Пламя над бездной Виндж Вернор

23

Булат всегда восхищался военной архитектурой. Теперь он сам приписал к ней новую главу, построив замок, защищенный не только по периметру, но и с воздуха. Сейчас этот угловатый «корабль на сваях» был известен по всему континенту. Еще не пройдет лето, как появятся армии противника, чтобы отобрать – или хотя бы разрушить – попавший к нему приз. Что гораздо опаснее – появятся Звездные Люди. Он должен быть готов.

Теперь Булат инспектировал работы каждый день. Каменная кладка, сменяющая ограду, с южной стороны была уже готова. Со стороны утеса, откуда открывался вид на весь Скрытый Остров, его новое логово было почти готово… «Уже давно готово», – пробурчала какая-то его часть. Да, надо перебираться туда, его безопасность на Скрытом Острове быстро становится иллюзорной. Холм Звездолета уже стал центром Движения – и это не было голой пропагандой. То, что посольства Свежевателя за границей называли «оракул Холма Звездолета», – это было больше, чем мог выдумать самый разнузданный лжец. Кто стоит возле этого оракула, тот и будет в конце концов править, каким бы умным ни был Булат во всем остальном. Он уже перевел или казнил нескольких служителей – те стаи, которые, казалось, чуть больше, чем нужно, подружились с Амдиджефри.

Холм Звездолета! Когда чужаки здесь сели, тут был только вереск и скалы. После зимы остались ограда и деревянный навес. Теперь же конструкция превращалась в замок, в корону, жемчужиной в которой был звездолет. Скоро этот холм будет столицей острова и мира. А потом… Булат поглядел в глубокую голубизну неба. Ключ к расширению его владычества – в нужных словах, которые придется сказать пришельцам, в очень специальной архитектуре замка. Хватит мечтать!

Властитель Булат собрался и спустился с новой стены по свежевырезанным каменным ступеням. Двадцать акров двора были в основном покрыты грязью. Она холодила лапы, но с дорожек, по которым ходили рабочие, снег сгребли. Весна наступала стремительно, и солнце ощутимо грело, несмотря на холодный воздух. Видно было на много миль вокруг, через весь Скрытый Остров и далеко в океан и вдоль изрезанного фиордами берега. Булат поднялся последние сто ярдов по холму и подошел к кораблю. Охранники шли с обеих сторон от него, а Теневик прикрывал тыл. Места хватало, и рабочим не приходилось пятиться в сторону, так что Булат отдал приказ: пусть никто не останавливается из-за его присутствия. Частично это было нужно для поддержания своего образа в глазах Амдиджефри, а частично потому, что крепость скоро понадобится Движению. Вот насколько скоро – этот вопрос его и грыз.

Булат смотрел во все стороны, но внимание его было сосредоточено там, где и должно было быть – на работах. Двор был усыпан кучами тесаного камня и штабелями бревен. Земля уже оттаивала, и потому рылись фундаменты под внутренние стены. Туда, где земля была еще твердая, саперы Булата заливали кипяток. Из скважин шел пар, закрывая лебедки и землекопов. На стройке было шумно, как на поле битвы: скрипели лебедки, стучали по грязи лопаты, десятники командовали рабочими. И тесно было так же, как в ближнем бою, хотя и далеко не столь хаотично.

Булат наблюдал за стаей-землекопом на дне одной из траншей. В ней было тридцать элементов, сдвинувшихся так плотно, что они касались плечами. Это была огромная свора, но ничего похожего на оргию не наблюдалось. Еще до работ Резчика гильдии фабричных и строительных рабочих проделывали подобное, и тридцатка внизу вряд ли была умнее средней тройки. Передний ряд из десяти элементов взмахивал в унисон кирками, постепенно вгрызаясь в стену грязи. Когда головы и кирки задирались до самого верха, следующие десять кидались вперед и отгребали только что выкинутую землю и камни. Третий ряд выкидывал грязь из ямы. Организация такой работы требовала четкого согласования по времени, поскольку грязь и камни не были однородны, но это вполне было в пределах умственных способностей стаи. Они могут работать так часами, каждые несколько минут меняя порядок рядов. В прошлые годы гильдии ревностно оберегали секрет каждой такой слиянной стаи. После работы команда распадалась на обычные разумные стаи, и каждая шла домой с приличной платой в карманах. Резчик улучшил эти старые приемы гильдий, но существенное усовершенствование внес Свежеватель (фактически одолжил у тропического коллектива). Зачем давать стае распадаться после смены? И рабочие команды Свежевателя оставались вместе неопределенно долго, втиснутые в столь малые бараки, что отдельные стаи не могли восстановить свой разум. Это работало отлично. После года или двух и соответствующей отбраковки такие команды превращались в тупые создания, которые вряд ли уже хотели бы разделиться.

Минуту Булат смотрел, как в новую яму кладется тесаный камень и закрепляется на своем месте известью. Потом он кивнул дежурному белокурточнику и пошел дальше. Скважины фундамента продолжались до стен, окруживших звездолет. Это была самая искусная конструкция, та часть, которая превратит замок в красивую западню. Еще чуть-чуть информации от Амдиджефри – и он будет точно знать, что строить.

Дверь к отсеку звездолета была открыта, и у проема сидел спина к спине белокурточник. Охранник услышал шум на секунду раньше Булата: двое из его элементов сломали строй и заглянули в отсек. Почти сразу донеслись высокие крики, за ними – трубный боевой клич. Белые куртки сорвался со ступеней и побежал вокруг здания. Булат с охранниками отстал от него ненамного.

Перед траншеей фундамента на дальней стороне корабля он резко затормозил. Непосредственная причина переполоха была очевидна. Три стаи белых курток притащили говорителя рабочей команды на допрос. Отделив его от других, они лупили его рукоятками плетей. На таком расстоянии вопли мысли были почти такими же громкими, как голосовой крик. Остальные элементы землекопной команды вылезали из траншеи, строясь в нормальные стаи и атакуя белокурточников кирками. Как могло все так перепутаться? Можно было предположить. Эти внутренние фундаменты должны были содержать самые секретные туннели всего замка и еще более секретные приспособления, которые он планировал применить против двуногих. Конечно, все рабочие, занятые на столь секретных объектах, должны были быть ликвидированы по окончанию работ. И как они ни были глупы, могли догадаться о своей судьбе.

В других обстоятельствах Булат бы просто отступил назад и стал бы наблюдать. Подобные неудачи могут давать серьезные наводящие соображения, помогать определить слабости подчиненных, слишком глупых (или слишком умных) для предназначенной им работы. Но сейчас было другое дело. Амди и Джефри были на борту звездолета. Через деревянные стены их было не видно, и наверняка их охраняли другие белокурточники, но… даже когда Булат прыгнул вперед, выкрикивая команды слугам, его глядящий назад элемент увидел выходящего из отсека Джефри. Двое щенят сидели у него на плечах, остальные из Амди шныряли вокруг его ног.

– Назад! – гаркнул Булат на плохом самнорском. – Назад! Опасность!

Амди остановился, но Двуногий шел дальше. Двое солдат брызнули с его пути. Они выполняли приказ: никогда не касаться чужака. Еще секунда – и погибнет тщательная работа целого года. Еще секунда – и Булат потеряет целый мир, и все из-за глупости и невезения.

Но пока его задние элементы кричали Двуногому, передние вспрыгнули на штабель камня. Булат показал на вылезающего из траншеи землекопа:

– Убить нарушителей!

Личная охрана сомкнулась вокруг него, а Теневик и несколько солдат рванулись вперед. Сознание Булата поплыло в кровавом шуме. Это не было управляемой дракой, как в экспериментальных подземельях Скрытого Острова. Здесь во всех направлениях летала слепая смерть: стрелы, копья, кирки. Элементы землекопной команды метались и орали. У них не было ни единого шанса на спасение, но они многих прихватили с собой на тот свет.

Булат отпрянул от свалки поближе к Джефри. Двуногий все еще бежал к нему. Один спятивший элемент землекопной команды, одна шальная стрела – и Двуногий погибнет, погубив своей смертью все. Никогда в жизни Булат не испытывал такого страха за чужую жизнь. Он подбежал к человеку, окружив его со всех сторон. Двуногий упал на колени и схватил Булата за одну из шей. Только выработанное всей жизнью самообладание дало Булату силы удержаться и не полоснуть зубами в ответ. Чужак не нападал, он «обнимал».

Землекопная команда была почти полностью мертва, и Теневик достаточно отогнал уцелевших элементов, чтобы они не представляли более опасности. Амди сбился в кучу, съежившись под шумом мысли, но все еще крича что-то Джефри. Булат пытался отцепить человека от себя, но Джефри цеплялся за все шеи по очереди, иногда за две сразу, издавая булькающие звуки, которые не были похожи на самнорские слова. Булат дрожал. Не выдавать отвращения. Человек его не распознал бы, но Амди мог. Джефри уже устраивал такое и раньше, и Булат этим пользовался, хотя это стоило ему дорого. Детеныш богомола нуждается в физическом контакте, и это было основой отношения между Амди и Джефри. Такое же доверие должно было возникнуть от позволения этому существу касаться Булата. Он провел головой и шеей по спине богомола, как делали родители со щенятами в подземных лабораториях. Джефри обнял его крепче и провел своими длинными разветвленными лапами по спине Булата. Если отбросить отвращение, это было очень странное ощущение. Обычно столь тесный контакт с другим разумным существом возникал лишь в бою или в половом сношении – и в любом случае места для нормальных мыслей при этом не оставалось. А этот человек – это существо – реагировало явно разумно, но без малейшего следа шума мысли. Одновременно можно было и думать, и чувствовать. Булат прикусил губу, стараясь унять дрожь. Это было… это было как секс с трупом.

Наконец Джефри отступил назад, поднял руку и что-то очень быстро сказал, и Амди тут же перевел:

– Властитель Булат, вы ранены! Смотрите, вот кровь.

На лапе человека было красное пятно. Булат оглядел себя. Да, царапина на одном крестце. Он даже не почувствовал ее в горячке. Отступив от богомола, Булат сказал Амди:

– Это ерунда. Вы с Джефри невредимы?

Дети затарахтели друг с другом – Булат почти ничего не понял.

– С нами ничего не случилось. Спасибо, что вы нас защитили.

Быстрота мысли – это качество было врезано в Булата ножами Свежевателя.

– Да. Но такого не должно было быть. Резчики замаскировались под рабочих. Я полагаю, они много дней выжидали, когда представится шанс напасть на вас. Когда мы заподозрили обман, было уже почти поздно. Вам следовало остаться внутри, когда вы услышали шум боя.

Амди пристыжено повесил головы и перевел Джефри слова Булата.

– Мы просим прощения. Мы всполошились, а потом… мы боялись, что вас могут ранить.

Булат издал несколько утешительных звуков. В то же время двое его элементов оглядывали сцену бойни. Где эти белокурточники, которые оставили лестницу в самом начале? Эта стая горько поплатится… И тут его мысли оборвались – он заметил Тиратект. Фрагмент Свежевателя смотрел из зала собраний. Теперь Булат понял, что тот наблюдал с самого начала битвы. Для других его поза могла показаться бесстрастной, но Булат видел угрюмое веселье в выражении тел Фрагмента. Булат коротко кивнул ему, но в душе съежился: он был на грани поражения – и Свежеватель это видел.

– Ладно, доставим вас обратно на Скрытый Остров. – Он подал сигнал охране, которая вышла из-за звездолета.

– Только не сейчас, Властитель Булат! – взмолился Амди. – Мы только что пришли. И очень скоро должен быть ответ от Равны.

Зубы Булата скрипнули, но так, чтобы дети не видели.

– Хорошо, оставайтесь. Но будьте теперь поосторожнее, ладно?

– Да! – Амди перевел человеку ответ Булата. Булат встал ногами на плечи одного элемента и потрепал Джефри по голове.

Потом Булат и Теневик отвели детей обратно в отсек. Пока они не скрылись из виду, он стоял и смотрел с выражением гордости и любви. Потом повернулся и пошел через порозовевшую грязь. Где тут этот идиот в белых куртках?

Зал собраний на Холме Звездолета был маленьким и временным сооружением. Он вполне годился для защиты от зимнего холода, но при совещании более чем трех стай превращался в сумасшедший дом. Булат протопал мимо Фрагмента Свежевателя и собрался на чердаке, откуда открывался лучший вид на строительные работы. Выдержав вежливую паузу, Тиратект вошла и влезла на чердак напротив.

Но весь этот декорум был предназначен для глядящих с земли стай. Через зал до Булата донесся тихий шипящий смех Свежевателя, такой, что только Булат мог услышать.

– Дорогой мой Булат. Иногда я сомневаюсь, действительно ли ты мой ученик, или подменыш, подкинутый после моего отбытия. Ты нарочно хочешь все разрушить?

Булат полыхнул на него взглядом. Он был уверен, что его поза никак не выдает той неловкости, которую он ощущал в душе.

– Бывают несчастные случаи. Виновные будут отбракованы.

– Верно. Но похоже, что таков твой ответ на все проблемы. Если бы ты не был так увлечен ликвидацией землекопных команд, они могли бы и не взбунтоваться… и у тебя было бы одним «несчастным случаем» меньше.

– Прокол был в том, что они догадались. Ликвидации подобного рода при строительстве военных сооружений необходимы.

– Да? Ты действительно думаешь, что мне пришлось убить всех, кто построил залы под Скрытым Островом?

– Как? Вы хотите сказать, что не… а как же?

– Подумай, Булат. В качестве упражнения.

Булат разложил на столе свои записки и притворился, что их изучает. Потом все его элементы подняли глаза на другую стаю.

– Тиратект! Я почитаю тебя, поскольку в тебе Свежеватель. Но помни: ты живешь, пока я это терплю. Ты – не «Свежеватель-В-Ожидании».

Эти сведения пришли поздней осенью, но пока зима еще не закрыла перевал на Ледяных Клыках: стаи, несущие остальные части Хозяина, не выбрались из Чаши Парламента. Свежеватель в его полноте ушел навсегда. Для Булата это было неописуемым облегчением, и после этого Фрагмент стал куда сговорчивей.

– Никто из моих лейтенантов и глазом не моргнет, если я убью тебя полностью – даже элементы Свежевателя.

«И я это сделаю, если ты меня заставишь, клянусь, я это сделаю».

– Разумеется, дорогой мой Булат. Ты здесь командуешь.

На миг проявился страх другого. «Помни, – подумал про себя Булат, – всегда помни: это только фрагмент Хозяина. Остальное – это маленькая школьная учительница, а не Великий-Учитель-С-Ножом». Да, сейчас над стаей доминируют два элемента Свежевателя. Дух Хозяина присутствовал в комнате, но смягченный. Стаей Тиратект можно было управлять, и мощь Хозяина служила Булату.

– Вот и хорошо, – спокойно сказал Булат. – Пока ты это понимаешь, ты можешь приносить Движению великую пользу. В частности… – он пошуршал бумагами, – я хочу обсудить с тобой ситуацию с Посещением.

«Мне нужен совет».

– Слушаю.

– Мы убедили «Равну», что ее драгоценному Джефри грозит неминуемая опасность. Амдиджефри сообщил ей обо всех нападениях резчиков, и теперь мы опасаемся сокрушительного штурма.

– И он и в самом деле может случиться.

– Да. Резчица и в самом деле планирует нападение, и у нее есть свой источник «магической» помощи. У нас же есть нечто куда лучше. – Он похлопал по бумагам; сведения, которые приходили с начала зимы. Он вспомнил, как Амдиджефри принес первые страницы, страницы числовых таблиц, вычерченных аккуратной, но детской рукой. Булат с Фрагментом дни тогда проводили над ними, пытаясь разобраться. Некоторые названия были очевидны. Рецепты Гостя требовали золота и серебра столько, что хватило бы на финансирование войны. Но что такое «жидкое серебро»? Тиратект это вспомнила – Хозяин использовал его в лабораториях Республики. В конце концов они достали указанное количество. Но для многих ингредиентов были указаны лишь методы их создания. Булат помнил, как возился с ними Фрагмент, планируя действия против природы, будто это был очередной противник. Мистические рецепты были полны выражений вроде «рог кальмара» или «замороженный лунный свет». А иногда указания от Равны звучали еще более странно. Были указания внутри указаний, долгие обходные пути испытания обычных материалов, чтобы решить, которые из них действительно подходят для великого плана. Построение, испытание, построение. Очень было похоже на методы самого Хозяина, но без тупиков.

Кое-что приобрело смысл на ранних стадиях. У них будут порох и пушки, которые Резчица считала своим секретным оружием. Но многое было по-прежнему непонятным – и легче не становилось.

Булат с Фрагментом работали весь остаток дня, планируя новые эксперименты, решая, где искать ингредиенты, указанные Равной.

Тиратект откинулась назад, испустив довольных вздох.

– Этап строится за этапом. И скоро у нас будут «радиостанции». У старухи Резчицы нет ни одного шанса, ты прав, Булат. Имея это в руках, ты сможешь править миром. Представь себе, что это значит – немедленно узнавать все, что творится в Столице Республики, и иметь возможность командовать армиями на основе этого знания. Движение станет Разумом Бога. – Это был старый лозунг, и сейчас он мог стать правдой. – Я приветствую тебя, Булат. Твоя хватка достойна лидера Движения. – Это, что ли, презрение скользнуло в улыбке Учителя? – «Радио» и «пушки» бросят мир к нашим ногам. Но ведь это только крошки со стола Гостей. Когда они прибывают?

– Через сто – сто двадцать дней, считая от сегодняшнего. Равна снова пересматривает сроки. Очевидно, даже у Двуногих есть проблемы с межзвездными перелетами.

– И это время, которое у нас есть, чтобы насладиться триумфом Движения. А потом мы превращаемся в ничто, хуже дикарей. Может быть, дешевле будет воздержаться от подарков и убедить Гостей, что спасать здесь нечего.

Булат выглянул сквозь горизонтально прорезанные в бревнах бойницы. Отсюда была видна часть отсека для звездолета и фундаменты замка, а дальше за островами простиралась страна фиордов. Вдруг Булат почувствовал себя таким уверенным, умиротворенным, каким давно уже не был.

– Ты в самом деле не понимаешь, Тиратект? Интересно, понял бы это полный Хозяин, или я его все же превзошел? Поначалу у нас не было выбора. Звездолет сам по себе посылал Равне какой-то сигнал. Мы могли его сломать, и, быть может, Равна потеряла бы интерес… – А может быть, и нет, и тогда Булата поймали бы за жабры, как рыбу из ручья. – Может быть, я выбрал больший риск, но если я выиграю, приз будет куда больше, чем ты можешь себе представить. – Фрагмент смотрел на Булата, склонив головы. – Я изучил этих «людей», Джефри и – через моих шпионов – того, который у резчиков. Может быть, их раса и старше нашей, и они так многому научились, что кажутся всемогущими. Но их раса имеет дефекты. Будучи синглетами, они настолько ограничены в возможностях, что нам даже трудно себе это представить. Если я смогу использовать их слабость…

Ты же знаешь, что средний шипастый заботится о щенятах. Мы часто манипулировали родительскими чувствами. Вообрази же теперь, каково это у людей. Для них один щенок – это уже целый ребенок. Подумай, какой рычаг дает это нам.

– Ты всерьез ставишь на это? Равна даже не родитель Джефри.

Булат раздраженно отмахнулся.

– Ты не видел всех переводов Амди. – Простодушный Амди, идеальный шпион. – Но ты прав, спасение одного ребенка – не главная цель этого Посещения. Я пытался выяснить истинный мотив. Здесь примерно сто пятьдесят детей в каком-то смертном оцепенении, засунутых в гробы внутри корабля. Гости отчаянно хотят спасти этих детей, но есть еще что-то, чего они хотят. Они никогда об этом не говорят ясно… Но я думаю, это механизмы самого корабля.

– По всему, что мы знаем, выходит, что эти дети – зародыши, часть плана вторжения.

Это был старый страх, и после наблюдения над Амдиджефри Булат не считал его хоть сколько-нибудь вероятным. Могли быть другие ловушки, но…

– Если Гости нам лгут, то мы ничего не можем сделать для победы. Мы будем преследуемой дичью. Может быть, через поколения мы узнаем все их фокусы, но для нас это будет конец. С другой стороны, у нас есть основания верить, что Двуногие слабы и что, каковы бы ни были их цели, нас они прямо не касаются. Ты был здесь в день приземления куда ближе, чем я. Ты видел, как легко было их перебить, хотя корабль их неприступен, а каждое их оружие может противостоять целой армии. Ясно, что они не рассматривают нас как угрозу. Как бы ни были могущественны их инструменты, предмет их страха где-то в другом месте. А в звездолете есть что-то, что им нужно.

Посмотри на фундаменты нашего нового замка, Тиратект. Я сказал Амдиджефри, что их назначение – защитить корабль от Резчицы. И я это сделаю позже, летом, когда разобью Резчицу у его подножия. Но посмотри на фундаменты стен вокруг звездолета. Когда наши Гости прибудут, звездолет будет ими окружен. Я проверил его корпус. Его можно сломать – несколько тонн сброшенного сверху камня отлично его сомнет. Но Равне не надо волноваться – это все для защиты того приза, за которым она охотится. А рядом будет открытый двор, окруженный необычно высокими стенами. Я просил Джефри спросить Равну о том, что мне нужно. Этот двор будет достаточно велик, чтобы вместить корабль Равны, защитив и его.

Много еще предстоит сделать. Мы должны изготовить инструменты, которые описывает Равна. Мы должны организовать отречение Резчицы до прибытия Равны. Во всем этом мне нужна твоя помощь, и я рассчитываю ее получить. Наконец, если Гости окажутся вероломными, мы будем стоять до конца изо всех сил. А если нет… но я думаю, ты согласишься, что мой размах уж никак не меньше размаха моего учителя.

Впервые за все время Фрагмент Свежевателя не ответил.

Во всем владении Властителя Булата любимым местом Джефри и Амди была рубка управления корабля. Иногда Джефри здесь очень грустил, но сейчас хорошие воспоминания брали верх… и можно было надеяться на будущее. Амди был все так же поглощен дисплейными окнами – хоть теперь в них были видны только деревянные стены. Во время второго посещения они уже считали рубку своим королевством, как древесный дом Джефри на далеком Страуме. И на самом деле кабина была слишком мала, чтобы вместить более одной стаи. Обычно элемент телохранителя сидел у входа в главный трюм, но даже это казалось обременительной обязанностью. Здесь было место, где с ними считались.

Несмотря на всю свою неугомонность, Амди и Джефри осознавали доверие, которым почтили их Властитель Булат и Равна. Эти двое детей могли носиться за дверями, сводя охранников с ума, но к оборудованию рубки относились с такой осторожностью, будто мама и папа Джефри все еще были здесь. В некотором смысле на корабле мало что осталось. Переносные компьютеры были уничтожены – родители Джефри вынесли их наружу перед нападением резчиков. За зиму господин Булат вынес почти все незакрепленные предметы для изучения. Гибернаторы стояли в безопасности холодных камер поблизости. Амдиджефри обследовал все боксы, заглянул в каждое знакомое лицо, проверил диагностические дисплеи. С момента нападения ни один из спящих не умер.

То, что осталось от корабля, было намертво закреплено на корпусе. Джефри показал приборные панели и статусные элементы, которые управляли ракетами контейнеровоза, и они с Амди тщательно держались от них подальше.

Стены были затянуты материей, закрепленной по приказу господина Булата. Багажа, спальных мешков и тренажеров соплеменников Джефри уже не было, но амортизационная паутина и закрепленная аппаратура остались. Амди месяцами сносил сюда бумагу, и ручки, и одеяла, и прочую ерунду. В рубке всегда был легкий ветерок от вентиляции.

Это было приятное место, странно-беззаботное, несмотря на все вызываемые им воспоминания. Здесь они спасут всех Стальных Когтей и всех спящих. И это было единственное место в мире, где Амдиджефри мог говорить с другим человеком. В определенном смысле средства разговора были такими же средневековыми, как замок Властителя Булата: единственный простой дисплей – без глубины, без цвета, даже без картинок. Единственное, что он умел показывать, – буквы и цифры. Но он был присоединен к ультраволновому коммуникатору корабля и был по-прежнему запрограммирован следить за спасателями. Распознавателя голоса у этого дисплея не было, Джефри чуть не отчаялся, пока не понял, что нижняя часть экрана служит клавиатурой. Это была трудоемкая работа – вводить каждую букву каждого слова – хотя Амди очень здорово этому научился, стукая по клавишам двумя носами. А сейчас он даже умел читать по-самнорски лучше Джефри.

Амдиджефри проводил здесь много дней. Если оставалось сообщение от предыдущего дня, они выводили его страницу за страницей, и Амди его переписывал и переводил. После этого они вводили вопросы и ответы, которые говорил им господин Булат. Потом долго ждали. Даже если Равна на другом конце ожидала сообщения, на получение ответа уходило несколько часов. Но связь была сейчас куда лучше, чем зимой; они почти физически чувствовали приближение Равны. Неофициальные разговоры с ней часто бывали главным событием дня.

Но этот день оказался совсем другим. После нападения лже-рабочих Амдиджефри еще полчаса била дрожь. Господин Булат был ранен, защищая их. Может быть, теперь всюду было опасно. Амди и Джефри возились с внешними дисплеями, пытаясь выглянуть сквозь щели в бревнах.

– Если бы нам было видно наружу, мы могли бы предупредить господина Булата, – сказал Джефри.

– Надо его попросить сделать в стенах дырки. Мы тогда будем вроде часовых.

Они немного помусолили эту мысль, а потом стало приходить последнее сообщение с идущего на выручку корабля. Джефри прыгнул в амортизационную паутину возле дисплея. Тут всегда сидел папа, и места здесь хватало. Двое из Амди пристроились рядом. Еще один элемент вспрыгнул на подлокотник и обхватил лапами плечи Джефри. Его тонкая шея вытянулась поближе к экрану. Остальные завозились с ручками и бумагой. Очень легко было прокрутить сообщение обратно, но Амдиджефри слегка боялся смотреть, как оно становится «живым».

Сначала пошел стандартный заголовок – на тысячный раз это уже совсем не интересно, – а потом настоящие слова Равны. Только теперь это были табличные данные, что-то, что нужно для создания радио.

– Вот черт, опять цифры! – возмутился Джефри.

– Цифры?! – встрепенулся Амди.

Свободный элемент его забрался на колени мальчика, сунул нос в экран, перепроверяя то, что увидел другой элемент из-за плеча Джефри. Четверо на полу с увлечением царапали ручками по бумаге, переводя десятичные цифры с экрана в крестики, нолики, палочки и треугольники четверичной системы счисления Стальных Когтей. Джефри почти с самого начала знал, что Амди очень силен в математике. Но он не завидовал. Амди говорил, что мало кто из Стальных Когтей в ней понимает, а он, Амди, – особая стая. Джефри был горд таким другом. Маме и папе Амди бы понравился. И все-таки… Джефри вздохнул, устраиваясь в паутине поудобнее. Эти письма с цифрами шли все чаще и чаще. Однажды мама читала ему рассказ «Затерянные в Медленной Зоне» – как потерпевшие крушение исследователи космоса принесли цивилизацию в потерянную колонию. Там герои просто собрали нужные материалы и построили, что хотели. Там не было разговоров о точности, отношениях или проектах.

Он отвернулся от экрана и погладил двух из Амди, сидящих рядом с ним. Один из них дернулся у него под рукой. Их тела загудели ему в ответ. Глаза их были закрыты. Если бы Джефри не знал, он мог бы подумать, что они спят. Это были те элементы Амди, которыми он говорил.

– Что-нибудь интересное? – спросил Джефри после паузы. Тот, что был слева от него, открыл глаза.

– Равна нам объясняет про полосу частот. Если мы не сделаем все правильно, будем слышать только длинный и короткий писк.

– А, ладно. – Джефри знал, что вновь изобретенное радио поначалу годится только для кода Морзе. Кажется, Равна считает, что эту стадию можно миновать. – А как ты думаешь, как она выглядит, Равна?

– Чего? – Скрип перьев на минут смолк – Джефри завладел всем вниманием Амди, хоть они уже и раньше об этом говорили. – Ну, вроде тебя… только побольше и постарше?

– Ага, только… – Джефри знал, что Равна – с Сьяндры Кеи. Она взрослая, постарше Джоанны и помоложе мамы. Интересно, как же она выглядит? – Понимаешь, она идет так издалека нам на выручку и чтобы закончить то, что хотели сделать мама с папой. Она наверняка замечательный человек.

Скрип снова приостановился, и письмо на дисплее проехало вперед. Придется возвращаться.

– Да, – сказал Амди, помолчав. – Она – она должна быть очень похожей на господина Булата. Хорошо будет встретиться с кем-то, с кем можно обняться, как ты с господином Булатом.

Джефри даже слегка обиделся.

– Но погоди, ты же можешь обнять меня!

Элементы Амди рядом с ним замурлыкали.

– Я знаю. Но я имею в виду кого-то взрослого… как родителя.

– А!

Примерно через час они перевели и проверили все таблицы. Пора было передавать последние вопросы господина Булата. Это было примерно четыре страницы, аккуратно переведенные Амди на самнорский. Обычно он любил и сам набивать текст и толпился около клавиатуры и дисплея. Сегодня он не рвался к этой работе. Лежа на коленях Джефри, он не обращал особого внимания на вводимый текст. Часто Джефри слышал, как у него что-то гудит в груди или подставка экрана начинала издавать странное гудение в резонанс неслышимым звукам, которыми обменивались элементы Амди. Джефри узнал признаки глубокой задумчивости.

Введя последнее сообщение, он добавил несколько вопросов от себя:

«Сколько лет вам и Фаму? Вы женаты? На что похожи наездники?»

День угасал в щелях стен. Скоро землекопные команды отложат кирки и пойдут в бараки на той стороне холма. На той стороне проливов башни Скрытого Острова закроет туман, как в волшебной сказке. С минуты на минуту белые куртки позовут Амди и Джефри ужинать.

Двое из Амди спрыгнули с амортизационной паутины и стали гоняться друг за другом вокруг кресла.

– Я придумал! Я придумал! Это радио – почему только для разговоров? Равна говорит, что звук – это просто разные частоты одного и того же. Но звук – это же то же самое, что мысль! Если мы изменим некоторые таблицы и сделаем передатчик и приемник у меня на мембране, я же смогу думать по радио!

– Ну, не знаю. – Полоса частот была привычным ограничением во многих обыденных работах, хотя Джефри имел о ней весьма неопределенное понятие. Он смотрел на последние таблицы, все еще оставшиеся на экране. Вдруг его осенила мысль, до которой не додумались бы многие взрослые с технической подготовкой. – Я пользуюсь этим каждый день, хотя не знаю в точности, как они работают. Мы можем выполнить, что тут сказано, но как мы узнаем, что менять?

Амди уже весь завелся, как бывало всегда, когда он делал великое открытие.

– Нет, нет! Мы не должны понимать все. – Еще трое из него спрыгнули на пол, он махнул пачкой листов в сторону Джефри. – Равна не знает точно, как мы производим звук. И в указаниях есть возможности для небольших изменений. Я думал. Я знаю, где сделать изменения. – Он остановился и издал высокий пискливый звук. – Проклятие! Я не могу этого точно объяснить. Но я думаю, что мы развернем таблицы и это изменит машину очевидным образом. А тогда… – Амди оказался весь рядом с Джефри и на миг замолчал. – Ой, Джефри, вот если бы ты тоже был стаей! Представь себе: по одному себя ставишь на вершины соседних гор и думаешь по радио. Мы могли бы быть такими большими, как мир!

И тут за дверьми рубки раздалось бульканье межстайной речи, а потом самнорские слова:

– Время обедать. Мы уходим, Амдиджефри. Понятно?

Это был господин Теневик – он довольно прилично говорил по-самнорски, хотя и не так хорошо, как господин Булат. Амдиджефри собрал раскиданные листки бумаги и тщательно рассовал их по карманам курток Амди. Они выключили питание дисплея и выползли в главный трюм.

– А ты думаешь, господин Булат позволит нам сделать изменения?

– Может быть, нам следует отослать их Равне тоже.

Элемент белых курток отошел от люка, и Амдиджефри слез по ступеням. Через минуту они уже стояли в косых лучах заходящего солнца. Но дети его почти не заметили – они были поглощены картиной, которую вообразил Амди.

24

Для Джоанны многое изменилось после смерти Описателя Джакерамафана. В основном к лучшему – то, что не случилось бы, не будь убийства… и это очень печалило Джоанну.

Она разрешила Резчице жить у себя в доме, заменив стаю помощника. Очевидно, что Резчица хотела этого с самого начала, но боялась приступов гнева человека. Теперь и компьютер тоже держали в доме. Вокруг никогда не было меньше четырех охранников из службы Хранителя, и шли разговоры о строительстве казарм для них.

С остальными Джоанна виделась на совещаниях или тогда, когда им был нужен компьютер. Тщательник, Хранитель, и Шрамозадый – «Странник» – все теперь бегло говорили по-самнорски настолько хорошо, что Джоанна теперь знала характеры этих нечеловеческих форм. Тщательник, суетливый и очень сообразительный. Хранитель, такой же надутый, каким казался Описатель, но без его живости и воображения. Странник Викрэкшрам. Каждый раз, когда она видела этого большого со шрамом, по спине пробегал холодок. Он всегда садился сзади, чтобы не выглядеть угрожающе. Странник, несомненно, знал, как действует на нее вид этого элемента, и старался ее не огорчать, но даже после смерти Описателя она могла эту стаю разве что терпеть… И в конце концов, в замке Резчицы могут быть предатели. Это всего лишь теория Хранителя, что убийство было совершенно налетчиками из-за стен. И Джоанна не сводила со Странника подозрительного взгляда.

По вечерам Резчица прогоняла другие стаи прочь. Она располагалась вокруг огня и задавала компьютеру вопросы, не имеющие видимой связи с битвой против свежевателей. Джоанна сидела рядом и пыталась объяснять то, чего Резчица не понимала. Это было странно. Резчица была вроде как королева этого народа. Она владела этим огромным (примитивным, неуютным, уродливым – но все-таки огромным) замком. У нее были десятки слуг. И все-таки большую часть каждого вечера она проводила в бревенчатом доме Джоанны и возилась с очагом и готовкой по крайней мере не меньше, чем та стая, которая была до нее.

И так вышло, что Резчица стала вторым другом Джоанны среди Стальных Когтей. (Первым был Описатель, хотя Джоанна не знала об этом, пока он не погиб.) Резчица была очень умной и очень странной. В некоторых отношениях Резчица была умнее всех, кого знала Джоанна, хотя эта мысль пришла не сразу. Ее не удивило, что Стальные Когти так легко выучили самнорский, – так всегда бывало в приключенческих книгах, а к тому же в компьютере была обучающая программа. Но вечер за вечером Джоанна смотрела, как Резчица играет с компьютером. Стая не проявляла интереса к военной тактике или химии, которая занимала их весь день. Вместо этого она читала о Медленной Зоне, и о Крае, и об истории царства Страум. Нелинейным чтением она овладела быстрее, чем все прочие. Иногда Джоанна просто сидела и смотрела поверх ее плеч. Экран делился на окна, и в главном из них информация менялась так быстро, что Джоанна не могла уследить. Раз десять в минуту Резчице могло попасться слово, которого она не знала. Чаще всего это бывало неизвестное самнорское слово – тогда она тыкала носом в непонятное слово, и его определение тут же возникало в окне словаря. Иногда это были новые понятия, и тогда другие окна уводили стаю в другие области – иногда всего на несколько секунд, иногда на долгие минуты, а иногда обходной путь становился новой главной дорогой. В каком-то смысле она была тем, кем Описатель только хотел быть.

Много раз у нее возникали вопросы, на которые у компьютера не было настоящих ответов. И они с Джоанной долго разговаривали по вечерам. На что похожа человеческая семья? Что хотело царство Страума создать в Верхней Лаборатории?

Джоанна больше не считала стаи бандой крыс со змеиными шеями. Далеко за полночь свет экрана компьютера становился ярче тусклых углей очага. Спины Резчицы окрашивались в радостные цвета. Стая собиралась вокруг Джоанны, глядя на нее вверх – почти как дети на учителя.

Но Резчица не была ребенком. Она с самого начала казалась очень старой. И в этих долгих ночных разговорах Джоанна многое узнала о Стальных Когтях. Стая говорила ей то, чего никогда не говорила днем. В основном это были вещи, для других Стальных Когтей очевидные, но никогда не упоминаемые. И человеческая девочка задумывалась, есть ли у Королевы Резчицы с кем поговорить по душам.

Физически стар был только один элемент Резчицы, два других были чуть ли не щенята. Так выглядела стая, которой было уже полтысячи лет. И это проявлялось. Ценой бессмертия был инбридинг. Изначальные производители были здоровыми, но после шестисот лет… Один из младших элементов все время пускал слюни, у его пасти все время приходилось держать платок. У другого глаза были молочно-белыми там, где должны были быть темно-карими. Резчица говорила, что он слеп, как стена, но зато здоров и ее лучший говоритель. Самый старый элемент был заметно дряхл, он все время тяжело дышал. К сожалению, говорила Резчица, он самый живо реагирующий и с наилучшим воображением. Когда он умрет…

Один раз присмотревшись, Джоанна стала замечать слабости во всей Резчице. Даже два самых здоровых элемента, сильных и с плюшевым мехом, ходили несколько странно по сравнению с нормальными элементами стай. Деформация позвоночника? Эти двое также набирали лишний вес, что не улучшало походку.

Все это Джоанна узнала не сразу. Резчица рассказывала ей о разных делах Стальных Когтей, и постепенно выплывала и ее собственная история. Казалось, она рада, что есть кому ее рассказать, но жалости к себе Джоанна в ней не заметила. Резчица выбрала этот путь – хоть некоторым он казался извращением – и продержалась против всех шансов дольше, чем любая стая в письменной истории. Если она о чем и жалела, то лишь о том, что везение кончилось.

Архитектура народа Стальных Когтей тяготела к крайностям – гротескно огромная или слишком тесная для человека. Зал совета Резчицы был среди верхних крайностей – уютным местечком его трудно было назвать. В этой чашеобразной полости можно было собрать человек триста, и тесно им бы не было. По верхнему краю стены шли отдельные балконы, на которых можно было бы разместить еще сотню.

Джоанна достаточно часто бывала здесь раньше; в основном здесь и велась работа с компьютером. Обычно при этом была она сама, Резчица и кто-нибудь, кому нужна была информация. Сегодня все было по-другому – вообще без консультации с компьютером – Джоанна впервые встречалась с советом. В Высшем Совете было двенадцать стай, и все они присутствовали. На каждом балконе стояло по стае, и еще три на полу. Джоанна достаточно знала о Стальных Когтях, чтобы понимать, что это с виду пустое место забито до отказа. Стоял шум мысли пятнадцати стай. Даже при всей звукопоглощающей обивке у нее иногда гудело в голове или руки чувствовали дрожь перил.

Она стояла на самом большом балконе вместе с Резчицей. Когда они прибыли, Хранитель уже раскладывал схемы на полу. Когда все стаи совета поднялись на ноги, он посмотрел на них и что-то сказал Резчице. Королева ответила по-самнорски:

– Я знаю, что так будет медленнее, но, возможно, это лучше.

И она издала звук человеческого смеха.

На балконе сверху стоял Странник Викрэкшрам, как будто он был членом совета. Странно. Джоанна еще не поняла почему, но Шрамозадый казался одним из фаворитов Резчицы.

– Странник, будешь переводить для Джоанны?

Странник закивал несколькими головами.

– Тебя это устроит, Джоанна?

Девочка слегка замялась, но кивнула. Это имело смысл. После Резчицы лучше всех по-самнорски говорил Странник.

Когда Резчица села, она взяла компьютер у Джоанны и открыла его. Джоанна взглянула на экран. Она сделала записи! Но не успела Джоанна удивиться, как королева заговорила вновь – на этот раз булькающей межстайной речью. Почти сразу же Странник начал переводить:

– Прошу всех сесть. Сесть. Здесь и без того достаточно тесно.

Джоанна чуть не улыбнулась. Странник Викрэкшрам отлично переводил. Он даже в совершенстве подражал человеческой речи Резчицы. Даже ироническую авторитетность ее речи он смог передать.

После серии шаркающих звуков на каждом балконе остались видны одна-две головы. Теперь почти весь шум мысли будет глохнуть в обивке балконов или поглощаться занавесями, свисающими по стенам комнаты.

– Хранитель, ты можешь продолжать.

Хранитель стоял на полу и смотрел во все стороны. Он начал свою речь:

– Благодарю вас, – звучал перевод, имитирующий теперь интонации начальника тайной стражи. – Резчица просила меня собрать этот совет в связи с развитием событий на севере. Наши источники сообщают, что Булат укрепляет район, где стоит корабль Джоанны.

Кто-то перебил его бульканьем. Тщательник?

– Это уже не новость. Мы же для этого и создаем пушку и порох.

Хранитель ответил:

– Да, эти планы нам уже некоторое время известны. Тем не менее дата завершения работ передвинута ближе, и стены будут сделаны намного толще, чем мы предполагали. Также есть основания предполагать, что одно здание уже закончено. Булат намеревается разобрать корабль и распределить его груз по лабораториям.

Для Джоанны эти слова прозвучали как удар под дых. Раньше у них был шанс: в тяжелой битве отбить корабль. Она могла бы завершить миссию родителей, может быть, даже спастись самой.

Странник что-то булькнул от себя и тут же перевел:

– А когда новый срок?

– Они уверены, что смогут закончить главные стены в течение десяти декад.

Резчица склонила пару носов к клавиатуре и что-то записала. Одновременно с этим она выставила голову за ограждение и посмотрела на начальника службы безопасности.