Комендантский час Иванова Вероника
Этикет, пиетет, устав… Для Айзе Кер-Кален эти понятия имели весьма ограниченный смысл и относились преимущественно к брату, благо последний присвоенный чин легко позволял отступать от многих правил.
— Сразу занимаешь оборону?
— Не помешает.
— Милая Айзе… — Вивис сделала ровно три шага по направлению к кушетке, на которой вольготно расположилась леди-адъютант. — Возможно, нам придется провести и официальную беседу, но я предпочла бы прояснить отдельные вопросы без протокола.
— Рискни.
Односложность ответов, многими принятая бы за явный признак враждебности, напротив, несколько приободрила Ледяную Леди. Вот если бы собеседница промолчала хотя бы один-единственный раз, тогда можно было бы отправляться восвояси.
— Твои впечатления — вот и все, что мне нужно. Технические подробности я увижу в рапорте.
— И что именно должно было меня впечатлить?
Фразы стали длиннее? Значит, Айзе насторожилась. Значит, что-то из происшедшего и происходящего все-таки не укладывается в нормальный ход событий.
— Тебе виднее. При проведении боевых действий эмоциональной окраске происходящего почти никогда не придают значения, но мы же с тобой сейчас не на войне?
— А жаль. Не находишь?
Вивис изобразила в ответ улыбку, хотя правильнее всего сейчас было бы оскалиться.
Тяжело иметь дело с людьми, во всех жизненных ситуациях предпочитающими применять силовые решения. Даже если ты способна ответить вполне адекватно, опускаться до общения «на кулачках» неприемлемо. Неподобающе. Это возвращение к прошлому твоего рода, к атавистическому, животному…
Опять этот звон по всему телу! Почему? Откуда? Было ведь не слишком больно. Совсем не больно. Возмутительно, и только.
— Милая Вивис?
— Прости, отвлеклась.
— Неужели нашелся кто-то, способный тебя отвлекать?
— Кто-то?
Вот сейчас взгляды брата и сестры, пожалуй, чуточку походят друг на друга. Выражением снисходительного превосходства.
— Тебе виднее. Но поверь, заметят и остальные.
Заметят? Что?
Спросить? Уточнить? Выяснить детали? Нет, это лишь подтвердит догадку Айзе. О чем бы она ни догадывалась.
— Вернемся к теме беседы?
— Как пожелаешь.
— Почему Айден выбрал именно ту планету? На основании анализа? Или повлияло что-то личное, неосознанное? Может быть, случайный перепад настроения?
— Мы имеем в виду одного и того же человека?
Отлично. Значит, все-таки каприза не было. Это облегчает задачу, хотя и не объясняет причин.
— В ходе проведения операции возникали какие-нибудь непредвиденные трудности?
— Не больше чем обычно.
— Включая финальную стадию?
Молчание.
— Изменение цели предполагалось изначально?
Ни звука.
— Милая Айзе, не думай, что я пытаюсь тебя в чем-то обвинить или…
— Я вообще предпочитаю не думать. На это есть командир.
Они разошлись во мнениях, это точно! Возможно, даже поспорили. Вот она, крохотная трещина, в которую можно забить клин и попытаться…
Вивис поспешила выровнять дыхание.
Удачный день. Многообещающий. Несмотря на то, как начался. Или именно благодаря своему началу?
— Я исполняю приказы.
— Разумеется. Но исполнительность не отменяет наличия собственного мнения. Оно ведь имеется?
— Спроси прямо, получишь прямой ответ.
Это совет? Нет, больше похоже на разрешение. Интересно, с чего бы вдруг Айзе смилостивилась? Даже, можно сказать, снизошла?
— Субнормал. Почему?
Небрежное пожатие плечами.
— Или он — что-то другое? След Потерянного Поколения, например?
Взгляд адъютанта остановился. Но не так, будто наткнулся на невидимую преграду, а замер. Словно перед броском.
— Об этом ты тоже не думала, милая Айзе?
Все еще неподвижный. И совершенно бесстрастный.
— Тебя не поставили в известность. Как обидно… Но это право командира, не так ли?
Вивис торжествовала. Разумеется, глубоко внутри, тщательно контролируя выход эмоций.
Истина не стала ближе. Ни на волосок. Первое попавшееся на язык предположение не окажется верным просто потому, что не может быть таковым, и все же… Сомнение посеяно. Да-да, в ту самую трещину!
— Ты верно подметила, Айден никогда ничего не делает без веской причины и обстоятельного обдумывания. У него ведь было достаточно времени?
Губы леди-адъютанта шевельнулись, еле заметно кривясь, но не проронили ни звука.
— Он проводил операцию лично. И большую часть времени был предоставлен самому себе. Сколько часов? Дней? План Острийского переворота был составлен между полуднем и началом сумерек, и это еще не самый «быстрый» пример из истории. Так что, милая Айзе, при всей твоей нелюбви к размышлениям, пора начинать. Не находишь?
Светлые ресницы дрогнули, на мгновение скрывая взгляд, а потом в глаза леди-адъютанта вернулась прежняя ленивая скука. Как раз вовремя, потому что дверь кают-компании прошелестела, разбавляя женское общество появлением мужчины.
— Мои любимые кружевницы плетут очередной заговор?
Он всегда улавливал суть происходящего с предельной точностью, хотя в генетической линии семьи Кер-Кален не было ни одного обладающего способностями сканера, даже в зачаточном состоянии. Ледяная Леди не могла пожаловаться на собственную проницательность, но соревноваться с Айденом было бессмысленно и бесполезно. Оставалось только молча позавидовать лорду-претенденту десятого ранга и беззаботно улыбнуться:
— Чем же еще заниматься женщинам?
Всего два взгляда. Один, короткий, в сторону Айзе. Второй, намного более церемонный и многозначительный, прямо в глаза Вивис.
— Рапорт будет представлен вам в скором времени, леди.
— Почему не сейчас?
— Я должен закончить одно дело. А после этого предстану в ваше полное распоряжение.
То есть на какое-то время займется тотальным контролем ситуации и не позволит совать нос в свои планы? Это так прозрачно… Но он откровенен, а значит, настроен решительно и перечить не стоит. Пока, по крайней мере.
— Я подожду.
С другой стороны, все складывается как нельзя более удачно. Если Айден будет отвлечен «своим» делом, ничто не помешает заняться сомнениями Айзе еще тщательнее и…
— Адъютант, вы мне нужны.
Вот так всегда! Только построишь далеко идущие планы, кто-нибудь разрушит их еще в зародыше.
Но да, он не мог не уловить возникшую слабину, иначе не назывался бы лордом-претендентом. И если судить совсем уж строго, ранг значения не имеет. Потому что Айден Кер-Кален — единственный идеальный кандидат. И его счастье, что остальные этого пока не признают.
— С вашего позволения, леди.
Это наверняка хитроумное многоходовое построение, просчитанное по меньшей мере на три варианта развития каждой ситуации, как и полагается по классике. Партия, в которой любой фигуре, независимо от ее возможностей и положения, предписана своя роль, четкая, не обсуждающаяся и эффективная. Да, именно так. Разве может быть иначе?
С Айденом? Нет, никогда. Однако больше всего прочего Вивис опасалась совсем другого объяснения творящемуся безумию.
Что, если все поступки лорда-претендента на самом деле вытекают из мимолетной прихоти? Тогда о последствиях можно только тревожиться.
Вахта третья
Он разноцветный. Космос.
Сначала кажется, что там, за панорамным окном, одна только темень, но стоит присмотреться, и красок оказывается больше, чем можно было ожидать. Разноцветные облака парят везде и всюду, даже звезды через них можно рассмотреть с трудом.
— Что Иванушка не весел, что головушку повесил?
— Ыыы.
Это не стекло. Слишком мягкое. Пружинящее. Прогибающееся, когда я бухаюсь в него лбом. Так даже шишку не заработаешь.
— У тебя такой вид, как будто ты хочешь выйти вон. И немедленно.
— А это возможно?
— Технически? Да. Но я вынужден запретить тебе подобные действия. Запретил бы и мысли, но…
Он стоит, прислонившись к стене, скрестив руки на груди и глядя на меня. Неотрывно. Стекло отражает обстановку у меня за спиной неясно, смазанно, но за все время полета, с той минуты, как блондин поднялся сюда, в бельэтаж над местом пилота, поза не изменилась ни на йоту.
— Снова нестыковка интерфейсов?
— Она самая.
— А иначе, действительно? Запрещал бы думать?
— Иногда это полезно.
Пожалуй, соглашусь. Мне было бы сейчас проще, если бы голова опустела. Не то чтобы в ней присутствует много мыслей, но и то, что есть, нервирует будь здоров.
— Тогда, наверное, стоит пожалеть, что я… не дорос.
Хорошо быть генералом. Или адмиралом. Или начальником, понятия не имею, какого чина, но явно высокого: и тебя самого, что называется, едят глазами, и отводят взгляды от того, что видеть не положено.
Почетный караул не соорудили, конечно. Не то событие. Но по стеночке люди стояли. На всем протяжении коридора, ведущего в ангар к местной взлетной полосе. И тщательно делали вид, что им нет никакого дела до Стасика, плетущегося в арьергарде высокого блондина.
На затылке у меня глаз отродясь не было, но положения это не меняло: спина аж взмокла под одолженным кителем, хотя жары вокруг по-прежнему не наступало. Пот был холодным и прошиб по полной программе, потому что все они…
Смотрели вслед. Поворачивая головы, как по команде. А может, им так и полагалось? Местные правила, традиции, все такое?
Каждый взгляд словно впивался в спину. И не отцеплялся, пока нас не разделила стальная дверь. Ну, может, и не совсем стальная, но массивная и надежная.
— Если что-то беспокоит, скажи.
А что меня может беспокоить? Выспан. Накормлен. Естественные надобности удовлетворены. Хотя да, туалет здешний, это что-то с чем-то… В процессе практически не участвуешь, умная техника все делает за тебя. Деликатности, конечно, кот наплакал, удовольствия еще меньше, зато быстро, чисто, эффективно. Ну почувствуешь себя марионеткой несколько секунд, разве проблема? Тем более, я — она и есть. Кукла, которую вынули из одной коробки, положили в другую и куда-то повезли.
— Если чего-то не понимаешь, спроси.
Вопрос всего один: что я здесь забыл? Но шиш мне кто-нибудь на него ответит. А вот чего я на самом деле не понимаю…
— Пилот. Это же пилот, правда? Ой управляет сейчас хоть чем-то? И вообще, бодрствует?
Да, мне уровень местных технологий не оценить, даже не пытаюсь. Только все когда-либо увиденное и услышанное, а также основанное на собственном опыте, говорит о том, что за рулем надо сохранять сосредоточенность. Хотя бы мизерную. А тот товарищ внизу…
Сидит в кресле наискосок? Ладно. Положив ноги на приборную доску? И такие уникумы бывают, наверное. Но поза, положение каждой части тела — все вместе выглядит вопиюще расслабленным. Расхристанным, как любила выражаться бабушка. И доверия не внушает.
— Есть сомнения?
— Э… Да.
— Адъютант!
Голос он повысил совсем чуть-чуть, а показалось, что по кабине загуляло эхо. Но это было куда меньшим чудом, чем то, которое произошло внизу, у нас, можно сказать, под ногами.
Пилот, еще мгновение назад валявший дурака, стоял рядом с креслом, вытянувшись по стойке «смирно» или очень на это похоже. Причем стоял вовсе не с той стороны, куда до этого были направлены носки его сапог.
Или мне глючится, или он сделал сальто? Реально?
— А еще раз можно? Я не рассмотрел.
— На бис?
Внизу мрачно буркнули:
— Я ему что, цирковая лошадь?
Блондин хмыкнул:
— Лучше не стоит. Потом как-нибудь.
Пальцы правой руки пилота, все еще прижатой к боку, изобразили жест, в значении которого можно было не сомневаться.
— Вольно, адъютант.
И снова все то же самое: поза, ноги, полное безразличие.
— Теперь чувствуешь себя увереннее?
— Немного.
— Мы в надежных руках, поверь.
Верю. Реакция молниеносная. Готовность — стопроцентная. Может, даже больше.
— И мы… Да, уже почти на месте. Что скажешь?
О комке металлолома, наплывающем на нас с неотвратимостью столкновения?
Пять секунд. Полет нормальный.
— Большой.
Десять секунд. То ли мы ускорились, то ли зрение шалит.
— Очень большой.
Корабля, с которого стартовал наш катер, я не видел: пилот обошелся без почетного круга. Подозреваю, что там тоже внушительная была посудина, но эта…
И да, чем ближе мы подлетали, тем яснее становилось, что у неизвестного скульптора по металлу был вполне определенный замысел. А вот воплотился ли он в жизнь?
Громадина, закрывшая собой звезды, казалась однотонно темной лишь поначалу. Когда глаза попривыкли, начал проступать тонкий рельеф соединительных швов, ребер и прочих конструктивных элементов. Правда, изящества сооружению это не прибавило.
Неужели оно летает? А где же стремительные обводы, обтекаемые формы, хищные линии? Хотя…
Говорят, не нужны такие изыски посреди безвоздушного пространства. Мешать не будет, но и помогать не станет, значит, лишнее это. Суета и тщета.
— Швартуемся, — приказал блондин.
Катер послушно скользнул вдоль одного из странно свитых металлических жгутов, юркнул внутрь, понесся по ажурному коридору.
Просторно здесь. Наверное, еще с десяток таких же машинок поместилось бы, причем в одну линию. Что же за гиганты отстроили все это? И для чего?
— Уже скоро.
Охотно верю. Тем более на горизонте замаячило нечто похожее на дверь. То есть ворота.
— Основная палуба закрыта для посадки, так что идем в обход.
Он поясняет или извиняется?
Створки поехали в стороны, когда до них оставалось метров… А, да что я себя обманываю? Понятия не имею о здешних размерах.
Катер остановился. Повис, словно чего-то ожидая. И ожидание оправдалось: с шипением и скрежетом, которые были слышны даже в кабине, из стены начали выдвигаться… Скажем, железяки. Может, балки, может, стапели. Парковочные приспособления, в общем. На ходу раскладывающиеся и раскрывающиеся.
Не знаю, сколько минут я стоял на полу ангара, разглядывая стальной гамак, принявший в свои объятия катер. Пялился, и все тут. Красиво же. Грандиозно. Главное, совершенно непонятно на первый взгляд, что откуда выросло, но если присмотреться повнимательнее…
— Еще успеешь налюбоваться, — пообещал блондин. — Будет время.
И бодро направился к дальней стене, на которой вырисовывались контуры дверей, явно предназначенных не для машин, а для тех, кто ими управляет.
Потолок маячил где-то высоко-высоко над головой, пол отзывался гулко, но коротко, глотая эхо шагов. Центральное освещение наверняка имелось, но сейчас призрачный свет давали только огоньки, рассыпанные под ногами и складывающиеся в узор прямых или плавно изогнутых линий.
А вот за створками, открывшими проход в коридор, картина оказалась другой. Правда, стоило миновать очередную переборку, сзади все снова погружалось во мрак, зато еще не пройденный путь был залит светом. Даже чересчур. И уже через пару минут марша мне отчаянно захотелось сменить его мертвенно-белый оттенок на что-нибудь другое.
По левую и правую руку часто возникали очередные дверные контуры, похожие друг на друга как две капли воды и никак не реагировавшие на наше приближение. Вообще складывалось впечатление, что вокруг нет ни одной живой души, только мы двое, затерянные в нагромождении металла, углубляемся все дальше и дальше, чтобы…
Топ-топ-топ.
Откуда этот звук? Сзади? Ни черта не разглядеть.
— Ты слышал?
— Не обращай внимания.
Хорошо ему говорить! А меня тени в темноте всегда заставляли нервничать.
— Здесь есть кто-то еще, кроме нас?
— Не столько, сколько нужно.
Невнятный ответ. Или медузы халтурят, что тоже очень возможно. Но так лучше, чем получить очередную цитату и мучительно пытаться ее истолковать.
Удружил мне блондин, нечего сказать! Если бы я заранее знал, что всю оставшуюся жизнь придется пользоваться лишь собственным словарным запасом, не стал бы запоминать все подряд, что влетало в уши. Нет, даже слушать бы не стал. «Если», «то», «иначе» — и ни шага в сторону. Чтобы описать суть любой ситуации, достаточно небольшого набора простых слов, а красоты, многозначности, синонимы… это все от лукавого.
— Пришли.
Странно было, пройдя не меньше километра и не встретив на своем пути ни одного препятствия, в итоге уткнуться носом в наглухо закрытую дверь.
— Нам точно сюда?
— Больше некуда.
И то верно. Если только вернуться обратно, к катеру.
— И нам здесь рады?
— Поживем — увидим.
Блондин поднес ладонь к панели, по которой лениво ползли разноцветные огоньки. Не дотронулся, просто провел мимо, по воздуху, но светлячки застыли, мигнули, поменяли строй, и створка медленно поползла вправо.
Первая.
За ней оказалась еще одна. И еще. Розовый бутон какой-то.
То, что внутри, явно защищено на совесть. Так куда же мы пришли? И зачем?
Последний стальной лепесток с шелестом убрался в свой паз, но вместо восторга наступило разочарование. У меня лично.
Комната была сплошь забита странной мебелью, и после просторного ангара это особенно бросалось в глаза. Лабиринт инструментальных шкафов, стоек от пола до потолка и кабель-каналов. Ну или чего-то очень похожего. В неясном сумеречном свете.
— Идем.
Блондин легко ориентировался в этом мертвом лесу, а вот мне не удалось без потерь добраться до места назначения: наставил об углы синяков, ушиб палец на ноге и заработал россыпь царапин от знакомства с клубком каких-то проводов.
— Вот оно, сердце мира.
— Какого еще мира?
— Твоего.
Одинокая стойка примерно посередине комнаты, если верить ощущениям. Высотой примерно до пояса. Поверхность, изрезанная ломаными линиями, и отверстие посередине. Пустое, в глубине которого перемигиваются алые огоньки.
— Осталось только ребутнуть.
В смысле, перезагрузить? Что? Как?
Не знаю, откуда он вытащил ту палку. Где хранил все это время? Прятал под новым кителем? Или нашарил уже где-то здесь, в темном углу?
— Рестарт системы. Минутная готовность!
Кому он крикнул? Кто его может слышать в этой клетушке, кроме меня?
А вот минута его явно не такая, как моя, родная. Подлиннее. Секунд сто, не меньше.
— Всем сидеть на попе ровно!
Размахнулся. Воткнул. Вдавил до середины, не меньше. И наступила настоящая тишина.
Звуков вокруг было много. Раньше. До этого мгновения. Что-то гудело, что-то шуршало, что-то где-то топало. Да, они казались еле слышными, почти незаметными, но теперь, на фоне истинного безмолвия…
И даже собственное сердце затихло.
— Теперь ты.
— Что — я?
— Принимай вахту.
— Какую еще…
— Просто возьмись за него и вытащи.
Он об этой штуке, торчащей мечом в камне?
— И не тяни время.
— Да ничего я не…
Улыбнулся. Поощрительно. Мол, не бойся, все в норме. Так надо.
Поверить? Нет в происходящем ничего нормального, даже мне это понятно.
Довериться? Так я того. Уже. Когда шагнул с крыши.
Послушаться? Но меня не уговаривают. Просто ставят перед фактом.
Подчиниться? А другого, похоже, и не остается.
— Смотри, еще пожалеешь. И я тоже.
Улыбка стала еще шире.
Она неровная, палка эта. И не гладкая совсем: под пальцами что-то елозит, шебуршит, перетекает из стороны в сторону. Теплая, словно живая.
Как же ее вытянуть? Стоит в гнезде намертво. Вроде.
Читать бесплатно другие книги:
