Тайны Гестапо Вилинович Анатолий
– Вот это да-а… – озадачено протянула женщина.
Ее собеседник раскурил свое табачное изделие, выпустил клубы дыма в сторону не закрывающихся дверей вокзала и спросил:
– Так куда грузиться будем?
Вероника пожала плечами и ответила, что поскольку неясно куда поехали их родственники, то она теперь и сама не знает, как им быть.
Носильщику, видать, вовсе не хотелось упустить флягу спирта с закуской и он сказал:
– Ты где с мужиком своим-то? – и когда Вероника указала в угол зала, обнадежил: – Будь на месте, я сейчас разузнаю.
Вскоре к «Рюминым» носильщик привел замасленного, сурового на вид пожилого машиниста и кивнул на наго:
– Вот он помнит, что подавал на «овечке» вагон под эти самые ящики, о которых я говорил. И что эти музейные ящики поехали в Тимошевскую.
– Это точно? Вы уверены? – встрепенулась Вероника.
– А чего тут быть не уверенным, буркнул машинист, – Так оно и было. Я сам подавал вагон под тот груз музейный…
Этой же ночью с помощью носильщика «Рюмины» втиснулись в забитый до отказа пассажирами вагон поезда, следующего в сторону Ростова через Тимошевскую. Поезд еще не успел отправиться, когда в их вагон протиснулся с руганью знакомый им тщедушный носильщик. Он был уже навеселе и еще от прохода прокричал:
– Ящики выгрузили на станции Протока! Там их сгрузили, ясно? Уточните, военные, уточните! – стал он пробиваться назад, так как вагон дернулся, готовясь тронуться в путь. – Счастливо!
Бенцер сомневался, что музейный груз увезли в сторону Ростова. Там был неустойчивый фронт и подобного рода ценности туда не могли эвакуировать. Но, может, оттуда повезли дальше? Когда прибыли в Протоку, все прояснилось. Ящики действительно разгрузили здесь, но затем отправили в Краснодар.
Абверовцы добрались без особого труда до Краснодара, оттуда – до Кавказской, и здесь след керченского музейного фонда неожиданно оборвался. Но искать его надо где-то здесь, в Кавказской, решили «Рюмины». Однако их поиски были тщетны: никто ничего не знал и не ведал о ящиках из Керченского музея. Устроившись на частной квартире на Базарной улице, продолжили розыски интересующего их груза.
И вот однажды от грузчика они узнали, что какие-то ящики осенью сняли с эшелона, сложили у багажного отделения станции, а после увезли на машине. А вот куда – неизвестно.
Начали искать машину Это было нелегким делом, хотя машин в городе не так уж много.
И не видя иного выхода, Бенцер пошел на риск. Он позвонил в отдел культуры горисполкома. Его внимательно выслушали, попросили подождать, а затем сообщили, что им ничего не известно о дальнейшем следовании фондов Керченского музея. Бенцер выругался в сердцах и решился на еще один отчаянный шаг – пошел к станционному начальству. Здесь он разыграл сценарий, что якобы ищет своего родного брата, сопровождавшего музейные экспонаты из Керчи, что потерял его след, так как по железной дороге эти музейные вещи почему-то со станции Кавказская не отправляли. Где же они? Он очень разволновался, его стали успокаивать. И тут в кабинет вошел именно тот дежурный, который осенью объяснял Юлию Ивановичу, что отправить его в Армавир не представляется возможным в связи с ремонтом моста.
– Так куда же они девались, если вы не отправляли их по железной дороге? – кричал Бенцер, проявляя явно выраженную нервозность.
– Предписание у него было, насколько я помню, – вмешался вошедший дежурный, – до Армавира, товарищ капитан. Вы не волнуйтесь, от нас туда рукой подать. Сегодня же и отправим вас, дорогой товарищ. Поймите и наши трудности…
Так Бенцер и Рид оказались в Армавире. Но здесь их ожидало новое разочарование. В местном музее о керченских фондах ничего не знали. В адресном столе фамилии Митин Юлий Иванович и Иванцова Ольга Федоровна не значились. Надо было искать следы керченского золота другим способом. И они, посоветовавшись, решили выходить на русских немцев-фольксдойче, прибегнуть к их помощи. Таковых в Армавире было чрезвычайно мало: когда началась война, многих выслали в Казахстан, Сибирь и в другие отдаленные места.
Спустя некоторое время Бенцер вышел на Юстов. Узнал, что Берта Фридриховна преподает немецкий на курсах, что ее сын и невестка служат в армии, поэтому их, очевидно, и не выслали. Но вот их сын – Эрих Юст… Бенцер и Эдита начали за ним следить и вскоре установили его связь с воровским миром, и не просто связь, а то, что он является главарем банды уголовников.
Ночь стояла холодная, непроглядная. Полоска света от фонаря, словно луч кинопроектора, выхватывала из кромешной тьмы колеса вагонов и проплывала дальше.
Юст заметил тень вынырнувшего из-под вагонов человека, а затем услышал голос:
– Я туточки!
– Туточки… – передразнил Юст. – Разорался. и, всматриваясь в темноту, зло прошипел: – Я что, ждать должен?
– Так мы… – попытался было что-то объяснить подошедший.
– Где остальные? – перебил его Юст, постучав молоточком по колесу вагона.
– За насыпью прилегли, ожидают, – перешел на шепот Гришка.
– Быстрей их сюда, болван. Берем этот, – указал Юст на один из вагонов в составе.
– Понял, – юркнул в темноту Гришка.
Юст, постукивая по колесам, медленно пошел вдоль состава, затем, не заметив ничего подозрительного, вернулся назад. Из-под вагонов появились люди. Без разговоров и шума, они по указанию Юста сорвали пломбу с вагона, отодвинули дверь другого вагона, стоящего напротив, и стали быстро перегружать в него тюки мануфактуры из опломбированного вагона.
Среди воров были и две женщины: высокая, худощавая Симка и Люська – невысокого роста толстуха. Операция проходила четко, и, когда после свистка отдаленного паровоза состав тронулся, вагон был почти освобожден от груза. Дверь задвинули, и Юст ловко навесил пломбу, зажав ее плоскогубцами.
Набрав скорость, состав прошел мимо. Вагон с тюками мануфактуры банда, толкая руками и плечами, покатила на ответвленную тупиковую линию.
А Юст, как ни в чем не бывало, опять методично постукивал молоточком по буксам и колесам вагонов, освещая их фонариком.
В течение этой смены его не покидало ощущение, что за ним следят. Причем он почувствовал это еще с вечера, когда шел на смену, засунув руки в глубокие карманы короткого пальто и надвинув на самые глаза кепку.
При подходе к станции Юст остановился, чтобы закурить папиросу. Загораживая пламя спички от ветра, он прислушался – не идет ли за ним кто-то, но ничего не услышал. И, кинув быстрый взгляд через плечо, увидел лишь пустынную улицу, унылую и скучную…
В общем-то такое уже случалось с ним не первый раз. Во время возвращения в Армавир, когда удачно ускользнул из рук ростовского НКВД, затем, когда устроился на работу осмотрщиком железнодорожных вагонов по чужим документам, и вот сейчас…
Желая убедиться, что это всего лишь игра его воображения, он возвращался снова и снова к проверенным составам, переходил от одной линии к другой по тормозным площадкам вагонов, крутился на месте, но преследователей обнаружить не удалось. Если они и были, то исчезали, как привидения.
Немного успокоившись, он зашел в дистанционную своего участка. Здесь в этот поздний час никого не было и ему никто не мешал внимательно осмотреть станционный участок у дистанционной. Но из окна не все вокруг было видно. А предчувствие, что кто-то посторонний находится здесь, рядом, не покидало Юста. Решил залезть на одну из железнодорожных цистерн стоящего состава. Взобрался по лестнице наверх. Округлое тело цистерны было мокрым и скользким. Но это не остановило его.
Он долго оставался неподвижным, забыв про дождь и холод, но обнаружил лишь железнодорожный патруль и своих товарищей по работе, возвращающихся на участок, чтобы обогреться. Ноги его окоченели, руки с трудом держались за металл. Наконец его терпение было вознаграждено: в просвете между вагонами и дистанционной он увидел силуэт человека. Свет, падающий из окна участковой конторки, осветил мужчину в плаще и фуражке военного образца.
Юст ни минуты не сомневался, что этот человек следит за ним. Он быстро спустился вниз и решил понаблюдать со стороны. Но как не пытался теперь обнаружить своего преследователя, тот словно сквозь землю провалился.
На следующий день, как только Берта Фридриховна вышла из дому, Бенцер поднялся и позвонил в квартиру Юстов. Долго стояла тишина, затем послышалось легкое движение, лязгнул запор, дверь приоткрылась и показалось лицо Юста. При виде посетителя он судорожно дернулся, рванулся назад и попытался захлопнуть дверь, но Бенцер успел просунуть в щель ногу.
– Что вам надо? – неуверенным голосом проговорил Эрих. – Зачем вы пришли?
Бенцер в ответ усмехнулся, с силой толкнул дверь, вынудив Эриха попятиться, и вошел в маленькую прихожую.
– Надо поговорить.
Юст состроил неопределенную гримасу, пытаясь держаться непринужденно. Это ему плохо удавалось: было заметно, что он боится. Бенцер огляделся вокруг и остановил взгляд на растерянном лице Эриха.
– Мне кажется, мы станем друзьями, – многозначительно произнес абверовец.
Юст сделал шаг назад и прислонился к стене, пытаясь сообразить, кто этот странный гость.
– Чего вы хотите?
– Проходи, – велел Бенцер. Он больше не улыбался. – Поговорим.
Юст неохотно повиновался. Бенцер проследовал за ним в комнату и закрыл за собой дверь. Присев в кресло и обведя комнату цепким взглядом, сказал:
– У вас здесь уютно. – И вдруг, понизив голос, добавил: – Тебе привет из Ростова.
Юст издал какой-то неопределенный звук и с натянутой улыбкой спросил:
– От кого?
– Ты словно боишься, – произнес Бенцер, не спуская с него глаз. – Привет от твоих друзей, таких же как и ты, Юст, воров.
В комнате повисло гробовое молчание, нарушаемое лишь монотонным тиканьем стоящих в углу часов. Губы Юста то растягивались в улыбке, то сжимались.
– У меня нет таких друзей и… – наконец проговорил он.
– Не будь идиотом, Юст, – грубо оборвал его немец, вытащил из кармана офицерской шинели пачку «Беломора», закурил, а спичку сунул в коробок.
– Прошлой ночью ты со своими людьми взял вагон мануфактуры. Впрочем, это меня не интересует.
– Неправда, – выдавил Юст. – Я понятия об этом не имею, вы меня с кем-то путаете. – Он оттянул воротник, который стал ему мешать – С чего вы взяли, что я причастен к этому? Это чушь!
– Ну ладно, – Бенцеру надоела эта затянувшаяся болтовня. – Повторяю, это меня не интересует.
– А что вас интересует? – спросил Юст. Он начал приходить в себя, понемногу к нему возвращалось обычное его нахальное самообладание. – Какое вам дело до меня?
Бенцер медленно выпустил кольцо дыма.
– Хочешь, чтобы я тебе дал настоящее дело? – без обиняков спросил он.
Юст подвинул стул с прямой спинкой и сел напротив Бенцера.
– А почему я должен отвечать на ваши вопросы? – возразил он. – Что все это означает? За кого, товарищ военный, вы меня принимаете?
Казалось, не слыша этого потока вопросов, немец продолжал:
– Мне необходимы люди для одного дела… Наблюдая за тобой, я убедился, что ты именно тот человек, который требуется.
– Плевал я на все поручения! Зря тратите время.
– Разве тебе, Эрих, не нужно богатство, за которое можно купить полмира? – прищурив глаза, Бенцер в упор смотрел на Юста. – Возможно, несколько миллионов, – задумчиво произнес он.
Юст наконец понял, что это не шутка, что за этим кроется что-то важное и необычное.
– О каком деле идет речь?
Бенцер улыбнулся, понимая, что заинтриговал Юста серьезно.
– Так в чем же все-таки дело? – резко повторил Эрих.
– Для начала необходимо найти двух людей, эвакуированных из Керчи, – ответил Бенцер. – Мужчину и женщину. И я хочу поручить это тебе, – сказал он, глядя на тлеющий кончик своей папиросы. – Об остальном – после.
Так состоялось их первое знакомство. А вскоре, интересуясь Ольгой, Юст узнал от Берты Фридриховны, что она эвакуирована из Керчи. Он ухватился за это и решил доложить Бенцеру.
Проверив составы, Юст зашел в дистанционную своего участка. Обменялся несколькими словами с мастером и направился в буфет.
За столами при скудном освещении сидело много людей. Пили, ели, курили, толпились у стойки, – за которой хозяйничала Верка – огромная, мрачная и неопрятная.
Юст протиснулся к прилавку.
– Что тебе? – спросила буфетчица усталым голосом, рассчитываясь с покупателем.
– Выпить найдется? – подмигнул ей Юст, делая вид, будто не слышит недовольных– голосов стоящих в очереди.
В противоположном конце зала какой-то пассажир в ватнике и армейских галифе играл на мандолине с профессиональной виртуозностью.
– Пей, – буфетчица придвинула к Юсту стакан и бутылку. – Ты вроде был вчера на смене?
– Да, а сегодня подменяю Трофима, – усмехнулся Юст и отошел в сторону.
Игра на мандолине прекратилась и музыкант, уложив инструмент в матерчатый чехол, небрежной походкой приблизился к Юсту.
– Привет, – сказал он.
Юст ответил, не разжимая губ:
– Привет.
Отто Бенцер, а это был он, не сводил глаз с Эриха.
– Что-нибудь узнал?
Эрих отставил стакан с вином и тихо, сквозь зубы, произнес:
– Есть одна милашка. Вчера узнал, что она оттуда.
Бенцер достал папиросу, размял ее, не спеша прикурил и пристально взглянул на Юста.
– Кто такая?
– Учится на курсах у бабушки. Красивая, молодая. Зовут Ольга. Мне кажется, одна из наших земляков.
Бенцер кивнул.
– Это все?
Юст рассмеялся:
– Просила, чтобы я не набивался к ней в провожатые. Отвергла, так сказать, меня.
Бенцер вскинул брови.
– Видно, придется мне познакомиться с ней. Я загляну к тебе завтра. Продолжай свою смену, дружище, – похлопал Эриха по плечу и удалился.
6
Митин прислал обстоятельное письмо, в котором по просьбе Ольги описал со слов очевидцев, как была освобождена Керчь и что там происходило в период ее оккупации.
«… Жизнь налаживается, но город все еще остается прифронтовым. Война совсем рядом, Оленька, и придется повременить с возвращением сюда наших ценностей…» – писал директор музея.
Прочитав письмо, Ольга почувствовала большую тоску по родному городу. Она отправилась снова в военкомат проситься на фронт, и именно в Крым, защищать свой родной город.
Военком внимательно выслушал девушку и устало сказал:
– Это хорошо, Иванцова, что вы усовершенствуете знание немецкого языка, пригодится. Но послать вас на фронт я не имею права, поймите.
– Другие же едут?! – решительно настаивала она.
– Другие не из музея, Иванцова…
– Но ведь все музейные фонды уже сданы армавирским властям, – парировала девушка. – Вот акт.
Разговор был продолжительным, Ольга просила, уговаривала, требовала. Но, увы, напрасно, военком твердо стоял на своем: он не имеет права распоряжаться ее судьбой. Не выдержав, Ольга ультимативно заявила:
– В таком случае, я вынуждена буду писать в краевой исполком.
– Это ваше право, Иванцова, – произнес военком, закуривая уже третью папиросу за время их беседы. – Я вам еще раз говорю, вы у нас на учете, как владеющая немецким языком, и если… – он не договорил. Резко зазвонил телефон. Военком поднял трубку и молча слушал, сбивая пепел с папиросы на пал, затем спросил:
– На когда это надо? – и после паузы: – Хорошо, займусь немедленно этим формированием, Иван Корнеевич. Понял.
Военком положил трубку и посмотрел на Ольгу. Улыбнулся неожиданно и сказал:
– Ну вот, на ловца и зверь бежит, Иванцова. Только что я получил указание о направлении подходящих людей в спецшколу.
– Не на фронт, а в школу? – разочарованно протянула девушка.
– Не в школу, а в спецшколу, – с ударением произнес военком. – Там вы пройдете подготовку для действий в тылу врага, ясно?
– Ясно, товарищ военный комиссар! – просияла девушка и сказала с искренней благодарностью: – Спасибо, я вначале не поняла…
– Ну вот и договорились, Иванцова, – вздохнул с облегчением военком. – Пока продолжайте учебу на курсах, мы вас вызовем.
И Ольга Иванцова продолжала усердно заниматься на курсах, терпеливо ожидая вызова в военкомат.
Однажды днем на улице Халтурина ее остановил радостный оклик:
– О, как приятно встретить землячку!
Она удивленно посмотрела на мужчину лет тридцати, в телогрейке, армейских галифе и в шапке-ушанке со звездочкой. Его приветливое лицо со смеющимися глазами располагало к себе.
– Извините, но я… вас… не знаю… – отступила девушка.
Незнакомец рассмеялся и сказал:
– Вы ведь из Керчи? – поправил он шапку, сидящую набекрень, из-под которой выбивались светлые волосы.
– Из Керчи… Вы тоже?! – обрадовалась Ольга и уже приветливее смотрела на незнакомца. – Давно оттуда?
– Несколько дней… Постойте… кажется… Иванкова? – добродушно улыбался земляк.
– Иванцова, – поправила его девушка. – А откуда вы знаете…
– Бывать в исполкоме, и не заметить такую девушку… – покачал он головой. – Это было бы непростительно.
– Ну как там? Расскажите? – нетерпеливо перебила его Ольга.
Мужчина тяжело вздохнул и серьезно проговорил:
– Война… Сейчас там наши, но фронт рядом. Обстановка сложная. Бомбежки, гибнут люди… – и замолчал. – Я здесь из-за ранения… А вы с фабрикой или с заводом сюда эвакуировались?
– Нет, с музейными фондами… Керченского историко-археологического музея имени Пушкина, – с ноткой гордости ответила она.
– О, какая жалость, что мне ни разу не пришлось побывать в нашем музее. Знаете, учеба в училище, служба в армии… Давайте пойдем сейчас в музей и посмотрим экспонаты, которые вы привезли, хорошо? А потом вместе пообедаем, – предложил он Ольге.
– С удовольствием, но дело в том, что там наших экспонатов нет, – с присущей ей простотой ответила девушка.
– Как нет? – с явным разочарованием спросил незнакомец.
– Они не экспонируются здесь, – на этот раз девушка ответила ему с улыбкой. – Мы сдали их городским властям, а когда война закончится, фонды вернутся в Керчь. И тогда приходите в музей…
– Странно… Почему бы их не показать здесь народу… – искренне удивился солдат. – Я внесу такое предложение своему командованию, – пообещал он. – Где эти фонды? С кем надо говорить?
– Где, мне неизвестно, – на всякий случай прикинулась незнайкой Ольга. – А говорить надо, конечно, с горисполкомом. Но вряд ли что-то получится.
– Ну ладно, – рассмеялся земляк, – это я так… Кстати, меня зовут Николаем. Капитан Крамаренко, – и он вопрошающе посмотрел на девушку.
– Ольга, – ответила Иванцова.
– Ну так как насчет обеда?
– Я бы с удовольствием, но сейчас у меня нет времени, товарищ капитан, – ответила Иванцова.
– Ну тоща до завтра. Я вам еще кое-что расскажу о Керчи, договорились?
– Хорошо, – кивнула девушка, собираясь уходить.
– Завтра в четырнадцать ноль-ноль на этом месте! – крикнул он уже вдогонку.
Иванцова была рада этой встрече. Капитан понравился ей, кроме того, она возлагала надежды, что он, как военный, поможет ей быстрее попасть в действующую армию.
А Отто Бенцер – «земляк» Ольги, с удовлетворением думал, что первый шаг сделан неплохо – он вошел в контакт с нужной ему керчанкой. И теперь необходимо продолжать начатую игру, пока не выяснит, где хранится керченское золото. Не может быть, чтобы она не знала этого…
Дождь со снегом кончился. Робкие лучи солнца лишь подчеркивали грязь и запустение улиц города военного времени.
В назначенное время Бенцер пришел на встречу с Иванцовой. Посмотрел на часы. Оставалось еще две минуты. Девушки не было видно. Бенцер расстегнул шинель и стряхнул с нее капли дождя. Потом закурил, прохаживаясь по улице.
На противоположной стороне улицы заметил Эдиту и сделал знак не ходить за ним. Она тут же исчезла в подъезде какого-то дома.
Прошло пятнадцать минут. Ольга все еще не появлялась. Вновь застучал по тротуару дождь, Бенцер посмотрел на часы: половина третьего. Он оглядел малолюдную улицу и зашагал к дому, в подъезде которого притаилась Эдита.
– Похоже, она не придет, – сказал он. – Это беспокоит меня, Вероника. Может, она заподозрила что-то… – Он на миг задумался. – Оставаться здесь нет смысла, пойдешь к ее дому и понаблюдаешь. Только, запомни, она не должна ничего заметить.
Бенцер направился к центру. Он знал, что Юсг сегодня работает в дневную смену и решил переговорить с ним. «Нужны сведения из горисполкома и… конечно же, из банка. Если ящики определили где-то на складе, то чемодан с золотом должны хранить, несомненно, в банке», – решил он.
…О встрече с капитаном-земляком Ольга Иванцова не забыла и собиралась быть в назначенное время. Но когда после занятий она пришла домой, ее ждала повестка в военкомат. С утра она проходила медицинскую комиссию. Это заняло без малого весь день. О свидании уже не могло быть и речи. Уставшая, она с облегчением вздохнула, узнав, что ее признали годной для службы в армии.
На следующий день около двух часов дня она обедала в горисполкомовской столовой, куда у нее имелись талоны. Получив скромный обед: салат из квашеной капусты, перловый суп, котлетку с ложкой картофельного пюре и чай с соевым пряником впрцдачу, она уселась у окна и время от времени поглядывала на заснеженную улицу.
Вдруг ее глаза расширились от удивления.
По улице не спеша шли знакомый ей капитан-земляк и… Эрих Юст. Они о чем-то говорили между собой, как давнишние хорошие друзья. Ольга выбежала из зала в вестибюль, но они уже скрылись за углом. Вернувшись к столу, она мучительно думала, что связывает этих людей.
«Капитан из Керчи, знает ее по исполкому, – размышляла она, допивая чай. – Но я его раньше никогда не видела, не встречала. На свою зрительную память я пожаловаться не могу…» Неожиданно ее пронзило подозрение, она вспомнила, как капитан интересовался музейными ценностями. «Где они? С кем надо говорить?»… И еще: «Никогда не был в нашем музее… Учеба, служба…» Нет, здесь что-то не так, – покачала головой Иванцова. – Не узнал ли этот капитан все обо мне от Юста? Но откуда Юст?..» И тут ее осенило: «Ой, да от своей бабушки, господи!.. Ведь я ей как-то рассказывала о себе, провожая домой! Боже! Все вяжется… – Она уже допила чай и продолжала сидеть, анализируя свои догадки. – Зачем я понадобилась этому капитану? Познакомиться, провести время? Ничего здесь нет странного… Конечно, нет, если бы не Юст… Нет, что-то здесь неладно, – пришла к твердому заключению Ольга. – Чем же все-таки интересуется капитан Крамаренко? Мной или… – у нее перехватило дух. – Или музейными фондами?»
Ольга быстро оделась и вышла на улицу. Если бы она была более наблюдательной, то заметила бы, что на определенном расстоянии за ней следует женщина в лисьей шубке. Это была Эдита Риц, по указанию Бенцера следившая за Ольгой.
Иванцова, закрываясь от ледяного февральского ветра, пошла к военкомату, куда ей сказали явиться к четырем часам. Дорогой мысли о капитане из Керчи Юсте не покидали ее.
В военкомате Ольгу отослали в один из отделов, где ее встретил озабоченный делами майор.
– Вы направляетесь служить в часть особого назначения, Иванцова.
– А как же спецшкола? – вырвалось у нее.
– Спецшкола… – загадочно протянул майор. – Сейчас вы будете служить там, где необходимо. Ведь вы просились в армию?
– Так точно, – уже по-военному ответила девушка.
– Вот адрес и направление, – подал бумагу майор. Вопросы есть?
– Когда мне надлежит явиться к месту службы?
– Сегодня же.
– И еще, как быть с учебой на курсах немецкого языка?
– Это решат на месте вашей службы, Иванцова. Желаю всего хорошего, – встал майор, давая понять, что разговор окончен.
– Спасибо, – повернулась на каблуках Ольга и вышла из кабинета.
Она отправилась по указанному адресу. В проходной сидел пожилой человек в штатском. Ольга объяснила, что пришла по направлению из военкомата. Дежурный кивнул и набрал номер телефона. Доложил будничным служебным голосом. Затем просмотрел внимательно направление и документы девушки, открыл дверь во двор части и сухо указал, куда идти.
Она вторично удивилась, когда увидела и здесь человека в штатском. Усталое, угловатое лицо. Из-под реденьких бровей на нее смотрели проницательные глаза. Хорошо выглаженный шевиотовый костюм темносинего цвета сидел на нем, казалось, тесновато.
– Иванцова. Прибыла для прохождения воинской службы, – доложила Ольга.
– Очень приятно познакомиться, Иванцова, мне звонили о вас. Прошу садиться, – указал он на стул. – Меня зовут Петр Алексеевич Родин. – Он открыл дверцу сейфа и достал папку с каким-то номером, положил ее перед собой. – Это ваше дело, Иванцова… Итак… 1916 года рождения… город Керчь… Русская… хотя имеется линия происхождения по отцу из русских этнических немцев… Университет… Работа в отделе культуры горисполкома… Эвакуация с музеем… Желание служить в армии… Так?
– Так точно, товарищ Родин.
– Бот и прекрасно, Ольга Федоровна, – улыбнулся он и неожиданно заговорил на чистом немецком языке к превеликому удивлению девушки.
Беседа продолжалась долго. Вопросы в основном задавал Петр Алексеевич, а Ольга отвечала. Когда разговор между ними подошел к концу, девушка спросила:
– И все же мне не ясно, товарищ Родин, где я буду служить? На армию что-то не похоже.
Он улыбнулся и ответил:
– Так и должно быть, Иванцова. Жить будете здесь на полном обеспечении, курсы не будете посещать, ваше знание языка прекрасное. А сейчас можете быть свободной до завтрашнего дня. В семь ноль-ноль вы должны быть здесь, вот пропуск, – подал он листок девушке. – Все остальное – устройство, знакомство с распорядком дня и так далее узнаете завтра. До свидания, Ольга Федоровна, – встал Родин.
– До свидания, – ответила девушка и покинула хорошо натопленную комнату. Она была несколько обескуражена и взволнована, так как все этой ей представлялось совсем по-другому.
Выйдя из проходной, девушка заспешила на квартиру, чтобы собраться и оповестить хозяйку, что она уходит в армию.
Небо было пасмурным, холодным, тусклым. Хотя время было не позднее, но уже на город опустилась ночь. Поеживаясь от холода, из подъезда вышла Эдита и последовала за Ольгой Иванцовой.
На следующий день, с нетерпением дожидаясь прихода Эдиты, Бенцер перебирал в памяти то, что вырисовывалось из поисков керченского золота.
Эдита, едва переступив порог, простонала обхватив голову руками.
– Какой холод! – Я с половины девятого утра на этом холоде. Если так будет продолжаться, я схвачу воспаление легких. Не так давно ты мне говорила, что мороз тебе совсем не страшен, – невозмутимо ответил Отто, подходя к ней со стопкой водки. – Не хочешь ли согреться?
– О нет, конечно, нет! – решительно отвернулась она– Я хочу у тебя кое-что спросить.
Бенцер поставил стопку на стол и сел.
– Но прежде сообщить, – усмехнулась Эдита, – Иванцова исчезла. Я караулила ее у дома все утро, но напрасно, она не появлялась. А когда из дома вышла ее хозяйка, я подошла к ней и спросила: «Иванцова дома? У меня ей повестка из военкомата». Та удивилась и переспросила: «Из военкомата? Но она сегодня на рассвете ушла в армию, милая». Я тут же сориентировалась и рассмеялась: «А-а, наверное, залежалась повестка». Что ты на это скажешь?
Бенцер спокойно, как будто ничего особенного не произошло, сказал:
– Итак, Ольга исчезла. Дальше.
– Я искала ее в военкомате, но там никаких следов. Отправки в армию сегодня нет. Никто из служащих военкомата ее не видел. Она словно в воду канула.
Бенцер взял папиросу и закурил.
– Мы должны напасть на след музейных ценностей во что бы то ни стало. Я уверен, что они здесь.
– И что же ты намерен предпринять? – тихо спросила Эдита.
– Я думаю, что горисполком будет прекрасной отправной точкой, – ударил кулаком по столу Бенцер.
Читать бесплатно другие книги:
