Тень Инквизитора Панов Вадим

Иерарх такого уровня знает слишком много, чтобы исчезнуть из-под контроля службы безопасности даже на несколько часов. Глеб, конечно, мог себе позволить хорошие отношения со своими сподвижниками, но карлик не верил никому, и если Иван покинул Курию – это прокол Нура. Теоретически матушку должны были порадовать неприятности малыша, но дело превыше всего и, как бы ни относился к ней Нур, они сидят в одной лодке.

– У Ивана могли возникнуть разные обстоятельства.

– Могли, – согласился карлик. – Я подключил всех своих осведомителей и хочу, чтобы ты сделала то же самое. Пусть ищут Хазарова везде, где можно.

– А когда найдут?

– Тот из нас, кто будет ближе, навестит старика… И выяснит… насчет его обстоятельств.

– Понятно, – кивнула Чио, искренне надеясь, что ей удастся встретиться с Иваном первой. В принципе, старик был ей безразличен, но матушка прекрасно понимала, чем закончится визит Нура. А решать судьбу Хазарова должен Глеб.

– Теперь следующее. – Карлик, не поднимая глаз на игуменью, снова погладил столешницу. – Этот Андрей… Он хороший маг?

– Достаточно хороший.

– Мне не понравилось, как он повел себя на церемонии.

– Он хотел произвести на тебя впечатление.

– Будем считать, что ему это удалось.

Нур был псом Курии, сторожевым псом с потрясающим нюхом. Чио не знала, кто он, откуда и что заставляет его так преданно и беззаветно служить Глебу, но уже не раз убеждалась, что лидер не ошибся: карлик обладал невероятной способностью находить слабые места.

– Андрей хороший маг, – повторила игуменья.

– Хороший маг еще не значит хороший член Курии. Он устал повиноваться тебе?

– Да, – хладнокровно подтвердила Чио. – Но я его контролирую.

– Нам нужно, чтобы ты в первую очередь занималась приказами Глеба, а не сохранением своего влияния на воинов Курии. Ты должна быть спокойна и не думать о посторонних вещах. И воины должны подчиняться тебе и только тебе. Вожак должен быть один. – Нур помолчал. – Я вижу, честолюбие этого парня зашло слишком далеко. Андрей не понимает, что сейчас мы должны быть едины. Поэтому либо нужен второй скит, либо здесь сменится лидер. Второй скит мы делать не будем. – Снова пауза. – Глеб говорит, что ты умная. Я в целом согласен с ним. Ты сможешь доказать, что я не ошибаюсь?

– Смогу, – спокойно ответила Чио.

– Андрей слишком самоуверен и настраивает так же остальных. Это опасно. Мы готовим воинов, которым только предстоит стать победителями. А он уже стал им.

Резоны карлика были понятны. Взбалмошный маг способен поставить под удар выполнение приказа Глеба, чего пес Курии никак не мог допустить. Неисполнение и даже вероятность неисполнения приказов лидера Нур рассматривал как личное оскорбление и безжалостно истреблял всех, в ком сомневался. В лучшем случае – убирал очень и очень далеко от главных событий. На памяти Чио Глеб ни разу не вмешался в подобные решения карлика.

– Я же сказала, что смогу решить эту проблему. – В голосе матушки очень нечасто проскальзывало раздражение, но сейчас был именно такой случай.

– И как можно быстрее.

Несколько секунд бесцветные глаза Нура жестко буравили Чио.

– Хорошо, я решу проблему быстро. – Матушка помолчала. Взяла себя в руки, вновь превратившись в спокойную, чуть отстраненную маску. – Каков третий вопрос?

– Что?

– Ты сказал, что у тебя есть ко мне три вопроса.

– Да, сказал. – Карлик вновь уставился в монитор, на личные дела адептов. – Девица, которая устроила истерику во время церемонии…

– Нина?

– Возможно. Почему она повела себя так? Недостаточно верит?

Чио покачала головой:

– С верой у нее все в порядке. Ей еще не приходилось участвовать в экзекуциях.

– Если с верой все в порядке, экзекуции должны вызывать не шок, а прилив энтузиазма. Прощение и любовь инструменты хорошие, но от плетей никто отказываться не собирается. Даже Бог. Она это понимает?

Матушка замолчала. Она собиралась неспешно обдумать поведение Нины и принять решение на ее счет, но видела, что Нур хочет получить немедленный ответ. Тем не менее торопиться в таком тонком вопросе не следует, карлику придется подождать.

Нур же, поняв, что игуменья должна поразмыслить, нацепил на нос очки, и его пальцы побежали по клавиатуре.

– Та-ак, Нина Николаевна Топоркова, два года в Курии, из них полгода в ските. Весьма достойный срок, чтобы определиться… Но не определилась… Передала в дар Союзу ортодоксов две квартиры в Екатеринбурге, автомобиль и все сбережения… Мелочь, конечно, зато показывает, что с верой у нее действительно все в порядке. – Карлик чуть склонил голову и посмотрел на Чио поверх стекол. На самом деле, матушке было известно абсолютно точно, ему не нужны очки, но Нур, словно действительно был шутом, копировал Глеба во всем, включая одежду и манеру поведения. – А как у нашей Нины с магией?

– Плохо, – вздохнула Чио. – Задатки у нее есть, но разбудить способности мы пока не можем. Нина совершенно не чувствует энергию.

– Принудительное вливание пробовали?

– Несколько раз. Никакого эффекта. – Матушка выдержала паузу. – Возможно, мы с ней ошиблись.

Магические способности у людей встречаются нечасто, распознать их непросто, а уж пробудить и того сложнее. Проповедники выискивали и отправляли в Дальний скит всех, у кого можно было прочесть хотя бы зачатки, хотя бы намеки на возможные перспективы, но даже усилий Чио не всегда хватало на то, чтобы превратить присланного человека в настоящего мага.

– Тогда почему она до сих пор здесь?

– Я планировала дать Нине еще месяц.

– Еще месяц… – Карлик почесал голову. – Сколько еще недоделок у тебя скопилось?

– Пятеро.

– Пятеро… – повторил Нур и резко бросил: – Ты поняла, почему Нина закатила истерику на церемонии?

– Кажется, да, – невозмутимо ответила матушка. – Она пожалела Марка.

– Отступника и Иуду?

– Нина слишком глубоко и слишком близко к сердцу приняла заповедь о любви к ближнему.

– Ты уверена в своих словах?

– Я наблюдала за Ниной достаточно долго.

– Хорошо, – пробормотал карлик, – пусть так. Нину пока оставим, а от остального балласта избавься сегодня же. Тех старших послушников, которые хотя бы наполовину готовы к самостоятельной работе, отправляй координаторам, остальных объедини с младшими и не подпускай к главному комплексу. Пусть работают во славу Господа.

Впервые с начала разговора в непроницаемых глазах Чио мелькнула хоть какая-то эмоция. Интерес.

– Началось?

– Глеб еще не отдал приказ. – Нур улыбнулся. – Но чутье меня еще не подводило. Глеб все обдумает, взвесит и отдаст приказ начинать в самое ближайшее время. А значит, нам надо подумать, куда рассовать… полуфабрикаты, чтобы не путались под ногами. В ските должны остаться только воины.

Умный пес не просто выполняет приказы хозяина, он их предвидит. И Чио вновь подумала, что, кем бы ни был Нур, Глеб в нем не ошибся.

– А это что за чудо?

Инга полистала лежащий на коленях толстый том и прищурилась:

– Если не ошибаюсь: статуэтка богини созидания Илья-Тика.

– Какая славная! – Яна осторожно провела пальцем по золотой фигуре древней богини инков. – Кто-то здорово старался, создавая эту прелесть.

– А у кого-то хватило мозгов не пустить ее на переплавку.

Выбирая подходящий клад, Инга перелопатила гору специальной литературы, став подлинным экспертом истории Конкисты. Она вычислила конкретный корабль и потребовала у приставников именно «Изабеллу», один из немногих галеонов, на котором испанцы везли не только слитки, но и коллекцию непогубленных произведений искусства инков, предназначенную для королевского двора. Диски с изображениями богов, блюда, чаши, статуэтки, цепи, десяток стеблей маиса с листьями и початками, выполненные в натуральную величину, золотой куст, с сидящей на нем птицей… Тонкая работа мастеров вызывала уважение и восхищение.

– Как ты думаешь, если я подарю родителям вот эту фигурку, – Инга кивнула на небольшую статуэтку бога солнца Инти, – им не придет в голову поставить в гостиной сейфовую дверь?

– А при чем здесь гостиная?

– Она будет прелестна на каминной полке.

– Мне кажется, что диск с богиней Луны будет выглядеть более уместно.

– Статуэтка мне нравится больше. – Инга потянулась. – Надо спросить Темку.

– А заодно и покормить его. – Яна с сожалением убрала находки, захлопнула крышку ящика и огляделась. – Я чувствую запах созревшего кофе.

Лагерь наемников поражал прямо-таки спартанской скромностью. Разбитый на самом краю тропических зарослей, он состоял из четырех шезлонгов, четырех гамаков и одной небольшой палатки, предназначенной для припасов: рядом с ней жужжал компактный генератор, а внутри прятались три холодильника, кофеварка и несколько мелочей, необходимых на современной кухне. Сразу за палаткой стояла душевая кабинка и специальные ящики, в которые складировалась добыча.

– Яичница с ветчиной, тосты с джемом, дыня, апельсиновый сок и кофе. – Инга придирчиво оглядела сервированный к завтраку столик. – Зови мужиков.

– Осторожнее!

– Куда еще осторожнее? – огрызнулся Артем. – Она же черт-те сколько весит.

– Потому и надо осторожнее! – рявкнул Кортес. – Это тебе не мешок с цементом.

– Если эта чертовка пережила кораблекрушение, ей уже ничего не страшно. – Молодой наемник вытер пот. – Пара лишних царапин только добавит ей ценности. – Он негромко выругался, скорее для порядка, чем по необходимости, закрепил трос и махнул рукой: – Трави потихоньку.

– Поехали! – Кортес привел в действие электрическую лебедку, и золотая лама, скрупулезно выполненная инками в натуральную величину, величаво покинула чрево полузатопленного трюма.

– Красота!

– А сколько эта красота стоит. – Кортес ловко качнул бесценный груз в сторону и аккуратно установил на палубе. – Готово!

Артем выбрался из трюма и, жмурясь на утреннее солнце, прислонился к потрепанному борту «Изабеллы».

– Не хочешь взять игрушку себе?

– Зачем?

– Поставишь в кустах у входа в дом. Никто ведь не догадается, что она настоящая.

– Не. – Кортес зевнул. – Сувениры пусть Яна выбирает. Меня больше интересует счет в банке.

– Или старые добрые наличные. – Артем с особой нежностью осмотрел статую. – Надо бы ее взвесить.

Молодой наемник не терялся на фоне крепкого напарника. Выглядел он не очень внушительно, зато превосходил Кортеса в количестве татуировок. Особых татуировок, не имеющих никакого отношения к желанию украсить тело симпатичной картинкой. Тонкие черные линии, искусно нанесенные на кожу Артема, были навскими эскизами: самыми дорогими артефактами такого рода в Тайном Городе, секретом которых владели всего четыре мастера. Правую лопатку закрывал «Королевский ястреб настороже», улавливающий враждебные эмоции, «Кольцо безразличия», причудливым узором охватывающее плечо, являлось высококлассным блокиратором боли, а от него спускался «Эрлийский крест» – мощный стимулятор.

Более консервативный Кортес предпочитал обходиться без подобной страховки, но, тем не менее, от одной татуировки он отказаться не мог: его правое плечо, так же как и у Артема, украшала грызущая орехи белка – метка Темного Двора, знак дружбы и особого расположения повелителя Нави, выполненный им лично.

– Нас зовут завтракать. – Кортес разглядел фигурку Яны, поднялся и, не удержавшись, похлопал ламу по холке. – Много добра еще осталось?

– Только слитки. – Артем отклеился от борта. – Часа на два работы.

С золотыми чушками наемники особо не церемонились, грузили в небольшую стальную сеть, грубо высыпали на палубу и укладывали в ящики.

– До полудня обязательно закончим. Черт!

– Что случилось?

– Поскользнулся. – Молодой наемник с досадой пнул ногой грязноватый комок разноцветных веревочек.

– На чем?

– На насадке для швабры, – рассмеялся Артем. – Веревки какие-то. – Он перелез через борт и стал спускаться на песок. – Пойдем завтракать.

– Уверен, что Торговая Гильдия охотно поможет нам пристроить клад, – усмехнулся Кортес, намазывая джемом очередной тост. – Вот только проценты они затребуют грабительские.

– Никогда не поверю, что ты не сможешь удержать жадность шасов на приемлемом уровне, – округлила глаза Инга.

– В любом случае обращаться к кому-либо еще глупо, – протянула Яна.

– И шасы это прекрасно понимают, – вставил Артем.

– К сожалению.

– Мы не можем притащить несколько тонн золота в ближайший банк…

– Кстати, здесь неподалеку есть одна славная офшорная страна, – намекнул Кортес. – У меня там неплохие связи в солидном банке, владелец которого не станет задавать лишних вопросов.

В свое время Кортес служил в имперской военной разведке и обзавелся полезными знакомствами по всему миру.

– Это неправильно, – не согласилась Инга. – Если бы речь шла только о слитках, над твоим предложением еще можно было бы подумать. Но прятать произведения искусства недопустимо, мы обязаны сделать их доступными для публики и ученых.

– В первую очередь мы обязаны на них заработать.

Яна кивнула, поддерживая слова друга, и тут же обернулась:

– Портал.

На пляже, неподалеку от лагеря, завертелся вихрь магического перехода.

– Межконтинентальный, – оценила Инга. – Кто-то пожаловал в гости.

– Но никто не знает, что мы здесь, – нахмурился Кортес.

– Кроме приставников.

– Да…

Из темно-зеленого вихря гордо выступила высокая белокурая женщина в довольно строгом деловом костюме, совсем неподходящем к тропическому окружению.

– Нас нашли люды. – Артем зевнул. – С чего бы вдруг?

– Фея Русана, казначейство Ее величества королевы Всеславы. – Женщина остановилась у столика наемников и, глядя поверх их голов, поинтересовалась. – Кто из вас Кортес?

Вопрос был достаточно нахальным: лица наемников, а их лидера – особенно, были прекрасно известны в Тайном Городе. Гораздо лучше, чем физиономия мелкой колдуньи Зеленого Дома.

– Если вы хотите предложить контракт, то мы в отпуске. – Кортес налил себе еще кофе. – А если хотите позавтракать с нами, то можете взять стульчик вон в той палатке.

Зеленые глаза феи сверкнули.

– Я прибыла определить размер налога, который вы заплатите в казну Великого Дома Людь.

– Кто вам сказал, что мы решили заняться благотворительностью? – осведомился Артем. – Вас подло обманули.

Девушки улыбнулись.

– Хочу напомнить, что челы считаются подданными Зеленого Дома.

– И когда вы успели подмять под себя шестимиллиардную семью? – невинно поинтересовалась Инга. – Мне просто любопытно.

– Между челами и людами нет вассальных договоров, – отрезала Яна. – Вы знаете, что по правилам приставникам положены десять процентов клада. Вот с этой суммы вы и стрясете свои налоги.

– С приставников, – уточнил Кортес.

Русана нерешительно потопталась. Судя по всему, прыткая сотрудница казначейства решила выслужиться, сорвав с наемников приличный куш в пользу Великого Дома, но, встретив суровый отпор, растерялась.

– Это окончательный ответ?

– Могу предложить еще холодный апельсиновый сок, – щедро улыбнулся Кортес. – Или искупаться в лагуне.

– Второе бесплатно, – хмыкнул Артем.

Русана высокомерно отвернулась.

– Я доложу об этом инциденте казначею Ее величества.

На песке вновь заплясал вихрь портала.

– Надеюсь, других визитов не последует, – проворчал Артем в спину исчезающей фее.

Кортес с сомнением покачал головой.

– Не думаю…

Яна опустила поднесенную было ко рту чашку кофе.

– Сейчас здесь будет еще один переход.

Бетонные стены безжалостно давили со всех сторон, не давали дышать, сводили с ума. Куда ни поверни голову, взгляд всюду упирается в рукотворный серый камень, тупой и мертвый. Слабенькая лампочка под высоким потолком – не достать, ворох прелой соломы в качестве постели, в углу унитаз и кувшин с чистой водой. И металлическая дверь с окошечком, через которое узнику передавали еду и воду. Три кувшина в день. О еде лучше не вспоминать: тарелка неопределенной каши утром и вечером, каравай хлеба.

Окна в камере отсутствовали, но Дитрих понимал, что это не карцер: просто тюрьма находится глубоко под землей, тщательно скрытая от посторонних глаз. Разумно и предусмотрительно, учитывая то, для каких узников она предназначена. Хотя из заключенных тщательно высасывали магическую энергию, их сил и воли с избытком хватало на создание неприятностей. На бунты и сопротивление. Но не на побег. Вырваться из подземного лабиринта не удавалось никому, о чем Дитриху в первый же день с гордостью поведал старый тюремщик. И продемонстрировал фотографии казненных беглецов. Дитрих ответил неприличным жестом, но в глубине души понял, что его не обманывают: достаточно было всего одного удачного побега, чтобы Великие Дома не оставили от этого места камня на камне, ибо предназначалась подземная тюрьма исключительно для их подданных. Для последних представителей древних рас, некогда правивших Землей. Для жителей Тайного Города.

А организовали это узилище челы. Челы! Тюремщиками были челы! И это вызывало у Дитриха особое бешенство. Он бы еще понял, если бы очутился в подвалах Цитадели или Зеленого Дома. Великие Дома перманентно враждовали друг с другом, и в этих играх плененный лейтенант гвардии мог бы сыграть хоть какую-то роль, но для чего он нужен челам?! Они не понимают, с кем связались? Какие силы затронули? Лейтенант гвардии – не последняя фигура в Ордене, о нем не забудут, его будут искать… Эта надежда питала Дитриха в первые дни плена. Эта надежда позволяла ему смеяться в глаза тюремщикам и швырять им в лицо тарелки с кашей.

А потом надежда умерла. Умерла в тот самый миг, когда Чио с легкой улыбкой показала лейтенанту опубликованный пресс-службой Ордена официальный список погибших во время «Лунной фантазии», кровавой резни, устроенной гарками Сантьяги под стенами Зеленого Дома. Длинный перечень рыцарей, нашедших свою смерть из-за недальновидности старого Леонарда. Длинный, тоскливый перечень. В первую очередь Дитриха поразила именно длина списка, горькое понимание тяжести урона, понесенного Великим Домом Чудь. И лишь потом, когда глаза нашли строчку «командор войны Дитрих де Кассо, лейтенант гвардии, ложа Саламандры», его захлестнула вторая волна грусти: искать официально погибшего гвардейца никто не станет.

Надежда умерла. Оставалось только ждать, чего захочет от пленника матушка Чио.

– Ставьте здесь.

Ортега указующе взмахнул рукой, и группа вспотевших шасов послушно потащила в заданном направлении новый письменный стол – дивную конструкцию из стекла, металла и пластика, словно сошедшую со страниц футурологического журнала.

– Осторожнее!

– Мы стараемся.

– Старайтесь осторожнее!

Роскошный кабинет комиссара Темного Двора, кряхтя и мучаясь, переживал очередную перестройку, затеянную неугомонным хозяином. Дорогущая антикварная мебель, великолепный мозаичный паркет, дубовые стеновые панели, все, любовно созданное лучшими мастерами Торговой Гильдии несколько лет назад, безжалостно разбиралось, освобождая место новой обстановке. Сантьягу привлек человский стиль хай-тек, и Усам Турчи, ведущий дизайнер Торговой Гильдии, суетливо отдавал распоряжения, постепенно раскрывая перед грозным заказчиком результаты двух месяцев кропотливой работы.

– Только самые последние достижения человской технической мысли, комиссар! Толщина монитора полдюйма, когда он вам не нужен, вы нажимаете на кнопку, и экран исчезает в столешнице…

– Прелестно, – одобрил нав. – Очень удобно.

– Стеновые панели я решил сделать более теплыми…

В иерархии Тайного Города, собравшего в своей черте остатки всех древних рас, некогда правивших Землей, Сантьяга, отвечавший за безопасность Великого Дома Навь, занимал одну из высших ступеней, входя в семерку ведущих магов. А по влиянию превосходил их всех, ибо каждого подданного любого Великого Дома хоть раз посещала предательская мысль, что все в Тайном Городе происходит с ведома главного интригана Великого Дома Навь. Сантьяга это не подтверждал, но и не отрицал, оставляя недругам богатую пищу для размышлений, а друзьям – лишний повод для гордости. Его авторитет среди подданных Темного Двора был колоссален, и даже соплеменники – колючие, не склонные к сантиментам навы мирились с невозможными для их понимания выходками своего комиссара: щегольские костюмы, сногсшибательные авто (произведения искусства, которые Сантьяга использовал в качестве средства передвижения, невозможно назвать ни автомобилями, ни машинами – это именно авто), изысканные вина и роскошные апартаменты. Тысячелетия навы хмурились, глядя на не отказывающего себе ни в чем ироничного франта, и тысячелетия восхищались его острым, как бритва, умом, без отдыха работающим на благо Темного Двора. По общему мнению, если бы Сантьяга был комиссаром во время давней войны с людами, то на Земле до сих пор сохранялась бы гегемония Великого Дома Навь.

– Но мы отвлеклись, уважаемый Усам. – Сантьяга вновь повернулся к стоящему рядом шасу и напомнил: – Часы. В кабинете обязательно должны быть настенные часы.

– Я не забыл, комиссар, и приготовил вам сюрприз. – Турчи сбросил покрывало, закрывающее одну из уже установленных стенных панелей, и продемонстрировал закрепленные на ней тонкие черные стрелки. Единственной меткой циферблата был крупный черный бриллиант, указывающий на полночь. – Я долго думал, как наиболее удачно выполнить ваше требование, и нашел идеальное решение. Просто, аккуратно и полностью в стиле.

Пару мгновений Сантьяга разглядывал это идеальное решение, затем кивнул:

– Отличная работа, Усам, вы попали в точку.

Дизайнер слегка покраснел от удовольствия.

– С вашего позволения, я хотел предложить…

И замолчал: в кабинет неторопливо вплыла высокая фигура, полностью закутанная в черный плащ с низко надвинутым на лицо капюшоном. Князь Темного Двора. Ошеломленные шасы замерли, но Ортега, правильно уловив желание повелителя, тихо пробормотал несколько слов, и работа возобновилась. Правда, шума стало гораздо меньше.

– Присаживайтесь.

Капюшон повернулся в сторону дивной конструкции, которую Усам выдавал за кресло, неодобрительно качнулся, и глуховатый голос с сомнением произнес:

– Пожалуй, я постою.

– Как угодно.

– Твой ремонт взбудоражил всю Цитадель.

– Мы вас разбудили? – Комиссар прекрасно знал, как и когда можно шутить, а потому его едкое замечание услышал только повелитель Нави, и никто более.

Из-под капюшона донеслось сдержанное клокотание.

– В любом случае, я приношу искренние извинения.

Князь медленно прошелся по полуразрушенному кабинету и остановился у единственной более-менее законченной стены. Той, на которой Сантьяга разместил несколько любимых картин. Цунами, накрывающее небольшой портовый городок, могучий айсберг, за который отчаянно цепляется малюсенькая фигурка уцелевшего в крушении моряка, проснувшийся вулкан, потрясающий искусно переданным ощущением колоссальной энергии взрыва. Три полотна, созданных гениальным мастером, явно привлекли внимание лидера Темного Двора.

– Когда я был здесь в последний раз, у тебя висели другие картины, – заметил он после короткой паузы.

– Иногда я обновляю интерьер, – съязвил комиссар. – Понимаю, что вам это кажется странным…

– Мне нравятся эти картины, – перебил его князь. – Откуда они у тебя? Кто их рисовал?

– Писал, – поправил повелителя Сантьяга. – Картины, знаете ли, пишут.

– Кто рисовал эти картины?

– Аркадий Ивов, чел, он умер.

– Это я почувствовал, – буркнул князь. – Его жизнь ушла в эти полотна.

– Не совсем так. Бедняга растратил свою жизнь…

– Что ты знаешь об этом? – Капюшон вновь повернулся к полотнам.

Сантьяга вздохнул, покосился на свежеустановленные часы и громко объявил:

– Господа! Вам необходимо прерваться. Ортега проводит вас в комнату, где вы сможете немного отдохнуть.

Спорить с комиссаром никто не стал: шасы слишком долго прожили бок о бок с Навью, чтобы научиться понимать, когда это можно делать, а когда нет. Сказано отдыхать, значит, отдыхать. Возможно, Сантьяге и князю потребовалось срочно провести секретное совещание. Однако, как только за последним шасом закрылась дверь, комиссар сделал самое неожиданное, что только можно было себе представить в этой ситуации. Он включил телевизор.

– Это программа «Внимание» и я, ее ведущий, Славик Тостер. Это программа о тех, кто привлекать наше внимание на этой неделе, о тех, кто привлекать внимания всегда, потому что он находиться в центр всех жизней. В центр внимания!

За последнее время шустрый Тостер сумел слегка подучить русский язык, и теперь речь ведущего журналиста НТВ лишь эпизодически резала слух зрителей. Славик облагородился, прибавил пяток-другой килограммов и нахраписто претендовал на роль рупора российской общественной жизни.

– Сейчас вы будете иметь видеть короткую рекламу спонсоров самой демократической программы российского ти-ви, а потом я расскажу вам, кто привлек внимание на этой неделе.

– Зачем ты это смотришь? – поинтересовался князь, отвлекшись от картин.

Сантьяга пожал плечами:

– Мне нужно.

– Ты заинтересовался политической жизнью челов?

– Я уже давно интересуюсь ею.

– Допустим. А зачем тебе это?

На экране появился гость Тостера – благообразный монах в простой черной рясе с откинутым капюшоном.

– Обычно в этой программе мелькают плохоизбираемые депутаты и проворовавшиеся чиновники, которым надо оправдываться перед налогоплательщиками, – объяснил комиссар, убирая звук.

– Это чиновник?

– Как раз нет, – улыбнулся Сантьяга. – Это весьма любопытный чел… и очень странно, что он появился на общефедеральном канале.

– Кто он?

– Проповедник Курии.

– Главный?

Последний вопрос повелителя Нави остался без ответа: комиссар включил звук и уставился на экран телевизора.

– Значит, вы уверять, что Курия не секта?

– Это так, – спокойно кивнул монах. – Союз ортодоксов стоит на твердых христианских принципах и не допускает каких-либо отклонений от них. Именно поэтому мы носим такое гордое название: мы ортодоксальные христиане, и мы стремимся донести до прихожан свет истинной веры.

– Тогда почему вам тесно в рамках Церкви?

– Во все времена существовали добрые христиане, желающие объединиться внутри Церкви для выполнения определенных задач или для проповеди некоторых догм, которые они считали главными.

– Вы говорите о церковных орденах? Иезуиты, доминиканцы…

– Церковные ордена получили сильное развитие в католицизме, но не запрещены и в православии, – медленно ответил монах. – Хотя я бы не стал проводить между нами прямую параллель.

– То есть из ваших слов можно понять, что ваша секта… извините, ваша организация представляет собой церковный орден?

Проповедник Курии несколько удивленно посмотрел на журналиста: