Алеша Драконыч Шелонин Олег
— И-и-их! — Метла, прошуршав прутьями по золотой горе, затормозила перед носом дракона. — Чешуйчатый! Как делить будем? — вопросила Яга, вываливая перед ящером добычу. Задремавший в пути сверток шмыгнул носом и открыл глаза.
— Только сегодня родилась, — удивился дракон, — а уже с глазками.
— Это я в нее магию ввалила, — объяснила Яга, — чтоб не пищала и развивалась быстрее. На фига мне лишние проблемы?
— Молодец, — одобрил Ойхо.
— Так как делить будем?
— Чего?
— Как чего? Добычу! — ткнула Яга в золотой склон.
— Все-таки здорово ты ее, — расстроился Васька, карабкаясь по стене пещеры. — Предлагаю на щелбаны больше не играть.
— Да, — согласился дракон, — щелбаны не для средних умов. Это вам не на деньги, шмеккеры…
— Шмеккеры это кто? — жизнерадостно поинтересовалась Яга.
— Шмеккеры — это вы, жулики, — пояснил Ойхо. — Разворачивай добычу — начнем делать опись.
На этот раз до ведьмы дошло, что добыча — это все-таки сверток, а не гора, на которой восседал дракон. Что-то в слове «опись» было с ним созвучно.
— Во! Смотри! — начала она расхваливать товар. — Смотри, какая прелесть! Две ручки, две ножки и голова!
— А ты не заметила у нее чего-нибудь лишнее? — хмыкнул дракон.
— Мало ли у кого чего лишнее! — ринулась в атаку Яга. — У твоего братана, например, вместо одной головы три, так что молчи!
— Вот дура! — простонал дракон. — Нашла с кем сравнить. Я на природном золоте воспитан, а он на ядерных отходах.
— На че-о-ом?
— Отходах… Хотя какие у нас отходы? Еще ничего не переработано. Я, как по фазе сдвинул, сразу понял, почему у него в пещере так фонит. С ураном шутки плохи. Впрочем, речь не о том. Ты мне скажи… Роксана царевна?
— Ну…
— Тогда откуда у нее между ножек хвостик?
— Может, тоже на отходах воспитывалась? — задумалась Яга.
— Н-дас-с-с… влипли. — Морда дракона приблизилась к распотрошенному свертку, сметая ведьму с пути.
— Мама… — радостно пискнула добыча, вцепляясь всеми четырьмя ручками и ножками в нависающие над ней усы.
— Я это… скорее папа, — смутился дракон.
— Мама, — упрямо заявила «Роксана», затолкала себе в рот усы и зачмокала губами, пытаясь хоть что-нибудь оттуда высосать.
— Ребенок голоден! — ужаснулся дракон.
— Я тоже, — призналась Яга.
— Васька! — сдернул Ойхо кота со стены.
— Чего изволите? — угодливо выгнул спину кот.
— Присмотри за хозяйкой, чтоб не откопалась раньше времени. — Левая задняя лапа дракона вырыла глубокую яму в золотой горе, правая сунула туда Ягу и старательно прикопала. — За заложника головой отвечаешь!
Ойхо осторожно освободил из плена усы, сделал младенцу «козу» когтями-ятаганами, зачерпнул из родной кучи солидную горсть, тяжело вздохнул и выполз из пещеры. Захлопали крылья.
— Низко пошел, — задумалась Яга. Из золотого склона торчала только ее голова. — Никак к дождю…
— Угу, — согласился кот. — Только вот к какому? Ты скажи, он на твоей памяти хоть один золотой добровольно из пещеры вынес?
— У-у-у… — С расстройства Яга начала приходить в себя.
— Му-у-у…
В пещеру влетел дракон, держа в когтях двух насмерть перепуганных коров.
— За целую горсть всего две коровы?! — возмутилась Яга.
— Я стадо прикупил, — пропыхтел дракон, пытаясь выжать над младенцем первую.
— Стадо? — подпрыгнул Васька. — Но кто ж так доит? Смотри, у нее уже и глазки вывалились, и язык наружу…
— А как надо?
— Тазик давай! И уйди в сторону, вегетарианец!
Тазик у дракона был. Он вытащил его из подсобки, откуда перед этим вытаскивал компьютер. Полузадушенная корова благодарно лизнула кота шершавым языком и начала доиться, подпрыгивая над тазиком, яростно шлепая выменем по жестяному днищу. Во все стороны полетели молочные брызги.
— Учись, пока я жив! — гордо мяукнул Васька.
Дракон, стараясь не дышать, деликатно подсунул под зажмурившуюся в ужасе буренку усы, макнул их в образовавшуюся белесую лужицу на дне и направил в рот младенцу. Тот довольно зачмокал.
— Будешь у меня главным пастухом.
— А я? — поинтересовалась Яга.
Дракон задумчиво посмотрел на торчащую из горы голову старушки.
— Либо мамкой, либо…
На этот раз ведьма сообразила сразу: альтернативы нет и не будет.
— Согласна!
— На что?
— На все.
Ойхо выдернул ее из склона и подтолкнул к ребенку.
— Папа! — обрадовалась «Роксана».
— Меня вообще-то мамой назначили, — засомневалась старушка.
— Папа, — обиделся малыш и разразился громогласным ревом.
— Ты не выделывайся! — рыкнул дракон. — Нянчи давай! Это… песенку спой или еще чего…
Яга подхватила ребенка на руки и запрыгала с ним по пещере.
- Ля-ля-ля-ля-ля-ля,
- Наша детка хороша.
- Ля-ля-ля-ля-ля-ля,
- Денег нету ни шиша!
Как ни странно, под этот дикий хит ребенок мгновенно заснул.
— Здорово у тебя получается, — одобрил Ойхо, приблизив морду к ребенку.
— Кончай тут на дитенка своими миазмами дышать! — зашипела Яга на дракона. — Иди детскую приготовь! Я тебя, маленькая, никому не продам, — чмокнула ведьма младенца, — а Черномор себе еще заведет…
Дракон сел на хвост, задумчиво почесал задней лапой за ухом.
— Нет. На щелбаны больше не играем. Только на деньги. Все равно теперь в семье останутся…
4
18 лет спустя.
Африка. Магриб. Штаб-квартира местного колдуна
— Вано, вставай…
— Хр-р-р…
Вано натянул бурку на уши и захрапел еще громче.
— Вставай, Вано. — Попугай попытался стянуть импровизированное одеяло с хозяина, запутался в шерсти и грохнулся на джигита, заодно клюнув его в затылок. — Учитэль послэ вчэрашний урок савсэм балной. Лэчить надо, да?
Вано с трудом приподнялся, выпутал настырную птицу из своих иссиня-черных волос, поставил на пол и попытался сделать грозный взгляд.
— Уйды, Ара…
— Нэт, — упрямо мотнул клювом попугай. Он был не менее сонный, изрядно потрепанный, но мужественно стоял на своем. Вано вздохнул. Было ясно, что поспать вволю ему сегодня не удастся.
— Что я вчэра изучал, помныш?
— Как прэвратыть воду в вино.
— Вах! Палучилось…
— Нэт! Учитэль сказал: его банановый чача лючшэ!
— Нэ вэрю! Лючше наш грузынский вино ничего нэт!
— Я тожэ так думай. Пошлы колдун лэчить.
Вано встал с циновки, подтянул кожаный с посеребренной чеканкой пояс, подкрутил усы и двинулся на хозяйскую половину. Ара, неуклюже переваливаясь на нетвердых лапках, поплелся следом, волоча за собой бессильно поникшие крылья. Они были очень похожи. Стройный высокий горец лет тридцати и упитанный, размером с приличную курицу, попугай, недавно справивший свой столетний юбилей. Оба сравнительно молоды, горбоносы и, как читатель, вероятно, заметил, красноречивы. За три года общения с учеником магрибского колдуна попугай перенял у джигита почти все его привычки. В том числе и характерный кавказский прононс. Жилище колдуна представляло собой тростниковую хижину, разделенную на две половины. Перегородкой служил полог, сшитый из львиных шкур. В проходной комнате с выходом наружу жил Вано со своим пернатым другом, в отдельной, изолированной — его учитель.
На хозяйской половине их ждал сюрприз. Посреди комнаты стояли два огромных пустых чана. Один еще сохранил зловоние банановой чачи, второй благоухал тончайшим ароматам элитного грузинского вина, а между ними торчали голые пятки учителя. Они выглядывали из-под просторной джеллабы, которую магрибский колдун на их памяти не снимал ни разу.
— Учитэль, Вано прышол, — доложил Ара, — лэчить будэт.
Колдун молчал. «Лекарь» на глазок оценил объем продегустированных накануне емкостей, почесал затылок и вынес предварительный диагноз:
— Атравылся.
Ара, помогая себе клювом, взобрался на колдуна.
— Точно, — подтвердил он, — дывадцать сэмь раз.
Джигит подошел ближе. Из спины учителя торчал кинжал. Попугай деловито пересчитывал на его теле дырки.
— Ара, — расстроился Вано, — что он тэбэ плохого сдэлал?
Попугай задумался.
— Нэ помню, — честно признался он.
— Нэхорошо, Ара, — загоревал Вано, переворачивая тело наставника. — Настоящий джигит рэжэт спэрэди, а ты… вах! — Из груди колдуна торчал еще один кинжал. От того, что торчал в спине, он отличался только габаритами. Был массивнее и больше как минимум раза в три. — …Вот я и говору, — захлопал глазами Вано, — настоящий джигит рэжэт спэрэди.
— А я, значыт, нэ настоящий? — возмутился попугай, ныряя в чан с остатками банановой чачи. Похмелившись, Ара вытер крылом клюв, выпорхнул обратно и разразился гневной тирадой: — Ты нэ прав, кацо! Я ему по-харошэму говору… — Попугай на мгновение запнулся. Он в упор не помнил, что по-хорошему говорил накануне колдуну, но разве такая мелочь может заткнуть клюв гордой птице? — …А он… Мы, грузины, народ гарачий. Выхватил кинжал и с размаху ка-а-ак…
— В спину зачэм, Ара?
— Что я его, разварачивать буду, да?
— Логично… все равно нэ харашо. Что тэпэрь дэлать будэм? — сердито воздел руки кверху Вано, и в них тут же плюхнулась толстая увесистая книга.
— Мой похождэний по тысяча и одна ночь, — по слогам прочел джигит. — Путэвой замэтк… Слюшай, учитэль днэвник, да?
Здоровье попугая после доброго глотка чачи окрепло настолько, что он самостоятельно сумел расправить крылья и вспорхнуть на плечо друга. Вано раскрыл фолиант. Страницы его были девственно чисты.
— Нэ понял.
«Сейчас поймешь…» — прошипел в его голове чей-то змеиный голос.
— Ара, ты чито-то сказал?
— Нэт. Смотры, кровь.
Действительно, из страниц дневника сочилась кровь. Она растекалась по желтоватой поверхности пергамента и застывала, сложившись в замысловатую арабскую вязь.
— Мнэ канэц, — медленно начал переводить Вано. — Пэрэд смэртью заклынаю вас выполныть мой паслэдний воля, убыйц!
— Вах! Зачэм так нэхарашо говорыт! — возмутился попугай.
— Ара, — нахмурился Вано, — памалчы. Это тэпэрь наш свящэнный долг!
Если бы джигиты смотрели в тот момент на колдуна, а не в его дневник, то обязательно б заметили, как на мертвых губах мелькнула довольная ухмылка.
— Читай далшэ, — сердито буркнул пернатый джигит.
Последняя воля колдуна была довольно проста. От злодеев требовался сущий пустяк. Отправиться в славный город Багдад, купить в лавке Пройдохи Али, торговавшего пряностями, волшебный порошок, после чего, свалив куда-нибудь в уединенное место, провести подробно описанный в дневнике ритуал вызова духа какой-то там пещеры, набиться к нему в гости, свистнуть оттуда все волшебные ценности и осчастливить ими человечество. А осчастливить, согласно перечню, было чем: дубинка-самобойка, чувяки-скороходы, неиссякаемая склянка с живой водой…
— Вах! Какой благородный чэловэк! — воскликнул Вано. — Сэбэ ничэго нэ папрасыл, да? Всо для людэй! А мы его зарэзали! Нэхарашо!
— Нэхарашо, — согласился попугай. — Давай ему дубинка подарим?
— Нэт. Живой вода!
С этими словами джигит выдернул из груди учителя кинжал, удивленно посмотрел на абсолютно чистое лезвие и сунул его в ножны. С другой стороны колдуна ту же операцию повторил его пернатый друг. Освободив, таким образом, учителя от инородных тел, Вано скрестил ему руки на груди и проникновенно произнес.
— Спи спакойно, дарагой друг. Мы тэбя ныкогда нэ забудэм. А тело твое…
— Протухнэт, — мрачно сказал попугай.
— Пачэму?
— Пока до Багдада дойдэм…
— Э-э-э, дарагой, консэрвы в томатном соусэ кушал? Вкусно? Сэйчас в гроб запакуем, чары наложим, как огурчик свэжий будэт! Я такой силный магий знаю…
«Какой гроб, зачем гроб…» — заметались в голове джигита панические мысли магрибского колдуна.
— Ара, ты апять чито-то сказал?
— Нэт. Но скажу… потом.
Перед джигитами возник хрустальный гроб на золотых цепях. Несколько мгновений он повисел в воздухе и, обидевшись на то, что никто не спешит зафиксировать его в этом положении, со звоном рухнул на пол.
Пробуждение спящей красавицы было ужасным.
— Идиот, куда целуешь…
Она потерла зашибленный копчик. И только тут до нее дошло, что прекрасного принца рядом нет. Хрустального гроба тоже.
— Сперли…
Лейла попыталась встать, со стоном схватилась за свой стройный стан, открыла ротик и… лучше вам этого не слышать. В принципе бедняжку можно было понять. Такой подлянки она не ожидала. Предпочесть ее прелестям какую-то жалкую стекляшку, пусть даже из горного хрусталя…
— Ну, попадись ты мне теперь, прекрасный принц… — И это были самые ласковые слова проснувшейся красавицы с момента пробуждения.
Такого развития событий магрибский колдун не ожидал. Его далеко идущие планы трещали по всем швам. Чародей лежал в хрустальном гробу и тихонько потел от страха. Надо сказать — основания для волнений у него были. Во-первых, джигит-недоучка. Когда он ворожил, учитель старался держаться подальше, ибо результаты его ворожбы предсказать было невозможно. Во-вторых, гроб. Его колдун узнал сразу. Такие гробы у горных гномов заказывал только Кощей, для каких-то своих, непонятных северных обрядов.
«Подлец, — тоскливо простонал учитель в голове Вано, — под славянского бога подставил. Может, свалить?»
Поздно! Тело колдуна уже плавало в чистейшем медицинском спирте. Сверху легла крышка. Да, эту магию Вано изучил в совершенстве.
— Ара, ты все-таки чито-то сказал.
— Нэт, — упрямо мотнул гребешком попугай.
«Халасо-то как…» — пьяно булькнул в голове Вано смутно знакомый голос.
— Вах! — сообразил Вано. — Ко мнэ дух учитэль прышол.
— Гоны его!
— Зачэм? Лучшэ памянэм. — Джигит провел пальцем по периметру гроба, запаивая наглухо края.
— Наливай, — оживился Ара, — у мэня радылся замэчатэлный тост!
В чанах заплескалось духмяное грузинское вино, к дегустации которого джигиты немедленно приступили, не подозревая того, что их безответственные действия сорвали Кощею Бессмертному гениальный план покорения вселенной. Его главное оружие в задуманной им операции — Лейла, вместо того чтобы мирно дрыхнуть в своем гробу, дожидаясь прекрасного принца, в этот момент крушила приставленную к ней бессмертным злодеем не совсем трезвую охрану, пытавшуюся отловить ее прямо у выхода из пещеры. Отведя таким образом душу, кипящая от негодования принцесса попинала напоследок разбросанные в хаотическом беспорядке неподвижные тела и решительным шагом двинулась самостоятельно устраивать свою судьбу.
5
Порубежье между Русью и самостийной Украиной.
Дремучий бор. Шесть месяцев спустя
— Да лезь же… лезь, тебе говорят! — Юноша поднатужился, упершись в мохнатый зад.
Медведя подбросило вверх еще на полметра. Он свесил голову вниз, грустно посмотрел на своего мучителя, сыто икнул и съехал обратно, царапая когтями коричневую кору.
— Гад! Совести у тебя нет! Я ж говорю, батя болен…
Получив пинка под зад, Михайло Потапыч меланхолически почесал пострадавшее место, после чего заснул прямо под сосной.
— Тьфу! — Алеша сел на мирно посапывающую тушу, вытер со лба пот, взглянул на часы. — Нет, тебя не добудишься. Придется самому.
Если «Сейко» не врали, то до экзамена у него всего полчаса. Юноша задрал голову. Тихо жужжащее дупло с лекарством для папы внутри было довольно высоко. Алеша поежился. Нет, высоты он не боялся, но когда-то давно, в детстве, его, сластену, здорово покусали пчелы, а потому с тех пор он для этой цели использовал товарищей с более толстой шкурой. Однако сегодня не повезло. Голодных товарищей рядом не было, а обожравшийся малиной медведь работать отказывался категорически.
— Значит, так… — начал мысленно репетировать предстоящую акцию витязь. — Руку туда… — рука юноши сделала загребающий жест, — потом оттуда, и деру! Ну, с богом!
Алеша поднялся, одернул кожанку, усеянную многочисленными медными заклепками, пригладил ирокез на голове (последний писк моды, которым он хотел порадовать папу) и быстро, как обезьяна, взметнулся вверх.
— Главное, не дать им опомниться…
Рука отрепетированным жестом вырвала из дупла соты вместе со всем роем. Рой обалдело посмотрел на Алешу. Алеша не менее обалдело посмотрел на рой и начал вытряхивать его обратно в дупло.
— Уй, вас тут скока-а-а…
Первым опомнился рой.
— Ой!!!
Три черных жала воткнулись в крылья носа незадачливого бортника. Юноша, ломая сучья, рухнул вниз, на лету освобождая нос от инородных тел правой рукой. Левая прижимала к кожаной безрукавке экспроприированный мед. В глазах потемнело…
Пришел в себя Алеша от свиста ветра в ушах. Он галопировал, вцепившись в мохнатые уши, на обезумевшем от страха медведе. Сзади гудел рой. Между ушей Потапыча лежали соты, истекая желтыми тягучими каплями.
— Михайло, не туда. — Алеша резко повернул голову мишки в сторону черного замка.
Поворот был настолько крутой, что его скакун вместе с сотами умчался в указанном направлении, а наездник кубарем улетел в кусты, ломая по пути тонкие ветки молодой ольхи. Рой сделал плавный поворот и исчез за деревьями. Он шел по запаху.
Поднявшись, Алеша сердито пнул ни в чем не повинную березку, заставив ее преломиться пополам, и, спустив таким образом пары, побрел домой. Не часто он возвращался без добычи. Нет, голодать его семье не приходилось. Свежатина к столу всегда была, а вот с лекарствами… Была здесь какая-то тайна. Сколько раз его мама одним мановением руки, шепотком, заклинанием поднимала на ноги заболевших буренок, сов, мышей, а вот папу не может… или не хочет? А у него не получается. Чего только ни пробовал. И подорожник, и малину, и… короче, все, что в лесу растет, скармливал, а папе все хуже и хуже. Сколько раз говорил: давай ветеринара пригласим. Отказывается!
Занятый этими горькими мыслями, юноша не заметил, как ноги принесли его к Черному Замку, у основания которого темнел вход в пещеру.
— Ну вот, сыночек на ноги встал, — донесся до него оттуда слабый голос отца. — Теперь и помирать не страшно.
— Говорила тебе: экономней надо было быть! — сердито прошипела мама Яга. — Все золото на ентих антихристов грохнул. Как хочешь, но больше ни одной монетки не дам!
— Неси! — Голос папы окреп. — Я свое слово всегда держу.
— Не понесу!
— Спалю, ведьма!
— Дур-рак!
Послышалось шуршание. Алеша осторожно сунул голову внутрь. Мама, пыхтя от натуги, волокла вверх по ступенькам в тренажерный зал мешок золота.
— Ящерица недоделанная! Помирать собрался… Сыночек извелся весь, лекарство по всему лесу ищет… Вот скажу ему, куда твое лекарство уходит…
— На пару дней мне хватит. — Ойхо посмотрел на три последние монетки, лежащие перед его мордой. — А может, и на три. — Дракон осторожно подцепил один золотой и начал втирать его в свою чешуйчатую шкуру. — А потом сынка в путь-дорогу. Невесту добывать. Не в деньгах счастье…
— А в их количестве, — прошептал потрясенный Алексей, медленно оседая у входа. — Особенно для тебя…
Дверь в тренажерный зал, занимающий весь первый этаж Черного Замка, с треском распахнулась. Юный атлет двинулся в сторону татами, на ходу приглаживая ирокез. В глубине зала мерцали порталы, из которых с достоинством выходили экзаменаторы. Алеша мрачно посмотрел на сэнсэев. Учителя, отвесив почтительные поклоны друг другу, не спеша двинулись каждый к своему мешку.
— Солидный гонорар, — пробормотал юноша.
Теперь он понимал, что в каждом — минимум три года жизни для отца. Лицо Алексея окаменело. Пинком ноги откинув в сторону подвернувшуюся на пути штангу, вышел в центр.
— Пасиму не в кимоно? — сурово спросил Хунь Чо Ли, поправляя свой черный пояс. Лучший специалист по айкидо и кунг-фу Поднебесной неодобрительно покосился на довольно экзотический наряд ученика.
— Без надобности, — буркнул Алеша.
— Наса усеника сегодня плохая, — сказал О’Мура, задумчиво почесывая плечо. Рука, словно невзначай, нащупала рукоятку катаны, замаскированной за спиной в складках черного трико лучшего ниндзя Страны восходящего солнца.
— Обычное волнение перед экзаменом, — успокоил коллег Николай Семенович, заинтересованно глядя на ученика.
— Все нормально, — хмуро буркнул витязь. — Просто хочу узнать, чего я стою без кимоно. Чему научился и, главное, у кого научился…
— Ясненько. — Николай Семенович окинул глазами зал в поисках подходящего оружия. Он преподавал русский стиль, и обычно оно, оружие, ему было без надобности, но внутренний голос говорил, что сегодня без этого не обойтись. — Ну, насчет первого — чему, понятно, а вот насчет второго не совсем понял.
— Сейчас поймете, — мрачно посулил Алеша. — Предлагаю ужесточить правила выпускных экзаменов. Раньше вы просто получали плату за обучение, а сегодня вам ее нужно отвоевать. Можно пользоваться любым оружием, можно нападать на меня скопом, можно по одиночке. Без разницы. В любом случае проигравший уходит без всего. Выигравший забирает все. Идет?
Сэнсэи переглянулись.
— А твоя месок? — поинтересовался О’Мура.
— Да? — сунул за пояс большие пальцы рук Хунь Чо Ли.
— Мои коллеги, — хмыкнул Николай Семенович, — намекают, что ты тоже должен что-то поставить. Жертвую свой мешок. Я за эти годы на тебе столько заработал…
— Не надо! Сейчас принесу.
Алеша был человек гордый. Лишнего мешка у него, разумеется, не было, но он был уверен, что что-нибудь придумает. Опрометью бросился назад — в недоступную для сэнсэев часть замка.
— Что, уже? — удивился дракон.
— Все только начинается, — успокоил его витязь.
Глаза юноши заметались по пещере, которую ослабевший Ойхо последнее время уже не покидал. Взгляд его упал на мышеловку. Их в замке было много. Васька неплохо ладил с летучими мышами, а вот ползучих почему-то недолюбливал. Эта мышеловка была особенная. Ее Васька заказывал у горных гномов, куда летал в отпуск полгода назад. Тогда они еще могли себе это позволить.
— О! То, что надо! Папань, сенсеям подарочек сделать хочу. Преврати ее во что-нибудь подходящее. А то все золото да золото.
— Приболел я, — расстроенно вздохнул дракон, — силенки уже не те.
— А морок навести сможешь?
— Морок смогу. Да разве ж это подарок?
— Еще какой, — успокоил Алеша. — Я типа приколоться хочу. Что-нибудь такое, чтоб у них глазки загорелись, а потом мы вместе посмеемся.
— Проказник… Ладно, попробую.
Ойхо начал колдовать. Мышеловка в руках юноши довольно ощутимо нагрелась.
— Что видишь?
— Мышеловку.
— Точно мышеловку? Не саблю?
— Нет.
Читать бесплатно другие книги:
