Избранные записи Гришковец Евгений
В ночных съёмках очень важным временем является четыре часа утра. До этого момента бодрости хватает, а потом все начинают двигаться как в рапиде. Но бывает и другое: может накрыть какое-то безудержное, неадекватное веселье. Все хохочут, даже над самой нелепой шуткой или совершенно невинной ситуацией. В таком состоянии человеку достаточно показать палец, и он будет хохотать. Очень важно в такой момент собрать внимание коллектива и продолжить работу, потому что после такого веселья наваливается усталость, и даже сильным и опытным людям не справиться: они могут перетаскивать тяжёлые предметы, бороться со сном, держаться изо всех сил, но этого недостаточно – нужно внимание, быстрая реакция и резкость не только в объективе, но и в глазах. В этом смысле и хочется совершить подвиг, да невозможно. То же самое касается актёрских реакций и способности вести свою роль правильно и точно. Вчера был момент такого ночного веселья, но мы справились и доработали до рассвета. А за окном шёл дождь – тринадцать часов подряд, и весьма способствовал сонливости.
С кем я вас ещё не познакомил? Ну конечно, с Сашей – бригадиром осветителей. Я бы назвал его мастером по свету, так как он сам себе бригада и сам себе мастер. У него есть пара ассистентов, из местных, но всё, что касается света, делает он. А ещё – украшает собой коллектив! Саша над всеми нами возвышается на голову и похож скорее на отставшего от команды баскетболиста. Почти всегда, в любую погоду он в шортах. Я думаю, шорты он носит, чтобы была видна татуировка на ноге – огромный крылатый дракон. Он выглядит так, что на него оглядываются все местные барышни… да и не только барышни. В кино он давно, больше восьми лет, хотя специального образования у него нет. Понятное дело, парень с такими данными когда-то занимался спортом. Саша говорит, что в кино попал случайно. Сначала таскал фонари, а теперь он классный специалист. Его нам рекомендовали несколько кинематографистов, которые с ним работали. И мы считаем, что нам повезло. А фильмография у него солидная, во что верится с трудом, когда видишь перед собой молодого, красивого и очень весёлого парня. Сколько таких бывших спортсменов и «красавчиков» занимаются черт знает чем и прожигают жизнь в безделье и скуке, а Саше никогда не скучно. Во-первых, у него много всякого оборудования: железного, электрического, тяжёлого, требующего самых разнообразных светофильтров, штативов, шторок, фольги, отражателей и нечеловеческого количества разнообразных ламп – про провода я даже не говорю. Саша всё это таскает, расставляет. Как абориген в пустыне находит воду, так Саша находит источники электропитания. А ещё он ответственно и тщательно выстраивает свет, завешивает окна фильтрами, придумывает самые неожиданные возможности сделать свет естественным, не телесериальным.
Он, например, рад тому, что мы совсем не используем дым. А в сегодняшнем нашем кино дым используется сплошь и рядом – везде! Потому что это просто: поддать дыму из дым-машины, подсветить чем-нибудь синим или запустить в него луч – вот тебе и кино. Посмотрите практически любой свежий отечественный фильм, и вы увидите, как у нас любят подпустить дыму.
Саша – москвич. И он самым лучшим образом, то есть своей работой, ответственностью, лёгкостью в общении и невероятным трудолюбием, доказывает местным ребятам, что говорить и думать, что москвичи все – ну, в общем, москвичи, – неправильно. Те, у кого было устойчивое мнение, будто в Москве живут одни жлобы, знакомясь с Сашей, меняют своё мнение. Москва, в общем, здесь ни при чем. Таких парней везде немного. А наши режиссёры и оператор говорят, что Саша отличный профессионал, никогда не пытается проскочить по-лёгкому и будет бескомпромиссно добиваться нужного результата даже для короткого эпизода (правда, у нас вся команда такая, а в таком коллективе стыдно работать спустя рукава).
Ну и последний штрих к портрету. На съёмочной площадке у Саши к одежде всегда прикреплены деревянные прищепки: я сначала не понимал, для чего, а потом увидел, что он этими прищепками крепит светофильтры к приборам. Я спросил, почему пользуется деревянными, – он объяснил, что приборы горячие, а деревянные прищепки не плавятся и не нагреваются, в отличие от пластмассовых и железных, а потом добавил: «А ещё они стильные». Пижон!
У этих прищепок есть ещё одно предназначение – если обозначенная в контракте рабочая смена заканчивается, но режиссёр принимает решение работу продолжать, начинается сверхнормативное время, которое оплачивается по другому тарифу. В этом случае у Саши на рукаве футболки каждый час появляются прищепки. Так он отмечает часы, которые честно отрабатывает, но за которые ему причитается. Бегло взглянув на Сашу – а его видно издалека, – можно сразу узнать, сколько часов коллектив проработал сверхурочно. Саша своего не упустит, и это правильно. Он свой профессиональный хлеб ест не зря!
А сколько разбитых сердец останется в Иркутске, когда Саша покинет этот славный город!..
10 августа
Были трудные и выматывающие ночные смены, но сделать успели очень много. А потом дня не хватило на то, чтобы выспаться, восстановить силы, да ещё и что-то написать. Мы возвращаемся, когда уже вовсю светло и весёлые, бодрые, умявшие свой завтрак японские, корейские и смешанные европейские туристы автобусами покидают нашу гостиницу, чтобы поехать к Байкалу, от которого мы только что вернулись. Туристы с удивлением смотрят на бледных, заспанных, замедленных в движениях людей, которые заходят в гостиницу и, прощаясь друг с другом, говорят: «До сегодня». Они едут пошататься по Листвянке, купить себе сувениров, сфотографироваться на фоне великого и непостижимого озера, но никогда не увидят его таким, каким мы каждый раз его видим, начиная съёмку.
Мы работаем в жёстком цейтноте, в рабочую смену не укладываемся, и переработки неизбежны, так что Саша весь в прищепках…
Ночью снимали большую сцену на балконе. Погода была прекрасная, много людей приехали в Листвянку повеселиться и попеть песни, выпивая разнообразные напитки, которые способствуют песенному настроению. Всю ночь с нами дежурили милиционеры, перед которыми была поставлена задача беречь тишину. Но жалко было и людей, что приехали отдохнуть, поймать одну из последних приятных летних ночей, поэтому милиционеры действовали мягко. Они подъезжали или подходили к компаниям, и у них с собой была рация, по которой мы сообщали о том, что съёмка начинается. Пока мы снимали, сотрудники милиции действовали как дирижёры. Сообщали, что на некоторое время песню нужно прекратить, а как только дубль был снят, режиссёр Юра говорил в рацию: «У нас пауза, разрешите людям веселиться».
Мы сняли за ночь огромный и очень важный для нашей картины фрагмент. Ночи уже прохладные, если не сказать холодные. Хоть мы и играли людей, которые выпивают, у нас-то в бокалах были не настоящие напитки, а их имитация. Это те, кто пел на улице, не мёрзли – им было чем согреться, а нам-то нет. Съёмочная группа тоже оделась тепло, зато мы с Денисом Бургазлиевым красовались в белых рубашках. И хотя на наше световое оборудование чуть ли не со всего Байкала прилетели всевозможные насекомые, мы работали и сделали намеченное.
У наших режиссёров и оператора лица становятся все благороднее и благороднее. Они наглядно демонстрируют собой, что труд человека облагораживает. А мы с Денисом уже почти родственники. Вчера говорили о том, что, конечно, все наши коллеги будут высказывать предположение, что мы в Иркутске беспрерывно бухали, потому что такие длительные выезды да ещё ночные смены это подразумевают. Но уверяю вас – нет. Мы выпили довольно много яблочного сока вместо виски и сладкого чая вместо коньяка. А уж воды вместо водки – даже не буду про это говорить.
Сегодня у Дениса завершающая его работу в нашем фильме ночная смена, а послезавтра он улетит в Москву. У него другое кино. Я и так-то уже сильно тоскую по дому, а улетит друг, и тоска усилится… Но не будем о грустном.
Женя, мой полный тёзка – Евгений Валерьевич, – на нашей картине работает ассистентом оператора по фокусу, или, на киношном языке, фокусником. Женя учится во ВГИКе на оператора, и быть фокусником – не его судьба и призвание. У него довольно интересный послужной список: с кино он знаком давно и проработал немало. Не знаю, как он попал в нашу команду, потому что я, в общем-то, даже и не знал, что есть такие люди – фокусники. Но нам посчастливилось, что Женя к нам присоединился. Что делает фокусник? Это, пожалуй, самая незаметная для зрителя должность, правда, она незаметна только тогда, когда фокусник хороший. Если фокусник хороший, картинка в фокусе, то есть, проще говоря, резкая. А зритель, как вы понимаете, не обратит на это внимание – он просто смотрит кино. У Жени ответственная и трудная задача: держать объект съёмки в фокусе. Особенно когда мы, артисты, мотаемся в кадре на крупном плане, наклоняемся, отклоняемся, машем руками. Ему надо держать нас в фокусе. Если случается расфокус – это «стоп», брак и следующий дубль. Женя проделывает тонкую, требующую невероятной концентрации внимания, а иногда и филигранности работу. Как он сам фокусирует зрение после девяти часов ночной работы, не понимаю, но Женя работает отлично. Я очень надеюсь, что его ждёт интересная операторская судьба. С нами он длиннющей рулеткой или каким-то лазерным приборчиком постоянно замеряет фокусное расстояние до снимаемого объекта. Я бы не выдержал такой работы. Артистам вообще проще всего, о нас и заботятся лучше. В том числе Женя, который заботится о том, чтобы наши физиономии были в фокусе.
Когда Женя, то есть ещё один Евгений Валерьевич, появился на площадке, стало видно, что он столичная штучка. Как я уже говорил, наша съёмочная группа сильно недоукомплектована, и для многих ребят, что таскают оборудование, разматывают провода, что-то разгружают и устанавливают, наше кино – интересный летний приработок. Женя сначала держался несколько особняком, а в итоге оказался интересным собеседником, весьма разборчивым и хорошо знающим кино человеком. Через некоторое время он понял, что мы стараемся снять бескомпромиссное кино, и влился в коллектив. Никогда не понятно, какое кино в итоге получится, но когда есть шанс и надежда, что оно получится, любящие кино люди работают по-настоящему. Видимо, Женя этот шанс в нас увидел. И если так случится, что кино получится, Женин вклад будет очевиден в виде надёжного фокуса. Женя – человек на своей волне, в своей теме. Он всегда немножко особняком, довольно строгий, крутит вручную голландские самокрутки (ничего такого не подумайте – обычный голландский табак, который заворачивается в папиросную бумажку, просто Жене не лень крутить самокрутки, и в этом нет ничего предосудительного).
Я часто после дублей подхожу к нему и интересуюсь его мнением, которое мне крайне важно. Я ни секунды не сомневаюсь в наших режиссёрах, но и Женя никогда не похвалит из вежливости и несколько раз дал мне пару, казалось бы, незначительных, но весьма дельных советов.
Сегодня нам нужен был рассвет. Красивый, настоящий. И Байкал нам его подарил. Подарил щедро… до сегодняшнего дня были холодные, туманные или дождливые рассветы, а нам именно сегодня нужен был прекрасный. Мы встретили его, и то, что нужно было снять, было снято.
11 августа
Съёмки фильма стремительно приближаются к завершению, и скоро коллектив распадётся. Как в фильме «Властелин колец»: распалось братство кольца. Завершилась работа Дениса Бургазлиева, завтра он летит в Москву… Мы вчера говорили про странное ощущение времени в работе над фильмом. В Иркутск летели вместе, и кажется, что это было совсем недавно. Помимо того, что делали на съёмочной площадке, мы много общались. Выяснилось, что у нас близкие музыкальные пристрастия и есть огромные пласты любимой музыки. А ещё в наших разговорах постоянно присутствовал удивительный человек – Пётр Николаевич Мамонов…
Пригласить Дениса в нашу картину решил я. Это было для всех весьма неожиданным и странным решением, а я настаивал. Мне это пришло в голову благодаря телевизионному сериалу «Час Волкова», где Денис играет нереального, странного и лихого капитана милиции. Я совершенно случайно увидел одну серию и потом посмотрел ещё несколько исключительно из-за него. Потом я выяснил, что Денис когда-то играл с Петром Мамоновым в культовом спектакле «Лысый брюнет». Это было давно, я жил ещё в Кемерово, и когда бывал в Москве, несколько раз пытался попасть на спектакль, но мне не удалось. Билетов не было, и купить их было нереально. Все, что связано с этим спектаклем, окутано для меня ореолом чего-то прекрасного и таинственного. И довольствоваться мне пришлось скудными фрагментами, показанными по телевизору. Как же точно и смешно Денис показывает Петра Николаевича! И как он был удивлён и обрадован, что я знаю практически все песни «Звуков Му» наизусть!.. Денис многие годы жил и работал в Германии, в разных театрах, играл заглавные роли на немецком языке и до сих пор периодически туда ездит, так как спектакли остались в репертуаре. У него большой послужной список в западном кино. А ещё он играет музыку… То есть поговорить нам было о чем. Мне ведь тоже было о чём рассказать. Я рад нашему дуэту, потому что в этом фильме у нас именно дуэт. Актёр Бургазлиев очень необычный, нервный и подробный. Он предельно тщательно готовился к каждой сцене и проявил себя как высокий профессионал, но важнейшим оказалось то, что он просто очень хороший человек; всем, кому это было нужно, старался помочь и создавал атмосферу надёжной и серьёзной работы. А от него зависело многое: роль у него огромная.
Нас с ним очень забавлял, точнее, забавляло одно существо. Шесть ночей мы провели в ресторане гостиницы «Маяк» в Листвянке, а там есть огромный аквариум с рыбами, и только одна из них – большая бело-розовая – довольно неприятного вида. Но эта рыба вела себя особенным образом. Она единственная, кто разглядывал нас и вообще интересовался съёмочным процессом. Остальные вели себя как рыбы, то есть бессмысленно плавали. А эта… мы назвали его Костя. Не знаю почему. Он общается с людьми. Если бы у него были мимические возможности, он обязательно бы подмигивал нам и улыбался (хотя, возможно, это она).
Вчера, когда мы по окончании съёмки решили выпить по рюмке водки, Костя заволновался и буквально чокался с нами, тычась мордой в стекло. Удивителен мир! Вы увидите Костю в нашем кино, он старался попасть в кадр.
Хочу вам приоткрыть ещё одну страничку кинопроцесса. Расскажу про очень важный и кропотливый труд – про то, как готовился каждый съёмочный день, как он планировался, чтобы быть несуетливым и эффективным. Каждая сцена и каждый план грядущего съёмочного дня были сначала нарисованы – это называется раскадровка. Ею занимались режиссёр Анна Матисон и художница Наташа. Когда для всех съёмочный день заканчивался, Аня выпивала литр кофе и садилась с Наташей прорисовывать следующий день.
Когда раскадровка готова, её вносят в сценарий и распечатывают в нужном количестве экземпляров, и их получают в руки мастера по свету, звуку – все те, кто работает с камерами, ну и актёры. Эти, казалось бы, странные рисунки очень важны: они облегчают понимание задачи тем, кто планирует свет, размещение микрофонов, думает, как установить камеру, но самое главное – убеждают всех в том, что режиссёр понимает и видит, что должно быть снято, то есть знает, какое хочет снять кино! Аня это безусловно знает.
Денис, человек очень опытный, был впечатлён подробностью и точностью раскадровок. Он попросил даже на прощание подарить ему хотя бы один листочек. Ему подарили с десяток, причём не ксерокопий, подлинников. Он их очень бережно взял и упаковал.
Наши съёмки в Листвянке закончились, остаются две ночные смены для меня и нескольких местных артистов. И ещё полдня. Не удастся мне насладиться красотами Байкала. Как говорят местные, Листвянка – это ещё не Байкал, а просто туристическое место. Отсюда виден лишь краешек этого великого озера. На рассвете я попрощался с Байкалом, точнее, с его краешком. Но наша картина не про Байкал – про другое, хотя он своим краешком также в неё попадёт. И спасибо ему за это, а также за то, что от него исходит.
12 августа
Сегодня вечером выходим на завершающую съёмочный процесс рабочую смену, а с завтрашнего дня коллектив перестанет существовать. Как бы странно и печально это ни звучало – по крайней мере для меня, – так должно произойти. Мы должны завтра утром завершить работу и объявить, что съёмки закончены, а также сказать самим себе, что всё, что должно быть снято, – снято.
Завтра вечером у нас «шапка» – так кинематографисты называют вечеринку, банкет, прощальное пати, – то есть застолье по случаю окончания съёмок. У меня никогда ещё не было «шапки». Во всех тех фильмах, где участвовал, я играл эпизоды и на «шапку» не попадал, так что и это у меня завтра будет впервые.
Но пока мы ещё съёмочная группа, коллектив, нынче ночью нужно сделать очень много. Я выйду на площадку в качестве актёра только ранним утром, но проведу ночь здесь. Вчера тоже не снимался, но был с коллективом. Не для того, чтобы поддерживать некий дух, и не по привычке, и уж тем более не для контроля за происходящим. Вчера снимались шесть актёров: четыре актёра и актриса и их коллега из Новосибирска. Все очень волновались, и я был нужен, чтобы помочь точнее сформулировать актёрскую задачу. Кроме меня, на площадке нет человека, который имел бы длительный опыт работы с актёрами.
Все актёры, участвующие в эпизоде, имеют либо театральный опыт, либо очень давний, забытый опыт студенческого театра и КВН. Кино, разумеется, требует другой специфики, и было довольно сложно отключить их поставленные театральные голоса, которыми они привыкли исполнять свои роли на большой сцене, и включить интонации, с которыми они говорят в жизни. К тому же – это я хорошо знаю по собственному опыту, – когда играешь эпизод, хочется затолкать в свой маленький кусочек фильма собственные задумки, запомниться людям, да ещё и продемонстрировать всю систему Станиславского. Было непросто, а потом актёры устали – всё-таки ночная съёмка… Устали, успокоились, их лица стали естественными, голоса тоже, волнение улетучилось, и они сыграли как надо. Хорошие актёры. Всё-таки кино – это совершенно другой мир. Они многому удивлялись и многое представляли себе совершенно иначе. Собственно, как и все, кто впервые соприкасается с процессом создания кино.
В этом процессе занят человек очень ответственной профессии: реквизитор. А у нас на фильме реквизитора нет… Большое упущение административной группы. Хороший реквизитор – это очень важная составляющая движения к успеху. В нашей картине про реквизитора просто забыли, и поэтому все в съёмочной группе были в той или иной мере реквизиторами. И очень помогал и много на это тратил времени наш фотограф Денис Савинов.
Для чего реквизитор нужен в картине? Для того, чтобы, когда актёры сидят за столом, бутылки или бокалы самостоятельно по столу не бегали. То есть в одном кадре бутылка стоит на одном месте, в следующем – на другом. Или, например, если герой взял с тарелки оливку, чтобы в следующем кадре она вновь на ней не появилась. Или если курит, чтобы сигарета не была то длинной, то короткой. А когда герой затушит окурок в пепельнице, реквизитор следит за тем, чтобы окурок оттуда не исчез. Обязательно нужен человек, который следит за уровнем жидкостей в бокалах и бутылках… и прочее, прочее, прочее. Нам приходилось делать это всё самим, внимательно следить каждому за своей вилкой, бокалом, едой в тарелке. В общем, мы постарались, чтобы не пропустить каждый на своём участке какой-нибудь киноляп. Но если говорить серьёзно, отсутствие реквизитора – это огромный просчёт… Раз есть в мире такая профессия, она существует не случайно! Но нам кажется, что мы справились с коллективной задачей.
А наша «Хлопушка» Наташа вчера пришла на съёмочную площадку нарядно одетая, с макияжем и выглядела не как барышня, которая восьмую ночь не спит. Все были удивлены, спрашивали, по какому случаю, а она сказала, что у неё просто такое настроение… Эх! Заканчиваются наши съёмки… Я уже втянулся в этот ритм, и в город Иркутск, и в процесс… Я буквально сроднился со всеми, кто работает в нашем фильме.
15 августа
Вчера был снят крайний кадр – киношники не употребляют слово «последний», и вчера состоялась «шапка», а сегодня утром московская команда улетела. Нашего съёмочного коллектива больше не существует…
Как только был снят крайний кадр, все бессонные ночи, всё напряжение от прожитого в съёмках месяца, все нервы обрушились в виде предельной усталости.
Я пробуду в Иркутске ещё два дня: надо выспаться и кое-что доделать, а семнадцатого полечу домой. Дальше в планах короткий отдых, потом начало осенних гастролей… и прочее, и прочее. А Анна Матисон уже буквально на днях сядет за монтаж. Впереди у неё четыре месяца работы. Теперь всё то, что мы вместе сделали, в её руках. Предварительный монтаж займёт больше месяца. Потом будет двухмесячный труд Анны и Виктора Тимшина по озвучиванию фильма, потом цветокоррекция… Я в этом совсем ничего не понимаю, да мне и не надо. Готовый фильм я смогу увидеть, наверное, чуть раньше вас. А когда кино выйдет на экраны? Об этом говорить рано, но, думаю, весной…
Странное ощущение из-за того, что сегодня не нужно ехать на съёмки. Я даже не могу понять, как жить дальше и что делать. Но у меня перед вами должок… Я не рассказал про вчерашний день и окончание съёмок. Мои иркутские и новосибирский коллеги расшалились и очень остроумно и смешно отыграли свои маленькие эпизоды, которые происходили на кухне. Как же мы хохотали! Я и сам не удержался, захрюкал от смеха у монитора и тем самым испортил ценный дубль.
А утром я отснялся в крайнем кадре… Дело в том, что в эту ночь погода в Иркутске сказала нам: «Я больше не могу с вами работать. Я должна выполнять свои сибирские обязанности. Я помогала, сколько могла. Всё, у меня силы на исходе». И разразилась грозой, ночным холодным дождём, да и дальнейший прогноз не радует. Так что крайний кадр мы снимали под навесом и тщательно помогали утреннему свету осветительной аппаратурой. Наш Саша просто как бог – заменил собой рассветное солнце.
А потом Аня вконец уставшим, но совершенно счастливым голосом, отвернувшись от монитора, сказала: «Стоп. Снято». И всё! Я даже растерялся, когда услышал аплодисменты съёмочной группы, не в силах понять, что это действительно всё.
А теперь хочу, должен, обязан рассказать про людей, о ком ещё не говорил и кто все эти дни был рядом… В то время, когда их имена бегут по экрану, зрители либо покидают кинотеатр, либо выключают DVD.
Вот, например, Максим… Как нам повезло с Максимом! Он на нашей картине работал с Сашей – мастером по свету. Он проделал работу нескольких человек и к завершению съёмок стал настоящим профессионалом. К концу работы Саша доверял Максиму очень многое, а иногда Максим самостоятельно принимал решения и давал очень ценные советы. Скорее всего, его судьба будет связана с кино, так как видно, что он настоящий киночеловек, у него талант и азарт. Максу двадцать лет, мальчишка. Собирается ехать в Москву, и без работы и образования он не останется – это совершенно ясно.
Ещё с нами был Ян, ему пятнадцать. Для него наше кино – подработка на летних каникулах. Он крепкий и невероятно трудолюбивый парень. Сколько же он перетаскал разного оборудования, сколько ему приходилось мотать проводов! Как он бросался поскорее смазать маслом колеса и рельсы тележки, чтобы движение этой тележки по рельсам было беззвучным! У него было очень много той работы, которую называют неквалифицированной, но он все время её хотел и постоянно что-то делал, не отлучался, не отсиживался, а наоборот, был рядом, на подхвате. Очень люблю таких! От них исходит надежда, что у нас всё-таки всё будет хорошо и что всё не зря.
Или вот Сергей: он делал самую незаметную и при этом страшно важную и ответственную работу – все отснятые материалы «сливал» на жёсткие диски, всегда в двух копиях. И ещё отсматривал снятое на наличие брака, который мог быть не только в кадре, но и технический, типа выпадения кадра (не совсем понимаю, что это такое, но это недопустимый брак). Все эти дни он сидел на съёмочной площадке где-то в уголке или в отдельном помещении и работал, работал, работал. Ему приносили материал, а он сливал, сливал, сливал. Я бы так не смог. Он очень особенный человек.
И ещё Слава, оператор второй камеры. Вторая камера нам была нужна и появилась только на ночных съёмках, и Слава работал с нами десять смен. Хороший, профессиональный, надёжный и весёлый. Не требовал к себе внимания, всё делал надёжно и быстро.
Наш бутафор Марина сделала много интересных штуковин для фильма. Но если я расскажу, что она сделала, то раскрою секреты, причём не мои. Ну всё-таки… В фильме мой герой раздавливает в руке коньячный бокал. Мы не смогли найти в Иркутске киношную посуду для этого кадра, и Марина подготовила мне специальный бокал и ещё подготовила руку, обезопасив её от порезов. Технологию придумала сама. В кино никогда не работала, работает в театре. Придумать и изготовить она может всё, что угодно.
Миша, оператор-наблюдатель, то есть тот, который снимал фильм о фильме. Такой хороший мужик! Наснимал больше тридцати часов, неутомимо и подробно. При этом ни один снятый им кадр в нашу картину не войдёт. Он даже как бы не был членом съёмочной группы, и всё время его гоняли со съёмочной площадки – то осветители, то звуковики, а он снимал и снимал. И всё то забавное, неожиданное, курьёзное, что произошло на площадке и что, может быть, даже не войдёт в рабочий материал фильма, сохранится благодаря его недюжинному упорству. Вот какие люди бывают, вот с кем посчастливилось работать…
Очень не хочется завершать дневник и писать «крайнюю» страничку о съёмках. И благодаря этому мое кино ещё не закончилось.
16 августа
Вчера провёл день на Байкале: вышли со знакомыми в священное озеро на кораблике. Погода была осенняя, пробрызгивал дождик, и я скорее присутствовал на борту, чем наслаждался видами и компанией. А потом, когда всем стало весело, я спустился вниз, в маленькую каютку, и уснул. Было как-то тревожно, я ещё весь находился в нашем кино, и переключиться на отдых не получалось…
Прощальная вечеринка – по-киношному «шапка» – была вечеринкой сильно уставших и очень тепло относящихся друг к другу людей. Прекрасно то, что мы собрались не в ресторане, или кафе, или каком-то арендованном для такого мероприятия помещении. Нас пригласил к себе домой наш оператор Андрей Закаблуковский. А там была домашняя еда, которой всем нам, приезжим, сильно не хватало. Там был запах дома, дети, снующие и создающие домашний шум… И от этого возникли спокойствие, ощущение тепла и уюта и какая-то красивая, почти радостная печаль. А дом у Закаблуковского далеко за городом: большой деревенско-интеллигентский дом, с двумя коньками и подступающими к забору соснами. Дом, в котором много жизни, недоделанный, находящийся в состоянии многолетнего ремонта, с неухоженным двором, но в котором весело.
На прощание мы подарили всем улетающим в Москву коллегам и товарищам майки с логотипом нашего фильма. У ребят, которые много работали в кино, есть не одна майка с логотипами фильмов, и Аня Матисон придумала одну остроумную вещь. Они сказали, что такой у них никогда не было, потому что на спине мы напечатали как бы титры, где есть все их фамилии и имена. И надо сказать, логотип у фильма получился красивый. Они уезжали в этих майках. Эдакий десант…
Когда 15 июля я приехал в Иркутск и поселился в гостинице «Иркутск», которую горожане называют по-старому «Интурист», мне казалось, что я приехал так надолго! Когда первый раз отправился в магазин, чтобы купить себе привычные продукты, я шёл по улице с ощущением, что приехал сюда практически жить. И вот завтра уже улечу. Никогда отныне не смогу относиться к Иркутску по-прежнему, как к городу, который несколько раз посещал, в котором есть несколько знакомых, в котором знаю несколько достопримечательностей… Здесь я не просто прожил месяц, я здесь работал, мало того, я привык к этой работе и к городу. А ещё я очень давно не жил в Сибири: как в 1998-м из Сибири уехал, так с тех пор и не жил, только бывал… И за этот месяц я вновь убедился и вновь почувствовал, как сильно и глубоко знаю и люблю Сибирь, понимаю и люблю сибиряков… Отчётливо понял, что никогда другую землю и других людей не смогу так глубоко понимать и так сильно чувствовать. И если бы не уверенность в том, что осенью прилечу в Сибирь, и в Иркутск в частности, на гастроли, моё завтрашнее расставание с городом было бы совсем тоскливым.
Город очень помогал съёмкам. Такого я в Москве, в Питере или Киеве не встречал. Это вполне понятно, для этих трёх столичных городов съёмки кино – вещь неудивительная. Любопытная, но не удивительная, там много снимают картин. А здесь за долгие годы первый раз. И все, у кого была возможность, готовы были и хотели помочь. Это и милиционеры, которые перекрывали улицы и на которых за это изливали свой праведный гнев горожане; это милиционеры в Листвянке, которые берегли для нас тишину; это люди, что предоставили нам для съёмок и разгрома свой новый дом и лужайку перед ним, которую мы благополучно вытоптали; и те, кто предоставлял нам для съёмок офисы; и те, кто мучился, отложив все дела и снимаясь в массовках. В один день нам нужен был «Мерседес» для главного героя, а арендованный нами автомобиль стоял в автосервисе: у него треснуло лобовое стекло, и для съёмок он не годился. А машина нужна была срочно, иначе был бы сорван съёмочный день. И нашлись люди, которые в субботу, отменив намеченную вечеринку, нарядно одетые, приехали к нам за 80 километров, чтобы предоставить свой автомобиль, и съёмка состоялась. А когда эти люди возвращались, им в лобовое стекло из-под грузовика угодил камень и это стекло расколол…
Нам помогала погода, держалась изо всех сил, а стройку залила дождём так, что получились очень красивые кадры. Правда, при этом Иркутск чуть не утонул. Но именно на тот день, когда тонул город, у нас были запланированы съёмки в помещении. Для нас останавливали работу на стройках, и даже была ситуация, когда свет стремительно уходил, вечерело, нам нужно было снимать, а на ближайшей колокольне зазвонили к вечерне… Юра Дорохин попросил, и «работники культа» остановили колокольный звон. Для кино, представляете?! Я такого никогда не видел и не слышал.
А как нас кормили! Обычно на съёмках мы едим то, что у киношников называется «кинокорм». Что-то едва тёпленькое, в контейнерах. А тут к нам привозили еду на площадку, с посудой, не с пластмассовыми вилками, а с настоящими приборами, и десерт всегда с десертной вилочкой. Нам накрывали и за нами убирали посуду. К тому же еда была из хорошего ресторана, владелец которого серб Зоран.
Ещё нас кормили в кафе «Monet». Это модное в Иркутске заведение, куда подъезжают выпить чашечку кофе местные бизнес-леди, а тут – наши бум-операторы во главе с Валентином или великан Саша в шортах… Но нам были рады больше, чем рафинированным клиентам. Мы же люди из кино! Наши матёрые киношники сказали, что их никогда и нигде так не кормили. Приятно, чёрт возьми. Мне было приятно потому, что я себя чувствовал здесь своим – я же сибиряк, а не просто приехавший на месяц кинематографист.
Иркутск войдёт в нашу картину как художественное пространство – город участвовал, спасибо городу.
Ане Матисон предстоит огромная работа. Но мой дневник, дневник съёмок, завершён.
18 августа
Вчера весь день летел. В 12.40 по иркутскому времени, или в 7.40 по московскому, или в 6.40 по калининградскому вылетел в Москву, а в 17.00 по калининградскому, то есть в 23.00 по иркутскому прилетел домой. Огромная у нас страна.
Прощание с иркутскими коллегами вышло грустным. Мне, конечно, было легче. Я улетал, в их ощущении, куда-то далеко, меня ещё ждёт летний отдых, гастроли… А они оставались в накрываемом осенью городе, с уже нападавшими и падающими листьями и холодными ночами. Они только немножко прикоснулись к чуду под названием «большое кино». Они ощутили всё напряжение мышц, трудность и яркость этой работы, счастье получения результата… А дальше повседневная жизнь. Я хорошо понимаю то, что они переживают, сколько раз сам это переживал! И случится ли у них в жизни ещё кино?
Спал сегодня двенадцать с лишним часов. Какая же роскошь этот сон!
151 эпизод жжизни
2009
19 августа
Не могу отойти от съёмок фильма. От кино… Не отпускает интенсивность жизни, уложившейся для меня в тридцать съёмочных дней и ночей. Вчера почти весь день провёл дома и не находил себе места. А в Калининграде были то дождь, то солнышко, то дождь, то солнышко. И я реагировал на дождь очень нервно, потом сам себе говорил: «Да не переживай, дождь – не помеха, закончились съёмки, закончились!» Всё-таки, кино – это чудо…
Не выдержал безделья и домашнего спокойствия, поехал с дочерью в кино – не зная, на что. «Район 9», сеанс только начался. Других фильмов ждать было час или больше, а названия мне тоже ничего не говорили. Титры уже не застали, и то, что фильм снял П. Джексон, я узнал только после сеанса.
Сначала я решил, что мы попали на очередное претенциозное малобюджетное кинишко. Первые кадры, на которых появились инопланетяне, мне показались наивными и даже беспомощными. Я успел подумать, что наш мопс Лёва гораздо больше похож на инопланетянина и что создатели фильма могли сделать для актёров более оригинальные костюмы. Но потом… нас с Наташей накрыло чудо кино! Вышли мы, не зная даже, о чём говорить. Впечатление было таким сильным, что ехали до дома молча. По сути история не бог весть как остроумно придумана. Но то, какой там создан мир, то, как этот мир снят, герои… даже сам воздух – это всё КИНО. Когда вернулся домой, постарался сразу узнать, кто же это сделал. Джексон?! А! Ну тогда понятно! Этот сказочник мог совершить чудо.
Мы смотрели с Наташей этот фильм, и я ощущал себя ребёнком, которому страшно и который после напряжённого момента может выдохнуть и почувствовать, что пальцы рук затекли оттого, что сжимали подлокотники кресла. И всё это я испытывал от детской погружённости в происходящее на экране и детской же веры, что вижу настоящее событие. Давно не переживал такого в кино, а тем более – по-детски не думал о том, что хорошо бы у фильма было продолжение.
6 сентября
…У меня случилось бурное и длинное лето, может быть, самое длинное за всю мою жизнь. Почти весь июнь были гастроли, потом короткая поездка во Францию, потом долгие съёмки в Иркутске, которые снятся и не отпускают до сих пор, а позавчера утром я стоял на берегу Бискайского залива (в последний день путешествия удалось туда вырваться), смотрел на гигантские атлантические волны, был оглушён их грохотом и мощью и совершенно вымок от пыли брызг. Я стоял, зная, что пора ехать в аэропорт… Стоял, улыбался и думал: «Господи, я на берегу Бискайского залива! Вот он, оказывается, какой!» Сколько раз мне в детстве и юности ласкало слух это название! Я ощутил себя ребёнком, забылись все посещённые и увиденные мною страны, забылся даже Тихий океан, который я наблюдал ежедневно в течение трёх лет, забылся весь жизненный опыт, я ощущал себя человеком без прошлого. Бискайский залив, ё-моё!
Читать бесплатно другие книги:
