Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества Эйхенвальд Курт

К читателю

Мы не можем увидеть будущее, но мы можем изучить прошлое. История — ценнейшая сокровищница полезного опыта, которой можно и нужно пользоваться.

На примере скандала вокруг Prudential Bache, подробно описанного в этой книге, вы можете проследить, как локальные проблемы в менеджменте могут медленно, но верно разрушить гигантскую корпорацию. Нормы корпоративного управления, этика ведения бизнеса, интриги, погоня за бонусами — понятия, не теряющие актуальности и сейчас. Именно поэтому история Prudential Bache, в деталях раскрытая известным финансовым журналистом Куртом Эйхенвальдом, — это не только увлекательное чтение и экскурс в историю финансовых рынков США, но и возможность получить ценные знания в области управления бизнесом.

От ошибок Prudential Bache пострадали миллионы клиентов компании. Мы надеемся, что переведенная и изданная с нашей помощью книга послужит развитию финансовой грамотности общества, поможет россиянам более уверенно и разумно управлять своими финансами.

Ольга Плаксина, председатель правления Группы «ИФД КапиталЪ»

Предисловие автора к русскому изданию

Я хотел бы начать со слов благодарности в адрес Группы «ИФД КапиталЪ» за поддержку, оказанную изданию моей книги «Песочные замки Уолл-cтрит». Уверен, что книга будет полезна компаниям, действующим в сфере бизнеса и инвестиций, и многому сможет их научить. Для меня большая честь, что Группа «ИФД КапиталЪ» избрала мою работу в качестве объекта поддержки и тем самым помогла донести ее до российского делового сообщества. Моя книга апеллирует к честности, естественному стремлению вести бизнес добросовестно. Чрезвычайно важно, чтобы российские бизнесмены усвоили эти уроки. Современная Россия — один из самых динамично развивающихся мировых рынков, день ото дня он набирает мощь. Однако столь бурный рост и захватывающие возможности всегда идут рядом с большими опасностями.

Проведя не одно десятилетие в литературных трудах, основной темой которых стали бизнес-скандалы, я неоднократно убеждался в том, что быстрорастущие, сильные рынки таят в себе огромный соблазн заступить за грань дозволенного. Пребывая в эйфории от небывалых успехов, бизнесмены начинают верить, что это и есть доказательство их великих достоинств, тогда как на деле их заслуга сводится лишь к умению попасть в струю и, вовремя использовав благоприятные возможности, чуть-чуть опередить других. Я отчетливо понял, что в тепличных условиях инвестиционные компании и сами инвесторы, начисто забыв об осторожности, безрассудно идут на риски, природу которых не до конца осознают. Но следом приходят трудные времена, когда барометр рынка неудержимо падает, и тогда опрометчивые решения рикошетом бьют по тем, кто имел глупость их принимать.

Таким образом, громкие скандалы и крупные провалы не всегда есть результат злонамеренности. Напротив, скорее это наказание за безответственность и наивную веру в собственную непотопляемость. Текущий кризис показал: многие и мысли не допускали, что прекрасные времена однажды закончатся. Но это случилось, бизнес накрыла волна крахов и падений.

Для российских бизнесменов могут быть очень показательны ошибки американских компаний, в том числе приведенные в этой книге. И в реалиях бизнеса, и в сюжете моей книги обвал цен на землю рушит деловой мир, буквально переворачивая его с ног на голову. И там, и здесь множество бизнесменов теряют работу, деловую репутацию и заканчивают карьеру на скамье подсудимых, преследуемые не только обманутыми инвесторами, но и государством.

Важный урок, который могли бы извлечь из этой истории менеджеры-профессионалы, таков: мало лишь анализировать настоящее и строить прогнозы на будущее. Опыт прошлого — вот что должно стать неотъемлемой частью деловой стратегии.

Смею надеяться, что история, рассказанная мной в «Песочных замках Уолл-cтрит», откроет перед вами толику американского опыта, которая сослужит российскому бизнесу хорошую службу.

С наилучшими пожеланиями, Курт Эйхенвальд

От автора

До тех пор, пока не изжита алчность, пока преступления остаются безнаказанными, пока дельцы Уолл-стрит сколачивают миллионы, даже если их клиенты при этом теряют свои деньги, скандал с Prudential-Bache Securities останется не более чем очередной главой нескончаемой саги о финансовых мошенничествах. И если история чему-то учит, так это тому, что подобное неизбежно повторится. Вопрос лишь в том, кто следующим пойдет на преступление и когда?

В 1996 г., когда я писал эти строки, в предисловии к очередному изданию книги Serpent on the Rock, мне мало что было известно об Enron и WorldCom — двух баловнях бизнеса 1990-х, которые быстро «прибавляли в весе». В дни, когда книга попала в книжные магазины, Enron сделала первый шаг по пути многочисленных преступлений, которые в 2001 г. привели ее к краху. Что до WorldCom, то от момента, когда она впервые преступит закон, нас отделяло еще четыре года. Зато названия этих корпораций и упомянутые мною сроки как раз и послужили ответом на риторический вопрос, обращенный мною в предисловии к читателям. Очередными негодяями и ответчиками по громким судебным процессам, но далеко не последними в длинной череде компаний, вставших на путь мошенничества и разрушивших жизни бесчисленного множества рядовых американцев, станут корпорации Enron и WorldCom, вскормленные жадными инвестиционными банками Уолл-стрит.

Освещая на страницах New York Times перипетии разворачивающихся вокруг Enron и WorldCom скандалов — впоследствии эпопея Enron стала темой моей книги «Заговор глупцов» (Conspiracy of Fools), — я никак не мог отделаться от ощущения, что мы, американцы, теперь пожинаем то, что сами посеяли. Вскрывшиеся в Prudential возмутительные злоупотребления в очередной раз высветили изъяны в американской финансовой системе, став еще одним из многочисленных сигналов тревоги, которые мы так долго не удосуживались замечать. Лично я склонен смотреть на все это как фаталист и считаю, что, пока на мошенничествах можно сколотить огромные деньги, корпоративные скандалы неизбежны. Но даже мне не приходило в голову, что все будут старательно замалчивать скандал в Prudential до тех пор, пока от него не вспыхнет следующий «пожар». Оказывается, при всем своем пессимизме я был слишком большим оптимистом.

Почему же мы не усвоили урока? Почему корпоративная Америка продолжает следовать по пути саморазрушения? Для меня ответ очевиден: сколь ни велик был ущерб от мошенничеств Prudential, никто из виновных так и не ответил за это персонально — ни единого человека не привлекли к суду, не вызвали для дачи показаний перед Комиссией по ценным бумагам и биржам (SEC). Тому нашлось множество причин, но по большей части виновные ушли от суда, прикрываясь положением о сроке давности за подобные преступления. Однако из-за пассивности государства в истории с Prudential общественность так и осознала во всей полноте суть связанных с ней скандальных событий.

Думается, главное большое упущение в том, что само деловое сообщество так и не усвоило урока, который преподала нам история с Prudential. А между тем скандал с Prudential во множестве разнообразных аспектов продемонстрировал, какой ущерб терпит корпорация, когда ее менеджеры плюют на ее репутацию. Вместо того чтобы взглянуть правде в глаза и признать допущенные нарушения, Prudential избрала в отношении общественности и судебных органов стратегию, направленную на замалчивание, отрицание и введение в заблуждение. Может, это и помогло при рассмотрении дела в суде, хотя сильно сомневаюсь, что Prudential заставили бы вернуть больше, чем те миллиарды, в прикарманивании которых она в конце концов призналась. Однако у меня нет ни малейших сомнений в том, что Prudential навсегда скомпрометировала себя и ее имя отныне будет ассоциироваться с неприглядным скандалом.

Стратегия, к которой прибегла Prudential, состоящая в том, чтобы умышленно «наводить тень на плетень», зачастую приводит к обратному эффекту. Причина проста: насколько бы ни деградировала корпоративная культура организации, большинство ее сотрудников все равно искренне желают действовать надлежащим образом, так, чтобы деловые партнеры по достоинству оценили сотрудничество с ними и с радостью обращались бы к ним снова. Коротко говоря, они желают видеть себя частью достойной организации, которой впору гордиться.

Именно поэтому так часто всплывают на поверхность многие масштабные мошенничества — в особенности те, что нанесли вред индивидуальным клиентам и инвесторам. Даже если те, кто стоит во главе организации, — будь то корпорация, политический или государственный институт — предпочитают путь замалчивания и сокрытия корпоративных грехов, всегда найдутся инсайдеры, по тем или иным причинам готовые не пожалеть сил, чтобы добро восторжествовало над злом. Скандальные злоупотребления в Enron и WorldCom удалось вытащить на свет во многом благодаря стараниям таких вот правдолюбцев. Таковых немало в любой организации — иногда они действуют в рамках системы, апеллируя к руководителям в надеждах положить конец нарушениям. Убедившись в тщетности своих попыток, они обращаются к внешним инстанциям — к правоохранительным органам, конгрессу или в авторитетные СМИ. Пока я освещал хронику скандала в Prudential, ко мне обращались многие из руководителей этой компании, на условиях конфиденциальности готовые подтвердить вскрывшиеся нелицеприятные факты и поделиться подробностями, которых я никогда бы не смог почерпнуть из внешних источников. Ими двигали самые разные мотивы: кто-то использовал авторитет прессы по своим соображениям, кто-то от отчаяния или по злобе. Как оказалось, многие искали сотрудничества со мной просто потому, что были искренне возмущены тем, что сотворила Prudential, и верили, что лишь правда поможет смыть позор с их компании. Многие своими глазами видели, как рушится карьера их коллег-менеджеров Prudential, пытавшихся положить конец происходящему (их истории упоминаются на страницах этой книги), но, утратив доверие к организации, предпочли больше обременять ее своими сомнениями, а нарушить корпоративную солидарность и предать гласности ее преступления.

За те месяцы, что я вел хронику скандала вокруг Prudential, у меня появилось целая армия помощников из числа ее менеджеров. Едва только руководство компании готовилось известить Комиссию по ценным бумагам и биржам, что затребованные документы отыскать не представляется возможным, как ко мне поступали копии этих документов. Стоило верхушке Prudential собраться за закрытыми дверями, чтобы обсудить, как сохранить в тайне какие-нибудь из грозящих компании судебных тяжб, как меньше чем через неделю я уже узнавал и о повестке дня совещания, и о принятых решениях, и о самих исках.

Для борьбы с утечкой конфиденциальной информации Prudential избрала довольно забавный способ. Кто-нибудь из ее топ-менеджеров периодически выступал по внутренней громкоговорящей связи, подвергая нападкам мои разоблачительные статьи, чтобы это услышали тысячи сотрудников. В итоге я мог безошибочно определить, когда в очередной раз руководство компании разражалось критикой в мой адрес; казалось, Prudential специально рекламировала мои скромные труды перед лицом тысяч моих потенциальных источников информации. В последующие дни мой телефон разрывался от бесчисленных звонков менеджеров и рядовых сотрудников отделений компании по всей стране, и каждый спешил выложить подробности и свои соображения по поводу известных им случаев злоупотреблений, которых я сам мог так никогда и не раскопать.

В своих тщетных попытках притушить скандал топ-менеджеры Prudential никак не могли взять в толк, что лучший их союзник в этом деле — правда. Перестань они упорствовать в отрицании того, что было общеизвестно в Prudential, и многим из тех, кто сливал мне внутреннюю информацию, просто нечего стало бы рассказывать. Если бы у топ-менеджеров хватило смелости открыто признать свою ответственность за все возмутительные вещи, которые творились в компании, им еще удалось бы сберечь доброе имя Prudential как организации, кредо которой — честность и достоинство, а не увиливание и обман.

И даже более того — им не пришлось бы тогда иметь дела с моей книгой, ее бы просто не было. Хорошо помню момент, когда я окончательно убедился в том, что написать ее необходимо. Это произошло в дни, когда Prudential все-таки удалось договориться со стороной обвинения и добиться соглашения об отсрочке судебного преследования. В рамках этой договоренности компания признала правомерность обвинений в нарушении закона и обмане клиентов, и ей было назначено нечто вроде режима пробации. Возвращаясь с судебного заседания, я жаждал узнать, какова будет реакция топ-менеджеров Prudential, что они скажут теперь, когда фирма призналась в своих грехах? Однако в телефонном разговоре со мной один из них решительно опроверг факт признания Prudential своей вины, указав, что это была всего лишь сделка. А потом добавил, что любой в Prudential знает, что компания не делала ничего противозаконного.

Пораженный, я повесил трубку. У меня не осталось сомнений, что Prudential решила и дальше идти по пути отрицания очевидных фактов. И тогда меня охватила ярость. В душе крепла уверенность — я во что бы то ни стало должен вытащить на свет все безобразия, которые творятся в Prudential. И когда перед вами одна за другой предстанут все эти ужасающие истории, прошу вас не забывать об одном: многие из них навсегда остались бы погребены под спудом, если бы руководство Prudential, вскрыв многочисленные внутренние злоупотребления и махинации, проявило бы элементарную честность. Перефразируя один из эпиграфов к этой книге, скажу, что Prudential вместе с Enron, WorldCom и многими другими корпорациями и есть подлинные авторы этих неприглядных историй. И как ни грустно это осознавать, они и иже с ними и в будущем «напишут» еще немало таких историй.

Курт Эйхенвальд, сентябрь 2005 г.

Действующие лица

Конец 1970-х гг., когда Уолл-стрит захлестнула волна перемен

Bache & Company, Нью-Йорк

Гарри Джейкобс, главный исполнительный директор

Вирджил Шеррилл, президент

Роберт Шерман, руководитель розничных продаж по Западному региону

Лиланд Пэтон, директор по маркетингу

Гай Уайзер Пратт, директор по арбитражным операциям

Билл Джоунс, начальник службы безопасности

Отдел налоговой защиты

Стивен Бланк, начальник отдела до лета 1979 г.

Джеймс Дарр, начальник отдела с осени 1979 г.

Джеймс Эшуорт, региональные продажи

Кертис Генри, организатор сделок

Дэннис Мэррон, специалист по продажам и поставщик сделок

Джон Д’Элиса, поставщик сделок

Уолли Аллен, менеджер по продукту

Инвесторы Bache

Сэмюэль Бельцберг, главный исполнительный директор, First City Financial

Нельсон Банкер Хант, техасский миллиардер

Ламар Хант, техасский миллиардер

Josephthal & Company, Нью-Йорк

Майкл ДеМарко, президент

Норман Гершман, управляющий общенациональными продажами

Нейл Синклер, глава отдела продаж недвижимости для схем минимизации налогов

E.F. Hutton, Нью-Йорк

Роберт Фомон, председатель совета директоров

Джордж Болл, президент

Лорен Шехтер, генеральный юрисконсульт

Корпоративные юристы

Мартин Липтон, Wachtell, Lipton, Rosen & Katz, Нью-Йорк (юридическая поддержка Bache и братьев Бельцбергов)

Кларк Клиффорд, Clifford & Warnke, Вашингтон, округ Колумбия (юридическая поддержка Bache)

Алан Госьюл, Gaston & Snow, Бостон (юридическая поддержка отдела налоговой защиты Josephthal)

Главные партнеры товариществ

Барри Трупин, глава Rothchild Reserve International, Нью-Йорк

Мэтью Энтелл, президент, First Eastern Corporation, Бостон

Герб Джейкоби, генеральный юрисконсульт, First Eastern Corporation, Бостон

Первая половина 1980-х гг., период бума товариществ с ограниченной ответственностью

Prudential-Bache Securities, Нью-Йорк

Джордж Болл, председатель правления и главный исполнительный директор

Лорен Шехтер, генеральный юрисконсульт

Роберт Шерман, руководитель розничных продаж

Ричард Сиченцо, старший вице-президент, впоследствии — руководитель розничных продаж

Отдел прямых инвестиций

Джеймс Дарр, руководитель

Уильям Питтман, менеджер по продукту, впоследствии — руководитель службы комплексной экспертизы

Пол Проскиа, менеджер по продукту

Дэвид Левайн, комплексная экспертиза недвижимости

Фредди Котек, комплексная экспертиза недвижимости

Джозеф Куинн, комплексная экспертиза недвижимости

Дуглас Холлбрук, комплексная экспертиза объектов энергетики

Джозеф Дефур, менеджер по продукту

Джеймс Паркер, региональные продажи

Джон Хатчисон, менеджер по продукту

Дэвид Врубель, региональные продажи

Фрэнк Джордано, юрист

Кэти Иствик, менеджер по продукту

Филиал розничных продаж

Джей Фредерик Стораска, директор, служба административного обеспечения, Даллас

Чарльз Гроуз, управляющий филиалом, Даллас

Кэррингтон Кларк, региональный директор, Северо-Тихоокеанский регион

Джон Грейнер, региональный директор, Юго-Восточный регион, впоследствии — по Южно-Тихоокеанскому региону

Джеймс Трайс, региональный директор, Южно-Тихоокеанский регион, впоследствии — по Юго-Восточному региону

Ричард Саккулло, директор филиала в Атланте

Prudential Insurance, Ньюарк, штат Нью-Джерси

Роберт Бек, председатель правления вплоть до 1986 г.

Роберт Уинтерс, председатель правления начиная с 1986 г.

Гарнетт Кейт, вице-президент и ответственный по надзору за деятельностью Prudential-Bache

Мэтью Чейнин, директор по инвестициям в объекты энергетики

Harrison Freedman Associates, Даллас, штат Техас

Клифтон Харрисон, руководитель

Майкл Уолтерс, управляющий национальными продажами

Graham Resources, Metairie and Covington, штат Луизиана

Джон Грэхем, президент и главный исполнительный директор

Энтон Райс III, финансовый директор

Марк Файлс, вице-президент

Пол Граттарола, маркетолог

Пит Тео, маркетолог

Альфред Демпси, исполнительный вице-президент

Джон Корбин, региональные оптовые продажи

Роберт Джексон, региональные оптовые продажи

Watson & Taylor Companies, Даллас, штат Техас

Джордж Уотсон, руководитель

Остин Старк Тейлор III, руководитель

Уильям Петти, управляющий национальными продажами

Ссудно-сберегательный сектор

Говард Уичерн, председатель правления First South Savings, Пайн-Блафф, штат Арканзас

Джон Робертс, президент компании Summit Savings, Сан-Антонио, штат Техас

Джеймс Холлбрук, юрист, поверенный в делах Summit Savings, Сан-Антонио, штат Техас

Конец 1980-х — начало 1990-х гг., когда разворачивался скандал

Prudential Securities, Нью-Йорк

Хардуик Симмонс, главный исполнительный директор

Ховард «Вуди» Найт, президент по инвестиционно-банковским операциям и корпоративной стратегии

Общественные активисты

Уильям Вебб, брокер, Форт-Майерс, штат Флорида

Джозеф Сифф, брокер, Хьюстон

Уильям Кридон, брокер, Лос-Анджелес

Юджин Бойл, брокер, Уэйн, штат Нью-Джерси

Адвокаты истцов

Чарльз Кокс, партнер, адвокатское бюро Cox & Goudy, Миннеаполис, штат Миннесота

Джей Бойд Пейдж, партнер, адвокатское бюро Page & Bacek, Атланта, штат Джорджия

Дэрил Бристоу, партнер, адвокатское бюро Bristow, Hackerman, Wilson & Peterson, Хьюстон, штат Техас

Стивен Хэкермен, партнер, адвокатское бюро Bristow, Hackerman, Wilson & Peterson, Хьюстон, Техас

Джеймс Мориарти, принципал, James R. Moriarty & Associates

Юридическая фирма Locke Purnell Rain Harrell, Даллас, Техас

Бад Барри, партнер

Юридическая фирма Davis, Polk & Wardwell, Нью-Йорк и Вашингтон (окр. Колумбия) — консультант Prudential Securities

Гэри Линч, партнер

Скотт Мюллер, партнер в юридической фирме Wilmer, Cutler & Pickering, Вашингтон (окр. Колумбия) — консультант Prudential Securities

Артур Мэтьюс, партнер

Суд

Марсель Ливодес, федеральный окружной судья, Новый Орлеан

Специальная государственная комиссия

Уэйн Кляйн, глава Бюро по ценным бумагам штата Айдахо

Нэнси Смит, директор Бюро по ценным бумагам штата Нью-Мексико

Льюис Бразерс, директор Бюро по ценным бумагам штата Вирджиния

Мэтью Нойберт, помощник директора Бюро по ценным бумагам штата Аризона

Дон Сэксон, директор Бюро по ценным бумагам штата Флорида

Комиссия по ценным бумагам и биржам, Вашингтон (округ Колумбия)

Уильям Маклукас, директор отдела правоприменения

Томас Ньюкирк, заместитель директора отдела правоприменения

Джозеф Голдстейн, помощник директора отдела правоприменения

Пат Конти, юрист, впоследствии начальник подразделения отдела правоприменения

Пролог

Июнь 1991 г. Скоттсдейл, штат Аризона

Рода Сильвермен осторожно вывела со стоянки свой огромный Chevy Suburban и, как всегда по субботам, отправилась навестить свою престарелую маму. Та жила в кондоминиуме всего в двух милях езды от дочери. За долгие годы субботние встречи вошли у них в традицию: мать и дочь любили не спеша позавтракать в семейном ресторанчике Smitty's или в кафетерии Luby's, болтая в свое удовольствие, а по особо торжественным случаям позволяли себе роскошь отобедать в рыбном ресторане Red Lobster.

Рода включила в салоне кондиционер — в этом году лето пришло в Скоттсдейл необычайно рано, а сегодняшний день обещал стать особенно знойным. «Мы могли бы отправиться в Fashion Square Mall, — размышляла Рода, — там и прохладно, и на витрины поглазеть можно». Fashion Square Mall — большой торговый центр, недавно открывшийся после ремонта. В последние годы, когда 80-летняя мать Роды Фанни Виктор стала стремительно терять зрение из-за неизлечимой болезни глаз, бродить по магазинам сделалось их излюбленным субботним развлечением. Фанни нравилось дегустировать ароматы духов, трогать ткани нарядов, а то и просто посиживать в своем кресле на колесиках возле фонтана в зоне отдыха, прислушиваясь к неумолчному гомону толпы.

Сворачивая на ухоженную, живописную Маунтин-Вью-роуд, которая вела прямо к дому матери, Рода бросила взгляд на простирающиеся впереди величественные горные вершины Макдауэлл. Ей всегда нравилась эта чудесная дорога, но сегодня Рода с горечью осознала, что едва ли не в последний раз любуется здешними красотами.

«Почему, ну почему я не позаботилась о том, чтобы защитить тебя от беды», — в который раз казнилась Рода.

Этот вопрос день и ночь мучил ее. Теперь-то она понимала, что они с Бернардом (так звали мужа Роды) слишком долго скрывали от Фанни ужасное известие, все надеясь, что найдется хоть какой-нибудь выход. Но, увы, все было тщетно — ни их бесчисленные попытки поправить ситуацию, ни бессонные ночи, ни частые слезы Роды ни к чему не привели. Подъезжая к стоянке кондоминиума, где жила Фанни, Рода все еще мучилась сомнениями. Может быть, подумалось ей, сегодня и есть тот день, когда все должно раскрыться? Может, сегодня я наконец наберусь смелости, чтобы сказать матери правду?

«Боже, но как, как я скажу немощной, почти ослепшей старой женщине, что она вот-вот лишится своего дома?»

Рода до сих пор не могла понять, как это могло произойти. А начало было таким многообещающим. Ее мать переселилась в Аризону в 1985 г., чтобы быть поближе к детям. И не с пустыми руками — у нее было 100 тыс. долл. от продажи одноквартирного бруклинского домишки, в котором она прожила много лет, из тех, что лепятся друг к дружке в сплошном ряду застройки и имеют общие стены. Первый раз в жизни у нее оказалась такая сумма денег. И теперь, после долгих лет, проведенных в тяжком труде и изнурительной экономии, когда она не решалась съездить в отпуск, лишний раз сходить в кино или купить приглянувшийся наряд, Фанни наконец получила возможность провести остаток дней в уюте и праздности. Все, что требовалось, — лишь надежно вложить свои деньги.

Вот тогда-то все и началось — Бернард только что познакомился в клубе бизнесменов Скоттсдейла со Стивом Зиомеком. Этот молодой вице-президент фирмы Prudential-Bache Securities рассуждал о финансах с таким знанием дела, что произвел изрядное впечатление на Бернарда — к немалой радости Роды. В конце концов, она и представить не могла более надежного места для вложения денег матери, чем «Скала» — такое лестное прозвище снискала благодаря длительной и ставшей популярной рекламе Prudential Insurance Company of America, страховая компания, в 1981 г. купившая Bache.

Когда Фанни и ее родные впервые зашли в местное отделение Prudential-Bache, Зиомек вел себя так, что все сразу почувствовали себя как дома. Симпатичный молодой брокер с наивным лицом и ненавязчивыми манерами, он сразу же рассеял все их тревоги, делая акцент на словах «надежность, безопасность, доход». Правда, они так толком и не разобрались в специфике инвестиций, которые предложил Зиомек. Но ни Рода, ни ее муж не имели достаточных знаний в области финансов и потому решили, что следует положиться на рекомендации брокера. Кроме того, насколько они поняли, деньги Фанни будут вложены диверсифицированно, в целый ряд отраслей, включая энергетику, недвижимость, лизинг самолетов, коневодство. По уверениям Зиомека, эти инвестиции обеспечат Фанни ежемесячный доход в размере 792,67 долл. Вместе с положенными ей социальными выплатами и помощью от детей этого должно хватить для покупки собственного жилья.

Пристроив деньги Фанни, Рода подыскала для нее подходящее пристанище в городской общине пенсионеров Скоттсдейла, которая называлась Вилиджис и располагалась в районе ранчо Маккормик. Фанни буквально влюбилась в небольшой домик с полами, выложенными мексиканской плиткой, плавно поднимающимися к центру потолками и просторной спальней. К тому же рядом находился бассейн, а сам домик стоял на низеньком фундаменте, так что Фанни могла самостоятельно въезжать и выезжать на своем инвалидном кресле. И хотя пожилая женщина с каждым днем видела все хуже, болезнь еще оставила ей время, чтобы изучить все маршруты по дому. «Вот место, где я с радостью проведу свои последние дни», — решила Фанни. Рода помогла ей оформить ипотечный кредит и купить полюбившийся домик.

Проблемы возникли почти немедленно. Началось с того, что чеки от Prudential-Bache поступали не ежемесячно, как они рассчитывали, а раз в три месяца. Но даже с этим можно было смириться, если бы значившиеся в них суммы хотя бы отдаленно напоминали те, которые называл Зиомек. А потом чеки и вовсе перестали приходить. Поначалу Рода с Бернардом, взявшие на себя управление средствами Фанни, оплачивали взносы в счет ее кредита из своего кармана. Но долго так продолжаться не могло — из-за общей неблагоприятной ситуации в экономике их собственный бизнес буксовал, и денег у них попросту не было.

В ноябре 1990 г., не на шутку рассерженная, Рода дозвонилась до ассистентки Зиомека Келли и потребовала объяснений.

«Почему бы компании, которая разводит этих чертовых лошадей, не распродать их, раз уж она не способна как следует делать свое дело?» — резко спросила Рода.

«Как, а вы разве не слышали? — удивилась Келли. — Они же обанкротились».

Рода потребовала соединить ее с Зиомеком и осыпала его градом вопросов. И тут выяснилось, что финансовое положение ее матери гораздо хуже, чем она могла бы вообразить. Оказывается, Фанни владела не акциями, как считала Рода, а какими-то непонятными долями в товариществах, хотя она могла бы поклясться, что ни о чем подобном и речи не было, когда они обсуждали с Зиомеком инвестиции Фанни. Мало того что эти товарищества действовали из рук вон плохо, так еще и доли в них нельзя было продать. В отличие от акций и облигаций реального рынка для их продажи и покупки не существовало. Все, что остается ее матери, сказал на прощание Зиомек, так это набраться терпения и надеяться, что дела у товариществ выправятся.

Но времени ждать у них не было, они с Бернардом и так уже просрочили несколько платежей по ипотеке Фанни. Рода объяснила их трудности ипотечной компании и предложила переоформить документы на дом, если Фанни будет позволено остаться в нем на правах арендатора. Но ей ответили, что единственный вариант — лишение прав на выкуп, так что Фанни придется съехать.

Рода припарковала машину на площадке позади домика матери. «А может, не расстраивать ее сегодня? — вдруг подумалось ей. — Пускай хоть сегодняшний день будет ей в радость».

Она подошла к дому и, постучав, распахнула дверь. Фанни уже приготовилась к выходу и ожидала дочь на кухне. На ней был сарафан в ярких цветочках. Рода наклонилась поцеловать мать, а потом присела рядом за стол и завела болтовню о том о сем.

Но Фанни сразу почувствовала неладное. «Что с тобой? — спросила она. — Ты так напряжена и вроде нервничаешь. Что-то случилось?»

На мгновение Рода запнулась, а потом выпалила: «У нас неприятности, мамочка». Голос ее дрожал, когда она продолжала: «Даже не знаю, как и сказать тебе. Но лучше уж сразу всю правду, без обиняков».

Следующие несколько минут Рода сбивчиво излагала суть дела. Она рассказывала о снижении доходов от вложенных денег, о товариществах, о том, как ходила в ипотечную компанию и как провалились все их с Бернардом попытки найти выход из создавшегося положения.

Мать слушала молча, не перебивая. Казалось, до нее не доходит страшный смысл сказанного.

Рода остановилась перевести дух. «В итоге мы потеряли этот дом, мам, — промолвила она, — конечно, мы постараемся что-нибудь придумать. Может, дела повернутся к лучшему. Я обещаю, что сделаю все возможное. Но нам придется заняться поисками другого жилья для тебя».

В кухне повисла тишина, и вдруг ее прорезал какой-то хриплый придушенный горловой звук — Рода в жизни не слышала ничего подобного. Это был вопль отчаяния ее матери.

Потом Фанни заплакала. «Ну почему они хотят выбросить на улицу старуху? — всхлипывая, вопрошала она. Горькие слезы катились по ее щекам. — Я не хочу лишаться дома, не хочу никуда уезжать отсюда!»

Рода присела на корточки возле ее кресла и обняла плачущую мать.

«Это мой дом, мне здесь так нравится, — рыдала Фанни, — ну пожалуйста, ну можно я останусь здесь!»

Рода не могла найти слов, чтобы хоть как-то утешить несчастную женщину, ее переполняли чувство вины и острое сознание, что все пропало. Она и сама теперь плакала, сквозь слезы все пытаясь вымолить прощение у своей безутешной матери.

Казалось, они просидели так целую вечность. Рода обнимала мать и никак не могла успокоить ее. Но вот слезы Фанни иссякли и она взглянула на дочь.

«Рода, — тихо спросила она, — а куда подевались все мои деньги?»

Август 1993 г. Сан-Диего, штат Калифорния

Майк Пискителли опустил глаза на стальной корпус «магнума» калибра 0.357. Серебристый металл блестел как зеркало, на ребристых боках револьвера играли отблески от горевшего в спальне света. Так револьвер словно благодарил своего владельца за тщательный уход.

Потом Пискителли перевел взгляд на висевшее на стене зеркало. И почти не узнал свое отражение. При всей своей долговязости и худобе он никогда еще не выглядел таким исхудавшим, как сейчас. За последние месяцы он потерял несколько килограммов. От хронической бессонницы под глазами залегли темные круги, что придавало ему изможденный вид.

Какие страшные перемены произошли в жизни, как много он потерял!

Все еще разглядывая свое отражение, Пискителли медленно поднял револьвер. Так же медленно просунул дуло между зубами. Потом остановился и некоторое время сидел неподвижно, глядя в зеркало на свое лицо с вставленным в рот дулом револьвера.

Несколько лет назад он и вообразить не мог, что дойдет до такого. Пискителли по жизни был счастливчиком. Имея за плечами всего год в колледже и опыт работы в оптовой торговле алкоголем, он в начале 1980-х стал брокером и сумел подняться до положения ведущего агента по продажам Prudential-Bache, третьей по величине брокерской фирмы США. Он зарабатывал почти 200 тыс. долл. в год; он женился на женщине, которую любил; он считал добрыми друзьями многих из 125 своих постоянных клиентов.

Но потом ложь разрушила все, всю его жизнь — та ложь, которую внушала ему его фирма, ложь, которую он потом послушно повторял своим клиентам.

Именно ложь в 1986 г. привела его в Prudential-Bache. В тот год менеджер филиала фирмы в Ранчо Бернардо Льюис Джейкобсон переманил Пискителли из Merrill Lynch, соблазнив рассказами о товариществах с ограниченной ответственностью, которые организовывала Pru-Bache, чтобы сколачивать пулы из средств мелких инвесторов для приобретения дорогостоящих активов вроде многоквартирных жилых домов, нефтяных скважин и самолетов. По словам Джейкобсона, товарищества Pru-Bache на Уолл-стрит считаются самыми лучшими. Они обеспечивали участникам не только солидный доход, но и существенную налоговую оптимизацию. А кроме того, в отличие от других фирм, брокеры Pru-Bache помимо внушительных комиссионных пользовались правом на участие в будущих прибылях товариществ, иными словами, получали дополнительные денежные суммы, за счет которых могли сформировать индивидуальный пенсионный план, не выложив ни гроша из собственного кармана.

Джейкобсон почти полгода уламывал Пискителли перейти в Pru-Bache. Наконец тот уступил. И, как казалось, не напрасно — очень скоро Пискителли стал одним из лучших агентов по продажам. Его задача состояла в том, чтобы консультировать клиентов по вопросам диверсификации их инвестиционных портфелей. Для этого Пискителли пользовался компьютерной программой, которой его снабдила Pru-Bache. А программа почти всегда выдавала рекомендацию вложить существенную часть денег клиента в товарищества Prudential-Bache.

Пискителли никогда не просматривал объемистые, набранные мелким шрифтом юридические документы товариществ. На это у него не было ни времени, ни желания. По примеру большинства других брокеров Пискителли изучал рекламные материалы, опять же предоставляемые фирмой. Считалось, что все юридические тонкости регистрационных документов товариществ изложены там простым понятным языком. От Пискителли требовалось лишь пересказать содержание рекламы своим клиентам. Товарищества, рассказывал он, предоставляют возможность безопасных инвестиций, а некоторые из них столь же надежны, как сертификаты или банковские депозиты. Инвесторам гарантирована солидная прибыль, ведь доходность товариществ достигает 13–19 %, причем часть денег не облагается налогом. Мало кто из клиентов мог устоять против такого соблазна. К 1988 г. суммарная стоимость долей товариществ Pru-Bache, проданных Пискителли друзьям и клиентам, перевалила за 9 млн долл. Рекламные материалы так заманчиво расписывали выгоды этих инвестиций, что Пискителли, не удержавшись, приобрел несколько для себя.

Однако с конца 1980-х гг. стало твориться что-то ужасное. Товарищества Prudential-Bache начали разваливаться как карточные домики, и первым — самое крупное, VMS Mortgage Investment Fund. Средства этого товарищества были размещены в недвижимость и гарантировали инвесторам высокую прибыль в течение трех лет, а затем полную окупаемость первоначально вложенного капитала. Но вместо этого VMS Mortgage просто лопнуло. Ни о какой некогда гарантированной прибыли больше не шло и речи, а львиная доля основного капитала бесследно исчезла. Многие друзья Пискителли, лишившись гарантированного дохода, вдруг с ужасом поняли, что придется оформлять вторичную закладную на свои дома — иначе они не могли бы продолжать жить на заслуженном отдыхе. Узнав об этом, Пискителли стал названивать в Нью-Йорк директорам Pru-Bache, требуя объяснить, что происходит. Увы, он был всего лишь одним из сотен издерганных, раздраженных брокеров компании по всей стране, ежедневно осаждавших головной офис звонками. Кончилось тем, что в Нью-Йорке просто перестали снимать трубку.