Госпожа его сердца Деламир Дженнифер

Глава 5

Джеффри сидел за письменным столом и пытался сосредоточиться. Как член правления Общества по улучшению положения рабочих, он отвечал за организацию передачи жильцам нового многоквартирного дома в Спитафилдс.

Обычно он охотно брался за подобные поручения и целиком погружался в работу. Ему претило бессмысленное прожигание жизни, процветавшее в высшем свете. Примкнув к сословию пэров, он не изменил своим привычкам и по-прежнему предпочитал по мере сил творить добро.

Однако сегодня, несмотря на его благие намерения, дело не двигалось с мертвой точки.

Ему не давали покоя мысли о Рие. Он постоянно вспоминал ее бледное лицо и завораживающие фиалковые глаза, но убеждал себя в том, что это наваждение закончится, когда она ответит на мучившие его вопросы. Где Эдвард? Что с ним? Только Рия знает об этом. Но прошло уже пять дней, а она все еще не очнулась. Все это время Джеффри не находил себе места. Если она умрет, так и не рассказав ему об Эдварде…

Нет! Господь милостив, и Он этого не допустит. Джеффри покачал головой, взглянул на стопку документов и поморщился. На верхнем листе красовалась жирная клякса – единственный плод его сегодняшней деятельности. Он поставил перо в письменный прибор и отодвинул от себя бумаги.

В дверях кабинета появилась миссис Кларидж.

– Прошу прощения, сэр, вас хочет видеть леди Торнборо.

Если леди Торнборо решила приехать лично, значит, произошло что-то очень важное. Хорошее или плохое?

– Пожалуйста, проводите ее сюда.

Он встал из-за стола и принялся нервно расхаживать по кабинету, моля Бога о том, чтобы вести оказались добрыми.

Леди Торнборо, буквально влетевшая в комнату, устремилась к Джеффри и, взяв его за руки, сказала:

– Кризис миновал. Она пришла в себя.

Джеффри перевел дыхание.

– Вы говорили с ней?

На лице леди Торнборо отразилась печаль.

– Да. Очень недолго.

– И что же?..

Пожилая дама выпустила его руки и осмотрелась. С опозданием вспомнив про обязанности хозяина, Джеффри указал на кресло у окна.

– Прошу вас, располагайтесь.

Она села, расправила складки на юбке и вопросительно посмотрела на него:

– А вы, лорд Сомервилл?

Джеффри предпочел бы стоять, а еще лучше – ходить по комнате. Движение всегда помогало ему успокоиться и собраться с мыслями в сложных ситуациях. Однако леди Торнборо явно не собиралась говорить, пока он не сядет, и ему пришлось подчиниться. Нехотя опустившись в соседнее кресло, он спросил:

– Итак, леди Торнборо, что же она сообщила? – К чему понапрасну тратить слова, если гостья и без того прекрасно знала, что он ждал известий об Эдварде.

– Боюсь, вы уже все поняли, – последовал ответ.

Вопреки обыкновению леди Торнборо изъяснялась чрезвычайно уклончиво – видимо, пыталась смягчить удар. Но Джеффри чувствовал себя так, словно она пронзила его кинжалом. Да-да, она убила его последнюю надежду.

– Но как… – У него внезапно пересохло в горле, и язык отказывался повиноваться. – Когда?

– Почти два года назад.

– Два года?! – Силы небесные! Когда он терзался, не решаясь объявить Эдварда умершим, тот уже давно покоился под могильной плитой. Какая жестокая насмешка судьбы.

– Рия не сообщила мне, как это произошло, – продолжала леди Торнборо. – Она просит нас собраться вместе, чтобы ей не пришлось лишний раз повторять свой рассказ.

– Значит, нас ждут какие-то ужасные подробности?

– Полагаю, что да. Я не стала расспрашивать ее, но для меня очевидно, что она все еще глубоко страдает.

Вероятно, Джеффри следовало бы посочувствовать переживаниям Рии, но сейчас они занимали его в последнюю очередь. У него все расплывалось перед глазами. Ему хотелось бежать сломя голову, и в то же время он не мог пошевелиться. Невыносимая боль завладела всем его существом.

– О, Эдвард… – простонал он.

Леди Торнборо достала из ридикюля платок, от которого исходил тонкий аромат лаванды, и деликатно приложила его к носу.

Джеффри судорожно пытался представить себе, отчего мог умереть его брат. Несчастный случай? Неизлечимая болезнь?..

– Она даже не намекнула?

– К сожалению, нет.

– Они действительно были в Австралии? Или она бредила?

– Они были в Австралии. И мне тоже не терпится узнать, как и почему они оказались в таком ужасном месте. – Леди Торнборо убрала носовой платок в ридикюль. – Доктор Лейтон утверждает, что через несколько дней ей станет значительно лучше. Как только она сможет принимать посетителей, я сообщу вам об этом.

Еще несколько невыносимо долгих дней, наполненных мучительным ожиданием… Джеффри казалось, что его поджаривали на медленном огне. Кончится ли когда-нибудь эта пытка?

– Лорд Сомервилл, поверьте, я понимаю, как вам тяжело, – проникновенно произнесла леди Торнборо. – Меня бесконечно радует возвращение Рии, но вместе с тем я глубоко опечалена кончиной вашего брата.

Джеффри молча кивнул, не в силах произнести ни слова.

– Сейчас вам кажется, что вы остались один в целом мире. Но вы ошибаетесь. – В голосе леди Торнборо зазвучали знакомые металлические нотки. – Смерть Эдварда никоим образом не повлияет на наши отношения. Вы навсегда останетесь членом нашей семьи. На сей счет у вас не должно быть никаких сомнений, – закончила она тоном, не терпящим возражений.

Леди Торнборо вновь стала самой собой – властной, решительной дамой, в устах которой любое пожелание приобретало форму приказа. Джеффри понял, что на этот раз он уже не отделается молчаливым кивком, поэтому пробормотал:

– Вы очень добры.

Кажется, леди Торнборо осталась довольна его ответом. А может быть, просто сочла за лучшее пока не давить на него. Она встала, и Джеффри тотчас последовал ее примеру – скорее не из вежливости, а потому, что ему очень этого хотелось.

– Не стану дольше обременять вас своим присутствием. – Она взглянула в зеркало над каминной полкой, поправила шляпку и повернулась к двери. – Мне пора идти.

– Очевидно, вы торопитесь вернуться к Рие.

– Разумеется. Однако сначала я поеду на Риджент-стрит.

Это заявление озадачило Джеффри. На Риджент-стрит – сплошные модные лавки. Неужели леди Торнборо не могла найти более подходящего времени для покупок?

– Я должна заказать новые платья для Рии. То немногое, что она привезла с собой, не соответствует последней моде и ее положению.

Джеффри подумал, что ослышался.

– Ее положению?..

– Да. Она молодая вдова в полутрауре. Этот жизненный этап требует тщательно подобранного гардероба.

Еще раз заверив Джеффри в том, что будет держать его в курсе событий, леди Торнборо вышла из кабинета так же стремительно, как вошла.

Джеффри оставалось только гадать, в каком «положении» и на каком «жизненном этапе» оказался он сам после возвращения Рии.

Глава 6

Сидя перед туалетным столиком, Лиззи ждала, когда Марта закончит причесывать ее, и придирчиво рассматривала свое отражение в зеркале.

Ее щеки заметно круглились, и на лице почти не осталось следов болезни и долгих месяцев лишений. Отдых в тишине и покое явно пошел ей на пользу. Не говоря уже о знаменитом бульоне, которым ее поили в неимоверных количествах.

Через несколько минут ей предстояло впервые спуститься в гостиную в качестве Виктории Сомервилл.

Темно-серое шелковое платье в тончайшую жемчужную полоску как нельзя более соответствовало ее нынешним обстоятельствам. Оно выглядело дорого, изысканно и очень шло ей.

Ее волосы были убраны вверх и завиты в тугие локоны. Страшно нудная процедура, но Рие наверняка понравилась бы такая прическа, поэтому Лиззи пришлось потерпеть.

С того дня как лихорадка отступила, прошла ровно неделя. До сих пор Лиззи без особого труда справлялась со своей ролью, но не спешила радоваться. За это время она ни разу не покидала спальни и не видела никого, кроме леди Торнборо, Марты, доктора Лейтона и молоденькой горничной, которая убирала комнату. Все самое трудное только начиналось. Впереди ее ждали настоящие испытания, и главным из них должна была стать встреча с Сомервиллами. Возможно, Лиззи удалось обмануть леди Торнборо и Марту лишь потому, что им очень хотелось верить в возвращение Рии. С Уильямом и Джеффри дело обстояло куда сложнее.

В рассказах Рии Уильям представал человеком совершенно чуждым сантиментам и весьма проницательным. Даже слишком. Еще не ступив на землю Англии, Лиззи знала, что он вполне мог разоблачить ее, если она проведет слишком много времени в его обществе. Теперь у нее появились точно такие же опасения в отношении Джеффри. Ей не давало покоя воспоминание о том, как он смотрел на нее в день приезда – не отрываясь, пристально, с недоверием и подозрением. С ним определенно следовало быть очень и очень осторожной.

Пока Марта втыкала в прическу последние шпильки, Лиззи лихорадочно вспоминала все, что помнила из рассказов Рии об устройстве дома и о прислуге. Марта подтвердила, что дворецким по-прежнему служил мистер Хардинг, а экономкой являлась миссис Траверс. И кухарка была все та же милейшая женщина, к которой маленькая Рия постоянно бегала за сладостями.

Конечно, были еще слуги и горничные. Лиззи понятия не имела, сколько их и кого как зовут, но не особенно беспокоилась по этому поводу. Взбалмошная и легкомысленная Рия вполне могла позабыть такие мелочи. Тем более что прошло целых десять лет.

Лиззи встала со стула.

– Достаточно, Марта, – сказала она, старательно подражая звонкому голосу Рии. – Думаю, я совершенно готова.

– С вашего позволения, вы и впрямь чудесно выглядите, мисс Рия. – Марта тут же прикрыла рот ладонью. – О, прошу прощения, миледи. Признаться, мне трудно думать о вас как о миссис Сомервилл. Для меня вы навсегда останетесь мисс Рией.

Лиззи на секунду задумалась. Марта, кажется, приняла ее, и в дальнейшем няня могла стать неоценимой помощницей.

– Меня радует, что ты так ко мне относишься. Обещаю не ругать тебя за это.

Марта почтительно поклонилась, но в ее глазах мелькнули веселые огоньки.

– Премного благодарна, мадам.

Лиззи еще раз взглянула в зеркало и направилась к двери. Марта хотела двинуться следом, но Лиззи остановила ее:

– Не надо. Я спущусь сама.

Няня кивнула:

– Как прикажете, мадам.

Лиззи вышла в коридор. Настала пора по-настоящему познакомиться с домом и воочию увидеть все то, о чем так подробно рассказывала Рия. Слева располагались комнаты леди Торнборо и гостевые спальни. Лиззи же повернула направо, к лестнице.

Орнаменты из роз на шерстяном ковре и обоях в точности совпадали с описанием Рии. Лиззи медленно шла по коридору, легонько проводя пальцами по полированным дубовым панелям. Она не совсем выздоровела, но, к счастью, довольно сносно держалась на ногах.

Почти в конце коридора Лиззи обнаружила еще один предмет из воспоминаний Рии – живописный летний пейзаж в золоченой раме. Для Рии он представлял особую ценность, потому что его нарисовала ее мать, которую она потеряла в трехлетием возрасте. Картина, написанная сочными уверенными мазками, изображала величественное старинное здание в окружении пышных кустов роз и сирени на фоне убегающих вдаль пологих холмов. Лиззи с замиранием сердца смотрела на мастерски исполненное полотно. Вот он, Роузвуд, – родовое гнездо Торнборо, где должны храниться письма, проливающие свет на тайну ее происхождения.

Лиззи оглянулась. Марта наблюдала за ней, стоя в дверях спальни.

– О, Марта, до чего же прекрасен наш Роузвуд! Мне не терпится скорее уехать туда.

Марта приподняла брови:

– Раньше вам больше нравилось жить в городе.

Этого Лиззи никак не ожидала. Описывая Роузвуд, Рия не жалела восторженных эпитетов. Вероятно, она пересмотрела свои оценки под влиянием тоски по родине. Хотя Рия вообще не отличалась постоянством суждений. Причем, меняя свое мнение на прямо противоположное, она всякий раз категорически отрицала, что когда-либо думала иначе. Лиззи решила применить такую же тактику.

– Какой вздор, Марта, – бодро заявила она. – Я всегда считала Роузвуд лучшим местом в мире.

Ее уловка вызвала у Марты добродушную улыбку.

– Ну разумеется, мадам.

Лиззи отправилась дальше и спустилась по лестнице на второй этаж. Здесь находились библиотека и гостиная. А на стенах коридора висели фамильные портреты. Перед одним из них она не могла не остановиться.

С портрета на нее смотрел представительный, богато одетый мужчина со светлыми волосами и ярко-синими, почти фиалковыми, глазами. В его облике чувствовалось сознание собственного превосходства, а также нерушимое спокойствие. Однажды, давным-давно, Лиззи видела этого человека. Тогда он выглядел куда менее достойно, и она даже не догадывалась, кто он такой.

Сэр Герберт Торнборо. Ее отец.

Тот эпизод, приключившийся с Лиззи, когда ей было всего пять лет, быстро забылся и вновь ожил в ее памяти лишь многие годы спустя, во время разговора с Рией. И это происшествие оказалось их единственным общим воспоминанием о детстве.

В тот вечер Лиззи стояла у дверей бакалейной лавки, принадлежавшей Сэму Пулу, которого она считала своим отцом. Дожидаясь, когда он закончит работу и они смогут вместе пойти домой, она от нечего делать смотрела по сторонам. Из аптеки напротив вышла маленькая девочка, на вид тоже примерно лет пяти. Заметив Лиззи, она подбежала к ней и бойко спросила, как ее зовут. Но Лиззи не успела ответить. Герберт Торнборо выскочил из аптеки, устремился к Рие и, взяв ее за локоть, сказал, что ей не следует тратить время на пустопорожнюю болтовню с незнакомыми людьми.

Тут появился Сэм и заслонил собой Лиззи – словно боялся, что сэр Торнборо обидит ее.

С тех пор как Рия напомнила ей этот случай, Лиззи часто думала о нем и всякий раз испытывала противоречивые чувства. По словам Рии, ее отец часто приезжал в аптеку напротив лавки Сэма Пула – якобы за какой-то чудодейственной мазью от подагры. Рия уверяла, что мазь – всего-навсего предлог, а на самом деле он бывал там только для того, чтобы хоть мельком взглянуть на Лиззи. Уж он-то наверняка знал, кто она такая.

Тогда почему же он повел себя так странно, когда они столкнулись лицом к лицу?

И можно ли поверить, что он всерьез увлекся другой женщиной, если в это самое время его жена ждала ребенка?

Лиззи едва сдерживала слезы. Человек на портрете казался надменным и самодовольным. Однако она видела, что похожа на него. Ее брат Том был точной копией смуглого черноволосого Сэма Пула. А Лиззи внешне ничем не напоминала ни Сэма, ни свою мать Эмму – замкнутую молчаливую женщину с мягкими каштановыми волосами и карими глазами.

– Все собрались в розовой гостиной, миледи, – раздался у нее над ухом чей-то скрипучий голос.

Вздрогнув от неожиданности, Лиззи повернулась и увидела Хардинга, стоявшего совсем рядом. Как ему удалось приблизиться к ней совершенно бесшумно? Недаром Рия боялась его. Дворецкий держался вполне почтительно, однако Лиззи не сомневалась, что он исподтишка наблюдал за ней, пока она рассматривала портрет.

– Спасибо, Хардинг, – сухо произнесла она. – Я именно туда и направляюсь.

Возможно, она говорила излишне высокомерным тоном, но внезапное появление Хардинга вывело ее из равновесия. Если она – Рия, значит, следовало обращаться со слугами как подобает. С Мартой у нее сложились более или менее доверительные отношения, но всех остальных это не касалось. Дворецкий обязан усвоить, что впредь ему следует соблюдать должную дистанцию.

Он молча кивнул и удалился.

Пройдя еще несколько шагов по коридору, Лиззи остановилась у дверей гостиной и прислушалась к тихому журчанию голосов. Несмотря на показную браваду перед Хардингом, она чувствовала себя очень неуверенно. Лиззи закрыла глаза и тяжело вздохнула. Люди, собравшиеся в гостиной, имели право знать о том, что произошло в Австралии. Она обещала дать исчерпывающие ответы на их вопросы и готова была рассказать почти все – за исключением нескольких весьма существенных деталей.

Пока она успешно справлялась со своей ролью благодаря внешнему сходству с Рией и сведениям, полученным от нее. Но, как известно, дьявол кроется в мелочах. Любой пустяк мог вызвать подозрения. Она неизбежно ошибется – раз, другой, третий… И что потом? Не лучше ли прямо сейчас повернуться и убежать? Вот только куда?

Она мысленно призвала на помощь Рию. После того как провидение свело их вместе, они были неразлучны – в будни и праздники, за тяжелой работой и в часы отдыха. Между ними не было тайн, они делились друг с другом планами на будущее и воспоминаниями о прошлом. Их связывали особые отношения, и Лиззи доводилось слышать, что такое родство душ часто встречается у близнецов. Они с Рией были не близнецами, но – сестрами. Лиззи тоже дочь Герберта Торнборо. И она докажет это.

Ее страхи исчезли без следа, уступив место нетерпению. Она знала, что надо делать, и верила в свои силы.

«Вперед!» – приказала она себе и, набрав в грудь побольше воздуха, распахнула дверь.

Глава 7

Уильяма в гостиной не было. Из Сомервиллов присутствовал только Джеффри, одиноко стоявший у камина – точно там же, где Лиззи впервые увидела его. Тогда его глаза прожигали ее насквозь, теперь же напоминали тлеющие угли, готовые в любую секунду вспыхнуть ярким пламенем. Она с усилием отвела взгляд и осмотрелась.

В тот день, когда ее принесли сюда, Лиззи было не до того, чтобы рассматривать детали интерьера. А сегодня, несмотря на волнение, она смогла оценить, насколько здесь красиво и уютно. В центре комнаты на круглом столе стояла большая ваза с розами. Лиззи вспомнила, как сладкий аромат роз первым проник в ее сознание, когда она, едва живая, лежала на диване. Сейчас на том самом диване сидела леди Торнборо. Рядом, в кресле, вальяжно расположился Джеймс. У Лиззи потеплело на сердце. Кажется, она и в самом деле начинала привыкать к тому, что они – ее близкие родственники.

И все-таки, где же Уильям?

– Рия, – сказала леди Торнборо, – вот и ты, наконец.

– Простите, что заставила вас ждать, бабушка.

Джеймс подошел к ней и поцеловал в щеку.

– Право, кузина, мы ничуть не удивлены. Ты никогда не отличалась пунктуальностью.

– Ты не догадываешься, с кого я брала пример? – с веселой улыбкой поинтересовалась Лиззи.

Джеймс широко улыбнулся.

– Понятия не имею.

Джеффри покинул свой пост у камина, приблизился к ней и сдержанно, словно нехотя, поклонился.

– Рад видеть вас в добром здравии… Рия. – У Лиззи вновь возникло ощущение, что он с трудом сохраняет самообладание. – Признаться, мне весьма неловко называть вас по имени при первом знакомстве.

– Ну, на самом деле оно уже не первое, – заметил Джеймс.

Нет, не первое. Более того, Джеффри помог ей, больной и окровавленной, когда еще не знал, кто она такая. То есть не знал, что она – Рия. То есть как бы Рия…

– Конечно, вы должны называть меня по имени. Ведь все мы – одна семья, не правда ли?

Ей очень хотелось добиться его расположения, но она понимала, что это будет непросто. Но как иначе выполнить обещание, данное Рие, как наладить отношения с ее родственниками? Преодолев приступ робости, Лиззи улыбнулась Джеффри и протянула ему руку.

Его мягкое прикосновение тотчас отозвалось в ней воспоминанием о том, как он нес ее на руках. Кровь прилила к ее щекам и тут же отхлынула под действием ледяного взгляда Джеффри. Лиззи начала подозревать, что рядом с ним ее всегда будет бросать то в жар, то в холод.

Джеффри был очень похож на Эдварда – и в то же время разительно отличался от него. Мысленно сравнивая двух братьев, Лиззи никак не могла поверить, что Джеффри – младший. Он казался куда более взрослым и серьезным.

Эдвард до конца оставался неукротимым искателем приключений. Как человек истинно светский, он с легкостью заводил знакомства. Однако в нем не было ни капли снобизма. Он умел видеть в людях хорошее и не придавал значения сословным и прочим предрассудкам. Доказательством тому служило его отношение к Лиззи. Он знал о ее прошлом, но это не помешало им стать близкими друзьями.

Джеффри же, напротив, держался с ней крайне холодно, хотя верил, что она – вдова его родного брата. Да, конечно, из-за Рии Эдвард покинул Англию. Но на совести Лиззи были куда более тяжкие прегрешения… Страшно подумать, как повел бы себя Джеффри, если бы узнал, кто она на самом деле. Уж тогда он точно перестал бы сдерживаться и просто-напросто уничтожил ее презрением.

У нее не было иного пути, кроме окончательного и бесповоротного перевоплощения в Рию. Со временем она найдет способ помириться с этим человеком. А потом попробует завоевать его уважение. И пусть имя Рии поможет ей добиться успеха.

«Она прелестна, – подумал Джеффри. – Глупо отрицать очевидное». Серое платье «молодой вдовы в полутрауре» – кажется, именно так выразилась леди Торнборо – выгодно подчеркивало фиалковый оттенок глаз. Синяк на левом виске еще не рассосался, но ничуть не умалял ее красоты. А нежная смуглость лица напоминала о том, что Рие приходилось подолгу бывать на солнце.

Джеффри опустил глаза. Прохладная рука, лежавшая у него на ладони, уже не выглядела грубой и натруженной. Застарелые мозоли почти исчезли, и кожа стала гораздо мягче.

Отдых и заботливый уход совершенно преобразили Рию. Две недели назад Джеффри принес сюда жалкое измученное существо. Теперь же перед ним стояла в высшей степени любезная дама с прекрасными манерами. Судя по всему, она очень старалась произвести на него хорошее впечатление.

– Я должна поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня. – Она снова улыбнулась, очевидно, рассчитывая покорить его своей красотой.

Мало ей Эдварда? Нет уж, он, Джеффри, не собирался идти по стопам брата и поддаваться на ее ухищрения.

– Вы желаете поблагодарить меня за то, что я сбил вас на мостовой? – осведомился он.

– Это случилось по моей вине, – спокойно ответила она. – Я от души благодарю вас за помощь, которую вы мне оказали.

Джеффри на мгновение забылся – и утонул в ее фиалковых глазах. Кажется, позови она, и он, как Эдвард, без колебаний отправился бы за ней на край света.

Он тотчас отбросил эти мысли, напомнив себе о суровой действительности. Эдвард пошел на поводу у страсти, а Рия потворствовала этому. Вероятно, им казалось, что «истинная любовь» окупит любые жертвы. В итоге оба лишились доброго имени и достойной жизни, но ничего взамен не приобрели, кроме невзгод и страданий. У него, Джеффри, немало недостатков, но в его характере не было безрассудства и склонности к романтическим фантазиям. И не будет.

Он выпустил ее руку и отступил на шаг.

Рию явно задела его холодность. Она повела плечами и вскинула подбородок. А потом произнесла нечто совершенно неожиданное:

– Насколько я понимаю, Уильям все еще сердится.

Джеффри показалось, что он ослышался.

– Простите, вы о чем?..

– Вряд ли его сильно опечалил наш разрыв, – продолжала Рия. – В глубине души мы оба всегда знали, что не подходим друг другу. Надеюсь, он вполне счастлив с Аннабел Харрис.

Джеффри молчал, и она, по-своему истолковав его замешательство, добавила:

– Мне известно, что они поженились. Я прочла сообщение об их свадьбе в разделе светской хроники.

Джеффри в недоумении повернулся к леди Торнборо:

– Неужели вы до сих пор ничего не сказали ей?

– Я сочла за лучшее не торопиться, – ответила леди Торнборо. – Рия была так слаба… Я решила подождать и рассказать обо всем, когда мы соберемся все вместе.

– Вы что-то от меня скрываете? – спросила Лиззи.

Леди Торнборо деликатно промокнула слезу носовым платком. Джеймс в смущении откашлялся и отвел глаза.

Джеффри понял: придется говорить самому.

– Рия, Уильяма больше нет. Прошлым летом он умер от скарлатины. Очевидно, эта новость из раздела светской хроники ускользнула от вашего внимания.

Рия тихо ахнула и прижала руку к груди. Джеффри никак не ожидал столь бурного проявления скорби от женщины, которая без зазрения совести бросила Уильяма много лет назад. Вероятно, она горевала о том, что они с Эдвардом не успели вовремя вернуться в Англию и упустили возможность унаследовать титул и состояние.

Рия чуть покачнулась. Опасаясь, что она упадет в обморок, Джеффри шагнул вперед, взял ее за локоть и тотчас пожалел об этом. Ни в коем случае нельзя было подходить к ней так близко. Тепло ее тела проникло сквозь тонкий шелк платья… и поразило Джеффри словно удар молнии. Глядя сверху вниз на ее склоненную голову, он не мог оторвать глаз от белокурых локонов. От нее пахло свежими розами. Дивный аромат, который никогда раньше не казался ему таким пьянящим.

– Рия, иди ко мне, – позвала леди Торнборо. – Тебе надо сесть. Подумай о своем здоровье.

Джеффри понимал, что должен проводить ее к дивану, но решительно не мог сдвинуться с места.

Джеймс приблизился к Рие, взял ее за руку и кивнул Джеффри:

– Пожалуйста, позволь мне.

Рия отстранилась, и Джеффри тотчас же почувствовал себя одиноким и покинутым. Зато к нему вернулась способность соображать.

И все-таки его взгляд устремился следом за Рией. Даже сейчас, в подавленном состоянии, она держалась прямо и двигалась грациозно, но без суеты и жеманства. В ней чувствовалось достоинство, и это не укладывалось у Джеффри в голове. Он привык думать о Рие как о легкомысленной взбалмошной девице. В конце концов, она пренебрегла возможностью стать баронессой и сбежала с мужчиной, чьи виды на будущее представлялись весьма туманными. Вероятно, тяготы жизни вынудили ее повзрослеть и образумиться.

А впрочем… Обстоятельства ее неожиданного появления у этого дома внушали немалые опасения. Возможно, она ничуть не изменилась и в любую минуту может выкинуть какой-нибудь фортель.

Рия села на диван рядом с леди Торнборо и спросила:

– А как поживает Аннабел?

– Мой брат и его супруга умерли в один день с разницей в двенадцать часов, – жестко произнес Джеффри. Он тяжело переживал трагический уход близких людей и не считал нужным щадить чувства Рии.

– Ваш брат и его супруга… – Ошеломленная, она пробормотала: – Уильям и Аннабел… они оба умерли?

Леди Торнборо погладила ее по руке.

– Дорогая моя, я предвидела, что ты примешь это известие близко к сердцу. Потому и решила подождать.

– Уильям и Аннабел умерли, – тихо повторила Рия, словно пыталась убедить себя в том, что это – правда. Она посмотрела на Джеффри. – Значит, – в ее глазах забрезжила догадка, – вы теперь лорд Сомервилл?

– Так и есть, кузина, – подтвердил Джеймс. – Причем уже несколько месяцев.

– Несколько месяцев? – Она прищурилась. – Как такое может быть? Ведь вы тогда еще не знали, что с Эдвардом.

– Действительно, головоломная задача. – Джеффри не удержался от сарказма. – В семье, где титул передается по наследству, три брата. Старший умер, не оставив потомства. Средний пропал без вести десять лет назад и по всем законам считается умершим. Что прикажете делать младшему?

– Неужели вы даже не попытались найти Эдварда… То есть нас?

– Вы желаете получить подробный письменный отчет о том, сколько времени и средств мы потратили на поиски, сколько людей расспросили, сколько городов и деревень объехали, сколько судовых списков проверили? Или все-таки соизволите поверить мне на слово?

– Но мы ничего не знали, – сказала Рия с досадой и сожалением.

– Вы знали бы куда больше, если бы мы знали, где вы находились, – отчеканил Джеффри.

Рия опустила глаза.

– Да, наверное, вы правы, – с сомнением в голосе промолвила она.

Джеффри возмутил ее тон. Как она смеет?! Ему пришлось пережить муки ада, и не ей судить его.

– Наверное? Вы полагаете, я мечтал получить наследство и теперь наслаждаюсь титулом? Вот уж нет, будьте уверены.

– Что правда, то правда, – вмешался Джеймс. – Ты совершенно не торопишься воспользоваться всеми выгодами своего положения.

Джеймс пытался разрядить обстановку, но Джеффри оставил его слова без внимания. Он не сводил глаз с Рии.

– Повторяю: по закону Эдвард уже считался умершим, а я – последний, кто признал это. Видит Бог, мне было нелегко. Но после кончины Уильяма у меня не оставалось иного выхода. Я должен был принять на себя ответственность за дела семьи. Долг превыше всего. Советую вам запомнить это на будущее.

Рия сдвинула брови:

– Я здесь именно для того, чтобы исполнить свой долг.

– Ну так за чем же дело? – поинтересовался Джеффри. Десять лет он терзался, не зная, что стало с Эдвардом, и теперь не хотел ждать ни минуты. – Довольно медлить. Расскажите нам наконец, где вы были и как умер Эдвард. И почему за все эти годы вы ни разу не удосужились написать нам ни единой строчки.

Глава 8

Пристально глядя на барона, Рия больше не расточала любезных улыбок.

– Джеффри, я уверен, кузина готова рассказать нам все, если мы предоставим ей такую возможность, – заметил Джеймс. Он с удобством расположился в кресле напротив Рии – словно завзятый театрал перед началом увлекательного спектакля.

Леди Торнборо указала Джеффри на соседнее кресло.

– Лорд Сомервилл, позвольте предложить вам сесть. Давайте не будем горячиться и спокойно во всем разберемся.

За вежливой просьбой скрывался приказ. Леди Торнборо привыкла повелевать всегда и везде, а в собственном доме и подавно. Джеффри сел и попытался успокоиться. Он досадовал на себя из-за того, что потерял самообладание и вспылил. Однако две недели мучительной неопределенности истощили запасы его терпения. В конце концов, всему есть предел.