Секс в Мегаполисе Модар Стефка

Глава 1

Девичье братство

Осень. Москва 2014 г.

Был уже поздний вечер, казалось бы, не предвещающий ничего, что могло бы перевернуть жизнь на 180 градусов. Молодая женщина, сидящая в серебристом «Лексусе» задумавшись, смотрела невидящим взглядом в лобовое стекло и тихо шептала:

– Гад, я тебе этого не прощу.

По щекам струйками бежали слёзы сквозь них она едва заметила движущийся женский силуэт. Почувствовав удар, выйдя из транса резко затормозив, в испуге осмотрелась по сторонам. В голове мелькнуло: «Чёрт, кажется, кого-то сбила…»

Тут же выбежав из машины, поспешила узнать всё, ли в порядке? Сердце защемило, перед ней была девочка подросток.

Та, подняв голову на насмерть перепуганную женщину, неожиданно для себя узнала в ней известную по сериалам актрису кино Анну Кропоткину.

Анна действительно была не на шутку перепугана. До сих пор не могла понять, как это могло с ней произойти? Ведь она очень хорошо водила машину. До этого момента с ней подобного инцидента вообще никогда не было. Сквозь распалённый мозг, накрыв с головой, прошло взрывной волной: «Это всё от успокоительных таблеток». Она содрогнулась.

Анна действительно их принимала вот уже как три дня. Душа вскипела от очередной мысли, что вконец напугала: «Это всё из-за него!..»

Буквально на днях её бросил любовник, найдя себе молодую пассию.

Отогнав мысли, что роем, окутали буквально с ног до головы, она быстро осмотрела потерпевшую. Сознавая, что должна собраться и что-то предпринять она решила вызвать полицию. Уже достала мобильник, чтобы набрать номер, как молодая девушка на вид не более 15–16 лет заворожённо глядевшая на неё с трудом размыкая губы, тихо прошептала, говоря, что не стоит этого делать, всё обойдётся.

Аргументируя тем, что всего-то отделалась незначительными ушибами да лёгким головокружением. Считая, что сама виновата в этой ситуации, сдуру хотела перебежать дорогу не в том месте не в тот час. Говоря, что это какой-то рок, словно несло под машину. Тут же расплакавшись навзрыд призналась, что в голове мысли только о нём Игоре Наймушине сокурснике по колледжу, который её банально предал. Из-за чего у неё это просто в голове не укладывается ни впрямь, ни вкось, постоянно свербит мозжечок мысль: как он мог? Это, не шло не в какие рамки. Тот, признаваясь в любви, изменял ей направо и налево. Её сердце разрывалось от боли не менее чем и у самой Анны.

Кажется, что они оказались на этом «лобном месте» по иронии судьбы. Каждая тут же решила для себя, что в жизни ничего не происходит просто-так, если и происходит, то только имея к тому посыл свыше.

Молодая женщина пригласила девушку к себе на дачу за город. Та робко приняла предложение, мельком сославшись на то, что до общежития сейчас сама не доберётся. Да и что она могла бы сказать появись там в таком виде.

Девушка по-детски доверительно пояснила Анне, что комендант «настоящая грымза-сержант в юбке», и что ещё не притёрлась к уставу «вездесущей». Поясняя, что она первокурсница, только-только туда заселилась. С какой-то заносчивостью, а быть-может с вызовом, вскользь не преминула добавить, что это ненадолго. Со стороны было видно, что её присутствие в том злополучном месте явно не по ней. Девушка рассказывала настоящие страсти, говоря, что в общежитие нет никаких прав, а только одни обязанности. И если что не так: «Шаг в сторону – расстрел на месте». Без какого-либо права на компромисс. Как говорится: все инакомыслящие идут «на вылет».

С каким-то подспудным страхом выпалила, что придётся терпеть. Оговорив, мол, в сентябре цены на аренду квартир «кусаются», значит не стоит куда-то рыпаться, тем более ей и некуда. Радуясь, что в октябре, а она в этом просто уверенна, непременно съедет из общежития куда-нибудь и уж точно подальше.

Приехав на место, несмотря на все противостояния девушки её нежелания показаться врачу Анна на правах старшей все же вызвала "Скорую".

Бригада скорой помощи, как ни странно приехала через пятнадцать минут. Молодой врач, осмотрев потерпевшую обработав рану улыбнувшись, констатировал:

– Думаю, что здесь всё в порядке.

Посмотрев на девушку, подмигнул, на автомате бросив дежурную шутку:

– До свадьбы заживёт!..

Анна с тревогой спросила:

– Скажите, а в колледж на занятия, как, можно?..

Тот, искоса посмотрев на них, махнув рукой, торопливо собирая саквояж, на ходу бросил:

– Может. Не вижу в этом ничего страшного… – уходя прочь.

Через пару шагов обернувшись, почёсывая затылок произнёс:

– Нам по дороге можем подбросить в общежитие.

Анна невольно про себя подумала, удивляясь: «Надо же есть и такие «человечные» бригады скорой помощи… И посмеялись и полечили…»

Где-то как-то гордясь таковыми, отмечая: Мир не только зол, но и добр. Есть люди верные чему-либо, пусть для начала клятве «Гиппократа». Это мощно! Жить с таким кредо из серии «Не навреди!»

Однако чувствуя на себе вину, Анна оставила новую знакомую у себя дома. Сознавая, что им обеим в данной ситуации одинаково плохо и вдвоём все же, как-никак, будет легче.

К тому же и ей самой будет спокойнее, если столь милая девушка будет под её контролем и присмотром. Показалось, вечер сблизил их. За приготовлением ужина они, о чём только не переговорили. Каждая хотела заполнить пустоту доверительной информацией о себе и новыми впечатлениями, чтобы наконец-то в них где-то глубоко-глубоко ожила душа, и той стало бы комфортно в хрупком бренном теле.

Они проговорили о своих любовных проблемах мельком глядя на себя со стороны, читая мнение о себе в глазах напротив. Таким образом, высказав полуправду, чтобы почувствовать «себя» в обретённом состоянии покоя как им показалось искренними. Из нитей одиночество они сплели нечто «гамака», в котором им вдвоём было уютно и удобно, создав единое целое маленький тандем.

Анна за обе щеки уминала ужин, чего раньше она никогда не делала, так как вообще не ужинала, а если и ужинала, то в ресторане. Ей было комфортно рядом с молодой девушкой, имя которой было просто восхитительное – Маша, и оно так располагало к общению. В нём есть – искренность, что-то исконно русское, чистота и магия. С подкатившей грустью Анна вспомнила себя в таком же возрасте, как и Маша, то время, когда очутилась в Москве.

Тогда она была никому неизвестная, да и имя было не таким звучным, как сейчас, а самое что ни на есть обыкновенное, если не сказать совсем уж примитивное… Олеся Гриднева…

…Как это было давно, но кажется, что недавно. По иронии судьбы сев в поезд на станции Раненбург, оказавшись попутчицами в одном купе с такими же как она и её племянница Оля, сблизившись за болтовнёй, они, четвёрка симпатичных и амбициозных девушек по сути просто глупые девчонки вихрем ворвались в мегаполис в поиске своего будущего…

Начало июля 2005 года.

… Москва в то раннее утро показалось, встретила их далеко не с распростёртыми руками. Перрон Павелецкого вокзала гудел как улей.

Все куда-то неосознанно торопились, по инерции двигаясь в направлении здания вокзала толкаясь, возмущаясь. Девушки шли испуганно глядя друг на друга, как никогда их пугал шум и гам. Ведь в маленьком Раненбурге такой суеты и в помине не было. Там жили тихо и размеренно, как в слободе. По-свойски!..

… Анна тогда ещё просто Олеся и девочки – Оля, Инна, Таня, с растерянностью смотрели по сторонам.

Кажется, что сориентироваться в этой «кучмале» было просто невозможно. Таня, выйдя вперёд, застыв на месте, обращая на себя «красивую» пристальное внимание снующего люда и шагающих рядом с ней девочек заявила:

– Так! Спокойствие!..

Оглянувшись на ротозеев, резко рявкнула:

– Ну и что вылупились? – махая рукой в сторону, – идите!

Те, хмыкая, толкаясь локтями, проследовали дальше.

На что Таня взъерепенившись, в след, ёрничая, крикнула:

– Э-э! Тёти, дяди, полегче!..

И уже с чёртиками в глазах глядя на попутчиц перешла на шёпот:

– Не мы первые!.. – подмигивая, – как вы заметили на дворе давно не сорок первый. Так что прорвёмся!

Олеся, ставя чемодан, как старшая, отдуваясь, сказала:

– Всё девочки! Из тупика выход только один. Так что давайте дружно двигаем вперёд! И чтоб мне без нытья не дома!.. – взяв чемодан за ручку потянула по перрону.

Она про себя радовалась, что не зря потратилась на такую ценную вещь. Как хороню, что чемодан не каких-то совдеповских времён, а современный на колёсиках.

Однако даже при таком комфорте ноша была ощутимой, приходилось пыхтеть на каждом метре. Так проволочив каких-то десять метров, Олеся остановилась.

И «по-матерински» тяжело вздохнув, запричитала:

– И куда лезем?! «Москва слезам не верит!»

Неожиданно словно из неоткуда пошёл дождь. Очевидно, Москва решила всплакнуть, то ли от радости, то ли от усталости. Та до такой степени была переполнена своими постоянными, порой, непрошеными гостями, что трещала, как говорится «по швам».

Таня, улыбнувшись, стала собирать в ладони капельки дождя, бурно восхищаясь:

– Ой, сколько слёз!

Прыгая на месте, не переставая щебетать, от радости восторженно кричала:

– Москва меня приняла! Меня коснулись слёзки коренных москвичей! Теперь я точно – москвичка. Ура! – тормоша всех, заряжая энергией счастья.

Ошарашенные прохожие снующие, как муравьи, сторонясь, бурчали:

– Как же! Так и приняли тебя москвичи!.. – зло, – «Базар-вокзал – чемодан…» И вали домой!..

Но девушки были счастливы, и им была «по барабану» чья-то озлобленная вслух высказанная мысль, в мозгу присутствовали серотонин и эндорфин, а это не что иное, как гормоны счастья. Радовалась и Олеся.

Сев на кучу больших сумок и чемоданов, словно о чем-то вспомнив, резко вскочила на ноги на правах «главнокомандующий» безапелляционно сказала:

– Всё вперёд!.. Нечего загорать!.. – тут же срываясь с места.

По ходу вглядываясь в недовольные лица прохожих, отмечала их любопытство по отношению к ней.

Проходя мимо них с гордо поднятой головой, она не приминула хмыкнуть продолжая с уверенностью идти вперёд.

За ней поплелись остальные, волоча сумки и чемоданы. Она, сделав озабоченное лицо глядя на вопросительные лица своих попутчиц, перешла на полушёпот:

– Стоять здесь, как «три тополя на Плющихе» тоже не дело.

Потом решив, что не стоит бояться косых взглядов и злых языков, перешла на нормальную речь:

– Девочки! Давайте покрутимся на вокзале, может, на глаза попадутся объявления о сдаче квартир. Но, а если нет, то язык до города доведёт. Цивилизация обязывает к общению. Не маленькие справимся.

Девушки, взяв в руки сумки и чемоданы, гурьбой поспешили внутрь вокзала. Тот гудел не меньше перрона. Все куда-то торопились. Кто-то ругался, кто-то плакал, а кто-то, вдруг оказавшись в преддверии Москвы ощущая себя в толпе неким образом капельку «столичным» сиял, как начищенный самовар.

Вездесущая Таня, чтобы разузнать, где можно снять квартиру решительно подошла к дежурной по вокзалу. Та скорее по инерции указала рукой в направлении стоянки такси, мимоходом буркнув:

– И что все лезут в Москву как-будто им тут вареньем намазали. Сидели бы у себя. Так нет, лезут!

Глядя сквозь Таню куда-то вперёд, кивнув, рявкнула:

– Туда! – и полетела разнимать «сладкую парочку», что делила чемодан.

На помощь ей прибежали два сотрудника линейной полиции.

Изумлённая девушка глядя на всё большими круглыми глазами стояла буквально в немом шоке. Ей казалось, что всё происходящее перед её глазами какое-то кино, и она в нём выступает в роли дежурного статиста. Так похлопав глазами проглотив ком «московского воздуха» вдруг пришла в себя от неожиданного резкого толчка в бок. Как оказалось, кто-то пытался потянуть и её чемодан, рванув тот на себя, Таня завизжала:

– Грабят!..

Ей это показалось настолько смешным, что тут же сделала вторую голосовую попытку. К ней подбежал работник вокзала. Взяв чемодан, предложил свою помощь препроводить до стоянки такси. Великодушно разрешив, та, приосанившись пошла за ним. Незаметно делая знак рукой остальным, чтобы те следовали за ней. Так шагая след в след, они очутились на стоянке такси.

– Квартира в Москве проблема… – оглядываясь по сторонам, не очень уверенно сказала Олеся.

– Не особенно-то нас здесь ждут. Ни цветов, ни аплодисментов. Даже как-то обидно… – делая кислую мину, – в общем, всё, как и говорили у нас.

Как ни странно, никто не собирался хныкать или расстраиваться. Каждая из их четвёрки с уверенностью констатировала, что всё равно в Москве будет как минимум раз в сто лучше, чем в Раненбурге.

Пусть Москва, не резиновая не бездонная бочка, но и в ней они всё-таки смогут найти лазейку, чтобы внедриться и прижиться в мегаполисе. На этой мысли приободрившись, поспешили к объявлениям. Сорвав пару, найдя то, что им подходило, направились к стоянке, где была очередь из нескольких человек.

Олеся поспешила отойти в сторонку на ходу кому-то, перезванивая, за ней гуськом плелась Оля. За ними след в след шли Таня и Инна, каждая, отвернувшись, тоже звонила по телефону, договариваясь с кем-то о встрече. Наконец подъехало несколько такси, очередь вмиг поредела. Это уже радовало. Поэтому прибытие очередного такси к месту парковки Олеся и Оля восприняли с криком: «Ура! Наше!» – радуясь, мгновенно нырнули в него, забыв попрощаться с остальными. А может, просто сочли, что так принято в большом городе: никто никому ничего не должен и ничем не обязан.

Во второе такси сели Инна и Таня. Они ехали в свою новую жизнь по просторам мегаполиса.

С первой минуты поездки, те, безотрывно следя за первой машиной корректировали путь, поочерёдно тыча пальцем в спину водителя и слишком громогласными выкриками указывали, куда им надо ехать, чтобы не дай бог тот не накрутил лишние круги по городу.

Водитель был на взводе. Чертыхаясь, проявлял недовольство по отношению к своим ненормальным пассажиркам, те его уже достали своими претензиями и указками. Он, в очередной раз, вытирая вспотевший лоб, пробубнил:

– И надо было связаться с такими нервными… Хотел срубить «бабло», а теперь вот катайся с ними туда-сюда как личный водитель.

Рассматривая тех в зеркало, продолжая ныть, зудел:

– Не успели сесть в такси, а уже думают, что стали москвичками, – с кривой усмешкой, зло, – как же сейчас!.. До нашенских-то до столичных пока ещё вам далековато! «Деревня!»

Резко свернув в сторону, тот боковым зрением заметил, как пассажирки наклонились в бок, ойкая и айкая. Вот так банально приведя тех в смиренное состояние, довольно ощеряясь в ус, тихо произнёс:

– Осадил…

Вновь выруливая, мельком заглянув в зеркало, расплылся от удовольствия:

– Тоже мне!.. Поделом.

Как по мановению палочки те сразу же замолчали с опаской глядя по сторонам. Таким образом, остепенив молодёжь, уже в хорошем расположение духа поехал за первым такси. До конца поездки пассажирки сидели, как «мышки» испуганно поглядывая друг на друга и искоса на него, молчали, словно набрали в рот воды.

Подъехав к подъезду дома девушки не поднимая глаз расплатившись, вылетели пробкой из салона машины, даже не взяв с водителя законную сдачу. Тот молча выгрузил багаж. Застыв на месте, стал наблюдать, как те поволокли его в сторону подъезда, ссорясь и пререкаясь. Сплюнув в след, теребя рукой, подбородок хмыкнул:

– А ещё в москвички лезут. Не потянут! – налегке парящей походкой поспешил обойти машину с другой стороны.

Сев, нарочито громко хлопнул дверьми, так чтобы услышали горе-пассажирки.

Отчего те вздрогнули, невольно посмотрев в сторону машины, что сорвавшись с места, подняв клубы пыли, исчезла из поля зрения.

Инна буркнула:

– Урод! – помогая Тане внести сумку в приоткрытую дверь подъезда, в которую только что буквально перед ними вошли Олеся и Оля.

Уже стоя на площадке 11-го этажа девушки вдруг поняли, что оказались претендентками на одно жильё. Объявления были под шаблон. Тогда как им показалось, что поймали за крыло чуть, ли не «жар – птицу» или минимум как вытянули выигрышный билетик в своё новое будущее.

По иронии судьбы они оказались перед дверьми этой квартиры. Хозяйка, открывшая им дверь, была немного растеряна, поражаясь количеству претендентов на её квартиру, но всё же великодушно впустила внутрь. Оказавшись в тесной прихожей девушки, озираясь по сторонам, тут же беспричинно стали ссориться. Возможно, таким образом, изживая друг друга. Только как бы кому не хотелось, никто из этой четвёрки не хотел уходить.

Каждая из них заверяла других в своей невиновности, ссылаясь на то, что все объявления были на одну и ту же квартиру. Да и впрямь не на улице же им оставаться. Ссорясь, стараясь перекричать другую, чуть ли не в один голос выкрикивали: «А кому же тогда звонила?»

На что в ответ, шипя друг на друга, вынужденно признавались, что звонили не родственникам, а хозяйке квартиры. Пожилая женщина, слыша их гомон, была уже и сама не рада тому, что сдаёт квартиру.

Поэтому для начала успокоила. И чтобы как-то их примирить с радушной улыбкой поспешила предложить всем вместе дружненько посидеть за столом, выпить за знакомство чай, поговорить о том, о сём. Говоря, что как раз сейчас и пирог с капустой в духовке подоспеет. К месту будет. Гостьи, переглянувшись, расплываясь в улыбке, охотно кивнули. На лицах читалась ничем неприкрытая радость, глаза тут же засияли добротой. Хозяйка была рада, что нашла компромисс. Спеша на кухню, на ходу нахваливала свой пирог, говоря, что тот по рецепту её бабушки. Заверяя, что бабуля знала толк в кулинарии, мол, некогда самого Л.И.Брежнева обслуживала на его личной даче. Таня видя, что хозяйка разговорилась даже разоткровенничалась, стала расспрашивать о столь ценном и знаменитом рецепте. Девушка, вовсю стараясь понравиться. И как назойливая муха, неугомонно жужжа над её ухом, делала комплименты:

– Ой, как у Вас уютненько, прямо как у нас дома.

Инна щипнула за руку, шипя:

– Замолчи, нас четверо, ты не одна.

Таня, заметив в дверях кота, бросилась к нему:

– Ой, киса, как мой «Васька» тоже «сибирский»!.. Искренне радуясь:

– Какой пушистый, а хвост так вообще… Слов нет!.. Подойдя к нему, погладив начала сюсюкаться:

– Какие мы большие! – поглаживая шёрстку, – какие усики! – трогая руками.

Тот, мяукая, уже тёрся об ноги, правда, Инны. Та пинком сбросила с ноги, делая презрительную гримасу.

Таня искоса глядя то на Инну, то на остальных была сама любовность, завоёвывая дружбу кота, щебетала:

– Ты с нами подружишься? Мы хорошие! Не будем обижать, а наоборот!..

Смеясь:

– Затискаем! – беря на руки. – Кисюля! – прижимая к себе, – лапуля!

Незаметно для других стукнув Инну ножкой в бок, нарочито громко выдавила:

– Мы кошатницы! – глядя на ту въедливым взглядом с голливудской улыбкой переспросила:

– Правда?

Инна вынуждена была признаться:

– Ой, конечно, правда!.. – растерянно глядя на всех сразу. Видя на их лицах изумление, поспешила признаться:

– Собак не очень, а вот кошечки, котики – моя слабость. И в этот момент неожиданно для всех из-под ног Тани вынырнула такса. Инна застыла на месте, онемев. На выручку пришла Оля, что в порыве радости кинулась к таксе и стала целовать, ласкать, кажется искренне восхищаясь:

– Какая красивая, хорошая собачка!..

Собаке, как и её хозяйке, лесть явно пришлась по душе. Женщина, наконец успокоившись, что в доме воцарился мир, вслух пробормотала:

– Ну, вот и хорошо! Вот и ладненько! А то некоторые терпеть не могут кошек и собак. Ни своих, ни чужих!.. – довольно, – значит, поладите. Оставайтесь у меня все. – Трёшка не однушка, так что всем места хватит!.. – на её лице читалось радушие.

Та, обведя всех беглым, но все же заботливым взглядом, вслух отметила:

– Вон, вы какие у меня худенькие! – невольно улыбнувшись, – совсем девочки.

И засуетилась, бегая по кухне, ставя чайник на огонь, доставая из духовки пахучий пирог.

Напоив девчат чаем, поспешила покинуть столь шумное общество. Говоря, что будет жить на даче, там за всем нужен хозяйский присмотр глаз да глаз. Дескать, спасу не дают хулиганьё и бомжи.

С лёгким сердцем оставив девушек на постой уже на выходе как бы, между прочим, вскользь приказала, чтобы те по возможности были аккуратными и следили за кошкой и собакой, не иначе, как за братьями меньшими. Сетуя, что не может взять с собой, есть, мол, и там нахлебники – две котики и собака афганская овчарка. Сын оставил ей в «наследство», а сам налегке съехал за границу.

Оставшись одни, девушки сразу же начали благоустраиваться.

Они не преминули рассосаться по комнатам, каждая старалась опередить подруг, чтобы устроиться с надлежащим комфортом. Не обделили вниманием и собаку с кошкой. Все четверо прикинули и единогласно решили отвести место в коридоре поближе к двери. Считая, что и это слишком роскошно для «четвероногих». Так и сделали. Успокаивая себя тем, что передел прошёл в демократичном формате, как-никак надо и тем поделиться с новыми хозяйками, своими «московскими метрами».

Немного пообвыкнув, начали искать работу: кто через интернет, кто по объявлениям в газетах.

На это ушло несколько дней. Они за эти дни столько перелопатили газет, что уже ближе к ночи голова каждой просто опухала, если не сказать более, те под конец дня буквально валились с ног. И вот наконец определились: что кому нужно…

… Олеся, едва дождавшись очередного утра, поехала трудоустраиваться в кафе, где её благополучно приняли без испытательного срока, так как с первого взгляда показалась ответственной.

Там обратили внимание на то, что молодая женщина, а ей всего-то 26 лет, приехала в Москву с племянницей, а не просто из личных интересов, чтобы устроить свою жизнь. Это как минимум, а вот по максимуму выйти замуж за московского олигарха, тем самым обеспечить себе безбедную жизнь. Девушка казалась – простой и наивной в своём стремление начать жизнь с ноля; только бы пристроить в Москве племянницу, да на первое время быть её опекуншей.

А вот в этом весь и плюс! Здесь попахивало ответственностью за другого, значит, не будет скакать с места на место в поиске новой работы. Как не крути! Это уже ту характеризовало с хорошей стороны, вызывало уважение.

Исходя из всего этого, Олесю приняли на работу.

На собеседование она старательно скрыла свои недостатки, в частности присущую ей флегматичность. На кону стояла, прежде-всего работа, а там будь что будет. Как говорится: время покажет.

Да, разумеется, на ней, конечно же, лежала ответственность за племянницу. Казалось бы, желание найти себе пару в мегаполисе отошло на второй план, хотя именно за этим она и приехала в Москву. Главное, чтобы забыть своего бывшего муженька, Аркашу, искоренить того из себя, как бытовую привычку. Но для этого надо постараться самоутвердиться в своих глазах, как женщина и, в конце концов, стать независимой и сильной. Это был тот минимум, чего хотела бы и просто должна была достигнуть в мегаполисе. И, кажется, что этого хотела не только она одна.

Инна как никто мечтала стать клерком в одной из компаний, чтобы побыть в шкурке одной из героинь её любимого сериала.

И тоже, кажется, была близка к тому.

Набрав номер офиса, энергично общаясь, неожиданно для себя попала в «тему», её пригласили на собеседование. Поэтому, ни свет ни заря та рванула в новую жизнь, опьянённая запахом Москвы. Пусть она на чей-то взгляд где-то как-то угловатая «крепенькая» девушка из глубинки кровь с молоком. Пусть рубит порой подчас с плеча, не задумываясь о последствиях. Но все же она стремилась меняться, по крайней мере, попробует, будет пытаться, чтобы стать столичной «дамой – клерком». А это дорого стоит.

Так оказавшись на собеседовании в офисе, сидя напротив молодого начальника, Инна получила долгожданную должность менеджера наружной рекламы и, кажется, с первого взгляда впервые влюбилась. Это она поняла, когда в области желудка почувствовала какой-то напряг, а потом безудержный молниеносный полёт бабочек в животе. Отчего ей стало как-то не по себе, бросало то в жар, то в холод. Хлопая глазами на объект влюблённости на этого милого Олега Борисовича, в ушах Инны ощущался шум.

Однако чтобы не испугать того, кто перед ней, а это по-большому счету предмет вожделения, та сидела, как мышка, боясь шелохнуться, ни то чтобы лишний раз открыть рот. Она осознавала, что сидит перед баловнем судьбы. От него так разило лоском, шиком, просто неимоверно дорогим парфюмом, который она незаметно ловила ноздрями, вдыхая, чувствуя себя настоящей женщиной. Как игла в мозг вошла мысль: «А что и я научусь женским штучкам стану избалованной?!» Голова закружилась чуть не обомлела, но выдержала, чтобы не показаться в глазах напротив полной дурой, обыкновенной деревенщиной.

Договорившись о том, что приступит к работе с понедельника, Инна, попрощавшись, вылетела из кабинета – опьянённая, окрылённая несясь по коридору, словно парящая бабочка на своих лёгких хрупких крыльях любви. В голове предательски мелькнуло: Разве такое бывает? Вот – так сразу с первого взгляда тащиться от глаз какого-то тридцатилетнего мужчинки и не иначе как «мартовская кошка», вдруг осознав, что сейчас перешагнула черту из детства в зрелость и это в свои 22 года.

Это придало ускорение. Домой возвращалась в буквальном смысле слова – влюблённая. То ли в Москву, то ли в шефа. Но это теперь не имело значения. Запах офиса ей понравился, пахло Москвой и москвичами. Короче – «Столичный!» Его ничем не отбить, даже потоком запаха гостей и проходимцев. Мозг стучал азбуку Морзе: «Ты теперь менеджер рекламного агентства»…

… Оля тоже решила сделать вылазку в большущий город принюхаться, посмотреть: что и как? Правда, ей сейчас не хотелось, не учиться, не работать. Не смотря на такие выдвинутые ею весомые аргументы всё-таки поехала в Эстрадно-джазовый колледж.

По всему было видно, что сделала это не вовремя, на её лице читалась лень и вскользь тенью пробегало безразличие. И это понятно. В её то 17 лет.

Товарищи из приёмной комиссии на визит этой милой девочки отреагировали по-своему, отказав без особо весомых доводов.

По этому поводу Оля, кажется, не расстроилась. Единственно, что тревожило, так это реакция Олеси. Та давно мечтала стать певицей, актрисой, но как-то не сложилось. Именно поэтому она хотела бы вывести в «свет» Олю, чтобы ты заблистала в Москве «Звёздочкой». Оля, тяжело вздохнув, бубня себе под нос, констатировала тот факт, что она далеко не тот материал, из которого прямо сейчас возможно сделать певицу. Вердикт комиссии, что она «сыровата» и пока у неё не найдены нужные вокальные данные был даже на её взгляд более чем основательный.

Конечно, на первый взгляд немного жестковат, но витиевато справедлив. Они, мягко говоря, выгнали, сказав: «Приходите деточка на следующий год!» Оговорив необходимость надлежащим образом заняться голосом. И ещё так въедливо.

Один из них с сарказмом, чтобы наверняка отбить охоту стать певицей, сквозь роговые очки прошамкал: «Труд над собой никому не помешал!»

Это было и смешно, и обидно, даже немного страшновато.

Сразу же завис вопрос: «Куда идти учиться?» Работать, ну просто не хотелось вообще, а не то чтобы над собой. Это факт. Поэтому решительно пошла в кафе, чтобы наесться, напиться, отметить свой приезд в мегаполис…

…Утро, кажется, расстроило не только Олю, но и Таню. Та тоже решила брать Москву с центрального входа в «звёздный бомонд», прямиком направившись в продюсерское агентство.

Та, выстояв очередь, надышавшись запахом дорогого парфюма, так как все присутствующие видели себя не меньше чем «Мега Звездой». К тому же те, не щадя кошельков родителей и спонсоров тратились «по полной». И всё ради того, чтобы блистать и вкусно пахнуть, пытаясь завоёвывать первое положительное впечатление дороговизной во всём. Это был маленький пиар-ход. Отметив это про себя, Таня поняла, что ей придётся нелегко в борьбе за своё местечко в этом бомонде. Здесь точно никто не сдаст свои позиции. Каждый жил под девизом из серии: «Ни пяди назад. За нами Москва».

Так побегав из угла в угол, наслушавшись, смекнув, юркнула в туалетную комнату, туда, где пространство делится на всех поровну, где полная демократия, там не преминула пожаловаться на судьбу арт – менеджеру агентства. И та, как ни странно из жалости взяла данные Тани.

И как показалось, искренне пообещала непременно при случае перезвонить, если им вдруг понадобятся статисты в ближайших проектах.

Это было больше того, чего Таня вообще могла ожидать стоя в очереди претендентов на «огранку», чтобы в дальнейшем стать «Звездой».

Показалось, что день в какой-то мере был прожит не зря, всё относительно: 50x50…

…Наконец набегавшись за день, все решили оторваться на еде, дружно занявшись приготовлением ужина. За разговорами отчётливо прорисовалась цель приезда, каждая видела перспективу и, кажется, что та – то единственное, что их на данный момент объединяло. На устах каждой было одно – покорить Москву, завоевать мегаполис.

Утро наступило столь неожиданно, что Инна, боясь, что получит нагоняй, мысленно засуетилась, ведь ей нужно идти на работу. Она не хотела свою трудовую деятельность в мегаполисе начинать с прогула.

Резко вскочив с постели, посмотрела на часы, напрочь забывая, что субботний день. В ужасе бегая по комнате из угла в угол, Инна всё также мысленно уничтожая себя за то, что опаздывала, наскоро одеваясь на ходу в то, что попадалось под руку, кажется, окончательно выкинула из головы проблему: в чём идти?! Главным для неё сейчас было одно – не опоздать.

Поэтому одев на себя всё, что нашла, тут же стремглав выбежала за дверь, оставляя за собой шлейф до тошноты сладкого парфюма.

Утро было далеко не ранним. Народ по улицам ходил толпами. Город жил активной жизнью, заставляя людей двигаться, что в принципе те и делали. Вопрос: с желанием или без желания?

Подойдя к подземке, Инна заострила внимание на парне в наушниках. В голове тенью скользнула мысль о том, что москвичи инфантильные ушедшие в себя люди. Думая, что попала в точку, хмыкнув, сбежала по ступенькам вниз. Попав в толщу толпы, шагая шаг в шаг вместе с ней, в собственных глазах уже считала себя москвичкой.

Уже через некоторое время она выдавленная какими-то непредсказуемыми силами из толпы по инерции догнала парня, проходя дальнейший путь рядом с ним, шагая семимильными шагами, как скороход. Тем самым вновь заостряя на нём внимание, искоса с любопытством разглядывая, находя для себя много странного и необъяснимого.

Тот до сих пор был в наушниках и по-прежнему не обращал не на кого внимания.

Парень был полностью погружен в себя. Он, слушая определённо классическую музыку, попав в ноту, мурлыкал, как «мартовский кот». Правда, этого никто кроме неё не замечал.

Со стороны это выглядело болезненно, вызывало сочувствие, даже на беглый взгляд показалось, что у парнишки приступы шизофрении.

Заметив на себе её пристальный взгляд, он как-то испуганно посмотрел и тут же метнулся от неё в сторону, продолжая мурлыкать. Потеряв к нему интерес, Инна взбежала на эскалатор, вспомнив, что спешит на работу…

…Рабочий день к чему-то обязывал и довлел, ставя перед всеми определённые рамки…

…Олеся была на рабочем месте, стоя у барной стойки, томилась в ожидание первых посетителей. Чтобы как-то отвлечься от косых взглядов сотрудниц незаметно для постороннего взгляда нажала кнопку вызова на мобильном и тут же отключила.

Эта маленькая хитрость всегда срабатывала, ей позвонили. Это был Дима Кваша.

Она, делая вид, что тот как всегда не вовремя, бегло перехватив взгляд администратора по залу, пожав плечами, ответила. Кажется, это её спасло от затянувшейся паузы. Вот уже где-то пятнадцать минут присутствующие не знали о чём бы ещё поговорить. Поэтому все сразу же навострили уши. Олеся с укором в голосе ответила, ну уж очень подавленным шёпотом:

– Димусь я на работе. Ты что забыл? Первый день! Не отвлекай!

По всему было видно, что тот хотел заехать, но та нарочито громко сказала:

– Даже не вздумай! Ты что хочешь, чтобы меня сразу же в первый день уволили?

На вопрос: когда? Она поспешила прошипеть:

– Какой выходной, какая подмена?! Я первый день на рабочем месте.

– И вообще!.. – вздохнув полной грудью, расправила плечи, открытым взглядом посмотрев на сотрудниц. Отчего те сбежались к барной стойке, буквально, как мухи на мёд.

Олеся, довольная повышенным вниманием к своей персоне, громко выпалила:

– Обрати внимание на ту, для которой твоё преследование не будет так обременительно!.. – безапелляционно, – у меня нет ни времени, ни желания с тобой говорить. Повышая тон:

– Я хочу начать новую жизнь. У меня и так проблем выше головы. На мне Олька, а та сейчас вот уже который день в депрессии, не знаю, что с ней делать.

Пугаясь своей оголённой беспомощности, сетуя:

– Всё на мне. Всё на мне. Как будто я «железная»… Тяжело вздохнув, срываясь:

– И не жди у подъезда, не делай свои подкаты. Я до чёртиков устала от всего от всех и от тебя!.. Мне хватило того, что в Раненбурге все бабки из моего подъезда говорили только о нас и смеялись над нами… – зло, – чтобы ещё и здесь устраивать бесплатное зрелище тёткам, которым дома нечем заняться… – ёрничая, – как же!

Ища поддержки со стороны:

– Щас!.. Разбежалась. Прямо вот бегу и падаю…

Кажется, что всё внимание было приковано к ней. Сотрудницы, сопереживая, в поддержку держали за неё кулачки, безотрывно пожирая глазами.

Оценив своё превосходство, Олеся тут же поспешила оборвать разговор:

– Всё! Чао! Я больше тебя не люблю. Не звони!.. Выключив телефон, посмотрела на девушку за стойкой, та тут же ей предложила горячий кофе. Другая девушка шмыгнула за пирожным, вернувшись из-за солидарности произнесла:

– Все мужики сволочи!..

Олеся, уминая пирожное, запивая горячим кофе, с набежавшей слезой пролепетала:

– Козлы! Только и умеют бить копытами: «Я!..» На большее фантазии не хватает!.. – вытирая скупую слезу, – ничего без нас не могут.

Вот на этой фразе кажется девушки вмиг стали сплочённым коллективом, каждая стала делиться наболевшем, накипевшим. Олеся влилась в этот маленький коллектив, как-то вдруг спонтанно, а это уже начало жизни в мегаполисе…