Созданы для любви Маккарти Моника

– Но это могла быть любая… – Мария внезапно умолкла и отвела взгляд; уж она-то знала настоящую цену такой романтичности.

Но провести Маргарет было не так-то просто.

– Не любая, а именно ты! Иначе зачем бы ему бежать за тобой? К тому же я видела, как он смотрел на тебя. Почему ты скрываешь, что вы встречались прежде?

Марго помолчала, потом спросила:

– А зачем тебе, чтобы он думал, что ты из моей свиты?

Мария почувствовала, как пламя стыда раскаляет ее щеки. Она смотрела в добрые глаза своей бывшей невестки и не могла решить: говорить – или нет? Впервые за долгие годы у нее появилось желание доверительно поговорить хоть с кем-то. Подобное Мария испытывала только со своей сестрой Джанет, но это было так давно… Что же касается Маргарет, то она и прежде была добра к ней – тогда еще молоденькой девушке, на которой женился ее брат. Да и сама Марго вышла замуж очень рано, хотя ее брак сложился гораздо удачнее.

– Мы не встречались, – ответила Мария и, глубоко вздохнув, решилась на краткое объяснение того, что случилось. Но с каждым ее словом глаза Маргарет все больше расширялись, а рот открывался. Мария и сама была бы удивлена, если бы ей довелось услышать подобное. На симпатичном лице невестки, сохранившем свежесть и привлекательность, несмотря на прожитые сорок лет, теперь был написан настоящий ужас. – Как видишь, – закончила свой рассказ Мария, – для него это просто игра. И он думает, что я горю желанием оказаться следующей…

Конечно, наиболее непристойные детали Мария в своем повествовании опускала, но смущение ее, видимо, было таково, что Марго не удержалась от осторожного вопроса:

– А ты горишь?..

Мария хотела соврать, но в последний момент вдруг пробормотала:

– Увы, я ничего не могу с собой поделать. – Она не привыкла к таким откровенным разговорам, и румянец на ее щеках стал пунцовым. – Конечно, я знаю, что это неправильно, и я никогда не совершала ничего столь греховного, но этот мужчина был… – Мария замолчала, подыскивая нужное слово. – Он был великолепен, – закончила она, потупившись. Потом вдруг снова взглянула на Марго и заявила: – Впрочем, этот человек, кажется, уверен в своем превосходстве. Как высокомерно и одновременно дерзко он держался!

Маргарет лукаво улыбнулась и тихо сказала:

– Я знаю, что он дерзок. И еще говорят, что он ужасно гордится своим длинным мечом.

– О Господи! – прошептала Мария, широко раскрывая глаза. Она вдруг вспомнила слова леди Мойры про «длинный меч».

А Маргарет, пожав плечами, добавила:

– По крайней мере так говорят. Конечно, это слишком пикантная тема для светской беседы, но знаешь, после нескольких кубков вина на пиру некоторые дамы становятся под стать мужчинам.

Мария поняла, что отстала от жизни даже больше, чем полагала. Наверное, в своем затворничестве она забыла и все то, что знала прежде.

– Он – само совершенство, – проговорила Мария. – Если бы ты только увидела это сама… – Она тихонько вздохнула и с улыбкой продолжала: – Но знаешь, едва ли я смогла бы выйти замуж за такого человека. Да, он искал меня, но он же не знал, кто я такая. К тому же соблазнять овдовевшую особу низкого происхождения – это одно, а флиртовать с графиней, на которой ему по воле короля предстоит жениться, – совсем другое. Догадываюсь, как он удивится, когда узнает о своей ошибке.

Маргарет весело улыбнулась:

– Да, я тебя понимаю. Конечно, сэр Кеннет – порядочный негодяй, и поведение его возмутительно, но… Какой же он очаровательный! И возможно, эта ошибка станет ему уроком.

Марго помолчала, потом вновь заговорила:

– Но ты ведь можешь рассказать ему все позже. Почему бы тебе не согласиться на ночь греха, если так хочется, а, Мария? Если кто и заслуживает такую ночь, то это именно ты. Вдова, не обручена… Да и особого греха в этом нет.

Граф Атолл говорил то же самое!

– Признай, что грех всегда остается грехом, – мягко проговорила Мария.

Маргарет снова улыбнулась и игриво подмигнула ей.

– Конечно, ты права, дорогая. Но если вдруг передумаешь, то знай: за свои грехи всегда можно потом покаяться. Думаю, что за несколько десятков «Аве Марий» тебе все простится.

Мария еще поупрямилась немного, но потом улыбка на лице Марго заставила рассмеяться и ее. Кто знает, может быть, этот небольшой грешок стоил того, чтобы его совершить.

Факелы уже зажгли в преддверии ночи, когда Кеннет наконец заставил себя выбраться из горячей расслабляющей ванны, которую устроила его сестра-целительница. Елена уже проверила его ребра – слишком уж страшно выглядел левый бок, сплошь изрисованный фиолетовыми, черными и красными рубцами.

Чувствуя адскую боль, Кеннет понимал, что все это – только его вина. Слишком уверенный в победе, он поторопился закончить поединок и раскрылся перед полным сил противником, а уж тот не замедлил этим воспользоваться. Теперь Кеннет болезненно морщился и размышлял о том, что впредь надо быть осторожнее.

Увы, даже его сестра не могла помочь ничем, кроме тугой перевязки, которую обещала сделать завтра. Сегодня же была горячая ванна и какое-то противное варево от боли. Но это все же помогло ему расслабиться, так что Кеннет едва не заснул прямо в ванной, рискуя напрочь пропустить бал.

Всю неделю, пока шли поединки, он сознательно избегал обильных пиров и возлияний, следуя спартанскому образу жизни. Однако король недвусмысленно дал ему понять, что его присутствие на этом балу обязательно. Ведь сегодня предстояла встреча с вдовой графа Атолла, вскоре покидавшей эти места. К тому же Маккей хотел сегодня зайти пораньше, чтобы увести Елену на пир, где собирались присутствовать все, кроме Робби Бойда, на сей раз решившего отдохнуть в тишине.

Помимо пира, были у Кеннета и другие планы на вечер, которые ему очень хотелось реализовать. Кеннет сам себе удивлялся… С каким же нетерпением он ждал встречи с леди Марией! В своем умении соблазнять женщин он не сомневался и был уверен, что никакие предшествующие отказы ему не помешают. Возможно, леди Мария была оскорблена, – но видел же он в ее глазах готовность согрешить. Видел сейчас, как видел и тогда, в конюшне.

К тому же в этой леди было что-то особенное, что-то ужасно его возбуждавшее. А ее взгляд… Да, конечно, в очках ее глаза казались огромными, но дело было вовсе не в очках.

Пожалуй, в этой даме было что-то от распутницы, зачем-то надевавшей монашеские одеяния. Но на настоящую монашку она не походила, как, впрочем, и на придворную распутницу.

Кеннет упорно размышлял, но никак не мог понять, чем же его привлекла эта странная особа. Она была заметно старше, чем все его прежние любовницы, и держалась очень скромно.

Обычно Кеннет не заботился о том, чтобы найти очередную любовницу. Искать их не приходилось, они приходили сами. Он силился вспомнить, когда в последний раз так волновался из-за дамы. Что ж, возможно, его привлекла именно эта новизна ощущений.

Тихое хихиканье отвлекло Кеннета от размышлений. Подошла служанка, чтобы помочь ему одеться. Кеннет не любил излишнего внимания прислуги и потому довольно быстро надел бриджи и тунику. Но ему все еще было больно наклоняться, и башмаки пришлось надевать служанке. Оставалось пристегнуть к поясу кинжал, с которым Кеннет не расставался никогда.

Не дожидаясь, когда просохнут волосы, он вышел из своих покоев и пошел через внутренний дворик. Вокруг было необычно безлюдно – почти все ушли на пир, но рядом с барбаканом слонялось несколько гвардейцев из охраны. Поприветствовав их, Кеннет вошел в Восточный придел замка. Едва он ступил на каменную лестницу, как из окон большого зала донеслось пьяное хриплое пение – пир был в самом разгаре. На мгновение остановившись, Кеннет осмотрелся. Уходивший налево коридор был заполнен людьми, и ему пришлось стать в конец этой длинной процессии. Внезапно перед ним вырос Маккей.

– Опаздываешь! – отрывисто проговорил тот.

– А из тебя получится прекрасная нянька, если ты вдруг устанешь от войны. Кстати, не знал, что мое присутствие на пиру так важно для тебя.

– Мне все равно, – проворчал Маккей. – Но вот король специально послал меня, чтобы посмотреть, где ты застрял.

– У меня был повод не торопиться.

Маккей ухмыльнулся.

– Елена сказывала мне, что ты ранен. Надеюсь, не очень серьезно. – Изобразив сочувствие, он продолжал: – А то ведь какой позор будет – проиграть в шаге от чемпионства. Ты ведь завтра бьешься, верно?

– Елена всегда преувеличивает. Завтра я буду в полном порядке и одержу победу. Как, впрочем, и в дальнейшем. Так что готовьтесь встречать в своих рядах пополнение.

– Если ты завтра победишь, я не буду иметь ничего против такого пополнения. А насчет дальнейших побед… Я бы на твоем месте не торопился. Для тебя все только начинается. – Маккей ухмыльнулся и добавил: – Тебе еще повезло, что леди Мария пока не пришла.

«Еще одна Мария! Как же я мог забыть, что вдову графа Атолла также зовут Мария?!!» – мысленно воскликнул Кеннет, заметив в другом конце коридора знакомую фигуру. Лица он пока не видел, однако это темное одеяние узнал мгновенно. И казалось, что в веселой смеющейся толпе она высматривала кого-то. А теперь…

Черт побери, зачем она говорит с Макгрегором?

Кеннет решительно направился к ним.

– Куда ты? – раздался сзади голос Маккея. – Король ждет…

– Через несколько минут буду! – бросил через плечо Кеннет.

Маккей еще что-то кричал ему вслед, но Кеннет уже решительно шагал по коридору. И он почти сразу же понял, что не ошибся. Это действительно была его «монахиня». Правда, сейчас на ней было не черное платье, а темно-зеленое. И она наконец-то сняла свою ужасную накидку.

«Но о чем они там секретничают?» – думал Кеннет. Он нахмурился, заметив, что Мария коснулась локтя Макгрегора и дружелюбно ему улыбнулась.

Тут Макгрегор заметил его и кивнул:

– А, Сазерленд…

Кеннет хотел съязвить, но что-то его остановило. Что-то неправильное было в этой ситуации…

Тут леди Мария повернулась к нему, и улыбка медленно сошла с ее лица.

«Что же все это означает?» – подумал Кеннет, нахмурившись. Странность всего происходящего ужасно его раздражала.

– Пир начался, – проговорил он, едва разжимая зубы.

Другая дама, стоявшая рядом, на слова Кеннета никак не отреагировала.

– Спасибо, милорд, – сказала она Макгрегору. – Боюсь, без вашей помощи я искала бы его несколько часов.

– Это леди Элизабет, – представил даму Макгрегор. – Она потеряла своего котенка.

– Младшая дочь леди Маргарет, – пояснила Мария, когда поняла, что Кеннет не знал ее. – Это я предложила ей обратиться за помощью к сэру Макгрегору. И довольно удачно…

Кеннет смотрел на Марию, беззаботно улыбавшуюся Макгрегору, и чувствовал, как сжимаются его кулаки. Сейчас леди Мария совсем не выглядела унылой и бесцветной.

– Действительно удачно, – пробурчал Кеннет. Уж он-то знал, что Макгрегор не был никаким сэром, как и рыцарем. Покосившись на него, Кеннет заявил: – Я провожу леди Марию в зал.

Макгрегор уступил без боя, хотя явно был озадачен. Казалось бы, чем не повод Кеннету подумать о причинах? Но он был слишком зол, чтобы размышлять. Уже глядя вслед удалявшемуся Макгрегору, он вдруг понял, что только сейчас разжал кулаки.

Мария взглянула на него вопросительно, и Кеннет, снова нахмурившись, проговорил:

– Поосторожнее с ним. Этот Макгрегор разбил немало женских сердец.

Мария едва удержалась от смеха.

– А вы сами? – спросила она. – Или вы уже забыли, чем занимались во время первой нашей встречи? – Она не отвела взгляда, и Кеннет почувствовал странное смущение, чего прежде за собой не замечал. – Между прочим, он никого в постель не тащит. – Мария скользнула взглядом по статной фигуре уходившего Макгрегора и добавила: – А жаль…

Кеннету показалось вначале, что он ослышался. Однако в следующее мгновение жар страсти обжег его. Он почувствовал, как вновь сжимаются его кулаки, и решительно взял Марию за руку.

– Не связывайтесь с ним, – проговорил он, пристально глядя ей в глаза. Он искал в ее глазах страх, однако заметил лишь вызов.

– Какое вы имеете право говорить со мной в таком тоне и требовать чего-то? – после некоторой паузы проговорила Мария.

Кеннет заставил себя успокоиться. Но он по-прежнему видел вызов в глазах Марии. Что ж, если так, то он готов принять его.

Осмотревшись и заметив рядом дверь, Кеннет открыл ее и провел Марию внутрь. Обилие полок с фолиантами на них свидетельствовало о том, что эту комнату некоторое время назад превратили в библиотеку. Вскоре Кеннет разглядел также небольшую скамью, несколько стульев и, вероятно, оставшуюся с прежних времен жаровню. Однако сейчас его это мало интересовало. Он прикрыл дверь, развернул Марию к себе лицом и прижал ее к каким-то полкам.

Проклятие! Как же он забыл о своих ребрах?! Впрочем, они не очень-то болели. Во всяком случае, вполне можно было и потерпеть.

Почувствовав бедра леди Марии, Кеннет принялся их поглаживать; когда же прикоснулся к ее грудям, то весьма удивился ее бурной реакции.

Да-да, удивительно! Зачем же эта вдова прикидывалась монашенкой и делала все, чтобы выглядеть непривлекательно? Но еще более удивительным было нечто другое… Кеннет чувствовал себя с ней так, как будто остался наедине с женщиной первый раз в жизни.

Теперь он намеревался пойти дальше и с проклятиями распутывал шнурки на ее платье. Если кто и выпустит на свободу ее страсть, так это будет он!

Кеннет положил руки ей на плечи и, склонившись к ней, в очередной раз удивился… Каким же чудесным и тонким был аромат ее кожи! Казалось, он заглянул в уголок сада, где цветут розы. А вот от некоторых женщин исходит резкий запах благовоний – как в дешевой лавчонке.

Склонившись еще ближе к Марии, Кеннет почувствовал, что она затаила дыхание. В полумраке комнатки он вдруг увидел, как ее губы чуть приоткрылись. И было совершенно очевидно: она хотела его! Да, сомнений быть не могло.

– Я сейчас… – проговорил Кеннет и тут же прижался губами к губам Марии.

Этим поцелуем он хотел лишь остановить ее возможные возражения, но уже в следующее мгновение вдруг почувствовал, как в нем словно кипят страсти; могучее влечение к этой странной особе с каждой секундой нарастало, и он ничего не мог с собой поделать. Конечно, такое случалось с Кеннетом и прежде, но чтобы так – никогда!

Кеннет вдруг поймал себя на мысли, что так взрывается дымный порох. И всегда вслед за этим идет удивление, приятное, – но удивление. И все же… Кто бы мог подумать, что в нем проснется такая страсть к этой якобы скромнице…

Ее губы показались ему настолько мягкими, что он застонал от удовольствия. С чем бы сравнить сладость этого поцелуя? Внезапно Кеннету вспомнился вкус жимолости, цветущей под теплым солнышком.

И он провел губами по ее губам, ожидая ответа. Однако Мария не отвечала – возможно, не знала, что надо делать. И тогда Кеннет нежными прикосновениями начал показывать, что ждет от нее ответного поцелуя. Мария стала повторять его движения – вначале осторожно, а потом все увереннее.

Кеннет почувствовал, как по телу его пробежала дрожь, а штаны стали тесными. Ох, каких же сил это стоило – удержаться от того, чтобы не взять все и сразу!

Желание переполняло Кеннета, становясь с каждой минутой все более настоятельным. А сладость их поцелуя…

О Боже, он невольно застонал, чувствуя, что не может не пойти дальше. В то же мгновение Мария вновь ответила на его поцелуй, и стало ясно, что дорога открыта. Кеннет заставлял себя придержать удила, однако из этого ничего не получилось – Мария отвечала на его поцелуи с такой страстью, что он в конце концов утратил над собой контроль, и разум его словно заволокло туманом. Ему казалось, что его тело действовало как бы само собой, хотя такого с ним раньше никогда не бывало. Гул же в голове становился все громче, заглушая все вокруг, и сейчас он мог думать только об этой женщине. О, как же ему хотелось немедленно уложить ее на скамью и…

Кеннет вдруг понял, что должен остановиться. И он отстранился от нее – заставил себя остановиться. Помотав головой, пытаясь прояснить свой разум, Кеннет сказал себе: «Нужно быть безумцем, чтобы рваться вперед, когда твои глаза застилает пелена страсти».

И действительно, что же с ним происходило? Может, настой, который дала ему сестра, оказался слишком сильным?

Кеннет посмотрел в пылавшие глаза Марии и невольно содрогнулся. Ох, наверное, не стоило сейчас смотреть ей в глаза… Потому что он вновь почувствовал прилив страсти и вдруг понял: Мария – именно та женщина, о которой он всегда мечтал, о которой грезил. О, как же ему хотелось сорвать с нее платье и…

Судорожно сглотнув, Кеннет пробормотал:

– Давайте встретимся после пира.

Мария в растерянности заморгала. Мгновение спустя их взгляды встретились. Но оба молчали – тишину нарушало только потрескивание огня в светильнике. Наконец Мария проговорила:

– Нет, я потом не могу. Все должно произойти сейчас.

– Сейчас?.. – изумился Кеннет. – Но почему?

– Я не могу объяснить, но… Давайте сейчас.

– А как же пир? – пробормотал Кеннет. Черт побери, ведь его ожидал сам король! И король будет разъярен, если он сейчас не явится. Потому что именно сегодня его должны были представить графине Атолл.

– Ладно, хорошо. – Кеннет вздохнул. – Но давайте через несколько часов.

Он сделал движение к Марии, но она отодвинулась и покачала головой:

– Сэр, вам решать: сейчас – или никогда…

Кеннет замер на мгновение и нахмурился. Ультиматум, прозвучавший сейчас в голосе Марии, был очень ему не по душе. Однако было в этом заявлении и нечто новое… Неужели она ждала, что он откажется?!

Но в любом случае сейчас ему следовало идти в зал. Однако же…

Кеннет посмотрел на розовые щечки леди Марии. Ох, соблазн был слишком велик.

Полчаса, черт побери, всего полчаса!

Кеннет резонно предположил, что король с графиней могут подождать полчаса. И, улыбнувшись, проговорил:

– Тогда сейчас.

– Что… сейчас? – в растерянности пробормотала Мария.

Кеннет улыбнулся, и от его улыбки у Марии замерло сердце. Но тут он придвинулся к ней поближе, и она, словно очнувшись, начала отодвигаться. Однако оказалось… О Боже, казалось, он заполнял собой все пространство! Высокий и широкоплечий, он был слишком велик для такой маленькой комнатки. И еще… Мария вдыхала исходивший от него запах и поражалась – она даже представить не могла, что мужчина может так хорошо пахнуть. Запах казался чистым и теплым, с легким ароматом сандалового дерева.

Что же касается его крепкого мускулистого тела… Ох, сколько же у него мускулов! Но более всего ее поразил его поцелуй! Боже, она никогда еще не испытывала ничего подобного! Никогда!

Поглощенная совершенно новыми для нее ощущениями, Мария, однако же, понимала: этот мужчина украл у нее не только сердце, но и разум; она чувствовала, что тает под жаром его страсти, и еще…

И еще ей не хотелось, чтобы это прекратилось! Не хотелось, потому что Мария чувствовала: было в этом нечто такое, что она упустила за прошедшие годы. Хотя возможно, сейчас Кеннет давал ей даже больше. Он, как библейский Адам, протягивал ей, Еве, яблоко искушения. И Мария вдруг поймала себя на мысли, что вкус яблока, как и вкус греха, с одного укуса не понять.

Отступая, она внезапно замерла, почувствовав, как ее ноги натолкнулись на край стола. А сердце билось все быстрее. О Боже, что же это?! Неужели она безропотно позволила ему затащить ее в эту каморку?!

– Вы… кажется, спешили на пир? – хриплым от возбуждения голосом проговорила Мария.

Кеннет решительно шагнул к ней, и теперь он снова стоял совсем близко, – стоял, нагловато улыбаясь. Его длинные волосы растрепались, и Марии вдруг захотелось протянуть руку и пригладить их. Сердце же в ее груди предательски забилось еще быстрее.

– Пир может подождать, – ответил Кеннет, чуть отступая и окидывая взглядом ее стройную фигурку. Его взгляд задержался на лице, затем скользнул ниже. Теперь он смотрел на груди – смотрел так, словно действительно мог видеть ее налившиеся соски сквозь толстую шерсть платья.

Мария же, увидев в его глазах голод, почувствовала, как у нее подгибаются колени. Но страха не было – было лишь волнение и напряженное ожидание.

«Однажды ночью…» – нашептывало ей искушение, несмотря на все ее попытки сопротивляться.

– Разве король не ждет вас? – прошептала Мария.

Ах, если бы она знала, что он примет ее странное предложение – «сейчас или никогда». Хотя следовало признать, что это была неплохая проверка. «Неужели он так страстно хочет меня?» – подумала Мария. И вдруг поняла, что и сама страстно его желает.

И все же она не могла понять, почему он предпочел ее многим красавицам, от которых у него отбоя не было.

– Король подождет, – прохрипел Кеннет.

«Ну, если король подождет, то могу подождать и я», – с некоторым раздражением подумала Мария. Она решительно не понимала его незаинтересованность в том, чтобы познакомиться с женщиной, которую король отдавал ему в жены.

Но тут Кеннет провел пальцем по ее щеке, и Мария забыла обо всем на свете. Нежность этого прикосновения окончательно ее разоружила.

Но нет! Она больше не была молоденькой, романтически настроенной девочкой, и она понимала, что все это – всего лишь страсть, а Кеннет Сазерленд – весьма опасен; Мария все больше убеждалась в этом, вспоминая его огненный поцелуй и нежные прикосновения.

«Конечно, ради того, чтобы добиться желаемого, он будет и не таким», – размышляла Мария, вновь оглядывая этого высокомерного воина с фигурой греческого бога.

– Не стоит переживать, – произнес Кеннет. – Я буду нежен.

Однако не нежности она хотела от него, она ждала нового прилива страсти – хотела почувствовать то, что чувствовала та леди в конюшне.

А Кеннет меж тем смотрел ей в глаза, и уголки его губ растягивались в дразнящей чувственной улыбке. Мария с сожалением смотрела на эти губы, которые минуту назад целовали ее, и наслаждалась их вкусом, оставшимся на языке. Она никогда не предполагала, что грех может быть столь приятен на вкус. Сейчас он казался ей пряным, с легким ароматом гвоздики.

– Вы же хотите… продолжения, – проговорил Кеннет. – Я знаю, что хотите. Просто скажите «да».

Мария молча смотрела на него, скованная греховностью своего желания. Она хотела и не решалась сказать слова, которые перевернут всю ее жизнь. Безотчетное ощущение неправильности происходившего не отпускало ее, но в чем была эта неправильность, она не знала.

И действительно, ведь она в свои двадцать шесть лет была одинока и уже три года вдовствовала. Пожалуй, единственное «неправильное» заключалось в том, что все прошедшие годы она не получала от мужа ни капли внимания. И Мария вдруг поймала себя на мысли, что это их странное уединение – ее единственный шанс испытать то, что она когда-то давно видела во сне, еще до того, как ее девичьи мечты были грубо разрушены мужем, никогда ее не желавшим и не любившим. А Кеннет, при всем своем высокомерии, мог дать ей это, причем – без всяких условий и обязательств с ее стороны.

К тому же… Ведь всего одна ночь страсти не могла стать таким уж большим грехом, не так ли?

Казалось, что Кеннет видел ее внутреннюю борьбу. Он протянул руку ей за спину и взял бутылку с вином, должно быть, стоявшую на столе.

– Выпейте, – посоветовал он. – Это расслабляет.

Мария сделала глоток – и едва не задохнулась. В бутылке оказалось не вино, а виски. Кеннет рассмеялся и убедил ее сделать еще глоток огненной жидкости. Затем бутылка перешла в руки Кеннета, и он также сделал несколько больших глотков. «Неужели ему тоже надо расслабиться?» – с удивлением подумала Мария.

И теперь глаза Кеннета засверкали. Вновь склонившись к ней, он положил ладони ей на бедра.

– Так скажи же «да»! – Его хрипловатый голос прозвучал словно карканье ворона, но Марии показалось, что так он звучал даже более привлекательно.

Она хотела ответить, хотела сказать это «да», – но не могла издать ни звука, даже вздохнуть не могла.

И тут вдруг что-то случилось, и она вздохнула полной грудью. Спустя мгновение Мария поняла, что это Кеннет поцеловал ее за ухом. И в тот же миг она почувствовала, что желание переполняет ее. А Кеннет уже ласкал ее шею и плечи…

Мария дрожала и стонала, не в силах защититься от ласковой, но столь решительной атаки.

– Скажите «да», – прошептал Кеннет.

– Да… Продолжайте же. Да… – прошептала она в ответ.