Нефть. Люди, которые изменили мир Сборник

ПРАОТЕЦ РУССКОЙ НЕФТИ

Федор Прядунов искал серебро и медь для русской казны на бескрайних северных просторах. Однако случайно услышанный им рассказ о подводном нефтяном источнике в корне изменил его жизнь. Неграмотный горноразведчик из каргопольских крестьян организовал первую в России промышленную добычу нефти, изобрел способ ее перегонки, организовал поставку и сбыт готовой продукции в Москве. Значительно опередив свое время, он не нашел понимания у соотечественников, разорился и умер в долговой яме.

Серебро для императрицы

Добыча и переработка нефти в России началась почти за полтора века до того, как весь мир охватил нефтяной бум. У истоков этого промысла стоял Федор Савельевич Прядунов. Он опередил свое время: его идеи не были восприняты современниками, умер он в безвестности, так что даже точных биографических сведений о нем до наших дней практически не дошло.

Федор Прядунов был родом из крестьян. Он появился на свет в 1694 году в северном русском городе Каргополе (расположен на территории нынешней Архангельской области). Как проходило его детство и в какой семье он рос – неизвестно. Скорее всего, это была обычная крестьянская трудовая многодетная семья, где дети с самого раннего возраста помогали родителям по хозяйству и в поле.

В начале XVIII века на Русском Севере началась разведка месторождений золота, серебра, меди, свинца. Цветные металлы были необходимы петровской казне, за их нахождение сулили поистине царское вознаграждение, поэтому многие крестьяне, горожане, мастеровые оставили свои привычные занятия и решили попытать счастья в геологоразведке.

В 1725 году на поиски металлов отправился и Федор Прядунов. Он занялся поиском и разработкой серебряных и свинцовых руд. Удача улыбнулась поморскому крестьянину в 1732 году, когда во время экспедиции на остров Медвежий[1] в Баренцевом море он обнаружил самородное серебро. Прядунов и два его компаньона, архангельские рудоискатели Егор Собинский и Федор Чирцов, открыли рудник, построили шахту и наладили добычу серебра.

Рудники на Медвежьем острове помогли Федору Савельевичу разбогатеть. Сохранились упоминания о том, что аудиенцию Прядунову и его товарищам дала сама императрица Анна Иоанновна[2]. Она пожаловала каждому из первооткрывателей по 3 тысячи рублей. В 1736–1737 годах из найденного прядуновской экспедицией серебра на монетном дворе в Петербурге были отчеканены рубли. Некоторые самородки с Медвежьего острова описаны Михаилом Ломоносовым в «Минералогическом каталоге»[3]. Они по сей день остаются крупнейшими из найденных на территории России.

Первые упоминания о нефти в России относятся к XV веку – нефтяные источники были найдены на реке Ухте[4]. В 1684 году «черное золото» обнаружили в окрестностях Иркутского острога[5]. В 1721-м рудознатец[6] из Мезенского уезда[7] Архангельской губернии Григорий Черепанов вновь сообщил о выходах нефти на Ухте. Однако вплоть до вхождения в состав Российской империи в начале XIX века Бакинского ханства[8], богатого нефтяными месторождениями, широкого хождения нефть в России не имела.

«Горное масло»

Во время одного из путешествий Прядунов услышал рассказы горнодобытчиков о необычной маслянистой жидкости, которая выбивается из-под земли на реке Ухте, притоке Печоры. Эта жидкость отлично годилась для смазывания колес на телегах и к тому же превосходно горела. Сомнительно, что добыча «горного масла» могла принести больше прибыли, чем серебро или медь, но тяга к первооткрывательству и природное любопытство сделали свое дело: Федор Савельевич решил во что бы то ни стало отыскать таинственный источник.

В начале 1740-х годов Прядунов отправился на поиски и вскоре нашел на Ухте место, где нефтяной ключ бил прямо со дна реки. Исследователь еще не знал, как использовать нефть, да и место было глухое, отдаленное: наладить производство по переработке сырья непосредственно у источника не представлялось возможным.

В 1744 году Прядунову как одному из ведущих специалистов по плавильному делу и добыче руды предложили купить в «партикулярное владение»[9] Шаховский медеплавильный завод на реке Двине, в 14 верстах от Архангельска. Федор Савельевич согласился отдать за него 500 рублей. Завод был хорошо оснащен, на нем имелись деревянные мехи, кузнечный цех, плотина и все прочие необходимые принадлежности, но расположенный рядом медный рудник почти истощился, а завозить руду издалека было невыгодно. Замысел Прядунова состоял в том, чтобы переоборудовать предприятие под нефтепереработку, или «двоение» нефти, которую он задумал добывать на Ухте. Выбор завода объяснялся тем, что он располагался в удобном и безопасном месте.

К огорчению первопроходца-нефтяника сделка не состоялась. Владельцы отказались продать завод за предложенную сумму, а больше у Прядунова не было. К тому же подозрительные чиновники с настороженностью отнеслись к прядуновской идее начать невиданный доселе промысел. Однако Федор Савельевич решил довести начатое до конца. Спустя год, вложив все имевшиеся средства, он построил небольшой примитивный заводик по добыче нефти прямо на Ухте. После многочисленных ходатайств Берг-коллегия – учрежденный Петром I орган управления горнорудной промышленностью – выдала разрешение на пуск производства.

Из указа Берг-коллегии: «1745 году ноября 18 дня по определению Берг-коллегии, а по прошению бывшей архангелогородской берг-конторы, по прошению архангелогородца Федора Прядунова велено в Архангелогородской губернии в Пустозерском уезде в пустом месте при малой реке Ухте завести нефтяной завод и, распространяя, содержать ему тот завод довольным капиталом без остановок, и ту нефть продавать, а в Берг-коллегию что на том заводе делатъся будет присылать верные рапорты в год по дважды – в генваре и июле м<еся>цах, и для придания лутчей ему охоты с сего числа дать ему, Прядунову, в платеже десятины сроку на два года, а по прошествии тех дву лет десятину с него взыскивать, и о том дан ему указ с прочетом».

Ухтинский заводик

Первую нефть из ухтинской воды получили весной 1746 года. Добыча велась кустарным способом. Все работы проводились самим Прядуновым, его сыном Степаном и несколькими наемными рабочими, с которыми хозяин расплачивался «хлебом и харчами». Непосредственно над нефтяным ключом на дно реки был поставлен четырехугольный деревянный сруб. Внутри него находился чан с проделанными в днище отверстиями. Нефть из источника попадала в чан через отверстия, а проникновению внутрь воды препятствовал сконструированный Прядуновым водорез[10]. Рабочие становились по краям сруба и ковшами с длинными рукоятями вычерпывали нефть из чана.

В 1747 году работы были продолжены, и за два сезона, пока действовало освобождение от пошлины, прядуновской команде удалось добыть 40 пудов[11] сырья. Собрав его в бочки, нефтепромышленник отправился в Москву. В марте 1748 года в лаборатории Берг-коллегии Прядунов получил из сырой нефти путем «передвоения» керосиноподобный продукт.

Сама по себе идея дистилляции нефти и разработанная народным умельцем технология были поистине революционными. Придумать нечто подобное западные инженеры смогли только спустя столетие.

С нефтью столичные химики столкнулись впервые, никакого специального оборудования для ее переработки в природе не существовало. Поэтому во время опытов в Берг-коллегии приходилось использовать инструменты, предназначенные для перегонки древесной смолы: из нее еще в XVI веке на Руси получали канифоль и скипидар.

Пробы «горного масла» Федор Савельевич отправил в Гамбург. Немецкие физики и химики дали заключение о высоком качестве сырья. После этого Берг-коллегия повелела Прядунову поставлять сырую и переработанную нефть в Главную московскую аптеку «для аптекарских потреб на расходы». Кроме того, «двоенную» нефть в смеси с растительным маслом применяли для освещения, а также в военных целях: заказы на пробные партии сырья сделали оружейные заводы в Туле и Подмосковье. Нефть из своих родных мест использовал для исследований и Михаил Ломоносов.

После удачных опытов в лаборатории Прядунов устроил цех по переработке нефти рядом с промыслом. Он сконструировал по собственным чертежам нефтеперегонную установку, сделал склад для хранения сырья и пустой тары, а также построил ремонтную мастерскую. Добытая нефть хранилась в вырытых в земле колодцах. В XX веке историкам удалось восстановить внешний облик прядуновского сооружения: нефтеперегонная установка состояла из медного котла объемом около 200 литров, медной трубы для отвода паров из котла и печи-топки из окварцованного известняка. На производстве широко применялась деревянная посуда.

Удары судьбы

Казалось, дела энтузиаста-нефтяника пошли в гору, но на его пути встали природные катаклизмы. Ледоход и весеннее половодье в 1748 году оказались особенно разрушительными. Пока Прядунов был в Москве, оставленный без присмотра заводик был уничтожен. Для его восстановления нужны были деньги. К тому же Федору Савельевичу необходимо было платить десятину, из-за чего доходы едва перекрывали расходы на добычу, переработку и транспортировку нефти. В одном из отчетов Прядунов сообщал Берг-коллегии, что добыча и перегонка пуда нефти обходится ему в 9 рублей 50 копеек, перевозка стоит еще 1,5 рубля. Без учета налогов себестоимость пуда готовой продукции достигала 11 рублей – слишком много для товара, спрос на который был крайне неустойчив.

Доставлять нефть в старую столицу Прядунову было очень тяжело и неудобно: в зимнее время на оленях до Ижмы[12], а затем лошадями до Москвы; в летнее – по рекам до Архангельска, а от него по рекам же до Москвы. Груз преодолевал тысячи километров бездорожья и в итоге сильно возрастал в цене.

Чтобы достать деньги на уплату налогов, Прядунов решил продавать свои нефтепродукты в розницу под видом медицинских препаратов, способных лечить «всякие болезни разного чина людей». Дело закончилось громким скандалом: пациенты, приняв прядуновское снадобье, стали жаловаться на недомогание, а несколько человек отравились насмерть. Федору Савельевичу запретили заниматься нефтяными опытами. По жалобе Главной медицинской коллегии, решившей проучить целителя-самоучку, промышленника отправили в тюрьму. Сочувствовавшим Прядунову чиновникам Берг-коллегии удалось добиться его освобождения. Ему велели держаться подальше от врачебных дел, но позволили возобновить нефтяной промысел – с условием, что нефть будет поставляться в Москву по ценам ниже, чем предлагают иностранные купцы.

Однако самое страшное для Федора Савельевича заключалось в том, что у влиятельных чиновников и богатых купцов после всего произошедшего пропал всякий интерес к нефти. Они сочли ее абсолютно бесполезным и ненужным веществом. Вновь заинтересовать сильных мира сего чудесными свойствами «желтого масла» у Прядунова не получилось.

В тюрьму за долги

Пока Прядунов-старший пытался уладить в Москве все дела, его сын Степан вернулся на Ухту, где под его руководством производство было восстановлено. В летний сезон 1749 года удалось добыть и поставить в Москву 22 пуда нефти, но добиться хотя бы безубыточности Прядуновым не удалось. От планов по строительству большого нефтеперегонного завода в Архангельске нефтедобытчику также пришлось отказаться. Казначейские чиновники и кредиторы тем временем становились все более нетерпеливы, и в конце концов Федор Савельевич был вынужден признать себя банкротом.

В 1752 году Прядунова схватили и бросили в долговую тюрьму. Его задолженность по неуплаченной десятине составляла всего 35 рублей 23 копейки, но у разорившейся семьи не было даже и этой суммы. В марте 1753 года первый русский нефтяник, так и не повидавшись с родными, отдал богу душу в тюремных застенках.

Судьба его предприятия оказалась не менее печальной. Степан после смерти отца пробовал продолжить дело, но в 1756 году по настоянию матери заводик был продан за бесценок вологодскому купцу. После этого на промысле сменилось еще несколько владельцев, каждый из них получал по несколько десятков пудов нефти в год, но продавать ее с выгодой так никто и не научился: слишком мал был на нее спрос и слишком дорого обходились переработка и транспортировка. В конце 1760-х заводик прекратил работу и был заброшен. Прошло еще почти сто лет, прежде чем купцы и промышленники вновь заинтересовались нефтяными запасами Русского Севера.

Прядуновский заводик за 22 года существования выдал 220 пудов нефти. Это третья часть всей нефти, добытой в России в XVIII столетии.

Основные свершения

• Первым в России организовал промышленную добычу нефти.

• Построил первый в российской истории нефтеперегонный завод.

• Наладил сбыт сырья и готовой продукции.

Основные даты

1694 г. родился в Каргополе.

1725 г. начал разведку серебряных и медных залежей.

1732 г. открыл месторождения меди и серебра на острове Медвежьем.

1745 г. организовал первый в истории России нефтяной промысел.

1748 г. наладил поставки нефтепродуктов в столичные аптеки и на оружейные заводы.

1748 г. завод на реке Ухте разрушен весенним паводком.

1752 г. посажен в тюрьму за неуплату налогов.

1753 г. скончался в московской тюрьме.

ВСЕ НА МАЗИ

Сидор Шибаев – едва ли не единственный предприниматель в мировой истории, который добился колоссальных успехов одновременно в текстильной и нефтяной промышленности. Фабрикант устроил производство серной кислоты – важного компонента нефтепереработки, организовал добычу и перегонку нефти, основал первое в России широкомасштабное производство высококачественных минеральных масел, получивших признание на мировом рынке.

Под крылом Морозовых

Сидор Мартынович Шибаев родился в 1817 году (по другим источникам – в 1819 году) в деревне Кузнецы Богородского уезда[13] Московской губернии. Он происходил из старообрядческой купеческой семьи, и его жизненный путь был предопределен с детства. История не сохранила сведений о его ранних годах. Деловую карьеру Сидор начал на мануфактуре купцов Морозовых. Они, как и Шибаевы, были старообрядцами, и две семьи издавна знали друг друга. С одним из Морозовых, Иваном Саввичем[14], сыном основателя династии Саввы Васильевича (1770–1862)[15], Шибаев был очень дружен.

Не кто иной, как Иван Морозов помог Шибаеву начать собственное дело. Морозовы владели ткацкими фабриками в московском регионе и нуждались в отбельно-красильном предприятии, которое бы обслуживало их производство. В 1844 году на полученный от Морозовых заем Сидор основал отбельно-красильную фабрику в селе Светлое Озеро, в 20 верстах от Богородска (ныне – Ногинск Московской области). При этом он продолжал оставаться старшим служащим Богородско-Глуховской мануфактуры Захара Саввича Морозова, брата Ивана.

Молодой фабрикант был прирожденным организатором. За несколько лет ему удалось поставить дело таким образом, что к нему за отбелкой тканей обращались не только Морозовы, но и другие фабриканты. Продукция шибаевского завода считалась первоклассной.

Сидор Шибаев был женат дважды. Его первая супруга, Мария Ивановна, скончалась в 1858 году. Вторая жена, Евдокия Викуловна, после смерти мужа возглавила его ткацкую фирму и успешно продолжала дело до своей кончины в 1899 году. Затем дело перешло к сыновьям.

К 1855 году капитал Сидора Мартыновича составил около 5 тысяч рублей, и он подал прошение о зачислении в третью купеческую гильдию. В том же году он обратил внимание на новую перспективную отрасль промышленности, набирающую силу на юге России. Нефтяные промыслы в Баку привлекали многих купцов и промышленников из центральной части страны, однако до поры до времени Шибаев воздержался от участия в нефтяном деле. Вместо этого он сосредоточился на том занятии, которое было знакомо ему до мельчайших подробностей, – на текстильной промышленности.

Текстильный магнат

В 1857 году купец приобрел небольшой участок земли в селе Истомкине на берегу реки Клязьмы, поблизости от Богородска. Там он выстроил ткацко-механическую, ситценабивную и красильную фабрику. Промышленный конгломерат был организован с невероятным размахом. В цехах предприятия работали 156 самоткацких станков, 10 красильных барок, две паровые машины и две набивные одноколерные[16] машины. На фабрике трудились 500 рабочих. Они красили и набивали до 90 тысяч кусков ситца в год.

Богатство Шибаева стало расти с космической скоростью. Он с охотой брался за разнообразные проекты и начинания. В 1859 году Сидор Мартынович принял участие в создании Тверской мануфактуры, но вскоре вышел из дела, продав свою долю еще одному представителю второго поколения морозовской династии Тимофею Саввичу[17]. На протяжении полутора десятилетий Шибаев неустанно наращивал темпы производства на собственной фабрике.

К 1873 году на истомкинской фабрике работали уже свыше полутора тысяч человек. Годовая производительность выросла до 230 тысяч кусков готового материала. Предприятие приносило своему владельцу до 2 миллионов рублей в год.

В последующие годы Сидор Мартынович развернулся еще больше. В 1880 году он приобрел ткацкую фабрику купца Скороспелова, модернизировал ее и объединил мощности двух предприятий. Теперь на заводе работало 350 новейших ткацких станков, производивших самые дорогие и востребованные виды одежных тканей – плис[18], молескин[19], полубархат[20]. Занимая уверенные позиции на российском рынке, Шибаев был готов к борьбе за иностранного клиента. Однако вместо выхода на зарубежный рынок он пустил весь свободный капитал в новое для него дело – в переработку нефти.

Сернокислотная ниша

Сотни машин и механизмов на шибаевской фабрике требовали регулярного ухода, профилактики и ремонта. В первую очередь, их необходимо было смазывать. Самые распространенные в то время машинные масла на основе растительных жиров казались анахронизмом и со своей задачей не справлялись. В качестве смазочных материалов использовали и нефтяные остатки, которые получаются при производстве керосина. Тогда же на рынке появились и первые минеральные масла, полученные в результате перегонки нефти. Однако пользоваться результатами чужого труда предприимчивый фабрикант не хотел. Он решил убить двух зайцев сразу: обеспечить свой завод машинным маслом нового поколения, да еще и заработать на этом.

Помимо нефтяных и текстильных предприятий в собственности семьи Шибаевых также находились подмосковные торфоразработки, контора и склады на Шуйском подворье в Москве, лавки и лабазы[21] в Нижнем Новгороде. В Москве Сидор Мартынович владел старинным особняком на Новой Басманной.

В 1878 году Шибаев посетил Баку. Город, который после отмены откупной системы переживал бурный расцвет нефтяной промышленности, произвел на фабриканта неизгладимое впечатление. На Апшеронском полуострове действовало 130 нефтеперерабатывающих заводов, которые суммарно производили 4 миллиона пудов керосина в год. Сырая нефть и нефтепродукты стоили втрое дешевле, чем в Москве. Сидор Мартынович понял, что, если начинать собственное нефтяное дело, то делать это нужно в Баку. Он быстро разглядел свободную нишу на активно развивающемся рынке: заводы нуждались в серной кислоте для очистки дистиллятов, а ее в достаточном количестве не было. Поэтому первым делом промышленник основал фабрику по производству серной кислоты.

В начале следующего года Шибаев приобрел нефтеносный участок размером в 3,5 десятины и пригласил французского химика Жана Тисса для проектирования и строительства заводов по производству стеклянной посуды и нефтяных смазочных масел. Заводы были построены и пущены в эксплуатацию в том же 1879 году. Попутно Сидор Мартынович наладил поставки серы из Сицилии и селитры из Чили для сернокислотного завода: дагестанское сырье оказалось очень некачественным.

Мировое признание

В 1882 году масло, произведенное на заводе Шибаева в Баку, было представлено на московской выставке и получило награду высшей пробы. К тому моменту годовая выручка предприятия составляла 100 тысяч рублей. Сидор Мартынович создал рабочие места для 150 человек. Продукция поставлялась не только в крупные российские города, но и за границу. В 1884 году на базе шибаевского торгового дома было зарегистрировано «Товарищество производства русских минеральных масел и других химических продуктов “С. М. Шибаев и К”». Основной капитал предприятия составил 1,5 миллиона рублей.

На место управляющего бакинского отделения товарищества был приглашен видный нефтепромышленник Виктор Иванович Рагозин (1833–1901), которого считают одним из основоположников отечественной нефтяной отрасли. Его собственное предприятие разорилось из-за тактических просчетов в управлении финансами, но оставить нефтяное дело он не мог и потому пошел на службу к Шибаеву. Сидор Мартынович очень ценил своего управляющего за его опыт и знания: в 1870-е годы Рагозин наладил производство и сбыт минеральных смазочных масел – «олеонафтов». Вместе с Рагозиным в компанию пришел сотрудник Рагозина, доктор химии Густав Шмидт, который возглавил нефтеперегонный завод Шибаева.

Благодаря деятельному участию Рагозина и Шмидта компания Шибаева превратилась в одно из ведущих отечественных предприятий по производству смазочных масел. Минеральные масла «Спинвель», «Лубрин», «Цилиндоль», «Барилион» и другие быстро завоевали популярность на внутреннем и зарубежном рынке.

В 1885 году продукция товарищества Шибаева получила золотую медаль на Всемирной выставке в Антверпене. В 1889 году шибаевские масла вновь были отмечены золотом на Всемирной выставке в Париже. По итогам года товарищество «С. М. Шибаев и Компания» добыло 3,3 миллиона пудов нефти и произвело 2,4 миллиона пудов керосина. По объемам добычи компания поднялась на четвертое место в России, уступая лишь фирме братьев Нобелей, Бакинскому нефтяному обществу и Каспийско-Черноморскому нефтепромышленному и торговому обществу.

Без Шибаева

За год до парижского триумфа компанию постигла невосполнимая утрата: 30 августа 1888 года Сидор Мартынович скоропостижно скончался. Его похоронили на Рогожском старообрядческом кладбище в Москве. Бразды правления в нефтяном товариществе, как и на текстильной фабрике, приняла вдова Шибаева, Евдокия Викуловна.

На момент смерти своего основателя нефтеперегонный завод представлял собой огромное предприятие, оснащенное по последнему слову техники. В цехах располагались 5-кубовая керосиновая батарея, две 8-кубовые батареи, 15-кубовая масляная батарея, 10-кубовая масляная батарея, 9-кубовая батарея периодического действия, три маслоочистительные установки. Имелись также сернокислотный завод, установка по получению каустической соды, механическая мастерская с многочисленными станками, работавшими от паровой машины, и собственный нефтепровод.

В 1896 году компания увеличила основной капитал до 3,5 миллиона рублей. Участие во Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде завершилось для нее триумфально: товариществу предоставили право размещения государственного герба на своей продукции.

Столь высокая награда была присуждена товариществу Шибаева «за производство нефтяных продуктов, в основном смазочных масел, прекрасного качества в обширных и возрастающих размерах, за введение усовершенствований, за попечение о рабочих и ведение завода русскими техниками».

Под конец жизни у Евдокии Шибаевой недоставало сил для управления предприятием, а от желающих купить доходный бизнес отбоя не было. В 1897 году 70 % акций товарищества были проданы голландскому нефтепромышленному обществу во главе с банкирскими фирмами Laboushere Oyens & Co. и H. Oyens & fils. Спустя год нидерландцы уступили свою часть компании английским инвесторам, которые учредили компанию The Shibaieff Petroleum Company. Наконец, к началу Первой мировой войны «Ново-Шибаевская нефтяная компания», как стало называться товарищество после очередной реорганизации, была поглощена корпорацией Royal Dutch Shell.

Основные свершения

• Организовал производство серной кислоты для нефтеперерабатывающих заводов Апшеронского полуострова.

• Создал одну из крупнейших нефтяных компаний России конца XIX века.

• Устроил производство высококачественных минеральных масел в промышленных масштабах.

Основные даты

1817 г. родился в Богородском уезде Московской губернии.

1844 г. основал отбельно-красильную фабрику в окрестностях Богородска.

1857 г. построил ткацко-механическую, ситценабивную и красильную фабрику в селе Истомкине.

1859 г. принял участие в создании Тверской мануфактуры.

1878 г. посетил Баку для знакомства с нефтяным делом.

1879 г. построил и ввел в строй сернокислотную фабрику и нефтеперегонный завод в Баку.

1884 г. учредил нефтепромышленное товарищество «С. М. Шибаев и К».

1885 г. продукция компании отмечена золотой медалью на Всемирной выставке в Антверпене.

1888 г. скоропостижно скончался в Москве.

СОЛЬ ЗЕМЛИ

Василий Кокорев вовремя разглядел потенциал нефтяной промышленности и стал одним из ее пионеров. Следуя советам Менделеева, он поставил добычу и переработку нефти на научные рельсы. Стараниями Кокорева в России были отменены нефтяной откуп и акциз, а сам он вошел в историю как создатель первой в стране нефтяной компании полного цикла.

Солевар-старообрядец

Василий Александрович Кокорев родился 23 апреля (4 мая) 1817 года в городе Солигаличе[22] Костромской губернии. В краю, издревле славящемся своими соляными промыслами, старообрядцы Кокоревы занимались самым естественным для тех мест делом. Они владели солеварней и несколькими соляными колодцами. Предприятие приносило стабильный доход.

Василия обучили грамоте, и еще в совсем юном возрасте отец стал готовить мальчика к продолжению семейного дела. Он посвятил его во все тонкости производства соли: Василий мог без запинки рассказать, как бурить скважины, добывать соляной раствор и выпаривать соль. Судьба распорядилась так, что уже в 19 лет юноше пришлось встать во главе фирмы после смерти родителей. Помогали Василию освоиться трое братьев его отца – совладельцы предприятия. Управление промыслом не оставляло Кокореву времени на другие занятия. Поэтому систематического образования он не получил, но впоследствии много занимался самообразованием, уделяя чтению каждую свободную минуту.

В 1841 году Кокорев определил, что раствор в новых скважинах его родного города не годится для получения соли в промышленных масштабах. Тогда купец открыл в Солигаличе бесплатную водолечебницу: соленую воду из скважины стали использовать для исцеления болезней.

Устаревшие технологии производства соли и неповоротливость бюрократического аппарата империи, тормозившего реформы, привели к разорению множества солеварных компаний. В 1839 году та же участь постигла и фирму Кокоревых, хотя ее молодой владелец посылал в государственную канцелярию проект переустройства соледобывающей отрасли. В 22 года Василию пришлось покинуть малую родину «для приискания себе откупных занятий»[23]. При откупной системе государство за солидную долю от будущей выручки предоставляло купцам эксклюзивное право заниматься тем или иным видом коммерческой деятельности в определенном регионе.

Мастер откупных

На первых порах Кокорев стал поверенным в делах винного откупщика Жадовского в Оренбургской губернии, затем представлял интересы торговца вином Лихачева в Казани. Вникнув в суть откупного дела, Кокорев выступил с предложениями по улучшению отрасли. На этот раз к его идеям прислушались: в правительственное положение «Об акцизно-откупном комиссионерстве» включили тезисы из кокоревской записки «О путях переустройства неисправных откупов».

Деятельного купца заметили в Петербурге. В октябре 1844 года министр финансов Федор Вронченко (1779–1852) назначил Кокореву аудиенцию и предложил ему взять в управление Орловский винный откуп, за которым перед казной числилась задолженность в 300 тысяч рублей серебром. За 2,5 года Василий ликвидировал долг и сделал предприятие прибыльным. После этого он управлял еще 16 откупами; несколько предприятий по его совету были распределены между другими купцами. В 1851 году в награду за труды Кокорева на откупном поприще ему присвоили чин коммерции советника. Руководя винными компаниями, Василий Александрович сколотил приличный капитал (состояние Кокорева в то время оценивали в 7–8 миллионов рублей). Заработанные деньги он мог, наконец, вложить в собственное дело.

В 1840–1850-е годы в обиход прочно вошло понятие «кокоревская водка». Так называли горячительный напиток крайне низкого качества, который меж тем пользовался огромной популярностью в определенных слоях населения из-за своих опьяняющих свойств. Критики Кокорева поговаривали о том, что ему удалось разбогатеть на откупах только благодаря тому, что он круто поднял цены на водку и столь же резко снизил ее качество.

В 1850 году Василий Кокорев заинтересовался внешней торговлей. Он создал Московский торговый дом и наладил связи с Персией и Средней Азией. В южные страны предприниматель продавал железо и медь с уральских заводов, которые доставались ему по себестоимости. В обратном направлении следовали хлопок и шерсть. В Персии в то время появились первые охотники за нефтью, и Кокорев не оставил этот факт без внимания. Нефтяной бизнес привлек Кокорева своими широчайшими перспективами. Купец решил наладить производство и продажу топлива, обширные месторождения которого имелись на русском Кавказе.

Пионер нефтяных промыслов

В целях развития торговых связей с закавказским и среднеазиатским регионами вместе с купцами Иваном Мамонтовым[24] и Петром Медынцевым, действительным статским советником Николаем Новосельским[25] и бароном Николаем Торнау[26] Кокорев основал Закаспийское торговое товарищество. Компания арендовала 12 десятин земли в окрестностях Баку. Учредители хотели наладить производство «фотогена», как в то время именовался керосин, из кира – минеральной породы, пропитанной нефтью. Кокорев и Ко приобрели необходимое оборудование и в 1857 году открыли нефтеперегонный завод, но готового продукта выходило крайне мало, поэтому сделать предприятие рентабельным не получалось. В 1860 году по совету ученого, магистра химии Московского университета Вильгельма Эйхлера топливо для ламп стали добывать из сырой нефти, для чего завод пришлось кардинально переоборудовать. Переделки потребовали крупных вложений, но выход готового горючего вырос до 30 % с прежних 15. Кокоревскому веществу, используемому для освещения, дали имя фотонафтиль – «свет нефти».

Результаты работы обновленного предприятия все еще не могли удовлетворить акционеров, поскольку завод оставался убыточным: потери составляли не менее 200 тысяч рублей в год. В 1863 году Василий Кокорев довольно неожиданно обратился за консультацией к петербургскому приват-доценту Дмитрию Ивановичу Менделееву (1834–1907), который в то время уже был известным ученым, но не имел работ по нефтяной химии. Менделеев очень интересовался исследованиями нефти и ее применением в практических целях, поэтому с охотой откликнулся на предложение предпринимателя посетить Кавказ. Выдающийся химик впоследствии вспоминал, что Кокорев обратился к нему с просьбой: «Либо помогите устранить убытки, либо закройте завод».

По иронии судьбы бывший откупщик Кокорев активно поддержал борьбу Менделеева за отмену нефтяного откупа. «…Препятствием к расширению завододействия служит существующий в крае откуп на нефть. Завод должен приобретать нефть от откупщика, платя за каждый пуд сырой нефти 45 копеек, а так как на пуд фотонафтиля потребно оной 2,5 пуда, то, следовательно, за сырой продукт, почти ничего не стоящий, надобно заплатить при самом начале завододействия 1 рубль 12,5 копейки», – писал он в правительственную канцелярию.

В сентябре того же года Менделеев провел около трех недель на Апшеронском полуострове[27]. По итогам своих наблюдений он дал владельцам Закаспийского торгового товарищества развернутые рекомендации. Основное внимание ученый уделил усовершенствованию технологического процесса дистилляции нефти. Он провел целую серию опытных перегонок, включая несколько циклов вторичной переработки сырья, внес изменения в конструкцию перегонных кубов, предложил использовать проточные холодильники для скорейшего остужения продукта.

Менделееву удалось научиться очищать готовый фотонафтиль от кислотных и серных соединений. Он также был убежден, что рытье колодцев при добыче нефти следует заменить бурением скважин. Предприниматель полностью согласился с ученым, вспомнив, как добывают сырье из земных недр солепромышленники, но компания встретила отпор откупщика Ивана Мирзоева, в те годы единолично управлявшего нефтяным промыслом на Кавказе.

Исследователь советовал Кокореву наладить цикл непрерывной перегонки нефти, устроить производство эмалированных бочек для нефтепродуктов (в них фотонафтиль не окислялся), провести трубопроводы от мест добычи к месту переработки нефти, перевозить топливо по воде в судах со специальными резервуарами и, наконец, построить нефтеперерабатывающий завод в Центральной России. «Часть этих предложений… была тотчас осуществлена, что и послужило к тому, что сураханский завод стал давать доход, несмотря на то что цены керосина стали падать», – впоследствии резюмировал итоги своей поездки Дмитрий Иванович. Кокорев предложил Менделееву стать управляющим на его заводе за 5 % от прибыли, но тот отказался.

Всего через год кокоревский завод вместо 200 тысяч рублей годового убытка приносил 200 тысяч рублей годовой прибыли. Качество его продукции значительно выросло. На Всероссийской мануфактурной выставке в Москве в 1865 году фотонафтиль и керосин Закаспийского торгового товарищества были удостоены большой серебряной медали. На выставке 1870 года продукция компании получила наивысшее признание: фирме Кокорева предоставили «право употребления на вывесках и изделиях изображения государственного герба».

Вертикально интегрированная структура

С 1 января 1873 года император Александр II отменил откупную систему на нефть. Государство перестало быть нефтяным монополистом. Закаспийское товарищество принялось скупать выставленные на аукцион нефтеносные участки. Но владение землей в новых условиях само по себе не позволяло претендовать на лидерские позиции. В конце года Василий Кокорев и его новый партнер, Петр Ионович Губонин (1825–1894)[28], приступили к созданию крупного акционерного общества, которое бы соединило в себе все стадии нефтяного производства – от добычи до реализации. Так 18 января 1874 года возникло Бакинское нефтяное общество (БНО) – первая акционерная компания на российском рынке нефти.

За три года общество выбилось в лидеры отрасли. Добыча нефти возросла в четыре раза, увеличились мощности и объемы нефтепереработки. В распоряжении БНО оказались десять скважин глубиной от 23 до 35 саженей[29], каждая из которых выдавала от 600 до 10 тысяч пудов сырья в сутки. Правление общества находилось в Петербурге, конторы и склады располагались в десятках городов России. В структуру компании входили собственная пристань, сеть нефтепроводов, завод по производству тары, баржи, парусные шхуны и пароходы для перевозки нефтепродуктов.

«Освобождение нефтяного промысла от акциза и от всякого сопряженного с ним стеснения есть одна из тех мер, которые действительно могут способствовать его развитию и на который нефтяной промысел имеет право…»

Дальнейшему развитию компании мешал грабительский нефтяной акциз, введенный правительством взамен откупной системы. В феврале 1876 года Василий Александрович выступил на заседании правительственной комиссии по развитию нефтяной промышленности. Он утверждал, что акцизы душат нефтяную отрасль, которая представляет стратегическую важность для российской экономики. По словам Кокорева, отечественные промышленники выписывают смазочные масла из-за границы, «между тем как приготовление их у нас должно быть продолжением фотогенового производства, для утилизации всего, что можно извлечь из… сырой нефти». «Облагать этот побочный продукт акцизом было бы совершенно несправедливо», – заявил нефтяник.

В итоге комиссия пришла к выводу, что нефтяной промысел следует освободить от акцизов. Это решение в июне 1877 года утвердил государь император. После отмены акциза добыча нефти в целом по России за четыре года выросла в десять раз – с 11,6 миллиона пудов в 1877 году до 115 миллионов пудов в 1881-м! Продолжило свое восхождение и Бакинское нефтяное общество. Компания выписала из-за границы более вместительные танкеры, приобретала новые участки, бурила новые скважины и к 1890 году по уровню добычи (18 миллионов пудов сырой нефти в год) вышла на второе место в России после товарищества братьев Нобелей.

Меценат, коллекционер, патриот

Будучи ярым патриотом, Кокорев делал ставку исключительно на местные кадры, в то время как конкурирующие компании приглашали на работу специалистов из-за рубежа. За собственные средства промышленник обучал российских работников нефтяному делу и назначал их на все ключевые посты.

Помимо нефтяного бизнеса Василий Александрович участвовал и в других предприятиях. Он основал Волжско-Каспийское пароходство «Кавказ и Меркурий», принимал участие в строительстве Уральской, Московско-Курской и Волго-Донской железных дорог, финансировал устройство линии конки[30] в Москве. Кокорев выступил учредителем Северного общества страхования, Северного телеграфного агентства, «Кокоревского подворья» (первой в России товарно-сырьевой биржи), а также ряда крупных банков. Один из них, Волжско-Камский (основан в 1870 году), до Октябрьского переворота оставался крупнейшим в России по размеру капитала. Благодаря учреждению банка Кокореву удалось избежать банкротства: организация нефтяного дела на Кавказе требовала огромных ассигнований, и в середине 1860-х годов расходы купца существенно превысили доходы. Средства банковского дела помогли ему устоять на ногах.

Еще одной важной стороной личности Кокорева было увлечение живописью. В 1840-е годы он начал коллекционировать живописные полотна. Для их хранения и экспозиции он построил особняк в Трехсвятительском переулке в Москве. В 1862 году, когда коллекция насчитывала более 500 картин, галерея была открыта для посетителей. В 1870 году, испытывая финансовые трудности, Кокорев продал сначала особняк, а потом и полотна. Большая их часть впоследствии оказалась в собрании Русского музея. В 1889 году, незадолго до смерти, Василий Александрович был избран почетным членом Академии художеств[31].

Начиная с 1830-х годов Кокорев регулярно выступал в печати с острыми публицистическими материалами на экономические и общественно-политические темы. В 1859 году после одной из таких публикаций, посвященной критике крепостничества, купец угодил в разряд неблагонадежных. На какое-то время за ним была даже установлена слежка.

Несмотря на купеческую расчетливость и даже некоторую природную скупость, которую в нем замечали современники, Василий Кокорев был щедрым меценатом и благодетелем. Он основал несколько школ – в Москве и Балаханах (под Баку). Во время голода 1867 года нефтяник возглавил комитет по подаянию помощи голодающим. Кроме того, он помогал Русскому техническому обществу[32], финансировал научные исследования, а в 1865 году на его деньги в Москве была построена Погодинская изба – дом-музей, хранилище древних рукописей, подаренное Кокоревым профессору Московского университета, известному историку, писателю и публицисту Михаилу Погодину (1800–1875). После Крымской войны 1853–1856 годов[33] Кокорев организовал приезд в Москву и торжественную встречу для участников обороны Севастополя.

Умер Василий Кокорев 22 апреля (4 мая) 1889 года, за день до своего 72-летия. Причиной смерти стал сердечный приступ. Похоронили известного предпринимателя и мецената на Малоохтинском кладбище[34]