Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 1 Логачев Александр
Словно сверхновая вспыхнула под его черепной коробкой. Последнее, что он успел увидеть, были царевич и воевода, яростно рубящие и крушащие всех вокруг себя, но неуклонно теснимые врагами к воротам. А потом наступила тьма. И вместе с нею ушла боль…
Боль вернулась внезапно — вынырнула из черноты беспамятства вместе с сознанием. Она тупо сверлила череп, простреливая мозги, а еще рвала все связки и мышцы. Да что за наказание такое?!.
Пульсирующие перед заплывшими глазами разноцветные круги понемногу слабели, истончались и рассеивались. И когда он наконец сумел кое-как разлепить веки, то увидел под собой каменный пол, причем голова его находилась где-то на уровне двух метров. Твою мать, неужели…
Он с трудом, превозмогая боль в затекшей шее, повернул голову вбок, скосил до предела глаза. Ну да, так и есть: на дыбу повесили, мерзавцы ископаемые! Или что там у них заменяло это орудие пыток. Связанные за спиной руки — до посинения перетянули запястья канатами, палачи шумерские! — были вывернуты до невозможности в плечевых суставах. Блин, а ведь и впрямь так можно связки порвать!.. Как быть?
Он бросил все еще затуманенный контузией взгляд вниз. Ноги тоже оказались накрепко связаны в щиколотках. Бронежилета-разгрузки со всем его содержимым не наблюдалось. Сняли, значит, как и рюкзак с вещичками и аппаратурой. Лишь бы не сломали там чего… Ох, йо-о-о, да какая на хрен аппаратура?! Тут жареным запахло! Паленым, язви их всех в кочерыжку! А в первую очередь его самого язви. Это ж надо было так влипнуть — все приключений искал себе на известное место. Вот и нашел! Сейчас вот точно поджарят — на костре или в котле с кипящим маслом заживо сварят. Что там у них еще в почете было?..
Эх, хоть бы время заветное подошло. Кстати, сколько еще осталось? Часы-то наверняка увели…
К его удивлению, часы не тронули: он ощутил приятную шероховатость кожаного ремешка на левом запястье, как и обе камеры — в поясе и на головном обруче. Да, все до последнего увидят операторы из Сколкова, даже если по частям он вернется обратно. А до возврата осталось бог знает сколько — не дотянуться, не увидеть, и пошевелиться-то лишний раз невозможно — тут же боль в плечах резкая пронзает. Словно каленым железом изнутри жгут.
Но, по всем прикидкам, не мог он пребывать в бессознательном состоянии долгое время — значит, как вздернули, так и начал приходить в себя. А если так, то скорее всего еще часа два ему тут париться. Но до того его — сто пудов — запытают до полусмерти, а потом либо на костре зажарят, либо на кол посадят, как вон там, на дороге смерти. У этого наместника, видать, развлечения такие. Садист треклятый!..
Мелькнула мысль: «А что с остальными? Как Урал с Алгуром? Живы ли? Может, тоже в полон взяли?.. Если они сумели уйти и остаться на свободе, то как это повлияет на его положение?»
Додумать он не успел — в комнату вошли трое стражников и устремились к нему. Один из них с ходу заехал кулаком по лицу — наверное, таким способом решил привести в чувство. Ну привел — Мамба непроизвольно дернул головой и прошипел от боли, ибо здоровенный охранник свернул ему нос.
Второй с изуверской радостью на лице использовал беспомощного пленника в качестве боксерской груши. Двинул в ухо, тут же нанес удар под дых. «Давайте, мрази, бейте! — скрежетал зубами Руслан. — Мне бы руки развязать, вот тогда потанцевали бы вчетвером…»
Потом его сняли с дыбы, освободили от пут ноги, но руки оставили связанными. Толкнули в сторону двери — колени его подогнулись, и он рухнул, не в силах устоять, до того вдруг ослаб. Мучители попинали его для острастки — били, старательно целясь, чтоб ничего не сломать, видимо, приказа такого не было — калечить пленника. На минуту оставили, отошли, весело переговариваясь. Тоже слегка запыхались. Потом его подхватили под локти и повели куда-то длинными темными коридорами.
Наконец пришли — его подвели к высоким резным дверям. Створки распахнулись, несколько вооруженных до зубов охранников приняли пленника из рук товарищей. Его довели до середины обширного зала и бросили оземь, точнее, на выложенный декоративными плитами пол. Прямо перед высоким постаментом, на котором в широком, богато изукрашенном кресле («Трон это такой», — не к месту мелькнула мысль) восседал бугай в халате, усыпанном драгоценными каменьями, тянущими на целое состояние по нынешним расценкам.
К Руслану тут же подскочил пожилой мужик в чуть менее богатом одеянии, пнул его:
— Встань на колени, душегуб!
Мамба счел за лучшее подчиниться — опять его угораздило попасть в плен, потому не время права качать.
Пожилой — Мамба окрестил его про себя визирем — подобострастно уставился на правителя. Лугаль сделал небрежный жест рукой, понятный для слуги.
— Отвечай, — прикрикнул на него «визирь», — кто таков, откуда прибыл? Как с заговорщиками сблизился?
Мамба едва не расхохотался — если б не трудное положение, в котором он оказался, точно бы фыркнул. История повторялась: еще один Алгур выискался. Но делать нечего, нужно что-то отвечать, и от того, что именно он скажет, зависит его дальнейшая судьба.
Он повторил все — слово в слово, что ранее поведал своим боевым товарищам. Насчет того, как примкнул, решил слегка слукавить. Сказал, что его просто наняли, ничего толком не объяснив. Дескать, он тут человек новый, знать ничего не знал. А вот его умением поражать врагов воспользовались, посулили горы золотые. К тому же ведь не кто-то, а царевич, сын прославленного Ур-Намму, да упокоится его душа в небесных садах Энлиля!
Его выслушали, не перебивая, затем «визирь» глянул на хозяина. Наместник медленно поднялся, сделал шаг, другой, застыл на постаменте, этакой глыбой возвышаясь над всеми присутствующими. И неожиданно тонким голосом завизжал:
— Ах ты собака! Да как ты посмел поднять свои грязные лапы на моих воинов! Да за это тебе кишки выпустят, шкуру с тебя живьем сдерут, в котле заживо сварят! — Он отдышался и продолжил уже более спокойным тоном: — Но сначала я самолично буду мучить тебя и пытать. Сниму с тебя кожу, напущу туда скорпионов, а потом зашью. А за то, что ты посягнул на мое священное право верховного судьи и властителя в Ассуре, тебя посадят на кол. Как и твоих поганых дружков, которые сейчас вопят от ужаса и боли, если еще не сошли с ума. — Он сделал повелительный жест страже: — Отведите его обратно, а вначале покажите казненных преступников.
Зарикумовы охранники схватили пленника, поволокли его наружу. Теперь маршрут их изменился. Руслана вывели во двор, пинками и тычками погнали вперед, к небольшому парку с фонтанчиком. В парк они не пошли, обогнув его. И глазам измученного искателя приключений предстала еще одна жуткая картина. Нескольких выживших повстанцев посадили на колья. Но то были не обычные, тонкие деревянные жерди или металлические стержни. Толщина этих медных заостренных столбиков была такова, что жертва не умирала скоро, пронзенная насквозь, нет, подвергнувшиеся подобной пытке люди медленно, с дикими мучениями и болью, миллиметр за миллиметром сползали вниз. Толстый кол ломал тазовые кости, не в силах быстро проткнуть тело через анальное отверстие.
Мамба скривился от жалости к соратникам и отвращения к забавам садиста-наместника. Одно утешало: царевича и верного ему воеводы среди несчастных не было. Да и нигде не было видно. Будь они мертвы, мерзопакостный лугаль наверняка выставил бы их тела на всеобщее обозрение. И на поругание. Выходит, его друзья живы? И надежда, что они готовят новое нападение, не напрасна?..
Руслан, несмотря на мучительную боль, наметанным взглядом отметил, что ворота впереди наглухо закрыты, а возле них расположилась усиленная охрана. Да и повсюду возле стен виднелись группы верных Зарикуму воинов. Это значит, что дворец в осаде и вряд ли они успели послать гонца в столицу, к царю Шульге, чтоб тот прислал подмогу своему ставленнику.
Но что это дает ему лично? Да, собственно, ничего. Его пять раз успеют умертвить, прежде чем восставшие соберут достаточные силы и сумеют ворваться внутрь цитадели. Его ждало веселое развлечение — пытка до смерти. Нужно срочно что-то придумать, как-то потянуть время. Еще целых полтора часа париться здесь — он успел, извернувшись, бросить взгляд на часы.
Дав ему вволю наглядеться на умирающих лютой смертью товарищей, стражники поволокли его дальше. Забросили в пыточную, где снова подвесили на дыбе. И оставили — горестно размышлять о превратностях судьбы.
16
Боль опять схватила и не отпускала — вначале острая, затем тупая, ноющая боль в растянутых связках и вывернутых суставах. Такой ли участи он себе хотел? А ведь это еще цветочки по сравнению с тем, что его ждет.
Были моменты, когда он в ходе своих путешествий терпел лишения — голодал, мерз, страдал от жажды. И все же это не шло ни в какое сравнение с мучениями от пыток, не говоря уже о смерти, которая приходит, когда ее совсем не ждешь.
Так за каким лешим он довел себя до такого состояния?! Руслан твердо усвоил в жизни один принцип: во всех своих бедах винить нужно только самого себя. Это именно ты выбрал такой путь, который привел тебя туда, куда ты, может, вовсе и не хотел попасть. Именно ты сам являешься творцом своей судьбы, и все вокруг — люди, вещи, обстоятельства, ситуации — возникли именно потому, что ты притянул их к себе. Так что и винить нужно лишь себя, родимого.
Вот он — искал приключений на свою задницу? Искал. Рисковал здоровьем, а порою и жизнью? Рисковал. Не сиделось дома, у теплого камина? Нет, не сиделось, хотелось быть не таким, как все, а сердце рвалось в дальние дали и неизведанные земли — для него неизведанные… Ну так чего теперь переживать — получи то, что хотел. То, что закономерно вернулось как справедливое воздаяние за неугомонный характер и мятущуюся душу. Тут поневоле поверишь в карму.
И еще он понял с очевидностью: здесь и сейчас творятся жуткие, жестокие и опасные вещи. Реальные вещи! Это вам не стрелялка-бродилка компьютерная… Здесь и сейчас умирают по-настоящему и возродиться, просто перезагрузившись, увы, не получится. Если только ты не Создатель этой игры под названием «Земная жизнь».
И вот тут Руслан впервые реально струхнул. Понял, что на самом деле он — ничтожная, никому не нужная песчинка. Клоп, которого раздавят просто так — походя. И тогда исчезнет весь этот мир, пусть и не совершенный, но зато такой прекрасный, такой яростный, такой желанный — со всеми своими красками и ароматами, присущими только ему мелодиями и песнями. Мир, в котором он худо-бедно прожил сорок с лишком лет. И хотел прожить по крайней мере еще столько же, а лучше — побольше…
Внезапно, уже пребывая в каком-то полузабытьи, он вспомнил, отчетливо увидел картинку, как в своем автономном походе к Северному полюсу в один из дней (а точнее, во время полярной ночи) едва не загнулся. Но тогда у него были свободными руки и ноги, и там никто не угрожал ему расчетливым и спланированным смертоубийством — только слепые силы природы, безучастная ко всему сущему стихия. А с ней можно было потягаться, особенно ему, спецу по выживанию.
В очередном странствии он решил достичь крайней точки планеты на севере в одиночку и на своих двоих — точнее, на лыжах. Все, что было нужно для такого странствия, покоилось в большущем рюкзаке и на нартах, которые он тащил за собой, впрягшись вместо собаки или оленя.
До полюса оставалось каких-то двадцать километров, когда он, вконец вымотанный, решил сделать привал и как следует передохнуть. До этого он останавливался на короткое время и, разбив палатку, забывался коротким сном прямо на льду. Залезал в спальный мешок и засыпал.
Сейчас он решил переночевать основательно. После того как установил и укрепил палатку, достал инструмент и нарезал ледяных и снежных кирпичей. Из них сложил стены вокруг жилища — с трех сторон, чтобы защищаться от ветра, который в этих краях достигал порою тридцати метров в секунду. При морозе до сорока градусов, а то и больше эффект получался просто убийственный. А тут как раз разыгралась буря, повалил снег, и хоть температура повысилась, зато шквалистый ветер с неистовой пургой делали невозможным пребывание на открытом воздухе.
Палатка, сделанная из многослойной прорезиненной ткани и к тому же защищенная ледяными стенами, держалась крепко. Руслан разогрел на примусе нехитрый ужин, проглотил его и, спрятавшись в теплом спальном мешке, заснул. А ночью началось торошение льда.
Льдина, которую он выбрал для ночевки, на вид выглядела крепкой, да и просторной — не меньше километра в длину и полкилометра в ширину. С четырех сторон от других льдин ее отделяли трещины, но и они успели зарасти свежим ледком.
Увы, природная стихия в этих краях, как по большому счету и везде, непредсказуема. Внезапно начались подвижки льда. Льдины налезали одна на другую, в одних местах вздымая торосы, в других раскалывая толстые плиты, перемалывая их в крошево.
Чуткий даже во сне слух путешественника-экстремала уловил первые признаки тревоги. Руслан успел проснуться, вылезти из мешка, собрать вещи в рюкзак, и тут прямо под ним с рокочущим грохотом образовалась трещина. Кажущаяся крепкой ледяная платформа разошлась на добрых пару метров, и человек рухнул в образовавшуюся полынью.
Тут же вынырнул, цепляясь за скользкие ледяные края. Не сразу, но через несколько мгновений ожгло холодом. Он понимал, что еще немного, и тело сведет судорогой, а тогда читай заупокойную, если успеешь. Руслан сорвал зубами рукавицу, закоченевшими пальцами выхватил нож, который висел в ножнах на поясе и с которым он не расставался даже во сне, и, воткнув клинок в лед, принялся постепенно, сантиметр за сантиметром подтягивать тело к спасительной тверди.
Он вылез, успел до того, как отказали бы все мышцы и связки, а тело безжизненным кулем ушло бы в темные студеные глубины. Откатился подальше от места разлома, который все так же трещал, норовя разойтись еще больше.
Не дав себе даже отдышаться, он начал двигаться. Прежде всего попытался спасти экипировку — ему это удалось. Оттащил далеко в сторону палатку, нарты и чудом уцелевший рюкзак. А вот спальному мешку и меховому коврику под ним не повезло — оба затонули, не прошло и минуты.
Руслан трясся, как осиновый лист на промозглом ветру: все же купание в ледяной проруби — это не погружение где-нибудь на Красном море. Дальше началась борьба за выживание. Переохлаждение на морозном порывистом ветру грозило как минимум воспалением легких, а как максимум — скорой смертью.
Руслан, выбрав место побезопасней, заново установил палатку. Укрепил ее нартами. Залез внутрь, разделся, принялся до покраснения растираться спиртом. Затем переоделся в сухое. Зажег керосиновые лампы и развесил возле них мокрую одежду.
Потом достал все тряпье, какое было, и зарылся в этот ворох. Перед этим принял сто грамм внутрь. До самого утра, которое и утром-то нельзя было назвать — все такая же темень полярной ночи, он дрожал, пытаясь согреться. Наутро у него начался жар. Так он и пролежал, потея и корчась в лихорадке, несколько суток. Принимал таблетки, выпивал сто грамм, закусывая салом с луком и чесноком, потом проваливался в забытье.
Крепкий организм экстремала победил — лихорадка и жар отступили, температура спала, и он задышал свободно и легко. Еще сутки отмерил на то, чтобы окончательно прийти в себя и набраться сил. А потом продолжил путь — как будто и не было ничего, как будто наполненные борьбой за жизнь часы и дни просто привиделись. Дурной сон и не более…
Все это пронеслось сейчас в сознании Мамбы. Да, он выжил тогда, используя свои физические данные — силу, ловкость, выносливость, задействовав все резервы своего тела. Но сейчас, в сложившейся ситуации, это не спасет — никакая сила нынешнюю солому не сломит. Выходит, спасение нужно искать в другом — в умственном превосходстве над врагом. В находчивости, изворотливости, хитрости. У него есть одно преимущество — он человек XXI века. За его плечами многотысячелетний опыт цивилизации. И многовековая мудрость человечества. Он должен, просто обязан перехитрить противника и обставить того.
От мертвого ишака ему уши, а не жизнь мамбетовская!
И Руслан напряг свой мозг. И — о чудо! — тут же куда-то ушли боль и страх, голова заработала в полную силу, перебирая варианты спасения, отбрасывая маловероятные и неосуществимые и помечая интересные.
Вскоре Руслан понял, что ему нужно было делать. Вернее, попытаться сделать. Вещи у него все отобрали. Обыскали на совесть — лишь часы и замаскированные в ремне и налобном обруче мини-камеры оставили. Ага, ну и о чем это говорит? Не о том ли, что барахлишко его — большей частью диковинное и непонятное для обитателей дворца — где-то складировано и ждет своего часа? Наверняка правителю доложили о странных предметах экипировки заезжего бунтаря. Может, даже показывали. И какой же правитель, если он не совсем дурак, не заинтересуется артефактами — магического, не иначе, происхождения?
Еще как заинтересуется. И не говорит ли это о том, что его именно поэтому не сразу на кол посадили, — хоть и хочется, ох как хочется сделать это садисту Зарикуму! — а вот оставили на дыбе повисеть и крепко подумать над своими ошибками?..
А если так, то не убьют и не замучают его пока — сделать это всегда успеют. Но вначале нужно им разобраться, не великий ли он маг? И как можно воспользоваться этими непонятного назначения и действия заколдованными штуками?..
Только мысль оформилась и Руслан решил, что надо прикинуться раздавленной вошкой и на коленях вымолить помилование, как раздался шум отодвигаемых засовов, тяжелая дверь распахнулась и в пыточную, в сопровождении стражников, вошел давешний «визирь».
17
Когда тот появился, Мамба уже хотел выкрикнуть: «Не убивайте! Я подарю вашему правителю палку-самострел, повозку-самокат, ковер-самолет и трубку-самогляд!» Но, к его удивлению, «визирь» приложил палец к губам и властно качнул головой, давая понять пленнику, чтоб тот заткнулся и внимательно слушал его.
И, надо сказать, дальнейшие его слова Мамбу совсем не удивили. Ибо шли в унисон с его жгучим желанием избежать встречи со старухой, вооруженной косой.
— Слушай меня, ничтожный сын шакала! — напыщенно начал посетитель. — Знай, что я, Шаккум, являюсь верховным лимму — главой Совета старейшин Ассура. И, как понимаешь, второй по важности человек в городе после правителя Зарикума. Но я — глаза и уши лугаля. Все приказы он отдает через меня. Все новости ему приношу я. Так что, если я захочу, то приказ пытать тебя до смерти можно и отложить. А то и вовсе не выполнить. Чуешь, чем это для тебя грозит? Так что же ты скажешь, чужеземец Мамба?
Что мог сказать на это ожидающий лютой смерти хрононавт? Естественно, подыграл чиновнику, как надо.
— Великий из величайших, мудрый из мудрейших! — постарался он придать своему голосу приличествующую такому моменту торжественность и подобострастность. — Я со всем своим вниманием и почтением выслушаю тебя и готов выполнить любые твои желания!
Шаккум довольно рассмеялся.
— Это хорошо, — заявил он, — ибо от меня теперь зависит — будешь ты жить или сдохнешь в муках, подобно птенцу в утробе удава. Но перейдем к делу.
Он степенно откашлялся, а потом изложил свои соображения. Как и предвидел Мамба, их всех чрезвычайно заинтересовали, и более того — заинтриговали странные предметы, которые они изъяли у пленника. Не волшебные ли это вещи, заряженные могучей магической силой?
Мамба отвечал, что истинно так — именно волшебная и даже божественная сила заключена в них. И далее сообщил о самострелах и самоглядах, а еще о том, что он владеет магическим же умением изготавливать подобные чудо-вещи.
Глаза лимму загорелись алчным пламенем. И тут случилось неожиданное. Шаккум велел своим провожатым выметаться и оставить их с пленным наедине.
Дождавшись, когда дверь за стражниками с громким стуком закроется, он оглянулся, затем шагнул к висящему на дыбе чужестранцу и, привстав на цыпочки, зашептал:
— А теперь слушай еще внимательнее, жрец Мамба. Совсем не обязательно, чтобы эти чудесные вещи попали в грязные лапы наместника Шульги. Мы употребим их намного лучше и с большей пользой — во благо города и себя.
И далее он понес такое, что у Мамбы от его откровений глаза на лоб полезли. Лучшего выхода он для себя и не смел помыслить. Лимму, ничтоже сумняшеся, заявил, что в гробу он видал и наместника, и царя Шульгу. Но если у второго сила и за ним стоят могущественные воеводы, то Зарикума можно легко сковырнуть с трона лугаля, да еще обставить это так, что никто и не заподозрит ничего худого в отношении них, верных подданных своего царя.
Еще он сказал, что власть в таком крупном торговом городе, как их Ассур, должна находиться в руках мудрого и справедливого человека, причем родом отсюда. На все это Мамбе возразить было нечего — ни словами, ни в мыслях.
Потому Шаккум решил, что вот он, счастливый момент, наконец настал: сбросить злого Зарикума, убив его и тем самым освободив народ и жречество от жестоких притеснений тирана. Ну, а себя он мыслил скромно: новым главой Ассура. Что до плененного мага, то он и должен был с помощью своих орудий ликвидировать нынешнего наместника. У него это должно было получиться, уверенно заявил довольный собой и своим планом передела власти лимму.
— А как же стража? — невинно поинтересовался «маг».
— Не беспокойся, — отмахнулся высокопоставленный заговорщик, — преданные мне воины разберутся с личной охраной Зарикума. Главное, убить лугаля, поразить его из твоей стреляющей божественным огнем дубинки. — Потом он пристально посмотрел на своего собеседника и торжественно произнес: — А теперь, маг Мамба, поклянись всеми богами Арианы и твоей Гипербореи, что выполнишь все мои указания. А я обещаю тебе, что дарую тебе жизнь и почет. Ты будешь моим личным советником и старшим дворцовым чародеем.
Мамба поклялся — легко. Даже добавил по-русски: «Сукой буду!» Чем несказанно удивил главу Совета старейшин. Вероятно, тот подумал, что это такое сильное заклинание на языке гиперборейцев. А про себя новоявленный чудотворец смекнул: не так прост сиятельный путчист. Верно, решил использовать чужака, а потом выдать так, что, мол, чернь под предводительством лазутчика взбунтовалась и сумела убить своего правителя. А вот он, смелый и сильный Шаккум, подавил бунт и главного заговорщика на виселицу вздернул или на кол посадил, предварительно подвергнув того пытке. И повстанцев предал смерти. За что царь Шульга, можно не сомневаться, назначит его новым наместником.
Ну, это мы еще посмотрим, кто кого объегорит! Сейчас главное — получить обратно свои «магические» вещички.
По приказу Шаккума верные ему люди сняли пленника с дыбы, принесли ему поесть-попить. Затем повели в дальние покои дворца, где спустились в подземелье. Там, в одной из комнат, представлявших собой гигантское хранилище всякой всячины, лежали его пожитки — в целости и сохранности. Под присмотром стражников Шаккума он взял дробовик, достал из рюкзака последнюю пачку патронов с дробью, зарядил. Прихватил бинокль и зажигалку.
Потом они пошли наверх, где Руслан продемонстрировал Шаккуму работу бинокля. Выпустил язык пламени из «амулета». После чего верховный лимму проникся к новому союзнику еще большим доверием. Затем «чародей» объяснил, как действует его самострел. И опять глава старейшин остался доволен. Причем решил действовать немедля. Мамбе насилу удалось уговорить лимму вернуться в хранилище за остальными вещами. Дескать, так больше шансов довести дело до победного конца — если он будет во всеоружии. Лимму разрешил, и они спустились вниз. Там хрононавт надел на себя бронежилет, прихватил рюкзак, не забыл повесить на пояс ножны с мечом. Теперь можно было и повоевать малость.
Перед выходом из подземелья Мамбу облачили в просторный, скрывающий его лицо и фигуру жреческий плащ-накидку. Когда поднялись наверх, лимму остановил Мамбу, шагнувшего было в сторону апартаментов наместника.
— Сначала нужно уничтожить командира стражи, — пояснил чиновник, — он отличный боец на мечах и булавах да и копьем владеет, как никто другой. Если ты его убьешь, полдела будет сделано. Останется десяток преданных Зарикуму воинов из личной охраны. Но с ними, как я уже говорил, мы разберемся. Перебьем как клопов.
Руслан лишь пожал плечами — одним больше, одним меньше, какая ему, собственно, разница? Он бы вообще всех тут положил. Подумал так и подивился своей кровожадности. Нет, он и впрямь изменился за последние несколько часов.
Тем временем они вернулись в пыточную, где Мамба с оружием наготове спрятался за перегородкой. Послали за командиром стражи.
Томительно тянулись минуты, но вот наконец залязгал засов. Внутрь вошли несколько человек. Раздался чей-то удивленный возглас.
Мамба приник к отверстию в перегородке. Высокий плечистый воин в богато украшенных доспехах нахмурился и, обернувшись к спутникам, недовольно произнес:
— Это еще что такое? Где пленный?!
И, видимо, поняв что-то, отпрыгнул в сторону, рука его метнулась к оружию. Сопровождавшие его воины Шаккума обнажили мечи и поудобнее перехватили топоры. Да не на того напали! Молнией сверкнул клинок, и один из воинов с разрубленной шеей кулем свалился навзничь. Неразличимый глазу выпад — и вот уже второй стонет от боли, падая на колени и схватившись за распоротый живот.
— Мамба! — отчаянно взвизгнул позади неловко теснящихся стражников Шаккум.
Пора — решил тот и выступил на сцену. Командир охраны заметил его и сделал быстрое скользящее движение, нацелив острие клинка в горло противнику. Но заряд картечи не только остановил его, но и отбросил назад. К поверженному врагу подскочили воины и принялись колоть еще дергающееся тело. В мгновение ока все было кончено.
Потом Шаккум и Мамба пошли вперед, за ними последовало человек двадцать шаккумовских охранников, вооруженных копьями и луками.
Подошли к высоким резным дверям апартаментов лугаля. Шаккум небрежно бросил пару слов охране, потом сделал жест Мамбе: иди за мной. Они вошли. Шаккумовские стражники остались снаружи, но двери оставили открытыми.
Лугаль восседал на троне. По периметру зала стояло с десяток охранников. На галерее сверху маячили фигуры еще пятерых, вооруженных луками. Как только заговорщики вошли, те, наверху, насторожились.
Шаккум подвел закутанного в плащ Мамбу поближе и громогласно заявил:
— Великий лугаль, этот человек пришел снаружи. Он знает, где расположили свои силы бунтовщики. И еще он готов добраться до царя Шульги и доставить тому от нас весточку.
Лугаль высокомерно глянул на них, затем повелительно махнул рукой: пусть жрец приблизится. Этого путчисты и добивались. Мамба сделал несколько шагов, остановился у незримой черты перед троном. Просунул сквозь разошедшиеся полы плаща ствол и выстрелил в упор. Затем передернул и снова выстрелил. А потом скинул накидку, выпростал обе руки и принялся расстреливать стражей вокруг.
С первым выстрелом воины, находившиеся в коридоре, мгновенно прирезав троих стражей у дверей, натянули тетивы и пустили стрелы в лучников на галерее. Остальные ворвались внутрь и схватились с оставшимися в живых охранниками лугаля. Вскоре все было закончено. Из нападавших пострадали трое: одного успели утыкать стрелами, двоих покалечили в жаркой рубке. Охрана наместника полегла вся. Как и сам он, продырявленный двумя зарядами картечи.
18
Когда стих лязг мечей и свист стрел, Мамба внутренне напрягся. Украдкой осмотрелся. В него пока никто не целился и клинки не тыкал. Пока. Но он решил, что нужно быть готовым ко всему и защищать себя. Жаль, боеприпасов почти не осталось. Он поискал в карманах разгрузочного жилета, нашарил там три последних патрона, быстро зарядил ружье. Хоть что-то.
Затем тихонько отступил к стене, чтоб обезопасить спину. Но, видно, пока еще нужен он был Шаккуму. Ибо лимму с сияющим лицом победителя приблизился к настороженному подельнику и сделал интересный жест — приложил руку к груди, потом протянул ладонью вперед к сердцу Мамбы. Вероятно, таким способом они выражали свою благодарность.
— Жрец Мамба! — торжественно молвил тот. — С твоей магической помощью мы одержали победу! Но есть еще важные дела…
«Ну что еще?!» — с досадой подумал Руслан.
— Там, за стенами, — Шаккум неопределенно махнул рукой, — собралась большая толпа возмущенного народа. Ты ведь знаком с их предводителями — низложенным царевичем Уралом и ушедшим на покой воеводой Алгуром? Будет лучше, если мы обойдемся без крови. Ты должен выйти к ним и рассказать, что злобного и жестокого Зарикума больше нет, как и его палачей. Объяснить, что теперь я буду править Ассуром и притеснения больше не повторятся.
«Как же, не повторятся. Держи карман шире!» — с сарказмом отметил про себя хрононавт.
— Так и скажи. Пусть расходятся по домам. Казни и преследования прекратятся с сегодняшнего дня. Им не о чем беспокоиться. И еще: пригласи царевича и воеводу во дворец, скажи, что я с нижайшим почтением приму их и что я верный союзник настоящего преемника царя Ур-Намму. — Он помолчал, потом его осенило: — Ты же великий маг, Мамба! Яви народу одно из своих чудес. Что-нибудь такое, ну, ты и сам знаешь, что нужно делать в таких случаях. Сделай это во славу нашей победы, во славу Урала!
После этого он развернулся и направился к выходу, жестом пригласив «мага» следовать за ним.
Они вышли, двинулись в сторону крепостной стены. Мамба уже издалека приметил, что к воротам подогнали какую-то не то стремянку, не то трибуну. Когда подошли ближе, Руслан подивился на странное сооружение — высокая, в виде пирамиды трибуна с лесенкой. Видимо, предназначалось сие творение зодчих для выездных выступлений правителей перед народом. Верхняя площадка возвышалась над зубцами стены.
Ну, дальше разжевывать не было надобности: ясен перец, что это ему придется лезть наверх и ораторствовать перед бунтовщиками. Н-да, перспектива не из приятных! Кто их там, за стеной, знает — вдруг, не разобравшись, стрелы пустят, копья метнут? А ему даже щит для прикрытия не разрешили взять с собой — мол, к народу нужно со всем доверием выйти.
Так что там просил лимму: поразить народ магическими штучками-дрючками? Ну, это мы завсегда можем. У хрононавта были в запасе пара кунштюков. Перед отправкой он хотел прихватить с собой побольше петард — чтоб зверей, да и людей лихих тоже, отпугивать. Но решил все же остановиться на испытанном пистолете-ракетнице с несколькими сигнальными патронами к нему. Хотя в нынешних условиях шутиха с фейерверком имела бы куда больший успех у народа. Ну да ладно — будем исходить из того, что имеем.
Пирамиду подкатили еще ближе к воротам — Мамба заметил большущие деревянные колеса под этим сооружением. Деваться некуда — нужно лезть. И он принялся карабкаться по ступеням вверх. Когда взобрался, встал во весь рост, окинул взглядом площадь перед стенами. Она вся была запружена вооруженным чем попало людом.
Увидев его, толпа зашевелилась, загудела встревоженно и грозно. Взоры тысяч людей устремились в сторону появившегося над стенами человека. Есть ли там его соратники? Узнали его или нет?..
Руслан заметил, что кто-то стал протискиваться вперед. И тогда он поднял руку, призывая к вниманию. А затем прочистил горло и громким голосом возвестил:
— Люди, жители Ассура! Выслушайте меня. Мы вместе с моими соратниками царевичем Уралом и воеводой Алгуром попытались захватить дворец. Но стражников было больше. Меня захватили в плен. Хотели пытать и убить. Но верховный лимму Шаккум освободил меня, а потом мы вместе низложили ненавистного всем вам наместника. Знайте же: Зарикум мертв! И все его приспешники мертвы!..
Словно могучий вал прокатился по людскому морю, запрудившему площадь. Загудела толпа, зашумела. Готовые идти на приступ горожане заспорили друг с другом, порой настолько яростно, что дело чуть до рукоприкладства не доходило. Согласие среди них было теперь явно утрачено. И тут к воротам вышли несколько прекрасно вооруженных и экипированных воинов. Мамба заметил знакомые лица: гигант Алгур, мощная фигура Урала… Он с облегчением вздохнул: живы соратнички, слава тебе, Господи!..
Урал выкрикнул:
— Мамба! Почему не открывают ворота? Что там творится у вас?
Руслан кивнул и зычно гаркнул, стараясь перекричать разноголосицу:
— Эгей! Люди добрые! Слушайте меня. — Он дождался, когда шум немного стихнет. Потом продолжил: — Лимму Шаккум изъявил желание стать вашим правителем. Он надеется, что горожане поддержат его. А вам предлагается успокоиться и разойтись по домам. Новый наместник обещает, что казни и преследования простых людей прекратятся. Ваш новый правитель целиком поддерживает царевича Урала и приглашает его к себе во дворец. Слава Уралу и Шаккуму! Во имя победы я восславлю великих богов и дарую им звезду!
С этими словами он выхватил заранее приготовленную ракетницу, красивым жестом вздернул руку вверх и пустил красную сигнальную ракету.
Толпа ахнула и замерла, завороженно наблюдая за полетом яркого огня.
Мамба же скорчил страшную рожу и принялся усиленно подмигивать своим друзьям внизу. А сам все думал: поймут ли они его кривляния? Его тонкие намеки? Он еще раз крикнул:
— Жители Ассура, можете ни о чем не беспокоиться! Расходитесь по домам и славьте победителей злодея Зарикума.
Произнося эти слова, продолжал изображать пляску святого Витта на лице. Урал, этот могучий богатырь, стоял, словно большой телок, и непонимающе хлопал глазами. А вот хитрец Алгур, кажется, все понял. Он махнул Мамбе, кивнул для верности и увлек за собой царевича и остальных соратников в сторону, горячо что-то нашептывая им.
Руслан повернулся к стоящим возле трибуны Шаккуму и его свите. Вопросительно посмотрел на лимму. В это время один из воинов, наблюдавший с башенки за восставшими, крикнул:
— Они уходят! Бунтовщики расходятся по домам.
Шаккум радостно вплеснул руками и воскликнул:
— Жрец Мамба, ты можешь пойти отдохнуть. Мои люди проводят тебя. А потом я пошлю за тобой и мы устроим празднества в честь нашей победы!
Затем он возвысил голос и обратился к страже на воротах:
— Пусть царевич и его свита войдут. Проводите их в покои правителя.
И, больше ничего не говоря, он развернулся и целеустремленно зашагал к дворцу, сопровождаемый эскортом из слуг и воинов.
Мамба не спешил вниз, вместо этого как бы невзначай еще раз окинул рассеянным взглядом окрестности. Толпа и впрямь расходилась, но некоторые группы вооруженных мужчин уходили вполне организованно. И, как надеялся хрононавт, далеко они не уйдут. Будут и поблизости, и наготове. Урал же вместе с Алгуром и пятью телохранителями остались стоять возле входа.
Мамба перевел взгляд на территорию дворцового комплекса. И увиденное ему совсем не понравилось. Лучники на башнях пристально следили за ним и за его соратниками. Десяток вооруженных стражников внизу тоже неотрывно наблюдали за его действиями. «Простые все-таки эти древние, — усмехнулся про себя Мамба. — Хоть бы скрывали как-то свои намерения». Ну что ж, если им отдан соответствующий приказ и его, как и царевича, уже ждут, чтобы отвести на покой — на вечный покой, тогда и у него руки теперь развязаны.
Мавр сделал свое дело — мавр должен уйти? Как бы не так!
Какой к черту Шаккум?! Не для этой гниды Мамба ликвидировал жирного садиста Зарикума! Нет уж — для Урала он место расчищал. Уралу-батыру и быть по праву правителем Ассура, а потом и всех шумеро-аккадских номов. Всей Арианы…
Главное, открыть друзьям ворота. Мамба начал спускаться вниз, беспечно покачивая дробовиком. У него в запасе три патрона — три заряда картечью. Три трупа. А дальше мечом. Но за это время его успеют утыкать стрелами. Закрыт лишь корпус — броник прочный, все их медно-бронзовое дерьмо отскочит, как горох от стены. А вот голова, шея и конечности не защищены. Значит, нужно прикрыться стражниками, врубиться в их строй, смешаться с ними в кучу-малу. Но первым делом — впустить друзей…
Когда они войдут, скорее всего, все и начнется. Как только закроют за ними ворота. Значит, нельзя допустить этого. Наверняка где-то неподалеку в засаде сидят сторонники царевича, ждут сигнала к атаке. Нужно удержать ворота — любой ценой. Посему лучше начать действовать самому и без промедления.
Блин, вот дилемма! Если он кинется сам открывать ворота, на него обрушатся стрелы и дротики. Если нападет на стражников, тогда увязнет в сече и не успеет впустить сподвижников. Он мог бы прямо отсюда спрыгнуть по ту сторону стены, но тогда Уралу не попасть внутрь — малой кровью штурм не обойдется.
Руслан бросил ищущий взор под ноги. А что, если… Пирамиду-то не успели еще откатить. Она почти впритирку стояла у ворот. Спрыгнуть вниз, проскользнуть между задней стенкой трибуны и створками. Вышибить засовы, свалить к чертовой матери брус-накладку, а потом распахнуть створки и… И все это под прикрытием возвышающейся пирамиды на колесах. Он может успеть. Должен успеть!
Жаль, щита нет и шлема, так бы прикрылся сверху. Ну да ладно, как там: двум смертям не бывать, а одной не миновать…
Э-эх, была не была!
Он отступил назад и скользнул вниз, зацепившись руками за край площадки. Потом разжал руки и мягко приземлился. Кое-как развернулся. Прямо перед глазами увидел два крепчайших засова. Схватился за них, сдвинул. Теперь очередь накладки. Ох и тяжелая, зараза! Он поднатужился, налег — пошла, ну пошла, родимая!
Воздух над головой засвистел от тучи стрел, обрушившихся с обеих сторон. Но ни одна из них так и не попала в узкую щель. А накладка уже летела куда-то вбок, и тяжелые створки ворот раскрывались навстречу спешащим воинам, закрытым со всех сторон щитами.
19
Ворота со скрипом распахнулись. Мамба успел предостеречь спешащих на подмогу друзей и едва не прозевал летящее в него копье. Увернулся, но тут же получил удар в бок от другого супостата. Броник опять выдержал, но еще одна обширная гематома путешественнику обеспечена. Да и шут с ней — ерунда какая!
Ружье словно само прыгнуло в руки. Бабах — самый прыткий охранник получил заряд картечи, отлетел безжизненной куклой. Н-на! — вновь прогремел выстрел, и второго подоспевшего стражника снесло в сторону. Последний выстрел — душа еще одного воина улетела к Энлилю или к кому там в шумерских небесах…
Тут с боевым кличем налетели сподвижники Урала и Алгура, да и сами они — тут как тут, плечом к плечу яростно машут оружием. Мамба подхватил чей-то щит, укрылся за ним — и вовремя: сразу несколько стрел воткнулись в обтянутое кожей дерево. Он переместился под защиту все еще торчащей у входа пирамиды. Кажется, время его геройств закончилось. На циферблате стрелки показывали чуть меньше часа до возвращения. Точно, с него хватит, достаточно на сегодня, да и вообще достаточно приключений — на свою голову и на то самое место…
Он выглянул из-под щита. Дорога, по которой они добрались сюда пару часов назад и которую в народе прозвали дорогой смерти, сейчас была вся запружена деревянными повозками и колесницами. А на них — вооруженные повстанцы. Все новые и новые силы прибывали к дворцу — обители свергнутого тирана, оплоту несправедливости и угнетения.
Лязг металла, выкрики боли и ярости — звуки сражения постепенно смещались в глубь двора. Мамба выпрямился, отбросил ненужный щит — вражеских стрелков успели всех выбить с башен и стен крепости. Усталой походкой он обогнул пирамиду и, не отдавая себе отчета, зачем это делает, взобрался наверх. Уселся на краю площадки и рассеянным взором уставился вдаль — поверх дворцовой крыши, туда, где на горизонте темнеющая цепь гор сливалась с синевой небес.
Вот ведь черт, как он устал! И шести часов не прошло, а потрясений хватает на целую жизнь. Совсем недавно пожимал руки своим соотечественникам там, в Сколкове. А такое чувство, будто минули годы.
Он очнулся от воспоминаний, глянул в сторону дворца. Что там у них происходит? Шайтан их разберет! Группа людей толпилась возле входа, оттуда доносились резкие и частые звуки ударов металла о металл. Ох, зараза, никак им без него не обойтись!..
Руслан сбежал вниз и поспешил к друзьям.
Когда приблизился, увидел, что гигант-воевода долбит своей палицей по запертым дверям. Те никак не желали поддаваться — изготовленные из прочного привозного дуба, обшитые металлом, они лишь жалобно гудели. Шаккум и его люди, ясно дело, забаррикадировались внутри. Но есть же запасной выход.
Руслан в двух словах объяснил товарищам суть дела. Урал, Алгур и еще несколько воинов пошли с Мамбой. Тот уверенно повел их к другому входу, через который Руслана выводили после допроса у правителя. Там тоже было закрыто, но двери оказались попроще парадных. Не прошло и минуты, как им удалось вышибить обе створки и проникнуть внутрь.
Короткий отрезок коридора вел вправо, в сторону пыточной. Более длинный — туда, где располагались основные помещения дворца, в том числе покои наместника и зал заседаний. Посередине коридора вниз вела лестница — в подземное хранилище. Атакующие разделились — двое остались на входе, остальные двинулись к залу заседаний.
Они были наготове: в любой момент из-за угла, из-за двери ожидали удара клинком или пущенной в упор стрелы. Но обошлось — дворец словно вымер. В зале заседаний было пусто, виднелись лишь следы недавнего побоища — темные пятна подсохшей крови, выщербленные ударами мечей и стрелами плитки, расколотые статуэтки богов и героев, разбитые вазы…
«Быть такого не может», — Руслан внимательно осмотрел стены. Вроде нигде не видать ни скрытых дверей, ни замаскированных рычагов, открывающих потаенные ходы. Не могли же они улететь? Крыльев у них вроде не было, летательные аппараты покамест не изобрели… Или могли?..
Они проверили все помещения, включая пыточную, — безлюдно и тихо кругом. Осталось подземелье. Если и затаились где вороги, то только там. Возле закрытых дверей, ведущих вниз, Руслан подал знак спутникам — внимание! Двое выставили щиты, Алгур и Урал встали по обе стороны и одновременно опустили палицы на хлипкую дверь. Разломанные створки слетели с петель — в ту же секунду из темного проема со свистом полетели стрелы. Укрытые щитами воины остались невредимы. Руслан подскочил сбоку и шарахнул не целясь вниз осветительной ракетой. Видно, попал в кого-то — раздался дикий вопль страха и боли. А его соратники дали вниз залп из луков. Затем выставили щиты и кинулись в атаку.
В течение минуты все было кончено. Как оказалось, пятеро стражников Шаккума остались прикрывать его отход. Полегли все. А сам коварный лимму с кучкой своих телохранителей успел улизнуть по тайному подземному проходу. Искать его теперь было бессмысленно. Во-первых, они не знают схемы подземных ходов. Во-вторых, у врага была хорошая временная фора. Так что, скорее всего, он уже где-то за городскими стенами.
Алгур сказал, что в скором времени эти катакомбы они обязательно обследуют — со всей тщательностью. А пока забаррикадируют вход в них. Мамба кивнул — верно говорит воевода.
Закончив с делом, они устроили совет. Руслан высказал свои соображения насчет дальнейшей стратегии и тактики захватившего не самый последний город царевича. Посоветовал укрепиться в Ассуре, одновременно разослав гонцов во все номы и поселения с призывом объединиться под его началом. Ну и, само собой, навербовать побольше воинов из города и близлежащих селений — да не скупиться на военные расходы. Захват власти над всей страной потом десятикратно окупится. Впрочем, соратники понимали его с полуслова и были во всем солидарны.
Мамба постарался доходчиво объяснить царевичу и воеводе, что в действительности владеет кое-какой магией — волшебством мгновенного перехода. И что на самом деле его страна находится не здесь, не в этом мире и времени. И вскоре он должен туда отбыть. Поэтому пришло время потихоньку прощаться.
Напоследок он решил щедро одарить их. Уралу он презентовал свой стальной клинок, после чего тот впал в некую прострацию, в немом восхищении разглядывая меч-гладий. А воеводе вручил цейсовский бинокль и тут же показал, как надо им пользоваться. Алгур, ясное дело, тоже остался доволен — как же, теперь он мог видеть вдаль через волшебные кристаллы. К тому же он получил в придачу диковинный амулет, из которого при нажатии выскакивал огонь. Вроде бесполезная безделушка, а все же магия!
Урал, после того как пришел в себя и вдоволь налюбовался презентом, отвел приятеля к жрецам и велел дать великому магу Мамбе все, что тот пожелает. Архиканоник, конечно, что-то недовольно проворчал, но возражать не посмел. А Мамба, нисколько не стесняясь, набрал охапку глиняных табличек и набил ими слегка похудевший рюкзак. По весу вроде должен уложиться.
Извинился перед верховным жрецом, что позаимствовал их скрижали, дескать, чего уж там — даст Энлиль, еще напишете. Но тот самодовольно ухмыльнулся и, подняв вверх указательный палец, сообщил, что у них есть копии взятых табличек. Так что совесть путешественника во времени осталась чиста.
Так, в беседах и хлопотах, минули еще полчаса. Оставалось пятнадцать минут до перемещения домой. Руслан вышел во двор, поднялся на приткнувшуюся неподалеку к дворцовой стене трибуну-пирамиду. Задумчивым взглядом окинул окрестности. Ну, прощай, что ли, Месопотамия! Вряд ли еще свидимся…
Хотя кто ж его знает? Может, сколковские спецы сумеют изловчиться и вновь забросить его сюда — желательно чуть позже, чтоб посмотреть, удалось ли Уралу со товарищи реализовать свои планы? Любопытно, чем дело-то закончится…
Он бы им и дробовик оставил — да только бесполезно теперь это оружие без патронов-то, если только как дубину использовать. В следующий раз, если возникнет такая оказия и он все же попадет сюда, нужно будет захватить несколько безотказных калашей и взять побольше боеприпасов к ним — патронов да гранат для подствольника. Тогда уж точно перевес на их стороне будет. А лучше пулемет притаранить, причем крупнокалиберный — «Корд», там, или «Утес», впрочем, и ПКМ сойдет на худой конец. Несколько передних фаланг противника выкосить, остальные сами разбегутся, г-га!
Руслан размечтался, планируя, как они с царевичем будут освобождать всю страну от враждебных полчищ лжецаря. Потом оборвал себя, глянул на часы — ну все, пора! Готовность — пять минут.
Он легко сбежал по ступенькам вниз, пересек двор и зашел во дворец через парадный вход. Отыскал царевича с воеводой, поманил за собой — в пыточную. Которая ему стала почти как родной.
— Урал, Алгур! — торжественно произнес он. — Я хочу, чтобы вы оба стали свидетелями моего исчезновения. Ничему не удивляйтесь, просто смотрите. Когда я отбуду в свою страну, вы не расслабляйтесь, ибо враг не дремлет. Делайте все, о чем мы с вами говорили. И главное, верьте в победу! Там, откуда я родом, уже сложены героические песни про вас. Вы обязательно победите и будете править народами Междуречья долго и счастливо! Верьте мне.
Он смолк, не зная, что еще сказать на прощанье. Потом просто поклонился им в пояс и крепко пожал руки — для них этот жест был в диковинку, но друзья, конечно же, поняли его уважительно-братскую подоплеку. Урал обнял соратника, отстранился, всмотрелся в его загорелое, помятое от выпавших за последние часы испытаний лицо и молвил:
— Мы еще свидимся, брат Мамба. Я верю в это!
Руслан кивнул: на все воля Божья. Потом он отошел, присел на корточки, обхватил руками колени. Приготовился. Пошла последняя минута.
Что он чувствовал сейчас? Многое: шок от перенесенных страданий и боли, ликование от осознания хорошо выполненной работы и победы над сильным и коварным врагом, радость от обретения новых надежных друзей, усталость от ратных подвигов, надежду на скорую встречу со своими современниками. Да много чего он сейчас испытывал…
Переход начался столь же неожиданно, как и в первый раз. Все вокруг вспыхнуло, завертелось, растворяя его сознание в мельтешении вселенской мозаики. А потом он очнулся где-то, как вначале показалось, на небесах — так сияюще светло было вокруг. Потом глаза привыкли и он увидел себя сидящим на корточках в центре белоснежного круга. А вокруг в радиусе нескольких метров высились матовые стенки стеклянного купола. Сколково! Лаборатория! Помещение портала…
Когда сияние возле него спало, дверь из высокопрочного непрозрачного стекла отъехала в сторону и внутрь вступили фигуры в защитных комбинезонах и масках. Сотрудники-медики спешили к первому вернувшемуся живым и здоровым хрононавту.
20
Вначале было все: восторженные приветствия сколковских поселенцев, качание на руках, торжественный ужин в честь удачно завершенного проекта и вернувшегося с победой хрононавта. Надо сказать, столы ломились — и от яств, и от напитков. Раздолье для гурмана, обжоры и выпивохи в одном или нескольких лицах.
Потом были будни: многочасовые беседы с перерывами на еду и отправление естественных надобностей, всестороннее обследование на всевозможных медицинских приборах и аппаратах, просмотр видеоматериала с его, хрононавта, обязательными комментариями.
А потом, дней этак пять спустя, его пригласил к себе генерал Трапезников и, ласково глядя в глаза, тихо, но предельно серьезно сказал, что нужно готовиться к новой отправке. И выбирать место и время попадания отныне будут все же они, а не «звезда путешествий». И посоветовал еще раз внимательно перечитать пункты контракта.
Наверное, в другое время Мамбетов попросту послал бы седеющего мужика с крупными звездами на погонах куда подальше. В любом случае взбеленился бы. Но он побывал в пекле нешуточных схваток. И теперь ему было как-то параллельно, куда пошлют. Лишь бы дали оружие поэффективнее. Резать, рубить, колоть и стрелять он уже научился. И главное, ученый и просто путешественник как-то так незаметно уступил место бретеру и искателю приключений. Наемнику!
Какой у него там срок, по контракту, пять лет? Ну и славненько, за это время можно многое повидать и неплохо заработать. Отвести душу. Ибо — как теперь уяснил для себя Руслан Мамбетов по прозвищу Мамба — он всегда был таким. Просто понимание самого себя приходит не сразу. Иногда вообще не приходит. А вот он сподобился испытать катарсис там, в древнем Междуречье — на острие клинка и кончике копья.
— Ну ты, Аликович, — пробасил генерал в завершение разговора, — давай там, отсыпайся, отъедайся, тренируйся… Словом, отдохни по полной. Потому как вскоре тебя новый заброс ожидает. Ты теперь у нас фаворит. Чемпион по отправке! — Трапезников добродушно рассмеялся.
А на следующий день, вечерком, в жилище Мамбетова пришел гость. Доктор исторических наук, этнолингвист Анатолий Павлович Князев, как отрекомендовался он сам. Князев, Князев… — пронеслись какие-то смутные воспоминания у Руслана. Тот услужливо напомнил:
— Мы встречались на международном этнографическом конгрессе в Москве пять лет назад.
— Ах да, — покивал хозяин двухкомнатной квартирки, предоставленной хрононавту на период его проживания в городке, — теперь припоминаю. Вы делали доклад…
— О филогенетическом родстве в индоарийских и семитских языковых семьях, — подсказал собеседник.
— Точно. Насколько помню, было интересно.
— Спасибо, — вежливо ответил гость и продолжил: — но я, собственно, вот по какому вопросу.
И он поведал, что им удалось разобрать и перевести тексты на глиняных табличках. К этому времени в расшифровке шумерской клинописи в мировой науке был достигнут известный прогресс. Содержание табличек оказалось чрезвычайно интересным — в плане сведений о быте, войнах, торговле и, особенно, законодательстве первой известной человеческой цивилизации. Но в том-то и дело, что, как оказалось, шумеро-арии были далеко не первыми.
— Пять табличек, — воодушевленно излагал ученый, — разительно отличаются от остальных. И речь в них идет о предшественниках шумеров — о еще более древнем государстве Стигия. Название ни о чем вам не говорит?
Мамбетов нахмурил лоб:
— Стигия… Что-то такое, э-э… мифическое. А, ну да, как там его… писатель-фантаст… В общем, Конан-варвар!
— Ага, ага, — хмыкнул Князев. — Я вот даром что ученый, доктор наук, но фантастику люблю — почитываю и посматриваю. Все правильно, Руслан Аликович, Стигия — якобы вымышленная страна из сочинений американского писателя Роберта Говарда. Конан-киммериец, атлант Кул, вождь пиктов Бран Мак-Морн — это все его герои. И почти во всех произведениях о них упоминается эта Стигия. — Он умолк, заметил на лице коллеги немой вопрос и торжественно заявил: — Так вот, эта самая Стигия фигурирует в пяти табличках из шумерского храма в Ассуре, которые вы привезли. Причем описывается как сильное развитое государство, существовавшее за несколько тысячелетий до прихода шумеров в Междуречье. Представляете?
Руслан представлял. Это означало, что человеческая цивилизация древнее еще на несколько десятков веков, чем мы себе представляли до этого. И это могло вызвать не просто сенсацию, а самый настоящий переворот в науке, по крайней мере в исторической.
— Известно, что Говард, — между тем вещал неугомонный профессор, — основывался на многих источниках, описывая свой мир — Гиборийскую эпоху. И названия для королевств из того времени он брал из мифов и легенд, а не выдумывал их сам. Так у него появилась и Стигия — мрачное государство, страна колдунов и жрецов змеиного культа. Как считаете, какова этимология этого названия?
Руслан пожал плечами:
— Похоже на Стикс. У древних греков это река в загробном мире. Но вроде существовал и реальный Стикс, где-то там, в Элладе.
— Верно! — радостно закивал Князев. — Там были и Стигийские болота. А вообще правильнее называть: Стиксия, Стикс, Стиксийские болота.
— Одним словом… — решил подытожить хрононавт.
— Н-ну, — протянул ученый, пряча лукавую улыбку, — вам предстоит в скором времени новое путешествие. Думаю, вы догадываетесь, куда отправитесь?
— Догадываюсь, — усмехнулся Руслан, — вот и проверим, что еще за Стигия-Стиксия такая нарисовалась. — А потом добавил: — Как я понимаю, честь первооткрывательства принадлежит мне, но об этом научный мир пока не узнает?
Читать бесплатно другие книги:
