Тот, кто сильнее тебя… Александрова Наталья

Глава 8

В народе живет много примет. Например, про черную кошку. Или про пустые ведра… Или про разбитое зеркало… А у Ермакова в последнее время появилась своя. Если, утром по пути на работу в автобусе, рядом с ним оказывалась хорошенькая девушка – можно было не сомневаться, что день сложится удачно. Если какие-нибудь бабуля или дедуля – значит, день будет так себе. Ну, а уж если нахамили тебе с утра или отдавили ногу – все… Можешь смело разворачиваться и ехать домой досыпать.

Сегодня с утра ему не повезло. Нет, его не обругали, не толкнули и даже не наступили на ногу… Просто в давке у кого-то из рядом стоящих лопнул пакет, в котором была, по всей видимости, сметана. И когда на своей остановке Егор это заметил – его чуть не хватил удар… Единственный парадно-выходной костюм черного антрацитового цвета, оказался безнадежно испорченным.

Целый час Ермаков оттирал пиджак и брюки, но полностью избавиться от жирных маслянистых следов не удалось.

– В химчистку отдай, – посоветовал ему Васин.

– У меня встреча назначена…

Егор представил, как в таком виде потащится через город. Вечером он должен был передать деньги хозяину квартиры.

– Прошлым летом со мной тоже случилось похожее, – вмешался Паша Зименков. – От остановки до остановки ехал прижатый к две-рям. Держался там наверху непонятно за что… Выхожу – люди по сторонам шарахаются! Не понял… Потом глянул на свое отражение в витрине. Сам весь в белом, а рожа, как у трубочиста… Верх-то у дверей был солидолом смазан, и я этот солидол сначала на ладонь, потом – по лицу…

Весь день Ермаков просидел у себя в кабинете.

«Может, не ездить никуда? – размышлял он. – Позвоню, скажу, что заболел… Или еще что-нибудь… Все равно ведь деньги потом отдам. Не сегодня, так завтра… Какая разница?»

Но, в конце концов, Егор решил, что ехать надо. Долг – дело чести…

Ермаков оказался в условленном месте на полчаса раньше. Томясь в ожидании, заглянул в кафе. В полутемном зале играла музыка. Бармен в белой рубашке, со скучающим видом, подпирал ладонями стойку.

– Кофе и булочку, будьте добры…

Расплатившись, он поискал глазами свободный столик.

Стукнула дверь… Шестеро молодых парней, с шумом и гоготом, гурьбой ввалились в зал. Тиснув на выходе случайно подвернувшихся девушек, компания уверенно направилась к стойке бара.

Двигаясь им навстречу с чашкой кофе в руках, Егор подумал, что проход между столиками узковат и посторонился, давая возможность пройти… Двое уже миновали его, когда третий, без причины, сильно толкнул Ермакова в грудь. От неожиданности Егор едва удержался на ногах. Горячий кофе, выплеснувшись из чашки, обжег пальцы, булка упала на пол и закатилась под стол.

– Эй! Ты чего?! – недоуменно воскликнул Егор.

– Рот закрой! – донеслось в ответ.

Ермаков опешил… Его, жизнью битого-перебитого, вдруг так смертельно обидели. И кто? Какой-то двадцатилетний пацан!

Он подошел, компания напряженно притихла. Тот, что толкнул его, выступил вперед.

– Чего?

– Хочу, чтобы ты извинился.

– Ага, щаз-з!..

Парень стоял перед ним и издевательски ухмылялся. Черная футболка обтягивала мощный, не по годам развитый торс. Круглые бицепсы мячиками выпирали на скрещенных перед грудью руках… Он был спокоен и уверен в себе. Приятели за спиной внушали ему еще большую уверенность.

Численный перевес был на их стороне. Но они не знали Ермакова… На первый взгляд он казался тихим и незлобивым. В обыденной жизни всегда старался избегать конфликтов. Никогда никого не задевал первым. И даже если задели его, предпочитал решать дело миром. Однако всему есть предел… И когда этот момент наступал, Егор напрочь терял инстинкт самосохранения. Ему становилось все равно, кто перед ним и сколько… Если уж он упирался, то сдвинуть его с места было практически невозможно. Даже колонной танков… Раздавить, уничтожить – да! Но заставить отступить хоть на миллиметр – бесполезно. Он умел стоять до конца.

– Извинись, – тихо повторил Ермаков, глядя парню в глаза.

– Ну, что?.. – крепыш в черной футболке обратился к приятелям. – Раз уж он так просит…

– Не возражаем! Согласны!

– Давай, Фрол!

Тот, кого назвали Фролом, начал медленно поворачиваться.

«Вот так-то лучше», – удовлетворенно подумал Егор, и в это мгновение желто-зеленые искры фейерверком брызнули у него перед глазами. Сквозь затихающий гул, он услышал обрывки фраз, чей-то смех… Удар по лицу оглушил Ермакова. Он хоть и устоял на ногах, однако на время утратил возможность действовать.

– На колени! Живо! – Фрол схватил его за волосы и, пригибая, ударил кулаком снизу.

В последний момент Егор успел прикрыться, но тут же получил ногой по ребрам. Это помог Фролу кто-то из приятелей.

Рыкнув по-звериному, Ермаков тараном пошел вперед. Фрол замешкался… Егор хлестанул его боковым справа! Тот упал…

Не мешкая, Ермаков ухватил ближайшего к нему парня и броском через спину приложил об пол. Потом ударом ноги свалил другого.

Нападавшие растерялись. Они не ждали такого отпора.

Ермаков оглянулся и увидел, что главный его обидчик, придя в себя, пытается подняться.

«Добить!» – мелькнула мысль. Но что-то остановило его.

О, благородство! Сколько хороших людей погубило ты… Ну что стоило Егору пнуть, как следует этого раскормленного негодяя? Одним ударом решить исход драки… Но он медлил. Не мог заставить себя…

Пока Ермаков раздумывал – время ушло. Парень в черной футболке оправился от удара и, поднявшись, крикнул приятелям:

– Чего смотрите? Мочите!

И те послушно, со всех сторон бросились на Егора.

Он бился с яростью обреченного. Как гладиатор… Удары сыпались слева и справа, вспыхивали в глазах огненными брызгами, отдавались в голове тягучим набатным звоном. Но Ермаков держался… Он тоже бил в ответ и чувствовал, что попадал. Это придавало ему сил. Казалось, еще немного и наступит перелом. Желая приблизить этот миг, Егор решительно бросился вперед, но неожиданно запнулся о распростертое на полу тело. Падая, он заметил занесенную над ним ногу. И последнее, что сумел разглядеть – летящий ему в лицо черный ботинок.

Сознание медленно возвращалось к Егору. Приоткрыв глаза, он опять увидел перед собой эти черные шнурованные ботинки.

«Значит, они все еще здесь? Так… Спокойно… Главное – не выдать себя неосторожным движением… Подниматься быстро, одним рывком!»

Егор оттолкнулся от пола ладонями, но внезапная слабость теплой волной накрыла его, закружила голову, и он бессильно поник на подломившихся руках.

– Гляди, зашевелился! – услышал Ермаков над собой чей-то голос. – А говорят – убили…

– Долго жить будет, – с усмешкой ответил второй.

Егор осторожно приподнял голову… Скользнув взглядом по ботинкам, он посмотрел выше и увидел пятнистые камуфляжные штаны, потом – такую же пятнистую куртку, короткоствольный автомат с оранжевым ярким магазином, и, наконец, – лицо омоновца.

«Милиция! Слава Богу!»

Он сел, потрогал опухшее надбровье. Левый глаз заплыл, на щеке сочилась кровью ссадина, разбитые губы онемели и вздулись.

– Хорошо ребята порезвились… – заметил один из омоновцев и поднял с пола выбитый зуб. – Не твой, случайно?

Ермаков с испугом провел языком по деснам. Убедившись, что зубы на месте, облегченно вздохнул.

Вокруг валялись перевернутые столы и стулья. Уборщица с веником в руках заметала осколки разбитой посуды.

– Ладно, поехали…

– А с этим что делать будем?

– Придется забрать с собой.

«О ком это они? – подумал Егор. – Кого забрать?»

Милиционер поправил на груди автомат и тронул Ермакова за плечо.

– Вставай, жмурик, поехали!

Егор поднялся на ватных ногах.

– Куда ехать?

– Куда-куда… В отделение!

– Зачем?

Омоновец натянул съехавший на затылок берет и уже без улыбки сказал:

– Много вопросов задаешь. Не кажется?

– Постойте! – возмутился Ермаков. – Что за нелепость?

Ведь я не виноват… Просто зашел выпить кофе.

– Документы есть?

Егор беспомощно развел руками. Не было у него документов… Утром, когда чистил пиджак, выложил паспорт и удостоверение в стол. Кто бы знал…

– Раз документов нет, придется проехать.

Эти слова были произнесены спокойно, но с такой непоколебимой уверенностью, что Ермаков растерялся. Он почувствовал себя так, будто попал в жернова какой-то ужасной машины… До сих пор они существовали отдельно, каждый сам по себе: машина где-то далеко крутила свои безжалостные жернова, а он жил обычной жизнью – работал, ел, спал… И вдруг совершенно случайно оказался слишком близко от этой металлической, лязгающей машины, перешел какую-то невидимую грань – и мгновенно превратился из стороннего наблюдателя в жертву.

– Пойдем, – равнодушно произнес омоновец, держа Ермакова за рукав.

Не укладывалось в голове… Почему его должны куда-то вести? По какому праву?.. Словно он неодушевленный предмет.

«Отчего со мной обращаются как с преступником? Разве я в чем-нибудь виноват?»

На улице он вдруг вспомнил, зачем приехал сюда.

«Деньги!» – обожгла внезапная мысль.

Сунувшись в карман, Егор наткнулся на плотный бумажный пакет. Все было на месте. Он успокоился… Не дай бог потерять! Где потом возьмешь сразу столько?

– Прошу! – омоновец открыл перед ним тяжелую металлическую дверь спецавтомобиля.

Ермаков нырнул внутрь. Здесь было сумрачно и прохладно.

«Только тюрьмы мне еще не хватало…» – глядя на зарешеченное окно, подумал он.

Глава 9

Резко затормозив, машина остановилась. Послышались оживленные голоса, звякнул засов и заглянувший в проем милиционер скомандовал:

– Вылезай, приехали!

Осторожно ступая по железным ступеням, Егор спустился на землю. Глянув по сторонам, сообразил, что привезли его к отделению милиции.

– Вперед! – не дал осмотреться омоновец. – Руки за спину!

– Я что, уже арестованный? – огрызнулся Ермаков.

Они вошли в помещение дежурной части. За стеклянным барьером, уткнувшись в папку с бумагами, неподвижно сидел высоколобый кряжистый милицейский капитан и что-то сосредоточенно писал. Увидев вошедших, отложил в сторону ручку.

– Серега! Какими судьбами?.. По старой памяти?

– Привет, Степаныч… Ехали мимо, попали на драку в кафе. Вот, принимай…

– Большая драка?

– Так себе…

– Пострадавшие есть?

Омоновец не успел ответить. Доселе молчавший Егор не выдержал:

– Да я и есть пострадавший! Пришел только кофе попить… А они!..

– Тихо-тихо-тихо! – остановил его капитан. – Не шумите, гражданин, разберемся.

Оформление протокола заняло несколько минут, после чего омоновец, доставивший Ермакова, попрощался с дежурным и ушел.

– Я тоже могу идти? – наивно спросил Егор.

– Нет, уважаемый, вам придется пока остаться, – мягко, как доктор больному, сказал милиционер.

– Но почему? Я же все уже рассказал!

– Надо еще установить вашу личность… Кстати, вы случайно не того?

Капитан выразительно щелкнул пальцем по горлу.

– Да вы что! Я даже кофе выпить – и то не успел!

– Глаза у вас как-то странно блестят.

– Если бы вам ботинком по морде заехали, у вас бы еще не так заблестели!

– Но-но! – выпрямил спину милиционер. – Не забывайтесь!

Он сдвинул в сторону бумаги и, указав пальцем на стол, потребовал:

– Все, что есть в карманах – сюда!

Ермаков замялся.

– Нет у меня ничего. Ключи вот только.

– Все… Все доставай! Выворачивай карманы!

Егор выложил на стол ключи и деньги. Увидев бумажный пакет, офицер оживился.

– Разверни!

– Зачем?

– Как зачем? Вдруг у тебя там наркотики?

Нехотя развернув пакет, Ермаков достал деньги.

– Доллары американские! – радостно воскликнул капитан. – А говоришь – ничего…

– Прошу зафиксировать деньги в протоколе.

– Зафиксируем… Ну а теперь придется подождать…

– Здесь? – Егор кивнул на стоящие вдоль стены стулья.

– В соседнем помещении. Журавлев, проводи!

Молодой светловолосый лейтенант, отложив газету, снял с гвоздя связку ключей.

– Пойдемте!

Чуть дальше по коридору была еще одна комната. На треть она состояла из частокола железных прутьев. Остальное было «зашито» доской-вагонкой.

Сопровождающий Егора милиционер открыл навесной замок и, толкнув решетчатую дверь, пропустил его вперед.

«Ну и рожи! – подумал Ермаков, входя. – Куда я попал?»

Всего здесь было человек семь. Они настороженно замерли, разглядывая новенького.

– Здравствуйте, – тихо сказал Егор.

– Чего орешь, как ишак! – послышалось из дальнего угла.

Там, на широкой скамье, накрывшись пиджаками, голова к голове, лежали двое черноволосых мужчин. Ермаков промолчал… Ему совсем не хотелось спорить. Он еще не отошел от недавней драки.

– Эй, сюда не садись! – предупредил его все тот же голос.

– Почему?

– Свет заслоняешь.

Егор нехотя поднялся и перешел на другое место.

– Здесь тоже не сиди!

– А где же мне сидеть? – искренне удивился Ермаков.

– Знаешь, да, гдэ твой мэсто?

До Егора, наконец, дошло, что над ним просто издевается. И мгновенно в груди словно распрямилась стальная пружина.

– Пошел ты!..

– Что-о? – смуглый брюнет так и подпрыгнул. – Что сказал?

С угрожающим видом он двинулся на Ермакова. Ах, если бы знал задира, кого собрался взять на испуг… Неукротимая слепая ярость сорвала Егора с места и бросила навстречу опасности. И опять ему стало все равно – кто перед ним и сколько…

Они сближались, как истребители в лобовой атаке. Ермаков не пугал – он просто шел. Сунув руки в карманы, чуть склонив голову набок… В этом движении чувствовались такая внутренняя сила и уверенность, что противник не выдержал… Не доходя до Егора, брюнет остановился. Но Ермаков продолжал идти прямо, никуда не сворачивая – лоб в лоб, глаза в глаза.

– Шютка, нэ панимаешь, да?! – темпераментно воскликнул усатый, отступая.

Егор продолжал двигать его взглядом, пока тот не уперся спиной в решетку. Не вынимая рук из карманов, Ермаков свистящим шепотом произнес:

– Чего ты хочешь?.. А?.. Чего хочешь!

В этом отчаянном и страшном шепоте чувствовалась беспощадная сила кумулятивной гранаты, способной прожечь любую броню.

– Ладно, хватит, мужики!

– Перестаньте!

Рядом с ними оказалось сразу несколько человек. Егор развернулся и с достоинством отошел. Он ощущал себя победителем.

Когда страсти поутихли, к нему на скамейку подсел невысокий худенький паренек.

– Здорово вы этого хама на место поставили. Он тут всех уже запарил… Теперь будет знать.

Молодой человек протянул узкую ладонь:

– Вадим.

– Егор.

Они пожали друг другу руки.

– За что вас сюда? – поинтересовался у Ермакова новый знакомый.

– За драку… А тебя?

– Да так… – паренек замялся. – Неудобно даже и говорить…

– Ну, раз неудобно, так и не говори.

– Хотя… Ерунда, в общем… Нужду не там, где надо, справил.

– Только за это?

– Да… А я будто виноват, что нигде рядом даже платного туалета не было. Два милиционера подкатили – плати штраф! Я пошарил – столько нету. Тогда, мол, паспорт давай. А зачем он мне на пляже?.. Ну вот и привезли сюда.

Вадим достал из кармана носовой платок и протер запотевшие стекла очков. Что-то трогательно щенячье было в его беспомощном близоруком прищуре.

– Как вы думаете, в институт сообщат?

– Не знаю, – пожал плечами Егор. – Могут, наверное…

– Стыдно… Ох, как стыдно!

– Ничего, с кем не бывает…

– Ладно бы хоть за драку, как вас… А то ведь ребята, если узнают – прохода не дадут.

Он помолчал, потом с неожиданной горечью произнес:

– Ну, зачем! Зачем они меня сюда привезли?!

В голосе Вадима послышались нотки отчаяния. Казалось, еще чуть-чуть и парень заплачет.

«А я? – подумал Ермаков. – Чего я-то здесь делаю?»

Откинувшись к стене, он устало закрыл глаза. Во всем теле ощущалась тупая ноющая боль. Хотелось пить… Егор провел сухим языком по разбитым, потрескавшимся губам.

Сонная полудрема охватила его. Какие-то лица, обрывки воспоминаний возникли из темноты… Пригрезилось далекое полузабытое детство. Будто опять сидит он в жарко натопленной комнате, разглядывает сказочные, диковинные цветы на стекле. Красное утреннее солнце, отражаясь в наплывах прозрачного оконного льда, зажигает их изнутри рубиновым ярким огнем, отчего гладкие бугристые выступы становятся похожими на обкатанные во рту леденцы… А чуть выше, там, где раскинулись серебристые листья морозного папоротника, солнечный свет преломляется на множество разноцветных сверкающих точек, каждая из которых вспыхивает своим особенным, неповторимым оттенком. Зеленые, синие, желтые, фиолетовые искорки волшебным бисером украшают пейзаж. Бесконечно долго можно любоваться этим чудом… А если взять нагретый пятачок и приложить к стеклу, то в круглом отверстии протаявшего льда покажется край улицы. Несколько домов, переметенная дорога, застывшие под снегом деревья, опушенные инеем провода… И небо – такое синее, чистое… Опять из-за морозов отменили уроки. Как хорошо, что никуда не надо идти. Целый день можно заниматься чем хочешь… На столе – раскрытый альбом и новые акварельные краски. На книжной полке – роман про индейцев. По телевизору скоро начнется интересный фильм. А вечером вернется с работы мама и принесет чего-нибудь вкусненького…