Одна на две жизни Романова Галина

ГЛАВА 13

Оставшись одна, Агния отправилась в гостиную и присела на краешек дивана, не в силах больше двинуться с места. Возбуждение схлынуло, она чувствовала только усталость и странную пустоту в душе. Хотелось плакать, но слез не было. Не было вообще ничего.

Тихо скрипнула дверь — в щель сунулась голова Лимании.

— Господин ушел? — робко поинтересовалась она.

— Да.

— Он не-не-не будет завтракать? Есть гре-э-энки, как он любит…

— Нет.

— А куда он ушел?

— Не знаю.

Сатирра бочком протиснулась в комнату, тихонько подошла поближе.

— Ох, хоть бы он пошел в полицию…

«Да там и остался!» — мстительно подумала Агния, но лишь пожала плечами.

— Жаль, что я поздно заме-ме-метила, что он ушел, — продолжала горничная. — Я бы попросила его узнать, что будет с Марилием.

— С кем? — против воли заинтересовалась Агния.

Смущаясь и запинаясь, сатирра поведала о знакомстве с молодым соплеменником, который проник в их дом и оглушил ее ударом по голове.

— Вы ме-ме-меня не прогоните за то, что я так поступила? — пролепетала она. — Он мне-не так понравился… Такой воспитанный и симпатичный… Я так ме-ме-мечтала хоть с кем-нибудь познакомиться, думала, что и мне наконец повезло… А он…

— Он тебя предал, — вздохнула Агния и посмотрела на дверь, через которую только что выскочил Ариэл. Этот мужчина тоже ее предал. Осмелился обокрасть, когда она лежала больная. Воспользовался беспомощным состоянием женщины! Наверное, и в остальных вещах шарил! Конечно, ему же нужны были деньги! Надо проверить драгоценности, все ли на месте. У нее не так уж много украшений, но все дороги как память.

— Может, и предал. — Лимания потопталась и потом уселась на пол у ног хозяйки, как большая собака. — А может, и нет… Мне так его жалко. Я бы попросила, чтобы Марилия не наказывали слишком строго и разрешили нам встречаться…

— Ты хотела бы связать с ним жизнь? — удивилась Агния.

— А почему нет?

— Но он же преступник!

— Не-нет! Он просто оступился! Ему немного не-не повезло. И если его пе-э-эревоспитать, из него мог бы получиться отличный муж. Такой, как у вас, госпожа!

— Как Марек?

— Не-э-эт. Как господин Ариэл! Он сме-ме-мелый, сильный и совсем не страшный. И добрый. Он мог бы мне помочь спасти Марилия, я знаю!

Она глубоко вздохнула, поудобнее устраиваясь на полу у ног хозяйки и прижимаясь к краю дивана. Агния задумалась.

Мастер Молос был почти раздавлен. Сколько можно? Призрачная удача только-только поманит — и опять ускользает, как блуждающий огонек в руках крошечной пикси. Он столько лет шел к своей цели, иной раз шагал буквально по трупам — и вот опять.

…Его уверяли, что все будет в порядке. Ему говорили, что женщина слаба и беспомощна. Что достаточно на нее хорошенько надавить — и она все сделает сама. Но сначала эта глупая курица ухитрилась связаться с боггартом, который отвлек внимание и каким-то образом ухитрился спрятать ее от посторонних глаз, а потом внезапно нагрянула полиция. Пятерых констеблей и здоровенного рогача заметили всего несколько человек, но новости такого рода разносится на удивление быстро. Не прошло и десяти минут, как уже половина слушателей и преподавателей университета знали про них. Слухи расползались и множились, обрастая подробностями, и к тому моменту, когда они достигли ушей ректора, несколько констеблей превратились в целую армию, которая брала учебный корпус штурмом. Говорили про стрельбу и стаю ликантропов, засевших в подвалах и изготовлявших какое-то запрещенное законом зелье, про кровь девственниц, лившуюся целыми потоками, и про то, что одну такую жертву удалось вырвать из лап нелюдей-чернокнижников в самый последний момент. В общем, ректор, который только что вызвал мастера Молоса на ковер, потребовал правды.

Да, сказал алфизик, лаборатория была. Да, там изготавливали запрещенные зелья. Нет, никаких ликантропов и близко не было. Нет, он понятия не имеет, как ключ попал к преступникам. Да, это пятно на репутации университета, но в наших же интересах как можно скорее замять это дело. Что посоветовать? Если придут из полиции, отрицать все до последнего.

Ректор-то ему поверил, но вот поверят ли в полиции? Они арестовали одного из его подмастерьев, и, если верить свидетелям, тот обвиняется в покушении на полицейского. Неужели не понятно — если запахло жареным, надо уходить! Остальные-то ушли! А он почему остался? Некуда было бежать или захотелось поиграть в героя? И что будет, если он заговорит в участке и расскажет, как было дело? Ох, как все плохо…

Письмо было доставлено необычным способом — сложенный вчетверо листок просунули под дверь лаборатории. У мастера Молоса дрожали руки, когда он вчитывался в скупые строки, написанные незнакомым, кривым и косым почерком:

«Несмотря на то что вы совершили в отношении вдовы Марека Боуди, я, в память и из уважения к вашему мастерству, готов предоставить вам второй шанс. То, что вы столь безуспешно искали в его доме, сейчас находится у меня, и я знаю, что это такое. Готов обменять на останки Марека Боуди (они вам больше не понадобятся) для последующего захоронения. Если вы согласитесь, я могу закрыть глаза на все ваши деяния. Если откажетесь — я пойду с этим в полицию. В течение следующих трех часов посыльный будет ждать у ваших дверей. Выбор места и времени встречи оставляю за вами. Ответ напишите здесь же».

И все. Ни даты, ни подписи.

— Не нравится мне это, — подумал вслух старый алфизик. — Кто бы это мог быть?

Вопрос был явно риторическим, но сидевший в той же комнате молодой человек заглянул через плечо, пробегая глазами написанное.

— Наследство Марека Боуди, — протянул он. — Держу пари — если это не случайное совпадение, это… это…

— Я понятия не имею, что это такое! И я этому не верю!

— Мастер, вы не хотите рискнуть?

— Рискнуть? А если это ловушка?

— Не думаю. Тут ясно сказано: «Готов предоставить второй шанс». И выбор места и времени встречи тоже остается за нами.

— Значит, надо соглашаться?

— Надо рискнуть. Пока они не раскололи вашего парня, у нас есть немного времени. — Мужчина вынул листок из рук мастера и направился к столу в поисках пера и чернильницы. — А вы пока посмотрите, нет ли поблизости обещанного посланца?

Мастер Молос осторожно выглянул в коридор, прошел до конца, посмотрел в окно — и скорей кинулся обратно в лабораторию, где его напарник заканчивал писать ответ.

— Ты знаешь, Фил, что там за посланник? — прошептал он. — Там ликантроп!

— Настоящий? — отвлекся от письма Фил.

— Да!

— В таком случае я, кажется, знаю, кто автор этого письма. Ариэл Боуди.

Мастер Молос кивнул головой. Он успел узнать характер брата Марека и понимал, что тот вполне мог решиться на такой поступок.

— И где мы с ним встретимся? — поинтересовался он, наблюдая, как Фил сворачивает листок обратной стороной, чтобы скрыть собственную запись.

— Там, где этого добра навалом, — загадочно изрек Фил.

Ариэл не удивился письму, которое доставили, не прибегая к услугам почты, — кто-то просунул его под дверь. Лимания, которая возилась на кухне с ужином, клялась и божилась, что не слышала никаких шагов. Просто белый конвертик сам собой скользнул в щель и оказался на коврике.

Агния протянула было к посланию руку, но Ариэл ее опередил.

— Это мне, — пояснил он женщине, быстро прочел и просиял: — Они клюнули!

— Ты о чем? — Агния потянулась посмотреть, но мужчина уже убрал листок за пазуху.

— Да так, ни о чем. — Ее поцеловали в макушку. — Не бери в свою очаровательную головку. Ужинай спокойно и найди себе какое-нибудь занятие.

— А ты?

— А у меня дела! — отговорился мужчина, подхватил пистолеты, шпагу, плащ и направился к выходу.

В записке, переданной ему, четко оговаривалось место — музей и время — встреча была назначена через два часа, в половине девятого вечера. Все бы ничего, но это было время закрытия музея. Опоздать было нельзя. И все-таки Ариэл рискнул и поспешил в следственное управление.

Ему повезло — когда он выскочил из ландо и подбежал к воротам, следователь-рогач Холодный Туман как раз выходил из них, собираясь идти домой.

— Сударь, вас-то мне и надо! — Ариэл протянул вперед правую руку, прекрасно зная, что ни один рогач не ударит раненого. Сатир бы шарахнулся от него, как от проклятого. Ликантроп или вампир атаковали, не задумываясь. Пикси, лепрехуны и загадочные шезрулы вообще не заметили бы ранения и никак на него не отреагировали.

— Что случилось? — Холодный Туман отступил на несколько шагов в сторону, чтобы не загораживать ворота.

— Вот. — Ариэл достал записку. — Через… уже через час и несколько минут мне предлагается прийти к автору этого послания на встречу.

— И что думаете?

— Я пойду.

— В запасники музея? В одиночку? Без оружия? Да еще и с раненой рукой? — фыркнул рогач.

— Я все равно пойду, — поджал губы Ариэл. — Речь идет о душе и теле моего сводного брата… вернее, о том, что от них осталось. И потом — я больше чем уверен, что это — он… Тот, о ком я рассказывал.

— Вы, человеки, — странные существа! Вы готовы рискнуть жизнью ради… — С уст следователя чуть не сорвалось крамольное: «Ради другого самца», но он вовремя прикусил язык, причем в самом прямом смысле слова, став до странности похожим на свежий охотничий трофей. — Ради другого, даже не задумываясь над тем, а что такого этот другой может в благодарность сделать для вас!

— Он — мой сводный брат. И муж моей… близкой подруги. Его душа сейчас в опасности. Ее собираются использовать, если уже не использовали, в преступных целях. Мой долг — не только спасти Мара, но и остановить преступников, пока они не совершили нечто ужасное.

— Хорошо, — подумав, Холодный Туман качнул рогами вверх-вниз в знак согласия, — а что требуется от меня?

— То, что всегда требуют от полиции, — чтобы она явилась и арестовала преступников.

— В одиночку я с вами не пойду, — ответил рогач. — Мне нужно собрать людей, написать вышестоящему начальству рапорт… Брать придется почти наверняка тех, кого мне смогут выделить, — у констеблей и без того много работы, чтобы еще и добровольцев вызывать. И потом, на сверхурочную работу нужно спрашивать особое разрешение. И часть сотрудников уже разошлись по домам, что только усложнит дело. Короче, вы отправляйтесь туда первым, а подкрепление прибудет потом. Потяните время. Чем большую фору вы нам дадите, тем большим количеством людей я буду располагать.

— Хорошо, — кивнул Ариэл. — Я попробую.

Но следовать этому заявлению не получилось.

Ближе к вечеру достать в центре города свободное ландо было трудно — все были либо уже заняты, либо спешили с заказами, торопясь поспеть на встречу с важным клиентом. Не помогало даже упоминание о Тайной канцелярии — одни возницы не верили Ариэлу и требовали показать бумаги, другие спешили убраться подальше, не желая связываться. Он начал нервничать и принял решение идти пешком, хотя и понимал, что непременно выдохнется и толку в драке от него никакого не будет. А в том, что драка предстоит, он не сомневался. Автор записки — Ариэл узнал его по почерку — не из тех, кто так просто сдается. Человек, совершивший не одно, а целых два убийства ради своей идеи, вполне способен пойти и на третье. И это если не вспоминать о похищении женщины!

На углу улицы Гирлянд и набережной ему повезло — на глаза попалась свободная коляска. Ехать оставалось всего ничего, но несколько относительно спокойных минут передышки ему бы не помешали.

— Вы в музей собрались, сударь? — Возница попался словоохотливый. — К наукам потянуло?

— Да. — Ариэл погрузился в планирование и отвечал односложно.

— А не поздновато? Время вечернее…

— Я успею.

— И чем интересуетесь, смею спросить?

— Историей.

— Эва! А чего ею интересоваться-то? Ну было. Но так дело-то прошлое! Сейчас все не так, все иначе! О настоящем надо думать, а не в прошлом копаться. Живем-то сейчас, а не тыщу лет назад!

— Ты не прав. — Ариэл запрокинул голову, глядя в небо. — Мы живем всегда.

— Это что, как священники говорят, что душа, мол, бессмертная?

— Да.

— А-а-а, я-то думал… Тогда все равно непонятно — ежели душа бессмертна, то она, стало быть, о прошлом должна сама все знать? На кой ляд тогда историю учить?

— Приехали, — перебил Ариэл, приподнимаясь в коляске.

— Куда приехали-то? — Возница указал кнутом. — Главные ворота — вон они, дальше! А это для работников музейных…

— Приехали, — с нажимом повторил Ариэл, собираясь выскочить на ходу.

— Ежели вы такой обидчивый, что вас мои слова за живое задели, то, конечно, извиняйте. — Возница протянул руку за оплатой. — А вот ежели бы вы…

Ариэл сунул ему пару медяков и решительно направился к боковым воротам.

Кроме главного входа в музей и в прилегающий к нему парк можно было попасть двумя путями — со стороны конюшен (Ариэл уже побывал там накануне и не хотел светиться) и через боковые ворота, которыми пользовались служащие. Эти же ворота использовали для доставки в музей разных диковин для новых экспозиций и продуктов в ресторан.

Музей, как обычно, работал до последнего посетителя. В большинстве залов еще прогуливались любопытствующие, но многие либо спешили к ресторану, чтобы спокойно поужинать, либо уже направлялись домой. Ариэл шагал не спеша, изображая праздношатающегося гуляку. Время от времени он то останавливался возле какой-нибудь картины или красивой статуэтки, то наклонялся над толстым стеклом, под которым на подушках лежали крошечные сувениры из далеких стран.

В тех залах, откуда посетители уже ушли, суетились служители. Одни прибирали и подметали полы, другие протирали тряпочками подоконники и дверные ручки, третьи тащили корзины с мусором, четвертые накрывали полотнами особо ценные экспонаты. Многие провожали Ариэла удивленными взглядами.

— Мы закрываемся через несколько минут, — счел нужным предупредить один, когда Ариэл, миновав весь первый этаж, решительно направился на второй.

— Сколько у меня времени? — приостановился тот.

— Еще четверть часа. — Служитель указал на большие настенные часы, висевшие над входом. Ариэл обернулся на циферблат через плечо.

— Мне времени хватит, — сказал он.

— А куда вы направляетесь?

В записке не было сказано точное место встречи, но сомнений у Ариэла почему-то не возникало.

— В зал истории Древнего Кайтарра.

— Мумиями интересуетесь?

— Да.

— Там сейчас новую экспозицию делают. После гибели Фила Годвина решили все поменять. Так что пока смотреть особо нечего.

— Отлично. Тогда только одним глазком гляну — и сразу назад. Вы уж не торопитесь запирать двери-то. А то мне придется среди мумий ночевать! А они, говорят, по ночам встают и разговаривать начинают…

Ариэл нарочно задержался, болтая со служителем. Тот теперь запомнит позднего посетителя и, уходя, предупредит ночных сторожей о том, что еще не все покинули музей. Сторожа не станут запирать двери сразу после закрытия, будут ждать… А потом либо подъедет полиция, либо у них самих не выдержат нервы и они пойдут проверять.

На третьем этаже, где располагалась экспозиция Древнего Кайтарра, было пусто и тихо. В некоторых залах уже погасили все огни. Кое-какие двери были заперты на засовы и щеколды. Но Ариэл знал, что нужная дверь будет открыта, и уверенно шел по неосвещенным коридорам, наступая на пятна лунного света на полу. Эхо его шагов катилось впереди.

Нужные двери оказались распахнуты настежь. Хороший знак.

Он задержался на пороге, сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду. Вошел в помещение.

Зал был освещен красноватым светом масляных ламп, снизу вверх подсвечивающих мумии, которые были установлены в нишах под стеклом. Вопреки заверениям служителя, тут ничего не меняли. Или все-таки где-то что-то переставили?

Ариэл замедлил шаг, всматриваясь в ряды высохших тел. Мужчины и женщины, молодые и старые, взрослые и подростки, едва-едва вышедшие из детского возраста. Тут было такое разнообразие, словно древние могильщики пытались оставить для потомков целый срез своего общества. С некоторым волнением и даже отвращением Ариэл заметил мумию беременной женщины. Музейные работники или же сами могильщики с невероятным цинизмом отрезали лоскут кожи от ее живота, чтобы можно было видеть мумифицированного ребенка — еще не родившегося, но уже убитого. Ариэл представил, как бы содрогнулась от отвращения Агния, увидев в их первый приход сюда такое…

Но нет! Она не могла этого увидеть. Этой мумии здесь точно раньше не было. Ариэл был готов поклясться спасением души, что видит ее впервые. Выходит, служитель не соврал? Значит, тут действительно все меняли местами?

Тихий шорох за спиной заставил насторожиться.

— Любуетесь? — вкрадчивый голос.

— Да, — ответил он, не обернувшись. Во-первых, в стекле отразился мужской силуэт, больше похожий на чью-то неупокоенную тень. А во-вторых, так подошедший не заметит, что рука Ариэла осторожно поползла к рукояти заряженного пистолета.

— Интересное зрелище, не правда ли?

— Первый раз такое вижу, — согласно кивнул он. Голос человека был знаком настолько, что все сомнения отпали. Он разговаривал с автором записки, с тем, кого подозревал в убийстве Фила Годвина и похищении Агнии. Не было смысла спрашивать, как он остался в живых — сейчас не до того. — Тонкая работа. Как вам это удалось?

— Удалось — что?

— Вот это. — Он ткнул пальцем в витрину. — Мумифицировать нерожденного младенца.

— А кто сказал, что это моя работа? Нет, это тоже сделали кайтаррцы. Мне до них далеко.

— И все же вы добились кое-каких результатов?

— Да. — Собеседник улыбнулся. Он держался поодаль, и Ариэл не спешил поворачиваться к нему лицом. — Желаете посмотреть?

— Желаю.

— Только за плату. Вы принесли то, что должны?

— Да. — Ариэл стоял спиной, внимательно глядя на отражение темного силуэта.

— Покажите.

Действуя нарочито медленно, Ариэл полез за пазуху правой рукой. Пришлось стиснуть зубы — рассеченные мышцы повиновались плохо. Нащупал крошечный пузырек, вынул, протянул в сторону руку, держа его на ладони.

— Да. Это он!

Человек дернулся вперед — и пальцы Ариэла плотно сомкнулись на пузырьке.

— Вы обещали!

— Хорошо. Пройдите сюда! — Он сделал приглашающий жест.

Повинуясь его указаниям, Ариэл сделал несколько шагов вдоль ряда витрин с мумиями. За беременной женщиной последовала юная девушка. Потом — высокий плечистый мужчина в боевом облачении и воинской раскраске, как гласила надпись на табличке. Потом еще одна женщина, на сей раз какая-то старуха. А дальше…

Мужчина. Молодой, если судить по сохранившимся зубам и густым светлым волосам. Обычная фигура. Чресла прикрыты набедренной повязкой. Вторая повязка надежно удерживает волосы надо лбом. На шее — что-то вроде ожерелья. На ногах — сандалии. Рядом на подставочках инструменты — папирус, свернутый в трубочку, перо, чернильница, стилус. «Писец», — гласила надпись.

Там были еще и примечания, чем знаменита эта каста и что делали писцы, но Ариэл не стал читать. Запрокинув голову, он уставился в лицо мумии.

В лицо того, кто еще полгода назад был живым человеком, полным сил, надежд на счастье и смелых научных замыслов.

— Не может быть, — вырвалось у него. — Это невероятно!

— Да, у меня все получилось, — не без гордости ответил собеседник. — Мне удалось полностью восстановить древние технологии. Вплоть до выяснения того, какими маслами обрабатывали тела, чтобы защитить их от преждевременного разложения.

— Это… чудовищно.

— Ничуть. Когда-то такое было в порядке вещей…

— Убивать людей ради удовлетворения своего честолюбия?

— Ради науки! — поправил собеседник. — Ему уготована вечная жизнь…

— В качестве музейного экспоната. — Ариэл не верил в реальность происходящего, но ошибиться не мог. Это тело его брата было выставлено в экспозиции «Древние кайтаррцы». Тело Марека Боуди, умершего при загадочных обстоятельствах во время научной экспедиции к подземелью Духов.

— А почему нет? Многим из них — несколько тысяч лет. И так прекрасно сохранились!

— Но почему он? Почему Мар?

— Удачное стечение обстоятельств, не более того. Он сам виноват — зачем заключал часть своей души в этот сосуд?

— Поход в подземелье Духов был опасен для него. Он рисковал жизнью…

— Рискнул — и проиграл. Это нормально, вам не кажется?

— Нет. Если бы не это… стечение обстоятельств, он бы вернулся живым и невредимым. И наверняка принес бы оттуда несколько подходящих душ — для завершения своего эксперимента. А вместо этого…

— …сам стал экспериментом! — усмехнулся собеседник и вдруг стал серьезным: — Хватит болтать. Отдай мне ка!

— Сначала покажи мне то, что должен был отдать вместе с мумией! — предложил Ариэл, переходя на «ты».

— Ты… мы так не договаривались! — Мужчина сделал шаг навстречу. — Ты обещал не делать глупостей!

— А ты обещал отдать мне тело брата!

— Забирай!

— Вот и ты забирай! Как я понимаю, ка тебе нужнее, чем мне — останки Мара. Я свою часть договора выполнил. Отдай мне ушебти и забери ка сам!

Он медленно повернулся спиной к витрине. Свет теперь бил ему в спину, освещая погруженный во тьму зал. На противоположной стене серыми пятнами выделялись окна. Силуэт человека казался черным пятном во мраке.

Что-то мелькнуло в воздухе. В темноте было не разобрать, но Ариэл угадал движение за миг до того, как его собственный кортик ударил его по руке. Он заметил резкое движение, но не успел сжать пальцы и почувствовал сильный удар железной рукоятки по кисти. Зачарованное оружие не могло причинить вреда своему владельцу. Но боль от удара стрельнула через рассеченную мышцу до самого плеча, и пальцы разжались, выпуская драгоценный сосуд.

— Ах ты…

Кортик отлетел в одну сторону, а пузырек — в другую. Оглушенный болью, Ариэл секунду или две стоял неподвижно, в то время как его противник со всех ног кинулся к упавшему пузырьку, бросаясь на него, как зверь на добычу.

— Отдай!

— Черта с два! — Тот покатился по полу, вскакивая с добычей в руке.

Левой рукой Ариэл выхватил пистолет. Искать кортик смысла не было — он бы терял драгоценные секунды.

— Ты не посмеешь. — Противник попятился от нацеленного в него дула.

— Уверен?

Вместо ответа мужчина бросился бежать.

Он метнулся вглубь зала, туда, где, насколько помнил Ариэл, имелся второй выход из зала мумий. Опасаясь, что враг уйдет, Ариэл выстрелил.

Грохот выстрела слился со звоном разбитого стекла. Пуля выбила витрину одной из мумий. Отшвырнув разряженный пистолет, Ариэл выхватил второй, кинувшись в погоню. Стрелять левой рукой, да еще на ходу, он не умел, и вторая пуля разворотила дверной косяк. Досадуя, что противник сейчас уйдет, Ариэл со всей силой швырнул в него пистолетом.

Тот пролетел мимо, ударился о стену, а беглец нырнул в дверной проем. Было слышно, как загрохотали его башмаки вниз по лестнице.

Самым правильным было отступить — тело Мара он получит так или эдак, в полиции все знают, преступнику не уйти. Но оставить в руках убийцы душу названого брата? Ни за что!

Додумывал Ариэл эту мысль уже на бегу.

Лестница запасного хода вывела его куда-то вниз, в полупустой зал на первом этаже, заставленный большими ящиками и коробками. То ли запасники музея, то ли склад. Свет пробивался из одной из дверей, позволяя кое-как ориентироваться в пространстве.

Он ворвался сюда почти на плечах убегавшего противника, видя его спину, и сразу заметил, что тот нырнул куда-то за ящики. Метнулся следом, чуть-чуть притормозив, чтобы обнажить шпагу. Держать ее в левой руке Ариэлу приходилось и раньше, но вот быстро выхватывать из ножен не получалось. И эта заминка едва не стоила ему жизни, ибо в следующую секунду из-за ящиков выскочил его противник, тоже вооруженный шпагой, и, стой Ариэл чуть ближе, тот с легкостью насадил бы его на острие.

Вовремя заметив в полутьме блеск стали, Ариэл отпрыгнул в сторону, поднимая оружие. Наконец-то все условности были отброшены в сторону — он видел своего врага и мог его убить. На дуэли, как когда-то обещал следователю-рогачу. Убить того, кто отправил на тот свет его сводного брата, подставил под обвинение его самого и похитил любимую женщину.

Ариэл фехтовал намного лучше противника, у которого за плечами не было военной академии, где всем мальчикам в обязательном порядке преподавали искусство фехтования. Но сейчас силы сравнялись — Ариэлу приходилось действовать левой рукой, да и свет из распахнутой двери бил ему прямо в лицо, заставляя отступать в темноту и щуриться. После первого обмена ударами он был вынужден перейти в оборону, понимая, что это — прямой путь к проигрышу. Но в душе оставалась надежда на то, что музейные работники услышали выстрелы и теперь спешат на помощь. Значит, надо только протянуть время.

Противник наступал. Отступавший Ариэл внезапно запнулся обо что-то ногой и с ужасом почувствовал, что теряет равновесие. Любой ценой стараясь удержаться и не упасть, он устремился в слепую атаку, наугад отмахнулся, сбивая клинок противника, сделал молниеносный выпад. Спасаясь от неожиданной атаки, его враг шарахнулся в сторону. Противник пытался удержать позиции, но ему все-таки недоставало опыта. Внезапно он развернулся и кинулся бежать.

Опасаясь, что враг уйдет — тот намного лучше ориентировался в складских помещениях музея и мог найти укромный уголок, — Ариэл совершил то, на что не решился бы в здравом уме и твердой памяти: примерился и метнул противнику вдогонку свою шпагу. Метнул не как копье, а как большой нож.

И попал. Как раз в этот миг убегавший обернулся, и описавшая круг рукоять попала ему в лицо. Нелепо взмахнув руками, он упал навзничь. Не теряя времени, Ариэл подскочил и пнул его в бок ногой.

Мужчина среагировал мгновенно. То ли удар был не слишком сильным, то ли это был отвлекающий маневр, но он проворно перекатился набок, успел поймать Ариэла за ногу и дернул его на себя.

Не устояв, Ариэл рухнул на спину. От удара об пол у него едва не вышибло дух. Перед глазами вспыхнули звезды. Он взвыл, клацнув зубами, и замер, а в следующий миг на него навалился его противник. Голова едва не оторвалась от мощного удара в челюсть.

Сражаться одной рукой было трудно, тем более что нарочно или случайно, но противник коленом прижал именно правую руку. Боль сводила с ума, но, хрипло взревев, Ариэл выбросил вперед и вверх левую руку, ловя противника за горло.

— Ты-ы-ы…

Мужчины покатились по полу. Ариэл вцепился в глотку своего противника со всей злостью и силой, сражаясь насмерть, как не сражался с тем ликантропом несколько недель назад. Пальцы нащупали кадык мужчины, сдавили его. Противник хрипел, рычал, брызжа слюной, и отчаянно лупил по нему кулаками.

У пропустившего несколько ударов Ариэла кружилась голова. Непослушные пальцы скользили по коже. Но он упрямо впивался в шею врага ногтями, словно дикий зверь — когтями. Был готов разодрать горло врагу, и тот тоже слабел, вынужденный сражаться за каждый глоток воздуха. В какой-то миг он сам попытался сомкнуть руки на шее Ариэла, но помедлил — в одной из них был зажат пузырек. Ему надо было выпустить добычу, а это оказалось таким сложным делом. Его удары становились все слабее и слабее, но и Ариэл держался из последних сил…

Наконец раздался топот бегущих ног. Вспыхнули огни масляных ламп, освещая два сцепившихся в схватке тела. А потом чьи-то руки принялись растаскивать противников в стороны.

— Все! Хватит! Хватит! — Смутно знакомый голос ворвался в сознание. — Вы его взяли! Он почти готов…

Ариэл разжал сведенные судорогой пальцы, почувствовал, как его поднимают, приводя в вертикальное положение. Глубоко вздохнул, обвел мутным взглядом собравшихся. Его держали за руки два музейных работника. Один из служителей и констебль заламывали назад руки его полузадушенного противника. Рядом стояли знакомый рогач и еще два полицейских.

— Вы вовремя, — промолвил Ариэл. — Спасибо. Обыщите его. У него должен быть такой пузырек из темного стекла, лепрехуновской работы. И еще один. Глиняный сосуд в форме человечка…

Констебль профессионально охлопал одежду задержанного, полез во внутренние карманы, ощупал подкладку камзола и протянул Ариэлу пузырек:

— Это все. Глиняной фигурки нет.

На какой-то миг Ариэлу стало страшно — мелькнула мысль, что фигурка выпала во время бегства и драки и теперь в лучшем случае валяется где-то, закатившись в угол, если не раздавлена в темноте чьим-то сапогом. А это катастрофа. Но потом встретил хитрый взгляд задержанного и все понял.

— Тварь, — выдохнул он. — Подстраховался-таки?.. Где находится ушебти Марека Боуди? — обратился Ариэл к своему недавнему противнику.

— Не скажу.

— Решил поиграть в героя? Ну-ну… Ваша честь, — окликнул он следователя, — я обвиняю этого человека в двух убийствах и похищении женщины. И еще, позаботьтесь о том, чтобы завтра задним числом был подготовлен приказ об аресте мастера-алфизика Димера Молоса.

— Основание? — деловым тоном поинтересовался Холодный Туман.

— Пока — подозрение в соучастии в убийстве своего коллеги Марека Боуди. И незаконное использование человеческой души в личных целях.

— Ого! — фыркнул рогач. — И вы сможете это доказать?

— Да.

Мастер Молос не мог усидеть дома. Его небольшая холостяцкая квартирка в одном из жилых корпусов университета казалась ему тесной клеткой, западней, откуда надо выбираться, если он хочет сохранить жизнь. И без того большую часть времени проводивший в лабораториях и на кафедре и являвшийся сюда только переночевать, старый алфизик без сожаления готовился покинуть дом. Вещи уже были собраны, деньги — тоже. Дело было за малым — дождаться возвращения Фила из музея, и можно отправляться в путь. До рассвета они покинут столицу. Пока их хватятся завтра утром, пока проведут расследование, пока то да се — след простынет.