Хранилище Литтл Бентли
Билл покачал головой.
— Правильно. Ты не особенно любишь футбол, ведь так?
— Футбол, баскетбол, бейсбол, волейбол, хоккей — я ничего не смотрю.
— А сам ты занимаешься каким-нибудь спортом?
— Никаким.
— Ну а в школе?
— Да, в школе занимался. Приходилось заниматься. На уроках физкультуры. Когда не было выбора. Но только не по своей воле.
— Почему?
— Никогда не любил спорт. Он для тех, кто не может справиться со свободой.
— То есть?
— Ну, спорт для тех, кому нужно говорить, чем заняться в свободное время, для тех, кто не способен сам ничего для себя придумать, для тех, кому нужны указания. Вроде тех, кто проводит свободное время в казино в Лас-Вегасе. То же самое. Правила. Тебе говорят, что делать. Другие решают за тебя, как ты должен проводить свое время. Наверное, кто-то так снимает с себя стресс. Им не нужно думать самостоятельно, за них все уже устроено.
Старик задумался, переваривая его слова. Затем медленно кивнул.
— Понимаю, что ты хочешь сказать.
Билл рассмеялся.
— Вы первый, кто меня понял.
Откашлявшись, Уильямсон наклонился к нему.
— Я выставляю свое заведение на продажу, — сказал он.
— Что?
— Ш-шш. Потише. — Старик подкрепил свои слова красноречивым жестом. — Я еще никому не говорил. Даже Холли ничего не знает.
— Почему? Что случилось?
— Ничего не случилось. Просто… — Он помолчал. — Скоро открывается «Хранилище». Многих из нас оно оставит не у дел.
Билл покачал головой.
— Но кафе-то тут при чем?
— Там будет свое кафе. Не закусочная, а настоящее кафе.
— И разве это имеет какое-нибудь значение?
— Боюсь, имеет.
— Ваше кафе — городская достопримечательность. Никто не откажется от него ради того, чтобы есть и пить в магазине эконом-класса. Это место — неотъемлемая часть Джунипера.
Уильямсон печально усмехнулся.
— Все дело в том, что никому нет дела до поддержки местного бизнеса. Да, кафе — достопримечательность города, и когда оно закроется, все будут об этом сожалеть, а твой друг Бен напишет душераздирающую заметку о том, как хорошо все было раньше. Но правда в том, что как только кафе «Хранилища» предложит кофе на десять центов дешевле, чем у меня, и булочки дешевле на целый четвертак, все эти люди рванут отсюда так быстро, что у меня голова пойдет кругом. — Он кивнул на Бака с Верноном. — И даже эти двое удерут отсюда.
Билл покачал головой.
— Я так не думаю. Людей привлекают сюда не цены, а атмосфера… и все остальное.
— Ошибаешься. Тебе кажется, что цена тут ни при чем. Однако это не так. Главное — экономика. И как только «Хранилище» заплатит за большие броские объявления в газете, трубящие о выгодных ценах, все поспешат туда. Я и так с трудом свожу концы с концами, — продолжал Уильямсон. — Конкуренции мне не выдержать. В ценовой войне мне надерут задницу. С «Хранилищем» тягаться невозможно. Оно будет понижать цены до тех пор, пока я не разорюсь. — Старик вздохнул. — Я уже предвижу неминуемый конец. Вот почему я хочу сбагрить свое заведение до того, как запахнет паленым, пока еще можно выручить за него приличные деньги.
Он помолчал, обводя взглядом кафе.
— Я хочу попросить тебя вот о чем. Дай рекламу в Интернете. Я рассудил, что если кто-то и смыслит в этом, так ты. Конечно, я тоже дам объявление, возможно, даже и в газете Бена, хотя едва ли кто-либо из местных сможет купить мое кафе. Но я подумал, что надо попробовать и через компьютер. Посмотреть, будет ли какой-нибудь отклик.
— Хорошо, — медленно произнес Билл. — Я вам помогу.
— Что, если я напишу то, что хочу сказать? Ты сможешь выложить это в Интернете?
— Конечно, но вы действительно хотите заняться этим прямо сейчас? Может быть, лучше немного подождать, посмотреть, что к чему. Возможно, жители Джунипера преподнесут вам приятный сюрприз. Возможно, они устроят митинг перед кафе. И тогда это только пойдет вам на пользу. Как только все прознают о случившемся, дела у вас пойдут в гору.
Уильямсон вздохнул.
— Времена изменились, сынок. Сейчас каждый думает только о себе. У нас больше нет единой страны. Остались только маленькие племена, враждующие между собой из-за работы, денег, внимания средств массовой информации. В дни моей молодости все мы были американцами. Тогда мы делали все, что от нас требовалось, все, что мы могли, чтобы наша страна стала как можно лучше. Мы поступали так, как правильно, так, как требует мораль. Теперь же люди делают то, что выгодно, то, что «экономически целесообразно». — Он покачал головой. — В былые времена нам была дорога наша родина. Мы готовы были сделать все, чтобы в ней было лучше жить. Теперь же всех заботит только то, сколько это стоит.
Старик посмотрел Биллу в глаза.
— Всем наплевать на сохранение нашего города, нашего округа, нашего образа жизни. Все думают только о том, чтобы сэкономить несколько долларов и купить своим детям самые последние навороченные кроссовки. Приятно так думать, однако никто никакие митинги устраивать не станет. Этого просто не произойдет. — Он допил кофе. — Вот почему я выхожу из игры. Пока еще могу.
4
Буран, налетевший в канун Дня рождения Вашингтона[11], навалил шесть дюймов снега, и пришлось ждать еще целые сутки, чтобы трактор расчистил улицу. Однако к концу недели весь снег растаял, и Дэвисы решили в субботу всей семьей съездить в Велли, отдохнуть и походить по магазинам.
Они выехали рано, как только рассвело, и около восьми остановились позавтракать в кафе в Сноу-Лау. Джинни всю дорогу смотрела в окно, наблюдая за тем, как сосны сменяются кактусами, как четкие линии покрытого лесами хребта Моголлон уступают место каменистой пустыне Мацатцаль. Саманта и Шеннон спали сзади, а Билл с удовольствием вел машину, подпевая вполголоса радио.
Места вокруг были живописными — величественные горы, каньоны, — и Джинни, как всегда, робела перед ними, испытывая благоговейный трепет. Здесь, глядя на эти красоты, она ощущала присутствие Бога. Воспитанная в католической вере, Джинни ходила на мессу дважды в неделю, с раннего детства до тех пор, пока не поступила в колледж, однако такое вдохновенное возбуждение она ощущала только здесь, на этом шоссе. Великолепие и чудодейственность Бога оставались для нее абстрактными понятиями до тех пор, пока она не вышла замуж за Билла и не перебралась в Аризону; и по-настоящему она почувствовала религию, прикосновение Господа не в церкви, а только тогда, когда во время медового месяца впервые увидела восход солнца в пустыне.
Вот в чем, на ее взгляд, была беда католицизма — в его узком тщеславии, в самовлюбленности. Еще в детстве Джинни убедили в том, что мир вращается вокруг нее, что, если она будет есть мясо по пятницам, не будет жертвовать на Великий пост или станет предаваться излишне откровенным мечтам о Дэвиде Кассиди[12], ее ждет вечное проклятие. Бог постоянно следил за ней, недремлющий в своем внимании к самым заурядным мелочам ее жизни, и она постоянно чувствовала на себе давление, словно каждая ее мысль и каждый поступок подвергались тщательному анализу.
Но, повзрослев, Джинни обнаружила, что не является центром вселенной, что она не точка опоры, на которой держатся мир и церковь, и если она потрет себе в ванной интимное место или назовет Терезу Робинсон стервой, западной цивилизации не наступит немедленный конец. Больше того, она пришла к выводу, что является слишком малозначительным существом, не достойным внимания Бога, поэтому еще в колледже она решила просто быть хорошим человеком, вести порядочный образ жизни и верить в то, что у Бога хватит ума отделить хороших людей от плохих, когда наконец придет час Страшного суда.
Однако здешние места пробудили в ней вновь религиозные чувства. Джинни увидела в них величие Господа, опять осознала, как мелки ее собственные беды и заботы по сравнению с общим порядком вещей, — и поняла, что в этом нет ничего страшного. Так и должно быть.
Украдкой взглянув на Билла, подпевавшего звучавшему по радио старому рок-н-роллу, Джинни улыбнулась. Ей повезло в жизни. У нее хороший муж, хорошие дети, хорошая жизнь. И она счастлива.
— В чем дело? — спросил Билл, перехватив ее улыбку.
По-прежнему улыбаясь, Джинни покачала головой.
— Да так, ничего.
Они въехали в Велли часов в одиннадцать и направились к торговому центру «Фиста». Войдя в огромное здание, семья разделилась. Девочки отправились выбирать одежду и музыкальные товары, а родители пошли в многозальный кинотеатр. Все договорились встретиться в два часа перед универмагом «Сирс».
Кино, на которое они попали, оказалось романтической комедией, из тех, что Билл называл «кабельным телевидением», однако на большом экране все было гораздо зрелищнее, и оба были рады тому, что сходили в кино. Затем они заглянули в книжный магазин. Джинни купила последний номер «Вэнити фэйр»[13], а Билл выбрал новый триллер Филиппа Эммонса[14].
Когда они подошли к «Сирс», Саманта и Шеннон уже ждали их на скамейке. Шеннон купила кассету модной рок-группы, к которой Сэм, похоже, питала лютую ненависть, и девочки горячо спорили о музыкальных вкусах.
— Брейк! — строгим голосом рефери в боксе сказал Билл, усаживаясь между дочерьми. — Девочки, вокруг вас уже начинает собираться толпа. Если вас одеть в купальники и намазать кремом для загара, можно будет собирать плату за право на просмотр. Вот и дополнительные деньги в семью.
— Какой ты пошлый! — обиженно заявила Шеннон.
— Что ж, такова моя работа. — Схватив дочерей за руки, Билл поднял их на ноги. — Пошли, девочки, пора трогаться в путь.
Они поехали обратно. Теперь машину вела Джинни. Когда они подъехали к Пейсону, солнце уже садилось, и полностью стемнело еще до того, как они добрались до Шоу-Лау. Как обычно, девочки крепко спали на заднем сиденье. Билл тоже задремал, уронив голову на стекло двери.
Джинни наслаждалась этим неявным одиночеством. Было что-то уютное в том, что она находилась в окружении своих родных, но в то же время могла побыть наедине со своими мыслями. Шоссе оставалось пустынным с тех пор, как они проехали Шоу-Лау, и окружающий ландшафт, такой чарующий при дневном свете, полностью скрылся в ночном мраке, и только узкая полоса асфальта впереди освещалась ярким светом фар. Изредка в стороне мелькали огни отдельных домов и ферм, одинокие маяки в кромешной темноте.
Джинни пересекала широкую полосу леса перед затяжным подъемом в Джунипер, когда впервые заметила, что они на шоссе не одни. В зеркало заднего обозрения она увидела в нескольких милях позади мощные лучи фар необычайно огромной машины, которая быстро их настигала. У нее тотчас же заколотилось сердце, и первой ее мыслью было разбудить Билла, но она взяла себя в руки и продолжила путь. Это всего лишь грузовик. Мчащийся очень быстро. Не такая уж и редкость на пустынных шоссе Аризоны. И все же первой реакцией Джинни были страх и паника, и она поняла, как те, кто живет одиноко, вдали от людей, становятся дергаными и пугливыми и в конце концов начинают повсюду видеть НЛО и глобальные заговоры. Было что-то пугающее в тесном контакте с дикой природой, в неуместных образах, которые никак не ожидаешь увидеть в данной ситуации. Даже на шоссе.
Джинни бросила взгляд на спидометр. Она уже на пять миль в час превысила максимально допустимую скорость, однако грузовик настигал их, стремительно пожирая разделяющее их расстояние. Вспомнив «Дуэль»[15], Джинни проверила зеркало заднего обозрения. Оно было переведено в положение для езды ночью, но все равно свет фар позади казался невыносимо ярким, режущим глаза. Глядя на то, как этот свет неумолимо приближается, Джинни вдруг поняла, что это не одна пара фар, не один грузовик.
Первая машина пронеслась мимо.
Она была черная, совершенно черная, и кабина, и кузов полностью сливались с окружающей темнотой, и даже стекла кабины были тонированными. У Джинни по спине пробежали мурашки, и она крепче стиснула рулевое колесо. Огромный грузовик подрезал ее и помчался дальше в ночь, оставив только красные точки габаритных огней.
Мимо проехал второй грузовик.
Однако сзади по-прежнему было светло как днем.
Джинни снова подумала было о том, чтобы разбудить Билла, однако что-то удержало ее, и она, сбросив скорость, прижалась к обочине, пропуская десять грузовиков, которые обогнали ее, в нарушение правил пересекая двойную сплошную разметку.
Когда последний грузовик оказался перед ней, ее фары высветили одно-единственное слово, блестящие черные буквы на матовом черном фоне: «Хранилище».
Легковая машина снова осталась на шоссе одна, и Джинни шумно вздохнула, только теперь поймав себя на том, что все это время не дышала. Она постаралась убедить себя, что в этом караване нет ничего необычного, что грузовики просто везут товар в «Хранилище», что она заразилась от Билла манией преследования.
И ей это почти удалось.
Глава 7
1
На церемонию открытия «Хранилища» собрался весь город. Хотя день был будним, казалось, в Джунипере объявили праздник. Часть предприятий не работала, в разных местах остановилось строительство, и Биллу показалось, что многие решили прогулять работу, сказавшись больными.
Он медленно ездил вдоль рядов стоянки в поисках свободного места.
— Оставь машину на шоссе, и мы пройдем пешком, — предложила Джинни. — Ты только напрасно теряешь время. Свободных мест здесь нет.
— Да, пап, — подхватила Шеннон. — Мы приехали последними!
— Магазин никуда не денется, — резонно заметил Билл. — Он будет здесь весь день.
Тем не менее он доехал до конца стоянки и поставил машину у выезда на шоссе. Саманта и Шеннон тотчас же распахнули двери, выскочили из машины и поспешили к увешанному флагами зданию.
— Догоняйте! — крикнула на бегу Шеннон.
— Не уходите, не предупредив нас, — бросила им вдогонку Джинни. Улыбнувшись мужу, она вышла из машины. — Восхитительный день.
— Точно, — угрюмо буркнул Билл.
Нажав кнопку блокировки, он захлопнул дверь и повернулся лицом к «Хранилищу». В последний месяц Билл снова начал бегать по шоссе, похоже, исцелившись от физической неприязни к месту строительства; теперь он, не в силах устоять перед любопытством, каждое утро пробегал мимо, интересуясь, как продвигаются работы. Билл ловил себя на том, что зачарованно и в то же время с ужасом наблюдает за этапами возведения здания, точно так же, как когда-то давным-давно следил за разложением трупа собаки, который еще в младших классах школы обнаружил вместе со своими приятелями на пустыре. Он испытывал отвращение к этому зрелищу и в то же время не имел сил отвернуться.
Однако теперь даже в его мыслях «Хранилище» уже являлось частью города. Нежелательной, но тем не менее частью. Он с трудом вспоминал, как именно выглядел холм раньше, какими были окрестные скалы. Теперь он видел только «Хранилище».
Ему захотелось узнать, сохранилась ли у кого-нибудь фотография этой лужайки в первозданном виде.
Вряд ли.
Эта мысль повергла его в уныние.
— Пошли, — поторопила его Джинни. — Тянуть дальше уже нельзя.
Обойдя машину, она взяла мужа за руку, и они направились вдоль рядов припаркованных машин к «Хранилищу».
Для ранней весны день выдался непривычно теплым, однако как только они оказались в тени здания, стало ощутимо прохладнее. Билл поднял взгляд, осматривая массивное сооружение. Он уже знал, что оно большое, однако оценить истинные его размеры с шоссе было невозможно.
Здесь же, приблизившись к зданию, оказавшись прямо перед ним, Билл почувствовал, как бетонная громада давит на него. Фасад «Хранилища» протянулся на длину футбольного поля и поднимался почти на высоту трехэтажного дома. Окон не было, лишь несколько дверей с матовыми стеклами на однообразной бурой облицовке стены из шлакоблоков. Здание напоминало накачанный стероидами школьный спортзал. Или бункер для людей-гигантов.
От стоянки к входу тянулась нескончаемая вереница покупателей и просто зевак. Билл и Джинни присоединились к толпе, пересекли тротуар, обрамляющий здание, и прошли сквозь автоматические двери.
Они оказались в «Хранилище».
Внутри здание оказалось вовсе не мрачным. Напротив, оно было современным, дружелюбным, радушным. Температура поддерживалась уютная, звучала негромкая музыка, ненавязчивая и приятная, бесшумно вентилируемый воздух был насыщен ароматами какао, кофе и карамели. Под высоким белым потолком проходили длинные ряды светильников, заливавших все пространство жизнерадостным светом, по сравнению с которым солнечный свет на улице казался бледным и выцветшим. Вдоль сияющих белых плит пола тянулись бесконечные ряды стеллажей, заставленных самыми разнообразными товарами.
Пожилой мужчина, которого Билл встречал в городе, хотя и не знал лично, улыбнулся, приветствуя их в «Хранилище», и предложил взять тележку, на что Джинни согласилась.
Они медленно двинулись вперед, глядя по сторонам. Слева параллельно выходу выстроились сдвоенной шеренгой кассовые аппараты. Первые покупатели уже подкатывали к ним тележки с покупками, доставая на ходу чековые книжки и кредитные карточки. Улыбающиеся продавцы в форменной одежде протягивали им вместо полиэтиленовых пакетов бумажные.
Трудно было поверить, что этот современный универмаг, предлагающий огромный выбор товаров, выбрал для своего размещения Джунипер. Еще труднее было поверить в то, что такой магазин мог получать прибыль. Он казался здесь чужеродным, неуместным, словно кит в аквариуме с золотыми рыбками, и Билл никак не мог взять в толк, почему такая большая компания, как «Хранилище», открыла отделение розничной торговли в таком крошечном городке, как Джунипер. Здешние жители по большей части бедные, не располагающие свободными средствами, и даже если «Хранилище» будет платить своим сотрудникам минимальную зарплату, расходы на содержание такого огромного торгового центра как минимум вдвое превысят самые оптимистические доходы.
Билл не представлял себе, каким образом «Хранилище» сможет получать прибыль в Джунипере.
— Привет, незнакомец!
Оглянувшись, Билл увидел Бена, с фотоаппаратом через плечо и блокнотом в руке.
Редактор газеты кивнул Джинни.
— Привет, Джин!
Та улыбнулась.
— Новость на первую полосу, так?
— Не смейся. Как говорится, нет новостей — это уже хорошие новости, и если в наших краях главным событием является открытие нового магазина, значит, нам чертовски повезло.
Джинни тронула мужа за руку.
— Я пойду посмотрю одежду. А ты заберешь тележку.
— Не хочешь дать интервью для газеты? — спросил Бен. — Мне нужна реакция местных жителей, пришедших сюда за покупками.
— Как-нибудь потом.
Когда она ушла, редактор повернулся к Биллу.
— Ну а как насчет тебя? Ты же ведь не хочешь, чтобы я по-настоящему вкалывал. Я рассчитывал на то, что знакомые снабдят меня цитатами, и я не огорчу больших людей.
— Больших людей?
— Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду.
— Если ты действительно хочешь услышать мое мнение, я тебе его выскажу. Но, боюсь, тебе оно придется не по душе.
— Ты совершенно прав. Теперь «Хранилище» у нас крупнейший рекламодатель, и сверху ясно дали понять, что негативное освещение «великого события» будет нежелательно.
— Ньютин прогнулся? — Билл не мог в это поверить. Издатель не переставал повторять Бену, что полностью доверяет ему содержание газеты, что он не станет вмешиваться в подачу материала и не попытается влиять на редакционную политику.
Бен пожал плечами.
— Времена меняются.
— Ни за что бы такое не подумал, — покачал головой Билл.
— Значит, лгать ты не хочешь? Не хочешь сказать несколько хвалебных и восторженных слов?
— Извини.
— Ну тогда я пойду поищу кого-нибудь другого. — Бен кивнул. — Увидимся.
— Пока.
Билл двинулся вперед, толкая перед собой тележку. Он посмотрел направо, и ему показалось, что над рядами вешалок в переполненной секции женской одежды он увидел голову Джинни, однако полной уверенности у него не было. Билл двинулся дальше по центральному проходу, мимо полок с хозяйственными товарами и бытовой химией. Он остановился перед книжным отделом. Выбор, предложенный «Хранилищем», произвел на него впечатление. На огромном журнальном стенде были представлены не только «Пипл», «Ньюсуик», «Тайм», «Домашнее хозяйство», «Вог» и другие популярные массовые издания, но и такие редкие специализированные журналы, как «Парижское ревю», «Медицинский журнал Новой Англии» и «Мир орхидей». Здесь были даже свежие номера «Пентхауса» и «Плейбоя»[16]. Впервые журналы подобного рода продавались в Джунипере. Рядом на полках стояли книги Кинга, Кунца, Гришэма[17]и другие бестселлеры, а также романы Уоллеса Стегнера, Рейчел Инголлс и Ричарда Форда[18].
Даже музыкальный отдел был впечатляющим. Подойдя к полкам с компакт-дисками, Билл обнаружил там все, начиная от современного тяжелого рока и рэпа и до таких современных малоизвестных исполнителей классической и околоклассической музыки, как Мередит Монк[19]и Чикагский камерный оркестр.
Билл приготовился ненавидеть «Хранилище» — он хотел его ненавидеть и поэтому был разочарован тем, что не смог найти ничего заслуживающего критики и пренебрежения. Больше того, он поймал себя на том, что помимо воли получает удовольствие, наслаждается своими исследовательскими путешествиями между бесконечными прилавками. Билл ни за что не признался бы в этом вслух, однако он искренне восхищался той работой, которую проделало «Хранилище».
Ему было стыдно за подобные еретические мысли.
Он еще раз встретился с Беном перед переполненным кафе рядом с автоматическими двустворчатыми дверями, ведущими в детскую комнату. Редактор газеты, потягивая кофе с молоком, при приближении Билла выразительно обвел вокруг рукой.
— Да, потрясающее место, — сказал он. — Потрясающее место.
Билл кивнул.
— Ты прав, — согласился он. — Потрясающее место.
Джинни медленно шла, с благоговейным трепетом глядя по сторонам, переполненная приятным чувством, сиюминутным и в то же время уютно-ностальгическим. «Хранилище» было просто прекрасно. Казалось, она возвратилась в Калифорнию — однако на самом деле все было гораздо лучше. Впереди тянулись бесконечные ряды полок, заставленных почти до самого потолка таким товаром, о существовании которого Джинни даже не подозревала.
Она вспоминала «Серритос», первый торговый центр, в котором побывала вместе с Яном Эмерсоном, своим тогдашним ухажером. Там было то же самое: размеры, масштаб, восхитительное ощущение новизны. В те времена Серрито был небольшим поселком в Южной Калифорнии, жители которого занимались преимущественно молочным животноводством, но прошло всего несколько лет, и вокруг торгового центра вырос совершенно новый город. «Серритос» стал катализатором перемен, магнитом, притянувшим к себе жилые дома, предприятия и другие магазины, осью, вокруг которой завращалось все остальное. Повторится ли здесь то же самое? Не произойдет ли резкий скачок численности населения Джунипера, не захлестнет ли город волна преобразований, которая смоет без следа тихий провинциальный уклад?
Джинни надеялась, что этого не произойдет.
Но, возможно, так было бы и к лучшему.
«Хранилище» явилось манной небесной.
Джинни провела пальцами по джинсам «Гесс», лежащим на полке, пощупала блузку от Анны Кляйн, висящую на плечиках. Только сейчас она осознала, как же много для нее значила возможность иметь свободный доступ ко всему этому. Поездки в Велли за покупками в торговый центр «Фиеста» или в «Метро-Центр» всегда доставляли ей огромное наслаждение, она с нетерпением ожидала следующего выезда, однако теперь все обстояло совершенно иначе: в город пришла самая последняя мода, можно было в любой момент примерить красивую одежду, не тратя целый день на поездку. Джинни казалось, будто она долгое время дышала неглубоко, стараясь сберечь кислород, и вот теперь пахнуло свежим воздухом и она смогла наконец свободно вдохнуть полной грудью. Она ограничивала себя, терпела лишения, и хотя ей удалось настолько приспособиться к этому, что Джинни уже даже не замечала, без чего обходится. Теперь она была признательна, что снова получила ко всему полный доступ.
Это было настоящее блаженство.
Теперь им больше никогда не придется ездить в Финикс.
Все необходимое есть прямо под рукой, здесь, в Джунипере.
«Хранилище» было просто прекрасно.
Счастливая Шеннон бродила по секции молодежной одежды. Товары здесь качеством ничуть не уступали тому, что она когда-либо видела.
Казалось, здесь были собраны самые красивые вещи из всех лучших магазинов.
И здесь их отдавали буквально даром.
Это была мечта, ставшая явью.
Сняв с вешалки юбку, Шеннон подняла ее перед собой. Тут были представлены модели, которые прежде она видела только в журналах.
Повесив юбку на место, Шеннон огляделась по сторонам в поисках Саманты. Сестра стояла в обувном отделе и разговаривала с Бернадин Уэзерс. Бернадин была занудой и дурой, и у Шеннон не было никакого желания выслушивать, как та бубнит про то, что она думает о «Хранилище», поэтому она двинулась в противоположную сторону, в глубь секции одежды, мимо матерей с дочерьми, мимо пожилых женщин и домохозяек средних лет, пока у отдела нижнего белья не столкнулась со своими подругами.
— Ну, что скажешь? — спросила Диана, подходя к ней.
— Потрясающе! — просияла Шеннон.
— В самую точку.
Диана украдкой оглянулась вокруг, словно убеждаясь в том, что никто не подслушивает. Стоявшие рядом с ней Элли и Ким хихикнули. Диана с заговорщическим видом шагнула к Шеннон.
— Ты видела, какие здесь есть вещички? — Она кивнула на отдел нижнего белья.
Шеннон покачала головой.
Снова оглянувшись по сторонам, Диана отступила назад в ближайший проход и сняла с вешалки красные кружевные трусики.
— Без промежности, — сказала она, расправляя трусики, и Шеннон увидела спереди большой разрез, специально добавленный в крой.
— Не хочешь купить себе такие? — спросила Ким.
Элли прыснула.
— Не сомневаюсь, Джейку они понравятся.
Шеннон покраснела.
— Да, точно, — пробормотала она.
Но, провожая взглядом, как Диана вешает трусики на место, она подумала, что Джейку они, наверное, и вправду понравились бы.
А она с радостью надела бы их для него.
2
Выпучив глаза, Кай Мэлори смотрел на полки отдела игрушек. Перед ним были красиво разложены хлопушки, фейерверки и петарды всевозможных цветов. Робко протянув руку, он потрогал одну хлопушку и ощутил сладостную дрожь, когда его рука прикоснулась к твердой картонной упаковке.
Разве в Аризоне фейерверки не запрещены? Или ему и его приятелям лгали? Впрочем, такое бывало уже не раз. Похоже, взрослые частенько преувеличивают или лгут, когда речь заходит о вещах, которые они считают опасными для детей.
— Кай!
Подняв взгляд, мальчишка увидел папу, который улыбался ему. Он поспешно виновато отдернул руку и отступил от полки, однако упрек, которого он ждал, так и не прозвучал. Папа продолжал с улыбкой смотреть на него. Все ясно, папа просто слишком высокий! И не видит фейерверки!
Кай хитро усмехнулся. Он обрадовался, почувствовав, что ему известно нечто, не доступное его папе.
В большинстве магазинов товары выставлены для взрослых. Но здесь все было сделано для таких мальчишек, как он, так, чтобы взрослые ничего не видели. Очевидно, фейерверки специально положили на нижнюю полку, чтобы родители про них не узнали. Быть может, они запрещены. Или, возможно, «Хранилищу» просто известно, что взрослые их не любят. Так или иначе, если между «Хранилищем» и детворой заключено какое-то секретное соглашение, Кай точно ничего не скажет маме и папе.
Если раньше «Хранилище» ему просто нравилось, то теперь он в него прямо-таки влюбился.
Они стали партнерами.
Здоровенная лапища отца накрыла его плечо.
— Кай, это я возводил здесь крышу. Ты это знаешь? Мы перекрыли все здание. От одного конца до другого. От переда до зада.
Кай кивнул, делая вид, будто слушает отца, однако его внимание по-прежнему было полностью приковано к фейерверкам. Он увидел, что петарды похожи на настоящие вишни: красное круглое тело, зеленый запал, наподобие черенка.
Мальчишка в жизни своей не видел ничего такого классного.
Но самым классным, самым клевым были цены, написанные на маленьких этикетках рядом со штрихкодами.
Петарды: двадцать пять центов.
Фейерверки: пятнадцать центов.
Хлопушки: пять центов.
Всего пять центов штука!
Если они с приятелями сложатся, то смогут накупить целую гору! И можно будет бросать петарды в мусорные баки, подбрасывать их в почтовые ящики, привязывать к хвостам кошек. Можно будет взорвать к ядрене фене весь город!
— Ну, как тебе нравится «Хранилище»? — спросил отец. — По-моему, очень неплохо.
— Просто здорово! — ухмыльнулся Кай. — Я в восторге!
Глава 8
1
Билл намеревался бойкотировать «Хранилище», но, к собственному неудовольствию, поймал себя на том, что ходит туда довольно часто. Его оскорбило то, как корпорация купила с потрохами городской совет, он ненавидел ту бесцеремонную грубость, с какой «Хранилище» вторгся в Джунипер, относился с подозрением к странным обстоятельствам, сопровождавшим его появление в городе; и все же он был вынужден признать, что в «Хранилище» великолепный выбор… ну, практически всего.
И никуда нельзя было деться от того, что теперь стало значительно удобнее покупать все в городе, вместо того чтобы ездить во Флагстафф или даже в Финикс.
И все же Билл неизменно старался сначала купить нужную вещь в одном из местных магазинов. И только если в них не оказывалось того, что ему требовалось, он отправлялся в «Хранилище».
Однако тревога, необъяснимое чувство беспокойства, не покидавшее его с тех самых пор, как он впервые увидел мертвого оленя, похоже, бесследно исчезли. Как можно было думать о мертвых животных и загадочных трагических происшествиях, когда жители Джунипера с наслаждением смаковали суши и кофе по-итальянски в современном, ярко освещенном торговом центре, оснащенном всем необходимым, в залах которого были представлены все самые последние книги, компакт-диски, видеоигры, одежда, обувь, косметика и бытовые товары?
И все-таки Биллу казалось, что он поступился своими принципами. Но даже это чувство постепенно бледнело, и вскоре покупки в «Хранилище» стали для него таким же обыденным делом, каким прежде были покупки в универмаге «Купи и сэкономь» и на складе пиломатериалов Сиддонса, — он делал это легко, непринужденно, естественно.
Когда Билл задумывался над этим, ему становилось страшно.
Однако думал он об этом все реже и реже, и когда Джинни как-то вечером сказала, что Сэм хочет устроиться на работу в «Хранилище», он промолчал.
— Знаешь, — продолжала Джинни, — девочка собирается отложить деньги на колледж. Даже если ей назначат стипендию, деньги ей все равно будут нужны. И еще она хочет купить себе машину. Она говорила о том, чтобы отправиться на автомобильный рынок в Холбрук.
Джинни уже несколько раз намекала на то, что Сэм хотела бы поработать в «Хранилище», но Билл, вспоминая про очередь перед бюро трудоустройства «Хранилища», про все те странные события, произошедшие в Джунипере со времени начала строительства, неизменно отвечал категорическим отказом.
Однако теперь подпитывать зловещую ауру было очень непросто. Ну, что может случиться с его дочерью? Особенно если она устроится только на подработку. Там ведь рядом все время будут люди, обслуживающий персонал и покупатели, и невозможно было представить себе, что все они подвержены какому-то таинственному сверхъестественному воздействию.
Сверхъестественному?
Сама эта мысль казалась нелепой.
— «Хранилище» предлагает неполную занятость с гибким графиком, — добавила Джинни. — И платят там больше, чем в кафе у Джорджа, в «Бургер кинге» и прочих местах в нашем городе, где работают подростки.
Билл посмотрел на жену.
— Посмотрим, — неопределенно произнес он. — Посмотрим.
2
Читать бесплатно другие книги:
