Меценаты зла Данилов Павел

– Тогда прочти громко и искренне последний, самый главный пункт.

Громов перевел глаза с Королевы на пластиковую табличку и продекламировал:

– Я никогда, даже под страхом смерти или во время пыток, не сообщу никому местонахождение планеты. В противном случае меня все равно убьют мои бывшие соратники, но вдобавок я поставлю под угрозу Королеву и все пиратское сообщество.

– Я посвящаю тебя, – благосклонно кивнув, сказала Королева и обратилась к Жаку:

– Повторишь?

Француз, глядя то на повелительницу пиратов, то на кодекс, произнес последний пункт.

– Я посвящаю тебя, – сказала Королева и перевела взгляд на менеджера.

«Не все так страшно», – подумал Кирилл.

Клаус глубоко вздохнул, бледное лицо порозовело. Выглядел он так, словно ему предстояло впервые прыгнуть с парашютом. И кто-то ему сказал, что он – бракованный. Менеджер открыл рот и начал чеканить слова последнего пункта кодекса. Не успел он сказать и половины фразы, как Королева поднялась на ноги.

– Ты! – она показала на Клауса изящной ладошкой. – Вон! Твои помыслы оскверняют дворец! В клетку его!

Менеджер затравлено посмотрел на Шрама. Пират кивнул ему и шагнул вперед. Менеджер упал парализованный. Откуда стреляли, Кирилл так и не понял. В порыве милосердия он воскликнул:

– Королева, подождите! Пощадите его! Чтобы привыкнуть к этой мысли, нужно время!

– Откуда же у тебя было это время? – снова опускаясь на резной трон из красного железного дерева, спросила Королева.

– Я просто понимаю…

– А он не поймет никогда. Я знаю, – сказала она. – Я вижу. Только идиот может предположить, что можно построить процветающую цивилизацию, надеясь на непроверенные обещания и клятвы. Клятвы давали во все времена. И всегда их нарушали.

«Надеюсь, меня не отправят в клетку вместе с ним, если буду дальше перечить Королеве», – подумал Кирилл и произнес:

– Он будет хорошим работником.

Клауса уже волокли к двери двое пиратов. Шрам бережно держал кодекс.

– Который всегда будет мечтать сбежать с планеты и прослыть героем человечества, – в тон ему ответила Королева. – Довольно, мои друзья. Отметим пополнение наших разбойничьих рядов и вспомним тех, кто умер на этом пути.

Пол посреди зала ушел вниз, а через минуту появился снова, неся на себе накрытый стол и двенадцать кресел. Все дождались, пока Королева спустится с постамента и займет место во главе стола.

Все расселись и взяли высокие фужеры с красным напитком. По какому-то обычаю все молча выпили и тут же оживились. Кирилл и Жак последовали их примеру. В фужерах оказалось легкое игристое вино. Слева от Громова сидел Ученый и методично объедал куриную ногу. Кирилл повернул к нему голову и спросил тихонько:

– А что будет с Клаусом?

– В раю на оленях с бубенчиками будет кататься, – ответил пират. – Если уже не катается.

– А почему клетка?

– Да как-то привязалось слово, – пожал плечами Ученый. – Хотя я назвал бы мясорубкой. Мой учитель изобрел.

Аппетит Кирилла угас, когда он представил, как принципиальный менеджер превращается в фарш. Он отпил еще немного вина и стал украдкой глядеть на сотрапезников. Жак пробовал третье блюдо, надев на лицо маску безмятежности. Остальные пираты тоже сосредоточились на еде. «Похоже, это все-таки поминки, – решил Кирилл. – Но точно не пир».

Королева подняла глаза на Громова и посмотрела на него долгим пронзительным взглядом, как часто делал Поэт.

– Очень вкусно, – сказал ей Кирилл, как будто она готовила обед собственноручно.

– Только грустно? – спросила она.

– У нас друг погиб. И вся команда, с которой мы летели.

Королева поднялась. Все пираты повскакивали, Кирилл ощутил холодок страха. Поднявшись последним, он поглядел на повелительницу планеты. Громов так устал, что готов был добровольно отправиться за Клаусом в таинственную клетку-фаршницу, которую кто-то еще и изобретал.

– Отдыхайте, – сказала Королева и улыбнулась. – Пускай мои сады и озера принесут вам успокоение после утрат. Жду новопосвященных через три дня. На выходе вас встретит мой помощник. Спасибо, что навестили.

– Ты вдохновляешь меня, Королева, – сказал Шрам и двинулся к выходу.

Все остальные попрощались и двинулись за уродливым командиром.

– Фух, живем дальше, – сказал кто-то из пиратов, когда они вышли из зала. – Люблю я ее, но и боюсь.

– Я боюсь при ней не то, что говорить, думать боюсь, – подхватил второй.

– Да-а, – протянул худощавый. – Обедать с Королевой, это не корабли захватывать.

Пираты снова увешались оружием и вышли из дворца. Около входа стоял тот же человек в вишневом костюме и черной хламиде.

– Приходите в институт, – сказал Ученый на прощание. – Устрою вам экскурсию по настоящей науке.

– Бывайте, салаги, – сказал Шрам.

Кто-то махнул рукой, другие равнодушно пошли сквозь сады к дороге. Человек в хламиде поманил их за собой.

– Как вас зовут? – поинтересовался звездолетчик.

Помощник Королевы посмотрел на него, словно экзаменатор, оценивающий интеллект студента.

– Набопаласар, – ответил он. – В честь основателя Нововавилонского царства. – Можно просто Наб.

– Кирилл, – изумленно сказал звездолетчик.

– Жак.

Они обошли дворец кругом и начали спускаться по другой стороне холма. Через сотню метров, справа от дороги, в каменистом кратере синело озеро. Чуть поодаль от него стояли двадцать домов.

– Это что-то вроде гостиницы, – объяснил Наб. – Для тех, у кого пока нет своего дома, и кто находится под пристальным надзором Королевы.

На вздох Кирилла Набопаласар добавил:

– Или тех, кто допущен отдыхать в ее садах.

– Да, – кивнул Кирилл. – Она так и сказала: «Отдыхайте».

Помощник Королевы обозначил улыбку, на миг приподняв уголки губ. Они подошли к домам и Наб сказал:

– Сейчас здесь никто не живет. Выбирайте любой.

– Да они все одинаковые, – хмыкнул Кирилл. – Пускай будет второй.

Набопаласар протянул Громову магнитный ключ и поманил за собой. Зайдя за ряд домов, они увидели отдельно стоящее здание.

– Местный ресторан, – сказал Наб. – Показывать ничего не буду, сами разберетесь. Через три дня у вас прием у Королевы. Не забудьте.

– Хорошо, спасибо.

– Спасибо.

– Ну что, Жакопаласар, давай отдыхать, – сказал Кирилл, когда они остались вдвоем.

– Можно просто Жак, – отозвался француз.

Помощник Королевы быстрым шагом двигался обратно к блистающему, черно-серебряному дворцу. Через минуту его фигура исчезла из вида.

– Ну и кто мог предположить, что пираты живут так? – спросил Кирилл, подходя к новому жилью. – На Кришне Поэту еле-еле временное удостоверение дали. И то при условии, что мы скоро улетим. А тут… даже как-то обидно за человечество.

– В тот день, когда я вез очередную партию провизии для правительственных пленников и солдат, я и вообразить не мог, что окажусь в космосе, – задумчиво произнес Жак. – А теперь я в цветущем раю, который, по совместительству, еще и пиратская база.

Кирилл махнул рукой, мол, что об этом теперь говорить, и приставил ключ к замку. Слабо пикнуло, и дверь приоткрылась на несколько сантиметров. Громов зашел внутрь и услышал, как включилась система климат-контроля. Застоявшийся воздух качнулся от потока свежести.

Не разуваясь, звездолетчик обошел все помещения. Жак следовал за ним по пятам. Две спальни, комната досуга с компьютером и парой игровых коконов и неизменный, словно строго унифицированный во всей вселенной гигиенический модуль.

– Какое это по счету жилье, которое мы с тобой делим? – с ухмылкой спросил Жак. – Пошли отсюда, последуем совету Королевы.

Кирилл и Жак прогулялись вдоль берега спокойного озера и вошли в бело-красно-зеленый сад.

– Здесь так пахнет, что думать вообще не получается, – впервые за последние дни засмеялся Жак.

«Королева знала, где устроить базу. Даже у самой черствой души защемит сердце от такой красоты, – подумал Кирилл. – Может, кто-то и смог бы предать Королеву. Но изменить красоте собственного дома гораздо сложнее».

– Нам и не нужно ни о чем думать, – отозвался Громов, – мы теперь пираты.

Они сели на мягкую лавку и стали глядеть на озеро, сквозь усыпанные черешней ветви деревьев.

– Как же я устал быть безропотной пешкой, которую двигают все, кому вздумается, – спустя пять минут сказал Кирилл.

– Если ты – пешка, то про себя я вообще молчу, – безмятежно отозвался француз.

Друзья снова замолчали, не зная, что делать и о чем говорить. Впервые за много недель время текло, как ему положено – не быстро, и не медленно.

Среди деревьев появилось движение. Кирилл напрягся и сощурил глаза, готовый к чему угодно. На аллею вышел высокий поджарый дед. В густой седой бороде застрял целый гербарий из листочков и мелких веточек. Увидев Жака и Кирилла, он расплылся в улыбке.

– Боже, новички! – радостно воскликнул дед. – Ну, хоть не зря кусты постриг.

– Садовник? – догадался звездолетчик.

Дед кивнул и остановился в пяти шагах от лавочки. Он бросил на землю какой-то камень, и тот, щелкая и потрескивая, превратился в удобный походный стульчик.

– Давно здесь? – спросил садовник.

– Минут сорок, – пожал плечами Кирилл.

– Какое совпадение! Я тоже сорок! Только лет. Королева предпочитает, чтобы за садами присматривала не только техника, но и знающий человек. Все эти датчики влаги и питательных веществ в почве, конечно, хорошо, но садовник, есть садовник.

– А сорок лет назад кто был правителем планеты?

– Королева, – удивленно ответил садовник. – Двести лет уже.

– А… э… вы ничего не путаете? – поинтересовался Кирилл.

– Да не было здесь никогда других повелительниц! – оскорбился дед. – На самом первом пиратском корабле в Эру Прорыва она была капитаном.

– Что ж она, бессмертна? – приподнял брови Жак.

– Насчет бессмертия не знаю, – хохотнул садовник. – Но то, что она не стареет – будьте уверены. Вот только с новичками последнее время беда. Каждый второй в клетку отправляется.

– Я так и не понял, как она распределяет роли, – сказал Кирилл.

– Она видит правду, чувствует желания, – пояснил садовник с такой простотой, словно это было само собой разумеющимся.

– Если б я чувствовал желания Клауса, – нарушая затянувшуюся паузу, сказал Жак, – я б его, наверное, сам прибил.

Кирилл посмотрел на француза с укоризной.

– Знаю-знаю, о мертвых либо хорошо, либо ничего… но то, что он не станет преданным пиратом, было и ежу понятно.

– Королева не еж, – улыбнулся садовник. – Она ни разу не ошиблась в людях. За две сотни лет ни единого предательства.

– Да ну? – скептически спросил Кирилл.

– Намеренного предательства, – уточнил дед. – Бывало, кто-то по трусости или незнанию не оправдывал ее надежд, но даже вся Земля не сможет дать человеку больше, чем наша Королева.

– Вы осуществили все свои мечты? – невинно поинтересовался Жак.

– Нет, – вздохнул садовник. – Я никак не могу вырастить рощу из красных железных деревьев. Отдельные деревья растут, а роща – нет. Но, заметьте, Королева дает мне такую возможность. А на Земле я на три проросших семечки этого дерева зарабатывал бы полжизни.

– Думаю, вы окупаете свои эксперименты, – обведя рукой шикарный сад, усмехнулся Кирилл. – Честное слово, я завидую вашим устремлениям. Будь у меня в целях что-то подобное, я наверняка был бы счастливее.

– Прекрасно, когда успех в твоих делах как можно меньше зависит от людей, – улыбнулся дед. – А таких целей, где нужны только твои силы и вовсе не осталось.

– Ну почему же? – тут же восстал Жак. – А если альпинист мечтает покорить горную вершину?

– Пожалуй, – пожал плечами садовник. – Но только при условии, что всю амуницию он будет делать собственными руками. Покорить тоже по-разному можно. Один с молоточком и клинышками будет лезть, а другой в шестируком экзоскелете, который вбивает колья на метр в глубину.

– Я на флаере поднялся бы, – кивнул Кирилл. – Только тогда мою мечту осуществил бы конструктор флаера, а не я.

– Это уже детали, – засмеялся Жак и обратился к садовнику: – Вы ведь не переживаете, что экспериментируя с семенами железного красного дерева вы лишаете все объединенное человечество самой красивой и редкой древесины.

– Нисколько. Люди живут здесь, а на всех остальных планетах наши рабы.

После этой фразы садовник перестал нравиться Кириллу. Француз, к его удивлению, согласился с дедом.

– Точно, – хмыкнул Жак. – Я был рабом у собственного правительства, а они, сами того не желая, постоянно платили дань вам, пиратам. – Секунду помолчал и добавил со смешком: – Теперь уже нам.

«Королева – мутант, который отличает правду ото лжи, – вернулся мыслями к первой теме разговора Кирилл, когда француз и садовник заговорили о всякой безделице. – Пожалуй, это объясняет, почему никто не может их обнаружить. Заслать шпиона невозможно». Громов вздрогнул, представив, как десятки хороших парней из спецслужб, прибывшие вербоваться к пиратам, превратились в фарш. Разок даже он подумывал о такой карьере. Но потом представил разговор с отцом и сразу отбросил эту мысль.

Из задумчивости Кирилл вынырнул, только когда садовник протянул ему горсть черешни.

– Возьми, попробуй, – сказал дед. – Вы какие-то странные. Все, кто в сад заходят, сразу черешню начинают жрать, а вы сели и сидите.

– Скучно, – пожаловался Кирилл, взяв из сложенных лодочкой старческих рук три ягодки.

У Жака губы были красными от сока, словно он их намазал помадой. Косточки француз выплевывал в кулак.

– Ну да, – сказал он. – Месяц развлекался с утра до вечера, а тут, бедняга, заскучал.

– Хочу в институт.

– На вакансию какую-то метишь?

– Не раньше, чем разберусь с ублюдками из правительства Тайлы и Spes.

Жак присвистнул, а дед начал собирать стул. На лице садовника застыла какая-то младенческая обида.

– Нет, чтобы на природе посидеть, – сказал он. – Снова к этим железкам бежите.

– У каждого свои радости и цели, – развел руками Громов.

Жак посидел на лавочке еще пять секунд, а затем побрел вслед за другом. Кирилл сплюнул в сторону от дорожки три гладких светло-коричневых косточки и направился к ресторану. Приложив к замку тот же магнитный ключ, Громов толкнул дверь.

Внутри стояли двадцать столов и один синтезатор пищи. Обычная столовка. Хотя меню и, правда, было достойно ресторана. Кирилл не стал выпендриваться и взял две мясных отбивных, овощной гарнир и большой стакан зеленого чая. Жак, налопавшийся на приеме у Королевы, заказал у синтезатора только кофе со сливками.

Когда звездолетчик доел обед, француз еще несколько минут потягивал кофе из миниатюрной чашечки. Выйдя из ресторана, Кирилл и Жак застыли на пороге. На улице стояла звездная ночь. Далекое белое солнце пиратской системы скрылось за горизонтом, уступив право освещать дорожки и сады декоративным фонарям.

– Так всю жизнь прожрать можно, – пораженно проговорил француз. – Только день был… и уже ночь.

Кирилл хмыкнул и стал взбираться на пологий холм, где жилище Королевы, несмотря на ночь, не потеряло и карата красоты. Друзья прошли мимо дворца и остановились, разглядывая пенящиеся и рычащие от собственной мощи водопады. В искусственном свете их сила казалась еще более дикой и неукротимой.

– И как мы доберемся до института? – спросил Жак.

– Пошли вниз, узнаем, – легкомысленно ответил Кирилл и зашагал по мягкой пружинистой дорожке.

Глава двадцать первая

По улицам ходили люди, работали обменные пункты, словно ночь была пустяком, вроде внезапно поднявшегося ветерка. Кирилл заметил группку из четырех женщин. К одной из них льнул мальчуган лет пяти. «Кто они? – спросил у себя звездолетчик. – Пиратки? Верные жены? Боевые трофеи?»

– Эй, что-то я вас не знаю, – сказал мужик, грубо хватая Кирилла за предплечье.

– Я тоже тебя в первый раз вижу, – с силой дернув рукой, ответил Громов.

Мужик пошатнулся и чуть не рухнул, но звездолетчик вежливо его удержал.

– Чем обязан? – широко улыбнувшись, спросил Кирилл.

– Пошел ты, – буркнул пират и свернул на боковую улицу.

Громов пожал плечами и пошел дальше, ища хоть намек на систему общественного или наемного транспорта. Остановив мальчика лет десяти, Кирилл спросил:

– Как добраться до института?

– Новички? – с превосходством улыбнулся пацаненок и, вставив в рот электронную сигару, сделал глубокую затяжку.

– Сигарами не затягиваются, – сделал наставление Кирилл.

– Правила для слабаков, – ответил паренек. – Все, что не перечит Кодексу – можно и возможно. Пойдемте.

Они прошли по мощеному камнем берегу озера и зашли под стеклянную арку. Вниз убегали ступеньки из шершавого мрамора. В подземелье было влажно, но не сыро. Спустившись на полсотни ступенек, Кирилл и Жак увидели длинный ряд монорельсовых вагончиков. Здесь были и трехместные, и шестиместные и рассчитанные на дюжину пассажиров.

– Транспорт для пьяниц и новичков, – пояснил мальчик.

– А детей? – спросил Громов, пытаясь снова осадить пиратенка.

Паренек посмотрел на него и поморщился.

– Ну да, – вяло сказал он. – До четырнадцати лет. Хотя если отец на планете, он сам меня везде на вертолете возит.

– Сто лет на вертолете не катался, – улыбнулся Громов и стал забираться в трехместный вагончик. – Как ими пользоваться?

– На схему станций просто нажимайте, – ответил парень. – Институт в правом верхнем углу.

Жак залез на заднее сидение и нервно поерзал по кожаной обивке.

– Еще увидимся, – сказал Кирилл. – Как тебя звать?

– Стас.

– Спасибо, Стас.

Звездолетчик нажал на синий значок, над которым значилась надпись: «Institute». Двери закрылись, и вагончик превратился в кошмар больного клаустрофобией. Едва слышно заработал электрический двигатель, и транспорт выехал на один из десятка монорельсов, прямыми линиями уходящих в темноту туннелей.

Скорость не ощущалась, но Кирилл мог поклясться, что они несутся со стремительностью пули. Жак позеленел, словно его вращало в учебной центрифуге.

– Ты чего? – спросил Громов. – Кофе отравился?

Жак промолчал. За полчаса пути мимо них всего дважды пронеслись другие вагоны. Похоже, пираты не жаловали подземный транспорт, предпочитая воздушный. Хотя по скорости вряд ли они сильно отличались. А вертолеты, наоборот, летают медленнее.

Вагон остановился и раскрыл двери.

– И никаких денег, – хмыкнул Кирилл. – Чистый коммунизм.

Станция располагалась внутри холма и, чтобы оказаться на свежем воздухе пиратской планеты, друзьям пришлось преодолеть сотню высоких ступеней. Жак слегка запыхался, а Кирилла пронзила боль в правом колене, на которое он частенько падал. «Старею, черт возьми, – подумал он. – Седые волосы, боль в суставах. И это в двадцать семь».

Все мысли вышиб вид на гигантский восьмиэтажный институт. Кирилл едва смог насчитать десяток темных окон. На горящей неярким белым светом крыше стояло не меньше двух сотен вертолетов, флаеров и самолетов.

Кирилл и Жак начали спускаться с холма. Отсутствие забора восхитило звездолетчика, доказав, что в чем-то общество пиратов шагнуло дальше социума объединенного человечества и, тем более, Тайлы.

В Кодексе Королевы ясно было сказано, что если ты своровал у жителя планеты, то ты украл у Королевы. А это карается смертью. То же самое относилось и к испорченному имуществу. На Тайле диктатура имела не менее жесткие правила, но народ, видя постоянные несправедливости, жил в страхе и равнодушии. То ли люди были другие, то ли Рекс третий не справлялся с бременем власти над многомиллионной толпой запуганных подданных.

Друзья прошагали с полкилометра по знакомо пружинящей дорожке и вошли внутрь института.

– Вы к кому? – спросил мужчина лет сорока в белом халате. Перед ним стояло три огромных стола-экрана, где в сотнях разноцветных прямоугольников колыхались точки. Громов догадался, что это план института вместе с его обитателями.

«К Ученому», – чуть не ляпнул Кирилл, но вовремя догадался, что здесь полный институт ученых, а он так и не удосужился поближе познакомиться с командой Шрама.

– К изобретателю, он вчера из рейса с командой Шрама вернулся, – коряво объяснил Громов.

– Лейбон его звать, – хмыкнул мужик. – Сейчас гляну, где он. – Постучав пальцами по столешнице, он ответил: – Четвертый этаж, четыреста двенадцатая лаборатория.

– Спасибо, – сказал Кирилл и подошел к одному из лифтов, возле которого уже стоял Жак.

– И днем и ночью работают, – хмыкнул француз, когда створки закрылись. – Как-то это не по-пиратски.

– Вспомни садовника, какой он пират? – пожал плечами Громов. – Так и эти.

– Ну, наш Ученый…

– Лейбон, – поправил Кирилл.

– Настоящий живодер и разбойник.

Друзья вышли из лифта и двинулись в одно из пяти ответвлений, где номера помещений начинались с четыреста пятого. Впереди открылась дверь, и в коридор вышел Ученый.

– Меня предупредили, – хмыкнул он. – Быстро вы соскучились.

– Обе мои профессии подразумевают неподдельный интерес к технике, – отозвался Кирилл.

Они сделали полсотни шагов и зашли в кабинет без номера. Помещение было завалено распечатками, флэшками, дисками, исписанными от руки бумагами. Сбоку висел огромный экран. Напротив него, по одну сторону стола, возвышались шесть черных кресел.

– Ноги побаливают, потому экскурсию проведем здесь, – сообщил Лейбон, садясь в кресло.

В руках у него появился пульт, и экран загорелся. Перед Громовым и Жаком сразу замелькали разные помещения. В одних люди стояли над микроскопами, в других ученые что-то тараторили, а на планшетах появлялся замудренный программный код, в третьих работали автоматизированные роботы-конвейеры, а четвертые показались друзьям огненной прихожей ада.

– Здесь разрабатываются новые виды оружия, тут системы перехвата координат кораблей и программы взлома компьютеров, – начал пояснять Лейбон. – А в том отделении обучаются хакеры. Вот, сами посмотрите. – Ученый отдал пульт Кириллу.

Изнутри институт казался еще больше, чем снаружи. Пожалуй, в него поместился бы целый научный городок. Тысячи лабораторий, тренажерных камер для хакеров, производственных цехов. Институт объединял в себе функции исследовательского и учебного учреждения, а также, оружейного, оборонительного, приборостроительного и космического завода.

– Вообще захватить корабль – ерунда, – сказал Лейбон, когда Кирилл надолго задержал взгляд на производстве «темных компьютеров». – Самое трудное – это выхватить его из гиперкоридора.

– Прям уж и ерунда, – скривил губы Кирилл.

– Я имею в виду с моим новым оружием, – самодовольно улыбнулся Ученый. – И с вашей старой броней. Хотя вы тоже теперь пираты. – Он помолчал несколько секунд. – И это правильно. Здесь – планета возможностей.

Громов начал выспрашивать у Лейбона технические подробности, и Жак быстро заскучал. Француз вспомнил, как он осмелился попросить Кирилла не выкидывать его из грузовика, и это принесло плоды: он прошел семь кругов ада и стал пиратом. Под воспоминания, экс-водитель задремал в удобном кресле. Проснулся он от пинка по ноге.

– Есть у меня идея, что сделать с твоими пальчиками, – глядя на левую руку Жака, сказал Лейбон. – Приходи завтра, а? Мне нужно получить разрешение Королевы на эксперимент. Полюбишь новые пальцы больше живых.

– Заманчиво, – ответил француз и потянулся.

– Пошли, храпун, – кинул ему Громов. – Завтра будешь Лейбона развлекать.

Ученый проводил их до лифта и сказал Жаку:

– Я тебя жду. К следующему утру.

Друзья вышли из института и направились к станции.

– Пираты – сила, – выдохнул Кирилл, когда они стали взбираться на холм. – И физическая, и интеллектуальная, и социальная. Удивительно, как они продвинулись в техническом плане.

– Посмотрим, что этот гениальный ублюдок сделает с моими пальцами.

– Засунет тебе их в задницу, если узнает, что ты его так называешь, – ответил Кирилл.

– Он сам так про себя говорил, – отмахнулся Жак.

На станции их ждал тот же трехместный вагончик. Звездолетчик нажал на квадратик с надписью «city», и монорельсовая транспортная вагонетка помчала их обратно.

Друзья вернулись к дому, когда начало светать. Рассвет буквально за считанные минуты перерос в яркий день.

– Вот и прошли сутки, – усмехнулся Громов. Такая торопливость планетки его веселила.

Перекусив, Кирилл и Жак улеглись спать. Француз, несмотря на сон в институте, снова захрапел. «Уже привык к новой жизни, – с завистью подумал Громов. – Обыватель чертов».

Когда Кирилл проснулся, на улице снова стояла ночь. Жака не было ни дома, ни в ресторане. «Умчался в институт», – решил Кирилл и пошел прогуляться вдоль озера. Через час снова забрезжил свет. «На этом сумасшедшем волчке, наверное, никто не знает какое сегодня число и день недели», – подумал Кирилл. Звездолетчик снова вернулся мыслями к Королеве и словам садовника.

«А не подставной ли это был дедок? Может это только начало промывания мозгов? Нестареющая Королева, которая чувствует правду. Неужели я так быстро предал свою прошлую жизнь и согласился стать пиратом? Или она чувствует такую потенцию и убивает только опасных и непримиримых кандидатов? А институт? Откуда столько ученых, которым наплевать на человечество? Так много вопросов…»

Кирилл застыл на месте. «А почему бы их не задать Королеве? – подумал он. – Прием только завтра… но попробовать мне никто не мешает. На этой планете перепутать день – раз плюнуть».

Вход во дворец был беспечно открыт, словно внутри всегда рады гостям. Оружием Кирилл не разжился, потому, не сбавляя шаг, он подошел к двустворчатой двери в конце зала.

– Королева, прошу принять Кирилла Громова, твоего нового подданного, – произнес звездолетчик, пытаясь вспомнить, что говорил в такой же ситуации Шрам.

Страницы: «« « ... 1718192021222324 » »»