Стальная Крыса поет блюз Гаррисон Гарри

Глава 1

Дверь моего кабинета внезапно распахнулась – и я понял, что игра окончена. Дельце было что надо – денежное, но ему пришел конец. Когда полицейский вошел, я сидел в кресле, изобразив на лице счастливую улыбку. Тяжелая походка, хмурый взгляд, полное отсутствие чувства юмора сразу выдавали в нем служителя закона. Он еще не открыл рот, а я уже знал, что он скажет.

– Джеймс Боливар ди Гриз, я должен арестовать вас по обвинению…

Для пущего эффекта я подождал слова «обвинению». Когда оно было произнесено, я нажал кнопку, приводящую в действие пороховой заряд, установленный на потолке. Поперечная балка треснула, трехтонный сейф рухнул прямо на голову полицейского. Потрясающая картина. Когда пыль осела, из-под сейфа виднелась лишь неестественно вывернутая рука. Она пошевелилась, и указательный палец обвиняюще нацелился на меня. В его голосе, глухо доносившемся из-под сейфа, звучали недовольные нотки:

– …по обвинению в незаконном въезде, краже, подлоге…

Он бубнил, перечисляя длинный список моих преступлений, но все это я уже слышал. Это абсолютно не мешало мне перекладывать деньги из ящиков стола в чемодан. В конце прибавилось еще одно обвинение и, готов поспорить на во-о-от такую пачку тысячных кредиток, в его голосе звучала обида.

– Вы также обвиняетесь в нападении на полицейского робота. Поступок бессмысленный, так как мой мозг и речевой аппарат бронированы, а в средней части тела…

– Слушай, Джордж, все это мне известно. Но на макушке твоей тупой головы установлен маленький передатчик, а мне бы не хотелось, чтобы ты сообщил обо мне своим приятелям. По крайней мере, в данный момент.

Пинком ноги я открыл в стене потайную дверь, ведущую в подвал. Когда я обходил груду железа на полу, робот попытался схватить меня за ногу. Но я ожидал этого, и его пальцы сомкнулись в двух дюймах от моей лодыжки. Я не раз встречался с полицейскими роботами и прекрасно знал, что их невозможно уничтожить. Хоть бей их по голове, хоть с ног сбивай, они преследуют тебя, непрерывно читая мораль. Так дело обстояло и на этот раз. Он убеждал меня покончить с преступной жизнью и стать порядочным гражданином. Робот продолжал молоть чушь, и его голос эхом отдавался на лестничной клетке, когда я уже добрался до подвала.

Теперь на счету была каждая секунда. Через три минуты полиция сядет мне на хвост, так что у меня оставалась ровно одна минута и восемь секунд, чтобы покинуть здание. Надо было действовать. Еще один пинок – и я оказался в помещении для срывания этикеток. Ни один робот не посмотрел в мою сторону, когда я шел по проходу. Впрочем, я бы удивился, если бы это было не так. Эти допотопные модели М годились только для самой простой и однообразной работы. Именно поэтому я их и взял напрокат. Их абсолютно не интересовало, зачем они срывают этикетки с банок с фруктами или что находится на другом конце ленты конвейера, доставляющего консервы через стену. Они не подняли взгляд, даже когда я открыл дверь, которая всегда была на замке. Я не стал закрывать ее за собой – какие теперь могут быть секреты.

Пробежав вдоль грохочущего конвейера, я пролез в дыру, которую сам прорубил в стене правительственного склада. Конвейер тоже установил я. И то и другое, разумеется, шло вразрез с законом. Открыв еще одну дверь, я оказался на складе. Автоматический погрузчик деловито снимал консервные банки со стеллажей, тянущихся под самый потолок, и ставил их на ленту конвейера. Его и роботом назвать было трудно, он выполнял только заложенную в него программу по погрузке консервов. Обойдя его, я побежал по проходу, слыша, как стихают позади звуки моей противозаконной деятельности. Работа не прекращалась ни на секунду, и я искренне радовался этому.

Да, бизнес был что надо. За мизерную сумму я арендовал помещение, примыкавшее к задней стене правительственного склада. Прорубив дыру в стене, я получил доступ к продовольственным запасам, к которым в таких больших складах не прикасались месяцами, если не годами. То есть не прикасались до тех пор, пока там не появился я.

После того как я прорубил дыру и установил конвейер, все остальное было делом техники. Я взял напрокат роботов, чтобы те срывали старые этикетки и лепили на их место наклейки, которые я сам печатал. Таким образом, мой товар появлялся на рынке вполне законным путем. Мой ассортимент отличался разнообразием, а затраты, благодаря этой хитроумной операции, были крайне низкими. Я мог продавать товар дешевле, чем мои конкуренты, и зарабатывал приличные деньги. Местные оптовики быстро почуяли выгоду и завалили меня заказами на несколько месяцев вперед. Отличная операция. Она могла бы длиться еще долго.

Не успела эта мысль выкристаллизоваться в моем мозгу, как я подавил ее. Богатый опыт подсказывал мне, что если операция закончена, то она действительно ЗАКОНЧЕНА! Меня так и подмывало остаться еще на один денек или получить деньги еще по одному чеку. Ах, как известно мне это чувство! Но я также знал, что нет лучшего способа познакомиться с полицией.

«Проиграл сегодня, отыграешься завтра». Это мой девиз, и, надо сказать, лишь благодаря ему я все еще на свободе.

А всякие мечтания бесполезны, когда улепетываешь от полиции.

Добежав до конца прохода, я выбросил из головы все мысли. Снаружи все здание оцеплено полицией, так что следовало действовать быстро и без ошибок. Я огляделся – никого. Сделав два шага, я нажал на кнопку вызова лифта. Я давно установил в лифте датчик и знал, что им пользуются только раз в месяц.

Пустой лифт появился через три секунды. Я запрыгнул в него и нажал кнопку последнего этажа. Он поднимался целую вечность, но в данном случае понятие времени субъективно. Подъем длился ровно четырнадцать секунд. Началась самая опасная его часть. Я сжал в руке пистолет 0,75-го калибра. С одним полицейским мне еще удастся справиться…

Двери открылись, и я опустил пистолет. Никого. Было оцеплено все внизу, а на крышу послать полицейских не догадались.

На открытом воздухе я услышал ласкающие душу завывания сирен. Судя по всему, внизу собралась половина полицейских этого города. Для меня это все равно что овации для артиста.

Доска лежала за шахтой лифта, там, где я ее и оставил. Немного покоробилась на солнце, но все еще довольно крепкая. Я подтащил ее к парапету и перекинул к соседнему зданию.

Идти по доске – дело опасное, тут спешка ни к чему. Став на край доски и прижав чемодан к груди, я медленно двинулся вперед, стараясь удержать равновесие. До земли – тысяча футов, но главное – не смотреть вниз…

Готово. Теперь медлить нельзя. Надо спрятать доску за парапет – это собьет их со следа, и я выиграю несколько драгоценных минут. Теперь пробежать десять шагов – и передо мной дверь на лестничную клетку. Она открылась легко. Еще бы, я ведь не пожалел масла для петель. Оказавшись внутри, я запер дверь на засов и облегченно вздохнул. Самое худшее позади, осталось самое простое. Если пару минут меня никто не будет беспокоить, полиция никогда не найдет Джеймса Боливара ди Гриза, известного как «Скользкий Джим».

Грязной и плохо освещенной лестницей на крышу сроду никто не пользовался. Я проверил ее неделю назад и ни оптических, ни акустических «жучков» не обнаружил. На толстом слое пыли виднелись лишь отпечатки моих ног. Что ж, будем надеяться, что за это время никаких «жучков» здесь не установили. Придется идти на риск, а без этого в нашем деле никак.

Прощай, сорокапятилетний бизнесмен Джеймс ди Гриз, весом девяносто восемь килограммов, с толстыми щеками и солидным брюшком, чья фотография вместе с отпечатками пальцев хранится в полицейских картотеках на тысяче планет. Сначала надо избавиться от отпечатков. Когда их надеваешь, они словно вторая кожа, а стоит капнуть растворителем, и они слезают, как перчатки.

Теперь одежда, затем корсет, в котором я носил двадцать килограммов свинца, смешанного с термитом. Хороший был животик. Немного отбеливателя из пузырька – и мои волосы, а заодно и брови приобрели естественный коричневый цвет. Теперь немного болезненная операция – вытащить расширители из ноздрей и подушечки из-за щек. Затем контактные линзы голубого цвета. Я разделся догола и почувствовал себя так, будто заново родился на свет. Впрочем, так оно и было. Я стал совершенно другим человеком – на двадцать килограммов легче, на десять лет моложе. Да и внешность изменилась. В чемодане лежали комплект одежды и темные очки. Деньги были аккуратно уложены в кейс.

Выпрямившись, я почувствовал, что действительно помолодел лет на десять. Без свинцового корсета походка стала легкой и пружинистой.

Термит уничтожил все улики. Свалив все в кучу, я поджег запал. В веселом пламени огня сгорели флакончики, одежда, туфли и все остальные мои вещи. Разумеется, полиция сможет обнаружить обгорелый участок цементного пола и соскоблить со стены пару молекул для микроанализа, но это все, на что они могут рассчитывать. Языки горящего термита еще отбрасывали на меня отблески, когда я спустился на три пролета и оказался на сто двенадцатом этаже.

Мне все еще везло. Когда я открыл дверь, на этаже никого не было. Через минуту скоростной лифт доставил меня вместе с другими бизнесменами в холл.

Выйти на улицу можно было через единственную дверь, над которой располагалась портативная камера. Никто не останавливал людей, входящих и выходящих из здания. Вряд ли кто-нибудь из них обращал внимание на камеру и группку полицейских, толкущихся возле нее. Не торопясь, я направился к выходу. В нашем деле главное – выдержка.

На мгновение я оказался в поле зрения беспристрастного стеклянного глаза. Ничего не произошло, и я понял, что меня не узнали. Камера была напрямую связана с компьютером в полицейском управлении. Если бы моя внешность хоть немного походила на мой портрет в картотеке, мне бы не дали и шагу ступить – роботы-полицейские сразу схватили бы меня. Трудно тягаться с компьютером, чья реакция измеряется миллисекундами, но его можно обмануть, что я и проделал в очередной раз.

Я взял такси и отъехал на десять кварталов от здания. Затем пересел в другое. Но только в третьем я почувствовал себя в безопасности и направился в космопорт. Звуки сирен затихли вдали, и лишь изредка мне попадались патрульные машины, следующие в противоположном направлении.

Столько шума из-за такого мелкого мошенничества, но это свойственно всем сверхцивилизованным мирам. Преступления там случаются настолько редко, что стоит только полиции натолкнуться на малейшее нарушение закона, как они выкладываются на полную катушку. Я, в принципе, не осуждал их. Выписывать всю жизнь штрафы за неправильную парковку, вероятно, ужасно скучно. Пусть спасибо скажут, что я хоть немного разнообразил их унылое существование.

Глава 2

Поездка в космопорт, который находился, разумеется, далеко от города, была приятной. У меня хватило времени, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Я даже немного пофилософствовал. И самое главное – я мог насладиться хорошей сигарой. В своем предыдущем образе мне приходилось курить сигареты, и я никогда, даже в полном одиночестве, не нарушал этого правила. Сигары хранились в герметически закрытой коробке, куда я их положил полгода назад, и совсем не потеряли своей свежести. Я глубоко затянулся, глядя в окно на проплывающий мимо пейзаж. Хорошо ничего не делать, почти так же, как и быть при деле. Я никогда не мог прийти к окончательному выводу – какое же состояние мне больше всего нравилось? Полагаю, и то и другое, в зависимости от обстоятельств.

Мой образ жизни настолько не похож на жизнь подавляющего большинства людей, что вряд ли в нашем обществе меня могут понять. Люди живут в богатом союзе миров, где и само слово «преступление» давно потеряло смысл. Существуют, конечно, и такие, кто недоволен сложившимся положением вещей, кое-кто из них поступает вразрез с социальными правилами. Несмотря на века генетического контроля, иногда еще такие индивидуумы появляются на свет. Но их быстро выявляют и приводят в норму. У других это проявляется только тогда, когда они становятся взрослыми. Мелкие кражи в магазинах и квартирные ограбления – это все, на что они способны. В зависимости от степени своей сообразительности им удается оставаться на свободе неделю или месяц. Но судьба их предрешена – полиция вычисляет и арестовывает их.

Вот, пожалуй, и все преступления, которые совершаются в нашем чудесном обществе. Вернее, девяносто девять процентов преступлений. Но лишь ради последнего, самого главного процента существуют полицейские управления. В этот процент вхожу я и горстка подобных мне людей, разбросанных по всей Галактике. Теоретически нас нет, а если мы и существуем, мы не можем нарушать закон, однако именно этим мы и занимаемся. Мы – крысы в подполье общества, не признающие его запретов и правил. Чем мягче законы общества, тем больше в нем крыс. Ведь в деревянных домах крыс было больше, чем в зданиях из бетона, что пришли им на смену. Но и там водятся крысы. Сейчас наше общество построено из железобетона и нержавеющей стали. Щелей стало меньше, и крысе приходится быть изворотливой, чтобы их обнаружить. В таких условиях выживают только стальные крысы.

Стать стальной крысой очень почетно, и можно получить массу удовольствий, если вас не поймают, конечно. Но вы обречены на одиночество. Социологи до сих пор спорят о причинах нашего существования, а некоторые в него просто не верят. Согласно наиболее распространенной теории, мы – жертвы психологических расстройств, которые проявились не в детские годы, когда их можно было легко вылечить, а гораздо позже. Я часто думал об этом, но к определенному выводу так и не пришел.

Пару лет назад я сам написал книжонку по этому вопросу – под псевдонимом, разумеется, – и читатели восприняли ее довольно благосклонно. По моей теории, отклонения не относятся к психологической сфере, а носят чисто философский характер. На определенной стадии своего развития человек должен сделать выбор – либо жить, не признавая законов общества, либо умереть от абсолютной скуки. В законопослушной жизни нет ни будущего, ни свободы. Хотите жить по-другому? Тогда придется нарушать законы. Солдаты удачи и авантюристы не могут одновременно и жить в обществе, и находиться вне его. Это раньше было возможным, а сегодня надо сделать выбор: все или ничего. Чтобы не сойти с ума, я выбрал последнее.

Такси прибыло в космопорт, и я без сожалений прервал свои грустные размышления. В нашем деле нельзя хандрить и жаловаться на судьбу. Только ощущение опасности может прочистить мозги. Расплачиваясь с водителем, я обманул его, стащив одну кредитку прямо из-под носа. Он не заметил этого, и его доверчивость позабавила меня. Я оставил ему щедрые чаевые, ведь я не собирался грабить его, а обманул просто от скуки.

За окошком билетной кассы сидел робот, на лбу у которого была установлена камера. Пока я покупал билет, она тихо жужжала, запоминая мою внешность и место назначения. Обычная полицейская процедура. Я бы удивился, если бы этого не произошло. Меня не пугало, что описание моей внешности появится в полицейских управлениях, поскольку на этот раз я не собирался предпринимать путешествие в другую звездную систему, как обычно поступал после каждого крупного дела. В этом не было никакой необходимости. Правда, после крупного дела в одном мире или небольшой системе тут уже ловить нечего, но вокруг Бета Сигнус вращалось около двадцати планет, чьи условия мало отличались от земных. Опасно было оставаться лишь на этой – третьей – планете, а на остальных мне ничего не грозило. Между планетами существовала жесткая конкуренция, и полицейские управления неохотно сотрудничали друг с другом. За это они и поплатятся. Мой билет был на Мори – восемнадцатую планету, где жители в основном занимались земледелием.

В космопорту было полно небольших магазинчиков. Я все их обошел и приобрел новый чемодан, полный комплект одежды и дорожные принадлежности. Последний мой визит был к портному. Он подобрал мне пару дорожных костюмов, и я зашел с ними в примерочную кабинку. Разумеется, по чистой случайности я повесил один костюм таким образом, что он закрыл объектив камеры. Я пыхтел и шаркал ногами, делая вид, что переодеваюсь, а на самом деле подделывал только что купленный билет. При помощи ножа для обрезки сигар, в котором у меня был небольшой компостер, я проделал несколько дырок в перфокарте билета, изменив место назначения. Теперь я уже направлялся не на восемнадцатую планету, а на десятую. На этой операции я терял двести кредиток. В этом-то вся и хитрость. Не надо стараться увеличить стоимость билета – подделку легко обнаружить. Но если вы уменьшаете стоимость и теряете при этом деньги, все подумают, что ошиблась машина. Ни у кого не возникнет ни малейшего подозрения, ведь терять деньги на подделке – явная глупость.

Чтобы не вызвать подозрения у полиции, я снял костюм с камеры и стал примерять его, придирчиво рассматривая себя в зеркале. До отправления корабля оставался час, и я с пользой для дела провел это время. Я отправился в автоматическую химчистку, где мне выстирали и выгладили только что купленную одежду. Ничто так не вызывает подозрения таможенников, как полный чемодан новой одежды с этикетками.

На таможне не возникло никаких проблем, и, зайдя в полупустой салон корабля, я выбрал место рядом со стюардессой. Я флиртовал с ней до тех пор, пока она возмущенно не удалилась, причислив меня к категории нахалов и приставал. Сидевшая рядом старушка составила обо мне точно такое же мнение и, одарив меня презрительным взглядом, демонстративно отвернулась к окну. Я безмятежно заснул. Уж если нет возможности остаться незамеченным, то лучше быть замеченным и причисленным к определенной категории людей. Тогда вас невозможно отличить от других подобных типов, чего я и добивался.

Когда я проснулся, корабль уже подлетал к десятой планете. Я продолжал дремать, пока мы шли на посадку, затем выкурил сигару, ожидая, когда таможенники закончат осматривать мои вещи. Кейс, набитый деньгами, не вызвал у них никаких подозрений, так как еще полгода назад я предусмотрительно подделал свои документы и теперь в графе «профессия» у меня значилось «банковский курьер». Межпланетный кредит на этих планетах почти отсутствовал, и таможенники привыкли, что курьеры постоянно возят с собой огромные суммы денег наличными.

По привычке заметая следы, я оказался в большом промышленном городе под названием Бругг, в тысяче километров от места моего приземления. Используя новое удостоверение личности, я поселился в небольшой гостинице, расположенной на окраине города.

Обычно после большого дела я отдыхаю месяц-другой, но на этот раз потребности в отдыхе я не ощущал. Делая небольшие покупки, необходимые мне для восстановления личности Джеймса ди Гриза, я прикидывал, чем бы мне заняться. В первый же день я обнаружил одно место, показавшееся мне легкой добычей, и с каждым днем я все больше и больше убеждался в этом.

Я никогда не повторялся, и это позволяло мне ускользать от полиции. Обдумав какое-нибудь выгодное дельце, я претворял его в жизнь и больше никогда к нему не возвращался. Единственное, что было в этих делах общим, так это то, что все они приносили мне деньги. Вот только вооруженного ограбления за мной еще не числилось. Пора было восполнить этот пробел.

Восстанавливая образ Скользкого Джима, я отращивал брюшко и обдумывал план операции. К тому времени, когда я изготовил себе новые отпечатки пальцев, план был готов. Как и всякий гениальный план, он был прост; ведь чем меньше сложностей, тем меньше вероятность случайного прокола.

Я решил ограбить «Морайо», крупнейший универмаг в городе. Каждый вечер в одно и то же время бронированный фургон забирал дневную выручку и отвозил ее в банк. Как можно упустить такую заманчивую добычу – гигантскую сумму денег в мелких купюрах. Основная сложность заключалась в том, как унести такую уйму денег. Как только я нашел ответ на этот вопрос, можно было начинать операцию.

Все приготовления существовали только в моей голове, пока я входил в образ Джеймса ди Гриза. Нацепив на себя пояс с грузом, я вновь почувствовал себя в форме. Я снова перешел на сигареты и принялся за работу. Пару дней я посвятил тому, что приобретал и воровал необходимые мне вещи. Операцию я запланировал на следующий день.

Ключевую роль в операции я отвел большому трейлеру, который купил накануне. Сделав кое-какие усовершенствования в кабине, я припарковал его в Г-образной аллее в полумиле от «Морайо». Трейлер блокировал въезд в аллею, но это не имело значения, так как ею пользовались только утром. Ленивой походкой я направился к магазину. Когда я подошел к нему, бронированный фургон уже был там. Прислонившись к стене огромного здания, я наблюдал, как охранники грузят деньги. Мои деньги.

Человек со слабыми нервами и бедным воображением пришел бы в ужас от этой картины. По крайней мере пять вооруженных охранников стояли у входа, еще двое сидели в фургоне. Добавьте к этому еще водителя и его помощника. У тротуара урчали три мотоцикла – они должны были сопровождать фургон в пути. Впечатляющее зрелище. Я затянулся сигаретой, стараясь не рассмеяться от мысли, что все их тщательно продуманные предосторожности – лишь пустая трата времени.

Я считал мешки с деньгами по мере того, как их выносили из магазина. Их всегда было пятнадцать, ни больше ни меньше. Это упрощало мою задачу. Как только четырнадцатый мешок загрузили в фургон, в дверях магазина появился пятнадцатый. Водитель, как и я, тоже считал мешки и вылез из кабины, чтобы запереть заднюю дверь фургона.

Мы двинулись с места одновременно. Когда он подошел к задней двери, я уже находился рядом с кабиной фургона. Я быстро залез внутрь и захлопнул за собой дверь. Помощник успел только открыть рот и выпучить глаза, когда я бросил ему на колени анестезирующую бомбу. Он тут же отключился. Разумеется, у меня в носу стояли защитные фильтры. Заводя двигатель левой рукой, правой я бросил бомбу побольше через окошко внутрь фургона. До меня донеслись звуки падения тел.

Все это заняло не более шести секунд. Охранники, стоявшие у входа, только сейчас стали соображать, что происходит что-то непонятное. Помахав им рукой, я нажал на газ, и броневик рванул от обочины. Один из охранников попытался запрыгнуть в открытую заднюю дверь, но немного опоздал. Все произошло так быстро, что им в голову не пришло открыть огонь, хотя я был уверен, что без стрельбы не обойдется. Размеренная жизнь притупляет рефлексы.

Мотоциклисты среагировали гораздо быстрее, и не успел я отъехать на сто футов, как они сели мне на хвост. Я слегка притормозил, дав им возможность приблизиться, а затем снова нажал на газ, чтобы они не обогнали меня.

Сирены завывали, а мотоциклисты стреляли в меня из пистолетов. Все, как я и планировал. С огромной скоростью мы неслись по улицам, оставляя другие машины далеко позади. У мотоциклистов не было времени на размышления, и они считали, что скоро полиция меня перехватит. Ситуация была настолько комичной, что я громко хохотал, срезая углы.

Разумеется, полицию уже оповестили, и все дороги впереди перекрыли. Но эти полмили мы проскочили за несколько секунд. Увидев въезд в аллею, я направил фургон туда, одновременно нажав на кнопку моего карманного коротковолнового передатчика.

Сработали мои дымовые бомбы, установленные вдоль аллеи. Они, как и все мои прочие изобретения, были кустарного производства, но тем не менее вся аллея оказалась в густом облаке дыма. Я слегка сдал вправо, пока фургон не коснулся крылом стены. Снизив скорость, я повел машину, что называется, на ощупь. Мотоциклисты такого сделать не могли, поэтому должны были выбирать: либо остановиться, либо ринуться в темноту. Я надеялся, что они примут разумное решение и не станут подвергать себя риску.

Радиоимпульс, взорвавший дымовые бомбы, должен был одновременно открыть задние двери моего трейлера и опустить аппарель для въезда. Во время испытаний все происходило именно так. Оставалось надеяться, что система сработает и на этот раз. Ориентируясь по скорости, я попытался определить расстояние до моего трейлера, но, видимо, ошибся в расчетах. Передние колеса броневика врезались в аппарель, и он не заехал, а залетел вовнутрь. Меня сильно тряхнуло, но я все же успел нажать на тормоза, прежде чем меня выбросило из кабины.

Темень стояла, как ночью. От этих дымовых бомб и сильного удара вся операция чуть не пошла насмарку. Пока я стоял, прислонившись к машине, драгоценные секунды уплывали. Не знаю, сколько времени прошло, пока я сориентировался, но, когда я подошел к задней двери, до меня из клубов дыма донеслись голоса охранников. Они услышали, как я со скрипом поднял покореженную аппарель, и мне пришлось успокоить их, швырнув две газовые бомбы.

Дым уже понемному рассеивался, когда я залез в кабину грузовика и завел двигатель. Проехав несколько футов по аллее, я выбрался на солнечный свет. Впереди, на главной улице, стояли две полицейские машины. Выехав на улицу, я остановился и внимательно посмотрел по сторонам. Никто не обращал внимания на мой трейлер. Видимо, все события происходили на другом конце аллеи. Я нажал на газ и поехал в обратную сторону от магазина, который только что ограбил.

Разумеется, я проехал всего лишь несколько кварталов в этом направлении, а затем повернул на боковую улицу. Развернувшись, я снова направился к универмагу «Морайо» – месту моего последнего преступления. Прохладный ветер, врывавшийся через открытое окошко, взбодрил меня, и, весело насвистывая, я повел грузовик по боковым улицам.

Мне хотелось подъехать к главному входу в универмаг, чтобы посмотреть, как они там суетятся, но нарываться на неприятности у меня не было желания. Да и некогда было. Я заранее наметил маршрут и теперь вел машину по улицам, где почти отсутствовало движение. Через несколько минут я оказался на грузовом дворе универмага «Морайо». Здесь тоже царило некоторое оживление, но работа шла своим чередом. Там и тут небольшие группки грузчиков и водителей обменивались своими впечатлениями по поводу происшедшего, а роботы, не умевшие сплетничать, продолжали работать. Все они настолько были увлечены беседой, что не обратили на меня никакого внимания, когда я остановил свой трейлер рядом с другими фургонами. Выключив двигатель, я облегченно вздохнул и откинулся на сиденье.

Первая часть операции прошла нормально. Впрочем, вторая часть была не менее важной. Я вытащил из своего набрюшника аптечку, которую всегда беру с собой на дело. Обычно я не доверяю стимуляторам, но от удара голова все еще шла кругом. Я впрыснул себе в локоть два кубика линотена, и в голове снова прояснилось. Походка вновь стала пружинистой, когда я направился к задним дверям трейлера.

Помощник водителя и охранники все еще были без сознания и должны были пребывать в таком состоянии еще часов десять. Я аккуратно уложил их рядом с броневиком, чтобы они мне не мешали, и принялся за работу.

Броневик занимал почти весь трейлер. Я знал, что так оно и будет, поэтому коробки прикрепил к стенкам. Это были чудесные упаковочные коробки с надписью «Морайо» на боках. Я давно украл их со склада, и вряд ли их пропажу заметили. Вытащив коробки, я принялся набивать их деньгами. Пот лил с меня градом, и мне пришлось даже снять рубашку.

Почти два часа у меня ушло на то, чтобы заполнить коробки и заклеить их лентой. Каждые десять минут я выглядывал в глазок, установленный в двери, но снаружи все шло своим чередом. Несомненно, полиция закрыла все въезды и выезды из города и теперь прочесывала улицы в поисках фургона. Я готов был побиться об заклад, что им никогда в голову не придет искать фургон на заднем дворе обворованного универмага.

На складе, где я украл коробки, я позаимствовал и накладные. Вписав в них различные адреса получения груза, который, разумеется, был оплачен, я прикрепил их к коробкам. Операция шла к концу.

Уже стемнело, но я знал, что грузовое отделение работает допоздна. Двигатель завелся с пол-оборота, я выехал со стоянки и стал подавать к платформе. В этом месте, где грузовой двор соединялся с приемным участком, было довольно спокойно, и я постарался поставить трейлер как можно ближе к разделяющей черте. Убедившись, что никто из рабочих не смотрит в мою сторону, я открыл заднюю дверь. Ведь даже самому тупому из них стало бы интересно, с какой стати из грузовика выгружают коробки с ярлыками универмага. Установив коробки на платформу, я быстро набросил на них брезент. Все это заняло несколько минут. Усевшись рядом, я закурил.

Ждать долго не пришлось. Не успел я докурить сигарету, как появился робот из отдела отправки.

– Эй, иди сюда! М-19, который грузил эти коробки, перегорел. Надо срочно позаботиться о грузе.

В глазах робота загорелось чувство долга. Некоторые из последних моделей М воспринимают работу с большой ответственностью. Я быстро отошел в сторону, так как из дверей склада появились автопогрузчики и М-грузчики. Не успел я и глазом моргнуть, как мой груз исчез с платформы. Закурив еще одну сигарету, я стал наблюдать, как на мои коробки ставят штампы и грузят на ленту транспортера.

Теперь мне осталось только бросить свой трейлер на какой-нибудь тихой улочке и изменить внешность.

Усевшись в кабину, я впервые за все время почувствовал, что происходит нечто странное. Я, разумеется, наблюдал за воротами грузового двора, но невнимательно. Машины въезжали и выезжали. И тут меня как громом ударило. Одни и те же машины ездили туда-сюда! Большой красный грузовик только что выехал через ворота. Звук его мотора становился все тише и тише по мере того, как он удалялся по улице. Затем снова послышался рев мотора, и тот же самый грузовик въехал во двор через другие ворота. За стеной стояли полицейские машины.

Они ждали меня.

Глава 3

Впервые за всю мою преступную карьеру я почувствовал страх загнанного человека. В первый раз полиция села мне на хвост, когда я этого не ожидал. Деньги, конечно, потеряны. Я о них уже и думать перестал. Надо было спасать свою шкуру.

Никаких необдуманных поступков. Пока я чувствовал себя в относительной безопасности. Кольцо, разумеется, смыкалось, но медленно, ведь они не знали, где именно я нахожусь. Попробуй найди человека на таком огромном грузовом дворе. Но как они вообще вышли на меня? Вот что меня беспокоило больше всего. У местной полиции отсутствовал опыт, и они никак не смогли бы так быстро напасть на мой след. Тем более что следов я не оставлял. Тому, кто устроил мне здесь ловушку, нельзя было отказать в сообразительности.

Внезапно меня осенило:

Специальный Корпус.

Об этом ничего не писали, но слухи о нем ходили в любом из тысячи миров Галактики. Специальный Корпус, входивший в Лигу, брал на себя решение задач, с которыми не могли справиться отдельные планеты. Говорили, что именно Корпус покончил с остатками банды Хэкселла после заключения перемирия, прикрыл лавочку нелегальных торговцев «T&Z» и, наконец, поймал Инскиппа. Теперь пришел и мой черед.

Они ждали, когда я попытаюсь смыться. Вероятно, они думали так же, как и я, и перекрыли все выходы. Надо соображать быстро и действовать правильно.

Есть только два выхода. Через ворота или через универмаг. Ворота слишком хорошо охранялись, чтобы через них прорваться, а вот в магазине полно дверей. Мне подходил только этот вариант. Как только я принял это решение, я понял, что точно такая же мысль пришла в голову моим преследователям – к дверям магазина двигались люди. Меня опять охватил страх, и я окончательно разозлился. Меня бесила сама мысль, что кто-то может меня перехитрить. Ладно, посмотрим, кто кого. У меня в запасе оставалась еще пара трюков.

Сначала надо сбить их с толку. Я завел трейлер, переключил на первую скорость и поехал к воротам. Закрепив руль, я выпрыгнул из кабины и помчался обратно в сторону склада. За спиной послышались выстрелы, страшный грохот и крики. Последнее мне понравилось больше всего.

На дверях, ведущих в универмаг, висели замки. И допотопная сигнализация, которую я мог вывести из строя за пару секунд. При помощи отмычки я открыл замок и пнул дверь ногой. Хотя сигнального звонка не было слышно, я знал, что где-то в здании на табло индикатора загорелась лампочка, показывающая, что дверь открыта. Повернувшись, я изо всех сил помчался к последней двери, расположенной на противоположном конце здания. На этот раз, прежде чем войти в дверь, я заранее отключил сигнализацию. Оказавшись внутри, я запер ее за собой.

Нет ничего труднее, чем убегать, сохраняя при этом спокойствие. Задыхаясь, я добежал до служебного входа. Несколько раз я видел впереди горящие фонари полицейских и сворачивал в первый попавшийся коридор. Просто удивительно, как это они меня не засекли. Перед дверью, через которую я хотел выскочить, стояли два типа в форме. Прижимаясь к стене, я подобрался к ним поближе и, когда нас разделяло не более двадцати футов, швырнул газовую гранату. Сначала мне вдруг показалось, что они в противогазах и я попался, но они рухнули на пол. Один из них загораживал дверь. Отодвинув его в сторону, я приоткрыл ее на несколько дюймов.

Прожектор был установлен футах в тридцати от двери, не дальше. Когда он вспыхнул, мне показалось, что я ослеп. Яркий свет резанул по глазам. Только я успел плюхнуться на пол, как автоматная очередь разнесла дверь в щепки. В ушах звенело от грохота разрывающихся пуль, но все же я услышал приближающийся топот. Выхватив свой пистолет 0,75-го калибра, я выпустил все патроны в дверь, целясь выше, чтобы никого не задеть. Вряд ли это остановит их, но задержит точно.

Тут же они открыли ответный огонь. Такое впечатление, что их там был целый взвод. Свистели пули, от стен отлетали куски пластмассы. То, что надо; я был уверен, что за моей спиной никто не появится. Прижимаясь к полу, я отполз в сторону, подальше от линии огня. Пару раз завернув за угол, я теперь мог встать, не боясь, что меня пристрелят. Колени тряслись, в глазах рябило. Прожектор неплохо поработал, и я видел все как в тумане.

Я медленно шел, стараясь уйти как можно дальше от стрельбы. Взвод открыл огонь, как только я попытался выйти. Значит, им приказали стрелять в каждого, кто попытается покинуть здание универмага. Чудесная ловушка. Полицейские будут искать меня, пока не найдут. А стоит мне только выйти, как меня пристрелят. Я чувствовал себя, как крыса, попавшая в западню.

Внезапно во всем универмаге зажегся свет – я замер. Я стоял возле витрины сельскохозяйственных инструментов. В другом конце зала находилось трое солдат. Мы заметили друг друга одновременно, и не успел я шмыгнуть за дверь, как вокруг засвистели пули. Они привлекли и военных, значит, хотели взять меня во что бы то ни стало. Невдалеке виднелись шахта лифта и лестница, ведущая наверх. В одно мгновение я оказался возле лифта, нажал на кнопку подвального этажа и выскочил из кабины до того, как двери успели закрыться. Затем я помчался обратно к лестнице, ожидая, что солдаты появятся в любой момент. Я успел подняться на первую площадку, когда дверь внизу распахнулась. Удача все еще не покинула меня. Солдаты не заметили меня и думали, что я спустился на лифте вниз. Привалившись к стене, я слышал, как они с криками понеслись в подвал.

Но один из них оказался не таким тупым, как остальные. Вместо того чтобы отправиться в подвал по ложному следу, он стал медленно подниматься по ступенькам. У меня не осталось ни одной гранаты, поэтому пришлось идти впереди него по лестнице, стараясь не производить шума.

Я крался по ступенькам в одних носках, повесив ботинки на шею, а он грохотал своими сапожищами по металлической лестнице. Так мы преодолели четыре пролета.

Я уже было занес ногу, чтобы подниматься дальше, как вдруг услышал, что кто-то спускается вниз, топоча солдатскими сапогами. Рядом была дверь, и я шмыгнул за нее. Передо мной тянулся коридор, по обе стороны которого были расположены двери. Я помчался вперед, стараясь добежать до конца коридора до того, как дверь сзади распахнется и меня изрешетят автоматными очередями. Коридор, казалось, никогда не кончится, и я понял, что добежать до конца у меня не хватит времени.

Я, как крыса, искал щель, где бы укрыться, но ее не было. Я тыкался во все двери, но они были заперты, все до одной. Лестничная дверь позади меня распахнулась, и я скорее почувствовал, чем увидел, как автоматы нацелились на меня. Я боялся оглянуться. Неожиданно одна из дверей поддалась, и я влетел туда, не соображая, что произошло. Быстро закрыв ее за собой, я привалился к стене, дыша, как загнанный зверь. Внезапно свет в комнате зажегся, и я увидел сидевшего за столом человека. Он улыбался.

Есть какой-то предел человеческому терпению, и я достиг его. Мне уже было все равно – пристрелит он меня или угостит сигаретой. Он не сделал ни того ни другого. Вместо этого он предложил мне сигару.

– Угощайтесь, ди Гриз. Вы, кажется, такие предпочитаете?

Насколько все-таки мы рабы своих привычек. Даже когда рядом ходит смерть, мы не можем от них отказаться. Пальцы сами взяли сигару и засунули ее в рот. Я глубоко затянулся. Все это время я не сводил глаз с человека, ожидая любого подвоха.

Наверное, ожидание смерти было написано у меня на лице. Он кивнул мне на кресло, держа руки на столе. Я все еще держал его на мушке моего пистолета.

– Садитесь, ди Гриз, и уберите пушку. Если бы я хотел вас убить, я сделал бы это гораздо раньше, а не стал заманивать в эту комнату. – Он изумленно поднял брови, увидев выражение моего лица. – Уж не думаете ли вы, что оказались здесь случайно?

Именно так я и думал, но теперь… Какой же я болван! Мне стало мучительно стыдно. Меня обвели вокруг пальца, и у меня не было другого выбора, как достойно сдаться. Швырнув пистолет на стол, я плюхнулся в предложенное кресло. Он убрал оружие в ящик и немного расслабился.

– Мне было немного не по себе, когда вы таращили на меня глаза и размахивали своей пушкой.

– Кто вы такой? – резко спросил я.

Он улыбнулся.

– Кто я такой, абсолютно неважно. Главное, какую организацию я представляю.

– Корпус?

– Именно. Специальный Корпус. Уж не приняли ли вы меня за местного полицейского? Полиция получила приказ стрелять в вас без предупреждения. Они позволили Корпусу участвовать в этом деле только после того, как я рассказал, где вас можно найти. Это мои люди заманили вас сюда. Здешние полицейские пристрелили бы вас, не раздумывая.

Неприятно, конечно, слышать такое, но это была правда. Они манипулировали мной, как запрограммированным роботом М-класса. Сидевший за столом человек – на вид ему было лет шестьдесят пять, это я только сейчас заметил, – поймал меня по всем правилам. Игра закончилась.

– Ладно, мистер сыщик, я сдаюсь. Что дальше вы со мной собираетесь делать? Психологическая переориентация, лоботомия или банальный расстрел?

– Боюсь, что вы не угадали. Я просто хотел предложить вам работать на Корпус.

Все это прозвучало настолько нелепо, что я чуть не свалился с кресла от смеха. Межпланетный вор Джеймс ди Гриз в роли полицейского? Вот потеха. Он спокойно ждал, когда у меня пройдет приступ веселья.

– Допускаю, что на первый взгляд это кажется нелепым. Подумайте и скажите, кто может лучше выследить вора, как не другой вор?

Он был прав, но я не хотел в обмен на свободу становиться стукачом.

– Звучит заманчиво, но, боюсь, вынужден буду отклонить ваше предложение. Вы же знаете, у воров существует свой кодекс чести.

Это его разозлило. Когда он помахал перед моим носом пудовым кулачищем, я понял, что он гораздо крупнее, чем показался мне сначала.

– Хватит говорить глупости! Не корчите из себя героя детективного сериала. Вы еще никогда за свою жизнь не встречались с другим преступником. А встретив, не задумываясь, передали бы его полиции, если бы это принесло вам выгоду. Вами движет только эгоизм, и вы наслаждаетесь, делая то, чего не могут сделать другие. Пора признаться себе в этом. Хватит играть роль межпланетного плейбоя. Вы можете заняться работой, где потребуются все ваши таланты и способности. Вам приходилось когда-нибудь убивать?

Внезапный вопрос застал меня врасплох, и я не сразу ответил.

– Насколько я знаю, нет.

– А я знаю точно, так что можете спать спокойно. Вы не убийца, я проверил это, прежде чем начать охоту на вас. Именно поэтому я и уверен, что вы согласитесь работать на Корпус и получать удовольствие, вылавливая настоящих преступников, а не тех, кто просто бросает протест обществу. Людей, которые убивают и получают наслаждение от убийства.

Все это звучало довольно убедительно, на все у него был готовый ответ. У меня оставался последний аргумент.

– А что случится, если в Корпусе узнают, что вы принимаете на работу бывших преступников? Да нас обоих поставят к стенке.

Теперь он расхохотался. Я не видел в этом ничего смешного и не стал разделять его веселье.

– Начнем с того, мой друг, что я и есть Корпус, по крайней мере, человек, который им руководит. Как, ты думаешь, меня зовут? Гарольд Питерс Инскипп, вот кто я такой!

– Уж не тот ли Инскипп…

– Тот самый. Неуловимый Инскипп. Человек, ограбивший «Фарсидион II» во время полета и провернувший все те дела, о которых вы, вероятно, читали в свои юношеские годы. Меня завербовали точно так же, как сейчас я вербую вас.

Он знал, что я у него на крючке, и выложил последний довод.

– А откуда, по-вашему, мы набираем своих агентов? Не тех отличников технических школ, которые преследовали вас сейчас. Я имею в виду настоящих агентов. Тех, кто планирует и осуществляет операции. Они бывшие преступники. Все до одного. И чем лучше они действовали на свободе, тем большую пользу они приносят Корпусу. Вселенная огромна, и каких только проблем у нас не возникает. Мы берем на работу только настоящих профессионалов. Что скажете?

Все это было настолько внезапно, что времени подумать не оставалось. Я мог бы спорить с ним целый час, но мозг уже принял решение. Я готов был сказать «да».

Я, конечно, что-то терял, но особо не печалился. Я не потеряю свободу и буду работать с людьми. Прощайте, беззаботные деньки, я снова становлюсь полноправным членом общества.

От этой мысли на душе у меня потеплело. По крайней мере, моему одиночеству пришел конец. Взамен того, что я потеряю, я приобрету дружбу.

Глава 4

Как глубоко я ошибался.

Люди здесь просто поражали меня тупостью. Я был для них очередной шестеренкой в отлаженном механизме. Я делал все, что мне говорили, удивляясь, как меня угораздило вляпаться в такую историю. Впрочем, удивляться было особенно нечему, я ведь знал, как это случилось. Потянулись однообразные будни.

Школа находилась на планетоиде, и я понятия не имел, какие планеты располагаются по соседству и как называется эта звездная система. Все это держалось в глубоком секрете, потому что тут, очевидно, располагались штаб-квартира Специального Корпуса и главная учебная база.

Это мне нравилось. Только поэтому я и подавил в себе мысль о побеге. Предметы были скучными, но материальная база – будь здоров. Только теперь я понял, какими примитивными были мои операции. Да имей я такую технику, мне бы равных не нашлось! Эта мысль постоянно преследовала меня в минуты депрессии и тоски, но я гнал ее прочь.

Потом вообще началась тоска зеленая. Почти все время занимала работа с архивами, где мы изучали бесчисленные победы и некоторые поражения Корпуса. Я несколько раз уже порывался смыться отсюда ко всем чертям, но меня одолевало любопытство – а что, если все это часть испытательного периода? Я умерил свой норов и, стараясь не помереть со скуки, стал присматриваться, что к чему. Я поставил себе целью вырваться из этого рабства. Пришлось попотеть, но я достиг своей цели.

Когда я собрал все данные, все уже спали. Впрочем, я был этому только рад.

Что касается вскрытия замков и сейфов, то без ложной скромности признаюсь – равных в этом деле мне нет. Замок на двери спальни Инскиппа был просто допотопным. Через секунду я бесшумно пробрался в его комнату. Но он все равно услышал меня. Зажегся свет, и я увидел дуло пистолета 0,75-го калибра, направленное мне в грудь.

– Я-то думал, у тебя мозгов побольше, ди Гриз! – рявкнул он. – Подумать только, залезть в мою спальню! Да я мог тебя пристрелить!

– Не думаю, – ответил я, глядя, как он прячет свой пистолет под подушку. – Вы из тех любознательных людей, которые, прежде чем нажать курок, должны выяснить, что происходит. К тому же, будь ваш экран включен, я бы не стал шастать тут по ночам. Я бы просто позвонил.

Инскипп зевнул и налил стакан воды из графина.

– Если я возглавляю Специальный Корпус, это не значит, что я обязан работать круглые сутки. – Он опустошил стакан. – Надо же мне когда-нибудь спать. Мой экран принимает только экстренные вызовы. Не хватало мне еще утешать каждого агента.

– Значит, – как можно ласковее сказал я, – вы полагаете, что я пришел к вам за утешением?

– Мне все равно, зачем ты пришел, – проворчал он, накрываясь одеялом. – Убирайся отсюда и приходи завтра, в рабочее время.

Теперь он был в моих руках. Ему так хотелось спать, но скоро сон с него как рукой снимет.

– Знаете ли вы, что это такое? – спросил я, сунув ему под нос фотографию.

Инскипп медленно приоткрыл один глаз.

– Похоже на большой военный корабль Империи, – пробормотал он. – А теперь убирайся с моих глаз долой!

– Отличная мысль, несмотря на такой поздний час, – ободряюще сказал я. – Это последний имперский крейсер. Одна из самых разрушительных военных машин, когда-либо построенных человеком. Полмили защитных экранов и вооружение, способное испепелить в долю секунды любой существующий флот…

– Если не считать, что последний крейсер такого типа пустили на металлолом тысячу лет назад, – пробормотал он.

Чтобы исключить всякие недоразумения, я наклонился и прошептал ему прямо на ухо:

– Все правильно. А если я скажу, что этот корабль строят сейчас?

С каким удовольствием я наблюдал, как, отбросив в сторону одеяло, Инскипп вскочил с постели. Еще секунду назад он находился в горизонтальном положении, а теперь стоял, рассматривая фотографию при свете лампы. На его пижаме не было пуговиц, и мне было видно, как его худое тело покрылось гусиной кожей. Но, несмотря на это, голос Инскиппа звучал грозно.

– Говори, ди Гриз! Говори, черт тебя побери! – зарычал он. – Что это за чепуха насчет военного корабля? Кто его строит?

Достав пилочку для ногтей, я принялся за маникюр, краешком глаза наблюдая, как его лицо наливается краской. Я наслаждался чувством превосходства.

– Вы правильно сделали, что направили ди Гриза работать в архиве. Копаться в папках столетней давности – что может быть лучше, чтобы сломить его строптивость. Надо же как-то научить Скользкого Джима дисциплине, показать ему, на чем стоит Корпус. Впрочем, архив уже давно пора было привести в порядок.

Инскипп открыл рот, издал какой-то нечленораздельный звук и снова закрыл его. Он понял, что чем больше он будет меня прерывать, тем длиннее будет моя речь. Я кивнул, отмечая его сообразительность, и продолжал:

– Итак, вы решили сломить мой дух под видом изучения истории деятельности Корпуса. Надо сказать, ваш план провалился. Покопавшись в архивах, я обнаружил там массу интересного. Особенно меня заинтересовала система КП – каталог памяти. Такая машина, что собирает поступающую информацию со всех планет Галактики, обрабатывает ее соответствующим образом и отправляет в архив. Там я и натолкнулся на этот корабль. Космические корабли всегда интересовали меня…

– Еще бы, – грубо прервал меня Инскипп. – Сколько ты их угнал за свою жизнь.

С обидой посмотрев на него, я медленно продолжал:

– Не буду утомлять вас деталями, раз вам так не терпится все узнать. Одним словом, я наткнулся на этот план.

Как только я вытащил план из кармана, он вырвал его у меня из рук.

– Что ты хочешь этим сказать? – пробормотал он, внимательно изучая чертеж. – Обычный транспортный корабль, приспособленный для перевозки пассажиров. При чем здесь имперский крейсер?

Трудно презрительно кривить губы и говорить одновременно, но у меня это получилось.

– Естественно, ни один дурак не будет сообщать в регистр Лиги, что строит военный корабль. Но, как я уже сказал, в кораблях я немного соображаю. Мне показалось, что его размеры слишком уж велики для той цели, для которой он якобы предназначается. И так слишком много существует кораблей, которые только зря переводят топливо. Незачем строить новые. Поразмыслив, я дал команду машине, чтобы мне представили полный список кораблей такого размера, которые когда-либо строились. Представьте себе мое удивление, когда, попыхтев три минуты, машина выдала список, где числилось только шесть кораблей. Один построили для колонизаторов, направляющихся в другую галактику. Насколько мне известно, он все еще в пути. Пять других относились к кораблям класса Д, построенных для перевозки больших масс людей в эпоху Экспансии. Сейчас такие громадины никому не нужны. Я никак не мог взять в толк, зачем кому-то понадобился такой корабль. Отключив в системе КП временной ограничитель, я просмотрел всю историю освоения космоса, чтобы найти подходящие аналоги. И я их нашел. Это оказался военный корабль из Золотого Века Имперской Экспансии. Машина даже выдала мне чертеж.

Инскипп вырвал его у меня из рук и принялся сравнивать оба чертежа. Глядя через его плечо, я указывал на наиболее интересные детали.

– Обратите внимание, планировка машинного зала слегка изменена, чтобы увеличить емкость грузового трюма для хранения достаточного количества оружия. Надстройка легко убирается, и на ее месте устанавливаются орудийные башни. Корпуса кораблей одинаковы. Пара незначительных изменений – и неуклюжий транспортный корабль превращается в быстроходный крейсер. Все это можно сделать во время сборки. Пока Лига сообразит, что к чему, корабль будет готов. Разумеется, все это может оказаться чистой случайностью, несмотря на то что чертежи совпадают в шести местах. Но я готов спорить на все что угодно, что это не так.

Но Инскипп спорить не стал. С его-то опытом он сразу сообразил, что дело тут нечисто. Натягивая штаны, он буквально засыпал меня вопросами.

– Как называется эта миролюбивая планета, стремящаяся возродить этот кошмар из прошлого?

– Циттануво. Вторая планета звезды Б в Северной Короне. Единственная планета, где живут колонисты.

– Никогда о такой не слышал, – сказал Инскипп, когда мы спускались в кабинет на его личном лифте. – Это и хорошо, и плохо. Не впервые неприятности происходят там, откуда их не ждешь.

Как и всякий человек, фанатически преданный своему делу, он без всяких угрызений совести разбудил своих подчиненных, нажав на кнопку срочного вызова. Заспанные клерки быстро принесли все необходимые документы. Мы тут же принялись их изучать.

Скажу без ложной скромности, что скоро Инскипп пришел к тому же выводу, что и я. Отшвырнув папку в другой конец комнаты, он хмуро уставился в окно, за которым начинался рассвет.

– Чем больше я об этом думаю, – сказал он, – тем больше оно кажется мне подозрительным. У этой планеты нет никаких причин, чтобы строить военный корабль. Но они строят его, в этом я не сомневаюсь. Но зачем? У них процветающая культура, нет безработицы, в избытке тяжелые металлы и эффективная система хозяйствования. Ни врагов, ни междуусобиц, ничего подобного. И если бы не этот военный корабль, это была бы идеальная планета Лиги. Надо узнать о них побольше.

– Я уже позвонил в космопорт – от вашего имени, разумеется, – сказал я, – и приказал, чтобы приготовили скоростной курьерский корабль. Через час я отправляюсь на Циттануво.

– Не слишком ли ты торопишься, ди Гриз? – ледяным тоном спросил он. – Пока еще я здесь командую и сам могу решить, когда ты сможешь действовать самостоятельно.

Я не стал с ним спорить, так как все теперь зависело от его решения.

– Просто я решил помочь, шеф. Думал, вдруг вам понадобится дополнительная информация. Ведь речь пока не идет об операции. Это просто разведка. Я могу справиться с этим не хуже любого квалифицированного оперативника. К тому же я наберусь опыта, который мне необходим для работы в Корпусе.

– Ладно, – сказал он. – Хватит языком молоть. Отправляйся и узнай, что там происходит. Потом вернешься и доложишь. И больше ничего. Это приказ.

По его тону я понял, что он не надеялся на такой исход. И он был прав.

Глава 5

В вещевом отделе и отделе документации меня снабдили всем необходимым. Солнце едва поднялось над горизонтом, когда моя ракета, как серебряная стрела, взмыла в небо.

Путешествие заняло всего несколько дней. За это время я изучил всю информацию, касающуюся Циттануво. И чем больше я узнавал об этой планете, тем меньше понимал, зачем им боевой корабль. Это не укладывалось ни в какие рамки. На Циттануво жили колонисты из системы Челлини, и я не раз бывал в подобных поселениях. Все они объединялись в свободный союз, и, хотя случались разногласия, до применения военной силы дело никогда не доходило. Уж если у них и было что-то общее, так это отвращение к войне.

И все-таки они тайно строили военный корабль.

Устав от бесплодных размышлений, я принялся играть сам с собой в трехмерные шахматы. Этим я занимался до тех пор, пока на экране не появилась Циттануво.

Один из моих девизов гласит: «Тайное надо делать явно». Фокусники называют это отвлечением внимания. Дайте людям взглянуть на то, что вы хотите спрятать. Поэтому, не спеша приблизившись к планете, я приземлился в полдень на самом крупном космодроме Циттануво. Я уже был одет соответственно своей роли и вышел из корабля, как только амортизаторы перестали вибрировать. Накинув на плечи меховую накидку, я застегнул ее платиновой пряжкой и спустился по трапу. Приземистый робот модели М-3 грохотал сзади с моим багажом. Я сразу же направился к главному выходу, не обращая внимания на суету, царившую в таможенном отделе. И только когда какой-то мелкий чин подбежал ко мне, я сделал вид, будто только сейчас заметил таможенников.

Не успел он и рта открыть, как я разразился целой речью.

– Прекрасная планета! Изумительный климат! Идеальное место для жизни. Приветливые люди, готовые помочь незнакомцу, и все такое прочее. Это мне по душе. Я очень благодарный человек. Очень рад с вами познакомиться. Я – Великий Князь Сент-Анжело.

Горячо пожав ему руку, я сунул туда сотенную кредитку.

– А теперь, может, вы позовете таможенников, чтобы они прямо здесь осмотрели мой багаж? Не будем терять время. Мой корабль открыт, и они могут его проверить когда угодно.

Мои манеры, одежда, драгоценности, новенькие шикарные чемоданы, небрежность, с которой я раздавал деньги, могли означать только одно. Столь богатый человек не стал бы заниматься мелкой контрабандой. Служащий что-то пробормотал мне с улыбкой, сказал несколько слов в телефонную трубку, и дело было сделано.

Заглянув для проформы в один или два чемодана, таможенники быстро наклеили бирки на мой багаж и пропустили через барьер. Я пожал всем руки, вложив каждому в ладонь по кредитке, и двинулся в путь. Меня уже ждало такси, и мне порекомендовали хороший отель. Усаживаясь в машину, я согласно кивнул, а робот в это время укладывал чемоданы в багажник.

Корабль был абсолютно чист. Все необходимое мне для работы лежало в моем багаже. Кое-что настолько опасное и смертоносное, что мне грозили бы крупные неприятности, если бы таможенники были повнимательней.

Придя в номер отеля, я переоделся и изменил внешность. Разумеется, после того, как робот проверил все помещения.

Замечательная штука, эти роботы Корпуса. С виду самые настоящие тупые М-3. Но это только внешне. Мозги у них первоклассные, к тому же весь корпус у них нашпигован различными приборами и приспособлениями. Робот медленно двигался по комнате, раскладывая мой багаж и дорожные принадлежности. Он следовал по определенной схеме, исследуя одновременно каждый дюйм поверхности. Закончив проверку, он доложил мне о результатах:

– Все комнаты проверены. Обнаружен только один оптический «жучок» на той стене.

– Может, не стоит указывать на него? – спросил я робота. – Полиции это может показаться подозрительным.

– Исключается, – с механической уверенностью произнес робот. – Я вывел его из строя.

Находясь в безопасности, я сбросил свои роскошные одежды и облачился в черную как ночь форму адмирала Великого Флота Лиги. Мне выдали ее со всеми знаками отличия, золочеными галунами и необходимыми документами. Мне она казалась слишком помпезной, но для Циттануво это было в самый раз. Как и на других планетах, здесь форме придавали большое значение. Рассыльные, дворники, клерки – все они имели свою характерную униформу. Так что мой черный мундир должен был придать мне соответствующий авторитет.