Книга Тайн. Наука медитации. Часть 1 Раджниш (Ошо) Бхагаван

Глава 1. Мир тантры

Сутра:

Дэви спрашивает:

О Шива, что есть твоя суть?

Что есть эта вселенная, мир бесконечных чудес? Каково ее семя, начало всего?

Кто направляет колесо мироздания?

Что есть эта жизнь – внутри всякой формы и превыше всех форм?

Как войти в нее целиком, преступив пределы пространства и времени, названий и описаний?

Да разрешатся мои сомнения!

Несколько вступительных замечаний. Прежде всего, мир Вигьяны Бхайравы Тантры – мир не интеллектуальный, мир не философский. Доктрины в нем бессмысленны. Этот мир определяется методом, техникой; в нем нет места принципам. Само слово «тантра» означает «техника», «метод», «путь». Так что имейте в виду: в тантре нет никакой философии. Тантра не занимается интеллектуальными проблемами и исследованиями. В основе всего ее поиска лежит не «почему», но «как»; не «что есть истина», но «как достичь истины».

Тантра значит «техника», и этот трактат – научный трактат. Наука не спрашивает «почему», наука спрашивает «как»; в этом принципиальная разница между философией и наукой. Философия говорит: «Существование существует – почему?» Наука говорит: «Существование существует – как?» А когда задаешься вопросом «как», важным становится метод, техника. Теории теряют смысл; в центре оказывается опыт.

Тантра – это наука, тантра не философия. Понять философию легко, потому что для ее понимания требуется только интеллект. Если вам понятен язык, если вам понятна концепция, вы сможете понять и философию. При этом не нужно изменять себя; трансформации не требуется. Ничего в себе не меняя, вы сможете понять философию – но не тантру.

Здесь же потребуется перемена в самом себе… или, скорее, мутация. Тантру нельзя понять, не изменив себя, потому что тантра – это не интеллектуальное построение, но опыт; и этот опыт к вам не придет, пока вы не станете восприимчивы, уязвимы, пока не будете к этому опыту готовы.

Философия апеллирует к уму – достаточно только головы; участвовать целиком, участвовать тотально не обязательно. Тантра же требует полного, всецелого, безраздельного участия – тотальности. Тантра бросает более глубокий вызов. В нее можно войти только целиком, она недоступна частичному постижению. Чтобы ее воспринять, требуется совершенно другой ум, другой подход, другой метод. Поэтому Дэви задает вопросы, которые кажутся философскими. Тантра начинается с вопросов Дэви. На все вопросы могут быть даны философские ответы.

На самом деле, к любому вопросу можно подойти с двух сторон: философски или тотально, интеллектуально или сущностно. Например, если кто-нибудь спрашивает: «Что такое любовь?» – можно подойти к этому вопросу философски: начать рассуждать, развивать теории, представлять аргументы в пользу той или иной гипотезы. Можно создать систему, доктрину, даже не пережив самой любви.

Для создания доктрины не требуется опыта. Более того, чем меньше вы знаете, тем лучше, потому что тогда вы сможете выдвинуть систему без колебаний. Только слепой легко даст определение, что такое свет. Когда ничего не знаешь, это придает храбрости. Невежество всегда дерзко; знание колеблется. Но чем больше вы знаете, тем более чувствуете, что почва ускользает из-под ног. Чем больше вы знаете, тем острее чувствуете собственное невежество… И те, кто действительно мудр, – они становятся невежественными. Они становятся простыми как дети, простыми как идиоты.

Чем меньше вы знаете, тем лучше. Очень легко быть философом, догматиком, приверженцем доктрин. Очень легко справиться с проблемой интеллектуально. Но подойти к проблеме сущностно – не просто думать о ней, но прожить, прочувствовать ее, позволить ей себя трансформировать – трудно. Другими словами: чтобы знать, что такое любовь, нужно любить. Это опасно, потому что вы не останетесь прежним. Опыт вас изменит. Как только вы окунетесь в любовь, вы станете другим человеком. И после этого вы не сможете узнать своего лица – оно будет не тем, которое вы знали раньше. Непрерывность разорвана. Возник промежуток: старый человек умер, и появился новый. Именно это подразумевается под выражением «родиться заново» – стать дваждырожденным.

Тантра не философствует – она экзистенциальна. Конечно, Дэви задает вопросы, которые кажутся философскими, но Шива не дает на них философских ответов. Это лучше понять с самого начала; иначе покажется странным, что Шива не отвечает на вопросы. Ни на один из заданных Дэви вопросов Шива не отвечает. И в то же время он отвечает! Более того: только он и никто другой дал ответ на вопросы – но на совершенно ином уровне.

Дэви спрашивает: «Что есть твоя суть, о мой господь, о возлюбленный?» Он не дает ответа. Вместо этого он дает технику. И если Дэви выполнит эту технику, она узнает. Ответ косвенный; прямого ответа нет. Шива не говорит: «Вот кто я такой…» Он дает технику – сделай, и узнаешь.

В тантре знанием является действие, и другого знания не существует. Вы не получите ответа, иначе как совершив действие, изменив себя, найдя новый угол зрения, новый угол видения, переместившись в совершенно иное измерение, нежели интеллектуальное. Ответы могут быть даны, но все они будут ложью. Все философии лгут. Вы задаете вопрос, философия дает ответ. Он вас удовлетворяет или не удовлетворяет. Если он вас удовлетворяет, вы становитесь приверженцем этой философии, но остаетесь прежним человеком. Если ответ вас не удовлетворяет, вы продолжаете искать другую философию, чтобы стать ее приверженцем. Но сами вы остаетесь прежним; ничто вас не затронуло, вы не изменились.

Поэтому не играет никакой роли, индуист вы или мусульманин, христианин или джайн. Реальный человек, находящийся по ту сторону индуистского, мусульманского или христианского фасада, один и тот же. Рознятся только слова, одежда. Человек, ходит ли он в церковь, в храм или в мечеть, все тот же самый. Рознятся только лица, причем это ложные лица – маски. За масками вы найдете все того же человека: тот же гнев, ту же агрессивность, то же насилие, ту же жадность, ту же сексуальность – все то же самое. Отличается ли мусульманская сексуальность от индуистской сексуальности? Или христианское насилие от индуистского насилия? Они одинаковы! Реальность одна и та же; различается только одежда.

Тантра не занимается одеждой, тантра занимается вами. Когда вы задаете вопрос, он показывает, где вы находитесь. И он также показывает, что, где бы вы ни находились, вы не способны видеть; именно поэтому и возник вопрос. Слепой спрашивает: «Что такое свет?» – и философия начинает объяснять, что такое свет. Тантра же делает только один вывод: если человек спрашивает, что такое свет, это говорит о том, что он слеп. Тантра пытается излечить этого человека от слепоты, изменить его, сделать так, чтобы он смог видеть. Тантра не станет объяснять, что такое свет. Тантра объяснит, как прозреть, как прийти к видению, как сделать глаза зрячими. Когда появится зрение, придет и ответ. Тантра не даст вам ответа; тантра даст технику, способную привести к ответу.

Конечно, такого рода ответ не будет интеллектуальным. Когда вы рассказываете слепому о свете, это интеллектуальный подход. Но когда сам слепой приобретает способность видеть, это подход сущностный. Вот что я имею в виду, когда называю тантру экзистенциальной. Шива не отвечает на вопросы Дэви и в то же время отвечает – это первое.

Второе: это совершенно другой язык. Прежде чем мы к нему обратимся, вы должны кое-что о нем узнать. Все трактаты тантры состоят из диалогов Шивы и Дэви. Дэви задает вопросы, Шива отвечает. Так начинаются все трактаты тантры. Почему? Почему используется такой метод? Это весьма существенно: диалог происходит не между учителем и учеником, диалог происходит между влюбленными. И таким способом тантра указывает нечто очень важное: самые глубокие учения могут быть переданы только в любви и только между влюбленными – учеником и мастером. Ученик и мастер должны стать влюбленными, глубоко влюбленными. Только тогда может быть выражено высшее, запредельное.

Итак, этот язык – язык любви; ученик должен быть в состоянии любви. Но этого недостаточно, потому что любить друг друга могут и друзья. Тантра говорит: ученик становится воплощенной восприимчивостью; то есть ученик должен прийти в состояние женственной восприимчивости, только тогда нечто становится возможным. Не нужно быть женщиной, чтобы быть учеником; но нужно быть в женственном состоянии восприимчивости. Дэви, задающая вопросы, символизирует женственное состояние спрашивающего. Почему так важно женственное состояние?

Мужчина и женщина отличаются друг от друга не только физически, они отличаются психологически. Пол состоит не только в различии тел; это также и различие психологий. Женственный ум подразумевает восприимчивость – безраздельную восприимчивость, самоотречение, любовь. Ученику необходима женственная психология; иначе он не сможет учиться. Вы можете задать вопрос, но если вы не открыты, вам нельзя будет ответить. Вы можете задать вопрос и оставаться закрытым. Тогда ответ не сможет в вас проникнуть. Ваши двери закрыты; вы мертвы. Вы не открыты.

Женственная восприимчивость означает глубокую внутреннюю восприимчивость, подобную восприимчивости матки, лона женщины, когда вы способны принимать в себя. Но не только это: подразумевается гораздо большее. Женщина не просто принимает; принимаемое тут же становится частью ее тела. Женщина принимает ребенка: она зачинает; и, как только происходит зачатие, ребенок становится частью ее тела. Он не инороден, не отчужден. Он впитан, вобран. Теперь ребенок будет жить не как нечто добавленное к матери, но как сама ее часть, как сама мать. Женское тело не просто принимает ребенка: оно становится творческим – ребенок начинает расти.

Ученику необходима восприимчивость, подобная восприимчивости чрева женщины. Ничто принимаемое не должно накапливаться как мертвое знание. Принимаемое должно расти внутри, должно стать кровью и плотью. Оно должно стать вашей неотъемлемой частью, сразу… – и расти! И этот рост изменит, трансформирует вас, воспринявшего. Вот почему тантра прибегает к такому средству. Каждый трактат начинается с того, что Дэви задает вопрос и Шива отвечает. Дэви – возлюбленная Шивы, его женственная часть.

И еще одно… Современная психология, в особенности глубинная психология, утверждает, что каждый человек – одновременно и мужчина, и женщина. Никто не является исключительно мужчиной или исключительно женщиной; каждый человек обоепол. В каждом представлены и мужской, и женский пол. На Западе к этому открытию пришли совсем недавно, но в тантре оно тысячи лет было одной из ключевых концепций. Наверное, вы видели изображения Шивы в виде ардханаришвар – наполовину мужчины, наполовину женщины. Во всей истории человечества нет другой подобной концепции. Шива изображается наполовину мужчиной, наполовину женщиной.

Так что Дэви не просто возлюбленная Шивы; она его вторая половина. А высшие учения, эзотерические методы могут быть переданы только в том случае, если ученик становится второй половиной мастера. Когда вы становитесь с ним одним целым, нет места сомнению. Когда вы с мастером становитесь едины – тотально едины, глубоко едины – нет места спору, нет места логике, нет ничего рассудочного. Ученик просто впитывает; ученик становится лоном. И тогда учение начинает в нем расти и изменяет его.

Вот почему Тантра написана на языке любви. Нужно еще понять некоторые вещи о языке любви. Есть два языка – язык логики и язык любви. Они различаются в самой своей основе.

Логический язык агрессивный, спорящий, насильственный. Если я пользуюсь логическим языком, я веду себя агрессивно в отношении вашего ума. Я пытаюсь вас переубедить, навязать свою точку зрения, сделать вас марионеткой. Мои доводы «правильны», а вы «неправы». Логический язык эгоцентричен: «Я прав, ты неправ, и я должен доказать, что я прав, а ты неправ». Меня интересуете не вы; меня интересует мое собственное эго. Мое эго всегда «право».

Язык любви – совершенно другой. Меня интересует не эго, меня интересуете вы. Я заинтересован не в том, чтобы что-то доказать, укрепить свое эго, а в том, чтобы помочь вам. Мною движет сострадание, желание помочь вам расти, помочь вам пережить трансформацию, помочь вам родиться заново.

Во-вторых, логика всегда интеллектуальна. В логике важны концепции и принципы, в логике важны аргументы. В языке любви не так существенно, что именно сказано; важнее то, как сказано. Вместилище, слово, не столь важно; важнее содержимое, сообщаемое. Происходит разговор сердца с сердцем, а не спор ума с умом. Это не дискуссия, но доверительное общение.

Так что это редкая ситуация: Дэви задает вопросы, сидя у Шивы на коленях, и Шива отвечает. Это диалог любви, без всякой борьбы мнений и противоречий, – Шива как будто разговаривает сам с собой. Почему так важна любовь, язык любви? Потому что, если вы любите своего мастера любовью влюбленного, меняется весь гештальт; все становится иначе. Тогда вы не слушаете его слов – вы пьете от него. Тогда слова ничего не значат. Гораздо более значимым становится молчание между словами. То, что говорит мастер, может иметь смысл, может его не иметь… но главное – в его глазах, в его жестах, в его сострадании, в его любви.

Вот почему в тантре применяется определенный прием, определенная структура. Каждый трактат начинается с того, что Дэви задает вопросы и Шива отвечает. Нет никакой дискуссии, никакой напрасной траты слов; только факты в самой простой констатации, лаконичные, как телеграммные сообщения, – передаваемые лишь для того, чтобы ими поделиться, без намерения убеждать или доказывать.

Если вы придете к Шиве с закрытым умом и зададите вопрос, он не станет отвечать таким образом: сначала нужно будет разрушить вашу закрытость. Тогда ему придется быть агрессивным – нужно будет разрушить ваши предрассудки, ваши предубеждения. Пока вы не очиститесь полностью от своего прошлого, вам ничего нельзя дать. Но с Дэви, его возлюбленной и спутницей, все не так; у Дэви нет прошлого.

Помните: когда вы глубоко любите, ум прекращает существовать. Прошлого нет; есть только миг настоящего, и он становится всем. Когда вы любите, настоящее – единственное время, и нет ничего, кроме настоящего; нет ни прошлого, ни будущего. Дэви полностью открыта. Нет никаких защит, никакого противостояния – устранять, разрушать нечего. Почва готова, остается лишь бросить семя… – и почва не только готова, но ждет, рада принять семя, просит, чтобы ее засеяли.

Поэтому слова, которые мы будем обсуждать, так лаконичны. Это просто сутры, но каждая сутра, каждое лаконичное сообщение, передаваемое Шивой, стоит всех Вед, Библии и Корана вместе взятых. Каждое отдельное предложение может стать основой великого священного писания. Писания логичны: в них что-то провозглашается, отстаивается, обосновывается. Здесь же никакого обоснования нет – лишь простые слова любви.

В-третьих, само название «Вигьяна Бхайрава Тантра» означает «техника выхода за пределы сознания». Вигьяна значит «сознание», бхайрава – «состояние за пределами сознания», тантра значит «метод»: метод выхода за пределы сознания. Это высшая доктрина – в ней нет никакой доктрины. Мы бессознательны, и все религиозные учения озабочены тем, как выйти из бессознательности и достичь сознательности. Кришнамурти, дзен, например, – все они озабочены тем, как обрести больше сознания, поскольку мы так бессознательны. Как быть более осознанными, бдительными? Как от бессознательности перейти к сознанию?

Но тантра говорит, что это двойственность – бессознательное и сознательное. Если вы переходите от бессознательности к сознанию, вы переходите из одной двойственности в другую. Выйдите за пределы обеих! Не выйдя за пределы всех двойственностей, вы никогда не сможете достичь высшего, поэтому не будьте ни бессознательными, ни сознательными; просто выйдите за пределы, просто будьте. Будьте ни сознательными, ни бессознательными – просто будьте! А это за пределами йоги, за пределами дзен, за пределами всех учений.

«Вигьяна» значит «сознание»; а «бхайрава» – это особый термин, который в тантре обозначает человека, вышедшего за пределы. Поэтому Шива известен как Бхайрава, и Дэви известна как Бхайрави – те, кто вышел за пределы двойственности.

В диапазоне нашего опыта только любовь может дать некоторое представление об этом. Вот почему любовь служит главным средством передачи тантрической мудрости. Можно сказать, что в пределах нашего опыта только любовь выходит за пределы двойственности. Когда двое людей любят друг друга, то чем глубже они окунаются в любовь, тем все меньше и меньше они остаются двумя, и тем больше и больше становятся одним. И наступает такой предельный момент, когда их двое только по видимости. Внутренне они составляют одно целое; они превзошли двойственность.

Только в этом свете приобретают смысл слова Иисуса: «Бог есть любовь»; никакого другого смысла в них нет. В диапазоне нашего опыта любовь ближе всего к божественному. Суть не в том, что Бог всех любит, как обычно толкуют христиане: Бог любит вас отеческой любовью… Вздор! «Бог есть любовь» – это тантрическое утверждение. Оно означает, что любовь – единственная в рамках нашего опыта реальность, вплотную приближающаяся к Богу, к божественному. Почему? Потому что в любви переживается единство. Два тела, как и прежде, остаются двумя телами, но нечто за пределами тел сливается и становится одним.

Именно поэтому секс обладает над человеком такой властью. За ним стоит настоящее стремление человека: стремление к единству – но это единство никак не связано с сексом. В сексе два тела испытывают лишь обманчивое чувство, что они становятся одним, на самом деле они не одно целое, они только соединены друг с другом. Но на мгновение два тела забывают себя друг в друге, и возникает ощущение определенного физического единства. В стремлении к сексу нет ничего плохого, опасно только на нем останавливаться. Это стремление указывает на более глубокую жажду – жажду единства.

В любви, на более высоком плане, внутреннее существо входит в другого и сливается с ним, и возникает чувство единства. Двойственность растворяется. Только в такой недвойственной любви мы можем получить проблеск состояния, в котором пребывает Бхайрава. Можно сказать, что состояние Бхайравы – это абсолютная любовь, любовь без возврата; с вершины такой любви нельзя упасть. Бхайрава постоянно пребывает на этой вершине.

Мы сделали жилищем Шивы гору Кайлаш. Это только символ – самая высокая из вершин, самая священная из вершин. Мы сделали ее жилищем Шивы. Мы можем взойти к этой вершине, но вынуждены будем снова с нее спуститься; она не может стать нашим жилищем. Мы можем совершить к ней паломничество… Наше восхождение будет тиртхаятрой – паломничеством, путешествием. Мы можем на мгновение коснуться высочайшей из вершин, но потом снова придется вернуться.

В любви случается это священное паломничество – но не со всеми, потому что почти никто не идет дальше секса. Мы живем в долине, в темной долине. Иногда кто-то поднимается на вершину любви, но сразу же падает, потому что она так головокружительна. Она так высоко, а вы так низко – трудно жить на вершине. Те, кто любил, знают, как трудно оставаться в любви постоянно. Из любви приходится снова и снова возвращаться. Для Шивы это постоянное место обитания. Он остается в любви всегда; любовь – его дом.

Бхайрава живет в любви; это его жилище. Говоря, что это его жилище, я имею в виду, что он даже не осознает любовь – потому что, если вы живете на вершине горы Кайлаш, вы не осознаете, что это гора Кайлаш, что это вершина. Вершина превращается в обычную землю. Шива не осознает любовь. Мы осознаем любовь, потому что живем в нелюбви. И по контрасту мы чувствуем любовь. Шива и есть любовь. Состояние Бхайравы означает, что человек стал любовью, а не любящим; он стал любовью, он живет на вершине. Вершина стала его жилищем.

Как сделать достижимой эту высочайшую из вершин – вершину, которая за пределами двойственности, за пределами бессознательности, за пределами сознания, за пределами тела и души, за пределами мира и так называемой мокши, освобождения? Как достичь этой вершины? Методом, средством для этого служит тантра. Но понять тантру, в силу ее чисто технического свойства, будет трудно. Сначала давайте поймем вопросы, поймем, о чем спрашивает Дэви.

О Шива, что есть твоя суть?

Почему возник такой вопрос? Вы тоже можете задать подобный вопрос, но он не будет нести того же смысла. Попытайтесь понять, почему Дэви спрашивает: что есть твоя суть? Дэви глубоко любит. В глубокой любви человек впервые сталкивается с внутренней реальностью. Тогда Шива – не форма, тогда Шива – не тело. Когда вы глубоко любите, тело возлюбленного растворяется, исчезает. Форма рассеивается, и открывается внеформенное. Вы оказываетесь лицом к лицу с бездной. Поэтому мы так боимся любви. Мы можем принять тело, мы можем принять лицо, мы можем принять форму, но нам страшно смотреть в бездну.

Если вы кого-то любите, если вы любите по-настоящему, рано или поздно тело рассеется. В какое-то мгновение кульминации, крещендо форма рассеется, и сквозь возлюбленного вы войдете во внеформенное. Вот чего мы так боимся – этого падения в бездонную пропасть. И этот вопрос задан не просто из любопытства:

О Шива, что есть твоя суть?

Наверное, вначале Дэви любила Шиву как форму. С этого все начинается. Наверное, вначале она любила Шиву как мужчину, но теперь, когда любовь выросла и расцвела, когда любовь достигла зрелости, мужчина исчез. Он стал внеформенным. Теперь его больше нет.

О Шива, что есть твоя суть?

Это вопрос, заданный в чрезвычайно интенсивный миг любви. А когда возникают вопросы, каждый из них окрашивается тем состоянием ума, в котором он задан.

Итак, создайте в уме ситуацию, атмосферу того вопроса. Дэви, должно быть, в растерянности: Шива исчез. Когда любовь достигает кульминации, возлюбленный исчезает. Почему это происходит? Это происходит потому, что на самом деле каждый внеформен. Вы – не тело. Вы жизнедействуете как тело, живете как тело, но вы – не тело. Когда мы видим кого-то снаружи, этот человек кажется телом. Но любовь проникает внутрь. Тогда мы не видим человека снаружи. Любовь способна видеть человека таким, как сам человек видит себя изнутри. Тогда форма исчезает.

Когда дзэнский монах Риндзай достиг просветления, первым делом он спросил:

– Где мое тело? Куда девалось мое тело?

И он начал поиски. Он созвал учеников и сказал:

– Пойдите и поищите, куда девалось мое тело. Я потерял тело.

Он вошел во внеформенное. Вы – тоже внеформенное существование, но вы знаете себя не прямо, а только посредством глаз других людей. Вы знаете себя в отражении зеркала. Как-нибудь, глядя в зеркало, закройте глаза и подумайте… помедитируйте: если бы зеркала не было, как бы вы могли узнать свое лицо? Если бы зеркала не было, не было бы и лица. У вас нет лиц; лица вам придают зеркала. Представьте себе мир, в котором нет зеркал. Вы одни – нет ни одного зеркала, и даже ничьи глаза не могут послужить вам зеркалом. Вы одни на необитаемом острове; нет ничего, что могло бы вас отражать. Будет ли тогда у вас лицо? Будет ли у вас тело? Их не будет. У вас их просто нет. Мы знаем себя только через посредство других, а другие могут знать лишь внешнюю форму. Вот почему мы отождествляемся с формой.

Другой дзэнский мистик, Якудзю, часто говорил ученикам:

– Если в медитации вы потеряли голову, немедленно приходите ко мне. Когда потеряете голову, сразу же приходите ко мне. Если вы вдруг почувствуете, что головы нет, не бойтесь; тут же приходите ко мне. Это подходящий момент, тогда вас можно будет чему-то научить.

Пока голова есть, никакое учение невозможно. Голова всегда вмешивается.

Дэви спрашивает Шиву:

О Шива, что есть твоя суть?

Кто ты? Форма исчезла; поэтому возник этот вопрос. В любви вы входите в другого, как входит в себя он сам. И вы не то чтобы получаете ответ – вы сливаетесь в одно и впервые узнаете бездну – внеформенное присутствие.

Вот почему за века, за многие-многие века, не было создано никаких скульптур, никаких изображений Шивы. Есть только шивалинга, символ. Шивалинга – это просто внеформенная форма. Когда вы кого-то любите, когда вы в кого-то входите, он становится лишь сияющим присутствием. Шивалинга – это просто сияющее присутствие, аура света.

Вот почему Дэви спрашивает: что есть твоя суть?

Что есть эта вселенная, мир бесконечных чудес?

Мы знаем эту вселенную, но не знаем, что это мир, полный чудес. Об этом знают дети, знают влюбленные. Иногда знают поэты и сумасшедшие. Мы не знаем, что этот мир бесконечно чудесен. В нашей жизни все просто повторяется – нет ничего удивительного, никакой поэзии, лишь скучная проза. Ничто не рождает в нас песню; ничто не рождает в нас танец; ничто не пробуждает внутри нас поэзию. Вся вселенная кажется механической. Но дети смотрят на мир полными удивления глазами. А если глаза готовы бесконечно удивляться чуду мира, они видят мир бесконечных чудес.

В любви вы снова становитесь как дети. Иисус говорит: «Только те, кто подобен детям, войдут в мое божественное царство». Почему? Потому что, если вселенная не является для вас чудом, вы не можете быть религиозными. Если вселенная объяснима, вы принимаете научный подход. Тогда вселенная – либо познанное, либо непознанное; но то, что не познано сегодня, может быть познано завтра; нет ничего непознаваемого. Только в том случае, когда глаза умеют удивляться чуду мира, вселенная становится непознаваемой, становится тайной.

Дэви говорит:

Что есть эта вселенная, мир бесконечных чудес?

Внезапно происходит скачок от личного вопроса к очень безличному. Она спрашивала: что есть твоя суть? А потом вдруг:

Что есть эта вселенная, мир бесконечных чудес?

Когда форма исчезает, возлюбленный становится вселенной, внеформенным, бесконечным. Дэви вдруг осознает, что задает вопрос не о Шиве; она задает вопрос обо всей вселенной. Теперь Шива стал всей вселенной. Теперь внутри него движутся все звезды, и весь небесный свод, все космическое пространство содержится внутри него. Теперь он стал величайшим объемлющим фактором – «великим всеобъемлющим». Карл Густав Юнг определил Бога как «великий всеобъемлющий».

Когда вы входите в любовь, в глубокий, интимный мир любви, человек исчезает, форма исчезает, и возлюбленный становится просто дверью во вселенную. Ваше любопытство может быть чисто научным – в таком случае вам следует ограничиться логикой. Тогда вы не должны думать о внеформенном. Тогда остерегайтесь внеформенного, довольствуйтесь формой. Наука всегда имеет дело с формой. Если научному уму предложить нечто внеформенное, он отольет его в форму – без формы научный ум не найдет никакого смысла. Сначала придайте форму, определенную форму – только тогда может начаться исследование.

В любви же, если есть форма, она теряет все границы. Форма рассеивается! Когда вещи утрачивают форму, становятся зыбкими, и их границы стираются, когда все вещи взаимопроникают друг в друга, и вся вселенная становится единством – только тогда эта вселенная превращается в мир бесконечных чудес.

Каково ее семя, начало всего?

Дэви идет дальше. После вопроса о вселенной она продолжает:

Каково ее семя, начало всего?

Эта внеформенная, полная чудес вселенная – откуда она произошла? Откуда берет свое начало? Или у нее нет начала? Что является семенем?

Кто направляет колесо мироздания?

…спрашивает Дэви. Это колесо вращается и вращается – непрестанное изменение, бесконечно струящийся поток. Но кто его направляет – кто вращает и уравновешивает это колесо? Где его ось, центр, неподвижный центр?

Дэви не останавливается, чтобы дождаться ответа. Она продолжает спрашивать, как будто ни к кому не обращаясь, как будто разговаривая с собой.

Что есть эта жизнь – внутри всякой формы и превыше всех форм?

Как войти в нее целиком, преступив пределы пространства и времени, названий и описаний?

Да разрешатся мои сомнения!

Особый акцент делается не на вопросах, а на сомнениях:

Да разрешатся мои сомнения!

Это очень существенно. Когда вы задаете интеллектуальный вопрос, вы ждете определенного ответа, который бы разрешил вашу проблему. Но Дэви говорит:

Да разрешатся мои сомнения!

На самом деле, она просит не ответов. Она просит о трансформации ума – потому что сомневающийся ум, какие бы ответы ему ни давались, будет продолжать сомневаться. Заметьте: сомневающийся ум останется сомневающимся. Ответы ничего не изменят. Если я дам вам ответ, а ваш ум полон сомнений, вы усомнитесь в этом ответе. Если я дам вам другой ответ, вы усомнитесь и в другом ответе. Ваш ум склонен сомневаться. Сомневающийся ум означает, что вы к чему угодно приставите вопросительный знак.

Значит, все ответы бесполезны. Допустим, вы меня спрашиваете, кто создал мир, и я говорю, что его создал «Х». Тогда вы обязательно спросите: «А кто создал „Х“?» Следовательно, главная задача не в том, чтобы ответить на вопросы. Главная задача в том, чтобы изменить сомневающийся ум, создать ум, который не сомневается, – то есть ум, полный доверия.

И Дэви говорит:

Да разрешатся мои сомнения!

И еще два или три замечания… Когда вы задаете вопрос, вас могут побуждать к этому разные причины. Одной из причин может быть то, что вы просто хотите подтверждения: вы уже знаете ответ, ответ у вас заготовлен, и вы только хотите получить подтверждение тому, что ваш ответ правилен. Такой вопрос ложен, фальшив; это не вопрос. Возможно, вы задаете вопрос не потому, что готовы изменить себя, но только из любопытства.

Ум все время задает вопросы. В уме вопросы вырастают, как листья на дереве. Задавать вопросы – в самой природе ума. И он спрашивает и сомневается без конца. Не важно, чего касаются вопросы – ум способен создать вопрос из чего угодно. Ум – как токарный станок, предназначенный для вытачивания вопросов. Дайте ему что угодно, и он рассечет данное на части и создаст множество вопросов. Если на один вопрос будет получен ответ, ум создаст множество вопросов из этого ответа. Так продолжалось всю историю философии.

Бертран Рассел вспоминает, как в детстве он думал, что однажды, когда станет достаточно зрелым, чтобы понять всю философию, он получит ответы на все свои вопросы. Позднее, когда ему было восемьдесят лет, он заметил: «Теперь я могу сказать, что мои собственные вопросы по-прежнему, как и в детстве, остаются в силе. Ответов не пришло, но из всех философских теорий возникло много новых вопросов». И он говорит: «Когда я был молод, я думал, что философия – это поиск окончательных ответов. Теперь я не могу этого сказать. Философия – поиск нескончаемых вопросов».

Итак, каждый вопрос порождает один ответ и множество вопросов. Проблема – в самом сомневающемся уме. Дэви говорит: «Не заботься о моих вопросах. Я задала много вопросов: кто ты на самом деле? Что есть эта вселенная, мир бесконечных чудес? Каково ее семя? Кто направляет колесо мироздания? Что такое жизнь, превосходящая формы? Как войти в нее целиком, поднявшись над временем и пространством? Но не заботься о моих вопросах – разреши мои сомнения. Я задаю эти вопросы, потому что они занимают мой ум. Я задаю их только для того, чтобы показать тебе, каков мой ум; но не обращай на вопросы внимания. Ответы не удовлетворят мою истинную потребность. Мне нужно другое: чтобы разрешились мои сомнения».

Но как можно разрешить сомнения? Подойдет ли для этого какой-то ответ? Есть ли такой ответ, который разрешит все ваши сомнения? Но сам ум и есть сомнение. Ум не сомневается, ум и есть сомнение! Пока ум не растворится, сомнения разрешить невозможно.

Шива отвечает. Ответами ему служат техники – самые старые, древние техники. Но их можно назвать также и самыми новыми, потому что к ним ничего нельзя добавить. Они исчерпывающи – всего сто двенадцать техник. В них учтены все возможности, все способы очищения ума, выхода за пределы ума. Ни одного метода нельзя добавить к ста двенадцати методам Шивы. Этой книге, «Вигьяне Бхайраве Тантре», пять тысяч лет. И добавить нечего; нет никакой возможности дополнения. Она исчерпывающая, полная; самая древняя и в то же время самая современная, самая новая. Эти методы, старые, как сама земля, кажутся вечными – но, как капли росы до восхода солнца, они свежи и новы.

Эти сто двенадцать методов медитации составляют целую науку трансформации ума. Мы рассмотрим их один за другим. Сначала мы попытаемся воспринять их интеллектуально. Но используйте интеллект только как инструмент, не позволяйте ему руководить. Используйте его как инструмент для определенного понимания, но не допускайте, чтобы он начал создавать препятствия. Когда мы будем говорить об этих техниках, отложите в сторону все свои прежние знания, все сведения, которые вы накопили. Отложите их в сторону – это только пыль, скопившаяся на дороге.

Подойдите к этим техникам со свежим умом – конечно, пусть он будет бдительным, но не критическим. И не впадайте в заблуждение, что бдительность ума определяется его способностью оспаривать, приводить доводы. Это неверно: как только вы вовлекаетесь в дискуссию, вы тут же теряете осознанность, теряете бдительность. Вы больше не здесь.

Эти методы не принадлежат никакой религии. Учтите: они – не индуистские, точно так же как теория относительности не становится еврейской только потому, что ее создал Альберт Эйнштейн, а радио и телевидение не становятся христианскими… Никто не говорит: «Как ты можешь пользоваться электричеством? Ведь оно христианское, его изобрел христианский ум!» Наука не имеет отношения ни к расам, ни к религиям – а тантра научна. Имейте в виду: тантра не относится к индуизму. Эти техники были изобретены индуистами, но сами техники – не индуистские. Поэтому в них не говорится ни о каких ритуалах. Храмы не нужны; вы сами по себе – вполне достаточный храм. Вы сами – лаборатория; весь эксперимент будет производиться у вас внутри. Не нужно ни во что верить.

Это не религия, это наука. Вера тут не нужна. Вам не нужно верить в Коран, Веды, или Будду, или Махавиру. Нет, верить ни во что не нужно. Достаточно просто смелости, чтобы экспериментировать, достаточно отваги – в этом вся красота. Эти техники может практиковать мусульманин, и он впервые узнает, что такое Коран. Их может практиковать индуист, и он впервые узнает, что такое Веды. Их может практиковать джайн или буддист; не нужно отказываться от своей религии. Тантра позволит вам реализоваться, кем бы вы ни были. Тантра поможет, каким бы ни был избранный вами путь.

Итак, запомните: тантра – это чистая наука. Индуист вы, мусульманин, парс или кто угодно другой, тантра никак не касается вашей религии. Тантра говорит, что религия – социальное явление. Исповедуйте любую религию, это несущественно. Но вы можете трансформировать себя, и эта трансформация требует научной методологии. Когда вы нездоровы – если, например, вы больны туберкулезом, – имеет ли значение, индуист вы или мусульманин? Туберкулез равнодушен к вашему индуизму или мусульманству, равно как и к любым другим вашим верованиям, политическим, социальным или религиозным. Туберкулез следует лечить научно. Не бывает индуистского туберкулеза или мусульманского туберкулеза.

Вы невежественны, вы полны внутренних противоречий, вы спите. Это болезнь, духовная болезнь. И эту болезнь следует лечить тантрой. Вы не обладаете никакой значимостью, ваши верования несущественны. То, что вы родились в одном месте, а кто-то еще – в другом, было чистой случайностью: так сложились обстоятельства. Ваша религия возникла из случайного стечения обстоятельств, поэтому не цепляйтесь за нее. Примените научные методы, чтобы трансформировать себя.

Тантра не очень широко известна, а если даже известна, то ее весьма неверно понимают. И тому есть причины. Чем выше и чище наука, тем менее она доступна массам. Теорию относительности мы знаем только по названию. Говорят, при жизни Эйнштейна ее понимали лишь двенадцать человек. Во всем мире нашлась всего дюжина умов, которые смогли ее понять. Даже Эйнштейну было трудно ее кому-либо объяснить, сделать легкой для понимания: она восходит так высоко, что выходит за пределы всякого понимания. Но понять ее можно. Необходимо техническое, математическое знание; нужна подготовка, и тогда ее можно понять. Тантра же еще труднее, потому что никакая подготовка не поможет. Поможет только трансформация.

Поэтому тантра не может быть понятной массам. Но – как это всегда бывает, когда встречается что-то непонятное, – если вы не можете понять правильно, по крайней мере, вы поймете неправильно, потому что это позволит чувствовать: «Ну вот, теперь все ясно». Вы не можете оставаться в подвешенном состоянии.

Во-вторых, когда человек что-то не может понять, он пускается в нападки, потому что неспособность понять его унижает. «Я не могу понять! Я?! Я не понимаю? Не может быть! Должно быть, дело вовсе не во мне», – и человек начинает нести чушь, поносить непонятное и тогда чувствует: «Теперь все становится на свои места».

Так и тантра осталась непонятой; так и тантру понимают неправильно. Она настолько глубока, настолько высока, что недоразумения естественны. Кроме того, поскольку тантра выходит за пределы двойственности, сама ее позиция вненравственна – она не имеет отношения к морали и нравственности. Поймите, пожалуйста, эти слова: «нравственное», «безнравственное», «вненравственное». Мы понимаем нравственность, понимаем безнравственность, но понять то, что находится вне нравственности – за пределами того и другого, – становится трудно.

Тантра вненравственна. Смотрите на нее так… Лекарство вненравственно; оно ни нравственно, ни безнравственно. Если дать его вору, оно поможет; если дать его святому, оно поможет. Оно не станет делать никакого разграничения между вором и святым. Лекарство не скажет: «Этот человек вор, и поэтому я его убью, а этот святой, и поэтому я его вылечу». Лекарство научно. Ему неважно, вор вы или святой.

Тантра вненравственна. Тантра говорит: никакой нравственности – никакой определенной нравственности – не нужно; вы безнравственны только потому, что ваш ум сильно поврежден. Поэтому тантра не может поставить условие, что сначала вы должны стать высоконравственными, и только тогда вы сможете практиковать тантру. Тантра говорит: это абсурдно.

Представьте, что кто-то болен, у него высокая температура, а доктор приходит и говорит: «Сначала снизь температуру; сначала стань здоровым. Только тогда я смогу дать тебе лекарство». Вот что происходит.

Вор приходит к святому и говорит: «Я вор. Научи меня медитировать». А святой отвечает: «Сначала оставь свое ремесло. Как ты можешь медитировать, оставаясь вором?»

Алкоголик приходит и говорит: «Я алкоголик». Святой отвечает: «Первое условие: оставь алкоголь, только тогда ты сможешь медитировать».

Эти условия убийственны, суицидальны. Человек стал алкоголиком или вором, человек стал безнравственным потому, что его ум расстроен, его ум болен. Все это результаты, следствия нездорового ума, а ему говорят: «Сначала стань нравственным, стань здоровым, и тогда ты сможешь медитировать». Но кому тогда нужна медитация? Медитация служит исцелению. Это лекарство.

Тантра вненравственна. Она не спрашивает, кто вы такой. Достаточно того, что вы – человек. В каком бы состоянии вы ни были, что бы собой ни представляли, вы приемлемы.

Выберите технику, которая вам подходит, вложите в нее всю свою энергию, и вы никогда больше не будете прежним. Таковы все настоящие, подлинные техники. Если я ставлю предварительные условия, это показывает, что моя техника ложна, – я говорю: «Сначала делай то-то и то-то и не делай того-то и того-то, и только тогда…» Эти условия невыполнимы, потому что вор может изменить объекты воровства, но не может перестать быть вором.

Жадный человек может изменить объекты жадности, но не может перестать быть жадным. Его можно заставить – или он может сам себя заставить – не быть жадным, но и это опять-таки будет разновидностью жадности. Если ему пообещать рай, он может даже попытаться перестать быть жадным. Но и это будет жадностью, жадностью в превосходной степени: объектами его жадности станут рай, мокша – освобождение; сат-чит-ананд – существование, сознание, блаженство.

Тантра говорит: нельзя изменить человека иначе, как только дав ему подлинные техники, которые помогут ему измениться. Одними только проповедями ничего не изменишь. И весь мир служит тому подтверждением. Все, чему учит тантра, написано во всех писаниях мира. В мире столько проповедей, столько нравоучений, столько священников, проповедников. Ими наводнен весь мир, и все же он так уродлив и безнравствен.

Почему это происходит? То же самое получилось бы, если бы вы отдали проповедникам больницы. Представьте: они придут в больницы и начнут проповедовать; они станут внушать каждому больному: «Ты виноват! Ты сам создал болезнь; измени эту болезнь». В каком состоянии окажутся больницы, если отдать их проповедникам? В таком состоянии находится весь мир.

Проповедники продолжают проповедовать. Они снова и снова говорят людям: «Искорените гнев», но не дают никакой техники. И мы слушали это поучение так долго, что даже не задаем вопроса: «Что вы говорите? Меня охватывает гнев, а вы требуете, чтобы я его искоренил. Как это возможно? Когда меня охватывает гнев, это значит, что я сам становлюсь гневом, а вы так просто говорите: „Искорени гнев“. Я могу только подавить самого себя».

В таком случае гнева станет еще больше. Возникнет чувство вины – потому что, если я пытаюсь измениться и не могу, это унизительно. Во мне появится чувство вины, потому что я бессилен, я не могу победить гнев. Никто не может победить гнев! Нужно определенное оружие, нужны определенные техники, потому что гнев – лишь симптом расстроенного ума. Исцелите больной ум, и симптом исчезнет. Гнев только указывает на нечто внутреннее. Измените внутреннее, тогда изменится и внешнее.

Тантру не интересует ваша так называемая нравственность. Требовать нравственности, собственно говоря, подло и низко, это бесчеловечно. Если ко мне кто-то пришел, а я говорю: «Сначала избавься от гнева, сначала откажись от секса, откажись от того и другого», – я поступаю бесчеловечно. Я требую невыполнимого. И из-за этой невыполнимости пришедший ко мне человек почувствует себя ничтожеством. Он начнет чувствовать себя неполноценным; он будет унижен в собственных глазах. Если он попытается сделать невыполнимое, он неизбежно потерпит неудачу. А когда он потерпит неудачу, он начнет считать себя грешником.

Проповедники внушили всему миру: «Вы грешники». Проповедникам это на руку, потому что их профессия может существовать только в том случае, если вы убеждены в собственной греховности. Вы должны быть грешниками: только тогда возможно, чтобы продолжали процветать церкви, храмы и мечети. В вашей греховности – залог их успеха. Ваше чувство вины служит основанием для высочайших церквей. Чем более виноватыми вы себя чувствуете, тем выше и выше поднимаются церкви. Они зиждутся на вашем чувстве вины, на вашем грехе, на вашем комплексе неполноценности. Они добились того, что все человечество стало чувствовать себя неполноценным.

Тантру не заботит ваша так называемая нравственность, ваши социальные условности и так далее, и тому подобное. Это не значит, что тантра призывает к безнравственности – нет! Тантра настолько безразлична к вашей нравственности, что она не может призывать к безнравственности. Тантра дает научные техники для изменения ума, а когда меняется ум, становится другим и характер. Как только изменится фундамент вашей структуры, станет другим и все сооружение. Из-за этого вненравственного подхода тантру не могут выносить ваши так называемые святые. Все они против тантры, потому что, если тантра достигнет успеха, весь этот вздор, который происходит под названием религии, неизбежно прекратится.

Посмотрите: христианство ожесточенно боролось с научным прогрессом. Почему? Только потому, что если научный прогресс случится в материальном мире, недалеко то время, когда наука проникнет в мир психологический и духовный. Поэтому христианство стало бороться с научным прогрессом – ведь если вы узнаете, что материю можно изменить при помощи определенной техники, вскоре вы узнаете также, что при помощи техник можно изменить и ум – потому что ум есть не что иное, как более тонкая материя.

Именно это утверждает тантра: ум есть не что иное, как тонкая материя; его можно изменить. А если меняется ум, весь мир становится другим, потому что вы смотрите на мир через посредство ума. Вы видите мир так, а не иначе, потому что ваш ум находится в определенном состоянии. Измените это состояние, и, когда вы посмотрите на мир, он будет другим. А если смотреть без ума… в тантре это наивысшая цель – прийти в состояние, в котором нет ума. В таком случае вы смотрите на мир без посредника. А когда нет посредника, вы встречаетесь с реальным, потому что теперь никто не стоит между вами и реальным. Теперь не может быть никаких искажений.

Тантра говорит: когда нет ума, это состояние Бхайравы – состояние не-ума. Впервые вы видите мир, видите то, что есть. Оставаясь в уме, вы все время создаете мир; нечто постоянно примешивается, проецируется. Поэтому измените ум – для начала, – а потом перейдите от ума к не-уму. И эти сто двенадцать методов могут помочь всем, всем и каждому. Возможно, не каждый отдельный метод будет полезен каждому человеку, поэтому Шива сообщает много методов. Выберите любой метод, который подходит вам. Нетрудно определить, что вам подходит.

Мы попытаемся вникнуть в каждый из методов и понять, как выбрать для себя тот метод, который принесет внутреннюю перемену, изменит ум. Это понимание, это интеллектуальное понимание предоставит необходимую основу, но не считайте его окончательным. Пробуйте и проверяйте на практике все то, о чем я буду говорить.

По сути, когда вы пробуете подходящий метод, он сразу дает о себе знать. Я буду каждый день рассказывать о разных методах. Пробуйте их. Поиграйте с каждым – придите домой и попробуйте. Правильный метод, как только вы на него наталкиваетесь, тут же откликается. Что-то взрывается у вас внутри, и вы понимаете: «Этот метод мне подходит». Но нужно приложить усилие, и, возможно, однажды вы с удивлением обнаружите, что какой-то метод вас «поймал».

Так что, пока я говорю об этих методах, параллельно играйте с каждым из них. Я говорю: играйте, потому что вы не должны быть слишком серьезными. Просто играйте! Может быть, что-нибудь вам подойдет. И если какой-то метод вам подойдет, тогда станьте серьезными, войдите в него глубоко – интенсивно, честно, со всей своей энергией, со всем своим умом. Но пока этого не случилось, просто играйте.

Я заметил, что, когда человек играет, ум становится более открытым. Когда вы серьезны, ум не так открыт; он закрывается. Поэтому играйте, просто играйте. Не будьте слишком серьезными – играйте. Эти методы так просты, что с ними можно играть.

Возьмите один метод и поиграйте с ним хотя бы три дня. Если почувствуете, что он вам созвучен, если у вас возникнет некое приятное чувство, ощущение, что этот метод вам подходит, тогда отнеситесь к нему серьезно. Тогда забудьте все остальное, не играйте с другими методами. Занимайтесь только им – по меньшей мере, три месяца. Чудеса возможны. Единственное условие – чтобы техника вам подходила. Если техника вам не походит, ничего не получится. Если же техника подходит, хватит и трех минут.

Итак, эти сто двенадцать методов могут стать для вас опытом чудесного или остаться пустыми словами – все зависит от вас. Я буду описывать каждый из методов со всех возможных сторон, рассматривать под всеми возможными углами. Если какой-то метод покажется вам созвучным, поиграйте с ним три дня. И если вы почувствуете, что этот метод вам подходит, что в вас что-то откликается, продолжайте три месяца. Жизнь чудесна. Если вы до сих пор не познали ее тайны, то лишь потому, что не знаете техники, чтобы к ней приблизиться.

Шива предлагает сто двенадцать методов. Это все методы, которые только возможны. Если ни один из них не сработает, не вызовет в вас чувства, что он вам подходит, значит, вы уже ничего не найдете – имейте то в виду. Тогда забудьте о духовных поисках и живите счастливо. Значит, духовность – не для вас.

Но эти сто двенадцать методов предназначены для всего человечества – всех минувших веков и всех веков, которые наступят. Никогда не было и никогда не будет такого человека, который мог бы сказать: «Все эти сто двенадцать методов для меня бесполезны». Не может быть! Этого просто не может быть!

Все возможные типы ума были приняты во внимание. Для каждого типа ума в тантре была составлена определенная техника. Есть множество техник, для которых пока не существует подходящего человека; они предназначены для будущего. И есть множество техник, для которых ни одного соответствующего человека больше нет; они подходили для прошлого. Но не беспокойтесь. Есть множество методов, которые подходят для вас.

Мы начнем это путешествие с завтрашнего дня.

Глава 2. Борьба и принятие

Сегодня много вопросов.

Первый:

В чем состоит различие между традиционной йогой и тантрой? Это одно и то же?

Тантра и йога отличаются в самой своей основе. Они ведут к одной и той же цели; тем не менее, их пути не только различны, но и противоположны друг другу. Это нужно очень ясно понимать.

Процесс йоги, как и процесс тантры, методологический; йога тоже является техникой. Как и тантра, йога не философия: она опирается на действие, метод, технику. Как и в тантре, в йоге действие ведет к бытию – но отличается процесс, метод. В йоге нужно бороться с собой; это путь воина. На пути тантры бороться совсем не нужно. Скорее напротив: нужно потакать себе – но с осознанностью.

Йога – это подавление с осознанностью; тантра – потакание с осознанностью. Тантра говорит: кем бы вы ни были, это не противоречит высшему. Тантра есть рост: вы можете вырасти в высшее. Между вами и реальностью нет противоречия. Вы ее часть, поэтому не нужно никакой борьбы, никакого конфликта, никакого противостояния природе. Нужно использовать свою природу; нужно использовать все то, за пределы чего предстоит выйти.

В йоге вы должны бороться с собой, чтобы выйти за пределы. Йога считает мир и мокшу, освобождение – вашу нынешнюю данность и ваш потенциал – двумя противоположностями. Подавляйте, боритесь, растворите свою нынешнюю данность, чтобы стал достижим ваш потенциал. В йоге выход за пределы равнозначен смерти. Чтобы родилось ваше настоящее существо, вы должны умереть.

С точки зрения тантры йога является глубоким саморазрушением, самоубийством. Вы должны убить свое естественное существо: тело, инстинкты, желания. Тантра говорит: примите себя как есть. Требуется глубокое принятие. Не создавайте промежутка между собой и реальным, между миром и нирваной. Не создавайте никакого промежутка. Для тантры никакого промежутка нет; никакой смерти не нужно. Чтобы родиться заново, нужна не смерть – скорее, нужна трансценденция. Используйте себя для этой трансценденции.

Возьмем, к примеру, секс, основную, изначальную энергию – это изначальная энергия, благодаря которой вы рождаетесь и с которой вы рождаетесь. Сама ваша основа – каждый фибр вашего существа, каждая клетка вашего тела – сексуальна, поэтому человеческий ум вращается вокруг секса. В йоге вы должны бороться с этой энергией. Путем борьбы вы создаете в себе новый центр. Чем больше вы боретесь, тем более кристаллизуетесь в этом центре. Тогда секс прекращает быть вашим центром. В результате борьбы с сексом – конечно, сознательной – внутри вас возникнет новый центр существа, новый акцент, новая кристаллизация. Тогда секс перестанет быть вашей энергией. Вы создадите в себе новую энергию, борясь с сексом. Появятся другая энергия и другой центр существования.

В тантре энергию секса нужно использовать. Не боритесь с ней, трансформируйте ее. Не относитесь к ней враждебно, будьте с ней дружественны. Это ваша энергия. В ней нет никакого зла, в ней нет ничего плохого. Любая энергия естественна. Ее можно использовать себе на пользу, ее можно использовать себе во вред. Из нее можно сделать преграду, препятствие, а можно сделать ступень, точку опоры. Ее можно использовать. Используемая правильно, она дружественна; используемая неправильно, она становится врагом. Но сама по себе она ни дружественна, ни враждебна. Энергия просто естественна. Если использовать энергию секса так, как это делает обычный человек, она становится врагом, она его разрушает; в ней он тонет и теряется.

Йога придерживается противоположного взгляда – противоположного направленности обычного ума. Обычный ум разрушает себя собственными желаниями, и йога говорит: прекратите желать, будьте без желаний. Боритесь с желанием и кристаллизуйте себя в существо без желаний.

Тантра говорит: осознавайте желание, не начинайте борьбы. Войдите в желание в полном сознании; если вы погрузитесь в желание со всей осознанностью, то превзойдете его. Вы погружены в него, но все же оно вас не затрагивает. Вы его проживаете, но остаетесь не вовлеченными.

Йога очень привлекательна, потому что она прямо противоположна обычной направленности ума, и благодаря этому обычный ум понимает ее язык. Вы знаете, насколько секс разрушителен, – знаете, что он вас губит, превращает в раба, в марионетку. Вы знаете это из собственного опыта. И когда йога предлагает бороться с сексом, вы сразу понимаете ее язык. Вот в чем привлекательность, особая привлекательность йоги.

Тантра не может быть настолько привлекательной. Многое кажется трудным: как погрузиться в желание так, чтобы оно не овладело вами? Как заниматься сексом осознанно, в полном сознании? Обычный ум пугается. Он усматривает в этом опасность. Но опасность в другом; ощущение опасности возникает из-за того, что вы знаете о сексе. Вы знаете себя и знаете, как хорошо умеете себя обманывать. Вы прекрасно знаете коварство собственного ума. Вы можете идти навстречу желанию, сексу, чему угодно и обманывать себя тем, что делаете это с полной осознанностью. Вот почему вы чувствуете опасность.

Опасность не в тантре; она – в вас. И привлекательность йоги обусловливается вами, самим вашим обычным умом, полным подавленного и непрожитого секса, привычным к потаканию. Йога привлекательна из-за нездорового отношения к сексу обычного ума. Если бы человечество было более здоровым, если бы секс был здоровым – естественным, нормальным, – все было бы по-другому. Мы не нормальны и не естественны. Мы абсолютно нездоровы, ненормальны – и даже безумны. Но в силу того, что таковы и все окружающие, мы этого никогда не ощущаем.

Безумие настолько в порядке вещей, что если человек не безумен, он может показаться отклонением от нормы. Будда среди нас кажется ненормальным, Иисус кажется ненормальным. Они нам чужды. «Нормальностью» у нас считается болезнь. Таким «нормальным» умом и обусловлена привлекательность йоги. Если бы отношение к сексу было естественным – без всякого философствования, будь то за или против; если бы вы относились к сексу так же, как относитесь к рукам или глазам; если бы вы принимали его тотально, как естественное явление, – тогда привлекательнее была бы тантра. И только тогда тантра была бы полезна многим.

Но время тантры приближается. Рано или поздно тантра впервые вспыхнет как массовое движение, потому что впервые ситуация для этого назрела – для того, чтобы относиться к сексу естественно. Возможно, эта вспышка придет с Запада, потому что Фрейд, Юнг, Райх подготовили почву. Они ничего не знали о тантре, но подготовили почву, на которой она может развиваться. Западная психология пришла к заключению, что так или иначе в основе человеческого нездоровья лежит отношение к сексу, человеческое безумие коренным образом связано с отношением к сексу.

Пока это отношение не изменится, человек не может быть естественным, нормальным. Человек стал нездоровым из-за своих идей о сексе. Никаких идей не нужно. Только в этом случае вы естественны. Каких идей вы придерживаетесь в отношении своих глаз? Порочны они или добродетельны? Вы за глаза или против глаз? Никаких идей нет! Именно поэтому ваши глаза здоровы.

Но примите одну из сторон: решите, например, что ваши глаза порочны. Тогда вам станет трудно смотреть глазами – зрение будет сопряжено с таким же множеством проблем, что и секс. Тогда вашим заветным желанием станет смотреть глазами; но, начиная смотреть, вы будете чувствовать себя виноватым. Всякий раз, когда вы посмотрите на что-то глазами, вы почувствуете, что сделали что-то плохое, совершили грех. Вам захочется уничтожить сам инструмент зрения, захочется разрушить глаза. И чем сильнее в вас будет желание разрушить глаза, тем более вы будете одержимы глазами. И возникнет совершенно абсурдная ситуация: вам все больше и больше будет хотеться смотреть, и одновременно в вас все больше и больше будет расти чувство вины. То же самое произошло с сексуальным центром.

Тантра говорит: каким бы вы ни были, примите себя. Это ее основной лейтмотив – полное принятие. Только в полном принятии вы можете расти. Для этого используйте все энергии, какие в вас только есть. Как их использовать? Примите их и потом выясните, что эти энергии собой представляют: что такое секс, что это за явление? Мы с ним не знакомы. Мы многое знаем о сексе от других. Возможно, у нас был собственный сексуальный опыт – но тогда наш ум был полон вины; мы делали это в состоянии подавления, в суете и спешке. Нам просто нужно было освободиться от тяжести. Сексуальный акт вовсе не акт любви. Вы не счастливы в сексе, но не можете от него отказаться. Чем больше вы пытаетесь от него отказаться, тем привлекательнее он становится. Чем больше вы пытаетесь его отторгнуть, тем больше он вас притягивает.

Вы не можете отторгнуть секс, но это стремление отторгать и разрушать разрушает тот самый ум, ту самую осознанность, ту самую чувствительность, которые могли бы принести понимание. И секс продолжается без всякой чувствительности. В таком случае вы не можете его понять. Только глубокая чувствительность способна понимать; только глубокое чувствование, глубокое проникновение внутрь явления способны понять это явление. Секс можно понять, только если войти в него, как поэт входит в цветущий сад, – только тогда! Если вид цветов вызывает у вас чувство вины, даже если вы пройдете по саду, то пройдете, зажмурившись, поспешно, очень торопливо, только бы поскорее выбраться из сада. Как тут можно осознавать?

Поэтому, говорит тантра, примите себя полностью, каким бы вы ни были. Вы являете собой великое таинство многих энергий, многомерных энергий. Примите это и отдавайтесь каждой энергии с глубокой чувствительностью, осознанно, с любовью, с пониманием. Отдавайтесь каждой энергии! В таком случае каждое желание становится средством к тому, чтобы выйти за его пределы. Каждая энергия оказывается в помощь. И тогда сам этот мир становится нирваной, само это тело становится храмом – священным храмом, священным местом.

Йога отрицательна; тантра утвердительна. Йога мыслит в терминах двойственности, по этой причине она и называется йогой. Слово «йога» означает «соединить два в одно», «впрячь» две вещи в одну упряжку [английское слово «yoke» – «соединять», «впрягать» – созвучно со словом «йога»]. Но все равно речь идет о двух вещах, двойственность остается. Тантра говорит, что двойственности нет. Если допустить, что есть двойственность, вы не сможете сделать ее единством. Как бы вы ни пытались соединить две вещи в одну, они останутся двумя. Как бы вы их ни прикладывали друг к другу, они останутся двумя, и борьба будет продолжаться, дуализм по-прежнему сохранится.

Если мир и божественное – две разные вещи, их никакими средствами не удастся соединить в одно целое. Если же в действительности они не две разные вещи, а только кажутся двумя, – только при этом условии они могут быть одним целым. Если ваши тело и душа – две разные вещи, их нельзя соединить в одно целое. Если вы и Бог – две разные вещи, нет возможности соединить вас в одно. Два останутся двумя.

Тантра говорит, что двойственности не существует, двойственность – это только видимость. Но зачем укреплять видимость? Тантра спрашивает, зачем укреплять эту кажущуюся двойственность? Рассейте ее сию же секунду! Будьте одним! Именно в принятии, а не в борьбе вы становитесь одним. Принимайте мир, принимайте тело, принимайте все, что ему свойственно. Не создавайте в себе никакого другого центра, потому что этот другой центр, как считает тантра, – не что иное, как эго. Не создавайте эго. Просто осознавайте, кто вы. Когда вы боретесь, всегда присутствует эго.

Трудно найти йога, который не был бы эгоистичен. Йоги могут без конца говорить о бытии без эго – но не могут применить этого к себе. Сам процесс, который они проходят, создает эго. Этот процесс состоит в борьбе. Если вы боретесь, то обязательно создаете эго. Чем больше вы боретесь, тем более сильным становится эго. И если вы выйдете из борьбы победителем, то получите эго в превосходной степени.

Тантра говорит: никакой борьбы! В таком случае нет возможности для существования эго. Когда мы пытаемся понять тантру, возникает много трудностей, потому что для нас, если нет борьбы, это может означать только потакание. Отсутствие борьбы для нас равнозначно потаканию. Тогда мы пугаемся. Мы провели в потакании много жизней и ни к чему не пришли. Но для тантры потакание – это не «наше» потакание. Тантра говорит: потакайте, но будьте осознанны.

Если вы злитесь… Тантра не скажет, что вы не должны злиться. Тантра скажет: разозлитесь, как только сможете, – но сохраняйте осознанность. Тантра не против гнева, тантра лишь против духовного сомнамбулизма, духовной бессознательности. Будьте осознанны и одновременно злитесь. И именно в этом состоит секрет метода: если вы осознанны, гнев трансформируется; он становится состраданием. Поэтому, говорит тантра, гнев вам не враг; гнев есть сострадание в виде семени. Этот самый гнев, эта самая энергия станет состраданием.

Если вы будете бороться с этой энергией, возможности сострадания не будет. И если вы победите в борьбе, преуспеете в подавлении, то сделаете из себя мертвеца. Гнева не будет, потому что вы его подавили, но не будет и сострадания, потому что в сострадание можно трансформировать только гнев. Если вы преуспеете в подавлении – что невозможно, – тогда секса не будет, но не будет и любви, потому что, если мертв секс, нет и энергии, которая могла бы расти в любовь. В вас не будет секса, но не будет и любви. И тогда будет утрачено главное, потому что без любви нет божественности, без любви нет освобождения, без любви нет свободы.

Тантра говорит: эти самые энергии необходимо трансформировать. Можно выразиться так: если вы против мира, для вас нет нирваны – потому что в нирвану трансформируется сам этот мир; то есть вы против тех самых энергий, которые составляют ее источник.

И тантрическая алхимия учит: не боритесь, будьте дружественны ко всем энергиям, которые вам даны. Приветствуйте их. Будьте благодарны, что в вас есть гнев, что в вас есть секс, что в вас есть жадность. Будьте благодарны, потому что это скрытые источники, и их можно трансформировать, их можно раскрыть. Когда секс трансформируется, он становится любовью. Все ядовитое исчезает, безобразное исчезает.

Семя безобразно, но, ожив, оно прорастает и достигает цветения. Тогда возникает красота. Не выбрасывайте семя, потому что тогда вы выбросите также и скрытые в нем цветы. Их еще нет, они еще не перешли в проявленную форму, поэтому вы их не видите. Они непроявленны, но они существуют. Используйте это семя, чтобы можно было достичь цветов. Итак, пусть все начинается с принятия, с тонкого понимания и осознанности. Тогда потакание допустимо.

И еще одно, хотя это очень странно, но представляет собой глубочайшее открытие тантры: все, к чему вы относитесь враждебно – жадность, гнев, ненависть, секс, что угодно, – само ваше враждебное отношение превращает в ваших врагов. Относитесь к ним как к божественным дарам и принимайте их с глубоко благодарным сердцем. Например, тантра разработала много техник трансформации сексуальной энергии. Относитесь к половому акту так, как относились бы к храму божественного. Относитесь к половому акту так, будто это молитва, будто это медитация. Чувствуйте, что это нечто священное.

Именно поэтому в Кхаджурахо, в Пури, в Конарке в каждом храме есть майтхун – скульптурные изображения соития. Сексуальные образы кажутся неуместными на стенах храма, особенно с точки зрения христианства, ислама, джайнизма. Такое сочетание кажется немыслимым, противоречащим всякой логике. Что общего между храмом и сексуальными изображениями, майтхун? На стенах храмов Кхаджурахо, с наружной стороны, в камне изваяны все сексуальные позиции, какие только можно вообразить. Почему? Сексуальным изваяниям не место в храме – по крайней мере, в нашем представлении. Христианство не могло бы даже помыслить об изваяниях Кхаджурахо на стенах своей церкви. Невозможно!

Современные индуисты также испытывают чувство вины, потому что современный индуистский ум сформирован христианством. Это «индохристиане», и они хуже всех; можно еще быть христианином, но индохристианин – это уж слишком! Эти люди преисполнены чувством вины. Один индуистский лидер, Пурушоттамдас Тандон, предложил даже, чтобы эти храмы были разрушены, потому что «они нам чужды». И нам они действительно кажутся чуждыми, потому что очень долго, много веков тантры не было в наших сердцах. Тантра не была главным течением. Главным течением была йога, а с точки зрения йоги храмы Кхаджурахо немыслимы – и подлежат разрушению.

Тантра говорит: относитесь к сексуальному акту так, будто входите в священный храм. Вот почему тантрики изваяли сексуальные сцены на стенах своих священных храмов. Они сказали, что к сексу нужно относиться так, будто входишь в священный храм, и поэтому, когда вы входите в священный храм, секс должен встречать вас у входа, чтобы то и другое слилось в вашем уме, чтобы создалась ассоциация. Тогда вы сможете почувствовать, что мирское и божественное – не две враждующие стихии, но единое целое. Это просто полярные противоположности, помогающие друг другу, в них нет противоречия. И как раз благодаря этой полярности они и могут существовать. Если не станет полярности, не станет и мира. Так что постарайтесь увидеть глубокое единство, пронизывающее все сущее. Старайтесь видеть не одни только полярные противоположности, но и общее внутреннее течение, которое соединяет их в единое целое.

Для тантры священно все. Запомните: для тантры все священно; ничто не исключается. Посмотрите на это так: для нерелигиозного человека ничто не священно; для так называемого религиозного человека что-то священно, что-то не священно. Для тантры священно все.

Несколько дней назад у меня побывал один христианский миссионер, и он говорил, что Бог создал мир. И я спросил:

– А кто создал грех?

Он ответил:

– Дьявол.

Тогда я его спросил:

– А кто создал дьявола?

Он растерялся. Он ответил:

– Конечно, дьявола создал Бог.

Дьявол создал грех, Бог создал дьявола. Кто же тогда истинный грешник – дьявол или Бог? Но дуалистические концепции всегда сводятся к подобным нелепостям. Для тантры Бог и дьявол – не два разных понятия. Для тантры вообще нет ничего такого, что можно было бы назвать «дьяволом»; все божественно, все священно. И такая отправная точка кажется правомерной, самой глубокой. Если бы в этом мире было нечто не священное, откуда оно могло возникнуть и как могло бы существовать?

Итак, есть только две альтернативы. Во-первых, атеистическое мировоззрение, согласно которому ничего священного нет. Такой подход приемлем. Атеизм не двойствен: атеист не видит в этом мире ничего священного. И есть еще тантрическое мировоззрение: тантрик говорит, что священно все. Здесь также нет двойственности. Но в промежутке между первым и вторым пребывают так называемые религиозные люди – которые в действительности не имеют с религией ничего общего! Они ни религиозны, ни нерелигиозны – потому что они постоянно раздираемы внутренними противоречиями. Вся их теология состоит лишь в том, чтобы соединить концы с концами – но эти концы не могут сойтись.

Если допустить, что хотя бы одна-единственная клетка, один-единственный атом в этом мире содержит зло, тогда весь мир обращается во зло – иначе как атом зла может существовать в мире добра, в мире священного? Как это возможно? Его поддерживает все сущее; сам факт его существования подразумевает поддержку всего сущего. А если элемент зла получает поддержку от всех священных элементов, какая тогда между ними разница? Следовательно, либо весь этот мир священен, целиком и безоговорочно, либо он целиком не священен; третьего пути нет.

Тантра говорит, что все священно, и именно поэтому мы не можем ее понять. Это самое глубокое из недуалистических воззрений – если тантру вообще можно назвать воззрением. Это не воззрение, потому что любое воззрение неизбежно двойственно, дуалистично. Тантра ничего не отвергает; следовательно, это вообще не воззрение. Это чувствование живого единства, проживание единства.

Итак, есть два пути – йога и тантра. Тантра для нас не столь привлекательна, потому что наши умы искалечены. Но для каждого, кто внутренне здоров, кто не несет в себе хаоса, в тантре есть красота. Только такой человек может понять, что такое тантра. Йога привлекательна и доступна для нашего ума, потому что он в беспорядке.

Запомните, что по большому счету именно ваш ум делает что-либо привлекательным или непривлекательным. Решающим фактором остаетесь вы.

У йоги и тантры разные пути. Я не говорю, что нельзя достичь осуществления путем йоги. Можно достичь и путем йоги, – но не той йоги, которая распространена и популярна. Эта популярная йога – собственно и не йога, а интерпретация вашего нездорового ума. Йога может быть подлинным путем к высшему, но опять-таки только в том случае, если ваш ум здоров, если он не болен и не патологичен. Но тогда йога принимает другую форму.

Например, Махавира следовал пути йоги, но, по сути, он не подавлял секс. Он знал его, он прожил его, он был с ним глубоко знаком. И секс стал для него бесполезен, поэтому он отпал сам собой. Будда следовал пути йоги, но он как нельзя более глубоко познал мир, пережил его на собственном опыте. Он не боролся.

Познав что-либо, вы становитесь от этого свободным. Познанное просто отпадает, как осенние листья опадают с дерева. Это не отречение, абсолютно никакой борьбы не происходит. Посмотрите на лицо Будды – оно не похоже на лицо борца. Он не боролся. Он так расслаблен – само расслабление… без тени борьбы.

И посмотрите на ваших йогов. На их лицах написана борьба. Глубоко внутри царит полный хаос – они сидят на вершине вулкана, готового в любой момент извергнуться. Только посмотрите им в глаза, посмотрите на их лица, и вы это почувствуете. Где-то глубоко внутри они подавили все свои желания; они не вышли за пределы.