Седьмой круг Извольский Сергей

– Будь я леди, я бы никогда не вышла замуж за вашего брата, – выдохнула горничная. Луиза неожиданно рассмеялась.

– Но это не мешает тебе бегать по ночам в его покои. О, не смущайся. Похождения графа никогда и не для кого не были секретом.

– Ну, что ж, тогда вы понимаете, что я не просто так сказала. У его сиятельства ужасный характер.

– Все хватит! Я не собираюсь сплетничать за спиной брата, – строгим тоном оборвала служанку Луиза. – Лучше давай придумаем, как нам вызволить Элизабет.

Но придумывать ничего не пришлось. Граф согласился на освобождение из темницы своей пленницы сам. Запланированная соколиная охота на следующее утро не состоялась. С границы прибыл гонец и сообщил о набеге разбойников из банды Генри Робсона на земли Мельбурнов в районе северного Тайна. Отдав распоряжение своим приближенным собрать армию и подготовить к походу, Ричард зашел в покои сестры, чтобы попрощаться.

– Мне придется покинуть тебя на несколько дней, Луиза. На нас снова напали. Боюсь, что это никогда не прекратится, – сказал он с досадой. Сестра мягко улыбнулась графу, облаченному с ног до головы в доспехи.

– Шотландцы?

– Нет. Местные. Клан Робсона снова решил угнать наш скот. Я найду все укрепления этих разбойников и подожгу, а потом вернусь. Ты не должна волноваться. Со мной ничего не случиться.

– Я знаю, – кивнула Луиза.

– Им не пробить своими стрелами твою броню. И с тобой лучшие рыцари севера. Я бы хотела попросить.... Перед тем, как ты уедешь…– девушка подняла на брата полные мольбы глаза. Провел пальцами в толстых кожаных перчатках по ее щеке, улыбка его смягчилась.

– Я знаю, маленькая проказница. Ты снова проявила непослушание. Но твоя доброта отогревает мое сердце. Я велю освободить Элизабет Невилл. Но, если ты упустишь ее! Если ей удастся бежать! – брови Ричарда сошлись на переносице.

– Она не в том состоянии, чтобы бегать. Да, и как она покинет охраняемые стены замка? – покачала головой Луиза, в ее улыбке и глазах светилась благодарность. – Как давно ты знаешь, что я передаю ей еду и одежду?

– С самого начала, – Ричард улыбнулся, и быстро коснувшись губами лба сестры, вышел из девичьих покоев.

Едва отряд во главе с графом Мельбурном покинул стены замка, Луиза, немедля ни минуты, распорядилась освободить Элизабет из темницы.

С девушки сняли цепи, и отнесли в жилую часть замка, где три молоденькие служанки, зажимая нос и ругаясь, долго и тщательно отмывали несчастную, безропотную Элизабет, дважды меняя воду в деревянной лохани, вытраливали из волос насекомых, скоблили кожу шершавой материей, а потом обильно смазали ароматными маслами. Луиза пожертвовала пленнице свою кружевную нижнюю рубашку из тончайшего шелка, маленькие, сшитые из кожи, совсем новые туфли и темно-синее муслиновое платье с глухим воротом. Волосы расчесали и заплели в длинную косу, перевязав атласной лентой. Элизабет плохо соображала, что с ней происходит, и позволяла делать с собой все, что угодно, с полнейшим безразличием. Ей казалось, что она все еще находится в мире фантазий, и только когда чистую и одетую в новую красивую, по сравнению с тем, что она носила последние месяцы, одежду, привели в покои Луизы Чарлтон, туман в голове Элизабет Невилл стал проясняться.

Чтобы защитить свою подопечную от поползновений не самых благородных мужей, обитающих в замке, Луиза велела поставить в своей просторной гардеробной кровать для пленницы. Осмотрев с головы до ног труды своих слуг, сестра графа удовлетворенно улыбнулась. Элизабет выглядела крайне изможденной, но живой. Отсутствующий взгляд и пустые глаза дали ей понять, что сейчас им вряд ли удастся поговорить. Луиза сама проводила Лиз к кровати и уложила на мягкий матрас, сверху накрыв одеялом.

– Ты должна поспать, а потом я начну тебя откармливать, – мягко сказала Луиза, присаживаясь на край кровати, и держа руку Элизабет в своей. Не привыкшие к свету глаза девушки слезились, сосуды полопались от напряжения.

– Я не плачу, – прохрипела Элизабет. – Это свет.

– Я знаю, – нежно улыбнулась Луиза. – Но нет ничего плохого в том, чтобы поплакать рядом с тем, кто любит тебя.

– Ты любишь меня?

Мисс Чарлтон кивнула.

– Почему?

– Бог любит всех нас, несмотря на наши прегрешения. Элизабет, мы обе прошли через ад. И я тоже была похожа на маленького ощерившего зверька, пока меня не спас брат.

Элизабет ничего не ответила, закрыв глаза длинными ресницами. Она все еще боялась, что это сон, приснившейся ей на холодном и влажном полу темницы

Элизабет проспала почти сутки, а когда проснулась, окончательно убедилась, что чудесное избавление ей не пригрезилось. И она действительно лежит на чистых простынях, в чистом белье, не слышит отвратительного писка крыс, а в голове не копошатся вши. Комната Луизы была наполнена светом, который лился из большого окна, тепло от натопленного камина, украшенного резьбой и многочисленными полочками, на которых лежали разные женские принадлежности и безделушки, заполняло все пространство. Элизабет не могла насытиться всем этим. Солнечный свет и тепло пронзили ее тело, отогревая что-то давно умершее в ее душе. Со своей кровати, установленной в гардеробной, Элизабет могла просматривать всю комнату Луизы Чарлтон. Как же эти светлые уютные покои не походили на мрачную скупую обстановку в комнатах ее брата. Стены покрывали расписные в бледно-голубых и постельных цветах гобелены, тяжелые парчовые портьеры на окнах, расшитые золотом и серебром, резная мебель, привезенная откуда-то из-за границы, так как в Англии такую не изготавливали, предпочитая что-то более массивное и грубое. Возле кровати с бирюзовым балдахином стоял французский дрессуар. В комнате Элизабет в поместье отца был точно такой же. На стульях с резными ножками лежали расшитые подушки, пол застелен цветными коврами с толстым ворсом. На потолке причудливая лепнина, кое-где подкрашенная серебреными и кремовыми цветами. Все в этой комнате выдавало тонкий вкус своей хозяйки.

Девушка, которую Луиза ненавидела и считала предательницей, спасла ей жизнь. Было ли это следствие чувства вины или благородным порывом души, Элизабет не знала, но ненавидеть сестру своего мучителя и врага больше не могла.

Откинув одеяло, девушка встала. Сон придал ей сил. Она чувствовала, как энергия возвращается к ней вместе с чувством голода и жаждой. Элизабет надела новые удобные туфли и подошла к окну. Перед ней раскинулся чудесный вид на живописные долины и холмы, маленькие озерца, речушки и болота, заросшие белыми цветами. В долинах паслись лошади и рогатый скот, а еще дальше располагалась деревушка. Маленькие домиками, с конусообразными крышами, крестьяне, трудящиеся на полях. Элизабет замерла, чувствуя, что готова расплакаться. Она и забыла, что вокруг есть мир. Такой красивый и пестрый, и люди, много людей со своими горестями и печалями.

– Ты проснулась, – раздался за спиной мягкий мелодичный голос.

Элизабет резко обернулась и посмотрела на вошедшую Луизу Чарлтон. Девушка показалась ей ослепительно красивой. Синие миндалевидные глаза с длинными черными ресницами смотрели на нее с нежностью и теплотой, на изящных скулах играл румянец, тонкая линия шеи, белоснежная кожа и черные, как смоль волосы, аккуратно завитые в длинные локоны вдоль лица. На Луизе было очаровательное атласное голубое платье, с низким декольте, а талия в корсете казалась осиной. Из украшений только нитка белого жемчуга, обвитая вокруг шеи. И как она сразу не поняла, что такая красавица с нежной кожей не может быть служанкой.

– Как ты оказалась с Алексом Флетчером в Йоркшире? – спросила Элизабет первое, что вдруг пришло ей в голову. Глаза Луизы мгновенно потухли. Девушка отошла в сторону, пропуская Мэри с подносом в руках.

– Это неважно, Элизабет, – тихо сказала Луиза, медленно ступая по ковру. – Нам нужно позавтракать. Ты голодна?

– Да, – кивнула Элизабет, глядя на заставленный аппетитными блюдами поднос, который Мэри поставила на столик посередине комнаты.

Все три девушки сели за стол.

– Я всегда ем здесь. Не люблю общество мужчин, трапезничающих в зале. Они бывают очень вульгарны, – пояснила Луиза, заметив удивленный взгляд Элизабет. – А других женщин, кроме прислуги, тут нет.

Они ели в полнейшей тишине. Лиз сначала, не стесняясь, и не думая о приличиях, жадно набросилась на жареную курицу с овощами, отведала нежное мясо гуся, щедро намазала хлеб паштетом из оленины, а потом, насытившись, принялась размышлять над вопросом, на который ей не ответила Луиза. Так, как же она оказалась в поместье Томаса Перси в компании тогда еще будущего мужа Элизабет, да еще в роли немой служанки. Если предположить, что она попала под чары Алекса, и будучи его любовницей, поехала за ним, то сразу появлялись противоречия. Ни одна девушка в здравом уме, тем более столь юная, не отправится с любовником на его свадьбу с другой женщиной в такой нелепой роли. Все поведение Луизы в поместье Ньюборн указывало на то, что она оказалась там не по своей воли, и ее слова перед тем, как Лиз погрузилась в сон. "Мы обе прошли через ад" . Имелось ли в виду под словом "ад" – насилие? Неужели Алекс Флетчер, барон Ридсдейл – насильник совсем молоденьких девушек? Пару месяцев назад она бы ни за что не поверила в это. Но трагические события в жизни многое повернули в ее душе. Она уже не видела мир глазами прежней Элизабет Невилл. Самый респектабельный джентльмен на поруку мог оказаться душегубом и извергом. И ей знаком живой пример. Граф Мельбурн. Они с Алексом давние соперники в борьбе за власть и земли. Мог ли Алекс похитить и обесчестить его сестру? Здравый смысл говорил, что да. Но остатки чувств, еще теплившееся в душе девушки, искали ему оправданий и других объяснений. Может быть, злодей Мельбурн вынудил Алекса поступить таким образом. Но, даже в этом случае, его поступок был отвратителен и противоестественен. Ей вспомнились слова Мельбурна, когда он говорил, что ее муж прекрасно знает, что они с ней сделали. Были ли мучения и пытки, которым подвергли Элизабет местью на действия ее мужа? Да. Теперь она в этом не сомневалась. Но это не умаляло ни на грамм ее ненависти к Мельбурну. Ничто не может оправдать подобного зверского отношения к человеку, тем более к девушке. Увлеченная мрачными мыслями, Лиз не могла не заметить откровенно недоброжелательного отношения к ней горничной Мэри Бренон. Она бросала на Элизабет презрительные взгляды, и старалась держаться от нее подальше, словно от прокаженной. Осуждать служанку было сложно, особенно после всего, что она видела в темнице. Лиз сама удивлялась, как ей удалось не подцепить заразу в грязном, кишащем крысами подземелье.

– Как долго я просидела в темнице? – спросила Элизабет, обращаясь к Луизе Чарлтон.

– Чуть больше месяца. Я почти каждый день просила Ричарда отменить наказание, но он был не преклонен.

– Что изменилось? – Лиз положила на тарелку надкушенный кусок хлеба с паштетом, почувствовав, что больше не сможет съесть ни крошки.

– Я сама не знаю. Последние дни граф изменился. Стал мягче, что ли. Больше не бросается на людей, не напивается до полусмерти, даже охотой снова увлекся. Я стала узнавать своего прежнего брата. Я боюсь делать какие-то выводы или прогнозы, но мне кажется, что демоны, которыми он был одержим в последнее время, отпускают его.

Элизабет напряженно застыла. Страшная догадка промелькнула в ее голове. Мельбурн не раз говорил, что главной причиной ее похищения является желание отомстить Алексу Флетчеру.

– Может быть, – голос девушки предательски дрогнул. – Граф Мельбурн осуществил свои планы относительно моего мужа?

– Нет, – категорично покачала головой Луиза. – Я бы знала об этом, и ты, я думаю, тоже. Если бы Ридсдейл был мертв, твое пленение потеряло бы смысл. Возможно, Ричард близок к .... Элизабет, тебе не нужно терзать тебя мыслями о Флетчере. Этот человек не стоит тебя.

– А кто стоит, мисс Чарлтон? – скривив губы в усмешке, спросила Элизабет. Ярость с новой силой запылала в ее душе. – Кому я, вообще, теперь нужна? Может, я не уйду отсюда живой? Кто знает, что завтра придумает твой брат.

– Завтра – ничего не придумает. Граф Мельбурн в отъезде. Отбивает свои земли от набегов разбойников, – холодно ответила Луиза. – Я сделаю все, чтобы ты благополучно вернулась домой.

– Я не уверена, что еще хочу этого, – откинувшись на спинку стула, бессильно прошептала Элизабет. Весь ужас случившегося внезапно свалился на нее, раздавив своим неподъемным грузом.

– Что ты говоришь, – Луиза наклонилась вперёд и накрыла ледяную ладонь Лиз, своей теплой рукой. Потом посмотрела на служанку, словно не решившись говорить при ней. – Мэри, убери со стола, и отнеси остатки пищи на кухню, – попросила она.

Когда горничная покинула покои госпожи, Луиза снова обратилась к Элизабет.

– Я понимаю, как тебе тяжело. Ты не понимаешь, что происходит. Почему ты здесь…

– Почему же? Я догадываюсь, мисс Чарлтон, – Лиз медленно поднялась на ноги. – Мой муж и ваш брат – давнишние враги и соперники. Алекс похитил вас из родного дома, силой увез с собой, возможно, обесчестил, и граф решил отомстить. Он не просто захватил земли моего мужа, но и его жену.

– Если вы думаете, что я поддержу или опровергну ваши догадки, Элизабет, то ошибаетесь. Я дала слово брату, что ничего вам не расскажу, и сдержу его. Вы должны знать только одно – ваш муж – негодяй, и заслуживает самой страшной смерти. Но я со своей стороны, сделаю все, чтобы ваша судьба изменилась к лучшему.

– Как? Я похищена и обесчещена. Я никогда не смогу этого забыть, и общество не забудет, если я вернусь домой.

– Что-то подсказывает мне, Элизабет, что для вас мнение общества не так уж много значит. У вас есть родные и близкие, которые любят вас и сделают все, чтобы боль от случившегося пусть не забылась, но утихла.

– Вам легко говорить, миледи, – горько ответила Элизабет.

– Никто, кроме меня, не знал, что вы похищены. Ваше имя не пострадало. Глаза Луизы наполнились страданием, и Лиз пожалела о сказанных в гневе словах.

– Извините меня. Я понимаю, что такое не забывается, – тихо прошептала Элизабет.

– Ничего. Вы имеете право на гнев. Давайте с вами договоримся, что с этого момента мы не станем обсуждать графа Мельбурна и барона Ридсдейла. Я бы не хотела, чтобы мы вновь стали врагами, Элизабет.

– Да, я согласна, – кивнула Лиз с некоторым облегчением. – Я так понимаю, что в данный момент – моя судьба в ваших руках. Что я должна делать?

– Я бы с удовольствием разместила вас, как гостью, но вы понимаете, что это невозможно. Я уже давно ищу девушку, которая могла бы делать мне прически и помогать с одеждой. Мари – хорошая горничная, но у нее нет ни вкуса, ни опыта.

– Я поняла, – сухо ответила Элизабет.

– Кажется, пора отдавать долги. И мы с вами поменялись местами, но я надеюсь справиться со своей ролью лучше, чем когда-то вы, – легкая улыбка тронула губы девушки. Заплетать и одевать Луизу Чарлтон гораздо приятнее, чем выносить помои или сидеть в вонючей каменной ловушке.

– Да, Элизабет, я бы хотела попросить вас не покидать пределы этого крыла. В замке полно мужчин, расположенных к вам не очень благосклонно. – предупредила новую прислугу Луиза. – Если что-то будет нужно вне замка или на кухне, смело отправляйте Мэри.

– Не думаю, что ей это понравится, миледи.

– Не беспокойтесь, Элизабет. Я с ней договорюсь. – Лиз. Зовите меня Лиз. Ни к чему эти церемонии.

– Хорошо, Лиз. Вы тоже можете называть меня просто Луиза.

– Алекс, объясни, зачем такая спешность? И что за странная секретность? – белокурая Лидия Браун, бросала на своего титулованного любовника грозные взгляды из-под наброшенного на белокурые волосы темного капюшона.

Барон Ридсдейл задумчиво щипал пальцами свой заросший щетиной подбородок, и смотрел в окно кареты. Они ехали уже несколько часов. От тряски Лидию мутило, а молчание Флетчера откровенно раздражало. Когда он бросил ее полгода назад, укатив в Йоркшир, чтобы жениться на какой-то аристократке, она уже и не чаяла увидеть его вновь. Не то, чтобы Лидия была сильно влюблена или скучала. Ей не хватало его денег. А барон Ридсдейл никогда не был скуп. Они познакомились в придорожной гостинице "Хитрый лис", где она подавала постояльцам еду и напитки, иногда убирала комнаты. Ей только исполнилось шестнадцать, а остановившийся как-то ночью молодой и красивый лорд выказал ей свое недвусмысленное восхищение. Их роман продлился несколько недель. Алекс приезжал почти каждый вечер и оставался на ночь, а утром оставлял ей приличную сумму денег. Лидию это обстоятельство не унижало. Дочь простого пахаря не могла надеяться на удачный брак, а жить с мужиком с грубыми руками и рожать детей в нищете ей не хотелось. Так она оказалась в гостинице в надежде найти приличный заработок или любовника со средствами. Ей повезло почти сразу. Когда Флетчер покинул ее, Лидия недолго оставалась одна. Но скромные вознаграждения случайных путников, торговцев и сквайров не шли ни в какие сравнения с щедростью барона. И вот этой ночью он появляется в "Хитром лисе" по уши в грязи и на взмыленном коне, и объявляет, что забирает ее с собой. Конечно, Лидия поехала. Она же не дура, чтобы упускать такой случай. Но что-то в поведении ее бывшего любовника заставило девушку насторожиться. Она перестала задавать вопросы и с опаской поглядывала на уставшее напряженное лицо барона. Несмотря на всклоченный и неряшливый вид, он был все так же красив. Симметричные правильные черты лица, изумрудные грешные глаза, впалые скулы, и ямочка на подбородке, придающая его холодному лицу некоторую мягкость и чувственность. Какое-то время девушка смотрела на его руки в перчатках из мягкой коричневой кожи. Тонкие длинные пальцы, которые умели творить чудеса. Он был самым лучшим из ее любовников, и самым загадочным. Длинный бархатный плащ, отороченный мехом, почти полностью скрывал его стройное тело, высокие кожаные сапоги забрызганы грязью английских дорог.

Неожиданно он повернулся и посмотрел на нее пристальным пронзительным взглядом.

– Сними капюшон, – приказал он холодным тоном.

Лидия вздрогнула от резких ноток, прозвучавших в его голосе, но исполнила его просьбу.

Барон Ридсдейл долго разглядывал ее лицо. Длинные светлые волосы, нежная белая кожа, вздёрнутый капризный носик, ярко-голубые растерянные глаза. Что ж, она то, что нужно.

– Покажи зубы, – уже мягче потребовал Алекс.

Лидия раздвинула губы.

– Замечательно. Ты – прелесть, дорогая. А теперь одень это, – быстрым движением барон вытащил из большой сумки несколько свертков и бросил Лидии.

– Что это? – изумленно спросила она, разворачивая бумагу спешными нетерпеливыми движениями.

– Подарок, – Алекс улыбнулся одними губами. Глаза его опасно сверкнули, но Лидия ничего не заметила. Ее внимание было поглощено удивительно красивым вещам.

– Боже, Алекс. Это платье! Оно же совсем новое.

– Конечно, милая. Я только что от портного. Моя девушка не должна носить обноски.

Лидия засмеялась от охватившего ее восторга. Она с благоговением дотрагивалась до дорогой парчи изумрудного цвета, из которой было сшито платье. В следующем свертке оказалась нижняя шёлковая рубашка, пояс, чулки и туфли из мягкой кожи, расшитые золотом.

– Как прелесть. О, мой дорогой, я так благодарна. Я могу все это надеть?

– Да, и немедленно.

– Я просто не верю, – Лидия вскочила на ноги, чтобы броситься на шею своему благодетелю, но очередной ухаб бросил ее обратно на сиденье. – Ты поможешь мне?

– Ну, разумеется, – широко улыбнулся Алекс Флетчер.

Беатрис Флетчер тоскливо брела по длинному коридору. Шлейф ее кремового атласного платья влачился следом, собирая пыль давно не мытых полов. Она снова забрела в нежилое крыло замка, в который восемь месяцев назад ее насильно поместил Алекс. Замок тщательно охранялся, и к ее услугам были слуги, горничные и даже гувернантка, но она все равно скучала. Привыкшая к строгому распорядку в монастыре, в котором провела почти всю жизнь, пока брат не увез ее в этот каменный полуразрушенный склеп, она сходила с ума от огромного количества свободного времени и полной ограниченности своих передвижений. А когда приехал Томас Перси, стало еще хуже. Он слонялся по замку, как приведение, горестно простирая руки, и беспрестанно читал молитвы. Рано утром он уезжал с отрядом воинов, а к вечеру заседал в большом зале со своими друзьями лордами за закрытыми дверями. Но после восьми вечера начинались его стенания. Беатрис знала, что его дочь несколько месяцев назад уехала на конную прогулку по окрестностям Йоркшира вместе со своей служанкой, и обе не вернулись. И теперь Перси отчаянно пытался найти свою дочь, которая к тому же доводилась Беатрис невесткой.

О женитьбе брата девушка узнала уже здесь, когда приехал Томас Перси. Сам же Алекс, после неудачной попытки отбить свой замок и земли Ридсдейла у графа Мельбурна, так ни разу здесь и не появился. Из обрывков разговоров Беатрис знала, что Томас и Алекс ведут переписку, и ее брат тоже прилагает все усилия, чтобы найти пропавшую жену. Они оба считали, что на девушку напали разбойники и держат ради выкупа, но до сих пор никто не попросил за Элизабет денежного вознаграждения.

Ежедневно люди баронов Перси Ридсдейла прочесывали окрестности Йоркшира, Нортумберленда, Дарема и даже Камберленда, нападали на разбойничьи крепости, брали в плен и допрашивали под пытками, но никто, никто не видел Элизабет. Она словно под воду канула, а если учесть количество рек и болот в округе, это было очень вероятно. Но Перси не желал мириться с потерей, он даже написал своего давнему сопернику Ральфу Невиллу, графу Уэстморленду, который имел большие связи в округе, состоял в тайном совете, и состоял на хорошем счету у короля, поддерживая его реформы, с которыми был категорично не согласен Томас Перси. Но их разногласия состояли не только в политических взглядах, об этом Беатрис узнала из перешептываний слуг. Сам Ральф Невилл был женат на дочери Элинор Перси, родственнице Томаса, но по каким-то причинам не дал согласия на брак последнего со своей сестрой Маргаритой Невилл. Томас и Марго бежали, но не успели вступить в брак, Маргарита Невилл умерла при родах. Уэстморленд ничего не ответил на письмо Томаса Перси, и несчастный отец совсем отчаялся. Не смотря на разные позиции и взгляды, он надеялся, что Ральф проявит участие в судьбе племянницы, но его мысли были заняты только политикой. На своего брата – графа Нортумберленда Томас Перси не мог рассчитывать.

По мимо проблем с женой – Мэри Талбот, и обострившейся болезни, по двору поползли слухи о скорой казни королевы Анны, а граф когда-то был помолвлен с королевой, и, как говорят, состоял с ней в интимной связи. Так что графу Нортумберленду грозил эшафот, и ему было не до пропавшей дочери брата.

Беатрис искренне сочувствовала барону, но его страдающий вид удручал ее. Она чувствовала себя одинокой и покинутой. Ей запрещалось покидать замок, запрещалось гулять в саду и разговаривать с незнакомцами. А лорды, приезжающие в замок, всегда были чем-то озабочены и старались, как можно быстрее уединиться с бароном Нортумберлендом за высокими дверями большого зала.

Вернувшись в свои покои, девушка выслушала отповедь своей гувернантки Розали Дамп, старой девы с высохшим лицом и зорким взглядом, которая носила исключительно унылые коричневые платья с высоким воротником и закрывала волосы длинным ниспадающим вдоль лица платком, скрывающим волосы. Ей была непонятна тоска юной девушки, запертой в стенах замка. Беатрис грезила о балах и кавалерах. Она не хотела прозябать здесь, пока вокруг бьет ключом жизнь. Затворничества ей хватило в монастыре.

– Мисс Дамп, когда же приедет Алекс и заберет меня из этого ужасного места? – печально спросила Беатрис, разглаживая кружево на пышном рукаве.

Тонкие губы женщины сжались в полоску. И без того бледное лицо, побелело. Розали Дамп сделала нервное движение руками и поспешно встала с кресла.

– Но он здесь, леди Беатриса, – сухо сказала она.

Девушка вскинула глаза на застывшую гувернантку. Что-то в ее позе заставило ее испугаться.

– Что-то случилось, мисс Дамп?

– Да, моя дорогая, – голос Розали дрогнул. Она сжала тонкие кисти на груди.

– Случилось самое страшное. Ваша дорогая невестка, Элизабет....

– О, ну говори же! – Беатрис вскочила на ноги.

– Ваш брат отбил ее у разбойничьей банды Джека Брайана, его укрепленный лагерь оказывается был совсем близко в горах Чевиота.

– Так надо радоваться, – растерянно пробормотала Беатрис.

Мисс Дамп промокнула глаза кончиком белоснежного кружевного платка, единственной светлой вещи, которую позволяла себе.

– Он заплатил за нее огромный выкуп и повез домой. Но бедняжка была так измотана, кони устали, и им пришлось остановиться на ночлег в таверне "Жареный петух", в пяти часах отсюда. Утром они выехали… и потом…

– Что? – Беатрис побледнела.

– На них напали. Всю свиту, за исключением двух человек и барона, зверски убили.

– А что с братом? – схватившись за сердце, воскликнула девушка.

– Он жив. У него незначительные раны. Но он вне себя от горя.

– Элизабет? Погибла?

– Да, он привез ее тело.

– Боже, – Беатрис Флетчер закрыла ладонями лицо. – Бедная девушка.

– Это ужасно. Барон Нортумберленд рыдает над ее телом, ее положили в покои, приготовленные сэром Перси для дочери. Мы все так наделались, что Элизабет вернется домой живой. О, дитя, это так ужасно. Я видела ее. Платье разорвано в клочья, и вместо лица сплошная кровавая маска. За что несчастной девочке такая мученическая смерть?

– Я должна видеть брата. Я смогу его утешить, – уверенно заявила Беатрис.

– Не стоит. Они оба там. С ней. Дай им выплакать свое горе.

– Мой дорогой брат. Что же теперь будет? У нас ничего не осталось, земли и замок захвачены Мельбурном, я никогда не выйду замуж.

– Как вы можете, леди Бета. В такой горький час думать о материальных благах.

– Не будьте ханжой, мисс Дамп. Элизабет уже все равно, ее мучения окончены, а мои только начинаются.

– Успокойтесь, – холодно сказала женщина. – Их брак не признают не совершившимся. Они вместе провели ночь в таверне. И тому есть свидетели. Никто не оспорит, что Алекс Флетчер был законным мужем Элизабет Невилл. Ее приданное останется за ним.

Лицо Беатрис расслабилось. Она искусно изобразила скорбь.

– Какая трагедия. Так долго искать возлюбленную и снова потерять. Небеса были неблагосклонны к ним.

– Небеса ли, мисс, – пробормотала под нос Розали Дамп, отворачиваясь.

Томас Перси долго стоял над могилой дочери, не видя никого вокруг. Все звуки словно замерли. Его золотой девочки больше нет. Вот и его коснулось то, что пережили многие супружеские пары. Так много рождается детей, но так мало выживает. Томас думал, что ему не придется оплакивать своих. Элизабет.... Дерзкая, смелая, сорванец, а не девчонка. В ней было больше силы и живости, чем в двух младших братьях. Прекрасная, как ангел, дикарка, сумасбродка, уверенная в своей красоте, мудрая не по годам. Такой, как она больше не будет.

– Марго, – прошептал Томас. – Я похоронил нашу девочку. Я потерял последнее, что соединяло меня с тобой. Скажи, как мне теперь жить? Вы обе покинули меня.

Опустившись на колени, не стесняясь удивлённых и смущенных взглядов, Томас Перси упал на могилу и зарыдал. Он почувствовал, как сильные руки подняли его, и обернувшись увидел полное боли лицо Алекса Флетчера. Он ошибался в этом мальчике. Ему удалось найти свою жену, но не хватило сил защитить. Томас не винил его. Элизабет любила Алекса, а это много значит для ее отца. Он позволил зятю обнять себя и увести с кладбища.

Элизабет Невилл, не подозревающая в этот самый момент отец горько оплакивает ее гибель, осторожными и умелыми движениями укладывала волосы Луизы Чарлтон в длинные локоны, которые струились до середины спины. Сверху она надела розовую шляпку с загнутыми кверху полями, отороченными белоснежным мехом. Платье на Луизе тоже было нежно-розовым из тончайшего атласа с узким корсажем и широкой юбкой, которая шелестела при ходьбе. Высокий, обшитый венецианским кружевом воротник, низкий круглый вырез на груди, широкие сборчатые рукава до локтя и длинные белые перчатки, расшитые жемчугом. Наряд Луизы был писком моды, в нем с легкостью можно было красоваться на балу, но девушке приходилось довольствоваться обществом грубых приятелей своего брата. Многие из них были дворянами, но вели себя хуже разбойников с большой дороги. И бедняжке предстояло провести вечер в этой сомнительной компании. Днем пожаловал граф и пожелал видеть сестру во время ужина. Элизабет чувствовала, что ее спокойной жизни пришел конец. И последние полторы недели были лишь краткой передышкой перед новыми испытаниями.

– Ну, вот. Я закончила, – с улыбкой сказала Элизабет, сделав несколько шагов назад и любуясь своей работой. – Вы красавица, Луиза.

И эти слова не были лестью Девушка действительно была чудо, как хороша. Розовый цвет красиво оттенял ее матовую светлую кожу, и контрастировал с черными локонами, изящно упавшими на плечи. А синие глаза, выглядывающие из– под очаровательной шляпки, озорно сверкали.

– Лиз, мне очень нравится. Ты молодец.

– Вы в любом наряде выглядите чудесно, – вставила Мэри Бренен. А это уже была откровенная лесть, но Луиза одарила улыбкой и ее тоже. В конце концов, Мэри заслужила одобрение. Она ни разу не высказала ни одного нелицеприятного слова в адрес Элизабет, и вела себя очень сдержанно.

– Лу, дождусь я тебя сегодня или нет? – ворвавшись комнату без каких-либо предупредительных знаков, требовательно спросил Ричард Мельбурн. Элизабет оцепенела. Сердце испуганно забилось в груди в плохом предчувствии. Первым ее желанием было рвануть в гардеробную и спрятаться за платьями Луизы, но было уже слишком поздно. Граф заметил ее.

– Дорогая сестра, ты выглядишь сказочно. Платье тебе к лицу. Но я вижу ты не совсем в своем уме, – зловеще начал он, не сводя тяжелого взгляда с Элизабет Невилл, взирающей на него с завидным хладнокровием. Но он не мог знать, каких душевных сил ей это стоило.

– Что вы имеете в виду, брат? – тихо спросила Луиза, растерянно переводя взгляд с Ричарда на Элизабет и обратно.

– Что здесь делает эта девка? Разве ее прежнее место занял кто-то другой?

– Но вы сказали…

– Я имел в виду, что после счастливого освобождения, она вернется к работе на кухне. И что я вижу? – Зрачки Мельбурна сузились от ярости. Он окинул ее взглядом с ног до головы – Ты тратишь на эту шлюху муслин и кожу, которые оплачиваю я.

– Но она работает. Она моя горничная.

– Кто это решил? – прогремел Ричард Мельбурн, повернув голову в сторону сжавшейся от страха сестры. – Какого черта! Разве не я решаю, нужна тебе вторая горничная или нет? И даже, если я согласен. Кто угодно, но не она, – граф указал пальцем на Элизабет. – Ты забыла, как жена нашего врага обращалась с тобой, как угрожала нам расправой со стороны ее супруга!

– Лиз уже искупила свою вину! – смело ответила Луиза.

– Вот как? Лиз? Может, вы еще и подружились? Это она научила тебя высокомерию и непокорности?

– Прекрати, Ричард. Ты пьян.

Девушка подошла к брату и попыталась взять его за руки.

– Мы все знаем, что ты здесь хозяин. Не стоит выходить из себя. Элизабет замечательно справляется с обязанностями, – мягко сказала она, пытаясь успокоить Мельбурна. Губы его сложились с жесткую улыбку, он отодвинул в сторону Луизу и подошел к Элизабет. Подняв голову, она смело смотрела в обманчиво сдержанное лицо.

– Это правда? Ты знаешь, что я здесь хозяин? – спросил он насмешливым тоном.

– Да, милорд. Это же ваш дом. Следовательно, вы в нем хозяин. Я никогда этого не отрицала, – четко ответила Элизабет.

– Снова дерзишь? – спросил Мельбурн, выгнув темную бровь. Синие глаза опасно сверкнули.

– Вовсе нет, милорд. Я ответила на ваш вопрос, – спокойно сказала девушка, стараясь не тушеваться и не дрожать. Ярость всегда предавала ей сил, стоило ему появиться. И дрожь была вызвана не страхом перед новыми унижениями, а от ничем не сдерживаемой ненависти.

– Хорошо. Вот тебе новый вопрос. Какие обязанности ты выполняешь на службе у моей сестры?

– Причесываю, заплетаю, одеваю, раздеваю, слежу за одеждой, помогаю во время купания, стелю постель, – начала перечислять Элизабет.

– А ночной горшок? Его выносит Мэри, не так ли?

– Ричард, – возмущенно вмешалась Луиза.

– Ты в покоях леди. И эти вульгарные вопросы смущают всех нас.

– Отчего же, сестра? Ты разве не ходишь на ночной горшок? – не поворачивая головы спросил Мельбурн.

– Ну так, что, Лиз. Я прав?

– Вы правы, милорд, – кивнула Элизабет, сцепив зубы.

– А что так? Ручки замарать боишься? Твои стражники выносили за тобой ведро, не брезговали, а тебе сложно?

– Нет, милорд.

– Я хочу, чтобы ты это сделала.

– Ричард, – взвизгнула Луиза. Граф протестующе поднял руку.

– Молчи, ты сама во всем виновата.

– Давай, Лиз. Я жду.

Элизабет не моргая смотрела в беспощадное лицо графа. Может, он просил и не так много, но им двигало желание очередной раз унизить ее. Она не могла ему это позволить. На помощь совершенно неожиданно пришла Мэри.

– Горшок пуст, милорд. Я вынесла его только что, – сказала она.

– Правда, Мэри? – спросил он вкрадчивым тоном, посмотрев на девушку.

– Ты ведь не станешь обманывать меня после всего, что я для тебя сделал?

– А что особенного вы сделали, милорд, чего не сделал бы любой из ваших друзей, – дерзко ответила Мэри, поддавшись общему безумному духу сопротивления мужской грубости.

– Что ж, Лиз. Ты укрепляешь свои позиции, как я вижу. Даже малышка Мэри подала голос, после того, как вынесла горшок, – он вульгарно рассмеялся.

– Мэри, милая, я учту твои замечания и передам их своим друзьям, они будут рады заменить меня, а сейчас сделай милость, достань этот чертов горшок и принеси сюда. Живо! – последнее слово он прокричал.

Девушки поняли, что дальше прекословить ему опасно. Едва держась на ногах, Мэри Бренен подошла к кровати и, взяв ночной горшок госпожи, поставила перед графом. Луиза, закрыв лицо ладонями в белых перчатках, вне себя от смущения и злости на брата и собственного бессилья, отошла к окну.

– Проверим, Элизабет? – спросил он, пронзая девушку ледяным взглядом. – Посмотри, вдруг Мэри обманула меня?

– Нет, – Элизабет сделала шаг назад, презирая стоявшего перед ней мужчину всей душой.

– Вы омерзительны, милорд, – сказала она. Граф цинично усмехнулся.

– Спасибо за комплимент, мадам.

Подняв ногу, он пнул тяжелым кожаным сапогом по горшку, и он отлетел в сторону Элизабет, забрызгав ее платье своим содержимым.

– Итак, Мэри меня все же обманула. А расплачиваться за это будешь ты, Лиз. Раньше слуги не спорили со мной и не лгали мне. Убирай!

Краска отлила от щек Элизабет, но она не двигалась, не сводя широко распахнутых глаз с Мельбурна.

– Я понимаю, что ты отказываешься? – он медленно приближался. Элизабет стояла, не шелохнувшись. Укрыться от него в небольшом пространстве было негде. Он все равно исполнит то, что задумал. Девушка зажмурилась, приготовившись к тому, что ее снова будут бить. Но то, что сделал граф, оказалось в сто крат хуже. Схватив ее за локоть железной хваткой, Ричард Мельбурн швырнул девушку прямо в разлившуюся лужу мочи. Скорчившись на полу, Элизабет не двигалась, пребывая в ужасе от пережитого унижения. А граф, похоже, был полностью удовлетворен спектаклем, устроенным для трех юных девушек. И только, когда до его слуха донеслись горькие рыдания сестры, он понял, что в желании уничтожить Элизабет Невилл, перегнул палку, испугав Луизу своим неистовством.

– Луиза, – Ричард подошел к сестре и положил руку на хрупкое плечо. Она сегодня была особенно красивой, а он заставил ее плакать.

– Луиза, – снова позвал он, мягко разворачивая к себе.

– Я так надеялась, Ричард, – прошептала Луиза сквозь слезы, обильно стекающие по щекам. – Я надеялась, что твоя человечность снова вернулась. Мне казалось, что ярость отпустила тебя. Но я ошиблась. У тебя черное сердце. Ты никого не видишь, кроме себя и своей мести. Тебе наплевать, что чувствую я.

Лицо Ричарда дернулось, словно от боли. Он притянул к себе сотрясающееся в рыданиях тело Луизы и обнял, положив голову на плечо.

– Прости меня. Прости. Я потерял голову. Я не должен был расстраивать тебя.

– Ты не расстроил меня, а открыл глаза. Я теперь вижу, кто ты на самом деле.

– Перестань. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Я все для тебя сделаю. Нас только двое, Лу. Ты и я. Мы – семья, – слегка отстранившись, Ричард нежно стер пальцами слезы с лица Луизы.

– Вот так. Все хорошо, милая. Успокойся. Я тот, кто защитит тебя, каким бы черным не было мое сердце, в нем всегда будет место для тебя. – он мягко улыбнулся, глядя в заплаканные глаза сестры. – Я прошу только об одном, не вмешивайся в мои дела. Я сам разберусь с Элизабет, с Ридсдейлом и другими проблемами. Разве ты не понимаешь, что у меня есть причины вести себя так?

– Прошло много месяцев, Ричард. Сколько можно?

– Это никогда не закончиться, – ожесточенно ответил Мельбурн. Опустив руки, он отошел от сестры. – Ты расстроена, я понимаю. Я освобождаю тебя от присутствия за столом. Твое место займет Элизабет.

Ричард повернулся и посмотрел на свою пленницу. Девушка уже встала, и теперь взирала на него с нескрываемым изумлением. Похоже, что его последняя фраза осталась неуслышанной.

– Помойте и переоденьте ее. А потом пусть Мэри проводит нашу гостью в зал, – распорядился он, и быстрыми уверенными шагами покинул спальню Луизы.

– Мне так жаль, Лиз. Простите меня, – прошептала Луиза, глядя на Элизабет.

– Я распоряжусь насчет ванны, – быстро проговорила Мэри и ретировалась из спальни.

– Не нужно извиняться, Луиза. Вы ни в чем не виноваты, – прошептала Элизабет, снимая испорченную одежду. Ею постепенно начинало овладевать отчаянье. Сколько еще унижений и страдания ей предстоит пережить? И хватит ли у нее сил? Терпение девушки было на исходе, в горле клокотал нервный смех.

– Луиза, я знаю, как вы любите брата, но, если вам не безразлична моя судьба. Если вы хоть чуть-чуть симпатизируете мне.... Вы можете мне помочь.... Или я убью его. – Элизабет опустила голову. – Я найду способ, выберу момент и сделаю это.

– Что я могу для вас сделать? – решительно спросила Луиза Чарлтон.

– Я не могу просить вас, послать весточку моему отцу, потому что он тут же пошлет армию, которая уничтожит и этот замок и всех вас. Вы никогда не предадите брата таким подлым образом, но вы можете помочь мне организовать побег.

– Но как? – глаза Луизы испуганно расширились. – В замке полно охраны и вооруженных воинов, ворота стерегут, как зеницу ока.

– Не сейчас. Граф часто уезжает, забирая с собой лучших бойцов. Я могу переодеться или спрятаться в повозке торговца, выезжающего в деревню. Нужно только заплатить ему, чтобы он отдал мне лошадь. Пешком до Йоркшира мне не дойти. На худой конец я могу податься в Камберленд, там живет моя тетя. Граф Камберленд – ее муж, он губернатор замка Карлайл и часто находиться там. Это всего несколько дней пути. Прошу вас. Мне так нужна надежда, что однажды я вырвусь отсюда. Я не могу больше ждать, что отец или муж найдут меня.

– Элизабет, подумайте здраво. Вы не можете ехать одна. Север кишит разбойниками и головорезами. Вам не добраться живой и невредимой до своих родных. Но я попробую что-нибудь придумать, – Луиза тяжело вздохнула. – Ричард не простит меня, если я помогу вам.

– Простит, – покачала головой Элизабет. Ей вспомнилось лицо графа, когда он утешал свою сестру. Это был совсем другой человек, не похожий на графа Мельбурна, которого знала Элизабет Невилл.