История России Бабаев Григорий

§ 1. ЭТНОГЕНЕЗ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН

Прародина славян. Предки славян — племена, говорившие на балтославянских диалектах, — приблизительно в середине II тыс. до и. э. отделились от носителей германских языков и осели в Восточной Европе. Около 500 г. до и. э. из единого позднеиндоевропейского (балтославянского) языка выделились собственно славянские и балтские племенные диалекты. Причем балты разделились на три крупные группы: западную (предки пруссов, ятвягов, галиндов, куршей и скалвов), срединную, или летто-литовскую (предки литвы, жемайтов, аукштайтов, латгалов, земгалов и селов) и днепровскую (предки летописной голяди и других племен, названия которых неизвестны). В свою очередь, славяне в IV–X вв. также разделились на три главных диалектных ареала: южный (предки современных болгар, словен, македонцев, сербов и хорватов), западный (предки чехов, словаков и поляков) и восточный (предки русских, украинцев и белорусов). Южные славяне расселились преимущественно на Балканах, западные — в Центральной Европе, а восточные — в Восточной Европе.

В археологии нет единой точки зрения относительно места прародины славян. Одни ученые находят ее в междуречье Вислы и Одры, другие — Вислы и Немана, третьи считают, что зарождение славянского этноса проходило между Одрой и Днепром. Данные языкознания (прежде всего топонимики — дисциплины, изучающей географические названия) позволяют связать славян с областью Центральной и Восточной Европы, ограниченной реками Эльбой и Одрой на западе, бассейном Вислы и Верхним Поднестровьем до Среднего Поднепровья на востоке.

Праславяне, по мнению многих исследователей, так же как германцы и балты, были потомками скотоводческо-земледельческих племен, переселившихся на рубеже III–II тыс. до и. э. из Северного Причерноморья и Прикарпатья в Центральную, Северную и Восточную Европу.

О предках славян можно составить представление по памятникам тшинецкой (третья четверть II тыс. до и. э., обнаружены между Вислой и Средним Днепром), лужицкой (XIII–IV вв. до и. э.) и поморской (VI–II вв. до и. э., территория современной Польши) археологических культур. Кроме того, некоторые историки связывают с предками славян такие археологические культуры, как среднеднепровская (середина III — первая четверть II тыс. до и. э.; Среднее и Верхнее Поднепровье), чернолесская (VIII — начало VI вв. до и. э.), памятники которой найдены в Поднепровье, и позднезарубинецкая, существовавшая с конца I тыс. до и. э. в бассейне реки Припять и Среднем Поднепровье.

Первые достоверные письменные сообщения о славянах как самостоятельной этнической группе содержит труд готского историка Иордана (первая половина VI в.). Ко второй половине VII в. принадлежат первые упоминания о славянах у арабских авторов. Приблизительно к этому же времени относятся самые ранние легендарные сведения об истории славян, попавшие на страницы древнерусских летописей. До этого периода в зарубежных источниках встречаются данные о народах, которых называют венедами (венетами), склавенами и антами. Однако эти сведения столь неопределенны, что говорить об этнической принадлежности упомянутых народов не представляется возможным.

Северо-западными соседями предков славян были германцы и балты, составлявшие вместе со славянами северную группу индоевропейских племен. На юго-западе, севере и северо-востоке от них жили финно-угры. Юго-восточными соседями предков славян были западноиранские племена скифов и сарматов, южными — готы, фракийцы и иллирийцы, западными — кельты.

Восточные славяне: занятия и общественный строй. Восточные славяне заселяли Восточноевропейскую равнину в двух направлениях. Часть восточнославянских племен расселилась в бассейне Днепра и оттуда начала осваивать верховья Волги, долины Верхнего Днестра и Южного Буга. Другая группа продвинулась на северо-запад, в район озера Ильмень, и впоследствии заняла территории до Белоозера и Волго-Окского междуречья.

Восточные славяне обычно селились в лесах и по берегам рек. Основным их занятием было земледелие. В условиях лесной и лесостепной зон это был так называемый лесной перелог. Освобожденная от леса земля распахивалась и засевалась три-четыре года подряд, а потом забрасывалась на четыре-пять лет. За это время она успевала «отдохнуть», но еще не зарастала лесом «в столб». Затем ее вновь начинали распахивать. Перелог сопровождался подсекой: вырубкой леса, корчеванием пней и сжиганием поваленных деревьев. Зола сгоревших стволов являлась естественным удобрением. Это позволяло получать в первые два-три года довольно высокие урожаи зерновых культур (преимущественно ржи, овса, ячменя и в меньшей степени пшеницы). На втором месте по значению стояло скотоводство (в основном разводили крупный и мелкий рогатый скот). Кроме того, славяне занимались охотой, рыболовством и бортничеством.

В середине I тыс. и. э. с развитием производства железа восточные славяне вступили в период разложения родового строя. Более совершенные орудия труда позволяли отдельным семьям получать достаточное для жизни количество продуктов. В результате связи между членами рода слабели и на его месте сформировались племена, объединение которых происходило уже по территориальному признаку. Племя занимало площадь 40–60 км2.

На территории Восточной Европы проживало несколько десятков восточно-славянских племен. К IX в. они объединились в союзы. Поляне освоили Среднее Поднепровье, северяне — левый берег Днепра (северо-восточнее полян). Уличи занимали территорию южнее полян. Тиверцы обитали в низовье Днестра, белые хорваты — в верховье Днестра, древляне — к северо-западу от полян. Волыняне жили западнее древлян, в районе Прикарпатья (этот племенной союз назывался также бужане или дулебы). Дреговичи обосновались между реками Припятью и Двиной. Кривичи — в верховьях Двины, Днепра и Волги. Часть кривичей называла себя полочанами — по названию реки Полота, в бассейне которой они жили. Радимичи занимали бассейн левого притока Днепра — реки Сож. Вятичи обитали в верховьях Оки, ильменские словене — в районе озера Ильмень и реки Волхов.

Политический строй восточных славян в VII–VIII вв. находился еще на стадии военной демократии: все взрослое население племени участвовало в решении общих проблем, а каждый мужчина был воином и имел оружие. В мирное время руководящие функции находись в руках старейшин и жрецов. Во время войны власть принадлежала вождям (князьям).

Приблизительно в IX–X вв. у восточных славян начало формироваться государство.

§ 2. ОБРАЗОВАНИЕ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА

Понятие «гоударство». Широко бытует представление, что государство — это специальный аппарат социального принуждения, который регулирует классовые отношения, обеспечивает господство одного класса над прочими социальными группами (другими классами, сословиями и т. п.). Возникшее под влиянием марксизма, это определение не вполне точно передает представления самих К. Маркса и Ф. Энгельса о государстве. Появление государственных структур основоположники марксизма связывали прежде всего с выполнением общественно значимых функций (например, на Востоке это была организация орошения) и защитой от внешних врагов. Лишь со временем этот орган защиты общих интересов от внутренних и внешних нападений начал приобретать самостоятельность по отношению к обществу, становясь органом одного класса. Таким образом, изначально государственные структуры могли не иметь классового содержания.

В настоящее время государство рассматривается как совокупность трех элементов: территории, народа (определенным образом организованной социальной системы) и аппарата управления. У всех народов существуют организованные социальные группы с определенными территориальными ограничениями или границами. В каждом таком географическом союзе есть группа людей, которая устанавливает законы и следит за их соблюдением, используя силу, чтобы заставить других подчиняться. Эту небольшую группу и называют государством. Поэтому процесс образования государства следует рассматривать как развитие совокупности нескольких составляющих.

Формирование государственного аппарата. Источники позволяют проследить процесс формирования государственного аппарата у восточных славян в двух регионах: на юге и на северо-западе.

На юге катализатором этого процесса стала необходимость защиты от набегов хазар. Хазары — тюркоязычный племенной союз кочевников, который в середине VII в. после распада Тюркского каганата (огромной кочевой империи, в состав которой они входили с середины VI в.) создал свое государство. Оно располагалось на землях Нижнего Поволжья, Северного Кавказа и Причерноморья. Хазары обложили данью соседние с ними восточнославянские племена: полян, северян, уличей и тиверцев. Не исключено, что легендарные основатели и первые правители Киева и окружающих его земель — братья Кий, Щек и Хорив — были, как считают некоторые историки, хазарами или представляли интересы Хазарского каганата.

Подобную картину мы наблюдаем и на северо-западе восточнославянского мира. Согласно летописной легенде, местные племена — ильменские словене, чудь, меря, весь и кривичи — платили дань варягам. Когда им удалось избавиться от этой дани, начались усобицы внутри сложившегося межплеменного союза. Чтобы прекратить их, из-за моря были приглашены братья Рюрик, Трувор и Синеус. Рюрик стал править в Новгороде, Трувор — в Изборске, а Синеус — в Белоозере. Очевидно, их функции сводились, с одной стороны, к защите от набегов варягов, а с другой — к решению внутренних споров, возникавших в этом межплеменном союзе.

На последний момент следует обратить особое внимание. И в Киеве, и в Новгороде первые легендарные правители, судя по всему, были иноплеменниками. Если мы обратимся к истории других народов Европы и Азии, окажется, что иноземные правители в ранних государственных объединениях скорее закономерность, нежели исключение. Болгарское царство, Франция, герцогство Нормандия, Бретань, Ломбардия, королевство Англия, Сельджукский султанат — вот далеко не полный перечень государственных образований, чьи названия восходят к этнонимам иноплеменников (чаще всего завоевателей), которые встали во главе государств (булгары, франки, норманны, лангобарды, бритты, англы, тюрки-сельджуки).

Необходимость призвания чужака в качестве главы государства — насущная необходимость, возникающая прежде всего в условиях межплеменного общения, доросшего до осознания общих интересов. При решении сложных вопросов, затрагивавших интересы всего объединения, вечевой порядок был чреват серьезными межплеменными конфликтами. Многое зависело от того, представитель какого племени станет руководить народным собранием. При этом чем крупнее становилось подобное объединение, чем большее число субъектов оно включало, тем взрывоопаснее могла быть обстановка. В таких ситуациях, видимо, предпочитали обращаться за помощью к иноплеменникам, решения которых в меньшей степени определялись интересами того или другого племени, а следовательно, были в равной степени удобны (или неудобны) всем субъектам такого союза. Приглашенные правители играли роль своеобразного третейского судьи, снимая межэтническую напряженность в новом союзе. Тем самым они как бы защищали членов этого союза от самих себя, не давая им принимать решения, которые могли бы привести к непоправимым для существования самого сообщества последствиям.

Еще одна важная деталь кроется в местоположении центров первых государственных объединений восточных славян. Через Восточную Европу проходили основные торговые пути, связывавшие Азию и Европу, страны Скандинавии и Византию. Новгород и Киев находились в ключевых точках одной из самых важных международных торговых магистралей, как назвал ее древнерусский летописец — пути «из варяг в греки». Он проходил от Балтийского моря вверх по Волхову, через Ильменское озеро, затем по реке Ловать, а потом по Днепру — в Черное море. Именно этот путь стал своеобразной осью, вокруг которой начали объединяться земли восточных славян и их соседей под властью киевского князя. Образующееся Древнерусское государство стало выполнять очень важную функцию: оно контролировало одну из главных торговых артерий Европы.

Таким образом, возникли предпосылки для образования единого Древнерусского государства на базе северной и южной территорий.

Столицей нового государства стал Киев. С одной стороны, его положение оказалось более выгодным, чем новгородское: к югу от Киева находилась самая развитая в то время страна — Византия, тогда как Новгород имел выход лишь на страны Северной Европы. С другой стороны, бассейн Днепра был более значимым, чем бассейн Днестра: в него входили Березина, Припять, Десна и Сож. Это существенно облегчало сбор дани. В-третьих, в конце IX в. в низовьях Днепра появились печенеги. Южные города оказались под их ударами, тогда как Киев был защищен лесами. Поэтому именно там в течение зимы накапливались товары, полученные от других племен в виде дани и отправлявшиеся на больших лодках (вмещавших до 40–50 человек) и под охраной, иногда достигавшей размеров войска, в пункты назначения. Таким образом, на рубеже IX–X вв. Киев из столицы полян превратился в своеобразное общерусское оптовое хранилище и одновременно — в столицу Древнерусского государства.

Согласно летописной легенде, Киевом сначала управляли Аскольд и Дир (автор «Повести временных лет» Нестор называет их дружинниками Рюрика). Чуть позже власть в Киеве перешла к Олегу — регенту Игоря, малолетнего сына Рюрика. Олег якобы обманул Аскольда и Дира и убил их. Для обоснования своих претензий на власть он ссылался на то, что Игорь — сын Рюрика. В этой легенде мы впервые сталкиваемся с признанием права передачи государственной власти по наследству. Если прежде источником власти было приглашение на правление или вооруженный захват, то теперь решающим фактором для признания власти легитимной являлось происхождение нового правителя. Причем киевлянами (если, конечно, доверять летописцу) даже не обсуждался вопрос: «свой» это в этническом плане претендент на княжеский престол или «чужой». Захват Киева скандинавами не мог не сказаться на развитии Полянского аппарата власти. Олег стал первым князем объединенного государства.

Первоначально в его состав вошли ильменские словене, кривичи и поляне. В 883 г. Олег, опираясь на свою дружину, подчинил древлян, в 884 г. — северян, в 886 г. — радимичей. К 907 г. потребность в устойчивых связях с остальными племенами возникла у хорватов, дулебов и тиверцев. Лишь у вятичей не было такой необходимости, поскольку они располагались в труднодоступных районах будущих Курской и Орловской областей. Скорее всего, их включение в состав государства состоялось в конце X в. насильственным путем.

Форма Древнерусского государства. До середины X в. Древнерусское государство по форме административно-территориального устройства представляло собой не единое (унитарное) государство и даже не федерацию, а скорее конфедерацию племенных союзов с общим административным центром. Входившие в его состав племена пользовались большой автономией. Ими продолжали руководить местные вожди. Подчинение же племенных центров Киеву выражалось в регулярной выплате дани, а также в совместном участии в военных походах под руководством киевского князя.

Князь и дружина. На ранних стадиях формирования государства дружина, возглавляемая князем, представляла собой нечто вроде разбойничьей шайки, несшей в себе, по словам Н. И. Костомарова, зародыш государственности. Дань же, по словам выдающегося отечественного историка В. Б. Кобрина, являлась своеобразным выкупом за несостоявшийся поход. Объезд князем и его дружиной подвластных земель в целях сбора дани назывался полюдьем. Поначалу оно носило стихийный характер и почти не отличалось от набегов за добычей. Не случайно четверть века тому назад американским социологом Ч. Тилли была сформулирована теория возникновения государства путем институализации рэкета. Согласно этой теории, основными признаками государства являются монопольные права на применение насилия и налогообложение. В то же время полюдье рассматривалось как вознаграждение князю и его дружине за исполнение ими общественно полезных функций (прежде всего функции защиты подданных) и как форма общения людей со своим правителем, что было неотъемлемой и весьма существенной чертой социально-политического уклада на ранних этапах существования государства у восточных славян.

Полюдье вряд ли можно рассматривать в качестве феодальной эксплуатации населения. Ни дань, ни полюдье не касались собственно экономической сферы. Князь и дружинники не вмешивались в процесс производства и старались не затрагивать его своими действиями. Конечно, князья и их дружинники не были бескорыстными защитниками интересов крестьян. Ими руководил простой расчет: выплата полюдья напрямую зависела от результатов работы смердов.

В течение IX — первой половины X в. государство оставалось слабым. Оно не имело своих представителей-администраторов на местах. Фактически все земли, входившие в союз, который принято называть Древнерусским государством (или Киевской Русью), представляли собой самоуправляющиеся системы. Ситуация меняется в середине — второй половине X в. В это время собственные княжения в племенных союзах ликвидируются. В 970 г., отправляясь в военный поход на Балканы, киевский князь Святослав Игоревич (942–972) посадил на княжение (фактически в качестве наместников) в Киев своего старшего сына Ярополка, в Новгород — Владимира, а Олега — «в деревех» (в землю древлян, соседнюю с киевской). Очевидно, им же было передано право сбора дани для киевского князя. Следовательно, уже с этого времени князь прекращает ходить в полюдье. Сбор дани (часть которой передавалась в Киев) поручается теперь князьям-наместникам. Начинает формироваться некий прообраз государственного аппарата на местах, контроль над которым продолжает оставаться в руках киевского князя.

Окончательно такой тип управления сложился во время правления киевского князя Владимира Святославича (980–1015). Если Святослав был вынужден разделить всю Русскую землю, включая Киев, между сыновьями, поскольку сам несколько лет находился за ее пределами, то Владимир оставил за собой киевский престол, а старших сыновей посадил в крупнейшие русские города, бывшие к тому же, видимо, когда-то центрами племен. Тем самым он положил конец существованию союза племенных княжений. На месте прежнего союза возникло единое государство, различные регионы которого управлялись наместниками киевского князя.

При получении дани и ее разделе князь был, можно сказать, первым среди равных. Средства, которые он распределял между дружинниками, добывались ими во время совместного похода. Вероятно, до тех пор, пока дань получали под угрозой применения силы, князь не мог считаться ее полноправным владельцем. Он лишь делил совместно добытую собственность между совладельцами. Являлась ли при этом военно-дружинная знать субъектом собственности на земли, обложенные фиксированной данью-налогом, сказать трудно. Во всяком случае, на местах ключевым политическим институтом оставалось вече.

Вече. Есть основания считать, что вече уходит корнями в древнейшую историю славян. В то же время оно претерпевало определенные изменения. Видимо, нельзя говорить о вечевых собраниях X и XII вв. как о единых по своей сути явлениях.

Социальный состав веча — также изменяющаяся во времени категория. Если в древнейший период это было собрание самых широких кругов взрослых свободных членов племени, то на последних этапах существования вече становится представительным органом городов (при этом социальный состав его пока не поддается уточнению).

Прерогативой вечевых собраний являлись в основном внутриполитические проблемы. В сферу их компетенции мог входить самый широкий круг вопросов: от сбора средств для городского ополчения и найма военных отрядов до изгнания или избрания князя. Неясно лишь, всегда ли вече занималось подобными проблемами, либо источники зафиксировали исключительные случаи, связанные, как правило, с серьезными социальными кризисами и катаклизмами.

Судя по всему, на ранних этапах развития государства городские вечевые собрания существовали повсеместно. Позднее их судьба в разных землях была различной. Если на северо-западе вече с XII в. переживало своеобразный расцвет, то на северо-востоке уже к концу XII в. оно, скорее всего, прекратило существование.

По мере укрепления государства вечевые собрания собирались все реже и реже. Летописцы еще упоминают их в Звенигороде в 1147 г., Ростове и Суздале — в 1157 г., Полоцке — в 1159 г., Переяславле — в 1175 г., Рязани — в 1177 г., Смоленске — в 1185 г. Однако после ордынского нашествия этот политический институт фактически уходит в историю.

Характер Древнерусского государства. Древнерусское государство IX–X вв. было варварским наподобие тех, что существовали в Европе в VI–VII вв.: резко выраженных социальных противоречий Киевская Русь не знала, князья являлись только военными вождями, а их дружина — воинами. Управление же на местах оставалось в руках племенных вождей и жрецов. Такое отставание от Европы в определенной степени объясняется тем, что европейским государствам в их историческом развитии во многом помог опыт разгромленной Римской империи, которого у нас не было.

Во главе государственной иерархии стоял киевский князь — старший в династии Рюриковичей. Его сыновья, братья, дядья и племянники управляли отдельными частями государства — волостями. (Эти образования сложились на основе территории прежних племенных союзов, и их границы менялись в результате княжеских решений и междоусобных войн.)

Князь имел собственный двор (так называемую служебную организацию), обслуживавший его самого, его семью и дружину. Управлялся этот двор с помощью многочисленных помощников — тиунов (огнищных, ратайных, сельских, конюших) и рядовичей.

Передача власти происходила по старшинству — от умершего князя к его старшему сыну. Освободившееся место старшего сына занимал второй сын, правивший в менее значимом регионе. Второго сына заменял третий, третьего — младший брат умершего князя. На место первого брата приходил второй, на место второго — третий. Дальше, вероятно, все решала борьба в роду Рюриковичей, поскольку обычай остальные случаи не регулировал.

Например, старшим в роду Рюриковичей после Владимира являлся его племянник Святополк. Он был сыном старшего брата Владимира I Ярополка, которого Владимир убил. Если бы Ярополк остался киевским князем, то со временем он передал бы власть своему сыну Святополку. Владимир I в нарушение устоявшихся правил передал власть Борису, но ее на «законных» основаниях забрал Святополк. Разгоревшаяся после этого кровопролитная борьба между наследниками Владимира завершилась победой старшего из оставшихся в живых Владимировичей — Ярослава Мудрого.

Еще в середине XII в. Юрий Долгорукий, будучи князем Ростовским, по инерции боролся за власть, мотивируя это тем, что он старший сын от второй жены Владимира Мономаха. Это означает, что, скорее всего, в первой половине XII в. принцип передачи власти по наследству в сознании князей утвердился не полностью. Однако уже сын Юрия Долгорукого Андрей Боголюбский вернулся из-под Киева в родной Владимир-на-Клязьме, выгнал младших братьев, и те смирились. Таким образом, принцип передачи власти по наследству утвердился лишь в период удельной раздробленности.

Правили князья с помощью своих дружин. У киевского князя в дружине насчитывалось от 500 до 800 человек, у остальных князей — меньше (от 200 до 400 человек).

Функции государства. Сторонники марксистской теории предполагают, что сутью государства является защита узкого богатого социального слоя от трудового народа. Современная же теория рассматривает государство как социальный регулятор, призванный сглаживать возникающие в обществе социальные противоречия.

Основными функциями Древнерусского государства были защита народа от внешних врагов и контроль за торговыми путями, пролегавшими через земли, входившие в состав государства. Оборона доминировала. Более того, государство как раз и выросло из военной дружины. В IX в. князь и его дружина представляли собой именно военное подразделение. В X–XI вв. они совмещали эту функцию с административными обязанностями. В XII в. ситуация изменилась: князья прежде всего были администраторами, а уже потом — военачальниками. Меняется и роль дружины: наряду с внешнеполитическими функциями она начинает выполнять и внутренние, социальные. Таким образом, происходит процесс формирования государственного аппарата управления.

Княжеская власть в дополнение к публичным обретала и частноправовые черты. Они стали ярко проявляться с XII в. в виде раздачи князьям-родственникам некогда общинных земель в частную собственность.

Возникновение правовой системы Древней Руси. Древнейшими законодательными памятниками являются договоры киевских князей Олега, Игоря и Святослава с греками (907, 911, 944 и 971 гг.). В договорах содержались статьи уголовного и гражданского права. В них есть ссылка на некий Закон русский. Однако что он собой представлял — неизвестно.

Современный уровень знаний позволяет утверждать, что существовали две причины, породившие право: социально-бюрократическая и социально-экономическая.

Социально-бюрократическая предпосылка означала следующее. Власть отделилась от общества еще в IX в. (что и означало возникновение государства). Первое время князь и его окружение жили приблизительно так же, как и остальные члены общества. Вместе с тем на рубеже X–XI вв. разница в уровне их жизни стала ощутимой. В марксистской историографии это объяснялось возникновением частной собственности. На самом деле частная собственность появится в Древней Руси позже, в XII в. До этого более высокий уровень жизни князя и его дружины был общественной льготой за выполнение социально важных функций управления и защиты. С утратой престола (князем) или места в окружении князя снижался и уровень жизни. Обществу нужен был социальный регулятор в виде публичной власти, и ее представителей требовалось защитить законом. Однако эти академические рассуждения простым людям X–XI в. были неведомы, они могли расправиться с княжеским окружением. Таким образом, сам аппарат власти нуждался в правовой защите.

Социально-экономическая причина возникновения права объясняется необходимостью защиты прежде всего торговцев и ремесленников. Вероятно, этих людей было не так много, но их уровень жизни превышал некий средний уровень, что могло вызывать социальное недовольство. Потенциальным итогом было взрывное разрешение социального конфликта, сопряженное с возможностью разорения хозяйств ремесленников и торговцев. Поскольку обществу труд ремесленников и купцов был необходим, закон брал их под защиту, как и представителей государства.

Л. В. Милов считает, что толчком к возникновению письменного права на Руси стало ее крещение Владимиром Святославичем (около 960–1015). Вероятно, приехавшие на Русь греки в качестве светского права предложили ему византийскую Эклогу. В самой Византии она была принята в VIII в. В переводе с древнегреческого языка слово «эклога» означает «выборка законов». То есть Эклога представляла собой компиляцию некоторых действующих положений почти забытого в Византии Кодекса Юстиниана. Скорее всего, из Эклоги на Руси применялось в основном уголовное право. В отличие от обычного права, бытовавшего на Руси, византийское уголовное право отмечалось крайней жестокостью: в нем широко применялась смертная казнь, отсечение рук, ног, вырывание языка, выкалывание глаз. В «Повести временных лет» говорится, что князь Владимир по совету епископов в 996 г. ввел смертную казнь. Для Руси это было нехарактерно, ведь ранее за убийство мстили родственники убитого, а за прочие преступления и правонарушения выплачивался штраф. Вполне возможно, что со временем недовольство проявила дружина Владимира, так как раньше часть штрафов шла в казну князя, то есть и ей тоже, теперь же поступления исчезли.

Сын Владимира Ярослав (1018–1054) не был связан прежними обязательствами. Он не только отменил Эклогу, но и создал первый письменный сборник законов, фундамент всего дальнейшего национального законодательства — Русскую Правду. Он прежде всего предусмотрел возможность замены кровной мести штрафом за убийство. Смертной казни и членовредительства в Русской Правде уже нет, зато детально регламентируется система штрафов за разные виды преступлений и правонарушений.

Вместе с тем принятие христианства в качестве государственной религии на Руси привело к тому, что значительная часть жизни древнерусского человека стала регулироваться нормами канонического (церковного) права.

§ 3. ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ПРОЦЕССЫ

Образование древнерусской народности. По мере подчинения других восточнославянских племенных союзов полянам стали складываться общие язык, культура, ритуально-обрядовые нормы. На этой основе в X в. начался процесс формирования древнерусской народности.

Постепенно общим определением для населения первого восточнославянского государства стало слово «русь». Этимология этого слова чрезвычайно сложна. За многие десятилетия изучения его появления сформулирован ряд гипотез. Предлагались к рассмотрению славянские, древнерусские, готские, шведские, иранские, яфетические и прочие варианты корня имени, традиционно связываемого с древнейшими восточнославянскими государствами, а также с этносом (этносами), населявшим их.

Интересно, что словообразовательная структура этнонима «русь» тождественна структуре собирательных этнонимов, связанных преимущественно с финно-угорскими народами (корсь, либь, чудь, весь, пермь, ямъ, сумь и др.). Однако сколько-нибудь убедительных доказательств в пользу гипотезы финно-угорской этимологии этого слова лингвисты предложить не смогли. Да и в финно-угорской языковой среде слово «русь» использовалось для наименования представителей различных этносов: шведов, норвежцев, русских и, наконец, самих финнов. Ясно лишь, что это слово вряд ли могло быть самоназванием славян и не употреблялось в качестве наименования какого-либо из южных союзов восточнославянских племен в период формирования ранних государственных объединений.

Многие исследователи пытаются найти славянские корни загадочного имени. Большинство славянских гипотез происхождения слова «русь» привязывают его к известным топонимам. Чаще всего его выводят из названия реки Рось — правого притока Днепра, впадающего в него южнее Киева. Однако в таком случае по всем законам словообразования название народа, произошедшее от этого гидронима, должно было бы иметь форму «рошане», а не «русь» или «рось». К тому же чередование звуков «о» и «у» для восточнославянских диалектов нехарактерно. Да и последние историко-географические изыскания бесспорно доказали, что бассейн реки Рось вошел в состав Русской земли лишь во второй четверти XI в. До этого южная граница Киевской Руси проходила севернее.

Неприемлема с точки зрения лингвистики и гипотеза, возводящая название «русь» к наименованию острова Рюген (или Руяна), так как она наталкивается на серьезные фонетические несоответствия обоих названий.

Предпринимались попытки связать слово «русь» с крымскими топонимами, имеющими готское происхождение: Россотар, Руку ста, а также Rogastadzans — Иордана и др. Однако и здесь мы, видимо, имеем дело с лексемами разного происхождения, совпадающими лишь в произношении и написании.

Даже те исследователи, которые настаивают на том, что термин «русь» южного происхождения, вынуждены признать: убедительных славянских этимологий он не имеет.

Картина проясняется, если признать, что слово «русь» не рассматривалось древнерусскими авторами как этноним. Существует гипотеза, что этот термин имел у восточных славян социальное значение. Обозначая какую-то общественную группу, он мог относиться к представителям различных этносов: датчанам, шведам, норвежцам, финнам, восточным славянам и славянам Восточной Прибалтики. Можно также предположить, что если «людьми» называли тех, кто вынужден был платить дань (отсюда и слово «полюдье»), то «русью» именовали тех, кто эту дань собирал. Действительно, финно-угры использовали названия, восходящие к корню «русь», для обозначения разных народов, собиравших с них дань, а также местной финской знати, тогда как слово «люди» даже стало самоназванием одной из финно-угорских народностей (Ljudi). Следовательно, изначально термин «русь», по-видимому, обозначал войско, дружину, команду боевого корабля или пешее войско.

Со временем социальное значение переросло в этническое: «русь» постепенно становится самоназванием народов, населяющих Древнерусское государство.

Как мы можем понять из «Повести временных лет», процесс формирования древнерусского этноса к началу XII в. еще не завершился: Нестор называет себя сначала славянином, затем русским, причем термин «русин» применялся им по отношению и к варягам, и к финно-уграм. Однако автор созданного в конце XII в. «Слова о полку Игореве» все русские земли от Карпат до верхней Волги воспринимает уже как единое целое. Он зовет всех князей помочь Игорю в борьбе с половцами, встать «за землю Русскую». В его глазах беда Игоря — общая беда всего народа.

Территория восточных славян была слишком обширной и малозаселенной, чтобы быстро стереть в сознании людей память о племенных союзах. Тем не менее постепенно исчезают племенные этнонимы: последнее упоминание в летописи о древлянах относится к 990 г., словенах — к 1018 г., кривичах — к 1127 г., дреговичах — к 1183 г., вятичах — к 1197 г.

Стирание племенных различий восточных славян хорошо прослеживается по археологическим данным: со второй половины XII в. от Ладоги до причерноморских степей начинается унификация погребальных обрядов и украшений.

Древнерусское государство было полиэтничным. Значительную часть его населения составляли финно-угорские племена. Так, в Новгороде проживали племена чудь, весь и меря, с расширением государства на северо-восток в его состав вошли родственные им мурома, мещера и мордва. Огромные земельные пространства позволяли славянам и финно-уграм избегать столкновений.

К XI–XII вв. сформировалось единое мировоззрение, объединявшее большинство жителей Древнерусского государства. Оно было исключительно религиозным, но пока еще не христианским, а синтезом язычества и православия.

Язычество восточных славян. Источники для воссоздания системы верований восточных славян крайне скудны и ненадежны. Это преимущественно довольно поздние сочинения, авторы которых не были заинтересованы в точном и объективном описании чуждого им языческого сознания. В дальнейшем такие труды также основывались не столько на фактах, сколько на собственной фантазии их авторов, которые часто подгоняли мифологические представления славян под известные им греческие или римские образцы. Тем не менее ученым удалось кое-что восстановить достаточно полно.

Язычество представляло собой политеистическую религию. Оно развилось на основе родоплеменных культов, которые, в свою очередь, формировались в зависимости от рода деятельности того или иного племени. Различия в верованиях были препятствием для реального объединения древнерусских земель.

Высший уровень сакральных персонажей восточные славяне называли словом «богъ». Основа этого слова (*bogъ) и его значение испытали иранское влияние. В нем, в частности, присутствует представление о доле, наделении богатством (или, напротив, лишении его — «убогость»).

Наиболее надежным источником для воссоздания языческих верований восточных славян является сообщение о так называемой первой религиозной реформе князя Владимира Святославича из «Повести временных лет», относящееся к 980 г. Владимир первым почувствовал необходимость унификации религиозных культов для объединения страны и «поставил кумиров на холме, вне двора теремного: Перуна деревянного (а голова его была серебряной, а усы золотые) и Хорса, Дажьбога и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь».

Здесь мы находим упоминание, судя по всему, важнейших восточнославянских божеств. Собственно, кроме имен богов, перечень ничего не дает. Однако и этого достаточно, чтобы сделать некоторые выводы об их происхождении и функциях. В анализе имен историку помогает лингвистика, в определении функций — компаративистика (сравнение с сакральными системами других народов, прежде всего соседних восточным славянам), а также этнографические данные, собранные в XIX–XX вв. на территориях, населенных потомками восточных славян.

Первым в ряду упомянут Перун, имеющий близкие аналогии у балтских племен (например, литовский Перкунас) и в позднем белорусском фольклоре. Речь, видимо, идет о боге-громовнике, отдельные черты которого можно различить в народном образе христианского Ильи-пророка. Судя по месту, которое Перун занимает в перечне, и по тому, что его идол украшен драгоценными металлами, Владимир отводил ему господствующее положение. Это дало основание для предположения, что Перун был небесным патроном князя и дружины. Такую гипотезу подтверждает и то, что в индоевропейской традиции бог грозы связывался с военными функциями и считался покровителем воинов.

Гораздо сложнее обстоит дело с Хорсом и Симарглом. Они, бесспорно, являются иранскими божествами. Хоре, видимо, был солнечным божеством. Это следует из этимологии имени, которое возводится к иранской основе и означает «сияющее солнце». Аналогом Симаргла может выступать иранский Сэнмурв — сказочная птица, похожая на грифа (или полусобака-полуптица), которая почиталась как божество. Как и почему они попали в языческий пантеон Владимира, сказать трудно. Интересно, что в апокрифических и учительных произведениях Древней Руси Хоре обычно упоминается рядом с Перуном. Часто именем Хорса заменялось имя славянского Велеса (Волоса) — бога, известного по неоднократным упоминаниям в других источниках и связанного, видимо, с земледельческими работами (возможно, поэтому он и не попал в число божеств, «официально» признанных Владимиром).

Центральное место в перечне 980 г. занимают Дажьбог и Стрибог. Функции их определяются по косвенным основаниям. В славянском переводе греческой «Хронографии» Иоанна Малалы Дажьбог (буквально «бог-наделитель, наделяющий долей») отождествляется с Солнцем. Причем Солнце называется сыном Сварога — бога огня (Иоанн Малала соотносил его с древнегреческим Гефестом), не упоминающегося в летописном перечне. Судя по всему, имена Дажьбога и Хорса в некотором смысле синонимичны. Имя же Стрибога (от глагола *stьrit — «простирать, распространять») предполагает образ богатства, которое распределяется среди тех, кто просит о нем. Таким образом, есть основания противопоставлять и в то же время сближать функции Стрибога и Дажьбога как даятелей — распространителей доли, блага. Более конкретных и развернутых выводов материал источника сделать не позволяет.

Наконец, в числе богов, введенных Владимиром в 980 г. в общерусский языческий пантеон, мы встречаем единственное женское божество — Мокошь. Вероятно, она была богиней плодородия.

Из всех божеств, упомянутых в источниках, только Волос, Мокошь и Перун достоверно принадлежат к архаическому (балтославянскому) слою. Прочие реконструкции персонажей восточнославянского языческого пантеона, встречающиеся в популярной литературе, являются слабо обоснованными гипотезами, причем многие из них можно с полным основанием отнести к так называемой кабинетной (выдуманной) мифологии.

Крещение Руси. Первые христианские миссионеры появились в Киеве в 70–80-е гг. IX в. По всей вероятности, это стало следствием большого похода на Византию, совершенного восточными славянами в 860 г. Взять штурмом Константинополь им не удалось. Однако опасность нового нападения для византийцев оставалась вполне реальной, поэтому одним из средств его предотвращения греки избрали обращение противников-язычников в свою веру. Через какое-то время, видимо, и произошло первое крещение князей и их окружения. Точнее о факте крещения какой-то части Руси можно говорить лишь после 944 г. В тот год между Русью и Византией был заключен договор, который скрепили клятвой: в константинопольской церкви Св. Ильи клялись его соблюдать крещеные представители рода русского, клятву Перуном давали некрещеные.

Первым правителем объединенной Руси, принявшим христианство, была княгиня Ольга. В ее княжение в Киеве было создано 60-е архиепископство константинопольского патриарха. Однако ввести христианство в качестве официальной религии Ольге не удалось. Христианская вера оставалась частным делом отдельных людей.

Вместе с тем старые божества не могли оправдать, объяснить и сделать священными новые отношения, которые складывались между людьми на Руси. Они не давали возможности князю раз и навсегда утвердить господство, сделать его законным в глазах собственных подданных.

Владимиру пришлось искать новые духовные основания для своей власти. Этой цели как нельзя лучше отвечали монотеистические религии, последователи которых верили в единого бога. Такие религии в то время достаточно широко распространились в мире, в том числе в соседних с Русью государствах. Волжские болгары исповедовали ислам, хазары — иудаизм. В Византии государственной религией было христианство.

После долгих сомнений Владимир остановил выбор на греческом христианстве, православии. Христианство, как и другие монотеистические религии, утверждало, что нет власти, кроме как от Бога, а противящиеся ей противятся Божию установлению. Тем самым оно содействовало укреплению верховной власти. Новая религия проповедовала терпение, смирение и всепрощение. Ее основные заповеди (не убий, не укради, не желай зла ближнему, чти отца и мать и т. д.) способствовали сохранению внутреннего порядка в государстве, давая ему нравственное обоснование.

После того как князь сам принял в 988 г. христианство, началось его распространение на всей территории Древнерусского государства. Это одно из самых важных решений, которые когда-либо приходилось выносить древнерусским правителям.

Во главе русской церкви стоял митрополит, назначаемый константинопольским патриархом. Официальным местом пребывания митрополита стал Киев. Киевскому митрополиту подчинялись епископы, резиденции которых находились в крупнейших городах Древней Руси. Епископские кафедры были созданы в Киеве, Чернигове и Полоцке.

В течение XI в. церковь стала важным составным элементом Древнерусского государства. Она осуществляла духовную и идеологическую функции.

В последней трети XI в. начал формироваться общерусский христианский пантеон: впервые в 1072 г. к лику святых были причислены погибшие в ходе борьбы за княжескую власть младшие сыновья Владимира I Борис и Глеб.

Новая религия определила все дальнейшее культурное, политическое и духовное развитие Руси. Христианской Руси было проще договариваться с соседями-христианами, прежде всего с Византией и Скандинавскими странами (на рубеже тысячелетия скандинавы также приняли христианство в качестве государственной религии). Христианская церковь становилась, кроме того, своеобразным посредником в ведении торговых, политических и династических переговоров с другими государствами Центральной и Западной Европы. Приняв христианство, Древняя Русь смогла приобщиться к многовековой европейской культуре.

Характерной чертой религиозной культуры являлась ее приземленность: если в Европе развитие христианской мысли в XI в. вышло на уровень схоластики, то есть абстрактного мышления, то русское православие остановилось на уровне культа, обрядности. Это было вполне естественно, так как жизнь в Киевской Руси была тяжелее, чем на Востоке и в Европе. Здесь не только не мог сформироваться индивидуализм, но и трудно было жить даже в рамках крестьянской общины. Общественное в древнерусской культуре превалировало над индивидуальным, например, в деяниях русских святых подчеркивается служение людям, для восточнославянского православия характерна любовь к ближнему. Сложные бытовые условия проявились в русской религиозности большей выраженностью мягкости и смирения, нежели это было в византийской.

Традиций светской культуры, которая досталась западноевропейскому и византийскому обществу от Римской империи, русская культура не знала. На рубеже веков в Византии и Европе начинают формироваться основы светской литературы: появляются романы, поэмы, лирика. Ничего подобного в Киевской Руси, судя по всему, еще не было. Потребность в развитии науки также отсутствовала.

Итак, процесс трансформации племенного общества в государственно-организованное растянулся на четыре столетия — с 30–40-х гг. IX в. до середины XII в. Именно к середине XII в. на базе восточнославянских племен завершилось формирование древнерусского общества с единой политической системой, социальными отношениями и культурой.

§ 4. СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ

Социальные группы древнерусского общества. Определенная информация по социальному устройству древнерусского общества XI–XII вв. содержится в летописях, церковных уставах Владимира I и Ярослава Мудрого, житийной литературе, юридических документах (прежде всего в Русской Правде) и других источниках.

Все эти памятники дают некоторое представление о различных социальных группах, на которые делилось древнерусское общество. Однако они не содержат развернутой информации, какими были те или иные категории населения. В них также нет сведений о том, преобладал ли один из социальных слоев (закупы, смерды), насколько широко были распространены закупы, каков был социально-экономический статус бояр и др.

Тем не менее анализ этих источников позволяет нарисовать следующую картину социальных отношений в Древней Руси.

В условиях низкой производительности труда древнерусское общество в IX — начале XI в. было практически однородным, социальная дифференциация фактически отсутствовала. Одним из оснований для такого утверждения является первая статья краткой редакции Русской Правды, где говорится, что на преступника за убийство дружинника, гридина, мечника или изгоя налагался одинаковый штраф.

Общество состояло из трех больших групп населения: правящего слоя, свободных людей и зависимых. Однако различие было не сословным (закрепленным законом), а иерархическим.

Правящая верхушка. Различия в положении свободного человека определялись местом в военно-служебной иерархии.

На вершине социальной лестницы находились князья из династии Рюриковичей.

Самым почетным и важным было киевское княжение. Оно принадлежало главе княжеского рода. Следующим по значимости было княжение новгородское, на котором находился старший из сыновей киевского князя. Самый младший сын княжил в наименее важном и значимом городе. Если старший сын умирал, его место занимал следующий по старшинству князь, а все остальные переходили на освободившиеся более почетные княжения. Они как бы поднимались на одну ступеньку по лестнице (или, как говорили в Древней Руси, «лествице») древнерусских княжеских престолов. Такую систему распределения княжений принято называть лествичной. С помощью наместников было проще управлять русскими землями и собирать с них дань, значительная часть которой отправлялась в Киев.

Нарушалась лествичная система восхождения князей на престолы только в случае смерти одного из младших княжичей. Тогда в наследование княжения вступали уже не следующие по старшинству братья, а его собственные сыновья и внуки. При этом данное княжение выпадало из общей системы распределения княжеских престолов. По существу, оно выходило из состава Древнерусского государства.

Так произошло после смерти второго по старшинству Владимировича — Изяслава. Он умер в 1001 г., видимо, еще до того, как скончался его старший брат, новгородский князь Вышеслав. Поэтому полоцкое княжение, на котором находился Изяслав, перешло к его сыну Брячиславу Изяславичу. После смерти Брячислава полоцким князем стал Всеслав Брячиславич. Итак, Полоцкое княжество стало одной из первых земель, отделившихся от Киевской Руси и образовавших самостоятельное удельное владение.

Однако в IX–X вв. не только дружина подчинялась князю, но и князь — дружине. Мнение дружины было принципиально важно князю. Показательно в этом отношении объяснение летописца причины, заставившей Святослава отказаться принять христианство. Когда княгиня Ольга предложила сыну креститься, он якобы ответил ей: «Как я могу один принять христианство? Тогда дружина моя смеяться начнет» («Повесть временных лет», 955 г.).

Именно на мнение дружины в первую очередь должны были ориентироваться поступки князя. Возможно, это было связано с тем, что статус князя в дружинной среде еще не был безусловен. Видимо, отношение товарищей к своему князю во многом определялось тем, насколько его действия соответствовали тому, что входило в понятие чести. Речь идет о совокупности морально-этических принципов, которыми руководствовался человек в поведении и которые давали ему право на уважение со стороны окружающих. Удостоиться чести можно было в том случае, если поведение было понятно сотоварищам. Уважение напрямую связывалось с оценкой поступка, его весом (что этимологически точно отражает значение самого слова «уважение»). Другими словами, место сильной личности — в нашем случае князя — в обществе напрямую зависело от оценки ее поведения окружающими. Притязание на признание обязательно должно было соответствовать принятым нормам поведения.

Как правило, дружина во всем следовала за князем. Уже при принятии решения о крещении Руси сыном Святослава князем Владимиром (988) многие дружинники, увидев, что князь крестился, тоже приняли христианство: князь поступил по своему усмотрению, и дружина последовала за ним. Если прежде авторитет товарищей стоял выше авторитета их вождя, то теперь, напротив, действия предводителя явились образцом поведения для дружинников.

В XI в. княжеская дружина делилась на старейшую (бояре) и молодшую. Именно с боярами князья советовались, правили совместно с ними.

В основе отношений, связывавших князя и дружинников, лежала передача последним некоторых материальных ценностей. Причем ценности эти были неважны сами по себе. Их невозможно истолковывать как собственно обогащение воинов. Получаемые богатства, судя по всему, не несли экономической сущности. Дружинников больше волновал сам акт передачи, нежели обогащение как таковое. Связано это было с особыми представлениями о сакральности материального выражения благосостояния.

Поэтому обращения дружинников к князю с просьбами о передаче им каких-то материальных благ касались неких внешних признаков богатства (например, ложек, которыми они ели). В то же время, в отличие, скажем, от западноевропейского рыцарства, речь никогда не заходила о земельных пожалованиях. Это свидетельствует о неразвитости феодальных отношений в Киевской Руси. Однако проблема состоит не только (а может быть, и не столько) в том, что такие отношения действительно не были развиты, но и в том, почему они не развивались.

С одной стороны, на Руси земля имелась в изобилии, с другой — испытывался постоянный дефицит освоенных участков (существовала необходимость регулярной смены обрабатываемых земель по причине того, что расчищенные от леса угодья быстро выпахивались). При таких условиях земельные пожалования оказывались бессмысленными. Их границы невозможно было закрепить. Как представляется, именно это долгое время не позволяло в Восточной Европе развиваться феодальным отношениям. Они начали складываться на Руси — с характерными поместьями-бенефициями, всевозможными иммунитетами и скрупулезной регламентацией вассальной службы — только на рубеже XIII–XIV вв. и получили полное развитие в XVI в.

До этого периода связи, условно соотносимые с вассально-сюзеренными отношениями Западной Европы, существовали в более патриархальной форме личных отношений, связанных с централизованной эксплуатацией земель, находившихся в условной собственности государства. Пользование землями выражалось в сборе дани с подвластных территорий.

Как известно, феодальные отношения базируются, во-первых, на корпоративном землевладении и, во-вторых, на раздаче земельных участков воинам на условиях их службы верховному владельцу земли. Между тем на Руси земля сама по себе не обладала ценностью. До конца X в. она принадлежала общине — тем, кто ее обрабатывал. Князь же с дружиной жили за счет дани, которую получали в качестве своеобразной платы за ратный труд. До XII в. не сохранилось древнерусских документов, которые бы фиксировали собственность на землю. Лишь в XII в. появляются жалованные грамоты князей боярам, уставные грамоты в пользу церкви, акты купли-продажи земли. Незначительное число подобных документов (всего восемь за столетие) позволяет предположить, что такие сделки были редкостью.

В XII — начале XIII в. для определения частной собственности использовался термин «волость» (от слова «власть»). Волостью до XIII в. владели только великий князь или церковь (в случае передачи ей части княжеской волости). Причем земли принадлежали князьям не как частным лицам, а как правителям, представителям того, что мы называем государством. Поэтому приравнивание древнерусского термина вотчина к западноевропейскому «феоду», судя по всему, не имеет под собой оснований.

В XII в. крупных земельных владений было немного. Собственность князей и отдельных бояр, вероятно, ограничивалась несколькими селами (как правило, не более десяти). Частнособственнические отношения распространялись медленно. Боярская верхушка не стремилась к обособлению, а напротив — концентрировалась вокруг князя. Ее богатство выражалось не столько в земельной собственности, сколько в движимом имуществе в виде ювелирных украшений, дорогой посуды и оружия, передававшихся ей князем.

Главное, однако, заключалось в другом: киевские князья распоряжались землей не как своим недвижимым имуществом, а как государи государственной собственностью. Они наделяли ею своих родственников и бояр за службу и на время службы. Когда киевский князь в силу каких-либо обстоятельств лишался престола, автоматически лишались земли и все, кому он ее роздал. Так, в 1148 г. Юрий Долгорукий захватил Киев и наделил своих сыновей волостями. Однако после того, как его изгнали, эти земли потеряли и сыновья. Можно сказать, князья и бояре в XII в. являлись «государственными служащими», получавшими землю в «кормление» (для обеспечения выполнения ими общественно значимых функций).

Важнейшим атрибутом феодализма являлся иммунитет (изъятие переданной в частную собственность территории из общего управления; передача в частные руки вместе с землей права сбора податей и судебных функций). Боярского иммунитета Русь в XII в. не знала. Церковные же иммунитеты требуют внимательного изучения. Считается, что церковь стала получать земельную собственность и иммунитеты в начале XI в. Документов той поры не сохранилось. Наиболее ранние источники относятся к XII в.: это четыре княжеские грамоты, фиксирующие передачу земельных владений новгородским монастырям. Л. В. Черепнин расценивал их как иммунитет, вытекающий из земельной собственности. С. М. Каштанов полагает, что в равной степени это могло быть «кормление» за выполнение монастырем управленческих функций в регионе, где нет княжеской власти. Эти грамоты передавали монастырям только право на сбор дани. С. М. Каштанов обращает внимание на то, что указанные грамоты не давали монахам права выбора настоятеля.

Свободное население. Основной социальной ячейкой Древней Руси являлась община. Обсуждение всех общинных дел происходило коллективно, на общем собрании. В мирное время население общины было рассредоточено по небольшим поселкам в три-пять домов.

Община, по мнению Н. Ф. Котляра, начала разлагаться на рубеже X–XI вв. Затем потребовался некоторый период, в течение которого экономический индивидуализм крестьян породил изменение сознания, что обернулось признанием права на существование частной — боярско-княжеской — крупной земельной собственности. В противном случае попытка захвата крестьянской земли повлекла бы или сопротивление крестьян, или массовую миграцию.

Миграция крестьян на северо-восток началась именно в XII в. Следовательно, процесс возникновения частной собственности следует отодвинуть как минимум на несколько десятилетий.

В Русской Правде говорится о смердах. Что это была за категория населения, не совсем понятно. Поскольку впервые этот термин упоминается в XII в., когда уже наметилось социальное расслоение, можно сделать вывод, что это были свободные люди. Однако они не были полностью независимыми. Скорее всего, смерды находились в частичной зависимости от князя. Об этом можно судить в том числе по упоминанию необходимости предоставления смердами коней для проведения военных походов.

В 1103 г. князья на съезде в Долобске решали вопрос о том, когда следует выступить против половцев, и основным доводом против начала похода весной стало то, что это погубит хозяйство смердов. Тогда Владимир Мономах якобы сказал: «Странно мне, дружина, что вы лошадей жалеете, на которых пашут. А почему не подумаете о том, что начнет пахать смерд, а приедет половчанин и убьет его стрелою, а лошадь его заберет и, в село въехав, схватит его жену, и детей его, и все имущество его. Если лошади жаль, то самого смерда не жаль ли?»

О зависимости смердов свидетельствует также одно из описаний в «Повести временных лет». На Белоозере в 1100 г. во время подавления восстания, во главе которого стояли два волхва, княжеский боярин Янь, «разузнав, чьи они смерды, и узнав, что они — его князя, послал к восставшим, сказав: „Выдайте мне этих волхвов, потому что они мои и моего князя“».

Временно зависимыми были и закупы. В Русской Правде закупом именуется свободный человек, нанявшийся на сельскохозяйственные работы к князю (Русская Правда называет его также наймитом). Закон давал право обращать закупа в холопа за бегство, которое не было вызвано несправедливостью господина. Закуп обязан был возместить господину причиненный ущерб, произошедший по его вине или нерадению, например за пропавший скот, если сам не загнал его во двор, либо за порчу хозяйского плуга или бороны.

В качестве свидетеля он мог выступать или по малозначимым делам, или когда не было свидетелей из свободных людей.

Полностью бесправными являлись только обельные холопы, число которых, скорее всего, было мизерным. Как правило, они выполняли функции управляющих княжеским хозяйством (тиунов, ключников) или прислуги.

Штрафные санкции за холопа налагались на господина. За убийство холопа полагался штраф, как за уничтоженную вещь. Однако в некоторых статьях Пространной Правды говорится о торговых операциях, совершаемых холопами.

Некоторые исследователи объясняют это высоким уровнем развития рыночных отношений, но, скорее всего, эта ситуация напоминает институт рабского пекулия древнеримского общества, когда рабам выделялась часть имущества, которой они управляли в интересах хозяина. Это давало рабовладельцу возможность более эффективно эксплуатировать своего раба. Источниками холопства были плен, самопродажа, рождение от холопки или женитьба на ней, а также совершение определенных преступлений, бегство должника от кредитора, злостное банкротство (проигравшийся купец).

Таким образом, древнерусская социальная система в IX–XI вв. представляла собой некоторый аналог европейских варварских систем V–VII вв. Лишь в XII в. в древнерусском обществе начали формироваться элементы феодальной системы.

Политическая активность общества. Одним из основных условий развития общества являются социальные конфликты, перерастающие порой в открытые столкновения, которые летописцы называли «разбои». По всей видимости, они стали распространенным явлением с конца X в. и первоначально происходили в виде борьбы против христианской церкви.

Сведения о первых городских восстаниях относятся к 60-м гг. XI в.

В 1068 г. на Русь напали кочевники-половцы. Русские войска были разбиты. Князья Изяслав, Святослав и Всеволод бежали с поля боя. Поражение русских полков послужило поводом к выступлению киевлян. На вече они потребовали от своего князя Изяслава выдать им оружие и коней, чтобы биться с половцами. Получив отказ, восставшие изгнали Изяслава, разгромили княжеский двор и возвели на княжение полоцкого князя Всеслава Брячиславича. Изяслав через несколько месяцев с помощью польских войск занял город и учинил кровавую расправу.

В 70-х гг. XI в. произошли восстания в Ростовском княжестве и Новгороде. Все они были подавлены. Однако напуганные восстаниями сыновья Ярослава приняли Правду Ярославичей, которая правовым путем урегулировала некоторые спорные вопросы имущественных отношений.

Между тем страна вступала в период политической раздробленности. Многие крестьяне и горожане разорялись, а неоплатные должники становились холопами. Положение народных масс ухудшалось постоянными междукняжескими столкновениями.

В 1113 г. в Киеве вспыхнуло большое восстание. Восставшие разгромили дворы киевских ростовщиков и в нарушение установившегося порядка пригласили на княжение переяславского князя Владимира Мономаха. Новый князь для пресечения восстания был вынужден пойти на некоторые уступки. Он отменил часть долгов, ограничил ростовщический процент и определил условия, по которым человека можно было превратить в обельного холопа. Были выработаны постановления, касающиеся взаимоотношений закупов с их господами. Эти и другие законы вошли в историю под названием «Устав Владимира Мономаха». Более того, как отмечал советский историк М. Н. Тихомиров, «после смерти Владимира Мономаха в Киеве установился порядок, при котором князья заключали „ряд“ с горожанами наподобие позднейших договоров Новгорода с великими князьями. К этому времени относится появление в Киеве тысяцких, выбранных не князем, а самими киевлянами, и усиление вечевой деятельности».

Крестьянские и городские восстания конца XI — начала XII в. стали важным стимулом усиления княжеской власти на местах.

§ 5. ДРЕВНЕРУССКОЕ РЕМЕСЛО

Развитие ремесла зависело от общественных процессов и социальных потребностей. В аграрном обществе эти потребности не могли быть значительными.

В догосударственный период ремесленные изделия представляли собой в основном оружие, которое было весьма примитивным. Преобладали лук и стрелы, метательные копья. Мечи, шлемы и кольчуги практически отсутствовали. В IX–X вв. вооружение русских воинов принципиально изменилось: появились мечи, сабли, кистени, новые формы копий и стрел, топоры, сложный лук, шлемы, усложнилось снаряжение всадника. Этому способствовало заимствование новых видов оружия и приемов ведения войны у соседей. Постоянно воюя с Византией и кочевниками, русские должны были подстраиваться под противника как в тактике ведения боя, так и в вооружении. Дальнейшее развитие военной техники шло не по линии изобретения чего-то принципиально нового, а в виде совершенствования заимствованных образцов.

Отделение ремесла от земледелия в Киевской Руси произошло, вероятно, в IX–X вв., то есть тогда же, когда и в Европе. К началу XIII в. ремесленное производство с точки зрения номенклатуры изделий и технологии поднялось на достаточно высокий уровень: археологические находки позволяют говорить о существовании до 60 ремесленных специальностей.

Летописцы единодушно рисуют города как большие ремесленно-торговые центры. В некоторых из них возникли ремесленные объединения, напоминающие западноевропейские цехи. Например, ремесленники Новгорода и Пскова объединялись в «улицы», «ряды», «сотни», имели свою казну, избирали старост и даже строили церкви в честь того или иного святого — покровителя их ремесла. Однако в условиях натурального хозяйства основная масса населения старалась самостоятельно изготавливать орудия труда, домашнюю утварь, одежду и обувь. Поэтому на уровень ремесла, производства более или менее больших объемов вышли только кузнецы и гончары.

Городское кузнечное и гончарное производство возникло в конце X в. Такие изделия находили сбыт за пределами города и даже страны. Уже в XI в. древнерусское оружие не уступало аналогам Западной Европы.

Широкое хождение на зарубежных рынках имели восточнославянские самозатачивающиеся ножи, состоявшие из трех пластин (средняя пластина — из более твердого металла). В далекие итальянские земли экспортировались русские замки, в которых насчитывалось до 50 деталей.

Одним из важнейших способов обработки меди, серебра и их сплавов являлось литье. На протяжении IX–X вв. применялось преимущественно литье по восковой модели, жесткие литейные формы появляются позднее.

Европейские модницы носили украшения, выполненные на Руси в технике черни, скани и зерни. Об уровне развития ювелирного мастерства свидетельствуют женские височные украшения, колты — кольца с полукружием внизу, к которому прикреплялись миниатюрные серебряные конусы. На один конус напаивалось до 5 тыс. колечек диаметром около 0,5 мм из проволоки толщиной 0,2 мм. В каждом колечке находилось зернышко серебра диаметром 0,04 мм.

Женские украшения — кольца, браслеты, бусы — часто изготавливали из стекла. Открытие секрета производства цветного прозрачного стекла позволило древнерусским ремесленникам создавать ювелирные украшения из прозрачной перегородчатой эмали, равных которым не было в Европе.

Широкое распространение получили производство кирпича и многоцветной керамики, деревообработка. Кожевенники специализировались на изготовлении конской упряжи, одежды, обуви.

Оценить масштабы развития ремесла сложно. Археологические материалы показывают, что мастерские ремесленников, во-первых, встречаются нечасто, а во-вторых, они были незначительными по размерам.

Скорее всего, ремесло в большинстве городов оставалось на уровне натурального обмена. Основной причиной сохранения натурального хозяйства являлся низкий уровень жизни.

Если рассматривать историю ремесла в Киевской Руси, то уровень его развития в то время был вполне сопоставим с европейским. Пионером в развитии ремесла Киевская Русь быть, конечно, не могла. Однако, оказавшись на пересечении евроазиатских торговых путей, она имела возможность впитывать все технологические новинки того времени.

§ 6. КУЛЬТУРА

Слово «культура» происходит от лат. cultura — «возделывание», «воспитание», «образование», «почитание». Однако понятие «культура» шире дословного перевода этого слова: под культурой понимается вся совокупность духовных и материальных ценностей.

Древнерусское общество было аграрным (то есть различий между деревней и городом не существовало). Сам факт возникновения государства не мог принципиально повлиять на уровень жизни: она оставалась суровой и опасной. Поэтому культура тогда представляла собой не столько итог интеллектуальной жизни, сумму духовных ценностей, сколько результат тяжелой борьбы людей за существование. Под культурой Киевской Руси следует понимать прежде всего устройство быта основной массы населения. Византийское влияние в виде зодчества, иконописи, фресок, книг касалось лишь очень узкого слоя горожан.

Строительство. Строительство жилищ велось исключительно из дерева — материала сухого и теплого. Даже после того, как в X в. византийские мастера познакомили Русь с технологией каменного строительства, жилую часть в княжеских домах продолжали возводить из дерева. Все эти сооружения украшались определенным образом, но деревянные жилые постройки плохо сохраняются и археологические данные не позволяют восстановить полную картину использования декоративных элементов в древнем зодчестве.

На юге почва промерзает на незначительную глубину, поэтому жилища там представляли собой полуземлянки площадью от 10 до 20 м2. Пол в них располагался на 0,5–1 м ниже уровня земли. Стены были деревянные, обложенные снаружи землей. Окна отсутствовали. Вдоль стен стояли лавки, на которых днем сидели, а ночью спали. У расположенной напротив входа стены находилась каменная или глиняная печь. В центральной части Восточной Европы из-за глубокого промерзания почвы требовалось строить наземные жилища. Площадь и внутреннее устройство были такими же, как и на юге.

Княжеские дома, естественно, имели большую площадь и этажность.

Из дерева сооружались и крепостные стены. Их основу составляли возведенные вплотную друг к другу деревянные срубы, забитые землей. Стену венчал деревянный частокол с боевой площадкой. Башен, как правило, не было. Каменные крепостные стены оставались редкостью. В Киеве они появились в 1037 г., в Старой Ладоге — в 1116 г., в Новгороде — в 1302 г.

Каменное строительство было известно еще до крещения Руси. Летопись упоминает, что уже в 945 г. в Киеве существовал княжеский каменный терем. После крещения темпы распространения каменного зодчества несколько ускорились. На юге строили из плинфы — плоского квадратного кирпича с размерами сторон до 31 см и толщиной 2–4 см. На севере плинфу использовали лишь при возведении сводов, а стены создавались из известняковых блоков размерами 50 50 50. С помощью византийских мастеров и в византийском стиле в Киеве в 989–996 гг. был возведен 20-главый храм Успения Богородицы, получивший также название Десятинная церковь, поскольку после крещения Владимир обязал все население отдавать церкви десятую часть своих доходов. Образцом послужила церковь Большого императорского дворца в Константинополе, именуемая также Форосской. Византийскими мастерами в первой половине XI в. были построены Спасо-Преображенский собор в Чернигове, Софийский собор в Киеве.

Чем дальше от Киева, тем большее своеобразие придавали архитектуре русские мастера. Так, новгородская Святая София выглядит строже, монументальнее и компактнее киевской. Величавы, суровы и лаконичны, как и новгородская София, и другие храмы Новгородско-Псковской Руси XII в.: собор Рождества Богородицы Антониева монастыря, Георгиевский собор Юрьевского монастыря, церковь Успения на Торгу, церковь Ивана на Опоках и др.

Оформление и интерьеры храмов Владимиро-Суздальской Руси изящнее новгородских: стены выше, архитектурная отделка богаче. Шедеврами мирового уровня стали построенные в княжение Андрея Боголюбского и его сводного брата Всеволода Большое Гнездо Успенский и Дмитриевский соборы во Владимире (XII в.) и недалеко от него — церковь Покрова на реке Нерль.

Духовные ценности. Крещение ввело Киевскую Русь в круг православных государств. Отныне народы Древней Руси, греки, болгары и сербы жили под эгидой православной церкви. Поэтому в области духовной культуры Киевская Русь свободно заимствовала все как на Западе, так и на Востоке. При этом церковь внимательно следила, чтобы западноевропейское влияние не доминировало.

Культура самой Византии была более развита. Это связано как с более благоприятными природно-климатическими условиями и географическим положением, так и с историческим наследием, которое она получила от Древнего Рима. Традиций светской культуры, доставшейся западноевропейскому и византийскому обществу от Римской империи, древнерусская культура почти не знала.

К XI–XII вв. на Руси сформировалось мировоззрение, которое представляло собой синтез язычества и православия.

Русь не могла в развитом Средневековье сделать такой же шаг вперед, какой удалось сделать Западной Европе. Там городская культура стала почвой для зарождения антифеодальных и антицерковных настроений. Эти проявления отчетливо просматриваются в стихотворных новеллах, сатирических поэмах и романах XII–XIII вв. В русской литратуре таких настроений нет.

Определенное значение в расшатывании устоев средневекового религиозного мировоззрения на Западе имели университеты. Однако в Киевской Руси уровень развития производительных сил не позволял возникнуть корпорации ученых, не занимающихся производительным трудом.

Мозаика, фреска и иконопись. При Владимире Святославиче и Ярославе Мудром из Византии на Русь пришло также искусство мозаики, фрески и иконописи. Мозаика создавалась из смальты — кусочков специально окрашенного стекла. В оформлении интерьера Софийского собора Киева использовалась мозаика 130 цветов, в том числе 25 оттенков зеленого цвета, 23 — коричневого, 13 — красного. Мозаикой украшались наиболее значимые для верующих части храма — алтарь и купол.

Остальные части расписывались водяными красками по сырой штукатурке — фресками.