Созданы для любви Маккарти Моника

Глава 15

Вначале Кеннет просто скользнул ладонью по слегка округлившемуся животу Марии. Он весь горел от страсти и не сразу уловил какое-то новое ощущение. Тихие стоны Марии все сильнее его возбуждали, и он мог думать только об одном – как бы поскорее войти в нее.

Такого он никогда еще не испытывал и подозревал, что у Марии это было впервые. Но странное сомнение неотвязно крепло, и внезапно сквозь туман страсти проступило острое и холодное, как лезвие меча, понимание, а вместе с ним – и гнев.

Кеннет не хотел верить этому, но, увы, правда находилась под его ладонью. Внезапно перемены, которые он заметил в ней, а также волнение и стремление уехать обрели новый смысл. Он резко убрал руку и отстранился – словно ошпаренный.

– Ты ждешь ребенка? – спросил он резко и холодно, пораженный своим открытием. А в ответ прочитал в глазах Марии страх.

Кеннет попытался сдержать эмоции, но эта битва с самим собой была проиграна. Его кулаки сжимались и разжимались, а глаза метали молнии.

Мария молчала, не в силах вымолвить ни слова.

– Срок? – спросил Кеннет, хватая ее за руку. – Какой срок беременности? И не вздумай обманывать меня!

– Но я… я… – Мария в страхе умолкла.

– Это мой ребенок, – безапелляционно проговорил Кеннет. Он понял это с первого момента – как только прикоснулся к ее округлившемуся животику. – Говори же, Мария, говори!

Если бы она взмолилась сейчас, то он, возможно, отреагировал бы по-другому. Но Мария гордо молчала, и от этого Кеннет злился еще больше. Впрочем, она прекрасно знала: каким бы сердитым Кеннет сейчас ни был, он никогда не сможет сделать ей больно, поскольку не привык бороться со слабыми.

– Нет, мой! – заявила Мария, вырывая руку. – Возможно, ты и дал семя, но ребенок мой. И я от тебя ничего не хочу, если ты об этом…

Кеннет вздрогнул – словно она влепила ему пощечину. Слова Марии казались ему ужасно оскорбительными. И тут его поразила одна мысль… Конечно, плохо, когда к тебе относятся так презрительно, – но вдруг она с самого начала хотела от него именно этого?

Еще больше помрачнев, он проговорил:

– Значит, тебе от меня было нужно лишь семя. Неужели ты спланировала все это?

– Конечно, нет! – Мария отодвинулась от него.

Кеннет пристально уставился на нее, надеясь увидеть признаки вины или обмана. Но обмана не было, и он заподозрил, что сам себя обманул.

Должно быть, почувствовав его неуверенность, Мария наконец заговорила:

– Не я ведь преследовала тебя, а ты меня. И беременность для меня – такой же сюрприз, как и для тебя. Считай, что это моя оплошность. Я была замужем больше десяти лет, и у меня всего один сын. Я и не мечтала, что подобное случится.

Сама того не осознавая, Мария положила руки на живот и улыбнулась какой-то особенно мягкой улыбкой. Она сейчас выглядела настолько счастливой, настолько красивой, что Кеннет едва узнавал в ней ту серую полуголодную монахиню, которую встретил когда-то.

Тяжело вздохнув, Кеннет сказал:

– И все же ты рада, что так получилось, верно?

Мария тут же кивнула:

– Да, рада. Моего сына отняли у меня, когда ему было шесть месяцев. Можешь ли ты представить себе, что чувствовала я тогда? Мне тогда было только четырнадцать, и я лишилась права быть матерью. Но этого ребенка…

Мария замолчала, чувствуя, как эмоции переполняют ее.

– С этим ребенком все будет иначе, – добавила она.

Кеннет мало знал о жизни Марии, поэтому не понимал, почему у нее отняли сына. Свою-то мать Кеннет помнил очень хорошо… Однако он понимал чувства Марии и невольно сочувствовал ей. Хотя, с другой стороны… Ведь получилось так, что она воспользовалась им, а затем попыталась скрыть это. И почему Мария прикрыла живот руками? Неужели подумала, что он, Кеннет, может чем-то повредить ей и ребенку? Неужели она видела в нем врага?!

– Ты должна была сказать мне! – заявил Кеннет.

Мария впилась в него взглядом и постаралась не реагировать на угрожающий тон.

– А какое бы это имело значение? Ты в Шотландии, а я здесь.

– Ну а теперь, когда мы на одной стороне?

Щеки Марии зарделись, и она опустила глаза.

– Я и подумать не могла, что ты вспомнишь обо мне. Я ведь постоянно вижу тебя с женщинами… Вот и подумала, что между нами была такая же случайная связь. Мне казалось, что ты не будешь рад этой новости.

Кеннет почувствовал, что в груди у него вновь разгорается пламя. Она ведь ничего не знала о нем!

– Эти твои мысли – только фантазия! Возможно, я встречался со многими женщинами, но ни разу подобных «неудач» у меня не было.

Конечно, у него имелись свои маленькие хитрости – он знал, как не допускать беременности, но об этом Кеннет сейчас говорить не собирался.

Мария же вдруг спросила:

– Говоришь, не было… неудач?

Ему ужасно захотелось поцеловать Марию, хотя он по-прежнему злился на нее. Внезапно улыбнувшись, Кеннет проговорил:

– Знаешь, если это будет сын…

– Сын? – перебила Мария. – Ты думаешь, что будет мальчик?

Кеннет с ухмылкой кивнул:

– Да, я так думаю. Потому что тогда я буду вынужден жениться на тебе, чтобы дать этому ребенку титул. А ты подаришь мне наследника.

– Жениться? – Мария побледнела. – Но у меня нет намерения идти замуж за тебя. Да это и не потребуется. Я уже договорилась…

– Меня не интересует, о чем ты договорилась!

Мария вздрогнула, пораженная его грубой решимостью. А Кеннет продолжал:

– У тебя нет выбора, и ты выходишь замуж за меня.

– Нет! – Мария решительно покачала головой.

– Я не спрашиваю, а утверждаю, – сказал Кеннет со странной улыбкой. – Ты выходишь за меня замуж, если только хочешь растить своего ребенка.

Мария в ужасе подняла на него глаза. Этот безжалостный воин излучал ледяной гнев, и Мария не сомневалась, что свою угрозу он приведет в исполнение. Конечно, это будет ее ребенок, но в глазах закона она не имела на ребенка никаких прав – как и любая другая женщина в жестоком мире мужчин. Увы, все ее мечты о независимости оказались иллюзией, и Мария возненавидела Кеннета за то, что он заставил ее понять это.

Да, он был таким же жестоким и безответственным, как ее муж. Теперь-то Мария понимала, какую ужасную ошибку совершила. Слишком поздно она разглядела в Кеннете то, что скрывало первое впечатление. Когда-то он казался ей лишь красивым героем, окруженным толпой поклонниц. Лишь позже она разглядела в нем сердцевину из стали, выкованную годами борьбы. Кеннет очень не любил проигрывать, поэтому никогда не сдавался и не успокаивался, пока не добивался своего. И сейчас его также ничто не остановит.

Мария почувствовала, как болезненно сжимается ее сердце. Неужели это случится? Она чувствовала, как оживают ее самые жуткие страхи. Ей опять придется подчиниться мужчине, чтобы оставить себе хотя бы второго ребенка? Но Мария не хотела подчиняться обстоятельствам – хотела сама распоряжаться своей жизнью.

Кроме того, речь шла не только о независимости, которую она завоевала с таким трудом, но и о ее чувствах, на которые теперь покушался стоявший перед ней разъяренный мужчина. По сути, он пытался заставить ее чувствовать то, что она чувствовать не желала. Ох, как же ей сейчас хотелось сбежать от него…

Но увы, опять она была обречена на брак без любви. Видимо, у нее такая участь – вновь затеряться среди армии восторженных поклонниц мужа. Но Мария понимала, что не сможет стать послушной марионеткой мужа. Она не смогла бы притворяться, что ей все равно, увидев Кеннета с очередной любовницей. Одного сегодняшнего случая ей хватило.

Но какой выбор она имела? Ох, если бы не ребенок…

А Кеннет даже не потрудился дождаться ее ответа – как и не стал снова предлагать ей выйти за него замуж. Увы, он не оставлял ей выбора и прекрасно понимал это.

Мария тихонько всхлипнула, а Кеннет вдруг сказал:

– Я поговорю с сэром Адамом и на рассвете поеду в Лондон.

Она взглянула на него с удивлением:

– В Лондон?..

– Эдуард будет в ярости, если мы обручимся без его разрешения. К счастью, нынешний король – романтик, чего не скажешь о его предшественнике. Я надеюсь, что смогу убедить его в необходимости короткой и скромной церемонии. Нам надо успеть до Великого поста.

Отчаяние нахлынуло на Марию, уже покорившуюся своей судьбе.

– Зачем все это? – прошептала она. – Почему я должна выходить замуж против своей воли?

– Я говорил уже, что в этом случае у моего сына будет титул.

– А потом что? Что будет после того, как появится наследник? Ты ведь только этого хочешь?

– Что ты имеешь в виду? – пробормотал Кеннет.

Мария подняла глаза и твердо встретила его пристальный взгляд.

– Я хотела бы знать, что дальше будет со мной.

Кеннет прищурился и тихо сказал:

– Поверь, это не будет брак по расчету. У нас будет настоящая семья.

– Даже если я не захочу тебя… в постели?

Кеннет с усмешкой посмотрел на нее, и Мария вдруг испугалась, что он прямо сейчас решит доказать, что она непременно его захочет.

– Мария, ты действительно говоришь то, что думаешь?

Взгляд Кеннета завораживал, а его голос был низким и хриплым. Восхитительным, искушающим – так что невозможно было сопротивляться. Ее сердце сжалось, и теперь она уже не была уверена ни в чем.

Мария постаралась взять себя в руки – она не хотела, чтобы ее вводили в заблуждение.

– То есть предполагается, что я всего лишь буду воспитывать твоих детей, так?

Холодный сухой тон Марии Кеннету явно не понравился. Он взял ее за плечи, заглянул ей в глаза и тихо спросил:

– Зачем ты так?

Мария молчала. Она ведь уже не была глупой девочкой и понимала: единственный способ защитить себя – это не иметь иллюзий. И выходить замуж за Кеннета она не хотела – хотела такого брачного союза, в котором бы считались также и с нею.

– Я хочу понять, чего ты ожидаешь от меня, – проговорила она наконец.

Кеннет внезапно усмехнулся:

– Мне нужна твоя преданность, черт побери! Неужели не понятно?

Преданность? Кто бы говорил!

– А не она ли требуется и от тебя? – спросила Мария. Ей так хотелось, чтобы ее сарказм смутил Кеннета, но в его взгляде была лишь спокойная грусть.

– Мария, ты действительно хочешь этого?

Она невольно рассмеялась. Как будто такое было возможно!

Пожав плечами, Мария проговорила:

– Прежде всего я хочу знать, что смогу получить за выполнение своих обязанностей в отношении твоих детей.

Губы Кеннета сжались, а в глазах запрыгали искорки.

– Ты получишь мой титул, мою защиту и гордое звание хозяйки дома на любой земле, которую король возвратит мне. Когда-нибудь ребенок, которого ты вынашиваешь, станет графом Сазерлендом.

Он склонился над ней, и она в полумраке комнаты разглядела небольшую бородку, которую ощутила на своей коже несколько минут назад.

– Кроме того, получать ты будешь то же самое, что и я в постели с тобой, – продолжал Кеннет. – Но знай, у тебя не получится скрыть от меня что-либо, особенно – любовника.

Мария поморщилась. Получалось, что преданность в этом браке была односторонней. Он, значит, ожидал от нее преданности, а сам не предлагал взамен того же.

«Открой глаза! Никаких иллюзий!» – мысленно воскликнула Мария. Немного помолчав, она проговорила:

– И конечно же, поисками попечителя и невесты для нашего сына будешь заниматься ты, не так ли?

Кеннет изобразил удивление:

– Да, конечно. А как же иначе?

Кроме того, было ясно: Кеннет станет бороться и за контроль над молодым графом Атоллом. Возможно, он действительно перебежал от одного короля к другому, но власть и влияние, которое он получит, взяв ее в жены, останутся прежними.

Однако Мария знала: она была интересна и для Фелтона.

Сэр Джон…

Мария закусила губу. Что ж, оставалось только надеяться, что Джон ее поймет.

Увы, она оказалась в ловушке, и никакого выбора у нее не было. Оставалось лишь заставить замолчать свое сердце и посматривать за тем, чтобы сэр Кеннет держал свое слово.

– А ты защитишь меня и моих детей?

– Да, – ответил он тотчас же.

– И не будешь предпринимать ничего… опасного, не посоветовавшись со мной?

Кеннет явно был озадачен этим вопросом. Немного помолчав, он проворчал:

– Мы в состоянии войны, Мария, но я обещаю, что сделаю все, что смогу, чтобы вы с ребенком были в безопасности.

– Этого недостаточно. Мне нужно, чтобы ты пообещал, что все мы будем в безопасности. Я не хочу, чтобы все повторилось – как в моем первом браке.

Кеннет в досаде поджал губы. Конечно же, ему очень не нравилось, когда его загоняли в угол. Но ведь и ей тоже не нравилось… А он вынуждал ее выходить за него замуж.

– Хорошо, приложу все усилия, – ответил он.

Долго, очень долго они смотрели друг другу в глаза. Мария ощущала, что Кеннет ее не обманывал, однако чувствовала, что было еще нечто такое, о чем он умалчивал. Но ей оставалось лишь довериться ему и надеяться, что он окажется более достойным доверия, чем граф Атолл. Еще бы! Ведь она вверяла в его руки свою жизнь и жизнь своего ребенка!

– Тогда я буду ждать твоего возвращения из Лондона, – проговорила наконец Мария и отвернулась.

Он на мгновение задержался, словно хотел сказать что-то еще. Однако промолчал и пошел к двери.

– Кеннет! – повинуясь непонятной силе, окликнула его Мария в последний момент, когда дверь за ним уже закрывалась.

– Да, слушаю. – Он оглянулся через плечо, и их взгляды встретились вновь.

– Счастливого пути. Береги себя, – прошептала она.

Он в ответ кивнул, едва заметно улыбнувшись.

И от этой его улыбки у Марии перехватило дыхание. Сейчас она почти поверила в сказочные истории о прекрасных и галантных рыцарях, которые ей вскружили голову, когда она была совсем юной.

Господи, как же защититься от этих иллюзий? И что ей теперь делать?

«То же, что и всегда. Держаться», – сказала она себе.

Когда дверь за Кеннетом прикрылась, Мария опустилась на кресло, закрыла лицо руками и заплакала.

Глава 16

Церковь монастыря Колдингем, Берикшир

Неделю спустя Кеннет стоял под аркой алтаря в монастыре Колдингем. Рядом с ним стояли сэр Адам и Уильям Ламбертон, епископ Сент-Эндрюсский. Ламбертон совсем недавно возвратился из Шотландии – специально для церемонии обручения.

Поездка в Лондон оказалась проще, чем ожидал Кеннет. Он понимал, что обязан этим сэру Адаму – именно он помог ему, вначале договорившись с Корнуоллом и Перси, разрешившим Кеннету уехать из Берика, а затем присутствуя на аудиенции с королем Эдуардом.

Благодаря своему старому другу Кеннет не только получил разрешение, но и был милостиво выслушан Эдуардом. Шутка ли – случайная встреча в Шотландии, а потом и в Англии. Да еще и их секретная помолвка… То есть никакой помолвки на самом деле не было, но Кеннет сказал, что была. Однако церковь осуждала тайные помолвки, поэтому церемония венчания для Кеннета и Марии носила как бы частный характер. К счастью, епископ из Дарема, обладавший властью над монастырем Колдингем и подчинивший себе также и Сент-Эндрюсский монастырь с его шотландским епископом, разрешил им обвенчаться весьма поспешно. В заботах о Марии сэр Адам предложил, чтобы священный обряд венчания провел Ламбертон. Подозревая, что этот епископ все еще поддерживал отношения с Брюсом, Кеннет понимал: Брюс скоро узнает об этом браке. Наверное, следовало заранее рассказать об этом Брюсу, но каким образом это сделать, Кеннет не представлял.

Впрочем, если бы у него появилась важная информация, которая помогла бы его миссии, то он нашел бы возможность совершить поездку в Шотландию. Однако единственный ночной набег на шотландцев, которым руководил сам Кеннет под присмотром сэра Адама и его людей, оказался в итоге пустяковой затеей. До сих пор Кеннет мог лишь подтвердить то, что шотландцы знали и без него, – англичане собирали свои силы в Берике и весной этого года готовились к выступлению во главе с королем. Так что единственными новостями были лишь его, Кеннета, ранение и его же женитьба. Но одна из этих новостей не могла бы заинтересовать короля Шотландии.

Тут монах подошел к епископу и полушепотом сообщил ему, что прибыла леди. Сэр Адам тотчас отозвал Кеннета в сторонку и тихо спросил:

– Ты уверен, что хочешь идти до конца? Может быть, ты хочешь подумать?..

– Не о чем думать, – решительно ответил Кеннет, и это была чистейшая правда, хотя он все еще сердился на Марию за то, что она пыталась скрыть от него ребенка. И сейчас он сожалел о том, что угрожал ей прежде.

Разумеется, Кеннет понимал, что он выходит из себя слишком часто. И конечно же, он и не думал забирать у нее ребенка. Однако в чем-то пришлось проявить твердость, чтобы заставить ее согласиться на брак. Увы, доказывать ей приходилось все то, что имело для него значение. Кеннету оставалось лишь надеяться, что ребенок помирит их, но он знал, что такого скорее всего не будет. И все равно он твердо решил жениться на Марии, – пусть даже она доставляла ему больше неприятностей, чем любая другая женщина. Ведь она не упускала ни одного случая, чтобы позлить его! Впрочем, в одном они были схожи – оба были страстными в постели.

Подумав о значительно более приятных вещах, например – о брачной ночи, которую он с нетерпением ожидал, Кеннет добавил:

– Я знаю, что делаю.

Сэр Адам кивнул и тихо проговорил:

– Может, и знаешь. Но имей в виду, Мария уже много пережила в жизни. Она потеряла родителей, обоих братьев и сестер. В том числе – свою сестру-близняшку.

Кеннет и не знал, что у нее была сестра-близнец. А сэр Адам продолжал:

– Она родила очень рано, и у нее почти сразу же забрали сына. А затем граф Атолл…

Адам замолчал, словно пытался найти правильные слова.

– Граф Атолл разбил ее сердце задолго до того, как впутал в то восстание, во главе которого стал. Мария до сих пор не представляет, сколь близко она была от темницы.

Тут Кеннет почувствовал неловкость. Ведь он и сам хотел сделать то же, что сделал граф Атолл, – хотел затащить ее в самую гущу борьбы. Сдерживало его лишь обещание, которого Марии удалось добиться от него. Кеннет очень сожалел, что не мог рассказать ей об истиной цели своего пребывания здесь. А если бы он попытался довериться ей, то мог бы подвергнуть опасности, если что-то вдруг пошло бы не так с его миссией.

К тому же свой выбор Мария уже сделала, когда не отказала ему в книгохранилище той ночью. И теперь им обоим предстояло жить последствиями той встречи.

Хуже всего было то, что Кеннет не знал, как Брюс отреагирует на его брак. Он понимал, что это, возможно, осложнит его миссию. Ведь теперь король Эдуард скорее всего не захочет подвергать его опасности. Кроме того, он лихорадочно размышлял о том, как проверить, пойдет ли с ним Мария, когда он возвратится к шотландцам.

Проклятое нетерпение! Со временем все станет ясно. Впрочем, давно уже было ясно, что Мария – совсем не такая, как другие женщины. Обычно женщины сами приходили к нему, и лишь за немногими ему приходилось ухаживать. Прежде он никогда не добивался расположения женщин и теперь чувствовал, как сложно все это.

Мария была небезразлична к нему, и ее слова об опасности немало удивили Кеннета. Получалось, что она волновалась за него, хотя и не слишком явно.

По какой-то непонятной причине упоминание о графе Атолле очень его беспокоило – казалось, что его, Кеннета, постоянно с ним сравнивают. Что ж, это прекрасный шанс побольше узнать о Марии.

– А что с графом случилось? – спросил Кеннет.

Сэр Адам долго колебался, потом наконец заговорил:

– Мария была совсем юной, когда они поженились, и граф Атолл… В общем, он был одним из лучших рыцарей при шотландском дворе. Очаровательный красавец буквально влюблял в себя всех, в том числе – и будущую жену. Но он слишком уж часто пускал в ход свой меч ради личной славы. Чувства юной девушки к прекрасному рыцарю были столь сильными, что многие женщины при дворе начали даже волноваться за нее. А граф Атолл называл ее «дитя», и он, конечно же, совсем ее не любил.

Адам немного подумал и продолжил:

– Я не думаю, что в его глазах Мария хоть как-то повзрослела за время их брака. Все такой же красивый и статный, он привлекал внимание многих придворных дам и даже не пытался скрывать свои романы от молодой жены. Я никогда не забуду ее лица, когда она узнала о муже всю правду.

Взгляд Адама чуть затуманился, словно он действительно вспомнил, каким было в тот момент ее лицо. Затем он пристально посмотрел в глаза Кеннета и вновь заговорил:

– Я надеюсь, с твоей стороны она получит больше внимания.

Кеннет отвел взгляд, уже сожалея, что спросил об Атолле. Он хотел во всем разобраться, но вместо этого получил очередную порцию намеков на свое распутное поведение. Хотя теперь-то он понимал, почему Мария относилась к нему с таким недоверием.

Как бы то ни было, Кеннет не собирался связывать себя с одной-единственной женщиной до гроба. Хотя, конечно же, Мария из Марра занимала почти все его мысли довольно длительное время – пять месяцев. Столько не продержалась ни одна из тех женщин, с которыми встречался Кеннет.

Что ж, возможно, он не станет образцовым мужем, но и не будет столь же бесчувственным, как Атолл. То есть если у него будут встречи с другими, то Мария об этом не узнает.

– Получит, – заверил он Адама, но тому ответ явно не понравился. Он вопросительно смотрел на Кеннета, словно ожидая чего-то еще, но в этот момент в церковь вошла Мария, и все взгляды устремились на нее.

Кеннет невольно затаил дыхание, чувствуя, что напряжение в его груди доходит до предела. Мария выглядела… бесподобно, словно была не из этого мира. Проникавшие в окна лучи солнца разжигали в ее волосах золотой жар, освещавший мерцающим светом все вокруг. Платье Марии поначалу показалось Кеннету серебристым, но спустя мгновение он разглядел, что это был особенный бледно-синий шелк. С каждым шагом Марии вдоль широкого прохода, в конце которого стоял Кеннет, платье переливалось мерцающим светом.

Залюбовавшись своей невестой, Кеннет не сразу заметил шедшего рядом с ней Дэвида. Теперь она была уже близко, и стало заметно, с какой настороженностью смотрели ее большие синие глаза. И почему-то сейчас она выглядела совсем крошечной и необычайно уязвимой…

«Черт, она боится меня!»

Вмиг забыв обо всех своих обидах, Кеннет шагнул в проход и протянул ей руку:

– Миледи!

Глаза Марии расширились, но, поколебавшись одно мгновение, она вложила свою крохотную ручку в его раскрытую ладонь. Боже мой, какими податливо-мягкими и холодными были ее пальцы.

Остальную часть пути Кеннет сопровождал Марию вниз по проходу туда, где их ждали сэр Адам и епископ.

Мария открыла для себя, что вынужденный брак приносит даже больше беспокойств, чем она думала. Она не знала, как отреагирует король Эдуард. Не рассердится ли? А по поводу Кеннета она уже не волновалась. По крайней мере решила не волноваться. Но когда прошедшей ночью посыльный сообщил ей, что она должна ехать к сэру Кеннету в этот монастырь… О, в тот момент она ужасно разволновалась. И вот теперь, в церкви, он выглядел таким прекрасным и сильным! Марии не верилось, что через несколько минут Кеннет станет ее мужем.

Неужели ей придется переживать так всякий раз, когда она будет видеть его? Как бы широко ни были открыты ее глаза, она отчаянно боялась, что сердце навсегда останется слепым.

Мария понимала, что в присутствии Кеннета ее страхи только обостряются. Когда же он неожиданно пошел навстречу ей по проходу и протянул руку, Мария вдруг подумала, что безразличие графа Атолла было, пожалуй, лучше. Ведь доброту Кеннета отвергнуть значительно труднее…

Однако она не могла не признать, что эта протянутая рука помогла ей сейчас прийти в себя, и, отбросив все страхи, Мария приготовилась встретить неизбежное. Да, она вновь отдавала себя в руки мужчины, и с этим приходилось мириться. Да и что она могла бы поделать?

И еще Марии казалось, что все происходит слишком быстро, катастрофически быстро. Еще день назад они с Кеннетом обсуждали договоренности с королем Эдуардом, который якобы согласился возвратить часть прежних ее владений в графстве Кент – этих земель Марию лишили в наказание за измену Атолла. И вот уже они стоят в церкви в ожидании священной церемонии. Еще мгновение – и Кеннет скрепил их брачные клятвы целомудренным поцелуем – так требовал обряд.

Возможно, со стороны это и казалось целомудренным поцелуем. Но когда его губы прижались к ее губам, Мария почувствовала прилив совсем не целомудренной страсти. Пальцы Кеннета на мгновение задержались на ее лице, нежно обводя овал подбородка.

Когда же он поднял голову, их взгляды встретились, и казалось, что во всем мире никого больше не было, кроме них двоих. Мария не знала, как назвать то, что произошло сейчас между ними, но подозревала, что у такого значительного чувства должно быть название.

Все еще ошеломленная, на сей раз – от поцелуя, Мария с удивлением поняла, что свадебная церемония подошла к концу. Поскольку она являлась вдовой, после декламации клятв никаких благословений и мессы не было. Кроме того, учитывая особые обстоятельства их венчания, обошлись и без пира.

Но в остальном все получилось так, как и следовало, и она, Мария, стала законной женой Кеннета Сазерленда.

Мария с достоинством приняла поздравления сэра Адама и шотландского епископа, а потом повернулась к своему сыну. Надо ли говорить, что он был ошеломлен поспешностью этого венчания? Но Мария не открыла ему всей правды, хотя и хотела. Впрочем, она твердо решила сделать это позже.

– Я понимаю, Дэвид, что для тебя это полная неожиданность, – проговорила она. – Надеюсь, ты не разочарован.

Мария лишь догадывалась, что чувствовал сын, знавший о ее встречах с сэром Джоном. Но по его лицу она ничего не смогла сейчас понять. Вероятно, умение скрывать свои мысли и чувства являлось еще одним отголоском войны. Мария проклинала графа Атолла и всех тех, кто отнял у ее сына детство.

– Это твоя жизнь, – ответил наконец Дэвид. – Надеюсь, что сэр Кеннет сделает тебя счастливой.

Увы, счастье – слишком большая роскошь, чтобы она могла рассчитывать на него. Мария была бы довольна, если бы в ее жизни просто стало меньше несчастий.

– Я хочу, чтобы ты тоже был счастлив, – ответила она.

Прочитав на лице сына озадаченность, Мария почувствовала свою вину перед ним. Взяв его за руку, она тихо сказала:

– Ты, Дэвид, – важная часть моей жизни. Так было всегда, даже в то время, когда мы с тобой не встречались. Не проходило и дня, чтобы я не думала о тебе.

Дэвид внимательно посмотрел на мать, и ей показалось, что в его глазах промелькнула тоска, столь знакомая ей. Внезапно Мария поняла, что между ней и сыном гораздо больше общего, чем она думала. Прежде она и представить не могла, что он тосковал по ней тоже.

Словно прочитав ее мысли, Дэвид проговорил:

– Я часто тебя вспоминал.