Роман без последней страницы Князева Анна
Сначала на лестнице раздались шаги, потом на площадке появился мужчина, повернулся спиной, поднял правую руку, закинул голову, после чего двинулся вниз на первый этаж. Все произошло слишком быстро, Дайнека даже не запомнила, во что он был одет.
Она унесла тарелку на кухню, вернулась в свою комнату, легла в кровать и мгновенно заснула. Минут через тридцать проснулась от непонятного звука, которого не могло быть в ее спальне: свист с треском в конце, как будто зацепили и отпустили сухую звонкую ветку. После этого она мгновенно заснула, однако прежде догадалась посмотреть на часы. Было без четверти три…
Еще не рассвело, когда в дверь настойчиво позвонили. Кнопку звонка просто вдавили и больше не отпускали до тех пор, пока Дайнека дверь не открыла.
В прихожую вбежал тот самый Сергей из съемочной группы. Он бросился в кухню, однако, остановившись на полпути, вернулся в прихожую.
– Где у тебя телефон?!
– У тебя нет мобильника? – растерянно спросила она.
– Где телефон?!
Только теперь Дайнека заметила, что Сергей практически невменяем.
– Тихо… тихо… – Одной рукой она сняла трубку и протянула ему, другой осторожно открыла входную дверь, готовясь выбежать на лестничную площадку.
Сергей уставился на трубку, будто не понимая, зачем она ему нужна.
– Я забыл… – вдруг прошептал он.
– Что?.. – тоже прошептала Дайнека, исподтишка продвигаясь к выходу.
– Я забыл, как звонить в милицию…
– В полицию, – для чего-то уточнила она.
– В полицию, – согласился он очень по-детски.
– А зачем тебе полиция? – ласково спросила Дайнека.
– Там, – он рукой показал наверх. – Там… убили.
– Кого? – Дайнека опешила.
– Ее. – Сергей был уверен, что говорит понятно.
– Та-а-ак. – Она взяла его за руку и двинулась на лестничную площадку.
– Ты в пижаме, – заметил он.
– Плевать, – и Дайнека потащила его на третий этаж.
Сергей шел, не сопротивляясь, но и не проявляя особенного желания идти. Когда подошли к двери, она спросила:
– Открыта?
Сергей кивнул и громко сглотнул.
– Заходим? – Не дожидаясь ответа, Дайнека вошла в чужую квартиру. – Где?
– В гримерной.
– Я не знаю, где гримерная.
Сергей пальцем показал на раскрытую дверь в конце коридора, где этажом ниже располагалась ее собственная спальня. Она подошла и осторожно заглянула в дверной проем. У окна стояли два туалетных столика с подсветкой, как в гримерных, рядом с ними – два стула. Дальше – шифоньер, потом тумба, потом… Дайнека вздрогнула и на мгновенье прикрыла лицо руками, затем резко их отдернула.
На кровати, свалившись на бок и спустив на пол босые ноги, сидела Лидия Полежаева. На ее груди, на белоснежной кружевной комбинации карминовыми цветами расплылись кровавые пятна. От ее рук тянулись два провода, похожие на электрические. Их концы свились кольцами на ковре.
– Что это? – тихо спросила Дайнека.
Сергей прошептал:
– Провода. У нее в руках дистанционный электрошокер. Кажется, она в кого-то стреляла.
У Дайнеки перехватило дыхание. Она сдавленно вскрикнула:
– Где телефон?!
– Здесь его нет, снял хозяин. Вот мобильник… но я не знаю, как по нему вызвать полицию.
Дайнека ринулась к выходу и уже с лестницы прокричала:
– Нужно звонить в полицию!
– А я что говорил… – поплелся за ней Сергей.
Когда приехали оперативники, они оба уже успокоились, просто ждали в дверях тихоновской квартиры. На лестничной площадке стояли соседи, которые вышли на крик Дайнеки.
С нарядом прибыли криминалисты, которые немедленно приступили к работе. Следователь попросил посторонних разойтись. Дайнеку с Сергеем он пригласил в гостиную, где расположился за большим овальным столом. Сергей сказал, что пришел на работу первым и обнаружил труп Полежаевой. Больше ему рассказывать было нечего. Дайнека видела и знала не больше, чем он.
– Крюков Роман Семеныч, – представился следователь. – Проживаете в этом доме? – Он смерил Дайнеку взглядом: белая в сердечках пижама, пушистые тапочки. – Кстати, сколько вам лет?
– Почти восемнадцать…
Следователь отложил ручку в сторону и озадаченно посмотрел в протокол.
– Родители где?
– Мама в Сибири…
При этих словах Крюков с любопытством взглянул на нее.
– А папа на даче, – продолжала она.
– Тоже в Сибири? – ехидно спросил он.
Дайнека помотала головой.
– Не-е-ет, здесь, в Подмосковье.
– В общем, так, – решительно заявил следователь. – Вот моя карточка. Пусть мне позвонит твой отец, придете ко мне вместе. Тогда все расскажешь.
– Я могу рассказать сейчас. – Она забрала карточку, покрутила ее в руках и положила в нагрудный карман пижамы.
– С папой придешь – тогда и поговорим.
К следователю подошел человек в белом халате.
– Ну? – спросил Крюков.
– Смерть наступила между двумя и тремя часами ночи от огнестрельного ранения. Одна пуля в сердце, одна – в голове. Кстати, откуда у нее электрошокер?
Крюков устало провел ладонью по лицу.
– Дама была с характером, говорят, в сумке с собой его носила.
Глава 6
Съемок не будет
Никого из съемочной группы не впускали в квартиру. Все, кто пришел на работу, толпились в подъезде вместе с любопытствующими жильцами. Когда открылась дверь и вышла Дайнека, те, что стояли рядом, стали заглядывать в прихожую, кое-кто даже попытался войти, но был немедленно изгнан.
Дайнека спускалась по лестнице, раздумывая над тем, когда позвонить отцу. Сойдя на свой этаж, увидела старуху с первого.
Соседи не любили Веру Ивановну. Назидательная манера общения, строгий взгляд и непреходящее желание всех чему-нибудь учить выдавали в ней учителя с большим стажем. Она, как Спаситель, взяла на себя страдания за грехи всех живущих в подъезде. Однако и в ее шкафу были скелеты.
Когда-то в ее квартире проживала шестидесятилетняя дворничиха Марина. Простая добрая тетка, которую все звали по имени. У нее случилась закупорка вен, ей отрезали ногу и дали инвалидность. Одновременно с этой бедой случилась и вторая – к ней зачастил доктор. Вскоре стало известно, что он, тридцатилетний мужчина, женился на одноногой дворничихе. Спустя две недели ее увезли в больницу. Там она умерла. Молодой вдовец переоформил квартиру и поселил туда свою мать – Веру Ивановну. Теперь талантливый педагог, воспитавший предприимчивого сына, «шкрябалась» в Дайнекину дверь.
– Здравствуйте, Вера Ивановна. – В силу хорошего воспитания Дайнека и с ней была вежлива.
– Здравствуй! – Учительница потрясла в воздухе бумагой. – Они и за людей-то нас не считают!
– Кто? – удивилась Дайнека.
– Киношники. Шум, гам, сквозняки. Сколько я просила: не курите в подъезде!
– Так они и не курят, – убежденно заявила Дайнека. – Я видела, они курят во дворе. – Она махнула рукой куда-то в дальнюю даль.
– Как раз под моими окнами! Сколько раз говорила: не ставьте машины к моим окнам, не ставьте!
– А куда же их ставить?
– Не знаю куда, но под мои окна не ставьте! – Вера Ивановна сунула Дайнеке листок: – Подпиши!
– Я несовершеннолетняя! – Этот аргумент она подготовила загодя.
Старуха недоверчиво уставилась на нее.
– Хотите, покажу паспорт? – Степень убежденности, с которой она говорила, зашкаливала.
– Не нужно, – Вера Ивановна свернула листок и направилась к следующей двери, однако, поразмыслив, развернулась и стала подниматься на третий этаж. Она знала: Эльза Тимофеевна выставит ее вместе с бумагой.
Из лифта вышел Сергей.
– Сегодня съемок не будет, – сообщил он.
– Можешь посидеть у меня, – предложила Дайнека.
– Одного понять не могу. Как Полежаева оказалась в квартире? – Сергей зашел в прихожую, потом – на кухню.
Дайнека включила электрический чайник, открыла холодильник, достала кусок колбасы, взяла нож и деревянную доску. Нарезала колбасу, разложила ломтики на тарелке. Потом вынула из хлебницы батон.
– Может быть, она осталась там после съемок?
– Когда я закрывал дверь, квартира была пустой.
– Проверил?
– Все комнаты обошел.
– А если она спряталась?
– Где?.. – Сергей отломил кусок булки и взял колбасу.
Дайнека налила кипяток в его кружку.
– Когда ты проверял комнаты, в шкафы-то наверняка не заглядывал.
– Плохо ты ее знаешь. Она вся на понтах, в шкаф не полезет.
– Я вообще ее не знаю. Так, встретила случайно в подъезде… Послушай, а чемодан у нее был?
– При чем здесь чемодан? – Сергей перестал жевать и посмотрел на Дайнеку.
– Я слышала ее разговор. Этим утром она должна была улететь.
– Подожди! – он метнулся к двери и выскочил из квартиры. Когда вернулся, запыхавшись, сказал: – Есть чемодан, его нашли полицейские.
– В спальне? – спросила Дайнека.
– В гримерке, – поправил ее Сергей.
– До того, как появилась гримерка, там была спальня.
– Ты про кровать?
– Это же ясно – она на ней спала.
– Но как она попала в квартиру?
– Ее кто-то впустил или дал ей ключ.
– Но ключ находится у меня! – воскликнул Сергей. – Я открываю утром, я замыкаю дверь после окончания съемок.
– Дубликат ключа легко сделать. Ты где его взял?
– У хозяина.
– Больше ни у кого его нет?
– Ни у кого. Я не успел заказать дубликаты.
– Кому ты должен их отдать?
– Директору, режиссеру, еще – костюмерам.
– Как же Полежаева туда попала?
Сергей пожал плечами, давая понять. что у него на этот счет нет никаких соображений.
– Полиция разберется.
– А если не разберется? – Дайнека посмотрела на него строго, будто с упреком. – Во сколько вчера закончилась съемка?
– Ровно в девять.
– В два часа ночи я слышала там шаги.
– Выходит, она пришла в два часа.
– Нет, она пришла раньше и, я думаю, не одна.
– Откуда ты знаешь?
– Видела, как он уходил.
– Кто?
– Мужчина, – у Дайнеки вытянулось лицо, и она прошептала: – Да ведь это он ее и убил.
– Подожди, давай по порядку. Ты услышала шаги…
– Сначала шаги были над моей спальней, потом направились к двери, я пошла, взглянула в глазок. На третьем этаже хлопнула дверь, и по лестнице спустился мужчина.
– Ты его видела?
– Так же, как тебя сейчас.
– Описать сможешь?
Дайнека отрицательно покачала головой.
– Нет, он отвернулся.
– Во что был одет?
– Я не запомнила, – она виновато опустила глаза. – Помню только, что он чуть задержался на лестничной площадке напротив моей квартиры. Это звучит нелепо, но мне показалось: он что-то выпил или закинул в рот.
– Помнишь, какого он роста?
– Разве через глазок разберешь…
– Следователю сказала?
– Нет.
– Почему?
– Он не стал со мной разговаривать, велел с отцом приходить.
Сергей вскочил с места.
– Тебе нужно немедленно обо всем рассказать следователю.
– Он не станет меня слушать.
– Тогда срочно звони отцу!
Дайнека взяла телефон и позвонила:
– Папа, тебе нужно приехать.
Она рассказала ему о том, что случилось.
Когда нажала отбой и положила трубку на стол, Сергей у нее спросил:
– Ну что?
– Велел сидеть дома, ждать его и никому ничего не рассказывать.
Глава 7
Правдинский дом
Дайнеку мучила совесть, потому что она соврала отцу.
Когда он спросил, кому еще она рассказала о том, что видела ночью, ответила – никому. Теперь ко всем ее неприятностям прибавились приступы внутренней дисгармонии.
Да, ей приходилось иногда привирать. Но она не считала себя патологической лгуньей. Значительная часть вранья подпадала под спасительное определение «во благо». И в самом деле: зачем папу волновать?
Прикинув, что он приедет часа через два, Дайнека решила зайти к Нине.
– Как ты? – спросила та, впуская ее в прихожую.
– Уже хорошо.
Из комнаты вышла Эльза Тимофеевна, в руках у нее было вязанье.
– Проходи, мы тут с Ниной в гостиной сидим. Слышала, что случилось у Тихонова?
Дайнека устроилась в кресле, подогнув под себя ногу.
– Его фамилия Тихонов? – Она вспомнила свое первое посещение квартиры на третьем этаже. – Я имею в виду старика.
Не отрываясь от вязанья, Эльза Тимофеевна посмотрела на нее поверх очков.
– Тихонов Василий Иванович. Неужели ты с ним не знакома?
– Видела несколько раз.
– Я имела в виду его творчество.
Дайнека от любопытства разинула рот.
– Он артист?
– Да будет тебе… – взмахнула рукой старушка.
А Нина, не стесняясь, расхохоталась.
– Темный ты человек.
– Ну нет, ну серьезно…
Эльза Тимофеевна отложила вязанье, как будто придавая большое значение тому, что сейчас скажет:
– Василий Иванович Тихонов – классик советской литературы.
– Писатель? – на всякий случай уточнила Дайнека.
– Говорю тебе – классик. Одно время его книги были в школьной программе.
– Мы точно его не проходили, – заметила Нина.
– А я даже не слышала. – Дайнека расстроилась, почувствовав себя полной невеждой.
Эльза Тимофеевна вернулась к своим спицам.
– Это неудивительно. У вас была другая программа. Время другое.
– Бабуль, ты сама хоть одну его книгу читала? – спросила Нина.
– У него один роман только и был.
Дайнека облегченно вздохнула: значит, не так много она пропустила.
– А вы говорите – классик…
– Не только я это говорю. В советские времена про него в газетах писали, по телевизору показывали… Помню, фильм по его роману снимали. Вообще вокруг его имени много всяких слухов ходило.
– Каких? – Нина подобрала с пола клубок и придвинулась ближе.
– Говорили, что он присвоил чужой роман и выдал за свой. Плагиатором называли.
– Это доказано? – поинтересовалась Дайнека.
– Нет.
– А пробовали?
– Была одна статья в литературной газете, из-за нее потом много спорили. Дескать, такой объемный зрелый жизненный труд не мог написать двадцатилетний юнец. И действительно, в момент написания романа Тихонову было всего двадцать два.
– Может быть, он – гений, – Дайнеке очень хотелось, чтобы это было именно так.
Спицы в руках старухи застучали чуть громче.
– Гением стать нельзя, им нужно родиться. Если бы Тихонов был гением, он бы много еще чего написал… Гениального.
– Но роман-то хороший? Как называется?
– «Земная правда». Там все про колхозы. Тихонова назвали певцом русской деревни. Только в деревне он никогда не жил.
– Ух ты… – Дайнека снова спросила: – Хорошая книга?
– Хорошая.
– Что еще он написал?
– Помниться, я читала его рассказы. Так, ничего особенного.
– Разве можно стать классиком, сочинив только один роман? – Нина пересела ближе к старухе.
– Тихонов стал.
– Я даже не знала, что этот старик – писатель, – сказала Дайнека.
– Раньше о нем все в нашем доме знали. Лет сорок назад к нему в гости приезжал Фидель Кастро. Охраны во дворе было человек двадцать. Сам Фидель – во френче, молодой, высокий, красивый… – Эльза Тимофеевна снова отложила вязанье. – А знаешь ли ты, что в те времена в доме жили в основном сотрудники «Правды», самой главной газеты Советского Союза?
Читать бесплатно другие книги:
