Правитель Негатин Игорь
— Хэ-э-эльдар-р-р!
Рядом возникает эстелькхорк с испачканной в крови мордой. Кто-то бьет его секирой по голове, но он ускользает в сторону. Удар! Эта тварь просто пригвоздила гнома к земле. Не знаю, какой силы яд заключен в жале, но гном даже не дергается. Умирает сразу, едва мантикора бьет его в спину. Тварь скалится, но мы наваливаемся на нее толпой и просто разрубаем на части! Я даже не понимаю, каким образом в моем кулаке остается выломанный клык этой твари. Кровь брызжет в лицо, и на мгновение я слепну.
— Хэ-э-эльдар-р-р!
С каждым криком я слышу, что нас становится меньше. Все меньше и меньше… С каждым ударом этой нежити… Я не знаю, сколько прошло времени и сколько еще отмерено нам богами, чтобы жить на этой земле. Наш жизненный путь замер в этой битве. Эти твари хрипят, и мы рычим в ответ, отбрасывая нежить назад. Но это не конец. Это начало еще одной атаки. Очередной атаки этих тварей, растянувшейся до рассвета…
…Рассвет наступал медленно. В горле еще хрипел последний, так и нерожденный крик. Я сделал несколько шагов и непослушными, дрожащими пальцами расстегнул скользкий и липкий подбородочный ремень. Ломая ногти, сорвал защелку. Снял шлем и несколько секунд хватал воздух, как рыба, выброшенная на берег. Воздух был густым. Вязким, как кровь вампира, он раздирал легкие колючим холодом, от которого бросало в жар.
Тело трясло мелкой дрожью, а руки были как ватные. Казалось, еще немного, и меня накроет тяжелой волной безумия. И тогда я упаду на колени и завою как бешеный волк. Не знаю, как описать то, что чувствовал в тот момент. Это не боль… Нет. Сердце в груди застыло и превратилось в холодный кусок льда. Дыхание стало хрипящим, будто не дышал, а рвал воздух зубами на мелкие части, которые застревали в горле тяжелыми комьями боли. Меня здесь нет… Это просто ночной кошмар… Еще секунда, и мне показалось, что я оглох. Перед глазами стояла кровавая пелена. Челюсти свело судорогой, да так, что не разжать. Где-то внутри тошнотворными толчками била слепая ненависть к этому миру, заполняя мое тело доверху. До самого горла. Топила в сумрачной бездне, залитой ужасом чужой боли. Еще несколько шагов…
Разорванная в клочья мантикора и тела гномов, лежащие вокруг нее. Пять… Десять… Двенадцать. Еще одна мантикора. И снова груды мертвых. Я шел между погибшими и как обезумевший трогал их руками с какой-то призрачной и пустой надеждой услышать биение сердец… Почувствовать в них жизнь. Хоть малейшую искру жизни, которая позволит поверить, что жизнь реальна!
Нет, все тщетно. Это царство мертвых, осененное серыми предрассветными сумерками. И тут, словно издеваясь над погибшими воинами, над перевалом сверкнул солнечный диск. Он медленно осветил поле боя заревом погребального костра. Даже этому вечному светилу стало страшно, что смерть подступила так близко. Впритык. Вплотную. Глаза в глаза. Сама смерть ходила за мной по пятам и скалилась беззубой ухмылкой, радостно взирая на моих убитых друзей. Она собирала свою кровавую жатву и праздновала победу.
Солнце поднималось, но я не понимал: как это может быть?! Зачем оно освещает эти черные от крови камни? Я видел, как серые тела обретают тени. Видел знакомые лица. Слышал их имена. Они звучали для меня колокольным набатом. Обрывками памяти и незаконченных разговоров.
Солнце поднималось все выше, и темнота отступала. Куда-то туда, в сумеречную часть долины. Будто черная река стекала с этого склона. Радостно шипя, она втягивала щупальца и отступала. Сгусток зла, забравший жизнь моей сотни…
Да, не меньше сотни бойцов. Когда рассвело окончательно, я увидел, как среди груды тел бродили несколько выживших. Тех, кто сумел пережить этот кошмар. Зачем? Я не знал. Как не понимал, зачем я сам выжил. Уцелевшие медленно ковыляли между трупами, уставившись невидящими взглядами в землю, щедро напоенную кровью. Неподалеку от ворот я увидел Свэна Вархэлда. Убит… Кто-то из этих тварей разорвал ему глотку, и он упал, захлебываясь своей кровью, но продолжал сражаться. Он умер, сжимая в руках оружие. Медленно повернул голову — Гудивар Виккэр. Ему… Хотя, это уже не важно. Он убит. Еще несколько шагов… Мой юный оруженосец — Ларс Ливьер. Убит. Рядом с ним, раскинув руки, словно желая обнять этот проклятый мир, застыл гном. Убит. Рядом еще два гнома. Сержанты Сигура. Убиты.
Я не мог двигаться. Силы и разум оставили меня. Опустился на землю. Под рукой лужи крови и клочья разрубленных тел. Хотелось лечь на каменистую землю, свернуться в клубок и заскулить от всепоглощающей боли. И тут я увидел дракона! Увидел и вспомнил эту непонятную тень, промелькнувшую над нами, когда начался бой. Это был дракон…
Крылатая тварь наблюдала за нашим сражением. Меня начала бить дрожь, а зрение превратило мир в черно-белую киноленту. Только кровь так и осталась темно-красной. Я никого не видел, кроме этой крылатой твари, которая сидела на горном склоне, метрах в ста от меня. Сидела и спокойно смотрела на эту зеленую долину, ставшую ареной смерти. Как в театре…
Что-то подтолкнуло меня, и я поднялся на ноги. Опираясь на окровавленный меч, сделал несколько шагов вперед. Навстречу этой твари. Я шел медленно, стараясь не наступать на убитых. Это было нелегко. Они лежали вповалку, вперемешку с поверженными врагами. Разрубленные и разорванные нежитью на части. Прошел последние разделяющие нас метры и остановился. Провел ладонью по лицу, сдирая корку засохшей крови, и почувствовал, как течет кровь. Поднял голову и увидел эту крылатую тварь. Во всей красе.
— Ты доволен?
— Ты устал, северянин, — медленно ответил дракон. Медленно, словно разделял слова на отдельные звуки. — Устал…
— Я тебя спрашиваю, тварь, ты доволен?!
— Слышу, но не понимаю тебя…
— Ты был здесь. С самого начала.
— Да.
— Ты мог встать на нашу сторону, и тогда многие воины остались бы живы…
— Северянин, ты бредишь? С какой стати мне это делать? Это был ваш бой. Ты и так слишком везуч, северянин. Боги тебя любят, но иногда приходится приносить жертвы и темным силам.
— Ты что, решил принести в жертву моих людей, тварь?!
— Я просто наблюдал…
— Чем ты отличаешься от нежити, паскуда?
— Нежить — это твоя забота. — Или мне показалось, или эта тварь усмехнулась.
— Ты хуже, чем эти твари…
— Серж, ты истекаешь кровью. Лучше займись ранами и помоги выжившим, — терпеливо проговорил дракон. Он говорил бесцветным голосом. Как механический робот. Бездушная тварь без эмоций, без души. Без сердца…
— Не указывай мне, что делать.
Подошел еще ближе. Так близко, что мог дотронуться до этой горы из мяса и крови. Как там говорил старик Вэльд? «Вся мудрость тысячелетий заключена в этих существах». Я не верю… Это биологический мусор, прикрывающий свою никчемность волей богов. Тех, кто живет далеко на севере. Тех, кто встречает павших воинов.
— Ты не посмеешь, северянин…
— Ты ошибаешься…
С этими словами, я резко развернулся на месте. Мир замер, и я увидел, как с клинка медленно срываются капли крови. Услышал, как сталь рассекает воздух. Этот застывший звук был похож на шипение змеи. Меч рассек холодный воздух. Удар сердца. Первый после боя. Он отдался в моих ушах неистовым набатом. Еще один удар сердца, и я ударил дракона в грудь, навалившись на рукоять меча всем телом.
Почувствовал, как сталь пробивает его чешуйчатую кожу. Мясо… Хрустнула попавшая под клинок кость. И тут меня словно кувалдой ударило по рукам. Нет, все так и должно быть! Это я достал до его сердца!
— Сдохни, тварь!!!
27
Меня швырнуло в сторону с такой силой, что я отлетел метров на шесть и рухнул на землю. Хрустнули ребра, а измученное схваткой тело не выдержало — сознание накрыло спасительной темнотой беспамятства. Мир исчез. Перед глазами мелькали разноцветные сполохи, похожие на созвездия, и какой-то женский голос шептал о далеком и скорбном пути. Созвездия мелькали перед глазами, сливаясь в жуткий хоровод, похожий на сверкающую воронку. Она втягивала меня, будто в омут. Черный омут с редкими проблесками звезд.
— Вставай…
Голос был глухим, но хорошо знакомым. Я застонал и открыл глаза. Надо мной нависал дракон. На его груди зияла рана, из нее текла иссиня-черная кровь. Кровь, похожая на сгустки зла.
— Я же тебя убил, тварь!
— Какой ты глупый, северянин. — Он покачал головой. — Если бы простым мечом можно было убить дракона, то нас бы давно перебили. У нас два, а иногда даже три сердца. Люди глупы, но в сказаниях и легендах не зря рассказывают о многоголовых драконах. Ты не догадался почему? Жаль… Я думал, что ты немного умнее.
— Не загораживай мне солнце! — прорычал я и попытался подняться.
Получилось плохо. Встал и выпрямился, но меня повело в сторону, и я опять рухнул на землю. Перед глазами возник ярко-изумрудный цветок, на котором сидел мохнатый шмель. Мир жил своей обычной жизнью.
— Ты прав, северянин, я мог вмешаться в эту битву, — послышался голос дракона.
Звуки били в мою голову сумасшедшим перезвоном колоколов, слова сочились болью. Она растекалась по жилам огнем. Жадным и неукротимым пламенем. Казалось, еще немного, и мой мозг взорвется от напряжения.
— Ты испугался, — оскалился я. — Испугался. Чего ты от меня хочешь?!
— От тебя? Ничего, — прошипел дракон. — Ты, северянин, обвинил меня в трусости. Да, я мог помочь, но не сделал этого. Со временем поймешь причину. Если тебя не убьют раньше. Вставай.
— Жаль, что я тебя не прикончил… — сказал, размазывая по лицу пот и грязь.
— Тебе будет нужна моя кровь. — Он словно не услышал последних слов. — Найди какой-нибудь сосуд или шлем.
Когда дракон улетел, я долго сидел на земле, опираясь на камень, и смотрел, как солнце поднимается все выше и выше. Смотрел, как по склону бродит несколько уцелевших бойцов. Мне стало страшно. Страшно оттого, что я понял одну до ужаса простую вещь: мы всего лишь жалкие пешки в вечной игре между живыми и мертвыми. Нас призывают в этот мир, чтобы эти летающие твари могли спокойно вздохнуть и сбросить с себя груз ответственности. Мы простая подачка для нежити. Мясо.
Раз так, то и союзников в этой войне у нас нет. Как не существует оттенков и цветов. Нет морали и выражения «так не воюют». Нет ничего, что можно назвать красивым словом «честь». Есть только черное и белое. Есть война. Вечная война между нежитью и нами. Нет, я никого не виню. Так уж получилось, что мы олицетворение зла, которое призвано для того, чтобы победило добро.
Кровь дракона? Она не действует на таких, как я. Может, кто-нибудь из местных, напейся он этой вожделенной крови, и стал бы супергероем. А я нахлебался. Досыта. До рвоты. Ничего не почувствовал. Кровь как кровь. Соленая. Жаль. Я был готов превратиться в любую тварь или нежить, чтобы отомстить за жизни погибших друзей и разнести владения старика Гуннэра.
По склону бродили выжившие. Их было всего девять человек. Девять. Из ста тридцати пяти, которых я привел на эти земли. И все выжившие были гномами. Видел, как у ворот ходил Сигур. Он будто обезумел от горя. Слава богам, выжил! Хоть кто-то. Будет с кем справить тризну о павших. А те, другие?
Гудивар Виккэр… Свэн Вархэлд… Мэдд Стоук… Я поднялся и пошел к заставе. Надо собирать трупы, чтобы достойно похоронить рыцарей и воинов. Хотя бы так отдать последний долг моим братьям.
Я поднялся и, пошатываясь, побрел к заставе. Солнце осветило трупы наших врагов, и они зашевелились, будто оживая для новой битвы. Нет, только не это! Слава богам… Но то, что я увидел, меня поразило. Вся эта нежить — армия, состоящая из мертвецов, — рассыпалась в труху! В мелкий серый пепел, который укрывал трупы моих бойцов как одеяло. Его разнесет ветром.
Гном Сигур, бродивший между трупов, вдруг остановился и бросился к одному из тел. Я заметил знакомый доспех и чуть не завыл от боли. Мэдд Стоук!
— Магистр!
— Что?
— Мэдд. — Гном опустился рядом с телом и пощупал жилку на шее.
— Ну же!
— Еще жив.
— Беррэнт дэ вьерн! — Я повернулся к кому-то из гномов и зарычал: — Нужна вода.
Гном кивнул и, пошатываясь от усталости, побрел к заставе. Сигур подал мне кожаную кружку. Принесли воду, и я смешал этот дьявольский эликсир. Приподнял голову Мэдда и осторожно начал поить. Первые капли эликсира коснулись губ, и мне показалось, что они просто впитались в кожу. Я не поверил своим глазам, но удивленный вздох гномов лишь подтвердил это чудо. Прошло несколько секунд, и Мэдд открыл глаза.
— Серж…
— Мэдд! Ты меня слышишь?
— Да… слышу. Слава богам… Ты живой.
— Жив, Мэдд! Жив, твою мать! Слышишь?!
— Мне кажется, что ненадолго.
— Я хочу, чтобы ты жил! Ты нам нужен!
— Не слишком… поздно? Магистр…
— Не сметь умирать! Ты мне нужен! Это мой приказ, Мэдд!!! Ты нужен ордену!
Он, хрипя и обливаясь, выпил лекарство и впал в тяжелое забытье. Мы осторожно перенесли его поближе к дому и уложили на солому, найденную у конюшни.
Вечер провели здесь, у стен заставы. Развели костер и спали прямо на улице. Сил не было. Было тихо. Лишь Мэдд тяжело дышал и стонал. Он пытался ругаться, но срывался на булькающий хрип и затихал. Шептал женское имя — звал погибшую жену.
— Сигур… — тихо начал я.
— Да, магистр.
— Ты сможешь доставить Мэдда в Кларэнс?
— Да, — кивнул он, — конечно. А вы?
— Мой путь здесь не закончится. Я пришел, чтобы убить старика Гуннэра, и я это сделаю.
— Вы…
— Да. Я иду дальше.
— Это невозможно. Вы погибнете.
— Что изменится? — зло прищурился я. — Ничего. Просто среди погибших появится еще одно имя, и все. Но мне станет немного легче.
— Извините, но я вам не позволю, магистр. Вы не должны думать только о себе.
— Что?!!
— Извините, но вы не принадлежите своим чувствам, — твердо сказал Сигур, не отрывая взгляд от костра. — Вы магистр рыцарского ордена и обязаны думать о своих людях.
— А это кто?! — Я сжал зубы и показал на тела погибших. — Нелюди?!
— Люди. Воскресить их мы не в силах. Поэтому надо позаботиться о живых. Чтобы такое больше не повторилось. Разве я не прав?
— Ты прав. И ты смелый человек, Сигур.
— Я гном из клана Легионеров, — просто ответил он и как-то растерянно улыбнулся. Будто извинялся за свою улыбку перед теми, кто остался лежать на земле там, за стенами заставы.
Мы ушли отсюда спустя пять дней. Ушли лишь после того, как был похоронен последний погибший воин. Сто двадцать пять человек полегло в этой долине. Сто двадцать пять.
Лошадей тоже потеряли. Большая часть погибла, а остальные просто разбежались. С большим трудом мы сумели отыскать двенадцать лошадей. Найда пришла сама. Нашелся и жеребец Мэдда. Вырубили подходящие жерди и соорудили волокушу, чтобы не потревожить раненого. Жеребец почувствовал состояние хозяина и ступал медленно, выбирая дорогу. Кровь дракона сделала свое дело. Стоук не умер. Как бы я ни относился к этим летающим ящерицам, но готов им списать один грех — за спасение Мэдда.
И еще…
Прилетел один из моих воронов. Нор. Он долго не решался передать мне вести. Лишь на исходе дня немного отдохнул, и я увидел далекий берег. Ворон нашел новых землян, попавших в этот мир. Мужчина, две женщины и ребенок. Кстати, ребенок попал сюда вместе со своим отцом. Они где-то на острове, неподалеку от города Вьяллемир. Там, где объявился Олег Сенчин.
Я уже не был уверен, что должен спешить на помощь этим людям. Особенно после разговора с кузнецом в Варрагьюре. Кузнецом, который нашел свое место в этом мире и без нашего ордена. Может, он прав и у каждого свой путь? Но я свой выбор сделал и не отступлю. Не умею. Что будет с этими людьми? Не знаю. Вернется с вестями второй ворон, и станет понятно, нужна им помощь или нет.
Мы вновь проходили через знакомые деревни. И вот теперь видел улыбки на лицах местных жителей. Точнее, усмешки, которые они даже не старались скрыть.
— Пусть это вас не удивляет, магистр, — сказал Сигур. Он проводил взглядом одного из деревенских зевак и угрожающе поднял хлыст.
Пейзанин предпочел не рисковать и убрался в сторону.
— Я не удивлен.
— Ваших собратьев и тех, кто им служит, никогда не любили.
— Понять бы причину.
— Все очень просто. Вы нарушаете равновесие этого мира.
— Равновесие?!
— Вы меняете устоявшиеся порядки, — спокойно пояснил Сигур. — А люди всегда боялись перемен в жизни.
— Жить и бояться всей этой нежити проще?
— Легче бояться того, с чем знаком издревле, — пожал плечами гном.
— Ты просто философ, мой друг…
— Я воин.
— Ты не просто воин. Ты достоин рыцарских шпор. Если бы не ты…
— Благодарю вас, магистр. Я могу быть откровенен?
— Конечно.
— С радостью отказался бы от этого звания, если бы мог вернуть жизни своим парням.
— Поверь мне, Сигур. — Я поморщился. — Будь это возможно, я бы отказался от многого.
Дорога была долгой и утомительной. Несколько раз мы видели, как деревенские жители разбегались и прятались от нас. Раньше такого не было. Что изменилось? Ничего. Кроме того, что я проиграл битву. Первую серьезную битву против нежити. И жители чувствовали, что я полон злобы и ненависти. Наконец мы вышли к предместьям Кларэнса.
Мы вернулись. Те, кто выжил. Десять человек. Десять из ста тридцати пяти.
28
Я не буду описывать сцену возвращения. Не хочу еще раз переживать эту боль. Она и так останется навечно. Боль потерь и жалкое, предательское сожаление о том, что выжил. Это чувство не объяснить и не передать словами. Чтобы его прочувствовать, надо потерять сотню своих лучших бойцов. Людей, которые доверили тебе право вести их в бой. Верили. Как командиру и магистру ордена. Верили, а я оказался слаб и не сберег их жизни.
Мэдд Стоук лежал в нашей больничке и понемногу приходил в себя после полученных ран. Наш медик Ольга Сергеевна не отходила от него ни на шаг. Даже спала рядом, на небольшой койке, поставленной у его ложа. Я видел, какими глазами она смотрит на него. Вы можете считать меня националистом, но так умеют смотреть только русские женщины. Да и любить тоже. Разве что моя Мэриан послужит исключением. Исключением, которое лишь подтверждает правило.
Мэриан все прекрасно понимала и старалась не докучать мне своими вниманием и заботой. Лишь ночью отдавалась с таким жаром, будто старалась выжать из меня усталость и горечь поражения.
Рэйнар Трэмп тяжело переживал гибель наших парней. Очень тяжело. Казнил себя, что не был в том бою. Лишь Кира, когда я вернулся в Кларэнс, подошла ко мне и тихо шепнула: «Спасибо!» Димка Воронов ходил злой как черт. Он до сих пор возится с разномастной нечистью, которая мутила воду в нашем городе. Не спал сутками и здорово осунулся. Под глазами чернели тени, как у смертельно уставшего человека. По рассказам Гэрта, они скоро должны были решить эту проблему. Дай бог. Дай бог…
Гном Сигур, после того как немного оправился от ран, забрал своих выживших бойцов и поехал в замок Альдкамм. Парням нужен был отдых, но, судя по письмам, полученным от Дарби, там сейчас тоже нелегко. В западной части владений участились нападения нежити на жителей деревень. Бесследно исчезли два конных дозора. Известий из Мэша вообще не поступало. Никаких. Получил еще одно письмо от Барта норр Сьерра. Он предлагал встретиться и обсудить ситуацию, сложившуюся на южном побережье. Понимал его беспокойство.
Я свалил всю корреспонденцию на поднос и спустился в зал. Здесь было пусто. Парни занимались своими делами, а меня, пока я лечил свои царапины, никто не трогал. Может, это и к лучшему. Да и раны… можно сказать, детские. Сломана левая ключица да парочка новых шрамов появилась на лице. Ну и спине немного досталось. Ольга осмотрела травмы и сказала, что обойдемся без остеосинтеза.
Взял кувшин вина и ушел к себе в комнату. Выпил немного, закурил и задумался. Перед глазами встали ряды мертвецов, идущих в атаку. Их горящие злобой глаза и вонь гнилого мяса. Мантикоры, прижимающиеся к земле. Твари…
Раздался стук, потом скрипнула входная дверь, и в комнату вошел Вэльд. Он осмотрелся и подошел ко мне.
— Прибыл гонец от Дарби, — сказал Рэйн.
— Что-нибудь случилось?
— У них пропал еще один дозор. Дарби переживает за своих людей. К нему прибыла еще сотня гномов-изгоев. Им нужно время, чтобы обустроиться и укрепить дома, построенные вокруг замка.
— Почему я не удивлен? Это норр Гуннэр…
— Не только он, — сказал Вэльд и по-стариковски поджал губы.
— Что? Кто еще?
— Есть сведения, что старик Гуннэр действует заодно с норром Трэмпа.
— Это же…
— Да, — кивнул Вэльд. — Старший брат нашего Рэйнара. Мне кажется, что они собираются захватить владения Рустэра. И они это сделают, если им не помешать.
— А что говорит Рэйнар?
— Рвет и мечет. Готов прямо сейчас отправиться к себе на родину.
— Я доберусь до этих тварей, — прошипел и сжал в руке горлышко кувшина. — Доберусь и вырву им глотки! Голыми руками убью…
— Серж, вы встретитесь гораздо раньше, — спокойно сказал Рэйн. — Разве что размахивать мечами будет нельзя. Наоборот — станете мило улыбаться и вежливо отвечать на приветствия норра Гуннэра. И остальным тоже. Как бы ни было противно смотреть на их лица.
— Что?! — не понял я и поднял голову.
— Неделю назад прибыл гонец с королевским посланием, — пояснил старик. — Король Гэральд Третий извещает Сержа норра Кларэнса, что желает видеть его с супругой в столице Асперанорра на ежегодном празднике, посвященном дню урожая.
— До праздника еще больше месяца.
— К нему надо должным образом подготовиться. Женщинам сшить новые наряды, а мужчинам позаботиться о сбруе для лошадей, нарядах для эскорта, парадном оружии и подарках королю. Тем более что вам надо многое узнать о придворном этикете, нравах и привычках короля. Да и дорога в Асперэнд неблизкая.
— Час от часу не легче…
— Это отвлечет тебя. Немного…
— Сомневаюсь.
Да, я совсем забыл про этот ежегодный бал. Праздник, который устраивает король Асперанорра. День, когда люди приносят дары богам, благодаря их за урожай, собранный на просторах земли. В этом году бал намечался особенный — король должен назвать трех виернорров, которым будет поручено заботиться о землях Асперанорра. В их власти назначать величину налогов, которые платят норры своему правителю. Разбирать тяжбы и усмирять бунтующих.
Должность для сильных…
Тех, кто не теряет своих воинов, глупо подставив под удар. Но если я и мои союзники не добьются этого поста, жертв будет еще больше. Особенно сейчас, когда Гуннэр прибрал к рукам все юго-западное побережье. Если он действует заодно со старшим братом Рэйнара, то скоро весь запад Асперанорра окажется под ударом. А королю, мать его так, только и забот, что балы устраивать. Если только… Хм. Если только он сам этого не поддерживает. Разделяй и властвуй? Слишком рискованно. Можно так заиграться, что не только без короны, но и без головы останешься.
— Кузнецы Дарби и Эйгара постарались на славу! — перебил Вэльд мои мысли. Он внимательно смотрел на мои искореженные доспехи. Провел рукой по кирасе, на которой виднелась глубокая царапина от удара, и покачал головой. — Будь на тебе другая броня… пришлось бы туго.
— Иногда я жалею, что не был там голым.
— Не смей так говорить! — с неожиданной резкостью сказал он. — Слышишь?! Не смей!!!
— Что?!
— Молчать!
Он подошел и оперся руками на стол, тяжело нависнув надо мной. Сверкнул глазами и чуть не зарычал.
— Вспомни, Серж, что ты говорил мне в Грэньярде! Забыл?! Так я напомню…
— Не нужно. — Я поднял на него взгляд. — Я прекрасно помню наш разговор.
— Нет, мне кажется, что ты забыл. Забыл, что у ваших мужчин, — он ткнул пальцем куда-то в сторону окна, — есть очень хорошее слово. Nado! Я специально спросил у Дмитрия, как оно звучит на вашем языке.
— Зачем?
— Чтобы ты вспомнил свой мир! Мир, откуда ты был прислан богами!
— Помню, зачем я здесь! Этот мир стал и моим тоже!
Он посмотрел на меня, потом обвел взглядом стол. Взял две кружки и, расплескивая вино, налил полный бокал.
— Пей.
— Не хочу.
— Пей, я сказал! — Он грохнул кулаком по столу, да так, что посуда подскочила. — Выпей кувшин вина, а потом пойди и завали Мэриан в койку! Не люби, а возьми! Понял?!
— Ты охренел, старик?! — Я вскочил из-за стола и встал напротив Вэльда. — Ты мне что, приказывать будешь?!!
Несколько секунд мы стояли друг напротив друга и смотрели в глаза. Как два хищных зверя, выросших на бескрайних просторах Асперанорра. Так смотрят волки, прежде чем вцепиться друг другу в глотки.
— Я вижу в твоих глазах злость, — неожиданно улыбнулся Рэйн. — Меня это радует. Значит, ты жив и готов продолжать борьбу. Сломленным нет места в нашем мире. Ты вернулся, и вернулся другим. Знаешь, как убивать, когда весь мир против тебя. Знаешь вкус поражения. Познал боль и смерть близких. А теперь сядь и давай выпьем. Помянем тех, кто не вернулся из этого похода. Пусть боги будут к ним милостивы и щедры.
— Пусть они встретят павших с улыбкой…
— Да будет так.
Потом мы долго сидели, пили вино и разговаривали. Хмель не приходил, и голова оставалась чистой и ясной. О чем разговаривали? О разном. Пожалуй, это был тот случай, когда можно вывалить на собеседника все, что накопилось в твоей душе. Без страха, что он не поймет или не примет твою откровенность.
— Пока тебя не было, я часто общался с Дмитрием и Олегом Сенчиным. Спрашивал о вашем мире. Они рассказывали ужасные вещи. О войнах, которые сметали в небытие целые империи. Об оружии, способном уничтожить все живое на земле.
— Да, у нас там такой дряни навалом…
— Нашему ордену нужны маги. Боевые маги, способные противостоять сильной нежити.
— Что?
— Ордену нужны маги, — повторил Вэльд. — Только в союзе с ними можно усмирить всю эту нечисть. Тебе надо поговорить с мастером Азуром и гномом Гонардом Шэром. Надо убедить их не откладывать борьбу на будущее.
— Почему вы так уверены, что они согласятся?
— У них нет иного выхода. Или мы вместе победим, или погибнем. Поодиночке.
— Вы правы, но я не уверен, что Азур на это согласится.
— Если у тебя получилось примирить Барта и Робьена… то, думаю, что выйдет и это.
Уже начинало вечереть, когда мы разошлись. Небо наливалось сиреневой тишиной. Одуряюще пахло травами. Ночью пойдет дождь. Вэльд остановился в дверях и повернул голову.
— Серж…
— Я вас слушаю, мастер Вэльд.
— Дракон был прав, — тихо сказал он. — Это жестокая правда, но я обязан тебе сказать. Он поступил правильно, когда решил не вмешиваться в это сражение. Подумай, и ты поймешь.
— Я уже понял.
— Это горький урок для тебя. Горький, но необходимый. Завтра…
— Завтра я начинаю работать, — кивнул я. — У нас накопилось много дел.
Я вернулся в нашу с Мэриан спальню. Она сидела у камина и как завороженная смотрела на огонь.
— Что-то случилось, любимая?
— Смотри, Серж!
Я подошел к камину и увидел огненных саламандр. Они скользили по горящим поленьям, а их тела переливались ослепительным светом.
— Это хранители домашнего очага, — сказал я. — Рад, что они вернулись в наш Кларэнс.
29
Лошади быстро поняли, что мы никуда не спешим, и шли неторопливо, аккуратно ступая по извилистой каменистой тропе. Умные животные. Гораздо умнее некоторых двуногих. Мы спустились с холма, и перед глазами появились высокие стены замка Кларэнс. По левую сторону шла высокая стена, опоясывающая город. Неторопливо текла река, а на ее пологих берегах лежали перевернутые рыбачьи лодки, и мелькали фигурки детей, играющих на мелководье. Рядом с пристанью разгружали судно, похожее на баржу, и широкоплечие грузчики вереницей шли по причалу, неся на плечах тяжелые мешки с зерном. Чуть дальше виднелись зеленые крыши пригорода. Такая мирная картина, что зубы сводит.
Жарко. Даже для юга Асперанорра жарко. Тем более в нашей «легкой» одежде. Под камзолом поверх льняной рубашки тяжелая кольчуга-безрукавка, и, как вы сами прекрасно понимаете, комфорта она не добавляет. К местным шляпам я так и не привык, поэтому повязал на голову бандану. Из оружия — тяжелая шпага и кинжал. Выехали мы на рассвете, а сейчас уже почти полдень, и солнце старается выжать из нас все соки.
Ездили на серебряный рудник, расположенный неподалеку от города. Дмитрию надо было что-то обсудить с горным мастером, а я увязался посмотреть на производство и проветриться. Надоело работать в замке. Ни минуты покоя. Только разгоню всех да присяду, сразу появится мастер Вэльд и кивнет в сторону площадки для тренировок. Попомните мои слова — скоро забьет меня до смерти своей учебой.
Позади нас ехала охрана — десять гномов из отряда Альвэра. Рядом со мной покачивался в седле Дмитрий Воронов. Его вороной жеребец с белой звездой на лбу постоянно грыз удила и пытался подтолкнуть плечом Найду. Заигрывал, стервец эдакий. Димка потрепал его по шее и усмехнулся. Холит и лелеет он своего красавца. Не жеребец, а прелесть! Кроме Воронова, никого к себе не подпускает. Один раз мы даже поспорили с Альвэром на десять даллиноров, что тот его не оседлает. Ох и злился наш гном, когда Димкин жеребец его два раза выбросил из седла. Хорошо хоть не лягнул. А ведь мог, чертяка эдакий.
— Ка-арр-р!
На моем плече — ворон Нор. Что-то он совсем обленился. Нур куда-то улетел и уже две недели не показывался, а этот прохлаждался, жрал и гонял кур на птичьем дворе. Разведчик, раздери его дьявол.
— Ка-арр-р!
Я не выдержал и улыбнулся. Почесал ворону грудь. Птица довольно наклонила голову и даже глаза закрыла от удовольствия.
Дмитрий покосился, пробурчал что-то неразборчивое про «пернатого дармоеда», а потом привстал в стременах и осмотрелся. Он похож на эдакого шевалье из книжек, которыми мы зачитывались в детстве. Коричневая куртка из тонкой замши, была расстегнута на груди. Под ней виднелась белая рубашка и кольчуга. На широком кожаном поясе висело оружие. Димка, особенно последнее время, усиленно занимался с Вэльдом и, по рассказам, преуспел в благородном искусстве фехтования. Кроме скьявоны с вычурно витой гардой на его поясе висела дага. Ну и в сапогах, надо полагать, пара ножей припрятано.
— Мы-то здесь при чем? — Воронов мягко опустился в седло и удивленно развел руками, продолжая давно начатый разговор. — Извини, но я не нянька и в охрану не нанимался. Сдох и сдох. Собаке собачья смерть.