Лишнее золото. Наедине с мечтой Негатин Игорь

— Уверен, — отмахнулся я, — он никогда и никому не признается, что мы встречались. Даже если нам очную ставку устроят. Суди сам — он выдал схему, как ящики с оружием попадают на борт грузового судна. Рассказал о графиках поставок и планах на текущий месяц. Он, как я думаю, даже не понял, к какому тейпу принадлежим. Мы ведь не представились, верно? Они торгуют с разными. Вот он и засмущался. Мало ли… Вдруг обидимся и начнем ему кишки на кулак наматывать.

— Он обычный клерк…

— Он обычный клерк, который отвечает за необычную работу. Под его управлением все левые грузы, идущие через порт. Разве этого мало?

— А если он не выдержит и все-таки расколется? Пожалуется своему непосредственному начальству?

— Его просто убьют и спишут на него все грехи Ордена. Мол, мы даже не подозревали о делах, которые проворачивал этот жирдяй. Вот и подумай — будет он рассказывать или нет? Тем более что мы ему денег пообещали, если «наши» грузы будут идти без задержки.

— Если это бизнес Ордена, то при чем здесь банды?

— Поль, включи мозги! Терминал принадлежит частной компании, а не Ордену. В Ордене много группировок, которые постоянно грызутся между собой. Если одна из них узнает, что другая проводит не совсем чистую политику, то…

— Можешь не продолжать.

— Вот видишь, как полезно изредка думать? — усмехнулся я. — Всего два дня потратили на этого толстяка, а сколько новостей! Узнали, что некоторые нехорошие люди из Ордена пользуются услугами банд Порто-Франко.

— И благодаря им проводят незаконные грузы через частные терминалы.

— Ты совершенно прав, mon sher ami! — щелкнул пальцами я. — Несмотря на железное правило Нового мира: грузы военного назначения идут только через терминал Ордена.

— Еще бы выяснить схемы арсенала…

— Тогда Снупи нам воздвигнет памятник.

— Памятник не надо.

— Сам не хочу. Наш Тревельян умница, но он часто забывает о простых людях вроде этого толстяка Джерри.

— Снупи про него помнит, но его запрещают трогать.

— Парням из Джохар-Юрта закон не писан. Им оружие надо. И чем больше, тем лучше. Вот они и «приехали» разузнать.

— Эх… смотри, как бы не сорвалось.

— Не переживай. Вы, ребята, слишком цивилизованны, — сказал я и усмехнулся. — Что ты, что наш дорогой Снупи. Несмотря на все достоинства, вы любите усложнять жизнь.

— Может, ты и прав, — пожал плечами Нардин.

— В худшем случае нас просто убьют. Ты же не собирался жить вечно?

На этой мажорной ноте вечер и закончился. Мы дошли до телеграфа, отправили три телеграммы, а потом сняли две комнаты и отправились спать. Жаль, но выспаться нам не удалось. Видимо, этой капризной красотке — фортуне, надоела наша полоса везения. И моя, и Поля. И эта очаровательная стервочка подставила нам ножку, затянутую в элегантный чулок. В своих лучших традициях. Как? А вот так! Толстяк Джерри все-таки стуканул своему начальству.

Небольшое окно было забрано решеткой. Если память не изменяет, то я уже второй раз сижу в камере. Первый раз довелось сидеть, еще когда служил Ордену. При Викторе Орли. Мы тогда с Полем и Джеком Чамберсом вляпались в одну неприятную историю. На самом деле это была обычная операция, которую крутил отдел внутренней безопасности. Пытались вычислить тварей, окопавшихся в руководстве. Нас тогда взяли с поличным и едва не грохнули при задержании.

Поль Нардин на допросах рвал и метал. Даже слегка покалечил одного из дознавателей. Стулом по голове ударил. Веселое было время. Не то что сейчас — лежу и с философским видом разглядываю свои ботинки. Одиночная камера — не самое веселое место, но что прикажете делать? Биться головой в стену? Вы начинайте без меня, хорошо? Я, пожалуй, немного подожду. Поскучаю в этом… отеле.

Жаль, но в этой гостинице не учитывают пожеланий клиентов. Особенно по части пожрать. Здесь не покажут красочных буклетов и шикарных меню, распечатанных на глянцевой бумаге. Разве что вы принадлежите к местной элите. К тем, кто даже в тюрьме будет жить лучше, чем мы на воле.

В коридоре послышался какой-то звук. Щелчок замка, лязг засова.

— Карим Шайя?

— Чего тебе надобно, старче?.. — нараспев протянул я, не отрывая взгляда от ботинок.

— Обед, — сказал молодой парень с морщинистым и жутко скучным лицом. Он показал мне миску и кружку с какой-то коричневой, похожей на кофе бурдой.

— Отр-рава… сам жри. — Я даже сморщился. — Не голоден.

— Не нравится — не ешь, — коротко отрезал тюремщик и захлопнул дверь.

Судя по шагам и звукам — посетителей в этом отеле немного. Слышу, как открываются двери камер. На данный момент здесь четыре постояльца. Пардон — пять. Стены не такие уж и толстые, так что слышимость вполне приличная.

Да, мы с Полем попали в тюрьму. Недаром у русских есть замечательная пословица, что не стоит открещиваться от тюрьмы и нищенской сумы. Всякое в жизни случается. Фортуна — это изрядная шлюха, и она не всегда улыбается.

Камера? Обычный каменный мешок с небольшим окном и деревянными нарами. Три на четыре метра. В углу — пожелтевший унитаз и раковина с ржавыми подтеками по краям. Кран безнадежно испорчен, и из него постоянно капает. Меня изрядно злит этот звук. Особенно по вечерам, когда пытаюсь заснуть.

Нас взяли три дня назад. Ночью. Взяли, надо отдать должное, профессионально. Двери не вынесли, как это любят показывать в боевиках, а тихо открыли. Я даже не проснулся. Навалились, скрутили. Когда очнулся, то лежал на полу с разбитым лицом и браслетами на запястьях.

Все-таки я немного ошибся. Джерри не сдрейфил и побежал жаловаться на двух парней, которые «пытками» добыли секретную информацию. Какие мы нехорошие… Просто грубые мужланы, а не люди.

Поднялся на ноги, потянулся и посмотрел на окно. На свободе вечерело. В тюрьме время течет по-другому. Медленно и вязко. Как повидло из надкушенной булочки. За спиной опять щелкнул замок. Протяжно скрипнула дверь.

— На выход.

— С вещами?

— Даже не надейся. — Тюремщик лениво почесал спину дубинкой и показал наручники. Значит, опять на допрос. Чтобы у меня не возникло лишних иллюзий и неправильных желаний — за спиной маячит еще один парень. Крупный такой парниша. Упитанный. Глазки у него маленькие, как у поросенка. Маленькие, но злые. Знакомый типаж. Такого кабана пока завалишь — упаришься.

Опять серый коридор, узкая лестница, ведущая на второй этаж, и знакомый кабинет дознавателя. А может, и не дознавателя. Кто их знает, этих безликих тварей? Вспомнил оперативников из группы погибшего Виктора Орли и только головой покачал. Там были зубры. Они и допрашивали на совесть, и били от души. Бывало, как приложат — так ни вдохнуть ни выдохнуть. Эти даже бить не умеют.

Стол, два стула и окно, забранное решеткой. Пол влажный, в грязных разводах. Кто-то его протирал после очередного допроса. Меня достали эти глупые разговоры, но хоть какое-то развлечение.

Имя… Фамилия… С какого года в Новом мире? Где постоянно проживаете? Род занятий… Семья… Тьфу…

— Вы работаете на русских? — Следователь посмотрел на меня и занес над бумагой ручку.

— Если поступают заказы на изготовление ювелирных украшений, то да — работаю.

— Не говорите мне ерунды, Шайя! Я имею в виду русскую разведку.

— Вы идиот?

— Что вы себе позволяете?!

— Иди ты… — начинаю заводиться я, но стоящий позади меня кабанчик-мордоворот предупредительно похлопывает по плечу дубинкой. Мол, даже не начинай грубить. Чревато. Ладно, не буду.

— У меня есть признание вашего сообщника Поля Нардина, — продолжает дознаватель.

— Очную ставку устройте, — зевнул я, — тогда и поговорим.

— Успеется.

— Ну-ну…

— Значит, вы отрицаете, что в последнее время общались с русскими спецслужбами?

— Я с ними вообще никогда не общался.

— У нас есть другие сведения.

— Ради бога, — пожал плечами я, — это ваши личные половые трудности.

— Какие отношения вас связывают с Маргарет О'Рейли?

— Финансовые.

— Поточнее, пожалуйста.

— Она моя клиентка.

— Расскажите о деле, которое вам поручила миссис Маргарет.

Вопросы он задавал неумело, часто поглядывая в записи. Видимо, ему жутко неудобно, что я могу это заметить, и парень постоянно прикрывал локтем свою тетрадку с «конспектами».

— Не уполномочен обсуждать ее заказы. Это дела личные, можно сказать — интимные.

— Вы работаете на Михаила Демидова? — в который раз спрашивает он.

— Делал для него перстень. Правда, это было давно.

— Перстень?

— Перстень, — подтвердил я. — Золотой, с инициалами «М» и «Д». Он решил сделать себе подарок на день рождения. Перстень-печатка. Кроме инициалов на нем есть небольшой, почти черный изумруд. Двенадцать граммов золота…

— Мне плевать на перстень! Я говорю о работе на спецслужбы!

— Нет, они перстней не заказывали. Не припомню.

— Вы доиграетесь, Шайя.

— Все мы когда-нибудь доиграемся. Кто раньше, кто позже.

— Вы мне угрожаете?

— Боже упаси…

— Я могу приказать, чтобы вас расстреляли прямо сейчас.

— На каком основании? — искренне удивился я.

— Давайте не будем валять дурака, Шайя! — мстительно усмехнулся он. — Вы работали на Орден?

— Это есть в моем личном деле. Работал охранником в службе безопасности.

— Ваше увольнение было сопряжено с одной странной историей, — он опять заглядывает в свои записи и морщится, — гибель поисковой партии… гибель вашего руководителя… Вы были плохим охранником, Шайя?

— У каждого свои недостатки.

— Хорошо, мы еще вернемся к этой истории. Поверьте, найдутся и претензии, и вопросы. Не самые приятные для вас.

— Ваше право…

— Полагаю, вы помните правила и служебные инструкции?

— Их было много, а я никогда не любил читать.

— «Физическое насилие над сотрудником Ордена…» Ну же, вспоминайте!

— «Карается смертью», — кивнул я. — А кого именно я изнасиловал, позвольте узнать? Она хоть симпатичная была?

— Не валяйте дурака, Карим Шайя!

— Конечно, сэр. Как скажете.

— Распишитесь, и до рассвета можете быть свободны.

— Совсем свободен?

— Разумеется, — он криво улыбнулся, — в пределах камеры. И хорошо подумайте о моих возможностях поставить вас к стенке. За старые грехи… Да и за новые тоже.

— Обязательно подумаю.

И вот в таком темпе — весь допрос. Кто, откуда, да зачем вы туда отправились, отчего же вам дома не сиделось? А что дома? Дома все хорошо. Ботинки не жмут? Желудок не мучает? Совесть есть? А как она выглядит? Скучно…

Меня отвели обратно в камеру, и я опять завалился на деревянный топчан. Рассматривал трещины на потолке, вспоминал молодость и одну красавицу, за которой ухлестывал на Корсике. Красивая была женщина. Жалко, что глупая.

Расстрелять? Да, Орден это может. Я видел, как приводятся в исполнение приговоры в Новом мире. Осужденному даже приговор не зачитывают. Выводят во внутренний дворик и стреляют в затылок. Просто и без затей. Боялся я этого? Как вам сказать… Было бы жутко неудобно перед Нардиным. Все-таки именно я впутал его в эту историю. Умирать всегда неприятно. Тем более сейчас, когда мы ухватили тоненькую ниточку к этой тайне. Жаль будет сдохнуть, так и не узнав истинной картины. Обидно. Да и страшновато слегка. Жить все-таки хочется.

Почему нас не убили сразу? А зачем? Нет в этом ни капли здравого смысла. Знаете, что странно? Меня ни разу не спросили о контрабанде оружия и Джохар-Юрте. Ни одного вопроса не было: зачем мы собирали информацию, для кого… Словно и не было такого факта. Тупо давили на мифические русские спецслужбы, и все. Нет, спецслужбы у Демидовска есть, я не спорю. Но мы с Полем к ним никаким боком. Они сами по себе, а мы сами по себе. Так… мимо проходили. Прогуливались. Воздухом дышали.

Скоро стемнело, и воздух стал немного прохладнее. Хотя… в этой камере и днем не жарко. Душно и гадостно, но не жарко. По всем канонам приключенческого жанра мне уже давным-давно должны были переправить булку с напильником и набором отмычек внутри. Или еще что-нибудь, более полезное в этой ситуации, чем миска с протухшей похлебкой. Увы, никто не позаботился. Плохо мы подготовились. Ой плохо…

Ночью я проснулся. Будто кто-то невидимый подтолкнул под руку. Где-то раздавались выстрелы. Самим фактом стрельбы здесь никого не удивишь — ночные патрули часто отгоняют зверей от блокпостов. Нет, здесь нечто большее. Стрельба не разрасталась, как это бывает в небольших схватках, а сразу начался мощный обстрел. Одним патрулем явно не обошлось. Выстрелы сливались в одно целое: кто-то огрызается, отсекая короткие трехпатронные очереди, а кто-то совсем потерял голову и поливает землю свинцом. Дьявол… Что там происходит? Судя по звукам — стреляют в районе порта и грузовых терминалов.

Не выдержал и усмехнулся: неужели Эдвард Тревельян? Наш Снупи решил не ждать милостей от природы и пойти с козырей? Правильно — я всегда говорил, что срабатывают самые глупые планы. Сложные, как правило, заканчиваются провалом, если не рассчитаны на многолетнюю игру. Небольшая провокация всегда полезна.

Я вытащил из кармана измятую пачку и долго мял в пальцах последнюю сигарету. Неторопливо закурил, выпустил дым и задумался.

Из камеры меня выпустили на рассвете. Если честно, то я даже не удивился. Какой-то незнакомый парень открыл дверь, посмотрел на меня и кивнул:

— Тебя хотят видеть…

Мы поднялись на второй этаж. Как-то слишком оживленно в коридорах. Люди бродили из кабинета в кабинет, а у лестницы курили несколько вооруженных парней в бронежилетах и шлемах. Судя по их пыльным и закопченным лицам — ребята повоевали этой ночью. Меня завели в кабинет, усадили на стул и оставили в одиночестве. Не успел осмотреться, как за спиной хлопнула дверь и вошел невысокий мужчина в армейской форме. Худощавый, но крепкий. На вид — лет пятьдесят, не больше. Короткая стрижка, седой, лицо загорелое. Глаза серые и очень неприветливые. Взгляд слишком колючий.

— Где Маргарет О'Рейли? — жестко спросил он и слегка поморщился, наблюдая за моей реакцией. — Только не надо мне говорить, что вы не знаете о ее местонахождении. Все равно не поверю.

— Вы будете смеяться, мистер, но и правда не знаю. Могу сказать, где она была два дня тому назад. Где она сейчас… — я даже руками развел, — понятия не имею.

Он несколько секунд смотрел на меня, потом хмыкнул и кивнул:

— Самое удивительное, что я вам верю.

— Еще бы! Я всегда говорю только правду.

— И вы даже не знаете, куда ее увезли из Веймара?

— Даже представить себе не могу.

— Ну-ну…

— Новый мир такой большой, что просто ужас берет, когда подумаешь о всех углах и закоулках. Мы как-то поехали на охоту и…

— Ладно, не хотите говорить — дело ваше, — перебил меня он. Потом ухмыльнулся и неожиданно подмигнул. Вытащил из кармана измятый конверт и положил передо мной на стол. — Как бы там ни было, но под чужим именем ей жить не стоит. Я верно говорю? Тем более что женщина из больницы уже умерла. Здесь новый ай-ди для Маргарет О'Рейли. Если вдруг встретитесь, то передадите. Заодно и привет от Роберта. Она поймет.

— Где же вы раньше были, когда дом взорвали, — недовольно буркнул я, забирая конверт с документами, — благодетель вы наш… Где Поль Нардин?

— Курит у входа. — Мое недовольство он, видимо, пропустил мимо ушей. — Я просил, чтобы он вас подождал.

— Оружие и вещи?

— Получите на выходе.

— На Маргарет висит глупое обвинение в пособничестве бандитам, — заметил я.

— Вы же понимаете, что это просто слухи, — раздраженно отмахнулся мой собеседник и потянулся за сигаретами, лежащими на столе. Распечатал пачку и предложил мне. Я не стал скромничать и угостился. Закурили, немного помолчали, и я продолжил:

— Это не уменьшает риска. Безголовых охотников за головами в Новом мире достаточно. Могут сначала убить, а лишь потом выяснить, что это ошибка.

— Мы сделаем все, что возможно, — сухо сказал он, а затем отошел к окну и закурил.

— Очень на это надеюсь.

— Вы говорите таким тоном, будто угрожаете, — буркнул Роберт.

— Я привык бережно относиться к своим клиентам.

— Вы отдаете себе отчет, Шайя, где находитесь? — очень удивленно спросил он и повернулся ко мне.

— Дело в том, мистер Роберт, что все эти игры внутри Ордена мне надоели еще десять лет назад. Вы играете, словно перекладываете елочные игрушки из одной коробки в другую. Причем делаете это так грубо, что ломаете жизни обычным людям. Согласен: политика — не самая гуманная вещь на свете. Тем более здесь, в Новом мире. Но я не люблю, когда под пули подставляют моих клиентов и близких мне людей. У меня пропадает аппетит, а когда я голодный, то становлюсь хмурым и злым. Оно вам надо?

— Иными словами… — Он аккуратно стряхнул пепел. На пол.

— Иными словами, не нужно впутывать Маргарет О'Рейли в дела ее умершего мужа.

— С чего вы взяли?

— Мне так показалось.

— Ну вы и наглец, Шайя…

— Вы с Нардиным не общались, — вздохнул я. — По сравнению с ним я просто образец милосердия…

Роберт не успел ответить, как за моей спиной открылась дверь, и в комнату вошел Эдвард Тревельян. Слегка уставший, а глаза красные, как у кролика. Видимо, пару ночей не спал. Форма грязная. Судя по цвету грязи — не в саванне испачкал.

— Привет, бродяга, — кивнул он.

— И тебе не хворать.

— Вы появились вовремя, Тревельян, — сказал мой собеседник, — ваш протеже — изрядный наглец.

— Карим? Да, он такой, — с готовностью подтвердил Снупи и посмотрел на меня. Словно первый раз увидел. — Порой я и сам удивляюсь, как он до сих пор жив.

— С таким характером…

— И на свободе…

— Господа, — щелкнул пальцами я, — очень приятно, что вы так заботитесь о моей жизни, но у нас осталось небольшое дело. Мы выполнили свою часть уговора, извольте выполнить свою.

Уговор, о котором я напомнил, — это провокация, которую мы устроили с Полем. Джерри, тот самый толстяк, которого «нельзя трогать», рассказал нам о некоторых незаконных делах, которые имели место в частном секторе портовых терминалов. Если вас удивляет простота этой операции, то не удивляйтесь. У Снупи не хватало некоторой информации, о которой мне рассказывал Михаил Вайдман. По крайней мере, старик добавил недостающие звенья в цепочку. Ко всему прочему, я выложил факты, о которых мог и промолчать. Было несколько козырей в рукаве, которые приберегал на черный день. О чем? Торговля наркотической дурью, которой занимались итальянские мальчики. Эту информацию я добыл еще год назад, когда вытаскивал одного парня из Кадиза.

Эдвард Тревельян связал мои факты с уже известными и решил рискнуть — обратиться за помощью к кому-то из вышестоящих. Видимо, не зря мы пять дней на Базе Ордена дурака валяли. Ко всему вышесказанному могу добавить, что у Тревельяна просто не нашлось двух идиотов, готовых рискнуть и запустить цепную реакцию, похожую на снежную лавину. Нет, мы были не единственными участниками этой провокации. Это было бы слишком просто. О других хитросплетениях этой операции мне не докладывали. Меньше знаешь — крепче спишь. Так уж получилось, что мы в очередной раз впутались в дела Ордена. Риск? Нет, особого риска не было. Если честно, то я даже не думал, что Джерри побежит к своему начальству. Резвый мальчик.

Что мы получали взамен? Тревельяну были нужны информация и люди для провокации. Нам с Полем были нужны люди, которые взяты под стражу в ходе этой операции. Иначе бы мы никогда до них не добрались. Слишком много у них охраны.

— Хорошо, — Тревельян обменялся взглядами с Робертом и кивнул, — можешь пообщаться со своим клиентом. Мы его взяли. Только не забей до смерти. Он мне нужен живым. Хотя бы частично.

— Где он?

— В камере. Тебя проводят.

— Я Нардина прихвачу.

— А один что, боишься?

— Поль удивительно дипломатичен. Умеет вежливо общаться с людьми.

— С этим не поспоришь…

Поля Нардина я нашел на крыльце. Он трепался с каким-то парнем о достоинствах и недостатках снайперского оружия, баллистике и оптических прицелах.

Один из парней Тревельяна проводил нас на первый этаж. Отпер камеру и ушел, оставив наедине с пленником. Как он выглядел? Вы знаете… немного похож на Альфонсо Капоне. Эдакий рыхлый толстячок с пухлыми губами и добрым взглядом. Лицо… женщинам такие лица нравятся. Я уж не знаю, по какой причине, но мне так говорили… Он посмотрел на нас и поморщился.

— Экий ты… смешной, Крестный папа из Порто-Франко. Здравствуй, Николя Бранкати.

— Шайя… — прошипел он и добавил что-то по-итальянски.

— Он самый. Значит, мне не нужно представляться?

Мужчина не ответил. Молча отвернулся и посмотрел на окно. Нардин перехватил мой взгляд и пожал плечами.

— Бить тебя бесполезно, — заметил я. — Поэтому просто спрошу. Кто заказал слежку за Маргарет О'Рейли и взрыв в ее доме?

— Взрывали не мои люди.

— Кто?

— Не знаю.

— Тебе знаком Лучиано Барги?

— Первый раз слышу.

— Это один дрянной актеришка, который исчез пять лет назад.

— Никогда не слышал о таком.

— Врешь, паскуда… — Я даже не успел закончить свою мысль. — Mon dieu, Paul! [13]

Поль Нардин без лишних разговоров ударил итальянца ногой в подбородок. Тот, даже не чавкнув, завалился на спину и ударился головой в стену. Вот всегда он торопится! Я бы еще поговорил, а Поль нет — сразу к делу.

— Может, не надо?

— Я голодный как волк! — отмахнулся Нардин, расстегнул браслет часов и бережно убрал их в нагрудный карман.

— Ты им что, закусить решил? — удивился я.

— Хочу выбраться отсюда и пойти завтракать. Нет у нас времени на пустые разговоры. Либерализм в этих стенах не живет.

— Ну как знаешь. Только… только не убей! Снупи… Снупи просил. Ну что ты будешь делать…

— Ну раз Снупи просил, — Нардин сплюнул и посмотрел на своего визави, — постараюсь.

— Ботинки испачкаешь. — Я даже поморщился, когда Поль опять принялся за дело. Мне оставалось лишь смотреть, иногда вставляя реплики между звуками ударов.

— Не переживай!

— Челюсть только не сломай. Ему еще говорить… Гос-с-споди…

Сломать можно любого. Одному хватит несколько зуботычин, а другому надо отрезать палец, чтобы он понял всю серьезность ситуации. Этот итальянец принадлежал к первой группе. По слухам, он был жесток. Жестокие люди, как правило, не любят и не переносят собственной боли. Они наслаждаются чужой, но бледнеют от вида своей крови. Правило не соврало, и мужчина, который держал в узде половину портовых бродяг, вскоре начал говорить. После того как Поль сломал ему руку… пардон — две руки…

— Вот уж никогда бы не подумал, что этот итальяшка — такой упрямый, — сказал Нардин, разглядывая свои ладони.

Мы стояли на крыльце и наблюдали, как парни Эдварда грузят в машины задержанных во время операции. Они будут отправлены на центральную Базу Ордена. После небольшого разбирательства большая часть отправится махать заступами на постройке железной дороги. Меньшая — ляжет в землю навечно. Один из задержанных попытался дернуться, но получил прикладом по затылку и упал на колени. Кто-то из охранников добавил ему по ребрам, и парень ткнулся мордой в пыль. Здесь никогда не церемонились с бандитами.

— Так или иначе, но нужную информацию мы получили.

— Я даже не удивлен, что одним из выживших оказался Лучиано Барги.

— Мало того, — хмыкнул я, — эта падаль живет совсем неподалеку. В Новой Ирландии. Правда, под другой фамилией.

Позади нас раздался легкий шум. Расталкивая стоявших на крыльце людей, вывели двух пленников. Судя по внешнему виду, они не принадлежали к командному составу. Рядовыми тоже не назовешь — слишком упитанные и хорошо одетые. Мужчины средних лет. У одного разбито лицо, а другой подволакивал ногу и шипел сквозь зубы. Их молча отвели в сторону и поставили у стены. Я даже поморщился. Здешнее правосудие не тратит времени на суды. Понимаю, что иначе нельзя, но смотреть все равно неприятно. Слишком буднично. Хлопнули выстрелы — и тела мешками сползли на землю. Нардин зло прищурился и даже сплюнул.

— Кстати, у тебя есть знакомые в Куинстоне? — спросил я.

— Нет, — покачал головой Нардин, — не люблю ирландцев и британцев. Поэтому стараюсь с ними не общаться.

— Судя по травмам Бранкати, итальянцев ты тоже не особенно уважаешь, — сделал вывод я. Нардин не ответил. Молча пожал плечами. Мол, ничего не поделаешь.

— Нужно добраться до Лучиано, пока нас не опередили. Новости здесь разносятся быстро.

— Кто бы мог подумать, что его родной дядя заправляет делами в Порто-Франко?

— Заправлял, — уточнил Нардин, — он был консильери у Бранкати.

— Кстати, он жив?

— Увы. Тревельян сказал, что его нечаянно грохнули при штурме.

— Нечаянно или специально? — ухмыльнулся я.

— Этого мы уже не узнаем. Может, свои же и подстрелили, чтобы не болтал лишнего.

Во дворе продолжалась погрузка. После показательного расстрела пленники присмирели. Даже изящная итальянская ругань, висевшая в утреннем воздухе, и та исчезла. Причитания на тему святых и свиней закончились. Итальянцы, надо заметить, совсем не изобретательны в этом вопросе. Как ни послушаешь — все у них porco. [14]Святая Мадонна — porco, папа римский — porco… Porco miseria, porco mondo! [15]Никакой фантазии.

На крыльцо вышел Снупи.

— Ну что, парни? — Он устало помассировал шею и посмотрел на небо.

— Орден нам должен.

— Чего?! — вытаращился Тревельян.

— Не «чего», — уточнил я, — а машину. Наш джип был обстрелян неподалеку от Порто-Франко. Есть все основания обвинить этих макаронников.

— И что? — Эдвард даже глазами захлопал. — Здесь стреляют чаще, чем дети рождаются! С какой стати мы должны платить за вашу развалюху на колесах?

— Ну… — задумчиво протянул я. — Мы же имеем право на часть трофеев, не так ли?