Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 1 Логачев Александр
Тот вздохнул, развел руками:
— Увы, Руслан Аликович. Пока не закончится срок контракта…
— То есть пять лет молчания, — прервал его хрононавт.
— В любом случае, — тут же отозвался профессор, — приоритет ваш и слава вам обеспечена. Только отсроченная…
— Лишь бы не посмертно, — мрачно пошутил Мамба.
Потом ученый ушел, а путешественник-экстремал и этнограф, приобретший новую профессию — хрононавта, вышел на балкончик и вдохнул полной грудью напоенный вечерней прохладой воздух.
Итак, в Стигию?.. А почему бы и нет?!
ИСТОРИЯ 1.1
Премьер прибыл в «Сколково-2» в тринадцать сорок пять. Вечно молодой, вечно бодрый.
Его сегодняшний визит обошелся без телекамер и пишущей журналистской братии из кремлевского пула. Даже «Первый канал» и тот сегодня не получит сюжета в программу «Время». Премьера сопровождала только профессионально хмурая охрана, да два бодрых референта с органайзерами.
Премьерский кортеж въехал на территорию «Сколково-2» и по образцово-ухоженной наукоградской дороге покатил прямиком к НИКу, научно-исследовательский комплексу.
Президент дожидался Премьера в кабинете академика Гладышева. Вместе с хозяином кабинета, разумеется. Они пили чай с восточными сладостями и беседовали о судьбах Сколково и хронотуризма.
— Мечта террориста, — войдя в кабинет, с усмешкой произнес Премьер. — Всего одна точно наведенная ракета и страна разом обезглавлена. Заодно прихватят и ведущего ученого страны.
— Мне охрана все уши прожужжала о нарушении протоколов, — пожимая премьерскую руку, сказал Президент.
— Ей положено. А среди ваших клиентов, что сейчас в гостинице, Эдуард Артурович, теоретически ведь могут оказаться террористы? — спросил Премьер, здороваясь с академиком и по своей, разведческой, привычке, пытливо вглядываясь тому в глаза. — Вы же досконально проверяете состояние банковских счетов клиентов, а не их связи и подноготную?
— Это у ваших людей надо спрашивать. Иначе на что они тут!
— Тут вы не правы, Эдуард Артурович. Мы делаем общее дело, значит, делить обязанности и людей на ваших и наших не стоит.
Премьер и Гладышев невзлюбили друг друга с первой же встречи — с той самой памятной встречи в Кремле. Они не показывали этого явно, однако для Президента, хорошо знавшего того и другого, это было очевидно. И сейчас от Президента не укрылась едва заметная гримаса раздражения, на миг проступившая на лице академика.
— Ну что, Эдуард Артурович, — Премьер потер руки, — показывайте нам свое хозяйство! Наверное, нам нужно накинуть на плечи белоснежные халаты, натянуть на ботинки бахилы. И отправимся инспектировать ваш, так сказать, комбинат времени, глядеть цеха, где куются пропуска в прошлое.
— А что вы хотите увидеть? — Академик сунул руки в карманы брюк. — Если вы думаете, что тут на каждом шагу чудеса — булькают колбы, в ретортах вызревают гомункулусы, кругом что-то мигает и вспыхивает — то ошибаетесь. Тут особенно и нечего показывать. Кресла, столы, компьютеры, — вот уж невидаль! А в Здание номер два, это где, изготавливают наночипы для кристаллов, я вас не пущу. Это святая святых. Хоть семь халатов на себя накиньте и трое бахил натяните. В Хронозал — пожалуйста, только что там можно увидеть? — Академик пожал плечами. — Купол из пластика и круглый пустой подиум. К тому же, если ожидается отправка или прибытие туриста, то там посторонним находиться нельзя. По клиентскому договору клиент имеет право на полную анонимность.
— А хотя бы на знаменитый кристалл посмотреть? — со странной ухмылкой спросил Премьер.
— Да вы что! Он делается строго под конкретного человека в единичном экземпляре и вручается только этому человеку и только перед отправкой. До этого стен лаборатории номер два не покидает, а туда, как я уже сказал, посторонним доступа нет. Учебных и выставочных кристаллов мы не держим. Ах да! Есть бракованные кристаллы. Вот их могу показать. Да только что в этой штуковине интересного! Синяя горошина. Синих горошин не видели?
Премьер подошел к столу, налил себе в чистый стакан апельсинового сока, выпил, не торопясь. «Да, — думал Президент, наблюдая за Премьером, — сегодня наш академик, видимо, встал не с той ноги, дерзит открыто».
— Эдуард Артурович, давайте поговорим начистоту. — Премьер поставил стакан на стол и повернулся к Гладышеву.
— Давайте начистоту, — согласился академик.
— Я понимаю вас. Вы думаете, вот приехали, только работать мешают. Но вам не следует забывать, кто мы и что от нас зависит. Так ведь, Дмитрий?
Президент не ожидал, что Премьер и его втянет в этот диалог. Но автоматически кивнул:
— Да.
— А с чего вы взяли, — сказал Гладышев, — что я забыл! Дело в другом. Вы, Владимир Владимирович, и так знаете обо всем, что у нас здесь происходит. Трапезников же ваш человек, не станете отрицать?
— Прямой вопрос. Хорошо, — Премьер подошел к Гладышеву вплотную. — Дам прямой ответ. Конечно, это мой человек. Равно как генеральный директор Мороз Всеволод Олегович — человек Президента. А как иначе, Эдуард Артурович? Чем больше противовесов, тем взвешенней решения, тем меньше шансов допустить ошибку и что-то пропустить. Кстати, Трапезников отличный профессионал, или считаете, что не так?
— Претензий к Трапезникову нет. С работой справляется, мне не мешает. Только вот вопрос — зачем вам самому понадобилось приезжать, если вам и так все известно. Например, известно, что смотреть тут не на что. Я человек прямой. Поэтому впрямую и спрошу: стоит ли разыгрывать спектакль под названием «Его величество посещает учреждение науки»? Вы что-то хотите для себя узнать. Если это так, то спрашивайте напрямую.
— Вот так, Дмитрий. — Премьер повернулся к Президенту. — Это не с губернаторами беседовать. Которые смотрят на тебя марципановыми глазенками и что им не говори — со всем согласны. — И снова повернулся к академику: — Да вы, правы, Эдуард Артурович, некоторые вопросы у меня есть. Скажем такой… А вы а б с о л ю т н о уверены, что изменение прошлого никак не воздействуют на настоящее? Что нет, так сказать, отложенного воздействия?
— Я могу только повторить, что говорил раньше, — Гладышев недовольно поморщился. — Нет никакого воздействия. Люди, строго говоря, попадают не в реальность, а в кальку реальности, понимаете? Своего рода кинофильм, который от реальности отличается только одним — все в нем живое и в нем можно жить. Объясняю на простом примере. Представьте себе обычную кальку, снятую с документа. Вы можете рвать эту кальку, жечь, съесть ее, но основной документ не пострадает. Пострадать может только калька или вы сами при неосторожном обращении с ней. Отсюда и никакого отложенного воздействия нет и быть не может.
— Но ведь наши представления о действительности меняются. Совсем недавно все ученые говорили, что повернуть время вспять невозможно. А потом появились вы со своей революционной теорией…
Премьер многозначительно оборвал фразу. Гладышев некоторое время молчал, задумчиво покачиваясь с пятки на носок и покусывая губу. Наконец произнес:
— Хм, с точки зрения формальной логики вы правы. Возможно, когда-то другой ученый опровергнет мою теорию. Но на сегодняшний день отрицать ее правоту это, как отрицать первый закон Ньютона. И на нашем веку нового революционного поворота не произойдет, ставлю на кон свою научную репутацию. Так что за нашу действительность беспокоиться не стоит, в этом уж будьте уверены.
— А за ч у ж у ю действительность стоит беспокоиться?
— Что вы имеете в виду? — слегка опешил академик.
— А вот что. Человек покидает кальку. Но калька-то остается. Или она разрушается после ухода оттуда человека?
— Есть разные гипотезы. Ими увлекаются мои сотрудники. Кто младше — у того гипотез больше. Не хотите с ними переговорить?
— Не хочу, — усмехнулся Премьер. — Я предпочитаю побеседовать с вами.
— На мой взгляд, всерьез принимать стоит только одну. Калька после того, как ее покидает наш хронотурист, сохраняется. Она образует альтернативную ветвь исторического развития. Эдакое ответвление от древа истории…
— Значит, если это так, — перебил академика Премьер, — то, теоретически рассуждая, можно возвращаться в параллельный мир?
— Разве что теоретически и именно рассуждая. Если принять, что калька остается, то да — можно, так сказать, найти в нее путь. И ездить туда бесконечно. Скажем, посадить там огород и ездить снимать урожай.
— Или первым открыть Клондайк и вывозить золото в наше время, — подкинул вариант Президент.
— Или так, — согласился Гладышев. — Но на сегодняшний день это чистой воды гипотезы.
— А над ними работают… не только в теории? — спросил Премьер.
— Нет. Есть более реальные цели.
Премьер подошел к окну. За ним среди газонов и аккуратно подстриженных кустов тянулась уложенная фигурной плиткой дорожка, вдоль которой стояли скамейки с затейливыми коваными спинками. Вдали виднелись красные черепичные крыши коттеджного поселка. Постояв с минуту у окна, Премьер вернулся к собеседникам.
— Давайте так, Эдуард Артурович. Мы создадим в институте Отдел альтернативной истории. Пускай занимаются только этой проблемой. Это возможно?
Гладышев пожал плечами:
— Почему нет! Я не против. Я не слишком верю в эту теорию, но и не могу ее опровергнуть. Значит, ею можно заниматься. Но вообще-то, честно говоря, дело не в науке. Хм, есть у меня есть один перспективный паренек, который явно засиделся в рядовых сотрудниках. Ему как ученому очень поможет, если он возглавит отдел. Это повысит его самооценку, ну и может сподвигнуть на что-то. Но что касается результата… вероятность крайне мала. Мизерна.
— Замечательно, — сказал, как печать оттиснул, Премьер. — Давайте считать, что мы это решили и не будем затягивать с осуществлением. И вот еще какой вопрос к вам, Эдуард Артурович…
— Да.
— В прошлом люди могут встречать сами себя, так? Раз так, то возможно ли… не знаю, как правильно выразить по-научному… ну скажем, так — слияние сущностей?
И в этот момент Президент России вдруг отчетливо понял, зачем приехал сюда Премьер и что он хочет для себя уяснить. Пусть Премьер и вечно молодой, но он не вечен. А ему хочется вечности… «Впрочем, как и каждому из нас. Да как и мне, чего уж там». А особенно обидно стареть и уходить, когда ты на вершине власти и у тебя есть все… кроме молодости, здоровья и еще одной жизни. А лучше — нескольких жизней. Хотя бы в альтернативной реальности, но начать бы новую жизнь — в новом теле, в теле себя молодого, но с опытом прожитой жизни. Своим сегодняшним сознанием вселиться в молодое тело, в свое тело. И снова стать премьером или президентом, и не повторить прежних ошибок.
Как выяснилось, и академик Гладышев правильно понял подоплеку премьерского вопроса. Это показал его ответ:
— Вот вы о чем… Хм. Не знаю, что вам сказать даже.
— Может быть, есть хотя бы какая-то призрачная возможность? Если на стыке наук… подключить медиков…
Чуткое ухо Президента уловило в знакомом, всегда надменностальном голосе Премьера едва заметную просительную нотку.
— Это все быстро не делается, — аккуратно ответил академик.
— Я понимаю. Но шанс есть?
— Шанс всегда есть. И на все. Даже на то, что бог существует, и то есть шанс.
— Любой шанс мы обязаны использовать. Если уж нам повезло дожить до таких невиданных переворотов в науке, то мы в состоянии сделать еще один шаг. Сейчас прогресс становится все стремительнее и стремительнее, за день наука проделывает путь, на который раньше уходили столетия. И… сами понимаете, с финансами проблем не будет. Так что, Эдуард Артурович, я бы хотел, чтобы это направление отныне стало для вас приоритетным. Чтобы вы сами занимались этим. Это моя л и ч н а я просьба.
Гладышев вдруг отчетливо осознал, что сейчас ни возражать, ни иронизировать нельзя — навсегда наживешь влиятельного врага. Потому он кивнул и сказал:
— Хорошо. Будем думать и работать над этим.
В кабинете академика повисло тягостное молчание.
— А я все же пройдусь по лабораториям, — разряжая напряжение, произнес Премьер. — Загляну в Хронозал, даже если он пустой.
— Надо уточнить, — сказал Гладышев. — Вроде бы там ожидается прибытие туриста.
— А если не секрет, из какого времени прибывает человек?
— Я за этим не очень слежу… Вроде бы из недалекого, вроде из перестроечного.
— Интересно, зачем люди отправляются в те годы? Повстречать себя самого или что-то выяснить?
— Разные причины могут быть, — Гладышев посмотрел на часы. — Совершенно разные. У каждого свои…
ИСТОРИЯ 3.0
Отражение
Игра судьбы. Игра добра и зла.
Игра ума. Игра воображенья.
Друг друга отражают зеркала,
Взаимно искажая отраженья.
Георгий Иванов
Глава 1
Виктор Андреев
Так, ну а этот интересно кто?..
Виктор умело улыбнулся:
— Здравствуйте! Прошу, присаживайтесь.
Иные из его коллег сразу выстреливали в гостей заученными фразами типа: «Компания-Сколково-Хронотуризм-рада-приветствовать-вас-надеемся-на-плодотворное-сотрудничество!..» — или как-то похоже. Виктор же, когда слышал, только усмехался незаметно.
Он был умнее. Посетителей просчитывал довольно метко и понимал, что всем этим людям, очень разным, с разными мотивами, глубоко до лампочки ум и светские манеры персонала, поскольку персонал, он и есть персонал — говорящая мебель. И говорить должна кратко, ясно и не выпендриваться.
Так Виктор и делал — и клиентов у него было заметно больше, чем у других. Вот и сейчас, только отчалил переполненный дешевыми понтами юноша, как к столу подсел мужчина, которому, не успев толком и взглянуть на него, Андреев подарил спокойно-дружелюбную улыбку:
— Здравствуйте. Прошу, присаживайтесь.
— Благодарю, — ответил тот. — И вам желаю здравствовать.
Виктор взглянул пристальнее. Перед ним был человек средних лет, но очень моложавый на вид. Ну-ка, ну-ка… Аккуратная стрижка, тонкие, но твердые черты лица. Очки в тонкой золоченой оправе. Интеллигент? Интеллигентный бизнесмен?..
Одежда. Вот еще загвоздка. Очень уж невзрачно все! Дешевенькая серая ветровка, рубашка тоже не от Кардена. Странно. Будто бы нарочно старался одеться похуже… А кто его знает, может, вправду так.
Все! Психологический этюд закончился. Время вышло.
— Спасибо. — Виктор закрепил улыбку на лице. Человек ему просто понравился, вне всяких служебных обязанностей. Странности? Да у кого их нет! — …Спасибо. Будем знакомиться?
— Непременно, — в тон сотруднику, с легким юмором ответил гость. — Моя фамилия Коротин. Игорь Коротин.
Игорь Коротин
Он прибыл в Сколково вчера.
Вроде бы он морально был готов к тому, что увидит здесь, и все же это оказалось чересчур. «Ну вот, — иронически подумал он, шагая по указанной охранником дороге к коттеджу, — вот и я чужой на этом празднике жизни…»
Все здешние гости, похоже, сознавали свою принадлежность к сливкам общества и вышагивали, говорили, смеялись, носили на себе дорогие вещи и украшения так, что казалось, все они давно друг друга знают — все люди одного круга, люди элиты, уверенные, снисходительные, люди мира «бентли» и «роллс-ройсов», Лазурных и Флоридских берегов, французских вин и доминиканских сигар…
Он зашел в местный супермаркет, спокойно пережил цифры на ценниках, взял сыру, ветчины, фруктов, подошел к витрине со спиртным… И заметил, что роскошно одетая молодая женщина косится на него, должно быть не понимая появления здесь столь затрапезной фигуры. Игорь испытал досаду: неужто переборщил с прикидом?.. Ну и нечего болтаться зря.
Он быстро выбрал приличный коньяк, расплатился и через пять минут был в своем номере. Заперся, принял пару рюмок, после чего принялся изучать инструкции и рекламные проспекты. Что разрешено, что запрещено, что рекомендуется, чего желательно избегать… Все это Коротин тщательно изучил — и пришел к выводу: да! Должно получиться.
И тут сами собой навалились непрошеные воспоминания.
Собственно, никуда они не уходили, просто Игорь умел держать их под замком. Но сейчас, когда то, о чем долгие годы лишь тоскливо думалось, а затем забрезжила шальная, дразнящая надежда… когда ЭТО почти стало реальностью — тогда что?.. Растерялся?
Нет. Не растерялся. Но когда по-настоящему понял, что у самой цели, Игорь неожиданно утратил тонус, державший его в узде столько лет. Он бездумно лежал в кровати, не включал свет, не терзал «лентяйкой» телевизор. Где-то вдалеке глухо гремела музыка… «Праздник жизни» продолжался.
Неужели завтра прошлое вернется?!
С тем и заснул, а когда проснулся, комната была полна ярким веселым солнцем. Игорь улыбнулся, встал, подошел к оконному проему.
— Ну что, брат, — сказал он себе, — вот и дождался?..
…Вчера на входе в офис[1].
Охранник долго, придирчиво рассматривал паспорт, сличал данные с компьютером… Наконец соизволил дать добро:
— Все в порядке. Контрактная секция вон там, — и показал, как пройти.
В контрактной секции стоял сдержанный, деловой шум. Сотрудники «Хронотуризма» — все как на подбор молодые, приятной внешности ребята в аккуратных костюмах, девушки в белых блузках и фирменных сине-голубых шейных косынках, темных юбках — отрабатывали свои оклады на совесть. Подойти можно к любому.
Коротин прошелся взглядом. К кому?..
Вот юноша: галстук чуть более яркий, чем надо, в пальцах — ручка более дорогая, чем надо бы, на одном из пальцев золотой перстень… Ну, этот будет корчить из себя комильфо. Скучное зрелище.
Далее: девушка, эффектная большеглазая брюнетка с чрезмерным декольте, от которого ее почему-то никто не предостерег. Один коллега Игоря, человек умный и в меру циничный, называл женщин с таким торсом «плоскодонками» — зло, но метко. Эх, барышня… Минус вам — в моем лице клиента вы потеряли.
Взгляд остановился на парне крепкого телосложения, опрятно одетом, аккуратно подстриженном. Хорошее лицо — открытое, бесхитростное. Игорь сместил взгляд — и на специальной табличке-подставке прочел: «Виктор Андреев. Консультант».
Тут встал, загремев стулом, предыдущий клиент — рослый пухловатый молодой человек с капризно-немужской складкой губ, типичный наследник папиных миллиардов. На миг Коротин пожалел этого юнца: ну какой, к черту, из него хрононавт… Пропадет ведь, дурак.
Но тут же позабыл о нем.
Консультант взглянул на очередного гостя и улыбнулся:
— Здравствуйте. Прошу, присаживайтесь.
Виктор Андреев, Игорь Коротин
Игорь Коротин, значит. Ну, по мне, что Коротин, что Далай-лама, все равно…
Нет. Вру, конечно. Не все равно.
— Очень приятно. Я — Виктор Андреев, консультант. Магистр юриспруденции. Готов вас выслушать, дать совет и, при обоюдном согласии, заключить контракт.
Коротин был ответно вежлив:
— Благодарю. Тогда без предисловий, сразу к делу. Я хотел бы отправиться в прошлое с максимальной точностью. Если не ошибаюсь, вы гарантируете попадание с точностью до одного дня, не так ли?
Лицо Андреева неуловимо изменилось.
— Да, — с какой-то поспешностью сказал он, — да, верно…
Игорь следил за реакциями клерка, читая по лицу, как по книге.
И замешательство он разгадал легко: парень мгновенно сопоставил внешность посетителя со стоимостью тура — и впал в легкий ступор.
Виктор вправду ощутил, будто его мозг дернули в разные стороны. Миг — но сильный миг. Впрочем, Андреев тут же справился с собой.
— …Все верно. — Он машинально шевельнул служебные бумаги на столе. Еще секунда ушла на то, чтобы сложить деликатную формулу: — И вы осведомлены о цене данной услуги?
— Разумеется, — прозвучал четкий ответ.
Виктор вновь постарался улыбнуться. Перед внутренним взором консультанта прочно стояла знакомая до буквы таблица расценок на хронотуры, где самой нижней — стало быть, самой важной — графой была следующая: «Тариф „Премиум“. Пребывание в прошлом: по выбору от одного часа до двадцати четырех часов. Максимальный груз: 15 кг. Программируемая точность попадания: плюс-минус день, плюс-минус километр. Стоимость: 1 000 000 у. е.».
И человек, сидевший по ту сторону стола, никак не был похож на обладателя подобных сумм.
Виктор думал, что его мысль не проявилась внешне. Но Игорь-то умел различать тончайшие оттенки мимики — и все увидел, все понял.
— Вы, — сказал он, — возможно, хотели бы удостовериться в моей платежеспособности? — Извлек бумажник, а из него банковскую карточку: — Извольте.
Виктор немного смутился:
— Э-э… Ну хорошо, будь по-вашему, — как будто клиент его упрашивал.
В компьютер Андреева была встроена нужная программа. Он лишь попросил Игоря набрать пин-код, а прочее было делом несложного алгоритма. Через минуту экран показал: «Коротин Игорь Николаевич. Текущий счет. Сумма — 36 218 455,12 руб».
Виктор не то чтобы не поверил глазам своим — экран не врет, — но в голове вскипели разом с полдесятка версий, одна другой краше. Он сердито отмел их: не его, в конце концов, дело. Да и вообще не фирмы дело, откуда у клиентов деньги.
— Ну что ж, — дружески деловым тоном заговорил он, — никаких препятствий не предвидится, можете отправляться хоть сегодня…
— Сегодня? — весь подавшись вперед, резко переспросил Коротин.
Андреев удивился такой прыти:
— Н-нет, к сожалению… — Он внимательно просмотрел рабочий график туров. — Нет. Про сегодня — это я образно… На сегодня все занято. А вот завтра — пожалуйста. Есть окно. Ночью, правда. Берете?
— Разумеется. — Коротин откинулся на спинку стула.
Виктор услышал в этом облегчение человека, достигшего цели. Почти достигшего.
— Ну что ж, будем оформлять контракт. Анкету вот эту нужно будет заполнить.
На пару минут оба погрузились в работу. Коротин заполнял анкету, Андреев вывел на экран текст контракта, пробежал его глазами, лишний раз убедился, что все в норме.
— Готово. — Гость протянул бумагу.
Виктор привычно пробежался глазами по странице. Та-ак… Коротин Игорь Николаевич. Год рождения… Сорок четыре недавно стукнуло. Место жительства — город N, мегаполис на Южном Урале… Место работы: ООО «София», должность — психотерапевт. Ага! Частная клиника, может, и в самом деле мужик капусту косит неслабо… Цель путешествия — личный интерес. Ну, это шаблон. Эпоха — 26 октября 1989 года. Все верно, с точностью до одного дня.
Придраться не к чему, и все же какая-то загвоздка была, скребла Андреева. Он улыбнулся натянуто:
— Ну что ж, еще немного формальностей…
Виктор Андреев
Распорядок дня на территории наукограда «Сколково. Хронотуризм» был железный, без отклонений. Строго в шесть вечера конец рабочего дня — и растекались по служебным квартирам и номерам гостиницы сотрудники и клиенты. Молодежь частенько шла в бар. Ходил и Виктор, но сейчас отказался.
— Нет, ребята, извините, — вскинул он руки. — Устал.
Оно бы ничего, но последняя клиентка вынесла и мозг, и душу, полтора часа мытаря консультанта. Властная, дурно воспитанная олигархиня лет пятидесяти, омоложенная до того, что кожа на лице, казалось, вот-вот треснет, рвалась в Париж «галантного века», очень смутно представляя себе, что это такое. Ей слова никто не сказал поперек, но она фыркала, гневалась, требовала позвать главного. Главный, начальник отдела по работе с клиентами, пришел, сказал то же, что и Виктор… но дура наорала и на него. Кое-как удалось ввести беседу в нормальное русло, договориться, согласовать контракт… Наконец, сопровождаемая двумя угрюмыми охранниками, мадам гордо удалилась, а Виктор ощутил себя морально выпотрошенным — и от всей души пожелал этой старой силиконовой жопе найти побольше приключений в нищем помойном Париже XVIII века, полном бандитов, сифилитиков, вонючих трущоб и огромных крыс.
По пути он завернул в супермаркет, прихватил пару пива, а придя к себе и раздевшись, плюхнулся на кровать, закрыл глаза и пролежал так минут сорок.
Релакс помог. Виктор ощутил прилив сил, вскочил, чпокнул банкой, с удовольствием глотнул пива. Мысль, зацепившая в офисе, вернулась к Игорю Коротину.
Странный все-таки мужик. Умный, образованный. Богатый! Какого черта оделся таким вахлаком?.. Инкогнито? Ну, в смысле, от кого-то… Э, нет, стоп. Основная ошибка, как говорил профессор Чудновский — строить версии, не имея фактов.
Профессор Чудновский читал криминалистику. Читал так, что и много лет спустя его выпускники, матерые прокуроры, адвокаты, чиновники высоких рангов, вспоминали курс профессора как эталон лекторского мастерства… Виктор невольно улыбнулся, вспомнив студенческие годы, а загадочность господина Коротина заняла его мысли еще сильнее.
Теперь уже стало казаться, будто и фамилию эту он где-то слышал. Где?.. С банкой в руках Виктор долго глазел в вечернее окно, пока чуть не икнул от гениальной идеи: ба, а интернет-то на что?!
Он разом оживился, включил ноутбук — также атрибут служебной жилплощади, — бодро застучал по клавишам. Через минуту Яндекс выдал первые результаты.
Виктор бегло прогонял строчки, проглядывая информацию о многочисленных Коротиных, обитающих на просторах бывшего СССР. Обитали они в основном в социальных сетях, занимались всякой чепухой… А вот вроде бы что-то в тему. Город N, Коротин Саша. Саша…
Стоп.
Заголовок: «Мрачные легенды N». Виктор стал вчитываться в текст.
«Сегодня эта история почти забыта. Ведь больше двадцати лет прошло, и каких лет! Войны, перевороты, кризисы… Да и вообще наш мир так легко забывает обо всем. А ведь когда-то, в эпоху начавшейся гласности, об этой истории писали газеты, говорило телевидение…»
Андреев одним глотком опустошил полбанки.
Дальше автор «легенд» рассказывал о событиях, взбудораживших N глубокой осенью 1989 года. Отличился криминальный репортер, выдавший сенсационную статью о загадочных исчезновениях людей. Перестройка перестройкой, но времена были все же советские, неповоротливое городское начальство, запоздало спохватившись, не придумало ничего умнее, кроме как закрыть информацию по данному вопросу, что вызвало возмущение, а затем и гнев горожан. Пошли пикеты, митинги, тут как тут оказались горлопаны, которых хлебом не корми, дай пошуметь, — они и подняли крик, пугая и распаляя народ идиотскими слухами. Начальство растерялось пуще прежнего, сунулось с запросом в Москву, и оттуда ему крепко стукнули по голове — за непонимание политики гласности и за утрату контроля над событиями.
Виктор допил пиво и несколько секунд машинально держал пустую банку в руке. Память его сработала как реле-автомат.
Профессор Чудновский
Павел Владленович Чудновский грешил излишней дружбой с Бахусом.
Дружили эти двое вполне интеллигентно, даже элегантно, в духе исторических анекдотов о разных знаменитостях. В боковом кармане пиджака ученый муж хранил плоскую фляжку, снаружи совершенно незаметную, а внутри содержащую что?.. Тут в студенческом фольклоре начинались расхождения: одни утверждали, что там настоящий французский коньяк, другие уверяли — чистый спирт. Столп юриспруденции с виртуозной ловкостью обходил все попытки пропалить его: никто никогда не видел ни самой фляжки, ни тем более того, как владелец причащается из оной. Разве что косвенные данные выдавали это: всегда приподнятый и вдохновенный вид профессора, слишком румяное лицо, серебристо отороченное ровной седоватой бородой… Таким он остался в памяти Виктора.
…Рослый, массивный, Чудновский прохаживался по авансцене огромной аудитории. Басовитый голос гулко перекатывался по объемному пространству. Речь почему-то зашла о маньяках, точнее, о серийных убийцах. Профессор авторитетно гремел:
— …Не берусь утверждать, что мы можем претендовать на выявление каких-либо закономерностей в этой области. Все сугубо предположительно… Вот, например, считается, что серийники по доброй воле не прекращают своих серий. Прекрасно! Однако известны случаи, когда серии внезапно обрывались… ну, вы, вероятно, уже поняли, о чем я. Да, самый знаменитый случай в мире — казус Джека-Потрошителя. Позволю напомнить: с августа по ноябрь тысяча восемьсот восемдесят восьмого года в лондонском районе Уайтчепел — одном из самых неблагополучных — совершались близкие по почерку убийства проституток. Традиционно считают достоверно установленными пять эпизодов. В различных источниках вы можете встретить и большее количество, но это, так сказать, вопрос пристрастий… Известно, что преступник вступил в издевательскую переписку с полицией в стиле «поймай меня, если сможешь», но опять же часть исследователей рассматривает эти письма как мистификацию. Некоторые предполагают, что серия началась вовсе не в августе и закончилась не в ноябре. Письма приходили много позже, были и похожие убийства. Иногда ссылаются на убийство Эммы Джонсон в тысяча восемьсот девяносто восьмом году и даже на так называемое Камдентаунское убийство в тысяча девятьсот седьмом году, то есть почти двадцать лет спустя! Прекрасно… Но это опять-таки предположения, равно как и кандидаты на маску Потрошителя. Называются имена придворного врача доктора Галла, известного художника Уолтера Сиккерта, даже упоминается — вполне безосновательно — внук королевы Виктории принц Альберт-Виктор… и женщина даже есть в этом кругу, некая Мэри Пирси. — Чудновский умолк ненадолго, схватился за бороду. Когда же заговорил вновь, голос стал заметно глуше, в нем зазвучала какая-то эпическая печаль: — Все это спекуляции. Да, мы можем утверждать, что осенью тысяча восемьсот восемдесят восьмого года в Уайтчепеле произошла вспышка насилия, к которой, вероятнее всего, причастен один субъект. Кто он был? Действительно ли убийства прекратились после ноября?.. — Профессор вскинул плечи с несколько излишней театральностью, заменяющей горькое признание в неведении.
Тут как тут оказался кто-то из умников-лизоблюдов — хватает таких в студенческих аудиториях.
— Простите… — протянул деликатный голос из передних рядов, — можно ли считать, что все прерванные серии являются нераскрытыми? Потому они и считаются прерванными?
Профессор значительно взглянул на любопытного юношу.
— Не вполне, — заявил он после паузы. — И здесь прямой корреляции нет. Да, можно привести примеры прерванных серий, когда убийца оставался неизвестным, а против подозреваемых улик не было… Вот казус тысяча девяться шестьдесят восьмого — шестьдесят девятого годов, когда совершались убийства в Сан-Франциско и округе, а в городские газеты приходили письма с загадками и криптограммами за подписью «Зодиак». Бытует версия, что писал действительно убийца, хотя, строго говоря, нет явных оснований для идентификации «Зодиака» как автора преступлений… Есть, однако, примеры, когда к подозреваемым были серьезные вопросы: скажем, дело кливлендского убийцы в тридцатых годах или дело «душителя из Гонолулу», это тысяча девятьсот восемьдесят пятый — восемьдесят шестой годы. В обоих случаях были явные подозреваемые, но не было прямых улик, в обоих случаях эти лица переезжали в другие города и, понимая, что к ним привлечено внимание, вели себя тихо-мирно вплоть до самой кончины…
Еще одна невинная слабость профессора — щегольнуть памятью и эрудицией, что студенты охотно ему прощали.
Другой ботаник не замедлил сунуться с вопросом:
— Павел Владленович! Вы все примеры приводите из зарубежной практики. А у нас как с этим обстоит?
— На отечественном материале? — снисходительно прогудел Чудновский. — Видите ли… здесь не следует забывать о хитроумии нашей статистики. Не исключено, что такие события могли быть квалифицированы как-то иначе, возможно, что эпизоды одной серии оказались в разных уголовных делах… Кстати, поначалу так и было с деяниями Чикатило: расследовались отдельные дела, в серию они не объединялись. А вот совсем свежий случай: здесь, в Москве, в 2003 году был совершен ряд очень похожих по почерку убийств женщин… однако следствие не сочло сумму эпизодов серией. Полагаю, ошиблось. Убийства действительно прекратились, но… — профессор криво усмехнулся, — вполне допускаю, что их виновник либо окончил, так сказать, свои земные дни неузнанным, либо сменил по некоей причине место обитания… Ну, в этом случае, боюсь, мы… да, мы об этом персонаже… что?., да, можем о нем еще услышать. — Последние фразы профессор стал произносить странно, замедляясь и повторяясь, словно за что-то зацепляясь внутри себя… да так оно и было. — Впрочем… — Он остановился, прищуренным взглядом посмотрел в окно — и очнулся. Заговорил совсем иным тоном: — Прекрасно! А вот еще один случай. Он, собственно, не имеет прямого отношения к нашей теме и вообще малоизвестен, но… Это было в N осенью восемьдесят девятого года.
Виктор Андреев
Именно это и вспомнил он сейчас. Именно о том и говорил профессор шесть лет назад. Правда, без подробностей, но подробности были здесь, на сайте. Виктор жадно глотал глазами строчки, и память ярко рисовала: вот Чудновский остановился, вот пустился в обход кафедры и вновь остановился, заговорил, хмурясь, покачивая головой… Все совпало. Все забытое вернулось.
Этот случай почти неизвестен, внушал профессор. Близились смутные времена, вскоре жизнь совсем пошла кувырком. Но тогда, осенью восемьдесят девятого, события в N наделали изрядный шум. Возможно, стремился отличиться кое-кто из журналистов — и отличился, обрушив на головы читателей жуть о то ли десяти, то ли двенадцати бесследно исчезнувших людях. Когда же страсти поутихли, выяснилось, что действительно, в последних числах октября в городе N таинственно пропали шесть человек. Впоследствии, года через полтора-два, — профессор оговорился, что точной даты он не помнит, — один был исключен из числа пропавших: его разложившийся труп был найден в лесном массиве за окраиной города. Пятеро же прочих так и числятся безвестно пропавшими.
Честно сказать, Виктор даже не обратил внимания на имена двоих — его взгляд застыл на трех других.
26 октября 1989 года вечером ушли из своих домов и не вернулись трое друзей-старшеклассников — Юра Долгих, Сережа Уваров, Саша Коротин.
Виктор смотрел в экран.
— Так вот оно что! — протянул он, не замечая, что говорит вслух.
Глава 2
Игорь Коротин
Ни днем, ни вечером перед отправкой он так и не сумел заснуть. Хотя и понимал, что надо бы, и настраивал себя… но не смог. Волнение оказалось сильнее разума.
«Окно», найденное Андреевым, пришлось на час ночи — Коротин тут же согласился, ибо чем быстрее, тем лучше. А гадать-угадывать бессмысленно: при такой заданной точности — до одного дня — возможны сбои в плюс-минус сутки, тут уж ничего не попишешь. Правда, уверяли в «Хронотуризме», эти сбои тем больше, чем дальше от нас заказанная эпоха, так что в данном случае пара минут, не больше.
«Ну посмотрим», — сказал себе Коротин и пошел собираться.
Собственно, все, что он брал с собой, — приличная сумма советских денег, с запасом на всякий случай, да свитер с кепкой-«немочкой»: октябрь все-таки, шутить не стоит…
Ну, и еще одна вещь.
Игорь посетил здешний, наукоградский, оружейный магазин. Там его встретил продавец, длинноволосый юноша с неуловимо-беспокойным взглядом. Он начал было привычно разводить посетителя, но Игорь слушать не стал, так как пришел с конкретной целью:
— Скажите, а «Глок» у вас есть?
— Конечно! Отличный выбор… — Продавец был готов пуститься в рекламный восторг, но и тут Коротин его сократил, быстро выбрал стандартный «Глок-17», расплатился и вышел. Правда, пока без «Глока» — его можно будет забрать только перед отправкой, по территории наукограда разгуливать с оружием строго воспрещалось.
Итак, деньги и оружие. Все! Готов к путешествию. Можно отдыхать, можно даже вздремнуть, но не отдыхалось и не спалось. Игорь прилег, закрыл глаза — и в который раз пустился пережевывать прошлое.
Ах, если бы тогда он удержал Сашу дома! Ведь видел же, что брат чем-то расстроен, что-то странное творилось с Сашей в те дни. А он, студент пятого курса, — психолог, мать его! — не всмотрелся, не разгадал. Не уберег.
Читать бесплатно другие книги:
