Книга Тайн. Наука медитации. Часть 2 Раджниш (Ошо) Бхагаван

Кешав Чантра смутился.

– Что ты делаешь? – спросил он. – Ты должен опровергать мои доводы, спорить со мной.

И говорят, что Рамакришна ответил:

– Когда я смотрю на тебя, моя вера крепнет. Такой ум, такой интеллект невозможен без Бога.

Вот как смотрит на вещи человек чувства.

– И я предсказываю тебе, – сказал Рамакришна, – что рано или поздно ты станешь лучшим преданным, чем я, потому что твой ум лучше и сильнее. Как при твоем уме ты можешь бороться с божественным? Ты, человек такого проницательного ума? Если даже такой дурачок, как я, смог достичь, как ты можешь не достичь?

Он не сердился и не спорил, но он победил Кешава Чандру.

Кешав Чандра прикоснулся к его стопам и сказал:

– Впервые в жизни я встретил веру, перед которой все аргументы и доводы бессильны. Глядя в твои глаза, видя тебя и то, как ты обошелся со мной, я впервые поверил в возможность божественного. Ты доказал мне это без всяких доказательств.

Доказательством был сам Рамакришна.

Человек интеллектуального типа должен пройти через сомнение. Не заставляйте себя верить, это будет самообман. Вы не сможете обмануть никого другого, кроме самого себя. Не переламывайте себя, будьте подлинны. Если в вашей природе сомневаться, идите путем сомнения. Сомневайтесь в полную силу, сомневайтесь во всем и не выбирайте техник, основанных на вере, – они не для вас. Выберите технику, которая научна, экспериментальна. Необязательно верить.

Существуют два типа методов. Один из них – экспериментальные методы. В них от вас не требуется верить – их нужно просто делать, и это само приведет вас к убеждению, к вере. Ученый не может верить. Он принимает нечто как рабочую гипотезу, с которой потом работает, экспериментирует, и если эксперимент оказывается успешным, если эксперимент подтверждает, что гипотеза верна, ученый делает соответствующий вывод. Он приходит к вере экспериментальным путем. Так что среди этих ста двенадцати техник есть такие, в которых от вас не требуется веры.

Вот почему Махавира, Будда – они относятся к интеллектуальному типу точно так же, как Рамакришна и Чайтанья относятся к чувствующему типу, – именно поэтому Будда говорит, что не надо верить в Бога, Бога нет. Он говорит: «Делайте то, что я говорю, не верьте в меня. Экспериментируйте, и если ваш собственный опыт покажет, что я прав, – тогда можете верить».

Будда говорит: «Не верьте в меня, не верьте моим словам. Не нужно верить только потому, что я это сказал. Проведите эксперимент, испытайте это сами, а пока не придете к собственному заключению, продолжайте сомневаться. Ваш собственный опыт станет вашей верой».

Махавира говорил: «Не нужно никому верить – даже мастеру. Достаточно практиковать технику».

Наука никогда не просит верить. Она предлагает экспериментировать, ставить опыты. Это подходит для людей интеллектуального типа. Не старайтесь верить, пока не проведете эксперимент. Вы просто не сможете верить – все это будет только подделкой, фальшью. Будьте честны с собой. Оставайтесь настоящими и подлинными.

Бывало так, что даже атеисты достигали божественного – благодаря тому, что они находили истину в самих себе. Махавира атеист, он не верит в Бога. И Будда атеист, он не верит ни в какого Бога. С Буддой случилось настоящее чудо. Его называют самым безбожным и самым божественным из людей. Одновременно безбожным и божественным. Он был чистой воды интеллектуалом, но он достиг, потому что никогда не обманывал себя, он честно экспериментировал. Шесть лет подряд он продолжал экспериментировать и ни во что не верил просто так. Пока что-то не подтверждалось экспериментально, он в это не верил. Он что-то пробовал, и если из этого ничего не получалось, он это отбрасывал.

И однажды он достиг. Он просто сомневался, сомневался и сомневался, сомневался и экспериментировал, и настал момент… настал момент, когда сомневаться стало больше не в чем: ничего не осталось. Объектов не осталось, и сомнение отпало. Все объекты сомнения были исчерпаны. Он подверг сомнению уже все, что было возможно, и даже само сомнение стало бесполезным. Само сомнение отпало, и с его исчезновением он осознал. Тогда он осознал, что реальностью было не сомнение, реальностью был тот, кто сомневался, сомневающийся – нельзя ведь подвергнуть сомнению существование того, кто сомневается, он тут же скажет: «Неправда! Я есть».

Может быть, это правда, может быть, нет, но кто говорит, что это правда или неправда? Тот, кто это говорит, и есть правда, и есть истина. Вы можете сказать, что Бога нет, но вы не можете сказать: «Меня нет», потому что, как только вы скажете, что вас нет, вы тут же тем самым докажете, что вы есть. А иначе кто мог это сказать? Нельзя отрицать собственное существование без того, чтобы в то же самое время не признавать его. Это невозможно.

Даже для того, чтобы отрицать себя, вы должны быть. Вы не можете сказать кому-то, какому-то гостю, который стучится в дверь, что вас нет дома. Как вы это скажете? Это абсурд, потому что само то, что вы говорите: «Меня нет дома», доказывает, что вы дома.

Будда сомневался во всем, но он не мог усомниться в самом себе. Когда все было подвергнуто сомнению и отброшено, он, в конце концов, остался наедине с собой. И тут уже сомневаться было невозможно, поэтому сомнение потеряло свою силу. Внезапно он пробудился и осознал собственную реальность, собственный источник сознания, саму основу сознания. Итак, он был человеком без Бога, но он стал равным Богу. По этой Земле никогда не ходил человек, более равный Богу, чем он, но его природная склонность была интеллектуальной.

Техники есть для обоих типов. Если вы чувствуете, что относитесь к интеллектуальному типу, недоверчивому, сомневающемуся, не беритесь за техники, основанные на вере, – они не для вас. Не всем подходит та или иная техника. Если у вас есть вера, не нужно браться за другие методы – ни к чему! Если у вас есть вера, испытывайте те методы, которые в качестве начального условия требуют веры. Но будьте подлинны – это главное. Это очень важно, и нужно всегда об этом помнить.

Обманывать легко – очень легко, потому что мы подражатели. Вы можете начать подражать Рамакришне, не понимая, что это совсем не ваш тип. Если вы будете подражать, ничего по-настоящему не получится – будет только подделка. Вы можете подражать Будде. Это случается сплошь и рядом, потому что мы рождаемся в определенной религии. Из-за этого происходит много всякой чепухи. Нельзя от рождения принадлежать той или другой религии. Вы должны выбрать свою религию. Религия не имеет никакого отношения к рождению, к крови и плоти – никакого отношения!

Кто-то рождается буддистом. Он может быть человеком чувства, но он будет следовать Будде. Тогда вся его жизнь будет потрачена зря. Кто-то от природы принадлежит к интеллектуальному типу. Он может родиться в мусульманстве или в каком-то культе поклонения, преданности. И его жизнь будет потрачена зря, он станет притворщиком. В мире нет настоящей религии, потому что религию ошибочно связывают с рождением, и это большая глупость. Между религией и рождением нет никакой связи. Выбор должен быть сознательным – сначала вы должны понять, какой у вас тип, и потом сделать выбор. В тот день, когда мы позволим каждому выбрать свою религию, свой метод, свою технику, свой путь, мир станет глубоко религиозным.

Но религия стала организацией, политизированной организацией. Вот почему, как только рождается ребенок, мы навязываем ему определенную религию, приучаем его к ней, обусловливаем его. Родители боятся, как бы он не перешел в другую организацию… Прежде чем он станет сознательным, его нужно разрушить, сломать, подчинить. Прежде чем он станет сознательным и научится думать, его ум должен быть настолько обусловлен, чтобы он не мог думать свободно. Вы не можете свободно думать, потому что все, что вы думаете, было вложено в вас заранее.

Я читал Бертрана Рассела. Он говорит: «На уровне интеллекта я считаю, что Будду можно поставить выше Иисуса. Но в глубине души, сердцем, чувствую, что это невозможно: Иисус для меня выше Будды. Самое большее, если я сделаю над собой усилие, я могу поставить их рядом. Хотя умом я понимаю, что Будда – гигант. Иисус рядом с ним ничтожен».

Откуда это ощущение? Поскольку сам Бертран Рассел относится к интеллектуальному типу, для него привлекателен Будда. Иисус совсем его не привлекает. Но его ум был обусловлен в христианстве. Его сравнения неверны, они просто бессмысленны – они кое-что говорят о самом Бертране Расселе, но ничего – о Будде или Иисусе, потому что тут невозможны никакие сравнения. Для того, кто относится к чувствующему типу, Иисус будет казаться выше Будды. Но если он буддист, если он родился буддистом, ему будет трудно: эта мысль, что кто-то может быть выше Будды, будет беспокоить и тревожить его собственный ум. Это трудно, почти невозможно, потому что все, что вы думаете, было вложено в вас – вложено заранее.

Ваш ум похож на компьютер. В него введена определенная информация, в него введены определенные оценки. Вы опираетесь на какие-то пустые, ничего не значащие представления и традиции, которые уже заложены в вас. Вы не можете легко их отбросить, вот почему религия остается только пустым словом. Очень редко человек может прийти к настоящей религии, потому что лишь очень немногие люди способны восстать против собственной обусловленности. Только революционный ум может стать религиозным – ум, который способен увидеть факты и на их основании решить, что делать.

Выясните, какого вы типа, попытайтесь почувствовать свою естественную склонность. Это не трудно. Во-первых, если у вас нет ясности, вы сомневаетесь, значит, вы относитесь к интеллектуальному типу. Если же вы чувствуете уверенность, и у вас не возникает никаких сомнений, выбирайте другие техники, те, которые основаны на доверии, вере. Во-вторых, помните: никогда не делайте техники обоих типов. Это вас совершенно запутает. Нет ничего неправильного, то и другое правильно. Рамакришна прав, и Будда тоже прав. Помните одно: многое в этом мире может привести вас к истине – путей много. Здесь нет никакой монополии. Даже противоположные пути, абсолютно противоположные пути могут вести в одно и то же место.

Не существует «единственного» пути. Наоборот, если вы заглянете глубоко, то поймете, что путей столько же, сколько идущих, потому что каждый должен начинать с того места, где он находится. Вам не подойдет никакой готовый путь. Собственно говоря, вы прокладываете свой путь сами. Никаких готовых путей нет, не проложено никаких общих магистралей. Однако каждая религия пытается внушить вам, что путь есть, он проложен, надо только пойти по нему. Это неверно. Во внутреннем поиске больше от неба, чем от земли.

Летит птица: она не оставляет в небе следов. Небо остается пустым. Птица пролетела, но следов не осталось. Другая птица не сможет повторить ее путь. Небо всегда пусто. Каждая птица, когда она куда-то летит, прокладывает свой собственный путь.

Сознание подобно небу, а не земле. Махавира идет своим путем, Будда идет своим путем, Мира, Мухаммед идут своими путями – вы видите, как они идут, видите, что они достигли, но как только они проходят, путь исчезает. Вы не можете механически идти по их стопам, не можете просто подражать. Вы должны найти свой собственный путь.

Так что сначала подумай о своем типе и тогда уже выбирай методы. Многие из этих ста двенадцати методов предназначены для интеллектуалов, многие – для людей чувства. Но не думай, что если, как тебе кажется, ты относишься к смешанному типу, тебе нужно практиковать и те, и другие. Так ты еще больше запутаешься, и твое расщепление зайдет так далеко, что ты можешь сойти с ума, у тебя произойдет раздвоение личности. Не делай этого.

Второй вопрос:

Вчера ты сказал, что надо помнить о смерти. Это больше похоже на позицию Будды, который отрицал жизнь. Но Тантра не отрицает жизнь, ее подход очень жизнеутверждающий. Как же может это осознание смерти использоваться в Тантре?

На самом деле Будда не отрицает жизнь. Это только кажется – кажется, что он отрицает жизнь, потому что он постоянно обращается к смерти. Можно подумать, что он влюблен в смерть, но это не так. Напротив: он влюблен в вечную жизнь. Ради того, чтобы найти жизнь, которая бессмертна, он обращается к смерти. Но он не влюблен в смерть, он должен помнить о смерти только для того, чтобы найти нечто такое, что за пределами смерти. И Будда говорит, что если за пределами смерти ничего нет, значит, жизнь тщетна – но только в этом случае. Он никогда не говорит, что жизнь тщетна, – он говорит, что если за пределами смерти ничего нет, тогда жизнь тщетна. И он говорит, что ваша жизнь тщетна, потому что она не идет дальше смерти. То, что вы считаете своей жизнью, всего лишь часть смерти. Вы заблуждаетесь. Вы думаете, что это жизнь, а это только смерть, которая подходит все ближе.

Человек родился – и начинается его путь к смерти. Кем бы он ни стал, чего бы ни достиг, чем бы ни обладал, ничто не поможет: он приближается к смерти. Эта так называемая жизнь – просто движение к смерти. Разве можно назвать это жизнью? Вот вопрос Будды. Как назвать жизнью жизнь, которая ведет к смерти? Жизнь, которая предполагает неизбежную смерть, является просто замаскированной смертью, а не жизнью; это постепенная смерть. Вы постепенно умираете, но продолжаете думать, что живете.

Вот сейчас: вам кажется, что вы живете, а вы умираете. Каждую минуту вы теряете жизнь и накапливаете смерть. Дерево познается по его плодам, говорит Будда, поэтому дерево вашей жизни нельзя называть жизнью: его плодом будет смерть. Дерево познается по плодам, и если на дереве вашей жизни зреют только плоды смерти, дерево обманывает вас. И еще: если дерево приносит определенный плод, это значит, что этот плод был и его семенем, иначе оно не могло бы рождать его. Таким образом, если жизнь рождает плод смерть, смерть должна быть и ее семенем.

Давайте попытаемся понять. Вы родились, и вы думаете, что рождение было началом, – но это неверно. До этого рождения вы умерли в другой жизни. Та смерть была семенем этого рождения, и плодом снова будет смерть. И этот плод станет семенем для другого рождения.

Рождение ведет к смерти, смерть предшествует рождению. Так что, если вы хотите видеть жизнь такой, какова она есть на самом деле, то она с обеих сторон окружена смертью. Смерть является началом, смерть является также и концом, а жизнь – только промежуточная иллюзия. Между двумя смертями вам кажется, что вы живете: вы называете жизнью переход, соединяющий одну смерть с другой. Будда говорит, что это не жизнь. Это дуккха – страдание. Это смерть. Вот почему нам, глубоко одурманенным жизнью, одержимым желанием жить, во что бы то ни стало, любой ценой, кажется, что Будда против жизни. Лишь бы только жить – вот предел наших мечтаний… Мы так боимся смерти, что Будда кажется нам влюбленным в смерть, и для нас это неестественно. Нам кажется, что он исповедует самоубийство. Вот почему многие критикуют Будду.

Альберт Швейцер критикует Будду за то, что, как он считает, Будда одержим идеей смерти. Но Будда не одержим смертью, это мы одержимы жизнью. Он просто анализирует, пытается установить факты. И чем глубже вы пойдете за ним, тем яснее увидите, что он прав. Ваша жизнь ненастоящая, она пропитана смертью, она как покрывало, прикрывающее смерть. Будда смотрит прямо на смерть, он говорит: «Если я смогу выяснить, что такое смерть, только тогда я смогу выяснить, что такое жизнь. А если я смогу узнать, что такое жизнь и смерть, возможно, что я пойду дальше их обеих и узнаю нечто такое, что за пределами рождения и смерти, за пределами жизни и смерти». Он не отвергает жизнь, он не против жизни. Это только кажется.

Тантра кажется жизнеутверждающей, но это снова наша интерпретация. И Будда не против жизни, и Тантра не на стороне жизни. Отправная точка одна. Будда стоит лицом к смерти, а Тантра стоит лицом к жизни. Но это одно и то же, и начинать можно с любой стороны. Но идите настолько глубоко, чтобы через одно познать также и другое.

Будда начинает с конца – исследует смерть. Тантра начинает с начала – исследует жизнь. Вот почему кажется, что Будда слишком любит смерть, а Тантра слишком любит секс, любовь, тело, жизнь. В конце – смерть, в начале – секс. Поскольку Тантра начинает с начала, секс становится для нее очень важным. Тантра пытается так глубоко войти в секс, чтобы познать его, раскрыть тайну любви, – она пытается проникнуть в начало, в самое семя, чтобы потом выйти за пределы.

Будда смотрит на смерть, он учит глубоко медитировать на смерть: войти в нее и узнать всю ее реальность. Смерть и секс – два конца, два полюса одного явления. Секс есть смерть, а смерть очень близка к сексу. Это трудно понять.

Многие насекомые умирают во время своего первого совокупления. Первый половой акт – и наступает смерть. В Африке есть пауки, у которых самцы умирают в момент совокуплении. Самец не может остаться в живых, он так и умирает в соитии с самкой. Первый половой акт становится для него смертью. Это ужасно… Он умирает в момент эякуляции. И умирает не сразу, какое-то время еще длится агония. В момент эякуляции начинается смерть, и самка начинает пожирать его. Они так и не разъединяются. Самка постепенно пожирает его, и к моменту окончания сексуального акта он уже наполовину съеден.

Секс и смерть глубоко взаимосвязаны. Из-за этого человек боится секса. Тот, кто хочет долго жить, кто мечтает о долгой жизни, всегда будет бояться секса. А для тех, кто надеется стать бессмертным, культом становится брахмачарья, безбрачие. Никто еще не стал бессмертным, и никто не может быть бессмертным, потому что вы рождаетесь из секса. Если бы вы рождались из брахмачарьи, это было бы возможно. Если бы ваши отец и мать были целомудренными, тогда и только тогда вы могли бы быть бессмертны.

Секс уже вошел в вас вместе с вашим рождением. Занимаетесь вы сексом или нет, не имеет значения – вам все равно не избежать смерти. Само ваше бытие начинается с секса, а секс – начало смерти. Именно поэтому христиане говорят, что Иисус родился от девственной матери. Только для того, чтобы сказать, что он не был смертным, не был простым смертным, они говорят, что он родился от девственной матери. «Он не простой смертный», – только чтобы выразить это, чтобы сказать, что смерть не властна над ним, и был создан этот миф.

Это часть всей истории, всего мифа. Если бы он родился в результате секса, смерть имела бы над ним власть – тогда он не мог бы избежать смерти, так как вместе с сексом приходит смерть. Поэтому считается, что он не был зачат во время полового акта, родился не из секса. И именно потому, что он был сыном девственной матери, он смог снова ожить – воскреснуть. Его распяли, но не смогли убить. Он остался жив, потому что он возник не из секса. Его нельзя было убить. Если Иисус действительно был рожден девственной матерью, убить его невозможно. Его невозможно убить! Смерти для него не существует! Когда нет начала, не может быть и конца. Если же он не был рожден девственной матерью, тогда неизбежным концом должна быть смерть.

Поэтому весь миф должен сохраняться целиком. Если вы не признаете, что он родился от девственницы, тогда теряет силу и вторая часть мифа, воскресение. Если же вы говорите, что он воскрес, что он победил смерть, избежал смерти, что смерть не смогла убить его, и что на самом деле его невозможно было распять, а те, кто его распинал, заблуждались, – он был жив, он остался жив, – тогда вы должны принять и первую часть мифа.

Я не говорю ничего ни в пользу, ни в опровержение этого мифа, я просто говорю, что весь миф должен сохраняться целиком, одной части недостаточно. Если рождению предшествовал секс, должна быть и смерть. Из-за этой глубокой взаимосвязи много раз в истории многие общества начинали бояться секса. На самом деле это страх смерти. Даже если вы принимаете секс, некоторый страх остается. Даже если вы занимаетесь сексом, некоторый страх остается. Никто не позволяет себе полностью оставить контроль. Страх остается, вы настороже. Вы не можете всецело погрузиться в секс, не можете полностью отпустить свой контроль, потому что это отпускание подобно смерти.

Неверно то, что Тантра поддерживает жизнь в вашем ее понимании, так же как неверно и то, что Будда против настоящей, подлинной жизни. Тантра начинает с одной стороны, с начала, а Будда начинает с конца. И Тантра более научна, чем Будда, – всегда лучше начинать с начала. Вы уже родились, а смерть еще далеко. Рождение уже случилось, с ним можно работать глубже, – смерти же только предстоит случиться. Она еще не стала для вас реальностью, она только в воображении. И когда вы видите, что кто-то умирает, вы не видите самой смерти. Вы видите умирающего, но не саму смерть, – не тот процесс, который происходит внутри него. Вы не можете его видеть: он невидим, и он индивидуален. И сам человек ничего не может рассказать, потому что, как только процесс завершится, его уже не станет. Он не сможет вернуться, не сможет прийти и рассказать, что случилось.

Поэтому все, что известно о смерти, только предположения. Фактически и прямо никто ничего не знает о смерти. Пока вы не вспомните своих прошлых жизней, вы ничего не можете знать о смерти. Вы умирали уже много раз, вот почему Будда ввел в практику много техник, связанных с вспоминанием прошлых жизней. В этой жизни ваша смерть находится в будущем, как вы можете концентрироваться на ней? Как вы можете на нее медитировать? Она еще не случилась. Она так неопределенна, темна, неизвестна. Что вы можете? Вы можете только думать о ней, но все ваши мысли также будут заимствованными. Вы будете повторять то, что сказали другие: кто-то что-то сказал о смерти, и вы будете повторять. Как вы можете медитировать на смерть? Вы можете смотреть, как умирают другие, но при этом вы не войдете в смерть по-настоящему. Вы останетесь сторонним наблюдателем.

Это то же самое, как если кто-то ест сладости… Вы смотрите на него, но вы не можете почувствовать, что с ним происходит. Какой вкус он ощущает, какую сладость, какой аромат? Вы не можете знать, что происходит внутри этого человека. Вы можете только смотреть на его рот, на его поведение, наблюдать за выражением его лица, – но все это предположения, а не настоящий опыт.

Вы не сможете узнать, что с ним происходит, до тех пор, пока он не скажет что-нибудь, но что бы он ни сказал, для вас это будут только слова – это опять не настоящий опыт. Будда говорил о своих прошлых смертях, но ему никто не верил. Если я расскажу вам о своих прошлых смертях, в глубине души вы не поверите. Как вы можете поверить? Вы не имеете собственного доступа к той реальности. Для вас все начинается с этого рождения, а смерть в этой жизни еще не пришла. Она всегда случается с другими, с вами она еще не случилась.

Трудно медитировать на смерть. Чтобы иметь какую-то почву, вы должны будете обратиться к прошлым жизням, вы должны будете погрузиться в память о прошлом. Будда и Махавира оба использовали технику джати смаран – технику вхождения в прошлые жизни. Только так вы сможете медитировать на смерть.

Тантра более научна. Она начинает с жизни, с рождения, с секса, которые являются для вас фактами. Смерть пока остается вымыслом, фикцией. Но имейте в виду: цель одна и та же. И тот и другой подходы заняты поиском вечной жизни – жизни без смерти. Выйдете за пределы начала, или выйдете за пределы конца, – совершите прыжок с одного полюса или с другого. Но учтите: прыжок возможен только с одного из полюсов. Нельзя прыгнуть из середины.

Если я хочу выпрыгнуть из этой комнаты, я должен пойти в эту сторону до конца, до крайней точки, или же в ту сторону до конца. Я не могу выпрыгнуть из середины комнаты, потому что выпрыгнуть можно только из крайней точки. В жизни есть две крайних точки – рождение и смерть. Тантра начинает с рождения. Это более научно, более реально. Рождение уже есть у вас, и вы можете на него медитировать. Секс является фактом, и вы можете на него медитировать: вы можете глубоко войти в него.

Смерть не является фактом. Чтобы постичь смерть, нужно обладать редкостным умом; чтобы проникнуть в будущее, нужен очень острый интеллект. Изредка случается так, что будда постигает смерть настолько глубоко, что будущее становится настоящим. Но это доступно лишь редким, исключительным людям.

Тантра доступна каждому, кому интересно узнать, что такое настоящая жизнь, у кого есть желание это исследовать. Тантра тоже использует смерть, но только для того, чтобы помочь вам обратиться внутрь – не для медитации, не в качестве опорной точки для прыжка, а только для того, чтобы помочь вам направиться внутрь.

И Будда также говорил о рождении, но только как о части медитации на смерть. Вторая часть может быть использована как вспомогательная, она не главная. Тантра говорит, что если вы сможете думать, помнить о смерти, ваша жизнь приобретет иной смысл, форму, значение. Ваш ум войдет в новые измерения, что без мыслей о смерти было бы трудным или даже невозможным. Как только вы начнете понимать, что эта жизнь неизбежно закончится смертью, смерть станет для вас несомненным фактом, и вы не сможете больше цепляться за эту жизнь: ум выйдет за ее пределы. Именно об этом я говорил вчера.

Если вы думаете только об этой жизни, ваш ум все время движется наружу – наружу, наружу и наружу, в мир объектов. Но если вы присмотритесь и увидите, что во всем скрывается смерть, вы не сможете цепляться за объекты. Ваш ум начнет двигаться внутрь.

На днях ко мне приходила молодая девушка, индианка. Она влюбилась в американца. Но когда она влюбилась в него, и они уже стали думать о том, чтобы пожениться, молодой человек заболел, и у него обнаружили неизлечимую форму рака. Смерть была несомненна. Он мог прожить два или три, самое большее – четыре года. Молодой человек пытался убедить девушку не выходить теперь за него замуж. Он говорил: «Я точно умру, зачем тебе тратить на меня свою жизнь?»

Однако чем больше он настаивал – так уж устроен ум, – тем более непреклонной становилась девушка в своем решении выйти за него замуж. Так устроен ум: он любит противоречить. На месте этого молодого человека я стал бы настаивать на женитьбе, тогда девушка решила бы уклониться. Тогда ни о какой женитьбе не могло быть и речи – я больше не увидел бы этой девушки. Но молодой человек пытался отговорить ее – из самых добрых побуждений, но по глупости не понимая того, как устроен ум. Любой на его месте сделал бы то же самое. И поскольку он ее отговаривал, девушка почувствовала, что это дело совести: она настояла на женитьбе.

Они поженились. Теперь, после свадьбы, эта девушка живет, окруженная смертью. Ей все время грустно, она не может его любить. Легко умереть ради кого-то, но очень трудно жить ради кого-то. Умереть очень легко… стать мучеником так просто. Стать мучеником легко, потому что это дело одного мгновения: все случается мгновенно.

Если вы меня любите, и если я скажу: «Выпрыгни из окна», вы можете выпрыгнуть, потому что вы меня любите и вами движет чувство. Но если я скажу: «Хорошо, а теперь проживи со мной тридцать лет», – это будет трудно, очень трудно!

Мучеником можно стать в одно мгновение. Умереть за кого-то или за что-то легче всего на свете, но жить ради кого-то очень трудно, мучительно трудно. Она стала мученицей, но теперь ей приходится жить в постоянной близости к смерти. Она не может любить. Она не может смотреть в лицо своему мужу, потому что, стоит ей на него посмотреть, и она видит смерть, рак. Близость смерти витает в воздухе, смерть возможна в любой момент. И она живет в постоянной агонии.

Что произошло? Смерть стала несомненным фактом. Теперь девушка потеряла всякий интерес к жизни, все утратило для нее смысл, все стало смертью. Она приехала из Америки только для того, чтобы встретиться со мной. Она хочет медитировать, потому что жизнь кажется ей тщетной. Жизнь стала для нее равнозначна раку, и она приехала и попросила меня: «Научи меня медитации. Как мне выйти за пределы жизни?» Пока жизнь не станет тщетной, вы никогда не помышляете о том, чтобы выйти за ее пределы.

Я сказал ей, что внешне ее брак кажется большим несчастьем, но он может оказаться величайшим счастьем. Каждая жена и каждый муж должны умереть, но это неопределенно… Смерть несомненна, только ее дата неопределенна. Хотя, может быть, даже и дата предопределена – только вы ее не знаете. Вот что значит «блаженно неведение». Они могли бы любить друг друга, если бы оставались в неведении, ничто им не мешало бы. Но теперь любовь стала невозможной, жизнь стала невозможной. Смерть всегда рядом, она всегда становится между ними.

Я сказал ей:

– Ты должна любить его еще больше – он ведь скоро умрет. Люби его больше.

– Как я могу любить? – сказала она. – Мы никогда не остаемся наедине. Мы всегда втроем: я, мой муж и между нами – смерть. Мы никогда не остаемся наедине.

Смерть ошеломляет, жить рядом с ней невозможно. И это может стать поворотной точкой. Если вы вдруг осознаете смерть, говорит Тантра, воспользуйтесь этим для поворота внутрь. Необязательно исследовать смерть во всех подробностях, необязательно постоянно размышлять о ней. Не превращайте ее в навязчивую идею. Само осознание того, что смерть существует, поможет вам обратиться внутрь, быть медитативными.

Третий вопрос:

Неужели только благодаря тому, что тело станет как мертвое, может произойти трансформация ума и выход за его пределы? Как это возможно?

Ум всегда активен. А пока вы активны, деятельны, медитация невозможна, потому что медитация означает глубокую бездеятельность. Познать себя можно только тогда, когда все стихнет, успокоится, станет неподвижным и безмолвным. Только тогда, в этом безмолвии, происходит встреча с самим собой. Иначе, когда вы активны, вы настолько заняты тем или другим делом, что не чувствуете собственного присутствия. Вы все время забываете себя. Постоянно увлекаясь тем или другим объектом, вы все время забываете себя.

Активность подразумевает взаимодействие с чем-то внешним. Вы активны, потому что взаимодействуете с чем-то внешним, делаете что-то снаружи. Бездеятельность означает, что вы вернулись домой, вы ничего не делаете. В греческом языке досуг обозначается словом скол. Слово «школа» происходит от этого греческого корня: «школа» значит «досуг». Научиться чему-то можно только на досуге, учение происходит во время досуга. Когда вы активны, если вы все время что-то делаете, вы не можете ничему научиться.

Школы предназначались для неработающих слоев общества – для тех, кто мог позволить себе досуг. Их дети отправлялись в школы, в места досуга. Там их не заставляли ничего делать: они должны были только учиться, во всем остальном им позволялась полная бездеятельность. Их освобождали от всех обычных мирских дел, и тогда они могли учиться.

Сходная ситуация возникает и тогда, когда вы хотите что-то узнать о своем собственном присутствии: вы должны быть совершенно бездеятельны – совершенно бездеятельны – вы должны просто быть, ничего не делать. Вся рябь на поверхности должна улечься, вся деятельность должна исчезнуть. Вы просто есть. Вы есть! В этот момент вы впервые начинаете осознавать свое собственное присутствие. Почему? Потому что это присутствие очень тонко, трудно уловимо. Занятые грубыми объектами, увлеченные шумной деятельностью, вы не можете заметить это тонкое присутствие. Ваше присутствие – как очень тихая музыка, безмолвная музыка. А вас постоянно наполняет шум, всевозможный шум и гам, и за ним вы не слышите этот тихий, прозрачный шепот внутри себя.

Прервите занятость внешним шумом и деятельностью. Тогда вы впервые услышите этот тихий голос, уловите этот беззвучный звук, эту беззвучную музыку. Вы войдете в тонкое и покинете грубое. Деятельность относится к грубому, бездеятельность относится к тонкому. А ваше присутствие тоньше всего на свете. Чтобы почувствовать его, вы должны остановиться, вы должны отстраниться от всего, чтобы осталось одно только ваше присутствие, и тогда вы сможете встретиться с самим собой. Вот почему во многих техниках предлагается привести свое тело в такое состояние, как будто оно умерло. Это просто значит, что надо быть таким же бездеятельным, как мертвец.

Когда вы медитируете, позвольте своему телу умереть. Пусть только в воображении, но даже это поможет. Не спрашивайте, как может помочь воображение. У воображения есть особая функция. Например, сейчас проводятся научные эксперименты… Вы сидите, и доктор измеряет частоту вашего пульса. Вам нужно просто внутренне рассердиться: вы представляете, что ссоритесь с кем-то, сердитесь – и ваш пульс тут же учащается.

Просто вообразите внутренне, что вы умираете, что вы вот-вот умрете. Пусть все в вас затихнет, чувствуйте, как на вас нисходит смерть. Ваш пульс замедлится. Пульс – это физическая величина, а вы только воображали. Воображение не лишено реальности, оно тоже реально. Если вы сможете по-настоящему вообразить, может случиться даже настоящая смерть. Если по-настоящему что-то представить, можно воздействовать и на физические явления.

Вы, наверное, видели какой-нибудь показ гипноза. А если нет, то легко можете проделать это дома – это нетрудно, это очень легко. В качестве медиума возьмите своего ребенка. Девочка подойдет лучше, чем мальчик, потому что мальчик больше сомневается, и мальчик всегда настроен воинственно, он захочет сопротивляться, а не сотрудничать. Мальчик есть мальчик – дух противоборства.

Тут необходимо сотрудничество. Просто скажите ребенку, чтобы он расслабился, и начинайте внушать: «Ты входишь в глубокий транс, входишь в глубокий транс, входишь в глубокий транс, засыпаешь. Твои веки становятся тяжелыми, тяжелыми, все тяжелее и тяжелее…» И говорите монотонным голосом: «Тяжелее, тяжелее, тяжелее…» Пусть ваш голос будет монотонным, как будто вы сами засыпаете.

Через пятнадцать минут ребенок крепко заснет. Это будет не обычный сон, а гипнотический транс. Он качественно отличается от сна, потому что теперь ребенок будет слышать только ваш голос. Он не будет слышать ничего другого. Если заговорит кто-нибудь другой, ребенок будет глух. Если же вы что-то скажете – тот человек, который ввел его в состояние гипноза, – он услышит, и он исполнит все, что вы ему скажете.

Попробуйте провести некоторые эксперименты. Скажите ребенку: «Вот горячий уголек, я вкладываю его в твою руку. Ты обожжешься». Вложите в руку ребенка любой предмет – обыкновенный камешек, совсем не горячий. Ребенок тут же отдернет руку, потому что его ум получил внушение, что это горячий уголек, обжигающий руку. Он отдернет руку от этого предмета, он вскрикнет, как будто прикоснулся к чему-то горячему.

Но происходит нечто удивительное. Вы обнаружите, что на руке действительно появился ожог. Что же случилось? Холодным камнем обжечься невозможно, но ребенок обжегся, как будто у него в руке действительно был уголек. А он был только в воображении. Вот почему те, кто глубоко исследовал и постиг человеческий ум, говорят, что воображение – настолько же реальный факт, как и любой другой. Воображение – это не только воображение, потому что оно влечет за собой реальный факт.

Проведите такой эксперимент… Опуститесь на землю, лежите неподвижно и чувствуйте, что вы сейчас умрете. Тело умирает. Постепенно вы почувствуете, что по телу распространяется тяжесть. Все тело становится мертвым грузом, наливается свинцовой тяжестью. Скажите себе: «Даже если я захочу сдвинуть руку с того места, где она лежит, я не смогу». Потом попробуйте пошевелить рукой, и вы не сможете. Так работает воображение.

В таком состоянии, когда вы чувствуете, что тело стало мертвым грузом, вы легко можете отсечь себя от мира активности. Вот почему это предлагается в техниках. Теперь вы можете стать бездеятельными: ведь вы умерли. Теперь вы чувствуете, что все умерло, и мост между вами и миром разрушен. Тело как мост. Если тело мертво, вы не можете ничего сделать. Как можно что-то сделать без тела? Ничего нельзя сделать без тела.

Всякая активность связана с телом. Ум может думать о чем-то, но не может этого сделать. Вы бессильны, вы ничего не можете делать. Вы внутри, а мир снаружи. Средство сообщения умерло, мост разрушен. И в этом состоянии, когда тело умерло и мост разрушен, ваша энергия начинает течь внутрь, потому что теперь для нее нет пути наружу. Путь наружу закрыт, заблокирован, поэтому теперь вы направляетесь внутрь. Представьте, что вы находитесь в сердечном центре: рассмотрите свое тело изнутри. Когда вы в первый раз увидите собственное тело изнутри, это будет очень странное чувство.

Тантра, йога, Аюрведа – все это древние направления физиологии, древние физиологические учения, которые открывали и передавали свои знания посредством таких внутренних, медитативных техник. Современную физиологию изучают путем препарирования, но в древности физиологию изучали путем медитации, а не путем препарирования. И даже сейчас существует школа, очень передовая школа медицинской мысли, которая утверждает, что, когда вы анатомируете мертвое тело и исследуете его, вы узнаете только то, что мертво, – и все эти знания, которые получены из мертвого тела, не могут быть применимы к живому телу.

Пожалуй, эти люди в чем-то правы. Если вы возьмете мою кровь и станете ее исследовать, вы будете исследовать мертвую кровь. Это будет не та кровь, которая течет во мне. Внешне она может казаться похожей, но во мне это был живой процесс, живая струя, живая часть организма, часть неразрывного целого. Теперь она мертва. Это все равно что вынуть мои глаза и начать их исследовать. Когда они были во мне, за ними, внутри них был я. Теперь это мертвые камни, и, что бы вы ни узнали об этих глазах, вы ничего не узнаете о моих глазах, потому что в них уже нет главного, нет самой важной составляющей – нет меня.

Эти глаза были частью большого целого, живого организма. Они имели значение только как часть целого. Теперь они независимы, они больше не часть организма. Структура разобщена, живая связь нарушена. Во всех традициях йоги и тантры считается, что все ваши знания ложны, пока вы не познаете живое тело. Но как можно познать живое тело? Есть только один способ: войти внутрь себя и детально изучить свое тело изнутри. Эти техники открывают совершенно иной мир, живой мир.

Итак, во-первых: войдите в сердечный центр и оттуда осмотрите все свое тело изнутри. Тогда произойдут две вещи. Первое: вы перестанете ощущать себя как тело – вы не сможете ощущать себя как тело. Вы будете наблюдателем, сознательным, бдительным, который смотрит, а не на которого смотрят. Впервые тело станет просто одеждой, оболочкой – вы увидите, что отличны от него. И второе: вы тут же почувствуете: «Я не могу умереть».

Это может показаться странным: используя технику умирания, метод воображаемой смерти, вы вдруг приходите к точке бессмертия. Вы вдруг понимаете, что не можете умереть. Вы видели, как умирают другие. Что с ними происходило? Их тела становились мертвыми, и поэтому вы делали вывод, что они умерли. Теперь вы видите, что ваше тело лежит мертвое, но вы живы.

Значит, смерть тела – это не ваша смерть. Тело умирает, а вы продолжаете существовать. И если вы будете настойчиво практиковать эту технику, вскоре настанет такой момент, когда вы сможете выйти из тела и посмотреть на него снаружи – вы увидите свое мертвое тело, лежащее перед вами. Это не так трудно. А стоит вам однажды это испытать, и вы никогда уже не будете прежним человеком. Вы родитесь заново, станете двиджей – дваждырожденным. С этого момента начинается новая жизнь.

Вчера я рассказывал вам об астрологе, который обещал составить карту моего рождения. Он умер, прежде чем успел это сделать, и карту должен был составить его сын. Но и сын растерялся. Он сказал: «Почти наверняка этот ребенок умрет, когда ему исполнится двадцать один год. Каждые семь лет он будет встречаться со смертью». Поэтому мои родители, мои родственники всегда боялись, что я умру. Каждый раз, когда подходил конец семилетнего цикла, они начинали беспокоиться. И астролог оказался прав. В семь лет, хотя я и остался жив, я испытал глубокий опыт смерти – не своей собственной, а смерти моего дедушки, отца матери. Но я был так привязан к нему, что его смерть казалась мне моей собственной смертью.

По-своему, по-детски я воспроизвел его смерть. Три дня я не ел и не пил воды, потому что чувствовал, что это было бы предательством. Я так любил его, и он так любил меня, что, пока он был жив, он даже не разрешал мне уезжать к родителям – я жил с дедушкой. Он говорил: «Вот я умру, и тогда поедешь к ним». Он жил в очень маленькой деревне, и я не мог даже ходить в школу, потому что в деревне не было школы. Он никогда не покидал меня, но пришло время, и он умер. Он был как часть меня. Я рос в его присутствии, в его любви.

Когда он умер, я почувствовал, что не могу есть – это было бы предательством. Мне не хотелось жить. Это было по-детски, но благодаря этому произошло нечто очень глубокое. Три дня я лежал и не вставал с постели. Я сказал: «Теперь, когда он умер, я больше не хочу жить». Я остался жив, но эти три дня стали для меня опытом смерти. В определенном смысле я умер, и я осознал – теперь я могу говорить об этом, но тогда это было лишь смутное ощущение, – я почувствовал, что смерть невозможна. Такое было ощущение.

Потом, когда мне было четырнадцать лет, в моей семье снова испугались, что я умру. Я не умер, но тогда я тоже попытался встретить смерть сознательно. Я сказал родственникам:

– Если астролог предсказал правильно и должна наступить смерть, лучше к ней подготовиться. Зачем отдавать ей инициативу? Почему не выйти и не встретить смерть на полпути? Если я должен умереть, лучше умереть сознательно.

И я отпросился из школы на семь дней. Я пришел к директору и сказал:

– Мне надо умереть.

– Что это за глупости! – сказал директор. – Ты что, собираешься покончить жизнь самоубийством? Что значит, тебе надо умереть?

Я рассказал ему о предсказании астролога, о том, что каждые семь лет меня может подстерегать смерть. Я сказал ему:

– Я собираюсь уединиться на семь дней и ждать смерти. Если смерть придет, лучше встретить ее сознательно, чтобы получить какой-то опыт.

Я пришел в храм, который был недалеко от моей деревни. Я договорился с храмовым служителем, чтобы он не беспокоил меня. Это был очень уединенный, никем не посещаемый храм – совсем старый, полуразрушенный. Туда никто не ходил. И я сказал служителю:

– Я буду в храме. Я буду просто лежать и ждать смерти, пусть мне только раз в день приносят воды и что-нибудь поесть.

И я ждал семь дней. Эти семь дней дали мне удивительный опыт.

Смерть так и не пришла, но я со своей стороны сделал все возможное: я старался быть мертвым. Появлялись странные, причудливые ощущения. Многое происходило, но вот что было главное: когда ты чувствуешь, что должен умереть, на тебя нисходят тишина и покой. Никаких забот не возникает, потому что все заботы связаны с жизнью. Жизнь в основе всех забот. Если ты все равно скоро умрешь, зачем беспокоиться?

Я лежал и ждал. На третий или четвертый день в храм заползла змея. Она оказалась в поле моего зрения, я видел ее, но страха не было. Я вдруг почувствовал себя очень странно. Змея подползала все ближе и ближе, и у меня было очень странное ощущение. Страха не было, я сказал себе: «Если смерть придет, она может прийти и в виде этой змеи, так зачем бояться? Подождем!»

Змея переползла через меня и поползла дальше. Страх исчез. Если вы принимаете смерть, никакого страха нет. Если же вы цепляетесь за жизнь, вас одолевают самые разные страхи.

Вокруг меня все время летали мухи. Они кружили надо мной, ползали по мне, садились на лицо. Иногда они раздражали меня, и мне хотелось их согнать, но потом я думал: «Зачем? Рано или поздно я умру, и тогда все равно некому будет защищать мое тело. Так пусть они делают, что им нравится».

И как только я решил: пусть делают, что им нравится, – раздражение исчезло. Мухи по-прежнему ползали по моему телу, но теперь это меня почему-то не касалось, как будто там лежал не я, а кто-то другой. Немедленно возникла дистанция. Если вы принимаете смерть, возникает дистанция. Жизнь уходит куда-то далеко в сторону, со всеми своими заботами, раздражением, со всей своей суетой. В некотором смысле я умер, но я узнал, что существует нечто бессмертное. Как только вы целиком и полностью принимаете смерть, вы начинаете это осознавать.

И когда мне исполнился двадцать один год, в моей семье снова чего-то ждали. Но я сказал:

– Чего вы все ждете? Не ждите. Теперь я уже не умру.

Конечно, физически я когда-то умру. Однако это предсказание астролога очень мне помогло, потому что оно заставило меня очень рано осознать смерть. Смерть стала моей постоянной медитацией, и это дало мне возможность ее принять.

Смерть можно использовать как глубокую медитацию, потому что она приносит бездеятельность. Энергия освобождается от внешнего мира, и тогда она может двигаться внутрь. Вот почему предлагается поза мертвого. Используйте жизнь, используйте смерть, чтобы узнать то, что за пределами жизни и смерти.