Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве Чемберлен Диана
– Ну, вот и я, – сказала Клэр.
Рэнди безмолвно распахнул дверь, и Клэр вошла в дом, в уютный полумрак гостиной. Поставив ее сумку на пол возле лестницы, Рэнди повернулся и заключил Клэр в объятия. Она прижалась к нему всем телом, наслаждаясь давно забытым ощущением безопасности, но уже через мгновение отстранилась.
– Я приготовил ужин, – сказал Рэнди. – Полагаю, ты еще не ела?
– Нет. И даже не уверена, что смогу, – за весь день она сунула в рот лишь несколько кусочков, пока готовила овощную запеканку.
Кухня удивила ее своими белыми шкафчиками. В остальном, впрочем, она полностью соответствовала вкусам Рэнди. Медные кастрюльки и прочие кухонные принадлежности радовали глаз своим блеском. На одном из столов выстроились в ряд баночки со специями, расставленные в алфавитном порядке. В центре комнаты располагался большой блок для рубки мяса. Пол на кухне был сделан из темного дуба. И везде царил идеальный порядок.
На ужин Рэнди приготовил курицу в винном соусе. Клэр, вопреки собственным ожиданиям, даже попросила добавку. Она довольно улыбалась, чувствуя себя совсем как дома. Давно уже она не испытывала такого покоя.
– Я приготовил тебе постель в гостевой комнате, – сказал Рэнди, когда они заканчивали ужинать. – Лично я предпочел бы, чтобы ты спала со мной, но мне вовремя вспомнилась твоя фраза о том, что я для тебя – кто-то вроде новообретенного брата, – в его улыбке явно читалось сожаление. – Так что вряд ли тебе захочется делить со мной постель.
– Гостевая комната – то, что надо, – сказала Клэр.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, она ощутила вдруг тоску по дому, однако поспешила прогнать это чувство. По пути в комнату она мимоходом заглянула в спальню Рэнди. Большая, аккуратно разобранная кровать уютно примостилась у дальней стены. Постельное белье было выдержано в оттенках темно-зеленого. В спальне царил полумрак, так что Клэр лишь с трудом удалось разглядеть узор на покрывале.
В гостевой комнате тоже горела одна-единственная настольная лампа. Покрывало, лежавшее на кровати, радовало глаз сочетанием кремовых и персиковых оттенков. Клэр поставила чемодан на низенькую тумбочку, примостившуюся в самом углу.
– Тебе что-нибудь нужно? – спросил от порога Рэнди.
– Нет-нет, – сказала Клэр. – Все и так хорошо.
Она думала, что уснет сразу же, как только ляжет. Но в тот момент, когда голова коснулась подушки, в ушах вновь зазвучали крики, вой сирен и грохот молотков. Клэр быстро села, прислушиваясь к тому, как тают вдали эти пугающие звуки. Сдвинув занавеску, она выглянула в окно на парковочную площадку. Мокрый асфальт ярко блестел в свете луны.
Очень скоро страх отступил, и Клэр снова нырнула под одеяло. Мысли о Джоне пытались пробраться в голову, но Клэр отогнала их, мысленно вспоминая названия штатов и их столиц. Она уже засыпала, когда в ушах вновь зазвучал грохот молотков. Перед глазами, как парус какого-то злосчастного корабля, мелькнуло окровавленное полотенце. Выпрыгнув из постели, она накинула на себя халат и поспешила к комнате Рэнди.
Дверь в его спальню была открыта, а сама комната купалась в лучах лунного света. Клэр осторожно постучала, ощущая при этом страшную неловкость.
Рэнди перекатился на спину.
– Клэр? – раздался его сонный голос.
– Кто еще потревожит тебя посреди ночи только потому, что услышал и увидел какую-то чертовщину. Опять эти сирены и…
Отбросив одеяло, Рэнди выбрался из постели и потянулся за халатом. Пижамы на нем не было, и лунный свет обрисовал его тело во всех деталях. Клэр поспешила отвернуться.
Рэнди вышел из комнаты, кутаясь в синий халат.
– Идем, – кивнул он в конец коридора. Клэр поспешила за ним в маленькую темную комнату, где виднелись очертания дивана и стояли какие-то тренажеры.
Они сели на диван, и Рэнди обнял ее за плечи.
– Давай, рассказывай, – предложил он.
Клэр поджала под себя ноги, прикрыв их полами халата.
– Я опять слышала те же звуки, которые разбудили меня сегодня утром, – сказала она. – И видела это окровавленное полотенце.
– Что за полотенце?
– Не знаю. Белое полотенце. Оно висело на крючке, и… – по какой-то причине ей вдруг вспомнилась Италия. – Мне почему-то кажется, что оно не очень сочетается с другими образами. Возможно, я видела нечто подобное, когда была в Италии. Сама я этого не помню, но других воспоминаний у меня тоже нет, так что какая, собственно, разница?
– Почему ты решила, что могла видеть его в Италии?
– Не знаю. Так, просто ощущение.
– Тогда это может быть не кровь, а томатный соус.
Клэр невольно рассмеялась. Пожалуй, это была неплохая мысль. Не исключено, что все ее видения – просто плод больного воображения, которое потрясли события на мосту в Харперс Ферри.
– Но меня по-прежнему интересует стук молотков, – заметил Рэнди. – Кто именно там колотил? И откуда ты знаешь, что это был деревянный ящик?
Клэр попыталась вспомнить, но звуки не желали возвращаться, словно бы исчерпали свой лимит на эту ночь.
– Я не прячусь от звуков, – сказала она не столько Рэнди, сколько себе. – Но и вызвать их насильно я тоже не могу.
Клэр закрыла глаза, и в комнате воцарилось молчание. Запах трубочного табака мешался здесь с каким-то другим, не менее приятным ароматом. Возможно, с запахом свечей.
– Клэр, – тихонько произнес Рэнди.
– Что? – повернулась она к нему.
Он легонько провел пальцами по ее лицу, после чего наклонился и поцеловал. Поцелуй этот был головокружительно медленным, и прекратился он только для того, чтобы начаться вновь. Но Клэр, погруженная в суматоху собственных мыслей, почти не чувствовала его. Стоит ли позволять Рэнди целовать себя? Самой ей этого не хотелось, однако она не сомневалась в его желании. С другой стороны, она не вправе вводить его в заблуждение.
– Рэнди, – промолвила она, немного отстраняясь.
– Все правильно, – кивнул он. – Прости.
– Я знаю, что требую от тебя слишком многого, – сказала Клэр. – Мне нравится быть рядом с тобой, нравится находить у тебя утешение. Но я не хочу большего, а это нечестно по отношению к тебе…
– Я уже большой мальчик, Клэр, – возразил Рэнди. – Пусть это будет моей проблемой.
– Хорошо, – опустив на пол ноги, Клэр медленно встала. – Спасибо тебе, – она легонько обняла его.
– Я рад, что ты здесь, – сказал Рэнди, когда она уже выходила из комнаты.
– Я тоже, – улыбнулась она в ответ.
В гостевой было холодно. Раньше Клэр этого не замечала, но теперь поспешила поглубже забраться под одеяло.
Джон.
Стоило ей оказаться наедине со своими мыслями, и она тут же вспомнила о муже. Сможет ли он заснуть сегодня в полном одиночестве? В той самой постели, в которой они столько лет спали вместе? А может, он представляет ее сейчас в одной кровати с Рэнди? Клэр коснулась губ, которые недавно поцеловал Рэнди, и ее глаза наполнились слезами.
«Ради Бога, Джон, не думай об этом. Прими снотворное и не думай ни о чем».
Она еще глубже забралась под одеяло, но так и не смогла избавиться от ощущения стылого холода.
Заглянув утром в холодильник, Клэр нашла там заменитель яиц, а еще – красный и зеленый перец и перья лука. И пока Рэнди принимал душ, она быстренько приготовила ему омлет.
Когда Рэнди вошел на кухню, Клэр наливала молоко в свою кашу. На нем был тот же синий халат, который она видела ночью. В руках он держал свежий номер «Вашингтон пост». Мокрые после душа волосы Рэнди зачесал назад, и Клэр вновь поразилась его привлекательности.
– Доброе утро, – улыбнулась она. – Я приготовила тебе замечательный завтрак.
Он бросил взгляд на сковородку.
– Выглядит неплохо, – присев за стол, он положил газету на широкий подоконник. Клэр переложила омлет на тарелку и подвинула ее Рэнди. – Я размышлял о твоей ситуации, – сказал он, взглянув на Клэр. – Гостевая комната в полном твоем распоряжении, за исключением тех дней, когда ко мне приезжает Кэри. А он будет здесь уже сегодня вечером. Я заранее договорился, что на эти выходные беру его к себе. Мне бы не хотелось, чтобы он встретился с тобой. По крайней мере, не сейчас.
– Ты мог бы представить меня, как свою знакомую, – предложила Клэр, придвигая к себе тарелку с кашей.
– Нет, – покачал головой Рэнди. – Послушай, это действительно важно, – наклонившись, он сжал ее руку. – Мне сейчас очень нелегко. Мне кажется, будто я стал причиной вашего с Джоном разрыва.
– Дело не в тебе, а во мне.
– Я понимаю, что иду сейчас на большой риск. Я готов сблизиться с тобой, даже не зная, захочешь ли ты когда-нибудь полноценных отношений между нами. Тем не менее я согласен принять на себя этот риск. Другое дело, что я не намерен подвергать ему Кэри. Договорились?
Клэр тронула его забота о сыне.
– Договорились, – она снова принялась за свою кашу. – Я смогу когда-нибудь встретиться с ним? – спросила она.
Рэнди отрезал себе кусочек омлета.
– Надеюсь. Как только я пойму, что могу четко объяснить ему, кто ты такая.
– Дети гораздо устойчивее, чем кажется на первый взгляд. Я уверена, что с Кэри все будет в порядке, – улыбнулась Клэр. – Он любит музеи? Надеюсь, однажды…
Рэнди так резко сжал ее запястье, что Клэр уронила ложку в кашу.
– Ты меня не слушаешь, – голос его был куда мягче, чем жест. – Прошу тебя, Клэр, перестань говорить так, будто не произошло ничего плохого. И перестань носить при мне эту фальшивую улыбку. Ситуация, в которой ты оказалась, далеко не из приятных, и тебе нужно смириться с этим. Если будешь притворяться, что все хорошо, тебе никогда не удастся выкарабкаться из проблем.
Клэр выдернула руку и опустила ее на колени. Ей вдруг стало не по себе. Она поняла, что хотела от Рэнди невозможного. Ей хотелось, чтобы они могли позаботиться друг о друге и шагнуть в новую жизнь, не задумываясь о старой. В любой, даже самой неприятной ситуации она предпочитала видеть новые возможности. Пожалуй, это было единственным ее талантом.
– Я просто не умею жить иначе, – голос дрогнул, и она постаралась сдержать себя. Никакой патетики, сказала себе Клэр. – Если отнять у меня оптимизм, я останусь ни с чем. До смерти напуганная особа с горсткой безумных воспоминаний.
– Чушь. Чего-чего, а мужества тебе не занимать.
– Нет, я…
– Клэр, – он вновь коснулся ее руки, – помнишь ту женщину, которая вышла к моей сестре на край моста? Мало кто способен на такое.
Клэр неопределенно улыбнулась, но тут же выпрямилась.
– Ладно, – сказала она. – Так как мне найти себе подходящее жилье?
Рэнди взял газету и передал ее Клэр. Та открыла раздел по аренде жилья, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы. Она стала читать объявления вслух, и к тому моменту, когда они закончили завтрак, у них наметился ряд адресов. В основном это были маленькие квартирки в частных домах, поскольку там не требовалось подписывать договор годовой аренды.
По мере того, как Клэр читала, Рэнди отпускал соответствующие замечания: «хороший район», «слишком далеко от меня», «много шума от машин». Впрочем, было ясно, что из-за визита Кэри он не сможет сопровождать Клэр в осмотре квартир.
Она рассеянно смотрела на объявления, соблазнявшие тем, что ей было абсолютно не нужно. Затем перевела взгляд на Рэнди, который встал, чтобы убрать тарелки в посудомоечную машину. Какая широкая у него спина. Если бы она увидела его на улице со спины, ни за что бы не узнала. Да что она вообще тут делает?
Ничего, скоро все встанет на место, сказала себе Клэр, аккуратно сворачивая газету. Все опять устроится как нельзя лучше.
30
Сидя на старом диванчике в крохотных апартаментах, Клэр обозревала свое новое жилье. Она сидела так уже с полчаса – а может, и час, – хотя для осмотра помещения хватило бы и нескольких секунд.
Квартирка была довольно унылой, хотя и примыкала к старинному дому в колониальном стиле. Располагался он на тихой улочке, которая находилась лишь в миле от ее собственного дома. Женщина, сдававшая квартиру, была весьма удивлена тем, что Клэр желает въехать в свое новое жилье практически немедленно. Она разглядывала ее с нескрываемым подозрением, так что Клэр пришлось поехать в банк, чтобы заплатить за первый месяц наличными. С деньгами у нее проблем не было, поскольку счета находились в их общей с Джоном собственности. И все же, передавая плату домохозяйке, она не могла избавиться от мысли, что играет какую-то странную роль. Месяц? Вот в этих двух комнатушках? Да кого она пытается обмануть?
Комнаты были обставлены весьма скудно. В одной из них, кроме дивана, стояли маленький столик со стеклянным верхом и три одинаковых стула. Выглядели они так, будто их позаимствовали в какой-то недорогой забегаловке. За дверью, ведущей в кухню, виднелись плита, холодильник, раковина и микроволновка. Во второй комнате стояла двуспальная кровать с изголовьем из ротанга. Из этого же материала был сделан и шкаф. Туалет оказался на удивление просторным, зато в ванной с трудом можно было повернуться. Тем не менее все здесь отличалось безукоризненной чистотой. Это-то и подкупило Клэр. Ни малейшего следа предыдущих жильцов. Она не чувствовала себя преемницей целого ряда горемык, у которых не было ничего, кроме этих двух крохотных комнат.
Подумав о Рэнди и Кэри, которые сидели сейчас вместе в своем уютном доме, Клэр ощутила всепоглощающее одиночество. Никогда еще она не оставалась одна. Ни разу в жизни. И как только люди справляются с этим чувством? Вдобавок у нее не было телефона. Однако установка означала бы, что она собирается прожить здесь больше месяца. При мысли об этом Клэр содрогнулась.
Хорошо бы поговорить с Амелией. Только как объяснить ей свой поступок? Амелия наверняка придет в ужас. Клэр Харт-Матиас бросила мужа, дом и работу? Невероятно.
Доехав до магазина, Клэр накупила продуктов и всяких хозяйственных мелочей. Она кидала их в свою корзинку без малейшего аппетита или интереса. Вернувшись домой, она так же равнодушно распихала покупки по шкафчикам и полкам холодильника. После этого Клэр поехала к Амелии, однако на ее стук никто не ответил, да и машины подруги тоже не было в гараже. Клэр повесила на дверь записку: « Я переехала. Мой новый адрес – Честервуд, 507. Телефона нет. Пожалуйста, загляни ко мне».
Наконец она сделала то, что собиралась, но не решалась сделать целый день. Она поехала к себе домой.
Прошлым вечером, принимая ванну, Джон обжег себе ногу. Глупейшее происшествие, которого не случалось с ним уже бог знает сколько лет. Клэр давно сделала насечку возле ручки контроля над температурой воды, чтобы он случайно не обжегся. Наполняя ванну, Джон старательно повернул ручку точно до метки. Он даже проверил воду рукой, прежде чем забираться внутрь. Но, должно быть, случайно задел кнопку, и струйка горячей воды продолжала сочиться на его левую ступню, пока он нежился в ванне. Разумеется, он ничего не почувствовал и только когда вылез из воды заметил у себя на ноге ярко-красное пятно. Сердце бешено заколотилось. Как сильно он умудрился обжечься? Последнее, чего хотелось Джону, – провести эту ночь в палате «Скорой помощи». Почти весь вечер он прикладывал к ожогу лед, но за время сна тот превратился в широкий волдырь. Неудивительно, что сегодня Джон разъезжал по дому в одном ботинке, оставив больную ногу босой.
Был вечер пятницы, и дом, казалось, вибрировал от пустоты. Что бы Джон ни сделал – заглянул, к примеру, в ящик или открыл холодильник, – каждый звук эхом отдавался от стен. «Тебе ведь уже случалось бывать в одиночестве, – напомнил он себе. – Представь, что Клэр отправилась за покупками или поехала к Амелии». Он попытался проанализировать график выездного семинара, но концентрации хватало лишь на несколько секунд.
Клэр была с Рэнди.
Она спала с Рэнди.
Не исключено даже, что она влюблена в Рэнди. И он своими руками свел их вместе!
За окном уже темнело, когда к дому подъехала машина Клэр. Джон поднял голову от рабочего стола. Он не ожидал увидеть ее здесь. Точнее, он не сомневался, что рано или поздно Клэр приедет за вещами, однако не думал, что ее потянет домой в эти выходные.
Ему не хотелось, чтобы в пятницу вечером она застала его за работой. Не хотелось, чтобы она поняла, как ему одиноко. Джон быстро перебрался из кабинета в гостиную и только тут вспомнил о своей голой ноге. В кабинете по крайней мере он мог бы спрятать ее под столом. Он пересел с кресла на диван и включил телевизор. Теперь его ногу хотя бы отчасти прикрывал кофейный столик.
Было слышно, как Клэр распахнула входную дверь и прошла через кухню в гостиную.
– Привет, – сказала она от порога. – Надеюсь, ты не против, что я заехала? Мне нужно забрать кое-что из вещей.
От Джона не ускользнуло, что выглядела она осунувшейся и усталой.
– Разумеется, – сказал он, чувствуя странную скованность во всем теле.
Клэр посмотрела на экран.
– Я не помешала? Что ты смотрел?
– Ничего особенного, – Джон нажал на кнопку и положил пульт рядом с собой на диван. Ему хотелось взглянуть на Клэр, но он не мог. Впервые в жизни ему было стыдно перед ней за свои парализованные ноги. Он практически не сомневался, что сегодня ночью она занималась любовью с физически здоровым и сексуально полноценным мужчиной.
Клэр присела на краешек кресла.
– Я хочу оставить тебе свой новый адрес.
– Если не ошибаюсь, он живет в районе таун-хаусов, так ведь?
– Да, но я поселилась в другом месте.
Джон глянул на нее с удивлением.
– В каком еще…
Клэр помахала рукой.
– Я могу время от времени пользоваться гостевой комнатой в его доме, но это вовсе не то, что ты думаешь о нас с Рэнди. Я даже не знаю, как переубедить тебя в этом.
– С учетом того, как ты ведешь себя в последнее время, мне весьма трудно в это поверить.
Пару секунд она смотрела на него, печально нахмурившись. Затем достала из сумки листок бумаги и написала новый адрес. Положив бумажку на столик, Клэр вновь взглянула на Джона.
– Мне страшно, – призналась она.
– Мне тоже, – кивнул он. Джону хотелось, чтобы Клэр ушла. Он с трудом выдерживал этот пристальный взгляд.
– Джон, я люблю тебя, – сказала она, – но Рэнди мне тоже необходим. Я не могу объяснить этого, поскольку и сама не понимаю. Знаю только, что это очень сильная потребность.
Джон смотрел в сторону, рассеянно нажимая кнопки на телевизионном пульте.
– Клэр, – промолвил он, – надеюсь, ты не станешь возражать, если я попрошу тебя не говорить со мной о Рэнди?
– Прости, – ее голос больше походил на шепот.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Слышно было только, как пощелкивают кнопки на пульте.
– Так где ты остановилась? – Джон бросил взгляд в сторону бумажки с адресом, но та лежала слишком далеко.
– Нашла себе маленькую квартирку в частном доме. Всего две комнаты, но мне больше и не нужно. Там, правда, нет телефона. Мне надо будет продумать этот вопрос.
Этого он даже представить себе не мог. Джон знал людей, которые жили подобным образом, но как можно было сравнивать их с Клэр, которая привыкла к комфортной и обеспеченной жизни?
– Клэр, я вовсе не хочу, чтобы ты жила в таких условиях! – Вся его решимость мгновенно исчезла. – Ты можешь вернуться. Займи одну из спален…
– Нет, – покачала головой Клэр. – Это уже не сработает.
Разумеется, это не сработает. Рэнди будет заезжать за ней на своей машине или Клэр будет исчезать на всю ночь, а Джону придется раз за разом терпеть боль разлуки.
– Я собираюсь взять кое-что из вещей, – сказала Клэр. – Не возражаешь, если я прихвачу с собой тостер? Все равно ты им не пользуешься, – она встала, и ее взгляд упал на обожженную ступню Джона. – Что это… да ты обжег себе ногу!
В следующее мгновение она уже стояла рядом с ним на коленях, поворачивая его ногу к свету.
– Как это получилось? – спросила Клэр.
Как жаль, что он был не в силах вырвать у нее свою ногу!
– Должно быть, я случайно повернул ручку, и горячая вода продолжала сочиться в ванну.
– Господи, Джон, давай я отвезу тебя в больницу.
Наклонившись, он слегка оттолкнул ее от себя.
– Ничего страшного. Со мной все будет в порядке.
Клэр отстранилась, но так и не отвела взгляда от его ноги.
– Прошу тебя, Джон, – тихонько сказала она. – Позволь мне отвезти тебя в больницу. Пусть врачи осмотрят ожог.
Он покачал головой, и Клэр устало вздохнула, будто мать, вынужденная уговаривать упрямого ребенка.
– Если не возражаешь, я буду заглядывать время от времени, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Просто проверить, все ли с тобой в порядке…
Джон в раздражении швырнул пульт на столик.
– Черт возьми, Клэр! Я – взрослый мужчина. Перестань обращаться со мной как с несмышленым ребенком!
Клэр отступила на шаг назад.
– Прости, – потерла она лоб дрожащей рукой. – Мне нужно поговорить с тобой… Не могла бы я взять домой кое-что из работы по фонду? Из-за моего отсутствия многие проекты могут сойти на нет…
– Забудь о работе.
Пару секунд Клэр молча смотрела в темноту за окном.
– Ладно, – сказала она наконец. – Я уеду через несколько минут.
Она вышла, а Джон остался в гостиной, напряженно прислушиваясь к тому, как она собирается. Уж лучше эти звуки, чем тишина, которая воцарится здесь после того, как Клэр снова уедет. Покинет его ради Рэнди.
31
Заглянув к Дарси в понедельник после обеда, Ванесса обнаружила, что та беседует по телефону. Дарси кивнула ей на стул, и Ванесса села. Она наклонилась, чтобы потуже затянуть шнурки кроссовок, и в свете лампы на ее пальце сверкнуло обручальное кольцо. Они с Брайаном поженились в эту субботу. Никакой церемонии, собственно, не было: они тихо расписались в офисе мирового судьи, после чего провели ночь в гостинице возле Ванкувера. Об этом событии Ванесса рассказала Дарси и парочке сослуживцев, и сегодня днем то один, то другой коллега заглядывали в ее кабинет с поздравлениями, на которые она реагировала с непривычной для нее застенчивостью.
До свадьбы она не обмолвилась и словом о своих планах, поскольку сама не до конца верила, что планам этим суждено осуществиться. Все и правда едва не отменилось в последний момент. За несколько часов до брачной церемонии у Джордана Уайли снова сжалось легкое, и Ванесса поспешила в больницу, чтобы проследить за тем, как пареньку ставят уже третий катетер. После операции ему стало легче, однако два месяца, проведенные в больнице, измучили Джорди до предела. Этим утром, когда Ванесса заглянула к нему в палату, он выглядел осунувшимся и постаревшим. Во время осмотра Джордан неожиданно спросил ее:
– Вы верите в Бога, доктор Грей?
– Да, – слукавила она.
Завтра, во время обхода, она непременно поговорит со своими молодыми коллегами о том, что нельзя скрывать от Джорди тех печальных перспектив, которые ожидают его в будущем. По крайней мере, он сможет попрощаться со своими друзьями. Впрочем, Ванесса не сомневалась, что парень лучше остальных понимал – эта госпитализация станет для него последней.
Дарси наконец повесила трубку.
– Ты не похожа на себя, – с улыбкой заметила она. – Выглядишь замужней дамой.
– Ясное дело, – Ванесса не желала распространяться на эту тему. – Давай-ка надевай кроссовки.
– И не думай, – поднявшись, Дарси начала переносить книги со стола на полку. – Тошнота в кои-то веки прошла, но теперь мне каждые тридцать секунд хочется в туалет.
– Что с того? – закатила глаза Ванесса. – Выберем маршрут так, чтобы он проходил мимо общественных уборных.
– Ты просто не понимаешь, – Дарси впихнула на книжную полку очередной томик. – Это и правда серьезный дискомфорт. Тебе даже трудно представить…
– Дарси.
– Что?
– Я прекрасно понимаю тебя. Однажды я была беременной.
Дарси с изумлением глянула на подругу.
– Я… когда?
– Еще подростком.
Дарси плюхнулась на стул, продолжая сжимать в руках книгу.
– Почему ты никогда мне об этом не говорила?
– Я не очень-то люблю вспоминать об этом. Просто всякий раз, когда ты заявляешь, что мне трудно понять…
– Прости, – бросив на стол книжку, Дарси наклонилась вперед и схватила Ванессу за руки. – Я же понятия не имела…
– Да ладно, все в порядке, – Ванесса чувствовала, что подруга ждет от нее объяснений. – Мне было тогда семнадцать, – промолвила она.
– Ты отдала малыша на усыновление?
– Нет, – Ванесса решительно покачала головой. – Я не отдавала. Ее у меня забрали.
– Почему? – нахмурилась Дарси.
Ванесса скрестила руки на груди, размышляя о том, как много она готова рассказать.
– Мне сказали, что я не в состоянии позаботиться о дочери. Причем совершенно справедливо. В то время я была алкоголичкой, да к тому же еще баловалась наркотиками.
Дарси молча смотрела на подругу. Если она и заметила сходство между молодой Ванессой и теми подростками, которые относились к программе AMC, то ничего об этом не сказала.
– Ты? – вымолвила она наконец. – Ушам своим не верю.
– Тем не менее это чистая правда, – заявила Ванесса.
– Ты хотя бы представляешь, что случилось с малышкой? – осторожно поинтересовалась Дарси. – Где она сейчас?
– Понятия не имею, – Ванесса встала и подняла с пола спортивную сумку подруги. – Давай, – скомандовала она. – Пора на пробежку.
– Прости, Вэн, я правда не могу, – покачала головой Дарси.
– Ладно, увидимся завтра.
Но не успела Ванесса подойти к двери, как Дарси встала и крепко обняла ее.
– Мне очень жаль, что все так вышло с твоей дочкой, – сказала она. Ванесса подивилась тому, какое облегчение она нашла в объятиях подруги. Оставалось только радоваться, что она решилась рассказать ей правду.
Разговаривать ей, впрочем, не хотелось, так что ее нисколько не огорчил тот факт, что Дарси вновь отказалась от пробежки. Миновав почтовое отделение, Ванесса свернула на восток, припустив для начала легкой трусцой. После недавнего нападения она поменяла маршрут. Может, со временем она и вернется на ту улицу, но только не сейчас.
Забеременев в семнадцать лет, она ни словом не обмолвилась отцу. Втайне ее интересовало, как скоро он заметит произошедшие в ней изменения. В то время Лен Харт практически не обращал внимания на свою дочь. Ванесса была уже на седьмом месяце, когда он наконец-то прозрел. Не догадывался он и о том, что она давным-давно бросила школу и почти все ночи проводила не дома, а в постелях различных бойфрендов.
Отец заставил ее сходить к врачу. Вместе они заявили, что Ванессе придется отдать ребенка в приемную семью. На ее протесты внимания никто не обратил. Ванесса до сих пор была зла на того врача. У него был шанс помочь девушке, а он им пренебрег. Если бы врач сказал ей тогда, что наркотики и алкоголь только вредят ребенку, она бы прислушалась к нему. Во всяком случае, так ей казалось сейчас.
В то время она сильно пила – пристрастилась к бутылке, когда ей было еще четырнадцать. Вдобавок курила марихуану и сигареты. На каком-то уровне Ванесса понимала, что существует связь между тем, что она употребляет, и здоровьем ребенка, поскольку активно принимала в то время витамины. Однако ей и в голову не приходило распространить эту связь на наркотики.
Никогда еще она не была такой счастливой, как в те дни, когда ждала ребенка. Наконец-то в ее жизни должен был появиться человечек, который ответит любовью на ее любовь и который не бросит ее, как это делали остальные.
Из магазина ей удалось стащить детскую одежку и одеяльца. Это приданое увеличилось благодаря кражам двух ее приятелей, каждый из которых полагал себя наиболее вероятным отцом ребенка. Сама Ванесса держала в уме третьего своего знакомого, который лишь проездом заглянул в Сиэтл.
Ванесса не сомневалась, что родит девочку. Ночами она лежала без сна, придумывая имя своему ребенку. В конце концов она остановила свой выбор на Анне. Это старомодное имя наводило на мысль о цветущих лугах, над которыми порхают пестрые бабочки – образ, связанный у нее с ощущением покоя и безопасности.
Когда начались схватки, одна из подружек довезла Ванессу до входа в больницу. Мучаясь от боли, какой она и помыслить себе не могла, Ванесса позволила врачам сообщить ее отцу. Когда девочка появилась на свет, тот находился уже в приемном отделении. Анна. Худенькая, бледная малышка с белоснежным пушком на голове.
Ванессе сказали, что у девочки проблемы с дыханием, так что ее сразу поместили в специальную палату. При первой же возможности Ванесса брела по коридору, чтобы понянчиться со своей дочкой. Она сидела на жестком стуле, укачивая малышку и не обращая внимания на косые взгляды медсестер, а также на шепоток за ее спиной. Медсестры терпеть не могли Ванессу и всегда с охотой выпроваживали ее назад в палату.
В больнице Ванессу навещали друзья. Они тайком таскали ей пиво и сигареты. Как-то раз эта компания расшумелась так сильно, что их пообещали выкинуть из больницы.
На четвертый день после родов в палате появилась социальный работник. Она заявила Ванессе, что Анну ей не оставят. «Ты не в состоянии позаботиться о ней, – сказала женщина. – Ты не можешь позаботиться даже о себе».
Поначалу Ванесса ей не поверила. Разве можно вот так взять и забрать у матери ее ребенка? Потом она пришла в отчаяние. Ванесса пообещала, что бросит пить и курить, вернется в школу. Все, что угодно, лишь бы ей оставили Анну. Но никто не собирался отменять этого решения. Медсестры поглядывали на девушку с чувством тайного удовлетворения. Ванесса гадала потом, кто из них донес на нее в социальные службы. Как-то раз, когда она с проклятьем швырнула пустой ночной горшок в одну из медсестер, та заявила в ответ: «А чего ты хотела? Ты едва не убила малышку, когда вынашивала ее. Неужто ты думала, мы позволим тебе продолжать в том же духе?»
А может, это ее отец поспешил избавиться от ребенка. Появление такой малышки в доме могло лишь помешать его беспечному существованию. Безразличие, с которым Ванесса относилась к отцу, переросло в настоящую ненависть.
Прошло много лет, прежде чем она поняла, что все эти люди были правы. И отец, и медсестры, и социальный работник. Да, они справились с ситуацией не лучшим образом, однако истина заключалась в том, что Анну и правда требовалось защитить. В свои семнадцать Ванесса Харт могла стать весьма опасной мамашей.
В тот день, когда Анну перевели в другую больницу, она впервые порезала себя. Она нечаянно разбила стакан с водой и долгое время смотрела на зазубренные осколки, прежде чем схватить один из них и медленно прочертить по бедру длинную линию. Боли она не почувствовала, лишь завороженно смотрела на то, как невидимая полоска наливается красными каплями. Два следующих пореза были шире и глубже. В тот же день она ушла из больницы без разрешения врача, поскольку не хотела, чтобы кто-нибудь увидел эти раны. А еще потому, что ей отчаянно хотелось напиться.
Следующие два года она жила у своих друзей, время от времени заглядывая к отцу за деньгами. Тот давал их, пусть и без особой охоты. Ванесса ненавидела просить у него деньги и делала это лишь в том случае, если прочие источники дохода, включая торговлю травкой и собой, оказывались исчерпанными.
Все изменилось, когда ей исполнилось девятнадцать.
На машине приятеля Ванесса проехала на красный свет и протаранила чужой «Фольксваген». Сама она не пострадала и сквозь пьяный туман только наблюдала, как врачи «Скорой» выносили из «Фольксвагена» маленькую девочку, которая была не старше ее Анны. Это событие как нельзя лучше отрезвило Ванессу.
Решением суда Ванессу отправили на принудительное лечение от алкоголизма. Она не сопротивлялась, поскольку к ее кошмарам об Анне и карусели присоединились теперь кошмары, в которых снилась эта авария. Ванесса старалась не поддаваться на уговоры старых дружков, которые звонили ей или навещали в больнице. На плаву ее держала мысль о той девочке, Джи Ти Грей.
После двухнедельного курса – и с разрешения родителей Джи Ти – Ванесса смогла навестить девочку в детской больнице.
Ванесса приходила к ней каждый день. Ребенок быстро оправлялся от травм, однако уже было известно, что она навсегда – навсегда– останется хромой. Ванесса часами развлекала Джи Ти, к которой успела сильно привязаться. Девочка тоже была очарована новой знакомой, тем более, что она понятия не имела о том, какую роль сыграла Ванесса в ее жизни. Нед и Сара, родители Джи Ти, смогли разглядеть в Ванессе то, что ускользало от внимания остальных. Ее ум. Умение сострадать. Возможно, впрочем, что они оказались первыми, кому удалось долгое время видеть ее трезвой.
Читать бесплатно другие книги:
