Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему Звягинцев Александр

Те выводы, к которым пришел защитник здесь, на этом Суде, от моего имени в отношении оценки моего народа и истории, являются для меня важными. Я не защищаюсь от того, что выдвинуто обвинителями, которые, по моему мнению, не имеют права обвинять меня и моих соотечественников. Я не придаю значения тем упрекам, которые касаются событий, являющихся суверенным делом Германии и поэтому не относящихся к компетенции иностранцев. Я не протестую против высказываний, которые имели своей целью опорочить меня… Я рассматриваю такие выпады противников как бесчестные. Мне было дано право в течение долгих лет моей жизни действовать в условиях, которые немецкий народ породил на основе многовековой истории. Даже если бы я мог, я не хотел бы исключать это время из своей жизни. Я счастлив сознанием, что выполнил свой долг… в качестве национал-социалиста, в качестве верного последователя моего фюрера. Я ни о чем не сожалею. Если бы я опять стоял у начала моей деятельности, я опять-таки действовал бы так же, как действовал раньше, даже в том случае, если бы знал, что в конце будет зажжен костер, на котором я сгорю. Независимо от того, что делают люди, я в настоящее время нахожусь перед Судом всевышнего. Только перед ним я несу ответственность и знаю, что он оправдает меня.

Председатель: Последнее слово предоставляется подсудимому Вильгельму Фрику.

Фрик: Перед лицом обвинения я стою с чистой совестью. Вся моя жизнь была посвящена служению народу и моей родине. Я убежден, что ни один патриот-американец или гражданин какого-либо другого государства не действовал бы подругому, находясь на моем месте в своей стране, так как другие действия означали бы преступления против родины и измену родине. Я считаю, что за исполнение моего морального долга я должен понести наказание…

Председатель: Последнее слово предоставляется подсудимому Юлиусу Штрейхеру.

Штрейхер: Господа судьи, в начале этого процесса господин председатель спросил меня, считаю ли я себя виновным в предъявленных мне обвинениях. Я ответил на этот вопрос отрицательно. Проведенный процесс и представленные доказательства показали правильность моего ответа. Установлено, что, во-первых, массовые убийства все были произведены по приказу главы государства Адольфа Гитлера; во-вторых, проведение массовых убийств происходило без ведома немецкого народа, в совершенной секретности, причем проводилось это рейхсфюрером Генрихом Гиммлером.

Обвинение утверждало, что без Штрейхера и без его «Штюрмера» массовые убийства были бы невозможны. Однако в подтверждение этого обвинение не представило доказательств и даже не ходатайствовало о приобщении подобных доказательств.

Установлено, что я в 1933 году проводил так называемый «день бойкота» и в 1938 году участвовал в демонстрации, которую приказал проводить Геббельс. И я должен сказать, что, руководя этими мероприятиями, я не принимал никаких мер насилия, ничего не предпринимал против евреев и не участвовал в каких-либо мероприятиях против евреев.

Далее установлено, что во многих статьях моей газеты «Штюрмер» я считал совершенно естественным разрешение еврейского вопроса путем создания еврейского государства. Я требовал создания этого государства и поддерживал это требование. Эти факты доказывают, что я не хотел, чтобы еврейский вопрос был решен с применением насилия. Если в некоторых статьях моей еженедельной газеты «Дер штюрмер» я или другие авторы говорили об уничтожении или искоренении еврейства, то это были, так сказать, контр-высказывания, направленные против провокационных заявлений еврейских писателей…

Приказ Адольфа Гитлера о проведении массовых убийств, по его последнему заявлению и разъяснению, должен был представлять возмездие за неблагоприятный ход войны, который тогда стал ясно выявляться. Эти действия главы государства объясняются точкой зрения, отличной от моей. Гитлер хотел наказать евреев, так как считал их ответственными за развязывание войны и за воздушные налеты на немецкое население.

Обвинение в массовых убийствах я, таким образом, также отклоняю, как их отклоняет каждый честный немец.

Господа судьи! Будучи гаулейтером и политическим писателем-журналистом, я не совершал никаких преступлений и поэтому с чистой совестью встречу ваш приговор. Вам, господа судьи, судьба вручила силу и дала право произнести приговор, любой приговор. Господа судьи, не произносите такого приговора, который заклеймил бы весь немецкий народ как бесчестный народ.

Председатель: Последнее слово предоставляется подсудимому Вальтеру Функу.

Функ: Во время глубочайших страданий своего народа примкнул я к политическому движению… Легальным путем это движение стало руководящим в государстве. Этому государству я служил как чиновник, основываясь на служебном долге, и как исполнитель немецких законов. Я чувствовал себя в высшей степени обязанным выполнять этот долг во время угрозы военной опасности и во время самой войны, когда величайшая опасность угрожала существованию родины. А во время войны государство зависит от лояльности и верности своих чиновников.

Теперь здесь раскрылись кошмарные преступления, в которые были втянуты частично и руководимые мною учреждения. Об этом узнал я впервые лишь здесь, на Суде. Я не знал об этих преступлениях и не мог знать о них. Я тщательно проверял совесть и память, открыто и честно сказал Суду все. Эти преступления заставляют меня краснеть. Я сказал Суду все, что знал, и ничего не умолчал.

В отношении вкладов СС в Рейхсбанке я тоже действовал как президент Рейхсбанка, выполняющий мой обязательный служебный долг.

Прием золота и девизов относился согласно законному назначению к деловым операциям Рейхсбанка. То, что происходила конфискация этих ценностей подчиненными Гиммлеру органами СС, не могло возбудить во мне никакого подозрения. Гиммлеру подчинялись вся полиция, пограничная охрана, а также люди, занимавшиеся выслеживанием девизов в государстве и во всех оккупированных областях. Но Гиммлер обманул меня, обошел меня. Вплоть до этого процесса я не знал и не подозревал, что среди переданных Рейхсбанку ценностей находилось колоссальное количество жемчуга, ценных камней, украшений, различных золотых вещей, оправы для очков и золотые зубы. Этого мне никогда не сообщали, и никогда я об этом не знал.

До этого процесса я также ничего не знал о том, что происходили убийства миллионов евреев в концентрационных лагерях и силами эйнзатцкоманд — на Востоке. Ни разу ни один человек не говорил со мной о подобных случаях. Мне было неизвестно о существовании таких лагерей уничтожения. Я не знал ни одного из названных здесь лагерей.

То, что часть полученного Рейхсбанком золота и девизов сдавалась концлагерями, я все-таки предполагал, но с самого начала я сам говорил об этом во время всех допросов. Каждый должен был согласно немецкому закону сдавать такие ценности Рейхсбанку. Кроме того, меня подробно не знакомили со способом и объемом этих поставок. Как же я мог хотя бы только предполагать, что СС добыла эти ценности путем физического воздействия?

Если бы я знал эту кошмарную связь, мой рейхсбанк никогда не взял бы такие ценности на хранение и для реализации. Я отказался бы от этого, даже не взирая на ту опасность, которая мне угрожала, даже если бы это могло мне стоить жизни. Если бы я знал об этих преступлениях, я не сидел бы сегодня на скамье подсудимых. В этом вы можете быть уверены. Легче было бы мне лежать в земле, чем эта мучительная и позорная жизнь, которую я влачу из-за выдвинутых против меня обвинений и клеветы.

В результате принятых мною мер не погиб ни один человек. Я всегда уважал чужую собственность, всегда думал о том, чтобы оказать людям помощь в их нужде, поскольку я имел возможность внести в их существование радость и счастье. И многие будут и останутся мне за это благодарны.

Человеческая жизнь состоит из заблуждений и вины. Я также во многом заблуждался, и во многом меня обманули, и я должен открыто признать, что во многих вещах я был слишком беспечным и легковерным — в этом я вижу свою вину. Но я не чувствую себя виновным в преступлениях, которые я совершил бы, выполняя мой долг по руководству моими учреждениями.

Я не виновен, в этом отношении моя совесть точно так же чиста, как в тот день, когда 10 месяцев тому назад я впервые переступил порог этого судебного зала.

Вердикт Суда народов

* * *

С 1 по 29 сентября 1946 г. трибунал работал в закрытом режиме, готовя исторический приговор нацизму и его главным носителям. Подготовить вердикт Суда народов было очень непросто, даже имея в запасе месячный срок. Со временем часть тайн совещательной комнаты раскрыли сами же судьи, например член трибунала от США Ф. Биддл.

Благодаря его запискам мир узнал, что форму и структуру приговора разработал заместитель английского судьи Н. Биркетт и что существовали дискуссии об отношении трибунала к общему плану или заговору руководителей Германии. Представитель Франции Д. де Вабр и его заместитель Р. Фалько не находили признаков ни того, ни другого. К такой же оценке склонялся американский судья Ф. Биддл, поскольку до Нюрнбергского процесса понятия «заговор» в международном праве не было.

Член суда от СССР И. Т. Никитченко, его заместитель А. Ф. Волчков приводили довод за доводом в пользу того, что общий план или заговор реально существовал, вызвал тяжелейшие последствия и ему нужно дать соответствующую оценку. Англичанин Н. Биркетт занимал такую же позицию и доказывал, что признание наличия общего плана или заговора является принципиальным для трибунала, иначе процесс над нацизмом, его партией и государством превратится в суд над горсткой конкретных персон.

В результате появился компромисс. Трибунал признал наличие общего плана или заговора в подготовке и развязывании агрессивных войн, но не в совершении военных преступлений и преступлений против человечности.

В столкновении мнений рождались приговоры обвиняемым. В литературе отмечалась жесткость советских судей, которые якобы выступали за повешение всех обвиняемых. На самом деле смертной казни для всех требовал Главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко. Однако советские судьи считали, что Дениц, Папен и Фриче заслуживают лишения свободы на десять лет, а Шахт и Фрик — пожизненного заключения.

Французская сторона выступала за пожизненное заключение для Йодля, Розенберга, Франка, Фрика, американская — для Розенберга и Фрика.

Судьи от СССР и Франции не собирались никого оправдывать. При этом французы не соглашались с повешением, а предлагали расстрел.

Долгим спорам способствовала то, что при малом и четном числе членов трибунала их голоса нередко делились на две равные части, тогда как для принятия окончательного решения требовалось минимум три голоса из четырех. В предварительном голосовании участвовали и помощники судей, но и тут нередко возникала «ничья».

Благодаря этому были оправданы трое подсудимых. Например, за осуждение Шахта выступали И. Т. Никитченко и Д. де Вабр, а Д. Лоренс и Ф. Биддл были против. Для вынесения наказания требовался третий голос, но поскольку его не было, Шахт был оправдан. Никитченко предлагал проводить решения двумя голосами, однако члены трибунала его не поддержали.

В некоторых случаях большинство прислушивалось к меньшинству. Судьи из стран-союзниц предполагали казнить осужденных через месяц после оглашения приговора. Советская сторона называла более короткий срок — восемь дней. Компромиссом стали пятнадцать дней…

Наконец, настал судный день — 30 сентября 1946 г., намеченный для объявления вердикта. К тому времени у большинства обвиняемых уже не оставалось иллюзий по поводу грядущего наказания. Смертная казнь перед значительной частью их стояла во весь рост.

Признаки приготовления к исполнению приговора едва не стали общим достоянием еще до выступления судей. В соответствии со статьей 25 Лондонского соглашения Контрольный совет по Германии создал для руководства казнями специальную комиссию из четырех генералов. В нее вошли: от СССР — П. Малоков, от США — Рой В. Рикард, от Великобритании — Э. Дж. Патон-Уолш, от Франции — Л. Морель. Комиссия пожелала присутствовать при чтении вердикта и потребовала предоставить в зале почетные места. Генералам возразил Главный обвинитель от США Роберт Х. Джексон: дескать, выставлять «палачей» напоказ до оглашения приговора не только неуместно, но и неэтично. Однако комиссия все-таки получила места в зале, правда не рядом с обвинением, а на галерке.

К началу судебного заседания в зале было яблоку негде упасть. Казалось, весь мир, все знаменитости, вся пресса устремились в Нюрнберг. Чтобы разместить больше гостей, накануне из помещения вынесли все лишние столы и заменили их стульями. Были отпечатаны пригласительные билеты двух цветов, чтобы один человек мог посетить только одно из двух самых важных заседаний. В последний день, когда выносились индивидуальные приговоры, билеты на галерку для посетителей были действительны по полдня.

Желающих запечатлеть этот момент было великое множество. Кинооператоры, фотографы мировых информационных агентств, газет, журналов планировали сделать сенсационные кадры, однако трибунал запретил съемки в зале. Охрана не пропускала людей с фото— и кинотехникой. Посты на входе тщательно проверяли пропуска и пригласительные билеты. Меры безопасности были усилены, о чем говорило, например, большое число постов и машин военной полиции у подъезда. Немцев в зал суда в заключительные дни вообще не пускали, кроме аккредитованных журналистов. Еще 29 сентября было приказано покинуть Нюрнберг женам обвиняемых.

…В половине десятого заняли свои места адвокаты, переводчики, стенографы. Как обычно, с интервалом в полминуты — минуту по специальному подземному переходу из тюрьмы и далее из дверей лифта в зал суда вводят поодиночке подсудимых. Их лица выдают колоссальное напряжение судного дня.

В десять часов раздается объявление маршала суда: «Встать! Суд идет!». Из дверей совещательной комнаты появляются судьи. Толстая папка в руках председателя суда Джеффри Лоренса и есть исторический, долгожданный, а для многих подсудимых роковой вердикт.

Монотонным и бесстрастным голосом в полной тишине лорд-судья начинает чтение. Документ очень велик. Весь день 30 сентября судьи по очереди оглашали его, но до формулировок индивидуальной ответственности подсудимых было еще далеко. Эта часть вердикта осталась на 1 октября…

Сначала были оправданы Шахт, Папен и Фриче. Зал встретил эти решения нарастающим гулом, в котором смешались эмоции и тех, кто отвергал, и тех, кто приветствовал их. Публика, как, впрочем, и судьи, не была едина в своих оценках. Было ясно, что таким же противоречивым будет и международный резонанс.

Коменданту суда приказывают освободить оправданных. В перерыве заседания они уже давали пресс-конференцию для многочисленных корреспондентов. В этом случае съемки не возбранялись, и в периодическую печать ушла лавина фотографий, запечатлевших довольные лица оправданных.

После перерыва, в 14 часов 50 минут началось последнее заседание трибунала. Скамья подсудимых была пуста. Их предполагалось вводить в зал поодиночке, зачитывая каждому соответствующую формулу. Эту часть приговора зачитывает председатель суда Джеффри Лоренс.

Как и ожидалось, первым узнал свою участь Геринг. Ровно в 15 часов он предстает перед судьями в сопровождении двух конвоиров. Лоренс читает приговор: «Обвиняемый Герман Вильгельм Геринг, Международный военный трибунал приговаривает вас к смерти через повешение».

Можно только поддержать замечание судьи, который подчеркнул: «Вина этого человека беспрецедентна, а преступления настолько чудовищны, что им не может быть никакого оправдания». Но надо было отдать должное самообладанию «наци № 2», на лице которого не дрогнул ни один мускул.

Вторым конвоиры привели Риббентропа, в руках которого была папка с уже ненужными бумагами, за ним — Кейтеля, Розенберга, Франка… Так перед судом прошли одиннадцать осужденных, получивших страшную весть о повешении (Борман был осужден на смерть заочно), семеро узнали сроки заключения в тюрьме.

В 15 часов 40 минут 1 октября 1946 г. трибунал завершил свою почти годичную работу. Страшный шум в коридорах Дворца правосудия ознаменовал это событие. Многочисленные представители прессы с топотом и толкотней бросились передавать в свои редакции сенсационные новости…

Приговор

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ,

заседавший в Нюрнберге (Германия) в составе:

достопочтенного лорда-судьи Джеффри Лоренса (члена Трибунала от Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии) — председателя,

достопочтенного судьи Нормана Биркетта (заместителя члена Трибунала от Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии),

генерал-майора юстиции И. Т. Никитченко (члена Трибунала от Союза Советских Социалистических Республик),

подполковника А. Ф. Волчкова (заместителя члена Трибунала от Союза Советских Социалистических Республик),

достопочтенного Фрэнсиса Биддла (члена Трибунала от Соединенных Штатов Америки),

достопочтенного Джона Дж. Паркера (заместителя члена Трибунала от Соединенных Штатов Америки),

господина профессора Анри Доннедье де Вабра (члена Трибунала от Французской Республики),

господина советника Робера Фалько (заместителя члена Трибунала от Французской Республики),

с привлечением уполномоченных, назначенных Трибуналом для допроса свидетелей по делу организаций: подполковника А. М. Нива — главного уполномоченного; господина И. В. Разумова; капитана Джозефа Ф. Губриди; господина Джорджа Р. Тэйлора; господина И. Д. Мак-Иллрейта; господина Армана Мартен-Авара и Секретариата Трибунала в составе: Генерального секретаря: а) бригадного генерала Вильяма И. Митчелла с 6 ноября 1945 г. до 24 июня 1946 г., б) полковника Джона Е. Рея с 24 июня 1946 г.; секретаря от Союза Советских Социалистических Республик майора А. И. Полторака; секретаря от Соединенных Штатов Америки: а) Гарольда Б. Вилли с 6 ноября 1945 г. до 11 июля 1946 г., б) Вальтера Гилкисона с 16 июля 1946 г.; секретаря от Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии И. Д. Мак-Иллрейта; секретаря от Французской Республики А. Мартен-Авара;

рассматривал дело по обвинению: Германа Вильгельма Геринга, Рудольфа Гесса, Иоахима фон Риббентропа, Роберта Лея, Вильгельма Кейтеля, Эрнста Кальтенбруннера, Альфреда Розенберга, Ганса Франка, Вильгельма Фрика, Юлиуса Штрейхера, Вальтера Функа, Гельмара Шахта, Густава Круппа фон Болен унд Гальбах, Карла Деница, Эриха Редера, Бальдура фон Шираха, Фрица Заукеля, Альфреда Иодля, Мартина Бормана, Франца фон Папена, Артура Зейсс-Инкварта, Альберта Шпеера, Константина фон Нейрата и Ганса Фриче индивидуально и как членов любой из следующих групп или организаций, к которым они соответственно принадлежали, а именно: имперский кабинет, руководящий состав национал-социалистской партии, охранные отряды германской национал-социалистской партии (известные под названием СС), включая службу безопасности (известную под названием СД), государственная тайная полиция (известная под названием гестапо), штурмовые отряды германской национал-социалистской партии (известные под названием СА), генеральный штаб и верховное командование германских вооруженных сил, — всех, как они названы в приложении «В» к Обвинительному заключению;

С участием Главных обвинителей:

от Соединенных Штатов Америки — господина судьи Роберта X. Джексона;

от Союза Советских Социалистических Республик — государственного советника юстиции 2-го класса — Р. А. Руденко;

от Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии — сэра Хартли Шоукросса, адвоката Королевской скамьи, члена парламента;

от Французской Республики — господина Шампетье де Риба

и защитников:

подсудимого Геринга — д-ра Отто Штамера

подсудимого Гесса — д-ра Альфреда Зейдля

подсудимого Риббентропа — д-ра Мартина Хорна

подсудимого Кейтеля — д-ра Отто Нельте

подсудимого Кальтенбруннера — д-ра Курта Кауффмана

подсудимого Розенберга — д-ра Альфреда Тома

подсудимого Франка — д-ра Альфреда Зейдля

подсудимого Фрика — д-ра Отто Панненбекера

подсудимого Штрейхера — д-ра Ганса Маркса

подсудимого Функа — д-ра Фрица Заутера

подсудимого Шахта — д-ра Рудольфа Дикса

подсудимого Деница — капитана Отто Кранцбюллера

подсудимого Редера — д-ра Вальтера Зимерса

подсудимого фон Шираха — д-ра Фрица Заутера

подсудимого Заукеля — д-ра Роберта Серватиуса

подсудимого Иодля — проф. Франца Экснера

подсудимого фон Папена — д-ра Эгона Кубушка

подсудимого Зейсс-Инкварта — д-ра Густава Штейнбауэра

подсудимого Шпеера — д-ра Ганса Флехснера

подсудимого фон Нейрата — д-ра Отто фон Людннгхаузена

подсудимого Фриче — д-ра Гейнца Фрица

подсудимого Бормана — д-ра Фридриха Бергольда

имперского кабинета (рейхсрегирунг) — д-ра Эгона Кубушка,

руководящего состава национал-социалистской партии — д-ра Роберта Серватиуса,

охранных отрядов национал-социалистской партии (известных под названием СС) — д-ра Бабеля и д-ра Пелькмана,

службы безопасности (известной под названием СД) — д-ра Ганса Гавлика,

государственной тайной полиции (известной под названием гестапо) — д-ра Рудольфа Меркеля,

штурмовых отрядов национал-социалистской партии (известных под названием СА) — д-ра Георга Бёма,

генерального штаба и верховного командования германских вооруженных сил — д-ра Ганса Латернзера.

ПРИГОВОР

8 августа 1945 г. Правительство Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Правительство Союза Советских Социалистических Республик, Правительство Соединенных Штатов Америки и Временное Правительство Французской Республики вступили в соглашение, в соответствии с которым учрежден Трибунал для суда над военными преступниками, преступления которых не связаны с определенным географическим местом.

В соответствии со статьей 5 Правительства следующих государств, входящих в Объединенные Нации, заявили о своем присоединении к соглашению: Греции, Дании, Югославии, Голландии, Чехословакии, Польши, Бельгии, Эфиопии, Австралии, Гондураса, Норвегии, Панамы, Люксембурга, Гаити, Новой Зеландии, Индии, Венесуэлы, Уругвая и Парагвая.

Устав, приложенный к соглашению, определил организацию, юрисдикцию и функции Трибунала.

Трибунал был облечен властью судить и наказать лиц, которые совершили преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности, как они определены в Уставе.

Устав также предусматривает, что при рассмотрении дела о любом отдельном члене той или иной группы или организации Трибунал может (в связи с любым действием, за которое это лицо будет осуждено) признать, что группа или организация, членом которой подсудимый являлся, была преступной организацией.

18 октября 1945 г. в Берлине, в соответствии со статьей 14 Устава, Трибуналу было представлено Обвинительное заключение в отношении вышеперечисленных подсудимых, которые были названы Комитетом Главных Обвинителей подписавших соглашение держав главными военными преступниками. Экземпляр Обвинительного заключения на немецком языке был вручен каждому подсудимому, находившемуся в заключении, по крайней мере, за 30 дней до начала процесса.

Согласно Обвинительному заключению подсудимым вменяется в вину совершение преступлений против мира путем планирования, подготовки, развязывания и ведения агрессивных войн, которые являются также войнами в нарушение международных договоров, соглашений и гарантий; военные преступления и преступления против человечности. Кроме того, подсудимым вменяется в вину участие в создании и осуществлении общего плана или заговора для совершения всех этих преступлений.

Обвинение далее просило Трибунал объявить все вышеназванные группы или организации преступными в том смысле, как это определено Уставом.

Обвиняемый Роберт Лей 25 октября 1945 г. покончил с собой в тюрьме. 15 ноября 1945. г. Трибунал вынес постановление о том, что обвиняемый Густав Крупп фон Болен унд Гальбах не может предстать перед Судом в связи со своим физическим и умственным состоянием, но что обвинения, предъявленные ему по Обвинительному заключению, остаются в силе и обвиняемый должен будет впоследствии предстать перед судом, если его физическое и умственное состояние позволит это.

17 ноября 1945 г. Трибунал постановил слушать дело подсудимого Мартина Бормана в его отсутствие, в соответствии со статьей 12 Устава. После обсуждения аргументов и рассмотрения подробных медицинских заключений и заявления самого подсудимого 1 декабря 1945 г. Трибунал решил, что умственное состояние подсудимого Гесса не является основанием для откладывания рассмотрения его дела. Подобное же решение было вынесено в отношении подсудимого Штрейхера.

В соответствии со статьями 16 и 23 Устава подсудимые, находящиеся в заключении, либо сами выбрали себе защитников, либо, по их желанию, защитники были назначены Трибуналом.

В связи с отсутствием подсудимого Бормана Трибунал назначил ему защитника, а также назначил защитников для названных выше групп или организаций.

Процесс начался 20 ноября 1945 г. и велся на четырех языках — английском, русском, французском и немецком. Все подсудимые, кроме Бормана, не признали себя виновными.

Предъявление доказательств и речи сторон закончились 31 августа 1946 г. Состоялось 403 открытых судебных заседания Трибунала. 33 свидетеля обвинения дали устные показания против отдельных подсудимых; кроме 19 подсудимых, был допрошен 61 свидетель защиты. Еще 143 свидетеля защиты дали показания путем представления письменных ответов на опросные листы. Трибунал назначил уполномоченных для подбора доказательств, относящихся к организациям. 101 свидетель защиты дал показания перед уполномоченными, и было представлено 1809 письменных показаний других свидетелей. Было также представлено 6 отчетов, резюмирующих содержание большого числа и других письменных показаний. 38 тысяч письменных показаний, подписанных 155 тысячами человек, было представлено по делу политических руководителей; 136 213 — по делу СС; 10 тысяч — по делу СА; 7 тысяч — по делу СД; 3 тысячи — по делу генерального штаба и ОКВ и 2 тысячи — по делу гестапо.

Трибунал сам заслушал 22 свидетеля по делу организаций. Документы, представленные в качестве доказательств по обвинению отдельных подсудимых и организаций, исчисляются несколькими тысячами. Во время процесса производилась полная стенографическая запись всего, что говорилось на Суде, а также электрозвукозапись всех заседаний Трибунала…

Большая часть доказательств, представленных Трибуналу обвинением, являлась документальными доказательствами, захваченными союзными армиями в германских армейских штабах, в правительственных зданиях и других местах. Некоторые из документов были обнаружены в соляных копях, зарытыми в землю, спрятанными за ложными стенами и в других местах, которые считались недоступными с точки зрения обнаружения этих документов.

Таким образом, обвинение против подсудимых базируется в большей степени на документах, составленных ими самими, аутентичность которых не оспаривалась, за исключением одного или двух случаев.

<…>

ПОЛОЖЕНИЯ УСТАВА

Отдельные подсудимые обвиняются по статье 6 Устава, которая гласит:

«Трибунал, учрежденный Соглашением, упомянутым в статье 1 настоящего Устава для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, имеет право судить и наказывать лиц, которые, действуя в интересах европейских стран оси индивидуально или в качестве членов организации, совершили любое из следующих преступлений.

Следующие действия или любые из них являются преступлениями, подлежащими юрисдикции Трибунала и влекущими за собой индивидуальную ответственность:

(a) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий;

(b) военные преступления, а именно: нарушение законов или обычаев войны. К этим нарушениям относятся убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления;

(c) преступления против человечности, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам с целью осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет. Руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в составлении или в осуществлении общего плана или заговора, направленного к совершению любых из вышеупомянутых преступлений, несут ответственность за все действия, совершенные любыми лицами с целью осуществления такого плана».

Эти положения представляют собой правовую основу для Трибунала при рассмотрении данного судебного дела. Позднее Трибунал обсудит эти положения более детально, но перед этим необходимо остановиться на фактах.

С целью дать представление об обстановке, предшествовавшей агрессивной войне, и условиях совершения военных преступлений, инкриминируемых Обвинительным заключением, Трибунал начнет с обзора некоторых событий, последовавших за первой мировой войной, и в частности проследит за ходом развития нацистской партии под руководством Гитлера вплоть до момента, когда она стала той верховной властью, которая управляла судьбой всего немецкого народа и готовила почву для всех тех преступлений, в совершении которых обвиняются подсудимые…

(Далее дается подробная история зарождения, становления нацистского режима в Германии, а также происхождения и целей нацистской партии, о захвате власти в Германии нацистами, а также о подготовке и развязывании агрессивных войн против Австрии, Чехословакии, Польши, Дании, Норвегии, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга, Югославии, Греции, СССР, США, Великобритании).

АГРЕССИВНАЯ ВОЙНА ПРОТИВ СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК

23 августа 1939 г. Германия подписала пакт о ненападении с Союзом Советских Социалистических Республик.

Представленные доказательства безошибочно показывают, что Советский Союз со своей стороны придерживался условий этого пакта; и действительно, само германское правительство получало заверения в этом из авторитетных германских источников. Так, германский посол в Москве сообщил правительству, что Советский Союз будет воевать только в том случае, если на него нападет Германия, и это заявление зафиксировано в германском дневнике боевых действий от 6 июня 1941 г.

Однако уже в конце лета 1940 г. Германия начала подготовку к нападению на СССР, невзирая на пакт о ненападении. Эта операция планировалась секретно под условным названием «план Барбаросса», и бывший фельдмаршал Паулюс показал, что 3 сентября 1940 г., когда он стал сотрудником германского генерального штаба, продолжал разработку плана «Барбаросса», которая окончательно была завершена к началу ноября 1940 г., и даже тогда германский генеральный штаб не имел никаких сведений о том, что Советский Союз подготавливается к войне.

18 декабря 1940 г. Гитлер издал директиву № 21, на которой стояли инициалы Кейтеля и Иодля и которая требовала окончания всех приготовлений, связанных с выполнением плана «Барбаросса», 15 мая 1941 г.

Эта директива гласит:

«Германские вооруженные силы должны быть подготовлены, чтобы разгромить Советскую Россию в быстрой кампании, до окончания войны с Англией. Должны быть приняты особые меры предосторожности для того, чтобы не были обнаружены намерения совершить нападение…»

До издания директивы от 18 декабря 1940 г. подсудимый Геринг сообщил об этом плане генералу Томасу — начальнику управления военной экономики ОКВ, и генерал Томас составил обзор экономических возможностей СССР, включая сырьевые ресурсы, энергетические мощности, транспортную систему и его производственную мощь в области вооружений. В соответствии с этим обзором под непосредственным руководством Геринга был создан экономический штаб по делам восточных территорий со многими военно-хозяйственными учреждениями (инспекциями, командами, группами). Совместно с военным командованием эти учреждения должны были добиться как можно более полной и эффективной экономической эксплуатации оккупированных территорий в интересах Германии.

После совещаний и помощи со стороны подсудимых Кейтеля, Иодля, Редера, Функа, Геринга, Риббентропа, Фрика, Шираха и Фриче или их представителей подсудимый Розенберг в течение трех месяцев разрабатывал основы будущей политической и экономической организации оккупированных территорий. Это явилось предметом очень подробного отчета, составленного немедленно после вторжения.

В этих планах намечалось уничтожение Советского Союза как независимого государства, его расчленение, создание так называемых имперских комиссариатов и превращение Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии и других территорий в германские колонии.

В то же время Германия вовлекла в войну против СССР Венгрию, Румынию и Финляндию. В декабре 1940 г. Венгрия согласилась принять участие в войне, за что Германия обещала ей некоторые территории за счет Югославии.

В мае 1941 г. было достигнуто окончательное соглашение с Антонеску — премьер-министром Румынии — по поводу нападения на СССР, согласно которому Германия обещала Румынии Бессарабию, Северную Буковину и право оккупировать советскую территорию до Днепра.

22 июня 1941 г. без объявления войны Германия вторглась на советскую территорию в соответствии с заранее подготовленными планами.

Доказательства, представленные Трибуналу, подтверждают, что Германия имела тщательно разработанные планы сокрушить СССР как политическую и военную державу, для того чтобы расчистить путь для экспансии Германии на Восток, в соответствии с ее стремлениями. В «Майн кампф» Гитлер писал: «Если мы хотим приобрести новую территорию в Европе, то это может быть сделано в основном за счет России, и опять новая германская империя должна следовать по стопам тевтонских рыцарей. Но на этот раз земли для германского плуга будут приобретены германским мечом, и таким образом мы обеспечим нации хлеб насущный».

Но существовала еще одна, более непосредственная цель, и в одном меморандуме, изданном ОКВ, указывалось, что эта ближайшая цель заключалась в том, чтобы прокормить немецкие армии за счет советских территорий на третьем году войны, даже если «в результате этого погибнут многие миллионы людей от голода вследствие того, что мы вывезем из страны все необходимое для нас».

Конечные цели нападения на Советский Союз были сформулированы на совещании у Гитлера 16 июля 1941 г., в котором принимали участие подсудимые Геринг, Кейтель, Розенберг и Борман.

«Создание военной державы западнее Урала не может снова стать на повестку дня, даже если бы нам для этого пришлось воевать 100 лет… Вся Прибалтика должна стать частью империи. Крым с прилегающими районами (область севернее Крыма) также должен быть включен в состав империи. Приволжские районы точно так же, как и район Баку, должны быть включены в империю. Финны хотят получить Восточную Карелию. Однако ввиду больших залежей никеля Кольский полуостров должен отойти к Германии».

От имени подсудимых выдвигалось утверждение о том, что нападение на СССР было оправдано, потому что Советский Союз намеревался напасть на Германию и готовился к этому. Невозможно поверить, что эта точка зрения когда-либо являлась искренним убеждением.

Планы экономической эксплуатации СССР, массового угона населения, убийства комиссаров и политических руководителей являются частью тщательно разработанного плана, выполнение которого началось 22 июня без какого-либо предупреждения и без тени законного оправдания. Это была явная агрессия.

НАРУШЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ

Устав определяет как преступление планирование или ведение войны, которая является агрессивной войной или войной в нарушение международных договоров. Трибунал установил, что некоторые из этих подсудимых планировали и вели агрессивные войны против 12 государств и поэтому являются виновными в совершении этих преступлений. Это освобождает от необходимости детально обсуждать или даже сколько-нибудь подробно рассматривать, в какой степени эти агрессивные войны являлись также войнами «в нарушение международных договоров, соглашений и заверений». Эти договоры изложены в приложении «С» Обвинительного заключения. Важнейшими являются следующие:

ГААГСКИЕ КОНВЕНЦИИ

В Конвенции от 1899 г. подписавшиеся державы согласились на том, что «прежде чем обратиться к оружию… следует прибегнуть, насколько это позволят обстоятельства, к добрым услугам или посредничеству одной или более дружественных держав». Подобное положение было включено в Конвенцию о мирном урегулировании международных споров от 1907 года. В Конвенции, относившейся к началу военных действий, в статье 1 имеется та же мысль, изложенная гораздо более точно: «Договаривающиеся державы признают, что военные действия между ними не должны начинаться без предварительного и ясного предупреждения либо в форме объявления войны с изложением мотивов, либо в форме ультиматума с объявлением войны в случае несогласия на его условия». Германия участвовала в этих Конвенциях.

ВЕРСАЛЬСКИЙ ДОГОВОР

Обвинение основывалось также на нарушении некоторых положений Версальского договора: не укреплять левый берег Рейна (статьи 42–44), строго соблюдать независимость Австрии (статья 80), отказаться от каких-либо прав в Мемеле (статья 99) и в свободном городе Данциге (статья 100), признать независимость Чехословацкого государства, а также положений, касающихся сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил в Германии, положений, направленных против перевооружения Германии и изложенных в части V.

Нет никаких сомнений в том, что германское правительство действовало вопреки всем этим положениям, которые подробно изложены в приложении «С».

Что касается Версальского договора, обвинение основывается на следующих положениях:

1. Нарушение статей 42–44 в отношении демилитаризованной зоны в Рейнской области.

2. Аннексия Австрии 13 марта 1938 г. в нарушение статьи 80.

3. Включение в состав империи района Мемеля 22 марта 1939 г. в нарушение статьи 99.

4. Включение в состав империи свободного города Данцига 1 сентября 1939 г. в нарушение статьи 100.

5. Включение в состав империи провинций Богемия и Моравия 16 марта 1939 г. в нарушение статьи 81.

6. Нарушение положений договора, касавшихся военного, морского и воздушного вооружения Германии, в марте 1935 года или до этого срока.

21 мая 1935 г. Германия объявила, что, хотя она отказывается от тех положений Версальского договора, которые касаются разоружения, она все же будет уважать территориальные ограничения и выполнять условия Локарнского пакта. Поэтому в отношении инкриминируемых пяти первых нарушений Трибунал считает обвинение доказанным.

ДОГОВОРЫ О ВЗАИМНЫХ ГАРАНТИЯХ, АРБИТРАЖЕ И НЕНАПАДЕНИИ

Нет необходимости обсуждать в деталях различные договоры, заключенные Германией с другими державами. Договоры о взаимных гарантиях были подписаны Германией в Локарно в 1925 г. с Бельгией, Францией, Великобританией и Италией с заверением о соблюдении территориального статус-кво. Договоры об арбитраже также были заключены Германией в Локарно с Чехословакией, Бельгией и Польшей.

Статья 1 последнего договора, являющаяся типичной, предусматривает: «Все споры любого рода между Германией и Польшей… которые, может быть, не окажется возможным разрешить дружественно нормальными методами дипломатии, будут представлены арбитражному суду для вынесения им решения…»

Конвенции об арбитраже и согласительной процедуре были заключены между Германией, Нидерландами и Данией в 1926 г. и между Германией и Люксембургом в 1929 году. Германия заключила договор о ненападении с Данией и СССР в 1939 году.

ПАКТ БРИАНА — КЕЛЛОГА

Парижский пакт был подписан 27 августа 1928 г. Германией, Соединенными Штатами, Бельгией, Францией, Великобританией, Италией, Японией, Польшей и другими странами, а впоследствии еще и другими державами. Трибунал подробно остановится на характере этого пакта и его правовых последствиях в другом разделе этого приговора. Поэтому нет необходимости в дальнейшем рассмотрении этого вопроса, за исключением того, что необходимо заявить, что, по мнению Трибунала, этот пакт был нарушен Германией во всех случаях агрессивных войн, инкриминируемых Обвинительным заключением. Следует отметить, что 26 января 1934 г. Германия подписала декларацию о поддержании постоянного мира с Польшей, которая была непосредственно основана на Парижском пакте и в которой обращение к силе объявлялось незаконным на период в 10 лет.

Трибунал не считает необходимым рассматривать ни один из других договоров, упоминавшихся в приложении, и ни одно из повторных соглашений и заверений о мирных намерениях Германии, которые были ею сделаны…

(Далее обоснованы правовые основания применимые в отношении общего плана или заговора).

ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ

Доказательства относительно военных преступлений были колоссальными по объему и очень подробными… Остается истиной, что военные преступления совершались в таком широком масштабе, которого не знала история войн. Они совершались во всех странах, оккупированных Германией, и в открытых морях и сопровождались жестокостью и террором в масштабах, которые трудно себе представить. Не может быть никакого сомнения в том, что большинство этих преступлений возникло из нацистской идеи «тотальной войны», лежавшей в основе ведения агрессивных войн, поскольку в этой идее «тотальной войны» моральные нормы, на которых основаны конвенции, стремящиеся сделать войну более гуманной, не рассматривались больше как имеющие силу или действующие. Все подчиняется всеподавляющим требованиям войны. Правила, установления, заверения и договоры — все не имеет никакого значения, и, освободившись от ограничивающего влияния международного права, нацистские руководители вели агрессивную войну самым варварским образом. В соответствии с этим военные преступления совершались тогда, когда и где это считали нужным фюрер и его ближайшие помощники для достижения своих планов. В большинстве случаев они являлись результатом холодного и преступного расчета.

В некоторых случаях военные преступления преднамеренно планировались задолго вперед. В случае войны с Советским Союзом разграбление территорий, подлежащих оккупации, и жестокое обращение с гражданским населением были разработаны в мельчайших подробностях до того, как началось нападение. Уже осенью 1940 г. рассматривался вопрос о нападении на Советский Союз. Начиная с этого времени методы, которые должны были быть использованы для уничтожения всякой оппозиции, которой можно было ожидать, постоянно обсуждались.

Точно так же, планируя в самых широких масштабах использование населения оккупированных стран для рабского труда, германское правительство рассматривало эту меру как неотъемлемую часть военной экономики и планировало и организовывало это конкретное военное преступление до последней малейшей детали.

Другие военные преступления, такие, как убийство военнопленных, бежавших из лагерей и вновь захваченных в плен, или убийство командиров или захваченных в плен летчиков, или уничтожение советских комиссаров, были результатом прямых приказов, передаваемых по официальным каналам.

Поэтому Трибунал предполагает на данной стадии рассматривать вопрос о военных преступлениях в общих чертах и обратиться к ним более подробно при рассмотрении ответственности индивидуальных подсудимых в связи с ними. Военнопленные подвергались жестокому обращению, пыткам и убийствам не только вопреки установленным нормам международного права, но и при полном игнорировании элементарных требований гуманности.

Та же судьба выпала на долю гражданского населения на оккупированных территориях. Все население вывозили в Германию для рабского труда на оборонительных работах, в промышленности, производящей вооружение, и для выполнения других подобных задач, связанных с военными усилиями. Из числа лиц гражданского населения во всех оккупированных странах гитлеровцы брали в большом количестве заложников и расстреливали их по своему усмотрению. Общественная и частная собственность подвергалась систематическому разграблению и расхищению для того, чтобы увеличить ресурсы Германии за счет остальной Европы. Города, населенные пункты и деревни бесцельно уничтожались, что не оправдывалось никакой военной необходимостью.

УБИЙСТВА ВОЕННОПЛЕННЫХ И ЖЕСТОКОЕ ОБРАЩЕНИЕ С НИМИ

Статья 6 (b) Устава определяет военные преступления следующими словами:

«Военные преступления, а именно: нарушение законов или обычаев войны. К этим нарушениям относятся убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления».

За время войны многих сдавшихся немцам в плен солдат союзных армий немедленно расстреливали, часто в результате злонамеренной и рассчитанной политики…

Обращение с советскими военнопленными характеризовалось особенной бесчеловечностью. Смерть многих из них являлась результатом не только действий отдельных членов охраны или условий жизни в лагерях, доходивших до крайностей. Она являлась результатом систематического плана совершения убийств. Более чем за месяц до вторжения Германии в Советский Союз ОКВ подготовило специальные планы того, каким образом следует обращаться с представителями политической власти, находящимися в советских вооруженных силах, которые могли быть захвачены в плен. Одно из предложений в этой связи заключалось в том, что «политические комиссары армии не должны рассматриваться как военнопленные, их следует уничтожать в пересыльных лагерях для военнопленных». Подсудимый Кейтель показал, что германской армии были даны инструкции, включавшие вышеупомянутые предложения.

8 сентября 1941 г. были изданы правила об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях, подписанные генералом Рейнеке — начальником управления по делам военнопленных при верховном командовании. В этих правилах говорилось:

«Большевистский солдат потерял поэтому право на то, чтобы с ним обращались как с честным противником, в соответствии с правилами Женевской конвенции… При малейшем намеке на неподчинение, особенно в случае с большевистскими фанатиками, должен быть отдан приказ о безжалостном и энергичном действии. Неподчинение, активное или пассивное сопротивление должны быть сломлены немедленно силой оружия (штыки, приклады и огнестрельное оружие)… Каждый, кто при проведении этого приказа не прибегнет к своему оружию или сделает это недостаточно энергично, подлежит наказанию… В военнопленных, пытавшихся бежать, следует стрелять без предварительного оклика. Никогда не следует делать предупреждающего выстрела. Использование оружия против военнопленных является, как правило, законным».

Советские военнопленные были лишены необходимой одежды, раненые не получали медицинской помощи, они голодали и во многих случаях были обречены на смерть.

17 июля 1941 г. гестапо издало приказ, предусматривавший убийство всех советских военнопленных, которые были или могли быть опасны для национал-социализма. Приказ гласил:

«Задачей командиров ЗИПО и СД, находящихся в шталагах, является политическая проверка всех заключенных лагеря, устранение и дальнейшая „обработка“:

а) всех политически преступных или по каким-либо другим причинам нежелательных элементов, находящихся среди них;

b) всех лиц, которые могут быть использованы для восстановления оккупированных территорий… Далее, эти командиры должны с самого начала приложить усилия для выявления среди заключенных тех элементов, которые кажутся надежными независимо от того, являются они коммунистами или нет, для того чтобы использовать их в целях разведки внутри самого лагеря или, если это окажется целесообразным, позднее также на оккупированных территориях. Путем использования таких информаторов и путем использования всех других существующих возможностей должно продолжаться шаг за шагом обнаружение всех элементов среди заключенных, которые должны быть уничтожены…

Прежде всего должны быть обнаружены следующие лица: все крупные деятели государства и партии, в особенности профессиональные революционеры… Все комиссары Красной Армии, руководящие деятели государства… руководящие деятели промышленности и хозяйства, сотрудники службы разведки и контрразведки, все евреи, все лица, в отношении которых будет доказано, что они являются агитаторами или фанатичными коммунистами. Казни не должны иметь место в самом лагере или в непосредственной близости от него… Если возможно, заключенные должны быть вывезены для применения к ним „специального обращения“ на территории бывшей Советской России»…

В некоторых случаях советских военнопленных клеймили специальным стандартным клеймом. В качестве доказательства был представлен приказ ОКВ от 20 июля 1942 г., который гласил: «Клеймо имеет форму острого угла приблизительно в 45° при длине его сторон в 1 см, направленного вверх, выжигаемого на левой ягодице…

Это клеймо делается с помощью ланцета, имеющегося в каждой воинской части. В качестве краски используется тушь».

За выполнение этого приказа несли ответственность военные власти, однако начальник ЗИПО и СД широко распространил этот приказ среди чиновников немецкой полиции.

Советских военнопленных делали также объектами медицинских опытов, которые проводились самым жестоким и бесчеловечным образом. В июле 1943 г. началась экспериментальная работа, связанная с подготовкой к кампании бактериологической войны. Советских военнопленных использовали для этих медицинских опытов, исход которых в большинстве случаев оказывался для них смертельным. В связи с этой кампанией подготовки бактериологической войны также были сделаны приготовления для разбрызгивания бактериологической эмульсии с самолетов с тем, чтобы уничтожить посевы и вызвать голод. Эти мероприятия никогда не были осуществлены, возможно, в связи с быстрым ухудшением военного положения Германии.

Довод, выдвигаемый в защиту против обвинения в убийстве и жестоком обращении с советскими военнопленными, заключающийся в том, что СССР не являлся участником Женевской конвенции, является совершенно неосновательным. 15 сентября 1941 г. адмирал Канарис протестовал против правил об обращении с советскими военнопленными, подписанных генералом Рейнеке 8 сентября 1941 г. Он заявил тогда: «Женевская конвенция об обращении с военнопленными не распространяется на отношения между Германией и СССР. Поэтому применимы лишь принципы общего международного права об обращении с военнопленными. Начиная с XVIII века, они устанавливались постепенно на той основе, что пребывание в военном плену является ни местью, ни наказанием, но исключительно превентивным заключением, единственной целью которого является воспрепятствовать данному военнопленному принимать дальнейшее участие в военных действиях. Этот принцип развивался в соответствии с точкой зрения, разделявшейся всеми армиями, о том, что убивать беззащитных людей или наносить им вред противоречит военной традиции… Приложенные к сему распоряжения об обращении с советскими военнопленными базируются на совершенно противоположной точке зрения».

Этот протест, который правильно излагал положение вещей с точки зрения права, был игнорирован. Подсудимый Кейтель написал в этом меморандуме следующее: «Возражения возникают из идеи о рыцарском ведении войны. Это означает разрушение идеологии. Поэтому я одобряю и поддерживаю эти меры».

УБИЙСТВО ГРАЖДАНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ И ЖЕСТОКОЕ ОБРАЩЕНИЕ С НИМ

Статья 6 (b) Устава гласит, что жестокое обращение с мирным населением оккупированных территорий или на оккупированных территориях… убийство заложников… бесцельное разрушение городов и деревень будут рассматриваться как военное преступление.

В основном эти положения являются лишь выражением существующих законов ведения войны, сформулированных в Гаагской конвенции в статье 46, которая гласит:

«Честь и права семейные, жизнь людей и частная собственность, так же как и религиозные убеждения и отправление религиозных культов, должны быть уважаемы».

Управление на территориях, оккупированных Германией производилось в нарушение правил ведения войны.

Подавляющие своей убедительностью доказательства говорят о существовании системы насилия, зверств и террора.

Даже те, которые хотя бы подозревались в том, что они противились каким-либо политическим мероприятиям германских оккупационных властей, подвергались аресту, при аресте подвергались допросу гестапо и СД самыми постыдными методами.

Политика жестокого подавления всякого сопротивления немецкой оккупации не только сводилась к суровым мерам по отношению к лицам, подозреваемым в принадлежности к движению Сопротивления, но и распространялась также на членов их семей.

Для предупреждения различных видов беспорядков среди гражданского населения и для борьбы с ними немцы прибегали к системе взятия заложников. Приказ, изданный подсудимым Кейтелем 16 сентября 1941 г., предлагал лишать жизни 50 или 100 человек населения оккупированных областей Советского Союза за каждого убитого немца.

Точное число убитых в результате этой политики неизвестно, много было убито во Франции и в других оккупированных районах Запада, в то время как на Востоке массовое уничтожение проводилось в еще больших масштабах.

Среди средств терроризирования населения оккупированных стран самой позорной известностью пользовались концентрационные лагеря. Они впервые были организованы в Германии в момент захвата власти нацистским правительством. Первоначальным их назначением являлось заключение без суда тех лиц, которые были против правительства или которых германские власти считали ненадежными элементами. С помощью отрядов тайной полиции эта практика получила широкое распространение, и с течением времени концентрационные лагеря превратились в место организованного систематического убийства, где уничтожались миллионы людей.

В системе управления оккупированными территориями концентрационные лагеря являлись орудием подавления всех оппозиционных элементов. Лиц, арестованных гестапо, как правило, направляли в концентрационные лагеря. Они перевозились в лагеря в большинстве случаев без элементарной заботы о них; очень многие умирали в дороге. Те, которые прибывали в лагеря, систематически подвергались жестокому обращению. Их принуждали к тяжелому физическому труду, им не давали достаточного количества пищи и одежды; им не предоставляли помещений, пригодных для жилья; режим, которому они должны были постоянно подчиняться, был бездушным и бесчеловечным; они были жертвами прихотей отдельных охранников.

В некоторых концентрационных лагерях были оборудованы газовые камеры для массового уничтожения заключенных и специальные крематории для сжигания трупов убитых. Некоторые из лагерей фактически использовались для уничтожения евреев, как один из методов «окончательного решения» еврейского вопроса. Большинство заключенных не евреев использовалось на работе, причем условия, при которых они работали, делали эту работу почти равносильной смерти. Тех заключенных, которые заболевали и не были больше в состоянии работать, либо уничтожали в газовых камерах, либо посылали в специальные изоляторы, где они не получали никакого медицинского обслуживания, а их пища была еще хуже, чем у работавших заключенных, и таким образом они были обречены на смерть.

Убийства гражданского населения и жестокое обращение с ним достигли предела при обращении с гражданами Советского Союза и Польши. Примерно за четыре недели до начала вторжения в Россию части специального назначения ЗИПО и СД, называемые эйнзатцгруппами, были созданы на основании приказа Гиммлера, и их назначением было следовать за германскими армиями в Россию, ведя борьбу с партизанами и членами групп Сопротивления, уничтожать евреев и коммунистов-руководителей, а также другие группы населения. Вначале были созданы четыре такие эйнзатцгруппы: одна из них действовала в Прибалтике, другая — на Московском направлении, третья — на Киевском и последняя — на юге России…

Из представленных доказательств явствует, что во всяком случае на Востоке массовые убийства и зверства совершались не только в целях подавления оппозиции и сопротивления германским оккупационным войскам. В Польше и Советском Союзе эти преступления являлись частью плана, заключавшегося в намерении отделаться от всего местного населения путем изгнания и истребления его для того, чтобы колонизировать освободившуюся территорию немцами…

Еще в сентябре 1938 г. польская интеллигенция была предназначена к уничтожению; в мае 1940 г. подсудимый Франк писал в своем дневнике об «использовании того обстоятельства, что внимание общественного мнения всего мира приковано к Западному фронту, для массовой ликвидации тысяч поляков, прежде всего ведущих представителей польской интеллигенции». В более ранний период Франку было поручено довести состояние «всей польской экономики до абсолютного минимума, необходимого лишь для поддержания самого скудного существования жителей страны. Поляки должны стать рабами великой Германской мировой империи». В январе 1940 г. Франк писал в своем дневнике, что «дешевые рабочие должны вывозиться из генерал-губернаторства сотнями тысяч. Это предотвратит биологическое размножение польского народа». Германия проводила эту политику в Польше настолько успешно, что к концу войны треть населения была убита, а вся страна предана опустошению.

То же самое происходило на оккупированных территориях Советского Союза. В начале германского нападения — в июне 1941 г. Розенберг заявил своим сотрудникам: «Цель, заключавшаяся в снабжении продуктами питания германского народа, стоит в этом году несомненно первой в числе тех требований, которые Германия предъявляет Востоку; в этом отношении южные территории и Северный Кавказ должны будут восполнить дефицит в продуктах питания для германского народа… Необходимо будет весьма интенсивно вывозить продукты, и, без сомнения, в будущем русским предстоят очень тяжелые годы».

Через три или четыре недели после этого Гитлер обсуждал с Розенбергом, Герингом, Кейтелем и рядом других лиц план эксплуатации советского народа и советских территорий; этот план среди прочих вопросов включал эвакуацию населения Крыма и заселение его немцами.

Страницы: «« ... 5152535455565758 »»

Читать бесплатно другие книги:

В учебно-методическом пособии раскрываются основные аспекты профессиональной деятельности практическ...
Годы мои, годы! Пронеслись, промчались одичалыми табунами, по бездорожью большой жизни. Подумала: а ...
Дайнека умирала от любопытства – в квартире этажом выше снимают кино! Ей удалось проникнуть туда и д...
Книга представляет собой предельно краткое изложение истории европейской философии, основных раздело...
Каждый ваш шаг, тем более каждая ваша покупка (а конечная цель любого PRщика – всегда что-то вам про...
Это мир, который был разрушен и начал строится заново. Это мир, где воздух не остыл от прошлых катас...