Реликварий Чайлд Линкольн

Все человеческие особи имеют склонность объединяться в сообщества для обороны, взаимопомощи и социального общения. Бездомные – в том числе самые отчужденные от общества «кроты» – не являются исключением. Те, кто избрал жизнь в полной тьме под землей, образуют свои общности и создают группы. Впрочем, термин «общность» в данном случае может ввести в заблуждение, так как общность или общество подразумевают стабильность, регулярность и порядок. Подземная же жизнь, по определению, является неорганизованной и беспорядочной. Союзы, группы и сообщества сливаются и рассыпаются с такой же легкостью, как ртуть. В местах, где жизнь коротка и часто жестока, где отсутствует естественное освещение, все проявления цивилизованного общества разлетаются, как зола на ветру».

Х ейворд вглядывалась в глубину заброшенного тоннеля, туда, где по стенам и потолку спасительными маяками плясали лучи фонарей. Щит из плексигласа, тяжелый и неуклюжий, давил на ее плечо. Справа от себя она ощущала в темноте присутствие сержанта Карлина – настороженного, но спокойного. Похоже, он свое дело знает. Понимает, что под землей нет ничего хуже зазнайства. Подземные жители хотят одного: чтобы их оставили в покое, и приходят в ярость при появлении полицейского. В большее возбуждение кротов может привести лишь отряд копов, спустившихся под землю с намерением изгнать их из нор.

Из первых рядов, в которых шел и Миллер, доносились обрывки хвастливых разговоров и смех. Пятый взвод уже изгнал на поверхность две группы обитателей пограничной области. Бездомные в ужасе ринулись наверх, едва завидев фалангу синих мундиров численностью в тридцать человек. Копы чувствовали себя победителями. Хейворд только покачала головой: встреча с самыми крутыми еще впереди. Ее удивляло небольшое число встреченных до сих пор кротов. Под «Коламбус-сёркл» их должно быть значительно больше. Она заметила несколько тлеющих – видимо, совсем недавно оставленных – костров. Значит, кроты ушли глубже. И неудивительно. Полицейские двигались со страшным шумом.

Взвод продолжал шагать по тоннелю, изредка ненадолго останавливаясь, когда Миллер отправлял группу осмотреть ниши и боковые проходы. Хейворд видела, как копы, пиная на ходу мусор, возвращаются с пустыми руками. В тоннеле стоял тяжелый аммиачный дух. Хотя отряд уже спустился ниже, чем при обычных «очистках», атмосфера пикника сохранялась по-прежнему. «Что ж, подождем, когда парни начнут задыхаться», – подумала она.

Тоннель неожиданно закончился, и взвод, выстроившись в линию, двинулся по одному по металлической лестнице на следующий уровень. Никто не знал, ни где болтается Мефисто, ни какова численность сообщества «Шестьсот шестьдесят шестая дорога», которое, собственно, и было их главной целью. Впрочем, отсутствие информации никого не беспокоило.

– Он вылезет из своей норы, – говорил Миллер. – Если мы его не обнаружим, то газ уж отыщет точно.

Шагая за шумной толпой, Хейворд не могла избавиться от ощущения, что опускается в горячую, полную нечистот воду. Лестница привела их в недостроенный тоннель. Вдоль грубых каменных стен тянулись слезящиеся водопроводные трубы весьма почтенного возраста. Громкие разговоры и смех в первых рядах постепенно стихли. Теперь оттуда слышался лишь осторожный шепот и короткие реплики.

– Смотри под ноги! – Хейворд направила вниз луч фонаря: пол был испещрен пробуренными в камнях отверстиями.

– Не хотелось бы угодить в такую дыру, – сказал Карлин. Его большая голова казалась из-за шлема просто огромной.

Карлин швырнул в ближайшее отверстие камешек и прислушался. Через несколько секунд до них донесся глухой звук.

– Не меньше ста футов. И судя по звуку, там тоже пустоты.

– Взгляни-ка на это, – прошептала Хейворд, освещая фонарем сгнившие деревянные трубы.

– Да им, наверное, лет сто. Думаю, что…

Хейворд предостерегающе положила ладонь на руку Карлина. Из глухой темноты тоннеля доносилось негромкое постукивание.

По колонне прошелестел шепоток. Стук сделался чаще и вдруг замедлился, видимо, следуя какому-то тайному ритму.

– Кто здесь? – прокричал Миллер.

К первому невидимому барабану присоединился второй. Ко второму – третий. Еще один. И еще. Вскоре начало казаться, что весь этот грохот исторгает сам тоннель.

– Что это, дьявол вас побери?! – Миллер вытащил оружие и направил его в глубину тоннеля. – Полиция! Выходите немедленно!

Ответом ему был все тот же издевательский стук.

– Джонс! Макмагон! Проследуйте со своими группами вперед на сто ярдов! – рявкнул Миллер. – Станислав! Фредерик! Прикройте их с тыла!

Небольшие отряды скрылись в темноте и вернулись через несколько минут с пустыми руками.

– Только не говорите мне, что там никого нет! – орал Миллер в ответ на пожатие плеч его подчиненных. – Ведь кто-то производит этот шум.

Постукивание перешло в негромкую ровную дробь.

– Кроты стучат по трубам, – выступила вперед Хейворд.

– Заткнитесь, сержант! – мрачно распорядился Миллер.

Все остальные с интересом посмотрели на нее.

– Таким образом они переговариваются между собой, сэр, – мягко пояснил Карлин.

Миллер равнодушно посмотрел в глубину тоннеля.

– Они знают, что мы здесь, – сказала Хейворд. – Кажется, они предупреждают соседние группы. Говорят, что их атакуют.

– Кто бы сомневался! – издевательски фыркнул Миллер. – Вы, сержант, часом, не телепатка?

– Вы понимаете азбуку Морзе, лейтенант? – с вызовом спросила Хейворд.

Миллер замолчал – но ненадолго.

– Девица Хейворд считает, что туземцы волнуются, – хмыкнул он.

Однако мало кто поспешил разделить его веселье. А стук между тем продолжался.

– И о чем же они сейчас толкуют? – ехидно поинтересовался Миллер. Хейворд прислушалась.

– Они мобилизуют силы.

Какое-то время все напряженно молчали.

– Не пудри нам мозги, сержант! – Рявкнул наконец Миллер и, повернувшись к отряду, скомандовал: – Вперед, бегом! Мы и так здесь даром потратили время.

Хейворд уже собиралась возразить, но не успела. Совсем рядом с ней раздался глухой удар. Коп, стоявший в первой шеренге, пошатнулся, застонал и выронил щит. К ногам Хейворд отскочил большой камень.

– Построиться! – взревел Миллер. – Сомкнуть щиты!

Вокруг отряда, рассекая тьму, заметались десятки лучей, освещая ниши и потолок. Карлин подошел к пострадавшему:

– Ты цел?

Полицейский – это оказался Макмагон, – тяжело дыша, кивнул:

– Эта сволочь угодила мне в живот. Хорошо, что основной удар пришелся в бронежилет.

– Выходите!!! – прокричал Миллер.

В ответ из темноты вылетели еще два камня. В узких лучах фонарей они казались летучими мышами. Первый упал на пыльный пол тоннеля, второй ударился о щит лейтенанта. Раздался грохот: Миллер открыл огонь. Резиновые пули, отразившись от потолка, заметались по тоннелю.

Хейворд стояла и слушала, как эхо выстрелов гуляет по тоннелю, постепенно затихая вдали. Полицейские, переступая с ноги на ногу, тревожно оглядывались по сторонам. Они уже начали нервничать. Для «чистки» таких масштабов сил явно не хватало.

– Где они, дьявол их побери?! – спросил Миллер, ни к кому не обращаясь.

Хейворд глубоко вздохнула и выступила вперед:

– Лейтенант, нам надо начать движение немедленно , или…

Она не успела закончить фразу: из темноты полетели бутылки, камни и какие-то комья. Полицейские пригнулись и прикрылись щитами.

– Дерьмо! – выкрикнул кто-то. – Эти выродки кидаются дерьмом!

– Выстроиться! – орал Миллер. – Построиться в шеренгу!

Хейворд оглянулась на Карлина, и до нее долетел чей-то шепот:

– Боже всемогущий! Что же это?

Она резко обернулась, и от ужаса у нее задрожали колени. Позади них в темном тоннеле копошилась темная масса грязных оборванцев. Это была отлично спланированная и прекрасно исполненная атака с тыла. В свете фонарей оценить число нападавших было невозможно, казалось, их были сотни. Бездомные яростно вопили, размахивая металлическими прутьями и потрясая камнями.

– Сзади! – завопил Миллер. – Кругом! Огонь!

Поднялась беспорядочная стрельба. Выстрелы в замкнутом пространстве тоннеля звучали неестественно громко. Несколько нападавших из первых рядов упали, корчась от боли и раздирая на себе лохмотья. Потом канонада внезапно стихла.

– Смерть свиньям! – заорал грязный высокий крот с безумным взглядом и копной седых свалявшихся волос. Толпа снова двинулась вперед. Миллер, выкрикивая противоречивые команды, укрылся за спинами растерянных полицейских. Прогремело еще несколько выстрелов, но фонари освещали лишь стены и потолок и целиться было невозможно. Кроты улюлюкали, визжали, орали, и от этих криков у Хейворд волосы вставали дыбом.

– Боже мой, – прошептала она, увидев, как толпа, вырвавшись из рассеченной лучами фонариков тьмы, столкнулась с фалангой полицейских.

– С другой стороны! – выкрикнул какой-то коп. – Они заходят с другой стороны!

Раздался звон битого стекла, и темнота сгустилась еще больше. Теперь ее разрывали лишь вспышки выстрелов. Грохот пальбы, удары резиновых пуль о стены и тела смешивались с воплями боли и ярости. Хейворд приросла к месту. Вокруг царили хаос и тьма. Она постаралась выровнять дыхание.

Внезапно по ее спине скользнула чья-то рука. Паралич исчез мгновенно. Выпустив щит, Хейворд перехватила эту грязную руку, наклонилась и, резким рывком перебросив нападавшего через плечо, изо всех сил опустила тяжелый башмак на его живот. Вопль боли заглушил не только шум схватки, но и выстрелы. Из темноты к ней метнулась еще одна фигура. Хейворд инстинктивно заняла оборонительную позицию: припала к земле, перенесла вес на одну ногу и прикрыла лицо согнутыми в локтях руками. Она сделала ложный замах, рубанула левой и уложила нападавшего ударом каблука с поворотом на сто восемьдесят градусов.

– Вот это да! – услышала она совсем рядом восторженный шепот Карлина.

Вокруг царила непроглядная тьма. Хейворд лихорадочно сунула руку за пояс, вытащила сигнальный патрон и рванула запальный шнур. Призрачный оранжевый свет залил тоннель, и Хейворд увидела, что полицейские, прижавшись к стенам, с трудом отбиваются от наседающих на них кротов. Позади нее раздался хлопок: у Карлина нашлось достаточно хладнокровия, чтобы последовать ее примеру.

Миллера нигде видно не было. Подхватив щит и вытащив из кожаного футляра дубинку, Хейворд сделала несколько неуверенных шагов вперед. Пара подземных жителей бросились на нее, но умелые удары дубинкой мгновенно заставили их отступить. Карлин держался рядом. Неустрашимый гигант ловко орудовал своей дубинкой и прикрывал щитом фланг. Хейворд знала, что большинство обитателей подземелья ослаблены скверным питанием и наркотиками. Свет сигнальных патронов на время лишил кротов их преимущества, но главной опасностью по-прежнему оставалось серьезное численное превосходство.

Вокруг них собрались полицейские и образовали вдоль стены заграждение из щитов. Хейворд видела, что с тыла напало сравнительно немного кротов, и сейчас они слились с основной толпой бездомных. Большая часть полицейских группировалась с одной стороны от нападавших, которые, сыпя проклятиями и камнями, медленно отступали к лестнице. Для того чтобы вырваться, необходимо было попытаться обойти толпу с фланга и вытеснить бездомных по лестнице на уровень ближе к поверхности.

– За мной! – выкрикнула Хейворд. – Гоните их к выходу!

Она повела копов сквозь град камней и бутылок к правому флангу противника. Кроты не выдержали и побежали, а Хейворд, усиливая панику, принялась палить в потолок. Камни и бутылки продолжали лететь, но уже не в том количестве. На бегу бросать было трудно, да и боезапас у кротов существенно истощился. Вопли и проклятия не стихали, но боевой дух подземных жителей уже был сломлен, и Хейворд с облегчением следила за тем, как противник в беспорядке отступает.

На мгновение она остановилась, чтобы лучше оценить ситуацию. Два копа лежали на грязном полу тоннеля. Один стонал, обхватив руками голову, второй, по-видимому, был без сознания.

– Карлин! – крикнула она, кивком указывая на раненых.

Неожиданно в рядах отступающих раздался громкий крик. Хейворд как можно выше подняла пылающий факел и, вытянув шею, посмотрела в сторону источника шума. Она увидела Миллера, которого отсекала от основных сил большая группа бездомных. Видимо, во время первой атаки он бежал в глубь тоннеля, а вторая волна атакующих захватила его врасплох.

Хейворд услышала хлопок и увидела клуб дыма, почему-то казавшегося зеленым в мерцающем свете факела. Миллер запаниковал и пустил в ход слезоточивый газ.

«Боже, только этого нам не хватало!» – подумала она и закричала:

– Маски!

Газ плыл в их сторону, лениво клубясь и стелясь по земле, словно ядовитый ковер. Хейворд натянула маску и поправила ремни.

Из облака вынырнул Миллер, похожий в противогазе на инопланетянина.

– Травите их! – раздалась приглушенная маской команда.

– Нет! – крикнула Хейворд. – Только не здесь. У нас двое раненых.

Она шагнула вперед, но Миллер, не обращая на нее внимания, сорвал с пояса ближайшего копа канистру, нажал на спуск и швырнул канистру в толпу. Потом полетели еще баллоны: это обезумевшие от страха полицейские последовали примеру своего командира. Послышались негромкие хлопки, и кроты исчезли в клубах газа. Хейворд слышала, как Миллер приказывал остальным полицейским бросить канистры в пробуренные в полу тоннеля скважины.

– Выкурите мерзавцев, – приговаривал он. – Если внизу кто-нибудь и прячется, мы их оттуда выгоним.

Карлин бросил взгляд на распростертое тело полицейского.

– Прекратите, дьявол вас побери! – проревел он.

Клубы газа медленно поднимались к потолку и расползались по тоннелю. Полицейские, встав на колени, опускали канистры в скважины. Бездомные, спасаясь от газа, устремились к лестнице.

– Время! – орал Миллер писклявым, срывающимся голосом. – Пора мотать отсюда!

Большинство полицейских, видимо, не нуждаясь в дальнейшем подстегивании, исчезли в клубах газа.

Хейворд снова протолкалась к Карлину и вместе с Макмагоном склонилась над лежащим полицейским. Второй пострадавший уже сидел. Он прижал руки к животу и икал, испытывая, судя по всему, позывы на рвоту. Клубы газа неумолимо подбирались к ним.

– Оттащим их чуть дальше, – сказала Хейворд. – Нам не натянуть на него маску, пока он не отблюется.

Тот коп, что был в сознании, поднялся на ноги и принялся раскачиваться, держась за голову. Хейворд помогла ему отойти в безопасное место в глубину тоннеля, а Макмагон и Карлин потащили туда же второго.

– Да очнись же ты, приятель, – бормотал Карлин, похлопывая его по щекам. Он наклонился, чтобы лучше рассмотреть рассеченный лоб пострадавшего. Кипящая стена газа неумолимо приближалась.

Веки копа затрепетали, и он открыл глаза.

– Ты в порядке?

– В дерьме… – Он попытался сесть.

– Ты способен соображать? – спросил Карлин. – Как тебя зовут?

– Биил…

Волна газа была уже в двух шагах. Карлин протянул руку и отстегнул от пояса копа противогаз.

– Я натяну на тебя эту штуку, не возражаешь?

Человек, назвавшийся Биилом, тупо кивнул. Карлин надел на него маску, проверил воздушный клапан и помог парню встать на ноги.

– Я не могу идти, – прогудел Биил в противогаз.

– Опирайся на нас, – велел Карлин. – Мы тебя отсюда вытащим.

Облако накрыло их полностью, и теперь зеленоватый туман таинственно мерцал в угасающем свете сигнальных патронов. Они двинулись к Хейворд, чуть ли не волоча раненого, а девушка тем временем помогала второму пострадавшему приладить маску.

– Пошли, – сказала она.

Они осторожно передвигались в облаках газа. Тоннель опустел. Бездомные, спасаясь от газовой атаки, бежали, а Миллер во главе отряда последовал за ними. Хейворд попыталась воспользоваться рацией, но безрезультатно – помехи оказались слишком сильными. Откуда-то издалека доносились кашель и проклятия; обитатели нижних уровней пытались выбраться на поверхность. Наконец ей удалось отыскать лестницу. Воздушный поток медленно нес газ по тоннелю. Облако ползло на верхний уровень, и теперь путь к спасению лежал через ядовитые клубы. Хейворд знала, что газ выкурит из подземелья всех оставшихся кротов, и ей меньше всего хотелось оказаться там, где они станут вылезать на поверхность.

Уже почти добравшись до лестницы, Биил судорожно согнулся, и его вырвало прямо в маску. Оставив на миг второго пострадавшего, Хейворд сорвала с Биила противогаз. Его голова упала на грудь – и тут же дернулась назад, когда по слизистой ударили ядовитые пары. Биил содрогнулся всем телом, вырвался из рук товарищей и рухнул на пол, зарыв лицо в ладони.

– Надо немедленно убираться! – крикнул Макмагон.

– Можешь идти, – пожала плечами Хейворд, – но я этого парня здесь не брошу.

Макмагон растерялся. Карлин молча смотрел на него.

– О’кей. Я с вами, – буркнул наконец Макмагон.

Им с трудом удалось поставить Биила на ноги. Тот, не соображая, что делает, хватал газ широко открытым ртом.

Хейворд приблизила маску к его уху и спокойно сказала:

– Или ты идешь, или нам всем крышка. Другого варианта, приятель, нет.

В центре контроля кризисных ситуаций департамента полиции города Нью-Йорка все внимательно следили за тем, как идет подготовка к осушению Резервуара. Когда Марго вслед за д’Агостой и Пендергастом вбежала в помещение, первое, что она увидела, были блоки коммуникации, размещенные на тележках. Полицейские в формах склонились над столами, с которых свисали карты, схемы и диаграммы. По полу змеились ручейки электропроводов, сливаясь в некоторых местах в широкие реки.

Хорлокер и Уокси сидели за длинным столом спиной к аппаратуре. Их лица лоснились от пота. За экраном компьютера сидел человек с усиками щеточкой.

– Что это? – спросил, увидев их, Хорлокер. – Визит представителей дамского комитета?

– Сэр, – сказал д’Агоста. – Резервуар осушать нельзя.

– Д’Агоста, – вскинул голову Хорлокер, – у меня нет времени. Помимо подземного дерьма, у меня полон рот хлопот с этой бабой Вишер. Кроме того, сейчас под Манхэттеном проходит «зачистка» века. Мне пришлось размазать людские ресурсы тонким слоем, как блин на сковородке. Поэтому напиши-ка ты мне лучше служебную записку. О’кей? – Он с интересом посмотрел на вошедших: – Вы что, ребята, плаванием занимались?

– Резервуар полон смертоносных лилий, – выступил вперед Пендергаст. – Это то растение, в котором нуждался для выживания Мбвун. Растение, из которого Кавакита извлекал свой наркотик. И оно вот-вот начнет плодоносить. – Он снял с плеча покрытое грязью растение и швырнул его на стол. – Вот, полюбуйтесь. Набито «глазурью». Теперь мы знаем, где они выращивали наркотик.

– Что за дьявол! – возопил Хорлокер. – Немедленно уберите эту дрянь с моего стола!

– Эй, д’Агоста, – вмешался Уокси, – ты не так давно убеждал нас в том, что твоих зелененьких монстров, поселившихся в дерьме, надо поскорее смыть в канализацию. И вот теперь, когда мы к этому приступили, ты что, решил передумать? Выбрось это из головы.

Д’Агоста с отвращением взирал на жирную потную шею Уокси.

– Послушай, ты, мешок дерьма. Во-первых, осушить Резервуар была твоя идея…

– Следи за выражениями, лейтенант, не то…

– Джентльмены, умоляю, – произнес Пендергаст и повернулся к Хорлокеру: – У нас еще будет много времени для выяснения подобных вопросов, однако сейчас нас должна занимать иная проблема. Дело в том, что когда растение попадет в соленую воду, содержащийся в нем реовирус активизируется. Эксперименты доктора Грин свидетельствуют о том, что вирус оказывает влияние на самые разнообразные жизненные формы, начиная от одноклеточных и кончая морскими животными, которых употребляет в пищу человек. Полагаю, вы не пожелаете стать лицом, несущим ответственность за глобальную экологическую катастрофу?

– Весь этот треп – просто-напросто большая бочка гов… – начал Уокси.

Хорлокер жестом остановил капитана, перевел взгляд на большое растение, загрязняющее разбросанные на командирском столе бумаги, и сказал:

– Оно не кажется мне столь опасным.

– Нет никаких сомнений в том, что это Liliceae mbwunensis , – пояснила Марго. – Растение несет в себе генетически перестроенный реовирус Мбвуна.

Хорлокер посмотрел на растение, на Марго и снова на растение.

– Я прекрасно понимаю ваши сомнения, – спокойно сказал Пендергаст. – Но со времени утреннего совещания произошло очень много событий. Я прошу всего лишь двадцать четыре часа. Доктор Грин проведет за это время все необходимые исследования, и мы представим вам доказательства того, что это растение просто нашпиговано наркотиком. Мы приведем доказательство того, что под воздействием соленой воды произойдет выброс реовируса в экосистему. Я знаю, что мы правы. Но если я ошибусь, то обещаю вам оставить это дело, и вы сможете спокойно осушить Резервуар в любое время.

– Вам следовало оставить дело еще вчера, – фыркнул Уокси. – Вы работаете в ФБР, и это все не в вашей юрисдикции.

– После того как выяснилось, что дело связано с производством и распространением наркотиков, я без малейшего труда могу поставить его под свою юрисдикцию, – ровным голосом произнес Пендергаст. – И очень быстро. Это вас удовлетворит?

– Постойте, постойте! – Хорлокер ожег Уокси ледяным взглядом. – В этом нет никакой необходимости. Но почему бы нам не вылить в Резервуар хорошую дозу гербицида?

– В данный момент я не могу назвать гербицид, который, надежно истребив растение, не нанес бы вреда миллионам жителей Манхэттена, пьющим эту воду, – сказал Пендергаст. – Может быть, вам, доктор Грин, известно подобное вещество?

– Только тиоксин, – после недолгого размышления ответила Марго. – Но для получения нужного эффекта требуется двадцать четыре часа, а то и все сорок восемь. Тиоксин действует чрезвычайно медленно.

И тут ее осенило. «"Тиоксин". Это слово я слышала совсем недавно. В этом нет никаких сомнений. Но где?» Вспомнила. Это было одно из слов в сожженной записной книжке Кавакиты.

– Тем не менее мы его выльем, – подняв глаза к потолку, произнес Хорлокер. – Я предупрежу управление защиты окружающей среды. Господи, простое дело превращается в какую-то дьявольщину.

Он посмотрел на испуганного человечка за компьютером. Человечек сгорбившись пялился в экран с подчеркнуто преувеличенным вниманием.

– Стэн!

Человечек вздрогнул.

– Стэн, думаю, что следует остановить сброс, – вздохнул Хорлокер. – По крайней мере до тех пор, пока мы не сообразим, что делать. Уокси, свяжись с Мастерсом. Пусть продолжает зачистку. Но скажи ему, что нам придется продержать бездомных из погреба в морозильнике еще двадцать четыре часа.

Марго увидела, как побледнел Стэн.

Хорлокер повернулся к инженеру:

– Даффи, вы меня слышали?

– Я не могу этого сделать, сэр, – едва слышно пискнул человечек, именуемый Стэнли Даффи.

В помещении повисла тишина.

– Что? – не веря своим ушам, прошипел Пендергаст.

Марго посмотрела на Пендергаста, и ее охватил ужас. Ведь она полагала, что для отмены операции им потребуется всего лишь убедить Хорлокера.

– Как это не можешь? – взорвался Хорлокер. – Вели компьютеру прекратить процесс.

– Ничего не выйдет, – сказал Даффи. – Я уже объяснял капитану Уокси, что, запустив последовательность операций, система начнет действовать в соответствии с законом всемирного тяготения. Бесчисленное количество тонн воды уже поступили в систему. Гидравлика действует автоматически и…

– Что, дьявол тебя побери, ты несешь? – Хорлокер хлопнул кулаком по столу.

– С помощью компьютера остановить процесс я не могу, – придушенно ответил инженер.

– Он мне ничего не говорил! – взвизгнул Уокси. – Клян…

Хорлокер метнул на него яростный взгляд, и капитан заткнулся на полуслове. Шеф полиции снова повернулся к инженеру:

– Я не желаю слышать о том, что вы сделать не можете. Скажите мне лучше, что вы можете.

– Ну хорошо, – неохотно заговорил Даффи. – Кто-то должен спуститься к главной заслонке и закрыть все клапаны вручную. Но операция эта крайне опасна. Не думаю, что ручным управлением пользовались после того, как была введена в строй автоматическая система. А это произошло больше десяти лет назад. О том, чтобы прекратить приток в Резервуар, вообще забудьте! По трубе акведука диаметром восемь футов с севера штата уже катят миллионы кубических футов воды. Если вам даже удастся закрыть заслонки, то воду уже ничем не остановить. Достигнув Резервуара, она перельется через край, зальет Центральный парк и…

– Пусть даже возникнет озеро имени Эда Коха, мне на это плевать. Берите с собой Уокси, прихватите людей столько, сколько надо, и вперед!

Уокси в ужасе посмотрел на шефа:

– Но, сэр… Не будет ли полезнее, если я… – фразы он так и не закончил.

– Сэр, туда крайне трудно проникнуть, – залопотал Даффи, судорожно двигая маленькими потными ручками. – Система задвижек находится непосредственно под Резервуаром, там очень мощный поток, и пострадать там…

– Даффи, – оборвал его Хорлокер. – Убирайся отсюда к дьяволу и заткни эти клапаны! Ты меня понял?

– Да, – пискнул Даффи и побледнел еще сильнее.

– Ты это затеял, – продолжил шеф, поворачиваясь к Уокси, – тебе это и прекращать. Вопросы?

– Так точно, сэр.

– Слушаю.

– Я хотел… я хотел сказать, никак нет, сэр.

В комнате повисла тишина. Никто не двигался.

– Да шевелите же вы своими задницами! – рявкнул Хорлокер.

Уокси встал со стула и нехотя поплелся вслед за Даффи к дверям. Марго отступила в сторону, пропуская его.

К рошечная дверь в «Винный погребок» – шикарный клуб, из тех, что столь расплодились в последний год на Манхэттене, – была сделана в стиле «ар деко». Создавалось впечатление, что о необходимости входа вспомнили случайно и пробили его в последний момент в левом углу фасада дома, известного под названием «Хемпшир-Хаус». Заняв выгодную позицию рядом с дверью, Смитбек смотрел на море голов, простиравшееся на восток и на запад. В темном море виднелись зеленые пятна старых деревьев гинкго, окаймляющих вход в Центральный парк. Некоторые демонстранты стояли в почтительном молчании. Другие – в основном молодые люди в белых рубашках с закатанными рукавами и ослабленными узлами галстуков – пили пиво, пряча банки и бутылки в бумажных пакетах, или радостно шлепали друг друга по плечам. Во втором ряду Смитбек увидел девушку с большим плакатом:

ПАМЕЛА, МЫ ТЕБЯ НЕ ЗАБУДЕМ.

По щеке девицы катилась слеза. В другой руке она держала газету с его недавней статьей. В первых шеренгах демонстрантов царила тишина, однако из недр толпы до Смитбека доносились вопли и крики, мешавшиеся с совсем уж отдаленным хрипом полицейских громкоговорителей, воем сирен и гудением клаксонов.

Миссис Вишер ставила свечу у большого портрета дочери. Рука ее была тверда, но пламя трепетало под порывами прохладного ночного ветра. Все смолкли, когда миссис Вишер опустилась на колени и стала молиться. Осенив себя крестным знамением, она поднялась с колен и отошла к горе цветов, позволив тем самым близким друзьям поставить свои свечи рядом с ее огоньком. Прошла минута. Затем другая. Миссис Вишер бросила последний взгляд на окруженную свечами фотографию. Она пошатнулась, и Смитбек протянул ей руку. Миссис Вишер с недоумением посмотрела на него, словно забыв, зачем она здесь оказалась. Вернувшись к реальности, миссис Вишер крепко, чуть ли не до боли сжала его руку. Потом, отступив от Смитбека, повернулась лицом к толпе.

– Я хочу разделить скорбь со всеми матерями, которые потеряли в результате преступлений и убийств своих детей. Их дети пали жертвой болезни, охватившей наш город и нашу страну. Это все.

Несколько человек с телевизионными камерами сумели пробиться в первые ряды, но миссис Вишер, как бы защищаясь от них, подняла руку и выкрикнула:

– А теперь в Центральный парк! На Большую лужайку!

Смитбек остался рядом с ней, а толпа, словно в ее недрах заработал невидимый двигатель, медленно потекла на запад. Несмотря на то что молодежь изрядно выпила, марш, судя по всему, оставался под контролем. Демонстранты, казалось, чувствовали, что принимают участие в историческом событии. Они прошли Седьмую авеню, которая, насколько хватало глаз, представлялась непрерывной линией красных хвостовых огней автомобилей. Гудение клаксонов и вой полицейских сирен слились в постоянный, несмолкающий рев. Чтобы свериться с расписанием хода демонстрации, опубликованным в «Пост», Смитбек уперся взглядом в газету и тут же наступил на роскошные, шитые на заказ ботинки, принадлежащие виконту Эдеру. Итак, сейчас девять тридцать. Все идет строго по плану. Остались три остановки – и все на Западной улице Центрального парка. После чего они войдут в парк для последнего полуночного бдения.

Когда они делали большой круг по «Коламбус-сёркл», Смитбек посмотрел на Бродвей – широкое пустое пространство между двумя рядами домов. Полиция на Бродвее успела подсуетиться, и, приглядевшись, Смитбек увидел, что движение перекрыто где-то в районе Таймс-сквер. Обычно кишащая людьми и машинами магистраль опустела, и мостовая тускло поблескивала в свете бесчисленных уличных фонарей. Вдали маячили несколько полицейских машин и совсем немного копов. Остальные силы правопорядка, видимо, все еще проводили мобилизацию, чтобы попытаться привести в порядок уличное движение и не позволить демонстрации разрастись. Может быть, поэтому их так мало сейчас в поле зрения. Смитбек покачал головой. Поразительно, как одной решительной женщине удалось ввергнуть в паралич практически весь городской центр. Теперь уже власти не смогут игнорировать ее. Так же, как и не смогут игнорировать его статьи на эту тему. Смитбек уже успел набросать план дальнейших действий. Вначале он опубликует аналитическую статью о демонстрации. Статья будет как бы продиктована самой миссис Вишер, но в ней будет и его личная позиция. За статьей последует серия портретов, интервью и других материалов, которые лягут в основу будущей книги. Пожалуй, от продаж в США издания в твердом переплете он получит не менее полумиллиона баксов. И миллион – от продаж книги в бумажной обложке. А потом пойдут гонорары из-за границы. Они принесут ему по меньшей мере…

Его расчеты были прерваны каким-то странным низким рокочущим звуком. Смитбек на мгновение остановился и тут же двинулся дальше. То, что он слышал, было даже скорее не звуком, а какой-то глухой вибрацией. Толпа притихла. Видимо, и остальные что-то услышали. Неожиданно, примерно в двух кварталах от него, на пустынной мостовой Бродвея над асфальтом поднялась крышка люка и, качнувшись, упала в сторону. К небу взвилось облако, издали напоминавшее клубы пара. За облаком из люка возник, чихая и кашляя, до невозможности чумазый человек. Грязные лохмотья болтались на тощем теле. На мгновение Смитбеку показалось, что это Стрелок-Радист – парень, который сопровождал его к Мефисто. Потом из люка появился второй человек, из его рассеченной головы обильно лилась кровь. За вторым – третий. За ним – еще один. И еще.

Рядом со Смитбеком кто-то громко втянул в себя воздух. Обернувшись, он увидел, что миссис Вишер остановилась.

– Что это? – шепотом спросила она, глядя на появляющихся из-под земли дикарей.

И тут – уже ближе к демонстрантам – открылся второй люк, и из него выскочили несколько истощенных, кашляющих и утративших всякую ориентировку людей. Смитбек, не веря своим глазам, смотрел на немыслимо грязных типов. Спутанные патлы и корка грязи на лицах не позволяли определить не только возраст, но и пол выходцев из преисподней. Некоторые сжимали в руках обрезки труб, металлические прутья и сломанные полицейские дубинки. На голове одного из подземных жителей красовалось нечто похожее на совершенно новую полицейскую фуражку. Демонстранты, уже достигшие Бродвея, остановились, чтобы не пропустить ничего из необычайного спектакля. Толпа гудела. Пожилые, элегантно одетые люди тихонько ворчали, а юные «белые воротнички» и бойкие клерки визжали и вопили, выражая тем самым восторг или презрение. Из входа на станцию подземки поднялось облако зеленоватого дыма и выскочила еще одна группа бездомных. Из люков на мостовой и из метро появлялись все новые и новые люди. На Коламбус-сёркл начала формироваться армия из оборванцев, которые быстро переходили от растерянности к враждебности.

Один из бездомных выступил вперед и уставился на первые ряды демонстрантов. Затем он издал яростный рев и словно жезл воздел над головой длинный металлический прут.

Из глоток оборванцев вырвался громкий вопль и, отвечая на призыв своего вождя, они выбросили вверх руки. Смитбек успел заметить, что в каждой руке что-то было – камень, кусок бетона или железка. На многих лицах виднелись синяки и порезы. Создавалось впечатление, что все они уже готовы к схватке – или только что вышли из битвы.

«Что за чертовщина? – подумал Смитбек. – Откуда вдруг возникли эти типы?» На какой-то миг он решил, что является свидетелем хорошо подготовленного массового ограбления. Но тут же вспомнил, как Мефисто, скрываясь в темноте, сказал ему: «Мы найдем способ сделать так, чтобы наши голоса услышали».

«Только не сегодня, – подумал он. – Хуже времени для этого выбрать невозможно».

Небольшой клуб дыма достиг демонстрантов, и они тут же принялись кашлять, лихорадочно хватая воздух широко открытыми ртами. У Смитбека началась резь в глазах, и он наконец понял: то, что он принял за пар, на самом деле оказалось слезоточивым газом. Чуть дальше, в глубине пустынного Бродвея, из запасного выхода подземки выползли и, спотыкаясь, побрели к далеким полицейским машинам несколько копов в грязной и разорванной униформе. «Черт побери! – подумал Смитбек. – Там, внизу, видимо, произошло что-то очень серьезное».

– Где Мефисто? – заорал кто-то из бездомных.

– Я слышал, как за ним гнались! – ответил другой.

Толпа угрожающе зашевелилась.

– Грязные свиньи! – раздался чей-то крик. – Они его наверняка замочили!

– Что делают здесь эти мешки с дерьмом? – поинтересовался позади Смитбека чей-то юный голос.

– Не ведаю, – ответил его собеседник. – Знаю только, что час слишком поздний для того, чтобы обналичивать чеки социальной помощи.

Смитбек услышал смех и улюлюканье.

– Ме-фи-сто! Ме-фи-сто! – скандировала разъяренная толпа оборванцев.

– Они его уби-и-или! – завизжала какая-то женщина. – Эти сволочи убили его!

Человек, который выступил вперед, взмахнул своим металлическим жезлом и закричал:

– Они за это заплатят! Теперь им от нас не уйти!

Он воздел руки к небу и крикнул:

– Они травили нас газом!

Толпа ответила ему яростным ревом.