Операция «У Лукоморья…» Шелонин Олег

16

Нервы Кощея вибрировали, как туго натянутая гитарная струна. Ночь уже давно вступила в свои права, а он все никак не мог принять нужный облик.

– Ну, Кощеюшко, давай. Сосредоточились, успокоились, поехали! – Накачав себя соответственным образом, Кощей в четвертый раз провыл заклинание личины, глянул в зеркало и в четвертый раз сплюнул. От негра в нем была одна повязка Лумумбы. Все остальное больше напоминало хорошо просушенного на солнце старичка индуса, выкрашенного почему-то в нежно-розовый цвет. Кощей повторил попытку и стал оранжевым, затем зеленым, голубым, затем… цвета детского поноса. Это его доконало. Пнув со злости кучу тряпья на полу, Его Бессмертие уже всерьез было решил прикинуться китайцем, как взгляд его упал на коробку с сапожной щеткой, вывалившуюся из кучи хлама. Решение напрашивалось само собой. Через полчаса Кощей превратился в настоящего негра, от которого за версту несло гуталином. Сдернув с ручки двери большое медное кольцо, пристроил его в носу. Сходство стало идеальным. Не хватало только копья. Эту проблему Кощей решил, отодрав узкую рейку от косяка двери подземной кладовой. Его Бессмертие был готов к поединку.

– Ну, Ванька! Держись! Я иду!!!

Разношерстная команда мастеровых, тщательно проинструктированная Вакулой, рассыпалась по периметру посада, охраняя его от вторжения извне. Сам кузнец залег на самом опасном участке. Замок Кощея располагался к югу от посада. Время шло, Кощея не было. «Струсил!» – ликовал Вакула, глядя на догорающие останки терема на площади. «Скоро опять человеком стану. Кузню отстрою… а может, и воеводой останусь… ежели с Авдеичем чего-нибудь… прости господи мысли мои грешные. Не приведи бог, конечно… ну а если… тогда Малашка не отвертится. Нос-то сразу воротить перестанет. Воевода! Звучит! Василиса благословение даст. Не откажет же она своему воеводе…» Треск ветвей со стороны замка Кощея заставил встрепенуться размечтавшегося кузнеца. Маленькая черная фигурка, облаченная в элегантную юбочку из сушеных пальмовых листьев, ломилась сквозь кусты, сердито бормоча что-то под нос. Большое медное кольцо, качающееся в носу при каждом шаге, било фигурку по зубам, что, вероятно, и было причиной ее раздражения. В руках фигурка держала длинную палку, отдаленно напоминающую копье. Темнота не мешала Вакуле разглядеть все эти подробности. В волчьем обличье кузнец приобрел много новых способностей, в том числе и ночное зрение. «Кощей,– смекнул Вакула.– Вот хитрюга. Права была Василиса. По части личин да чар он мастак. Однако нас не проведешь. Мы тебе проверочку устроим. По методике Василисы Премудрой». И кузнец, недолго думая, распластался в длиннющем прыжке, широко раскрыв пасть, взяв прицел точно между ног подозреваемого.

Практики лесного зверя подкрадываться к жертве бесшумно Вакула не имел, а потому сообщил о своих намерениях прямым текстом:

– Ща я те, Кощей, кое-что оттяпаю!

Получивший своевременное уведомление Кощей немедленно развернулся на сто восемьдесят градусов, подставив под удар то, что у нормальных людей называется мягкое место. У Кощея это место оказалось настолько жестким, что от боли взвыли оба.

– Офонарел, что ли? – заверещал Его Бессмертие.– На порядочных людей кидаешься? Тебе что, делать больше нечего?

– Прошу прощения.– Кузнец сплюнул обломок зуба, вымазанный в гуталине.– Ошибочка вышла. Обознался.

Незнакомец как был черненьким коротышкой с кольцом в носу, так им и остался.

– Я те дам, обознался! – осерчал Кощей, перехватил копье на манер дубины и с треском переломил его о хребет Вакулы.

– Я ж извинился! – обиженно провыл волк, улепетывая со всех ног от греха подальше. Кощей тоже расстроился. Потирая покусанное место, он подобрал обломки копья и двинулся к цели своего путешествия. До посада было уже рукой подать. Проломившись сквозь густой кустарник, Кощей на одном дыхании взлетел на развалины кузни и замер. Картина, представшая перед ним, заставила его так широко открыть рот, что проклятое кольцо ввалилось-таки внутрь, благополучно миновав зубы. Его верные слуги плечом к плечу с его злейшими врагами пели песни и пили вино! Больше всех старался Соловей-разбойник:

Кипя от возмущения, Кощей двинулся к нахалу с целью немедленно разобраться, но по дороге его внимание привлекли Гена и Чебурашка, старательно втолковывающие что-то чертям.

– Я прораб или не прораб? – грозно вопрошал домовой, засунув голову в пасть Центральной.

– Прораб,– донесся из пасти голос Балбеса.

– Я министр или не министр?

– Министр.

– Тогда отдай напильник!

– Не отдам. Моя очередь… Я тоже хочу ссспоссобсствывова… блин… споспешшшствов…

– Внести вклад в общее дело в борьбе с паханом,– прокукарекал с ноздрей Центральной петух.

«Ага,– смекнул Кощей,– у меня появился союзник». И он начал протискиваться поближе, в надежде услышать что-нибудь новенькое о неведомом пахане.

– Кончай базар, братаны,– дыхнула крутым перегаром Левая.– Ночь на исходе, а вы все с Центральной возитесь.

– Не лезь наперед папы в пекло.– Илья уступил Трусу место. Трус откинул рога за спину, торопливо сел на землю, схватился за свой конец напильника и начал яростно шаркать им взад-вперед. Балбес, удобно устроившийся на языке Центральной, не ожидал такой прыти от своего коллеги, упустил свой конец, и напильник вместо треугольного зуба Центральной проехался по ее губе. Двухметровый обрубок бревна, распяливший пасть судьи, затрещал, но выдержал.

– А говорили – не надо! – торжествующе сказал Илья.– Предосторожность не помешает!

Балбес грозящей ему опасности даже не заметил. Трус, дрожа от нетерпения, торопливо приладил напильник к следующему зубу и собрался продолжать в том же духе.

– Кто ж так точит, бестолочь? – не выдержал Кощей.– А ну дай сюда напильник! – Выдернув у оторопевшего черта инструмент, Его Бессмертие бесцеремонно отодвинул Труса в сторону. Но продемонстрировать свое мастерство Кощею не дали.

– Отвали, мужик! – рыкнул Бывалый.– Вишь, мы делом заняты?

– Ходют тут всякие,– поддержал Бывалого Чебурашка,– а потом… напильники пропадают.

Напильник был немедленно изъят, Кощей с позором изгнан пинком копыта по уже пострадавшему от Вакулы месту. Илья вмешаться не успел. Его команда действовала слаженно и дружно.

– Это вы, конечно, молодцы, но, может, не стоило так? – Илья с любопытством разглядывал Кощея.– Мужик помочь хотел. От души, можно сказать. Откуда ты, негритосик? Как тебя звать-величать? С чем пожаловал?

– Мой Лумумба. Вождь. Меня вся Африка знает.– Разобиженный Кощей с трудом входил в роль.– А ты кто такой?

– А я папа. Меня весь Рамодановск знает. А это у тебя что? – Илья кивнул на обломки рейки.

– Мой боевой копье! – старательно коверкая речь, отрапортовал Кощей.

– Оружие надо держать в порядке,– укорил Кощея Илья.

– Попробуй удержи! – загорячился Кощей.– По вашим лесам такие психи бегают, копий на них не напасешься. Сначала наследство норовят оттяпать, а потом извиняются. Обознались они, видите ли. Да ты сам посмотри! – Кощей в запале развернулся тылом и задрал юбочку. На тощем, костлявом заду Его Бессмертия виднелся четкий отпечаток зубов Вакулы.

– А я думал, у негров наследство с другой стороны,– почесал затылок Илья.

– Это у негров,– рассердился на бестолкового оппонента Кощей,– а у нас все как у людей.

– Это как?

– Ну ты что, сам не видел, через ж… Ой! Все по-русски, короче, не ошибешься.

– Да, здесь трудно ошибиться. Орлы!!!

– Че!

– Че!

– Че, папа?

– Нашего полку опять прибыло. Новый русский, похоже. Только почему-то черненький. Ну, оно понятно… он же из Африки. Давай, новобранец, держись коллектива. С нами не пропадешь.

И Кощей начал держаться коллектива. К Яге, невозмутимо продолжавшей работать над вторым чулком, он приблизиться побоялся, испугавшись разоблачения. Он до сих пор не мог в толк взять, как ей удалось обойти заклятие и покинуть поляну. А потому Бессмертный для начала подержался около Соловья-разбойника и даже попытался подпевать старческим дрожащим фальцетом. Дал петуха, смутился и вернулся к основному составу, только что закончившему точить зубы Центральной. Балбес выполз из широко распяленной пасти дракона, распорку выбили отнятой у Чебурашки кувалдой, лишь по чистой случайности не смахнув заодно и пару остро отточенных зубов. Однако, несмотря на это, пасть Центральной закрываться не спешила.

– Перебор,– почесал затылок «папа».– Бревнышко великовато.

– Ну и что? – не поняла Левая.

– Челюсти заклинило,– пояснил капитан.

– Папа, а ежели сверху по ноздрям… – Чебурашка кивнул на молот.

– Ты больше не пьешь! – вынес свой вердикт Илья.– Алкоголь пробуждает в тебе садистские наклонности.

Однако Левая так не считала и осуществила идею прораба, использовав в качестве молота собственную морду. Хрустнув в суставах, челюсть захлопнулась.

– Спасибо,– поблагодарила Центральная прокурора.

– Нет проблем,– не менее любезно ответствовала Левая судье,– по морде я завсегда с превеликим удовольствием…

– На чем бы заточку опробовать? – завертел головой Илья.

– А на этом бревнышке,– подсказал Кощей.– Оно все равно великовато.

– Ценная мысль,– согласился капитан.– Ну-ка, любезная, открой ротик.

Центральная послушно открыла «ротик» и с треском захлопнула его, перерубив подсунутый внутрь обрубок пополам.

– Так держать! – одобрил Илья.– Чья очередь?

– Моя! – Левая отпихнула морду Центральной и торопливо разинула пасть.

– Ну, тут теперь и без нас разберутся,– решил Илья.– Что-то пахана не видно. Скоро светать будет. Похоже, нагнали мы на него страху.

Кощей задрал голову и с ужасом увидел, что звезды начали потихоньку меркнуть, а небо на востоке медленно светлеть. Проклиная себя за трусость (после похода на болото Кощей не решился использовать заклинание переноса, а потому много времени потерял на дорогу), Его Бессмертие приступил к осуществлению своего хитроумного плана, не надеясь уже на помощь неведомого пахана.

– Да, все хотел спросить,– обратился он к Илье, вздумавшему устроить переодевание,– вам Ванька здесь нигде не попадался?

– Это какой Ванька? – удивленно вскинул брови Илья, натягивая на себя свою грязную, с подпалинами камуфляжку.

– Дурак!

– Сам дурак! – обиделся Илья и схватил Кощея за кольцо.

– Да не ты дурак, Ванька – дурак! – загнусавил Кощей, так как вместе с кольцом в крепких пальцах капитана оказались и ноздри Его Бессмертия.

– А я за него,– прорычал Илья,– ну-ка, повтори, кто тут дурак? Я? А может быть, ты?

– Я дурак, я,– чуть не плача, прогундел Кощей.– Уж и пошутить нельзя,– уже нормальным голосом захныкал Его Бессмертие, пока капитан оттирал пальцы от гуталина об его юбочку.

– За такие шуточки братва в сортире мочит! Ну, чего тебе из-под меня надобно?

– Да ничего мне из-под тебя не надобно. Я ему, можно сказать, из самой Африки подарок к свадьбе тащу, а он меня за нос… – Кощей, войдя в роль, так увлекся, что сам искренне поверил в свои слова и всхлипнул от обиды. Из глаз Его Бессмертия закапали слезы, смывая гуталин со впалых щек.

– Извини, погорячился.

– И ты туда же,– рассердился Кощей.– Что за дикари тут живут? Сначала в рыло норовят… а потом извиняются.

– Да вообще-то можно и наоборот,– почесал затылок Илья.

– А какие подарки? – Чебурашка нетерпеливо дернул за юбочку Кощея.

– Замечательные! – обрадовался изменению темы Кощей. Именно этого вопроса он и ждал.– Золото, алмазы и даже бриллианты. Прямо с рудников.

– Бриллианты с рудников? – удивился капитан.

– Ага,– увлеченно врал Его Бессмертие.– Мы на такую жилу наткнулись… – Кощей чмокнул губами,– там этих бриллиантов ну завались. Лопатами гребем…

– Бриллианты нам не помешают, правда, Чебурашка?

– Ага,– согласился домовой,– хозяйство восстанавливать надо. А то у нас навару за три дня одно золотое яичко.

– Ну, на яичко ты губы не раскатывай,– осадил Чебурашку капитан.– Это я себе на память оставлю.– Илья вытащил из штанов золотое яйцо, полюбовался им и засунул в карман гимнастерки. Рука его при этом случайно задела крест, и он затряс обожженной рукой. Только тут бравый капитан заметил, что крест уже прожег нагрудный карман, и пачка баксов, лежащая в нем, потихоньку начала чернеть и дымиться.

– Ты что творишь? – рассердился на «звоночек» Илья.– Это ж валюта!

Крест молниеносно остыл и даже покрылся изморозью. Судя по всему, он серьезно обиделся. А Кощей тем временем трепетал, не сводя глаз с кармана Ильи, в котором он узрел свою смерть.

– Никак замерз? – посочувствовал Илья.– Оно понятно, здесь не Африка.

– А где подарки-то? – деловито поинтересовался Чебурашка.– Оприходовать надо бы.

– Чуть-чуть не довез,– скорбным голосом заявил Кощей, продолжая трястись,– слоны от холода замерзли.

– Слоны? – поразился Гена.

– Подарков много,– пояснил Кощей,– без слонов не дотащишь.

– Где замерзли? Координаты! – потребовал Соловей-разбойник. Он уже не пел. Перед его мысленным взором сверкали сокровища жаркой Африки.

– Да тут, совсем рядом! – радостно завопил Кощей. Он схватил Илью за рукав и потащил к остаткам частокола, косясь на розовеющую полоску восхода. Однако довести до конца свое черное дело Кощей не успел. Чебурашка, чрезвычайно озабоченный пополнением посадской казны, шустро припустил следом, споткнулся второпях и с разбегу боднул Кощея в его тощий бессмертный зад.

– Опять? – заорал Кощей, хватаясь за пострадавшее место. Его можно было понять. За эту ночь оно страдало уже трижды. Его вопль перекрыл яростный рев. Перед изумленной троицей вздыбилась огромная медведица, перекрыв выход из посада.

В эту последнюю ночь Василиса не сидела сложа лапы. Ее челядь плотно перекрыла посад со всех сторон. Воробьи, белки, куры сновали от основной ударной силы, состоящей преимущественно из волков и собак, к Василисе с докладом и обратно с указаниями. Прорваться сквозь этот заслон незамеченным было практически невозможно.

– Границу посада пытались пересечь два муравья и гусеница,– докладывал воробей, запрыгивая на лохматое плечо Василисы.

– Пересекли?

– Не успели.

– Почему?

– Съел.

– Не стошнило?

– Никак нет.

– Значит, Кощей еще где-то бродит. Продолжай в том же духе.

Воробей упорхнул, а его место заняла взъерошенная курица:

– Васька-кривой докладывает, что слева от него на территорию посада никто не проникал.

– А справа?

– Так он же кривой…