Под знаком мантикоры Пехов Алексей
– Кинжал уже ищут. Всех воров и скупщиков краденого взбаламутили, я лично пообещал награду. Быть может, клинок и всплывет, но не уверен.
– Сеньор, вы лучше меня знали графа де Туриссано. У него были проблемы с деньгами?
Граф де Брагаре помолчал, затем неохотно кивнул:
– Насколько я знаю, очень большие проблемы. Неумная игра на скачках и любовь к лошадям заставила маршала несколько э-э-э… поиздержаться.
– Настолько поиздержаться, что он начал продавать свое любимое оружие?
– И даже еще хуже. Он практически разорен. Да и этот дурацкий рисунок… Здесь больше вопросов, чем ответов. Зачем рисовали? Почему именно мантикора? Какие-нибудь религиозные фанатики?
– Вполне возможно, что и так, сеньор. После нападения на меня… тот… с Даром… Де Лерро как воды в рот набрал. Говорит, что его люди не смогли почувствовать следов убийцы.
– Понял, на что ты намекаешь и почему ничего не сказал нашему славному епископу. Думаешь, тот, кто владеет магией Искусителя, попросту стер все следы, и наши святоши ничего не могут почувствовать, а говорить, что их Спаситель оказался слабее Искусителя, не хотят? Вполне возможно… Значит, ты связываешь нападение на тебя и убийство маршала?..
– По всему видно, что и там и там замешаны магия и Искуситель, иначе Церковь никогда бы не ввязалась в наши дела. К тому же нападение произошло сразу после того, как я вернулся из Охотничьего замка. Почему напали – не знаю. Быть может, посчитали, что я узнал нечто такое, что опасно знать…
– М-да… – Де Брагаре потер виски. – Куча предположений – и больше ничего. Надеюсь, что Шейр сможет хоть как-то помочь.
– Единственное, о чем могу говорить с полной уверенностью: люди, устроившие мне ночную встречу, были военными.
– Что заставляет тебя так утверждать? Именно военными, а не обычными наемниками?
– Именно военными, сеньор. И хорошими военными. Быть может, из бывших. Вы бы меня поняли, если бы только их увидели. То, как они держали оружие, двигались, произносили слова… Могу даже предположить, что из пехоты. На кавалеристов не сильно похожи. С такой-то походкой…
– Не буду спорить, я привык доверять твоему чутью. Но тогда сразу назревает предположение, что они никак не связаны с историей, приключившейся в Арреде. Если парни из бывших, то они вполне могли иметь зуб на «василисков».
– Вряд ли бы они стали действовать сообща с человеком Искусителя. Тот, кто пользуется запрещенным Даром, опасен.
– Тоже верно. Мог бы и дослушать, что тебе хотел сказать тот дворянин, – ворчливо пробубнил граф. – Сядешь ты наконец?! И вина налей! Мне тоже.
– Если бы я стал его дослушивать, сеньор, – Фернан аккуратно разлил по высоким бокалам терпкое красное вино, – то, боюсь, сейчас не сидел бы здесь. Был шанс прорваться и избежать поединка. Увы, не получилось.
– В итоге гора трупов. Ладно, попробуем проверить среди военных, но, как сам понимаешь, шанс небольшой. Вот с твоим дворянином куда легче. Хороших лекарей в Эскарине не так уж и много. Если он выжил, то обязательно обращался за помощью. Пускай жандармерия и порыщет, а то они от безделья уже мучаются… Еще что-нибудь?
Фернан рассказал о том, что слышал Вето под окном библиотеки.
– Не наше дело! Совсем не наше! Забудь об этом разговоре! – резко бросил де Брагаре. – Если они что-то ищут, то Спаситель им в помощь! Мы тут ни при чем и в их дела не лезем. Ни при каких обстоятельствах! Посадить «бордовых» себе на шею я не хочу. Мы их потом вовек с себя не сбросим.
– Все равно стоит подумать, что это за бумаги и как они попали к маршалу.
– Вот и подумай. Про себя. И без шума. А делом будет заниматься Шейр. Пусть он ищет, кто выигрывает от смерти графа.
– Многие, сеньор. Я могу назвать только тех, кто точно проиграет – король и его люди.
– Король уже проиграл! – Граф состроил самую кислейшую из всех возможных физиономий. – Вчерашним королевским указом маршалом кавалерии назначен сеньор де Герошто.
Сеньор де Суоза болезненно поморщился. Сводный брат герцога Лосского не с первого, так со второго раза смог забраться на ранее недостижимую для него вершину. Что же, в этой битве победили люди герцога. Стоит возблагодарить Спасителя, что победа прошла бескровно и роды, настроенные против де Герошто, не затеяли славную бучу.
– Чем руководствовался король в столь несвойственном для него поспешном решении?
– Своей глупостью, наивностью и вынужденным отсутствием де Оливейры и маркиза де Армунга.
– Король все еще прислушивается к шуту?
– Король ко всем прислушивается, побери его демоны! – Де Брагаре не стеснялся в выражениях. – Он слишком наивен, а когда рядом нет старикана де Оливейры или, на худой конец, шута, Его Величество склонен к опрометчивым поступкам! То есть одной рукой он лезет под юбку красотки, а другой подписывает государственные указы!
– А капитан фон Гроссберг уже не имеет влияния?
– Капитан Королевской гвардии – льедец, Фернан. Он, как и все льедцы, слишком рассудителен и умен. А еще верен, как старый пес, но дорогу сеньору Лосскому перебегать не будет. Не шут. Король принял решение, и точка. Обратно ничего не вернешь. Но мало того что Его Величество отдал маршальский жезл де Герошто, который, мягко говоря, симпатизирует тому, в ком течет более древняя кровь, так еще и сеньор де Нуньо, которому, в общем-то, и надлежало быть маршалом, крайне расстроен. Очень расстроен.
– Дело серьезное?
– Серьезное? – Де Брагаре покосился на открытую бутылку вина, и Фернан вновь наполнил фужеры. – Сеньор де Нуньо, оскорбленный тем, что жезл достался его кровному врагу, спешно покинул Эскарину и отбыл в свое загородное имение. Как говорят, он с крайним сожалением говорил о глупости Его Величества.
Вопреки ситуации Фернан усмехнулся. Зная вспыльчивый характер известного сквернослова столицы – сеньора де Нуньо, можно было только предполагать, какие слова тот произносил.
– Его Величество мастерски теряет своих сторонников.
Что правда, то правда. В последнее время Карлос III делает все, чтобы остаться без верных людей. Того и гляди, те пойдут на поклон к сеньору Лосскому.
– Жаль, что де Нуньо не стал маршалом, – продолжил разговор Фернан. – Я слышал, он неплохо показал себя под Тудено[15].
– Неплохо… – пробурчал де Брагаре. – Все, кто был под Тудено, показали себя неплохо. Даже виконт Лосский… Официальная причина, по которой де Нуньо не стал маршалом, – слишком молод для такой ответственной должности! Ха! Когда он с сотней кирасиров брал батарею «Черных шапок», никто и не подумал назвать его слишком молодым!
– Сеньор де Герошто – тоже неплохой выбор… – осторожно прощупал почву Фернан.
– Неплохой… – эхом откликнулся полковник. – Да пусть он будет хоть самим Спасителем, Фернан! Де Герошто верен Лосскому, а впоследствии это обстоятельство может стать опасным для трона! Я, в отличие от тебя, мой мальчик, слишком долго играл в дворцовые интриги и плату кровью! Филипп Мариу де Фонсека герцог Лосский, несмотря на всю свою кажущуюся лояльность, человек амбициозный и гордый. Кровь его рода гораздо старше королевской, и герцог имеет все права на Львиный трон. Рано или поздно Его Светлость предъявит права на то, что его род так долго ждал. Но это еще не все плохие новости на сегодня.
На взгляд Фернана, плохих новостей было вполне достаточно. Он едва заметно приподнял бровь.
– Тулина, мой мальчик.
– Нет! – Фернан уже все понял.
– Да. Тулина отдана герцогу Лосскому, точнее, теперь он вице-король Тулины. Войска уже перебрасываются на северо-восток. У короля не было выбора, мне приходится это признать. Сеньор де Фонсека – один из немногих, кто сможет удержать провинцию для Таргеры.
Да, тут де Брагаре прав. Герцог и его армия смогут удержать для страны столь лакомый кусок. Тулина – самая молодая, но самая важная для Таргеры провинция. Именно из-за нее последние четыре года Таргера и Андрада находятся в крайне напряженных и отнюдь не дипломатических отношениях. Вот-вот пограничные стычки перерастут в большую войну. Это вопрос времени. И оно уже на исходе.
Все началось чуть более восьмидесяти лет назад. В то время Тулина, провинция Андрады, представляла собой спорный, не очень-то большой кусок земли. Непроходимые леса и гряда низких гор. Андрада и Таргера некогда ладили друг с другом. Но внезапно андрадскому королю втемяшилось в голову отдать свою дочь, некрасивую и неумную особу сорока лет, за шестилетнего таргерского короля. Благодаря взятке, сунутой андрадским папашей регенту Таргеры, тот дал на брак свое согласие. В итоге страну подняла на смех вся Лория. А в качестве приданого дочки в столь нелепом бракосочетании король Андрады всучил Таргере в ту пору самую ненужную из всех своих провинций – Тулину. Через год регент Таргеры внезапно, как это и случается со многими регентами, слишком глубоко запускающими руки в казну государства, умер. Новый регент был более умным и верным. Он нашел причину, по которой смог отправить уродливую дочурку обратно к папаше в Андраду. И даже Тулину вернул, но андрадский король до того расстроился из-за возвращения своей любимой доченьки, что в сердцах бросил: «Пусть Таргера подавится этими землями».
Регент, как уже было сказано, оказался человеком умным и настаивать не стал, здраво полагая, что и горам в Таргере найдется какое-нибудь применение. И нашлось. Правда, только через семь десятков лет. В Ведьминой гряде нашли залежи изумрудов. Судя по всему, это было самое богатое месторождение в Лории, разом обогатившее казну Таргеры до умопомрачительнейших размеров.
Тут-то андрадцы и опомнились. Эти ушлые, хитрые и ловкие любители тухлого сыра и змеиного мяса потребовали немедленно вернуть их исконные земли обратно. Таргерцы заявили, что это их земля и дареное обратно не возвращают.
И началось…
В итоге долгих споров, так и не придя к полюбовному соглашению, страны начали готовиться к войне. А пока активной кампании не велось, приходилось потихоньку обмениваться тычками и уколами во время все учащающихся пограничных стычек. Так что назначение герцога Лосского вице-королем было крайне своевременным, ибо Его Светлость своего не упустит и костьми ляжет, но свои земли не отдаст никому. Это было плюсом. А минусом было то, что теперь все доходы, получаемые из Тулины, будут проходить через руки сеньора Лосского. А даже с той мизерной частью денег, которая, вне всякого сомнения, осядет в казне рода де Фонсека, герцог развяжет себе руки и обретет неограниченную власть. И если у него только возникнет желание, то он вполне сможет профинансировать все военные кампании до второго пришествия Спасителя. То бишь, если говорить простым языком, с такими деньгами у герцога может возникнуть жгучее желание посягнуть на трон.
– Но и это еще не все… Паук добился своего. Десять «гарпий» отправляются к границе вместе с солдатами. Король решил любыми способами и во что бы то ни стало защитить свои земли.
«Пока свои», – молча добавил Фернан.
Сейчас он услышал худшую из новостей за день. Да нет, куда там! Худшую из новостей за год! Если «серые» священники начнут использовать боевую магию Спасителя, предназначенную лишь для борьбы с выродками Искусителя, во время войны, то чем ответит Андрада? Что будет с Церковью и с миром? Неужели Жозе Наярра не понимает, какую бурю могут разбудить его люди?!
– Что думает об этом де Лерро?
– Ты видел его лицо? Он в ярости! Похоже, кардинальский посох с каждым часом удаляется от нашего красавчика все дальше и дальше. А уж про настроение Старого Грифа можешь не спрашивать. Сам видел, как зол он был во время погребальной мессы. Впрочем, все это дело высокой политики. У нас полно своих забот.
– Для меня будут поручения?
Граф не ответил. Посмотрел на вино, сгреб огромной лапищей несчастный фужер, сделал маленький глоток. Задумался. Фернан терпеливо ждал. Наконец де Брагаре соизволил продолжить разговор:
– Паршивый год. Кислит. Не находишь?
– Нет, сеньор. Отличное вино.
– Врешь небось, – вновь глоток. Опять раздумья и взгляд ленивого кота. – Средне. Сойдет для того, чтобы травить гостей.
Никто из них шутке не усмехнулся.
– Господин Жорже, спасибо. На сегодня вы можете быть свободны.
Секретарь ничем не показал своего удивления, собрал бумаги со стола, поклонился, вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь. А вот Фернан удивления не сдержал, и его брови поползли вверх. Господин Жорже был главным и единственным поверенным де Брагаре в таких вопросах, о которых не подозревал даже король. Верный секретарь на протяжении вот уже двух десятков лет. Граф бесконечно доверял ему и даже во время секретных бесед, где каждое слово являлось государственной тайной, не отсылал прочь.
– Дело касается Леоноры. – Граф пристально следил за реакцией Фернана.
Сеньор де Суоза оправдал ожидания своего начальника – он ничего не сказал, лишь откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Есть над чем подумать, правда? – зло рыкнул граф и подошел к окну. – Вот этой бы рукой раздавил гниду, если бы поймал!
В подтверждение своих слов сеньор де Брагаре медленно, с видимым удовольствием сжал кулак, как видно представляя, что мечта всей жизни наконец-то осуществилась и Леонора в его власти. Затем граф надолго замолчал и, гневно раздувая ноздри, принялся смотреть в окно.
Леонора… Произнося это слово, Фернан чувствовал, как по языку растекается горечь бессилия. Никто не знал, кто скрывается за этим именем. Это была всего лишь кличка, которая приносила головную боль всей контрразведке. Имя, из-за которого у графа де Брагаре портилось настроение, пропадал аппетит и начиналось несварение желудка. Все, что «василиски» могли узнать о Леоноре, – это то, что она состояла на службе в армии Таргеры и имела доступ в самые высшие военные круги.
Леонора – лучший и самый таинственный из информаторов, работающих на военную разведку Андрады. Сведения и военные секреты, что она передавала врагу, заставляли фельдмаршала таргерской армии буквально исходить кипятком. Впрочем, как и короля. «Василиски» приложили массу усилий, чтобы поймать неуловимого шпиона, организовывали столь хитрые и многоходовые комбинации, что сами диву давались, но рыбка и по сей день благополучно избегала расставленных контрразведкой Таргеры сетей. Она знала, когда, где и как ее будут ловить, и попросту уходила на дно. Не помогло даже то, что круг знающих о предстоящей операции сузили до предела. Утечка все равно происходила, Леонора оставалась на свободе, и поток секретной информации к врагу не ослабевал. Именно Леонора сообщила андрадцам о тщательно скрываемой тайне открытия залежей изумрудов в Тулине. Дважды «василискам» удавалось перехватывать информацию, которую шпионка собиралась передавать андрадцам. Когда увидели, что едва не попало в руки недружественной страны, граф де Брагаре, как умный человек, слег от «тяжелой болезни» и неделю провел в своем отдаленном имении, пережидая разразившуюся в Эскарине бурю.
А буря, надо сказать, вышла знатной. Чины, награды и репутации так и падали. В сведениях, уже готовых для пересылки, было все, начиная от расположения и перебросок того или иного военного полка и заканчивая цветом чепца любимой бабушки второго адъютанта адмирала флота. Надо ли говорить, что Леонора стала для «василисков» самым главным и самым неуловимым противником? Репутация контрразведки была, мягко говоря, подпорчена, и, чтобы ее восстановить, следовало поймать неуловимого вредителя. Но, увы, ничего не получалось. Даже обширная сеть информаторов и агентов, работающих в Андраде, бессильно разводила руками. Леонора оставалась для «василисков» недостижимой и очень желанной целью.
– У меня есть свое мнение о причинах смерти де Туриссано, Фернан. И боюсь, это не связано с Церковью.
– Я весь внимание, сеньор.
– Граф искал Леонору, и, кажется, он смог сделать то, что не удавалось всему моему ведомству. Это было его личное дело. После того случая, когда перехватили информацию шпионки, несколько близких друзей маршала лишились регалий. Так что граф жаждал крови.
– Он ее и нашел.
– Тоже верно. Но, скорее всего, он узнал, кто такая эта Леонора. Я видел маршала за день до смерти, Фернан. И он был крайне взволнован. Сказал, что напал на след и через несколько дней принесет мне доказательства.
– Жаль, что он их не принес. То есть вы считаете, что он умер из-за нашей головной боли, имя которой Леонора?
– Да. Если де Туриссано был так близок к разгадке, то вполне возможно, что Леонора его и убила. Мы не знаем, кто она. А граф… граф мог открыться кому-то из своих ближайших друзей, и этот ближайший друг оказался тем, кого и он и мы ищем.
– Вы хотите, чтобы я…
– Проверь. Только тихо. Без всякого шума. Если все так, как я думаю, то у нас есть неплохой шанс схватить эту девицу, или кто там она, за задницу. Покрутись, ты это умеешь. Близкий круг друзей маршала, его однополчане и помощники. Быть может, стоит поговорить со вдовой, она могла что-то знать о делах мужа.
– Уже приступаю, сеньор. – Фернан поставил бокал на стол и встал.
– Сядь. Это еще не все. Информатор со стороны Андрады стукнул, что в скором времени Леонора должна передать очередные данные. На этот раз мы должны ее взять, ибо, если андрадцы получат эти сведения, плакало все преимущество Таргеры.
– О чем идет речь? – непонимающе нахмурился Фернан.
Граф подошел к стене, снял картину, на которую недавно любовался епископ Эскарины, и отомкнул ключом сейф. Достав оттуда папку из красной кожи, передал ее Фернану:
– Вот. Совершенно секретная информация.
Фернан открыл и без всякого интереса уставился на кипу чертежей:
– Что это?
– Проект нового фрегата. В два раза мощнее тех, что сейчас есть в Лории. Больше скорость, больше пушек. Моряки говорят, что из-за оригинальной конструкции корпуса его не всякое ядро пробьет. Оружие победы. Как нам сообщили, эти чертежи уже у Леоноры.
– Но каким образом?
– Не знаю, Искуситель меня забери! Не знаю! Она сущая ведьма! Представляешь, что случится, если это попадет в Андраду? Мы рассчитывали, что они смогут создать такие корпуса как минимум через полтора года! Теперь же… Думаю, ты понимаешь, что чертежи не должны попасть к врагу?
– Сколько у нас времени?
– Не больше трех недель. Быть может, информатор сможет сообщить о времени и месте передачи информации врагу. Но я бы на это не рассчитывал. За послом Андрады уже налажено наблюдение. Так что действуй. И вот еще что… Тебе, как капитану, придется завтра заглянуть в Роперру.
Фернан недовольно скривился, но ему ничего не оставалось, как согласно кивнуть.
Глава 4
Si ferrum dextra tenes, daga in sinistra, manu non obliviscatur, noli neglegi in utraque tenendum esse[16].
Ioannus Tecius. Artifex ferro pugnandi
Нежное и едва ощутимое касание. Секундная пауза и вновь ее пальцы ласково прошлись по левой щеке Фернана. Прямо вдоль шрама.
– Я знаю, что ты не спишь, – прошептала она.
– Тебя всегда было сложно обмануть, – не разлепляя век, ответил Фернан. – Ты вернулась…
– А ты надеялся, что отметина меня испугает? – фыркнула она, и острый ноготок прошелся по щеке «василиска» уже не так нежно. – Со шрамом ты стал просто неотразим.
В ее голосе слышалась едва уловимая ирония. Фернан усмехнулся.
– Кстати, не трудись рассказывать, как ты его заработал. Не успела я покинуть «Лунного крокодила», как уже все знала. Правда, я думала, что рана будет более свежей.
– Порт всегда славился сплетниками. Что до свежести, так это работа «гарпии».
Ее пальцы на мгновение остановились, а затем вновь продолжили свой путь по щеке.
– Мне это не нравится. – В голосе жены проскользнула тревога.
– Мне тоже. Я ждал тебя только через неделю, – сказал Фернан, чтобы сменить тему.
– После Гипра меня ждал попутный ветер. Да и «Крокодил» ходит быстро.
– Я рад, что ты вернулась домой, Рийна, – сказал Фернан и поднял веки.
Бледные сапфиры зимы и темные изумруды лета. Глаза в глаза. Фернан смотрел прямо в зеленые, сейчас с вертикальными щелочками зрачков глаза Рийны. Минутное молчание, говорящее им куда больше всяких слов. Так же они молчали, когда увидели друг друга в первый раз восемь лет назад.
– Я тоже рада, что вернулась домой. Я скучала, – наконец ответила ламия и, расстегнув пуговицу на своей рубашке, потянулась к Фернану…
Рапира мелькнула рядом с лицом, и «василиску» стоило большого труда парировать выпад. Сеньор де Суоза контратаковал, стараясь уколоть противника в левое плечо, но провалился в вязкое плетение защиты. Отскочил, застыл в предельно узкой боковой стойке, заложив левую руку за спину и направив острие рапиры прямо в горло противника.
– Атакуйте! – пригласил тот, опуская оружие и отдавая инициативу в руки блондина.
Фернан начал осторожную атаку, пытаясь завязать клинок оппонента, но тут же ему пришлось отразить укол, нацеленный в живот, затем в плечо, в ногу, в грудь и вновь в живот. Отшаг вправо, Фернан попытался отбить клинок противника в сторону и перейти в нападение, но проделал это слишком медленно и вражеская рапира ударила сеньора де Суоза в правый бок.
– Вы убиты, сеньор!
– В четвертый раз за это утро, – хмыкнул Фернан и, морщась, потер саднящий бок.
– В пятый, сеньор. Вы забыли об уколе в предплечье.
– Вы совершенно правы, маэстро Пито. Сегодня просто не мой день.
– Вы очень невнимательны. – Учитель фехтования недовольно покачал головой.
– Думаю, на сегодня хватит. – Фернан отдуваясь, подошел к умывальнику и ополоснул вспотевшее лицо.
– Как пожелаете, – поклонился учитель фехтования и прислонил тренировочную рапиру к стене. – Но если вы позволите спросить…
Он замолчал.
– Конечно же. Я внимательно вас слушаю.
– Сеньор, когда вы получили этот шрам, вы дрались так же? – В голосе пожилого иренийца проскользнула тревога. Вопреки всему Фернан рассмеялся:
– Что вы! Я дрался, как сотня львов! Сегодня просто не мой день, вот и все.
– Как скажете, сеньор… – В голосе учителя звучала неуверенность. – Вы намерены найти этого человека?
– Быть может, – уклончиво ответил Фернан.
– Мне было бы интересно с ним встретиться. Его учителем, вне всякого сомнения, был ирениец. Я хотел бы узнать имя маэстро.
«Конечно же ирениец! Только в ваших школах разрешены столь частые удары в лицо и в глаза[17], – подумал Фернан и сказал:
– Если мне представится такая возможность, маэстро Пито, то вы сможете спросить у этого человека интересующее вас имя.
– Благодарю вас, – склонил седую голову учитель фехтования.
– Вина?
– Вы очень любезны.
Пока Фернан разливал вино, маэстро Пито молча стоял у корзины с тренировочными рапирами. Один из лучших учителей фехтования в Эскарине и равный Фернану по силе противник, он был уважаемым человеком в высшем свете. Пито обучал мастерству фехтования детей некоторых благородных дворян. Как говорили, результаты были ошеломляющими. Пятидесятилетний, несколько полноватый ирениец больше походил на пекаря, чем на фехтовальщика. Фернан познакомился с этим человеком около шести лет назад, и теперь раз в неделю маэстро приходил в дом сеньора де Суоза. В течение часа они упражнялись в маленьком тренировочном зале, что находился на втором этаже особняка маркиза. Пито не учил, ибо вряд ли он мог чему-нибудь научить Фернана. Они сражались. «Василиску» повезло – он сумел найти себе достойного противника, и во время кратких еженедельных встреч оба получали непередаваемое удовольствие от танца клинков.
Платил сеньор де Суоза полновесным золотом и гораздо больше, чем те, кто приглашал иренийца обучать своих отпрысков. К оплате Фернан подходил с крайне трезвым расчетом и считал, что лучше заплатить лишнее этудо, чем точно свинья оказаться проколотым из-за отсутствия хорошей практики. Впрочем, если бы «василиск» не платил учителю фехтования, тот бы и так с удовольствием приходил в невысокий серый особняк, расположенный на прибрежной улочке. Как и Фернан, маэстро был рад достойному противнику. Обычно количество их побед было равным, но сегодня Фернан был разгромлен в пух и прах и пропустил пять уколов.
Маркиз протянул вино иренийцу и стал расстегивать ремни, скрепляющие защитную кожаную кирасу.
– Вам надо внимательнее смотреть за тем, как вы наносите сдвоенный укол, сеньор. Слишком сильно раскрываетесь.
– Если в левой руке дага, то открытая брешь не является фатальной.
– И все же следует быть осторожнее, – упрямо склонил седовласую голову учитель.
– Совершенно с вами согласна, маэстро Пито, – раздался голос Рийны. – Доброе утро, господа.
Она стояла в дверях, облаченная в узкие рейтузы, обтягивающие ее стройные ноги, и в ослепительно белую рубашку с острым воротником. На руках Рийны были кожаные перчатки. Правая рука держала изящную рапиру из пешханской стали – подарок Фернана.
Учитель фехтования едва слышно пробормотал что-то себе под нос по иренийски. Фернан вполне сносно владел языком южных соседей Таргеры и без труда понял, что тот сказал. «Сеньора вернулась. Кажется, теперь я понимаю, почему сеньор был сегодня так невнимателен». Фернан усмехнулся. Маэстро, как всегда, был прав.
– Сеньора, польщен оказанной честью. – Ирениец изящно поклонился.
– И я очень рада вас видеть, – улыбнулась Рийна. – Прошу вас – Рийна. Сеньора я только для врагов и незнакомцев. Как вижу, вам сегодня удалось загонять моего мужа.
Ее слова звучали отнюдь не угрожающе. Скорее игриво. Пожалуй, маэстро Пито был из тех немногих, кому Рийна, как и все ламии, не любившие, на их взгляд, глупый человеческий официоз, прощала, когда к ней обращались «сеньора».
– Ну что вы, сен… Рийна. Куда мне, старику? Просто повезло.
– Не скромничайте, маэстро. Ваши занятия уже окончены?
– Сеньор устал, – едва улыбнувшись глазами, сказал Фернан. Он знал, что произойдет дальше.
– Но не учитель? – Смеющиеся зеленые глаза обратились на иренийца. – Вы ведь уделите даме несколько минут, маэстро?
– Я весь в вашем распоряжении, Рийна. – Пито поклонился, пряча довольную улыбку.
Если бы учитель фехтования решился признаться самому себе, то сказал бы, что приходит сюда не ради денег и даже не ради огненно-стальных вспышек поединков с сеньором де Суоза. В этот дом маэстро приходил ради этих недолгих и бесконечно прекрасных минут. Именно они грели его сердце и самолюбие. Радовали его мастерство и рапиру на протяжении следующих двух месяцев. И причина была вовсе не во внешности Рийны, ибо учитель фехтования понимал, что здесь у него не было никаких шансов. Раз полюбившую ламию уже не заставишь смотреть в другую сторону. Причина была в бое. Кратком. Остром. Опасном. Щекочущем нервы. В бое с равным, а порой и превосходящим его противником. Ибо ничто не разжигает мастерство так, как поединок с ламией.
Учитель фехтования поставил так и не выпитый бокал вина на подоконник и обнажил свою рапиру.
– Надеюсь, вы не будете очень уж сильно спешить?
– Конечно. Скажем, по пять этудо, чтобы у нас появился интерес? – Ее губы растянулись в озорную улыбку.
– Лучше по десять, сен… Рийна. Сегодня я хочу показать вам один очень интересный укол.
– О! Опр-р-ределенно вы оказываете мне честь, маэстро!
– Не сочтите за труд подождать минуту. Я надену перчатки.
– Извольте.
Она повернулась к мужу и подмигнула. Тому не оставалось ничего другого, как усмехнуться. Он подошел к стулу, повернул его так, чтобы видеть предстоящую схватку, сел и положил руки на спинку. Рийна стояла к нему вполоборота, внимательно следя за тем, как ирениец с кажущейся медлительностью надевал перчатки и закатывал рукава. В который раз Фернан залюбовался своей женой. Как и все женщины ламий, окружающим она казалась обманчиво хрупкой и совершенно безобидной. Не было в ней ни силы, ни мощи, которую любят приписывать некоторые люди этой расе. Зато она была гибкой, изящной и быстрой. Смертоносно быстрой. Смуглая, на полголовы выше Фернана, с черными, короткими волосами и длинной челкой, падающей на глаза. Она привлекала к себе внимание. Ибо ламиям было позволено то, что не было позволено обычным женщинам. Например, ношение мужской одежды. Или слишком короткая прическа. Или владение рапирой. Пока достойные леди занимались вышиванием, не менее достойные ламии брали от жизни все. Например, становились капитанами двадцатипушечных фрегатов. В северных горах права у женщин и мужчин одинаковые. Не то что у людей. Женщины ламий наравне с мужчинами участвовали в клановых войнах горного племени. Правда, в отличие от своих мужей и отцов, они были куда осторожнее и старались сдерживать свою природную вспыльчивость, бесшабашность и резкость. Но если уж ураган проснулся, то берегись!
Она почувствовала, что маркиз наблюдает за ней. Обернулась. Вопросительно подняла тонкую, изящную бровь. Пересечение взглядов. Фернан едва заметно покачал головой, и Рийна вновь перенесла все свое внимание на учителя фехтования, но «василиск» до сих пор «видел» ее глаза. Именно два чарующих, загадочных изумруда с вечными озорно пляшущими искорками веселья заставили Фернана заметить Рийну. Восемь лет назад они пересеклись взглядами, и сеньор де Суоза утонул в изумрудном океане. Тогда-то он и понял, что сделает все, но эта женщина во чтобы то ни стало станет его.
Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Долго. Ламия не выдержала первой.
«Почему вы так смотрите, сеньор?» – Ее голос был холоден.
«У вас неплохая рапира, сеньора». – Тогда Фернан не знал, что она не любит, когда к ней так обращаются.
«Рийна. Для вас капитан Рийна, сеньор. Что до моей рапиры, то она не продается», – уже не столь вежливо произнесла ламия и отвернулась.
«Моя шпага лучше».
«Вы все еще здесь? – Зеленые глаза изучили наглеца с ног до головы. – Хм… Вы так уверены в своей шпаге?»
«Испытайте ее, сеньора», – усмехнулся Фернан, специально зля ее.
Яростная вспышка глаз, впрочем тут же погасшая. Ламия легко спрыгнула с высоченного корабельного борта на пирс.
«Испытание, господин наглец? Что ж, извольте. На боевом оружии. Здесь и сейчас».
«Вы оказываете мне честь».
«Не боитесь, что моя рапира попортит вам бороду или отрежет ухо вместе с этой глупой серьгой?»
«Сделайте это, капитан Рийна. Ради вас я буду безмерно счастлив расстаться с любимым ухом».
«Что будет мне наградой в случае победы?» Впервые на губах ламии появилось бледное подобие улыбки.
«Думаю, рапира из пешханской стали от хорошего оружейника более приличествует капитану такого замечательного корабля».
«По карману ли вам такое оружие, сеньор?» Теперь в ее голосе слышалась насмешка.
«Как видите». – Фернан извлек из ножен свою шпагу. – Выиграйте, и я выплачу пари».
«У вас волнистый клинок? Что же… это может быть интересным, сеньор. Только шпага против рапиры. Никаких даг и кинжалов».
«Как пожелаете, капитан Рийна».
«Отлично! Приступим?»
«Не так быстро. Что получу я, если выиграю?»
«Вы слишком самоуверенны! Сначала выиграйте!»
«И все же?» – продолжал настаивать Фернан.
«Хорошо! – в раздражении бросила она. – Что вы хотите?»
«Сегодня вечером у сеньора де Троо прием. Если я выиграю, вы будете меня сопровождать».
«Вы так любите светские приемы?» Ее глаза разом поскучнели.
«Ненавижу», – совершенно искренне сказал Фернан.
Она посмотрела на него с проснувшимся интересом. Оценивающе и куда более внимательно, чем в первый раз.
«У вас есть имя, сеньор? На тот случай, если я передумаю забирать ваше ухо и решу взять сердце?»
«Фернан Руис де Суоза маркиз де Нарриа к вашим услугам, капитан Рийна», – поклонился он.
«Рийна шан Марьердес ун Таш'щда из клана Дочедез к вашим услугам, сеньор де Суоза». – Она откинула упавшую на глаза челку.
«Приступим? Люди ждут».
Вокруг них собралась толпа портовых зевак и моряков с «Лунного крокодила», невесть каким образом успевших пронюхать о поединке дворянина и ламии. Люди уже образовали круг диаметром около пятнадцати ярдов, впрочем не решаясь подходить к беседующим противникам ближе.
«Сколько вам лет, сеньор?»
«Двадцать два». – Он посмотрел на нее с вызовом.
«Совсем еще мальчишка, – пробормотала ламия. – А мне шестьдесят пять. По сравнению с вами я уже старуха. Быть может, вы отступитесь? Признаюсь честно, мне расхотелось забирать ваше сердце».
«Я не отступлюсь, – бросил он. – И вы не старуха. Шестьдесят пять лет… у ламии это… По меркам вашего народа, вы моложе меня, капитан Рийна. Что до сердца, то считайте, что вы его уже забрали. В позицию!»
Зеленые глаза ошеломленно сверкнули, и ее рапира взлетела в приветственном салюте.
Восемь лет назад в пасмурный зимний день сеньор де Суоза показал один из лучших своих боев. Она была быстра и стремительна. Он расчетлив и внимателен. Они оба выиграли и оба проиграли. Шпага и рапира нанесли уколы одновременно. На подбородке Фернана и на левом запястье ламии проступили едва видимые капельки крови. Ни он, ни она ни разу не спросили друг друга, кто из них поддался в той схватке. Капитан «Лунного крокодила» в тот же день получила в подарок новую рапиру и изумительной красоты черное платье, в котором она и отправилась вместе с Фернаном на прием к сеньору де Троо. Впрочем, ни он, ни она там не задержались.
По негласному уговору оба противника использовали боевое оружие, хотя маэстро Пито, как учитель фехтования, не очень-то одобрял столь явную небрежность. Ошибки могли случаться с каждым, в том числе и с опытным фехтовальщиком. Но в данном случае Пито шел на уступки и полностью доверял опыту ламии.
Бой, как это бывало и раньше, завершился чуть менее чем за минуту. Тренировочный зал взорвался от звона клинков. Рапира и шпага превратились в размытые вихри. Рийна атаковала яростно и быстро. Она все время перемещалась и искала брешь в обороне противника. Учитель фехтования избрал жесткий стиль защиты, практически не двигался с места и лишь отражал сыпавшиеся на него уколы. Единожды ирениец перешел в атаку, но едва не попался на встречный финт и лишь уклонение спасло его от укола в бок. Так что учителю фехтования вновь пришлось уйти в глухую оборону.
Бой закончился неожиданно. Маэстро Пито внезапно закрутил рапиру противницы, да так, что она против всякой воли Рийны подлетела вверх. Ламия гибко выгнулась, избежала укола, стала разворачиваться, но ирениец забросил правую руку со шпагой себе за спину и нанес совершенно неожиданный укол «через спину». Шпага проскользнула между левым боком и левой рукой Пито и ее острие застыло, едва касаясь рубашки Рийны.
– А вот и укол, капитан. – Учитель фехтования дышал тяжело, но, кажется, был невыразимо счастлив.
– Браво! – Рийна тоже раскраснелась и запыхалась. – Это было неожиданно.
Читать бесплатно другие книги:
