Эркюль Пуаро и Путаница в Гриншоре Кристи Агата

Глава 7

– Мне страшно даже подумать об этом, месье Пуаро, – сказала миссис Фоллиат.

Она сидела вместе с сыщиком в небольшой утренней столовой Гриншор-хаус через три часа после описанных событий. Сэр Джордж вместе с двумя детективами находился в библиотеке.

– Девочка, которая, я в этом совершенно уверена, никогда никому не причинила зла, – продолжала миссис Фоллиат. – И почему? Вот что мне совершенно не понятно. Почему?

Всегда улыбающееся лицо пожилой женщины постарело сразу еще лет на десять. Руками она непрерывно теребила небольшой кружевной носовой платок.

Днем на Пуаро произвел большое впечатление ее внешний вид, который был полон спокойной властности. Теперь же сыщик был потрясен тем, как быстро эта властность исчезла, уступив место очень правдоподобному и даже несколько выпячиваемому горю.

– Мадам, вы же сами только вчера сказали мне, что это злой мир.

– Разве я так говорила? Да, это верно… только сейчас я начинаю понимать, насколько это верно… Но поверьте мне, месье Пуаро, я и представить себе не могла, что подобное может случиться.

Пуаро взглянул на женщину с любопытством.

– Сегодня утром леди Стаббс…

Миссис Фоллиат с негодованием прервала его.

– Не говорите мне ничего об этой женщине. Не упоминайте при мне ее имя. Я не хочу даже думать о ней.

– Просто она тоже говорила о зле этого мира.

Казалось, что миссис Фоллиат ошарашена.

– И что же она сказала?

– Она рассказывала о своем кузене Пауле Лопесе. О том, что он злой человек, что он был им с самого начала и что она боится его.

– Пауль Лопес? Вы имеете в виду этого довольно приятного темнокожего молодого человека, который появился здесь сегодня?

– Именно.

– Не обращайте внимания на ее слова, – нетерпеливо сказала миссис Фоллиат. – Ведь Хэтти – она как ребенок. И слова «злой» и «хороший» она использует тоже как ребенок. А вот где может быть она сама? Что с ней могло случиться? Я надеюсь… Боже, теперь я надеюсь, что она никогда не вернется!

Пуаро был поражен ее резкостью. В его понимании произошедшее в поместье не имело никакого смысла. Ни один человек не видел леди Стаббс начиная с четырех часов дня. А сейчас и дом, и прилегающая территория были тщательно обысканы полицией. Теперь круг поисков расширялся. Соответствующая информация поступила на железнодорожную станцию, полицейским экипажам, патрулировавшим окрестности и близлежащие городки, в гостиницы и пансионы, расположенные неподалеку…

Наконец миссис Фоллиат сухим голосом задала вопрос, который никто до нее задать не решался.

– Вы думаете, – спросила она, – что все это дело рук Хэтти? Что это она убила этого ребенка? А потом убежала?

– Мадам, все должно иметь свой смысл. А здесь я никакого смысла не вижу. Сами-то вы как думаете? Вы ведь очень хорошо ее знаете…

Женщина не отвечала, и сыщик добавил:

– Ведь вы любите ее.

– Да, я действительно любила Хэтти. Очень любила.

– Я заметил, что вы употребили прошедшее время.

– Вы этого не поймете.

– Вы, что же, полагаете, что леди Стаббс тоже мертва?

Миссис Фоллиат молча смотрела прямо перед собой, а затем произнесла голосом, который был чуть громче шепота:

– Было бы лучше, если бы она была мертва. Гораздо лучше.

– Думаю, что я, наверное, вас понимаю. Она была психически не совсем нормальна. Кстати, ее кузен мельком упомянул об этом сегодня днем. Такие люди не всегда могут отвечать за свои действия. Неожиданный приступ ярости…

Но миссис Фоллиат посмотрела на бельгийца со злобой.

– Хэтти такой никогда не была. Она всегда была нежным, любящим ребенком. Она бы никогда никого не убила.

Пуаро смотрел на нее с недоумением. В уме он пытался сложить некоторые фрагменты происшедшего. Не выглядело ли сегодняшнее внезапное появление Пауля Лопеса слишком театрально? А реакция на это Хэтти – этот холодный расчетливый взгляд, эти эмоциональные слова о страхе и ненависти? Пуаро подумал, что неплохо было бы побольше узнать об этом Пауле Лопесе. И какую роль он сыграл в произошедшей трагедии?

Если Хэтти Стаббс была мертва, если ее убили, а Марлен Такер каким-то образом стала свидетельницей убийства… Тогда Марлен тоже надо было заставить замолчать…

В комнату вошел сэр Джордж Стаббс.

– Детектив-инспектор Бланд хотел бы видеть вас в библиотеке, месье Пуаро, – сказал мужчина.

Сыщик встал и прошел в библиотеку.

Констебль Хоскинс, который первый прибыл на место происшествия, сидел за столом у окна. Вместе с ним в комнате находился инспектор Бланд. Инспектор говорил с приятным девонширским акцентом. Он поприветствовал Пуаро и напомнил ему об их общем знакомом – суперинтенданте Скотте.

– Скотт – мой старинный приятель, месье Пуаро. Он так много мне о вас рассказывал, и мне кажется, что я уже хорошо вас знаю.

Несколько секунд они говорили о суперинтенданте, а затем инспектор перешел к делу:

– Я очень надеюсь, что вы сможете нам помочь в этом деле, месье Пуаро. Пока мы двигаемся на ощупь. Как я понимаю, вы остановились в этом доме? Это с чем-то связано? Простите мне этот вопрос.

– Не с тем, о чем вы подумали. Я здесь не – как бы это сказать – не в связи со своими профессиональными интересами. Миссис Ариадну Оливер, сочинительницу детективов, пригласили сюда для того, чтобы она разработала игру «Охота за убийцей» для сегодняшнего праздника. А так как миссис Оливер моя старинная приятельница, то она предложила пригласить меня с тем, чтобы я вручил приз за лучшее решение задачи.

– Понятно. Но, так как вы жили в этом доме, у вас была возможность понаблюдать за остальными обитателями.

– Очень короткий промежуток времени, – заметил Пуаро.

– Несмотря на это вы, вероятно, сможете рассказать нам кое-что о том, что нас интересует. Начнем с того, какими были отношения между сэром Джорджем Стаббсом и его женой?

– По-моему, прекрасными.

– Никаких разногласий, ссор? Никаких признаков нервного напряжения?

– Я бы сказал, нет. Было видно, что сэр Джордж передан своей супруге, а она – ему.

– То есть, по-вашему, не было никаких причин для ее внезапного ухода?

– Мне кажется, никаких.

– То есть вы считаете это маловероятным? – продолжал настаивать инспектор.

– Ну, такую ответственность я на себя не взял бы, – осторожно ответил Пуаро. – Иногда женщины совершают поступки по причинам, которые нам, мужчинам, очень трудно понять. Хотя я могу согласиться, что время выбрано довольно странное – самый разгар праздника. На леди Стаббс было надето платье, сшитое для Аскота, и туфли с очень высокими каблуками.

– А не было ли заметно присутствия другого мужчины?

Пуаро несколько секунд колебался, прежде чем ответить:

– Здесь остановился один молодой человек, Майкл Уэйман, архитектор. Так вот, мне кажется, что он был сильно увлечен хозяйкой. И она это знала.

– А она была им увлечена?

– Вполне возможно, хотя я так не думаю.

– В любом случае он все еще здесь, – заметил Бланд. – Страшно обеспокоен тем, что могло с ней случиться, – или он просто лучший актер, чем мне кажется. Кстати, все они очень обеспокоены – и все очень натурально. А теперь еще один прямой вопрос: у нее была склонность к самоубийству, месье Пуаро?

– Я бы так не сказал. Да и миссис Фоллиат, которая хорошо знает леди, категорически это отрицает.

Неожиданно в разговор вмешался констебль Хоскинс.

– В округе всем хорошо известно, что у нее не все в порядке с головой. То есть я бы сказал, что у нее не все дома. Она всегда как-то странно смеялась.

Бланд обеспокоенно потер лоб.

– Эти слабоумные, – сказал он, – могут выглядеть абсолютно нормально – и вести себя как нормальные люди, – пока какая-нибудь мелочь не выведет их из себя. Давайте представим, что ей вдруг померещился дьявол в глазах Марлен Такер – я знаю, что это звучит фантастически, но ведь был же подобный случай в Северном Девоншире не так давно. Женщина была убеждена, что она обязана уничтожить дьявола! Вот и леди Стаббс могла убить девочку по какой-то своей, сумасшедшей, причине. А потом она пришла в себя, поняла, что натворила, пошла к реке и утопилась.

Пуаро молча слушал, хотя уже давно не вникал в слова инспектора. Он опять вслушивался в тот голос, которым миссис Фоллиат сказала, что это злой мир, в котором живут очень злые люди. А если представить себе, что дьявола в глазах Марлен Такер увидела именно миссис Фоллиат… представить себе, что именно миссис Фоллиат почувствовала себя избранницей Бога? И что именно ей Господь начертал затянуть концы веревки на шее несчастной девочки, чтобы задушить самого дьявола… А Хэтти Стаббс, в попытке избежать встречи со своим кузеном, пришла в лодочный сарай и увидела там женщину с трупом Марлен Такер на руках? Как бы Хэтти ни любила миссис Фоллиат, но на человека с ее умственными способностями положиться было нельзя. И что же? Миссис Фоллиат пришлось заставить замолчать Хэтти Стаббс? Если да, то что она сделала с трупом? Субтильная миссис Фоллиат вряд ли смогла бы избавиться от него в одиночку.

Все опять возвращалось к одному и тому же вопросу: «Где же Хэтти Стаббс?»

– Кажется несомненным, что эти две вещи связаны между собою, – хмуро заметил инспектор, – я имею в виду убийство девочки и исчезновение женщины. Они не могут быть двумя совершенно независимыми происшествиями, особенно потому, что у леди Стаббс, кажется, не было причин, чтобы просто взять и уйти…

– А может быть, она ушла, поняв, что сходит с ума? – предположил констебль.

– Все равно должна была быть какая-то причина, – настойчиво повторил инспектор и вопросительно посмотрел на бельгийца. – А каковы ваши предположения, месье Пуаро?

– Женщина была испугана и расстроена уже за завтраком, когда получила письмо, в котором говорилось, что мистер Лопес появится сегодня здесь.

Бланд с удивлением поднял брови.

– Но ведь он написал ей еще до того, как покинул Вест-Индию и сообщил о том, что собирается приехать в Англию.

– Это он сам вам сказал?

– Да, именно так.

Пуаро в сомнении покачал головой.

– Или он лжет, или его письмо где-то задержалось. Леди Стаббс его точно не получала. И она, и сэр Джордж были очень удивлены сегодня утром.

– И она расстроилась?

– Очень расстроилась. Она рассказала мне, что ее кузен был плохим человеком и делал плохие вещи и что она боится его.

– Боится его? – Инспектор Бланд обдумывал услышанное. – Лопес пошел на сотрудничество. Он из тех, кого я называю «себе на уме». Понять, о чем он думает, невозможно, но при этом он очень вежлив. Мы навестили его на яхте, и он настоятельно потребовал, чтобы мы ее обыскали. Лопес заверил нас, что леди Стаббс не появлялась на яхте и что он вообще ее не видел.

– Насколько я знаю, это действительно правда, – заметил Пуаро. – Когда Лопес появился на празднике, леди Стаббс уже исчезла.

– Если бы она не хотела с ним встречаться, то могла бы просто уйти в свою комнату и притвориться больной.

– Безусловно.

– Поэтому дело здесь идет не просто о встрече… чтобы убежать, она должна была действительно очень бояться его.

– Вы правы.

– Поэтому Лопес представляется нам в гораздо более мрачном свете… И все-таки если она просто убежала, то мы неизбежно найдем ее до того, как она уйдет слишком далеко. Честно сказать, я не понимаю, почему этого до сих пор не произошло…

Хотя никто из них об этом не говорил, мужчины понимали, что ситуация хуже, чем кажется на первый взгляд.

– Возвращаясь к убитой девочке, – сказал Пуаро. – Вы говорили с ее семьей? Они не предполагают, что могло послужить мотивом преступления?

– Абсолютно ничего.

– Ее не… – Сыщик деликатно замолчал.

– Нет, нет. Ничего подобного.

– Ну хоть это хорошо. – Бельгиец вспомнил разговор с Марлен о сексуальных маньяках.

– У нее и мальчика-то не было, – сказал инспектор. – Так по крайней мере говорят ее близкие. Скорее всего, так оно и есть – вещи, которые она нацарапала на полях комиксов, говорят о некоторой сердечной тоске.

Он показал на стопку комиксов, которые бельгиец видел в лодочном сарае и которые сейчас лежали у локтя инспектора.

– Вы позволите? – спросил Пуаро, и инспектор согласно кивнул.

Сыщик быстро пролистал страницы. На них еще нетвердым, детским почерком Марлен оставила комментарии к своей жизни:

Джеки Блейк гуляет со Сьюзан Барнс.

Джордж Порги целуется в лесу с туристками.

Бетти Фокс любит мальчиков.

Альберт гуляет с Дорин.

Эти заметки показались Пуаро патетическими в своей детской незрелости. Он вернул стопку комиксов на стол и вдруг почувствовал, что чего-то не хватает. Чего-то, что должно было…

Это призрачное ощущение исчезло, как только заговорил инспектор Бланд.

– Ни о какой борьбе говорить не приходится. Все выглядит так, будто девочка сама разрешила убийце обмотать веревку вокруг своей шеи, не понимая, что то, что происходит, это вовсе не шутка.

– Именно об этом и идет речь, – сказал сыщик. – Она знала этого человека. То есть нечто подобное она и ожидала. Понимаете, по сюжету девочка играла жертву убийцы. Поэтому и могла позволить любому из людей, готовивших праздник, приготовить ее к этой роли.

– Например, леди Стаббс.

– Совершенно верно, – подтвердил Пуаро, – или же миссис Оливер, или миссис Легг, или мисс Бревис, или миссис Мастертон. Или, с таким же успехом, сэру Джорджу или капитану Уорбороу, или Алеку Леггу, или даже Майклу Уэйману.

– Да, – заметил Бланд, – исчерпывающий список. Только у двух человек из него есть полное алиби – у сэра Джорджа, который весь вечер присматривал за ходом праздника и не покидал переднюю лужайку, и у капитана Уорбороу, который тоже никуда оттуда не отлучался. У мисс Бревис была возможность убить. Она курсировала между домом и садом и легко могла исчезнуть минут на десять – этого никто не заметил бы. Миссис Легг могла бы выйти из палатки гадалки, но это маловероятно, так как к ней постоянно шли посетители. Миссис Оливер, Майкл Уэйман и Алек Легг бродили между гостями – никакого алиби у них нет. Хотя думаю, что вы будете настаивать на том, что наша писательница не причастна к преступлению.

– Никаких исключений быть не должно, – с важностью произнес Пуаро. – В конце концов, именно миссис Оливер придумала эту «Охоту за убийцей». Именно она изолировала жертву в лодочном сарае, подальше от толпы около дома.

– Боже, Пуаро, уж не хотите ли вы сказать…

– Я ничего не хочу сказать. Я пытаюсь понять что-то, что пока еще очень расплывчато… но не дает мне покоя. Есть и еще один момент – ключ. Когда мы с миссис Оливер нашли тело, она открыла дверь своим ключом. Еще один ключ должен был быть последней подсказкой. Он был на месте?

Бланд утвердительно кивнул.

– Да, мы нашли его в небольшой фаянсовой емкости среди гортензий. Никто до него так и не успел добраться. Третий ключ находился в доме – в шкафу в холле.

– И там его мог взять кто угодно. А вообще-то, если бы кто-нибудь, кого она знала, постучался и попросил открыть дверь, то Марлен наверняка открыла бы. Например, миссис Мастертон или миссис Фоллиат…

– На празднике миссис Мастертон почти все время была на виду. Так же, как и миссис Фоллиат.

– Я заметил, что миссис Фоллиат играла – как бы это сказать – роль хозяйки дома.

– А этот дом действительно принадлежит ей по праву, – жестко сказал констебль Хоскинс. – Фоллиаты всегда жили в Гриншоре.

Бельгиец уставился на полицейского. Он даже пропустил то, что говорил инспектор, и услышал только конец его речи.

– …ни одной причины на свете, по которой девочку могли убить. Думаю, что что-то прояснится, когда мы наконец поймаем леди Стаббс.

– Если вам это удастся, – дополнил Пуаро.

Бланд уверенно рассмеялся.

– Живой или мертвой, но мы непременно ее разыщем, – заверил он. – Женщина, черт побери, не может просто испариться.

– Хотел бы я быть в этом так же уверен, как вы, – задумчиво произнес Пуаро. – Очень хотел бы…

Глава 8

Но прошли недели, и стало понятно, что инспектор Бланд ошибался. Оказывается, женщина действительно может раствориться в воздухе! Нигде не было никаких следов леди Стаббс, ни живой, ни мертвой. В своем малиново-фиолетовом облегающем платье для Аскота, в туфлях на высоком каблуке и громадной черной шляпе она просто ушла с лужайки перед своим домом, заполненной людьми, – и больше ее никто не видел.

Ее отчаявшийся муж осаждал штаб-квартиру полиции; к Скотленд-Ярду с просьбой о помощи обратился сам главный констебль округа, но Хэтти Стаббс так нигде и не нашли. На фоне того внимания, которое газеты уделяли исчезновению леди Стаббс, неразгаданное убийство несчастной Марлен Такер просто потерялось. Время от времени появлялись сообщения о том, что полиция хочет или уже допросила кого-то, но все эти допросы ни к чему не привели.

Постепенно публика потеряла всякий интерес как к убийству Марлен Такер, так и к исчезновению леди Стаббс.

Однажды в октябре, через два месяца после праздника, Эркюлю Пуаро позвонил инспектор Бланд. Он объяснил, что находится в Лондоне проездом, и попросил разрешения навестить сыщика. Пуаро с удовольствием пригласил его.

Сыщик повесил трубку, а затем, поколебавшись, позвонил миссис Оливер.

– Но только, – подчеркнул он после того, как попросил позвать ее к телефону, – ни в коем случае не отрывайте ее, если она работает.

Бельгиец хорошо помнил, как однажды миссис Оливер была недовольна тем, что он прервал поток ее художественных мыслей, в результате чего мир лишился загадочной истории, главную роль в которой должен был сыграть старомодный шерстяной жилет с длинными рукавами.

Однако на этот раз миссис Оливер ответила практически мгновенно.

– Как я рада, что вы мне позвонили, – сказала она. – Я как раз собиралась на свою лекцию – на тему «Как я пишу свои книги», – а теперь с чистой совестью попрошу свою секретаршу позвонить и сказать, что мне приходится задержаться.

– Но, мадам, мне бы не хотелось, чтобы из-за меня вы пропускали…

– Дело не в пропуске. Просто я выглядела бы там полной дурой. Ну, сами подумайте, что можно рассказать о том, как пишутся книги? Сначала тебе в голову приходит идея, потом ты ее обдумываешь, а потом заставляешь себя сесть и изложить ее на бумаге. Вот и всё! На все это у меня ушло бы три минуты, и лекция бы закончилась – и все были бы удовлетворены. Просто не могу понять, почему людей так интересуют рассказы авторов об их творчестве – мне всегда казалось, что задачей автора является писать, а не говорить.

– И тем не менее я бы тоже хотел задать вам несколько вопросов о вашем творчестве прямо сейчас…

– Конечно, спрашивайте, но я не уверена, что смогу вам ответить. Дело в том, что писатель просто пишет… Подождите секунду, я надела совершенно невозможную шляпку для этой лекции и теперь должна ее снять. Она мне лоб царапает! – повисла пауза, а затем писательница с облегчением продолжила: – Шляпы в наше время превратились в символ. Я хочу сказать, что люди больше не носят их из-за необходимости – чтобы согреть голову, или защититься от солнца, или спрятаться от людей, с которыми не хотят встретиться… простите месье Пуаро, вы что-то сказали?

– Нет, нет. Это было просто восклицание. Это совершенно невероятно. Ведь каждый раз, – сказал Пуаро с благоговением, – каждый раз, когда мы с вами общаемся, вы подаете мне новые идеи… Прямо как мой дорогой друг Гастингс, с которым я не виделся уже много лет… Но давайте оставим это. Вместо этих рассуждений я хотел бы задать вам вопрос, мадам. Вы знаете какого-нибудь ученого-атомщика?

– Знаю ли я ученого-атомщика? – удивленно переспросила миссис Оливер – Даже и не знаю, что вам ответить. То есть я знаю кое-каких профессоров, но никогда до конца не понимала, чем же они занимаются.

– И тем не менее вы сделали ученого-атомщика одним из подозреваемых в вашей игре?

– Ах вот в чем дело… Ну, это я сделала скорее для того, чтобы идти в ногу со временем. Дело в том, что на Рождество я покупала подарки своим племянникам, и в магазинах не было ничего, кроме научной фантастики, стратосферы и сверхзвуковых игрушек! Поэтому я и подумала, что на роль главного подозреваемого подойдет именно ученый-атомщик. В конце концов, если бы мне понадобился технический жаргон, то Алек Легг мне бы всегда помог.

– Алек Легг? Это ведь муж Пегги Легг… он что, ученый-атомщик?

– Ну да. Правда, не из Харуэлла[28], а откуда-то из Уэльса или Бристоля. На Дарте у них просто летний домик. Ну, вот видите, оказывается, я все-таки знаю ученого-атомщика.

– То есть именно встреча с ним в Гриншоре, возможно, и заставила эту мысль зародиться в вашей голове. Но ведь жена его не из Югославии?

– Ну конечно, нет! Пегги – стопроцентная англичанка.

– А откуда же у вас появилась идея о жене из Югославии?

– Даже и не представляю… может быть, беженцы… или все эти иностранные девочки в общежитии по соседству… Вечно они бродят по чужой земле и изъясняются на ужасном английском.

– Понятно, да, понятно… Теперь многое становится понятнее. Да, и еще один вопрос. Вы тогда говорили, что на одной из страниц комиксов, которые вы приготовили для Марлен, была написана подсказка.

– Правильно.

– Это напоминало что-то вроде, – Пуаро напряг свою память, – «Джонни гуляет с Дорин, Порги целуется с туристами, Бетти влюблена в Тома»?

– Боже, ну конечно, нет, нет, никаких глупостей. Это была прямая подсказка: «Посмотри в рюкзаке туриста!»

– Epatant![29] – воскликнул Пуаро. – Это, несомненно, было спрятано… И последнее. Вы рассказывали, что в ваш сценарий предложили внести множество поправок – с некоторыми вы согласились, а некоторые отвергли. То, что тело найдут в лодочном сарае, была изначально ваша идея? Подумайте хорошенько.

– И думать нечего – нет, – ответила миссис Оливер без колебания. – Я планировала, что труп найдут в маленьком старомодном летнем домике сразу за рододендронами. Но все в один голос сказали, что лучше, если последняя подсказка будет находиться где-нибудь подальше от дома, в каком-нибудь уединенном месте. А так как я только перед этим устроила сцену по поводу подсказки в храме и мне, в сущности, было все равно, я согласилась.

– Храм… Я все время кручусь вокруг этого храма. Молодой Майкл Уэйман стоял перед ним в день моего приезда и говорил, что его ни в коем случае нельзя было ставить на этом месте… каприз сэра Джорджа…

– Он решил его там построить, потому что буря сломала много деревьев, сам Уэйман рассказал нам об этом.

– Он тогда же сказал нам, что весь фундамент прогнил. Думаю, что именно это вы и почувствовали, мадам, в том доме. Именно в этом причина того, что вы обратились ко мне. Дело в том, что вы не могли сами увидеть эту гниль – она была скрыта глубоко под лощеной поверхностью, но вы ее почувствовали – и оказались правы.

– Месье Пуаро, я совершенно не понимаю, о чем таком вы говорите.

– Вы когда-нибудь задумывались, мадам, о той колоссальной роли, которую играют в нашей жизни сплетни? «Мистер А сказал», «миссис Б рассказала нам», «миссис В объяснила, почему…» и так далее до бесконечности. И если общеизвестные факты совпадают с тем, что нам сказали, то мы никогда не подвергаем сказанное сомнению. В мире столько вещей, которые нас не касаются, вот мы и не хотим утруждать себя выяснением истины.

– Месье Пуаро, – взволнованно произнесла писательница, – вы говорите так, как будто что-то знаете.

– Думаю, что я знал это уже давно, – задумчиво ответил сыщик. – Множество не связанных между собой мелких фактов, но все они указывали в одном и том же направлении. Простите меня мадам, но в мою входную дверь звонят. Это приехал инспектор Бланд.

Бельгиец положил трубку и впустил своего гостя.

Глава 9

– Уже два месяца прошло, – сказал Бланд, откинувшись в кресле и наслаждаясь китайским чаем, который предложил ему Пуаро. – Два месяца – и никаких следов этой женщины. В этой стране не так-то легко исчезнуть, не оставив никаких следов. Особенно если за поиски берутся вовремя. А мы ведь начали сразу же после исчезновения. Мы не можем сказать, что леди Стаббс уплыла на яхте того парня. Это не так. Мы очень тщательно обыскали всю посудину, и женщины на ней не было – ни живой, ни мертвой.

– А что это вообще была за лодка?

Бланд бросил на сыщика подозрительный взгляд.

– К контрабанде она совершенно не была пригодна, если вас именно это интересует. Никаких там двойных стенок или скрытых каморок.

– Я совсем не это имел в виду. Я просто спросил, что за лодка – большая или маленькая?

– Она была просто огромна – должно быть, стоила целое состояние. Вся вылизанная, свежевыкрашенная и с люксовым такелажем.

– Вот именно. – Это замечание бельгиец произнес очень довольным голосом.

– К чему вы ведете, месье Пуаро?