Сердце крейсера Гончарова Галина

Вариантов было много, они могли пытаться долго и упорно десятки лет. Но иногда людям везет.

Хотя первое, что спросила Аврора, были сроки. И облегченно выдохнула, узнав, что не больше двух недель.

— Но почему я тогда так реагировала?

— А что удивительного? Некоторых вообще всю беременность тошнит.

Аврора вообразила себе девять (хорошо, восемь с половиной месяцев) тошноты.

Красочно. После чего ее еще раз вырвало.

Роман схватился за голову. И принялся поить жену травяным чаем из термоса.

Что такое беременность?

На выбор. Для кого-то радостное состояние и ощущение полета. Для кого-то — токсикоз и боли.

Для Авроры это стало пыткой и каторгой.

Она захотела ребенка с первой же секунды. Но даже и не представляла, что будет — так.

Она послушно жевала фрукты — ее рвало.

Пила витамины, чтобы они через пять минут вылетели наружу.

Колола уколы — два раза, а потом едва не впала в кому, и врач еле успела вывести девушку из анафилактического шока.

После этого все попытки справиться прекратились. Оставалось только терпеть. Стиснуть зубы — и терпеть. И не скулить. Роман постоянно был рядом. Взял отпуск на работе и сидел с Авророй.

Ну или пытался сидеть. Потому что жена выгнала его на работу на третий день. Аврору дико раздражало, что муж видит ее такой. Растрепанной, измученной, не отрывающейся от унитаза…

Так что ему оставалось проявлять заботу по вечерам.

А Аврору тошнило, болели ноги, голова, спина, болело все. И это — при идеальных анализах. Лечить было нечего. Но женщина чувствовала себя так, что, ей-ей, убиться было легче. Даже тренировки у Кугуара обходились ей дешевле.

Но стиснула зубы и держалась.

Примерно на четвертом месяце тошнота прекратилась.

Зато начались кошмары.

Первый раз она проснулась с воплем ужаса, когда была на пятом месяце.

Роман, спавший рядом, вскинулся, обхватил ее за плечи — и держал, пока Аврора не перестала трястись.

— Ро, что с тобой, маленькая моя?

Аврора уткнулась ему в плечо.

— Не знаю. Страшно…

Ее била дрожь. А Роман, обнимая, почувствовал холодный пот на ее теле.

— Роша, Рошенька… тебе что-то приснилось?

Он долго держал ее, гладил по волосам, по плечам, успокаивал, прежде чем услышал в ответ глухое:

— Да…

— Расскажешь?

На этот раз пауза была короче.

— Д-да…

Но рассказать она смогла еще не скоро. Роману пришлось сбегать на кухню и принести ей воды, прежде чем она смогла говорить. И заговорила, глядя расширившимися глазами в одну точку. Как слепая.

— Это был космос. Чернота со вспышками звезд. Я плыла там. Мне было хорошо и спокойно. А потом — меня потянуло. Словно на веревке. Меня тянуло куда-то в темноту — и я не знала, что там будет. Но подчинялась. Выбора не было…

— И это тебя напугало?

— Нет. Напугало другое. Там было что-то огромное, страшное, темное… оно втянуло меня в себя — и я перестала быть.

— То есть?

— Меня уже не было. Меня сожрали…

Роман крепко обнял жену.

— Ну что за глупости, маленькая! Никому я тебя обидеть не дам! Клянусь!

Аврора уткнулась ему в плечо.

— Рома, мне было так страшно… безумно страшно. Меня уже не было, я растворялась, прекращала существовать, теряла себя, все забыла… Я не хочу!!!

— Не бойся. Никто тебя не заставит забыть…

Аврора смотрела куда-то вдаль. И Роман воспользовался единственным известным ему средством. Крепко поцеловал жену.

Но прошло не меньше часа, прежде чем Аврора успокоилась. А уснуть так и не смогла.

Эрасмиус Гризмер прошелся по коридорам корабля, оглядел капсулу пилота…

— Отлично. Даже замечательно.

Корабль был готов.

Мощный, хищный, стремительный… Громадный. Один уцелевший.

Крейсер.

— Так тебя и назовем. Крейсер «Аврора». По имени пилота. — Эрасмиус тихо рассмеялся своей шутке. — Ну что, малыш, теперь надо ждать в гости твоего пилота?

Корабль молчал. Но не молчанием мертвого железа, нет. Это скорее было молчание свернувшейся у ног преданной собаки.

Мужчина скользнул пальцами по стене, погладил, чувствуя, как крейсер отзывается теплом на его ласку.

Живой корабль. Один из первых живых кораблей. Только сейчас созревший… видимо, потому что пилота рядом не было, если корабль сопрягается на стадии зародыша, он растет и развивается быстрее…

Это надо записать и обдумать…

Мужчина развернулся и направился к выходу из корабля.

Ему надо поработать в лаборатории. А корабль будет ждать.

И звать своего пилота.

Аврора придет. Рано или поздно, так или иначе…

Подождем. Скоро опыт будет закончен. Очень скоро…

Интаро Висен посмотрелся в зеркало. Адмиральский мундир чуть обвисал на нем.

М-да. Он сильно похудел за этот год. Очень сильно.

Год был, мягко говоря, тяжелым.

После того как эта стерва сбежала, оказалось, что до денег Видрасё он дотянуться не может. Их словно бы и не было. Растворились. Исчезли в нетях.

А еще…

О, у него был большой счет к бывшей жене.

Разорила. Это первое.

Опозорила на весь свет. Это второе.

И в довершение всего выложила по всем сетям заявление на развод. Сопроводив его подробным разъяснением, как женятся адмиралы. Это третье.

И одного хватило бы, чтобы ее убить. А уж сочетание всех трех параметров…

Убил бы!

Но эта дрянь исчезла. Словно ее и не было никогда.

Она не улетала с планеты, никуда не прилетала, ее нигде не было. Вообще нигде…

Она не болела, не снимала деньги с карточки… словно приснилась ему однажды.

Только вот сон этот дорого обошелся семье Висен.

Отцу пришлось подать в отставку. И вскоре у него случился инфаркт.

Про рауты, светские вечеринки и даже мундиры на заказ пришлось забыть. Аврора выпотрошила все, до чего добралась, — примерно 99,9 %.

Спасти удалось ничтожную часть — и про Интаро Висена забыли практически сразу.

Нет, кое-какие связи оставались, но их было так мало… слишком мало…

— Адмирал Висен, адмирал Каллайси просит вас зайти к нему…

Голос секретарши заставил Интаро оторваться от отражения в зеркале. Встряхнуться.

Каллайси был одним из оставшихся друзей. Он помог Интаро удержаться на своем посту, когда все начало рушиться.

Ну и невольно им помогла сама Аврора.

Если бы она просто убрала все деньги с их счетов — это одно. А она перечислила все на благотворительность. Поэтому отрицательный пиар был уравновешен положительным. Интаро быстро это просек и научился улыбаться, когда его приходил благодарить всякий сброд: «Что вы, что вы, просто я однажды подумал, что вам нужна помощь, вам — определенно…»

Удержаться он удержался. Но о политической карьере и думать не приходилось…

Интаро стиснул кулаки, словно мечтая сжать чью-то шею, — и вышел.

Каллайси принял его приветливо, как и всегда.

Усадил в кресло, налил рюмку коньяка, сам придвинул тарелку с лимоном, не вызывая секретаршу.

— Тар, у меня серьезная новость.

— И какая же?

— Обнаружена развитая гуманоидная цивилизация.

— Да их столько…

— Дослушай. Эта цивилизация гуманоидная, такие же люди, как и мы, они недалеко от границы НОПАШ, в области 312-В.

— Так-так?

— Мы обнаружили ее почти год назад. И исследовали все это время. Как оказалось, это потомки русских переселенцев. Мы засылали беспилотные разведчики, у них какое-то странное правительство…

— И что с того?

— Зато в их системе большие залежи террикона.

— А это уже интересно…

— На самом высоком уровне было принято решение присоединить их к нашим территориям.

— Они согласились?

— Сначала мы направили к ним беспилотник. Его взорвали.

Интаро подобрался, пристально глядя на Каллайси.

— Потом попытались отправить радиограмму — и получили ответ.

— Отрицательный?

— И весьма хамский. Почитаешь?

Интаро кивнул.

В коротком ответе было всего несколько предложений. Суть — пойти в черную дыру вместе с НОПАШ и демократией.

— То есть…

— Мы решили атаковать.

— И?

— И ты мне нужен. Сам я уже стар. А ты можешь повести нашу эскадру. На определенных условиях.

— Какую эскадру?

— На самом деле их несколько. Мы собираемся отдать под твое командование Шестую, Седьмую и Восьмую эскадры. И назовем этот ордер «Непобедимая армада».

Интаро усмехнулся.

— Мне это ни о чем не говорит.

— И не надо. Важно другое. Ты не против?

— Я — за.

— Тогда обговорим условия?

Интаро довольно ухмылялся. Судьба давала ему шанс опять подняться. И высоко.

Почему бы нет?

Надо этим воспользоваться…

Аврора с омерзением смотрела на себя в зеркало. Это — она?

Всегда подтянутая, стройная…

Сейчас женщина выглядела ужасно. Коса была небрежно заплетена, лишь бы не мешалась. Но волосы словно потеряли свой блеск и цвет. Лицо осунулось, глаза горели лихорадочным блеском, а в мешки под ними можно было картошку складывать.

Про фигуру лучше умолчать.

Живот — и скелет. Иначе и не выразишься.

Одни кости. За время беременности она потеряла почти пятнадцать килограммов веса, а его там было и так немного. Потом начала набирать, но всем было видно, что это — прибавка не матери, а ребенка.

Детей.

Аврора уже знала, что ждала близнецов. Наверное, именно поэтому ей было так плохо. До боли, которая иногда скручивала ее в тугую пружину…

И все же, все же…

Авроре предлагали сделать аборт.

Роман был против.

Но и она сама… Когда ее спросили, хочет ли она оставить ребенка, она ни секунды не колебалась.

Она — хотела.

Даже не так.

ХОТЕЛА.

Этот ребенок был ее частью, ее сущностью…

Тошнота? Плевать! Ради своих детей она бы и не такое вытерпела!

Страшнее было другое.

Она не объясняла Роману, но самым страшным в ее жизни стали сны.

Сны, в которых ее звало к себе что-то невероятно огромное, страшное, непонятное… и она ощущала себя частью этого.

Да, такого ужаса, как в первый раз, не было.

Но…

«Иди ко мне, ко мне, ко мне… я тебя жду, жду, жду… мы с тобой одно целое, целое, целое… в нас одна кровь, кровь, кровь…»

Иногда Авроре казалось, что она сходит с ума.

Но это ведь ничего не меняет, правда?

Сейчас самое важное для нее — это доносить и родить детей. Благо на них материнские кошмары никак не сказываются, дети здоровы и счастливы.

И она их ощущает даже внутри. Как если бы к большому компьютеру присоединили два маленьких.

Аврора не говорила Роману, но почему-то была уверена, что дети будут такими же, как она. С невероятными способностями.

Но разве это плохо?

Даже сейчас она продолжает заниматься любимым делом, пишет программы, разрабатывает курсы для кораблей — и ей за это неплохо платят. Ей ведь для таких мелочей ничего не нужно. Только планшет и ее разум.

И если дети окажутся такими же, как она…

А разве это плохо?

Она их уже любит.

Роман тоже будет их любить.

Что еще надо для счастья?

Когда начались схватки, Аврора даже не сразу это поняла. Ну спазмы. И что?

Она уже столько боли пережила за это время, чуть больше, чуть меньше… Но когда к боли добавилась здоровущая лужа, женщина поняла, что отошли воды.

Кто напугался больше, она или Роман, так и осталось загадкой. Достоверно она помнила только, как бледный муж цепляется за руку врача, а тот недовольно ворчит: «Мужчина, вы что, сами рожаете? Не мешайтесь!»

Или что-то в этом духе.

Самих родов Аврора вообще не запомнила.

Только общее ощущение дурноты, боли, спазмов где-то внутри, и резкие крики врача: «Тужься! Сильнее, девочка, черт возьми!!!»

И крик младенца.

Когда ей в руки легло что-то мокрое, красное, покрытое ошметками всякой пакости и громко орущее от возмущения — она сразу и не поняла, что это — ее ребенок.

Смотрела в тихом шоке.

А потом легло второе существо. И они как-то одновременно замолчали.

Открыли глаза и посмотрели на мать.

И Аврора задохнулась. Три черных взгляда встретились. И женщина твердо осознала, что дети — ее копии. Они такие же, как она сама. Они — иные.

Проект безумного ученого до сих пор действует. Вот что страшно…

Что же будет с ее детьми?

Но, глядя на два тельца в своих руках, Аврора поняла так же отчетливо и другое.

Она небо и землю пройдет.

Зубами глотки рвать будет.

Понадобится — сама сдохнет.

Но с ее детьми не случится ничего плохого.

Как описать это непередаваемое чувство любви и нежности?

Как рассказать о том, что выше любой силы?

Аврора не знала.

Но за своих детей… она готова была на все.

Предать, продать, солгать, убить, умереть…

— Они замечательные…

Фраза, произнесенная тихим голосом, была полностью созвучна ее мыслям. И Аврора повернулась к мужу.

— Ты все время был здесь?

— Ты будешь переживать из-за этого?

— Нет, — тихо рассмеялась женщина. — Они прекрасны…

— Еще бы. Они так на тебя похожи…

— А как назовем?

— Мы же договорились, разве нет?

— Михаил и Маргарита?

— Михаил Романович Варин. Маргарита Романовна Варина. Мне нравится. А тебе?

— Мне нравится все, что нравится тебе. Я вас всех люблю.

— Спасибо тебе, родная… спасибо за детей.

Медперсонал умиленно взирал на парочку.

Красавцы.

И любят друг друга.

И дети замечательные, здоровые, крепенькие, каждый по три с хвостиком килограмма, вон уже грудь просят…

Как говорится — дай вам Бог.

Целых два месяца Аврора кормила грудью детей, встречала с работы Романа, играла с малышами, болтала с Калерией, Тамарой и Александрой — и была полностью счастлива.

Целых два стандарт-месяца.