История призрака Батчер Джим
— Ну?
Сэр Стюарт засунул руку в карман пальто и вытащил что-то, напоминающее курительную трубку. Он набил её чем-то из кисета, чиркнул старой деревянной спичкой и затянулся. Дым поднимался наверх, пока не коснулся потолка машины, где он превратился в тонкий слой мерцающей эктоплазмы — остаток призрачной энергии, когда она становится материальной.
— Если слушать его, — наконец, сказал он, указывая на Морта, — в последние несколько месяцев мир катится к чёрту. Но лично я не вижу никакой разницы. Всё перевернулось с ног на голову ещё в то время, когда появились компьютеры.
Я фыркнул.
— И что поменялось?
— Говорят, что ты убил всю Красную Коллегию вампиров, — сказал сэр Стюарт. — Насколько это верно?
— Они похитили мою дочь, — сказал я. Я попытался говорить нейтральным тоном, но вышло слишком резко и грубо. Я даже не знал о существовании Мэгги, пока Сьюзен Родригес не появилась из ниоткуда после нескольких лет, проведённых за границей, и не попросила меня о помощи в спасении нашей дочери. Я намеревался вернуть её любой ценой.
Я вздрогнул. Я... совершил нечто, чтобы спасти ребёнка из чудовищных рук Красной коллегии. Поступки, которыми я не горжусь. Поступки, которые мне не представлялось возможным совершить даже во сне.
Я до сих пор помнил горячие всплески красного под моими пальцами от перерезанного горла. И мне пришлось в напряжении склонить на мгновение голову, чтобы уберечь свою память от всех этих мыслей, бушующих во мне во всем своем отвратительном великолепии. Мэгги. Чичен-Ица. Красный Король. Сьюзен.
Кровь Сьюзен... повсюду.
Я заставил себя говорить с сэром Стюартом.
— Я не знаю, что ты слышал. Но я пришёл и забрал мою девочку назад, и отдал её в хорошие руки. Её мать и множество вампиров умерли, когда это закончилось.
— Все до одного? — спросил сэр Стюарт настойчиво.
Я немного помолчал перед тем, как кивнуть.
— Может быть. Да. Я имею в виду, я не могу произвести перепись. Заклинание могло пропустить самых молодых, в зависимости от деталей их превращения. Но каждая тварь вблизи меня умерла. И заклинание означало, что мир будет очищен от всех, на кого оно нацелено.
Морт издал задыхающийся звук.
— Невозможно... Я имею в виду, Белый Совет разве не будет расстроен по этому поводу? В смысле, из-за убийства с применением магии?
Я пожал плечами.
— Красный король собирался использовать для заклинания восьмилетнюю девочку. Если Совету не нравится, каким образом я остановил это, они могут поцеловать мою нематериальную задницу, — я заметил, что хихикаю. —Кроме того, я убил магией не смертных, а вампиров. И, в любом случае, что они собираются делать? Отрубить мне голову? Так я уже мёртв.
Я увидел, как Морт и сэр Стюарт обменялись взглядами через зеркало заднего обзора.
— Почему ты так зол на них, Гарри? — спросил Морт.
Я нахмурился, глядя на него, а затем на Стюарта.
— Почему я чувствую, что сейчас должен лежать где-нибудь на кушетке?
— Тень появляется, когда что-то значительное остается незавершённым, — сказал сэр Стюарт. — Часть нашей работы состоит в том, чтобы выяснить, что так сильно заставляет тебя держаться за свою жизнь. Это означает задавать вопросы.
— Что? Тогда я смогу идти по своим делам? Или вроде того?
— Иначе говоря, оставить меня в покое, — пробормотал Морт.
— Что-то в этом духе, — быстро сказал сэр Стюарт, до того, как я успел подколоть Морта. — Мы просто хотим помочь.
Я бросил взгляд на сэра Стюарта, а потом на Морта.
— Вот чем вы занимаетесь? Отправляете призраков на покой?
Морт пожал плечами.
— Если этого не делать, то кладбищенские места в этом городе закончатся довольно быстро.
Я задумался об этом на мгновение и сказал:
— Тогда почему ты не упокоил сэра Стюарта?
Морт ничего не сказал. Его молчание было колючим и каменным.
Сэр Стюарт подался вперёд, чтобы положить руку на плечо Морта, показалось, слегка сжал его и отпустил. Затем сказал мне:
— Кое-что нельзя исправить, приятель. Ни всей королевской конницей, ни всей королевской ратью.
— Ты тут застрял, — спокойно сказал я.
— Если бы я застрял, это бы означало, что я настоящий сэр Стюарт. Я не он. Я всего лишь его тень. Некоторые, тем не менее, могут считать иначе, я полагаю, — сказал он. — Я предпочитаю воспринимать это по-другому. Я считаю себя кем-то, кто действительно был создан с конкретной целью своего существования. У меня есть причины быть тем и чем, кто я есть, и там, где я есть. Сколько народу из плоти и крови может сказать о себе то же самое?
Я нахмурился, словно вглядывался в заснеженную дорогу впереди нас.
— И в чём твоя цель? Приглядывать за этим неудачником?
— Эй, я сижу здесь, — возмутился Морт.
— Я помогаю другим потерянным духам, — сказал сэр Стюарт. — Помогаю им найти какое-то решение. Помогаю им научиться, как не сойти с ума, если их судьба стать Маном. Или, если они превращаются в лемуров, я помогаю им уйти в небытие.
Я повернулся к нахмуренному сэру Стюарту.
— Это... своего рода, сухой остаток.
— Что-то вроде того, — ответил он спокойно.
— Значит, ты Ман, да? Как старый римский родовой призрак?
— Всё не так просто, Дрезден. Ваш собственный Белый Совет — это целая куча знаменитых персонажей, — сказал он. — Я слышал, их история уходит корнями в древний Рим.
— Да, — сказал я.
Он кивнул.
— И, как и римляне, они любят давать имена, классифицировать факты и рисовать схемы для мельчайших, постоянных и неизменных деталей. Правда же в том, что мир оставшихся душ не может быть легко систематизирован и определён. — Он пожал плечами. — Я живу в Чикаго. Я защищаю дом Мортимера. Я есть то, что я есть.
Я хмыкнул и спросил через несколько мгновений:
— Ты обучаешь новых призраков?
— Конечно.
— В таком случае, я могу задать тебе несколько вопросов?
— Непременно.
— Поехали, — пробормотал Морт.
— Окей, — сказал я. — Я призрак и пока это всё. И я могу пройти почти через что угодно, как я прошёл через дверь этой машины, чтобы попасть внутрь.
— Да, — сказал сэр Стюарт, слегка улыбаясь.
— Так как же моя задница не проходит через сиденье, когда я сажусь на...
Я был грубо прерван ощущением покалывания, вызванным прохождением через плотную материю, сначала в моей заднице и далее быстро вверх по спине. Холодный снег захлопал по моей нижней половине, и я испустил вопль чистого удивления.
Сэр Стюарт, очевидно, знал, что произойдёт. Он протянул руку, схватил меня за перед моего кожаного плаща и бесцеремонно втащил обратно в машину, усадив на сиденье рядом с ним, назад в пассажирское отделение. Я схватился за дверную ручку и сиденье передо мной для стабилизации, однако мои руки прошли прямо сквозь них. Я упал вперёд, крутнувшись, словно был в воде. И на этот раз моё лицо устремилось навстречу ледяной улице.
Сэр Стюарт снова затащил меня обратно и сказал слегка раздраженным тоном:
— Мортимер.
Морт ничего не сказал, но когда я в очередной раз сел, я не упал прямо через нижнюю часть машины. Он ухмыльнулся мне в зеркало заднего вида.
— Ты не проваливаешься сквозь днище машины, потому что на каком-то глубинном, инстинктивном уровне, ты воспринимаешь это как данность существования здесь, — сказал сэр Стюарт. — Ты совершенно уверен, что иллюзии, такие, как гравитация и прочность, являются реальными.
— Ложки нет, — сказал я.
Сэр Стюарт тупо на меня посмотрел.
Я вздохнул.
— Если я верю в иллюзорную реальность так сильно, то как же я могу проходить сквозь стены? — спросил я.
— Потому что ты убеждён, на том же самом уровне, что призраки именно это могут делать.
Я почувствовал, что мои брови пытаются встретиться друг с другом.
— Так... ты говоришь, я не падаю сквозь землю, потому что я не думаю, что должен?
— Правильнее сказать — ты полагаешь, что не должен, — ответил он. — Именно потому, как только ты активно рассмотрел эту идею, ты провалился в пол.
Я медленно покачал головой.
— Как я смогу удержаться, чтобы не повторить это снова?
— На данный момент Мортимер это предотвращает. Мой тебе совет: не думать об этом слишком много, — сказал сэр Стюарт серьёзным тоном. — Просто занимайся своим делом.
— Ты не можешь не думать о чем-то, — сказал я. — Быстро, не думай о фиолетовом слоне. Я тебя предупреждаю.
Сэр Стюарт засмеялся, широко улыбнувшись, но остановился и схватился за раненый бок. Я мог бы сказать, что это причиняет ему боль, но он продолжал сидеть с широкой улыбкой на лице.
— Обычно уходит больше времени, чтобы признать этот факт, — сказал он. — Ты прав, конечно. И будут моменты, когда ты будешь чувствовать, что не имеешь вообще никакого контроля над такими вещами.
— Почему? — спросил я, чувствуя себя слегка раздражённо.
Сэр Стюарт не обратил внимания на мой тон.
— Это то, через что проходит каждая новая тень. Это пройдёт.
— Ха, — сказал я. Я подумал об этом с минуту и сказал:
— Ладно. Это чертовски хуже, чем ходить с прыщами.
С переднего сиденья Морта послышался короткий сдавленный смешок.
Звёзды и камни, я ненавижу быть новичком.
Глава восьмая
Мёрфи унаследовала свой дом от бабушки, и ему было не меньше века. Её бабушка была известным развочиком роз. У Мёрфи же не было склонности к садоводству. Она наняла садовника заботиться о наследии её бабушки. Цветник перед фасадом был раза в четыре больше дома, но, покрывшись тяжёлым снегом, являл собой высохшее, мрачное местечко. Голые, колючие ветви, обрезанные предыдущей осенью, торчали молчаливыми скелетами из-под белого одеяла.
Сам дом был компактным, в колониальном стиле: одноэтажный, квадратный, крепкий и аккуратный на вид. Он был построен в то время, когда спальня десять-на-десять считалась хозяйской, и кровати обычно использовались несколькими детьми одновременно. После переезда Мёрфи обновила дом, покрыв его виниловым сайдингом, поставив новые окна и положив слой современной изоляции, и маленький домишко выглядел так, будто он может простоять ещё лет сто безо всяких проблем.
Рядом с домом был припаркован блестящий, чёрный, дорогой автомобиль, шины которого утопали в нескольких дюймах снега на обочине. В районе, где обитал средний класс, этот автомобиль выглядел не более уместным, чем пляшущие лепреконы на параде в день Святого Патрика.
Сэр Стюарт сначала покосился на меня и затем, хмурясь, обвел взглядом окрестности.
— Что не так, Дрезден?
— Этой машине тут не место, — сказал я.
Морт поглядел на меня, и я указал на чёрный автомобиль. Он разглядывал его мгновение и затем сказал:
— Да. Выглядит отчасти необычно, особенно в районе вроде этого.
— Почему? — спросил сэр Стюарт. — Это же автоматический экипаж, разве нет?
— Слишком дорогой, — сказал я. — Ты не станешь парковать такой на улице в погоду вроде этой. Грузовик с солью и снегоочистителем пройдёт мимо, и появятся царапины на краске. Продолжай ехать, Морти. Сделай круг вокруг квартала.
— Да-да, — сказал Морт раздражённо. — Я же не идиот.
— Оставайся с ним, — указал я сэру Стюарту.
Я сделал глубокий вдох, вспомнил, что являюсь бестелесным духом, и поставил ноги вниз на землю сквозь половицы автомобиля. Я закопался каблуками в снежную улицу, чувствуя, как твердая материя машины проходит через меня облаком неприятного покалывания. Я собирался просто остаться стоящим позади, когда машина полностью пройдёт через меня. Я не задумался о таких вещах, как импульс и скорость, и вместо этого ушёл в падение, закончившееся плюхом в мягкий сугроб перед домом, следующим после дома Мёрфи. Было больно, и я вытащил себя из сугроба, стуча зубами от окутавшего меня холода.
— Н-н-нет, Г-гарри, — твёрдо сказал я себе, зажмурившись. — Эт-то иллюзия. Твой разум создал это, чтобы соответствовать тому, что он знает. Но ты не попал в сугроб. Ты не мог. И ты не мог изваляться в снегу. И поэтому ты не можешь быть мокрым и замёрзшим.
Я сосредоточился на словах, наполняя их своей волей, точно так же, как если бы должен был привлечь внимание призрака или духа. Я открыл глаза.
Снега, прилипшего ко мне, уже не было. Я стоял рядом с сугробом сухой и закутанный в свой кожаный плащ.
— Окей, — сказал я. — Это уже почти круто.
Я засунул руки в карманы, перестал обращать внимание на снег и спокойный северный ветер и потащился через сад бабушки Мёрфи к двери дома. Я поднял руку и постучался, как всегда делал это раньше.
Произошла пара вещей.
Во-первых, моя рука остановилась перед дверью, достаточно близко, чтобы можно было просунуть один или два листа бумаги между костяшками пальцев и деревом, но никак не три. Раздался глухой, низкий бум, хотя я и не касался самой двери. Во-вторых, вспыхнул свет, и что-то вроде электрического тока прошлось по моей руке и вниз по спине, отбросив моё тело в конвульсиях назад и оставив меня лежать на земле, ошеломленным.
Я просто лежал на снегу какое-то мгновение. Я попробовал трюк «ложки нет» снова, но, видимо, если раньше это было восприятие реальности, то теперь — сама злостная, неоспоримая, суровая реальность. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы придти в себя и снова сесть, и ещё несколько секунд, чтобы понять, что я был поражён чем-то, что разрабатывалось специально для защиты от вторжения духов.
Дом Мёрфи был защищен. Естественные оборонительные свойства порога были использованы в качестве основы для дальнейшей, более агрессивной формы защиты. И, несмотря на то, что я был лишь тенью самого себя, я всё ещё оставался чародеем, способным опознать свои собственные, чёрт бы их побрал, обереги — или, как минимум, практически идентичные моим.
Дверь открылась, и в дверном проеме появилась Мёрфи. Она была женщиной значительно ниже среднего роста, но сделанной из закаленной стали. Её золотистые волосы были коротко подстрижены «ёжиком», крутой нрав демонстрировали линии мышц и сухожилий на шее, а драчливость и упрямство — форма её подбородка. Она была одета в джинсы и клетчатую рубашку в тёмно-синих тонах, а в правой руке держала свой любимый Зиг.
Что-то внутри меня сжалось при виде неё.
Волна воспоминаний нахлынула на меня, начиная с нашей первой встречи, в деле о пропавших людях несколько лет назад, когда я ещё коротал время в качестве ученика частного сыщика, а Мёрфи была обычным полицейским. Каждый аргумент, каждая шутка или остроумный выпад, каждая минута откровения и доверия, которые были между нами, ударами молота прошли сквозь меня, словно тысяча бросков игроков высшей лиги. Последнее воспоминание, самое пронзительное — лицом к лицу в трюме лодки моего брата, дрожа на краю линии, которую мы никогда раньше не позволяли себе пересечь.
— Кэррин, — попытался сказать я. Вышел только шёпот.
Мёрфи нахмурилась и постояла какое-то время в дверном проёме, несмотря на холодный ветер и снег, её глаза исследовали двор перед домом.
Её взгляд рыскал надо мной, мимо меня, сквозь меня, не останавливаясь. Она не видела меня. Она не могла слышать меня. Мы больше не были частями одного и того же мира.
Это был удивительно болезненный момент понимания.
Прежде чем я успел отогнать от себя эти мысли, Мёрфи, всё ещё хмурясь, захлопнула дверь. Я слышал, как она закрылась на несколько замков.
— Полегче, приятель, — сказал сэр Стюарт мягким, тихим голосом. Он присел на корточки и положил руку на моё плечо. — Нет нужды подниматься на ноги пока. Это больно. Я знаю.
— Да, — тихо сказал я. Я сглотнул и проморгал слёзы, которые не могли быть настоящими. — Почему?
— Я уже говорил тебе, приятель. Здесь воспоминания — это жизнь. Жизнь и сила. Встреча с людьми, о которых заботился, пробуждает воспоминания гораздо большей силы, чем у обычных смертных. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть.
Я обхватил руками колени и положил подбородок на коленную чашечку.
— Как долго?
— Обычно, — сказал сэр Стюарт очень мягко, — пока любимые люди похожи на себя.
Я вздрогнул.
— Да, — сказал я. — Что ж. У меня нет на это времени.
— У тебя нет ничего, кроме времени, Дрезден.
— Но у троих близких мне людей его нет, — жёстко сказал я. — Кто-то может причинить им боль, если я не сделаю всё правильно. Если я не найду своего убийцу.
Я закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. На самом деле я не дышал воздухом. Я не нуждался в дыхании. Привычка.
— Где Морт?
— Ждёт за углом, — сказал сэр Стюарт. — Он подойдёт, как только мы скажем, что всё чисто.
— Что? Я теперь личная Секретная Служба маленького труса? — возмутился я. Я заставил себя встать на ноги и устремил взгляд на дом Мёрфи. — Ты видишь вокруг что-нибудь угрожающее?
— В данный момент нет, — сказал сэр Стюарт, — кроме якобы подозрительного автоматического экипажа.
— Ну, дом защищён. Я не уверен, настроена ли его защита только на нематериальных нарушителей или она может также атаковать живого. Скажи ему не касаться дома ничем, что он хотел бы сохранить.
Сэр Стюарт кивнул и сказал:
— Я пройдусь вокруг и вернусь с Мортимером.
Я рассеянно хмыкнул, протягивая руку, чтобы снова прочувствовать обереги вокруг этого места. Они были мощными, но... с недостатками, что ли. Все мои обереги строились одинаково — сплошной барьер энергии. Эти же были прочными, но разбитыми на части. Я чувствовал, будто смотрю на двенадцатифутовую стену, построенную из блоков «лего». Если кто-то, обладающий достаточной мистической накачанностью, правильно ударит, оберег развалится по швам.
Конечно, это, скорее всего, пробьёт дыру в барьере, но не катастрофическую. Если бы часть моих оберегов потеряла целостность, вся защита исчезла бы, и независимо от количества оставшейся энергии то, что сломало её, пройдёт внутрь. А если кто-то выбьет часть этих оберегов, это заставит кучку лего-блоков разлететься, возможно, поглотив всю разделившую их энергию и разбив её на кусочки — но остальная часть барьера устоит.
Это могло дать ряд преимуществ низшей лиге одарённых. Модульные обереги могут быть легко восстановлены, по сравнению с классическими целостными, так что, даже если что-то пробьётся, защиту можно будет снова вернуть в короткий срок. Бог знает, возможно, ингредиенты для заклинания будут намного дешевле и вам не потребуется многоопытный чародей Белого Совета, чтобы поставить её.
Но есть и обратная сторона. Существует множество тварей, которые могут пробиться насквозь — и если вы будете убиты после того, как они оказались внутри, простота ремонта не возымеет большого значения для вашего остывающего трупа.
Тем не менее, это было чертовски намного лучше, чем ничего. База была моего образца, только реализована по-другому. Кто, чёрт возьми, мог сделать это для дома Мёрфи? И почему?
Я повернулся и шагнул с крыльца, чтобы заглянуть в окно, смутно ощущая себя вуайеристом при этом. Но я не был уверен, что ещё мог сделать до той поры, пока Морт не появится здесь, чтобы говорить от моего имени.
— Вы точно в порядке? — спросил мужской голос изнутри дома.
Я моргнул, нахмурился, концентрируясь, и мне удалось встать на какие-то тонкие ветки кустарника под окном, пока я не смог видеть из-за спинки стула, которая преграждала мне вид оттуда, где я был.
На диване в гостиной Мёрфи сидел мужчина. Он был одет в чёрный костюм с накрахмаленной до хруста белой рубашкой и чёрный галстук с единственной тёмно-бордовой полоской. Его кожа была смуглой — ближе по оттенку к средиземноморцам, чем к африканцам — но его короткие, аккуратно уложенные волосы были вытравлены пероксидом в блонд. Его глаза были тревожащего цвета, где-то между тёмным медом и ядовитым плющом, а резкая угловатость его носа наводила меня на мысль о хищной птице.
— Прекрасно, — сказала Мёрфи. Она стояла на ногах, её пушка была заправлена за пояс джинсов. Зиг тонкий, компактный девятимиллиметровый, но в масштабах Мёрфи он выглядел большим, опасным и неуклюжим. Она скрестила руки и уставилась на человека так, словно застала его на обочине дороги пожирающим только что сбитое животное. — Я же говорила тебе больше не показываться так рано, Чайлдс.
— Живу по привычке, — сказал Чайлдс в ответ. — Честно говоря, это не то, о чём я задумываюсь.
— Ты знаешь, как обстоят дела там, — сказала Мёрфи, указав подбородком на переднюю часть дома. — Начни об этом думать. Застанешь меня в беспокойный вечер, и я могу пристрелить тебя через дверь.
Чайлдс сложил пальцы на одном колене. Он не был похож на громилу. Он не был мускулистым тяжеловесом. Или коброй. Под его дорогим пиджаком имелось достаточно места для пушки.
— Мои отношения с моим нанимателем являются относительно недавними. Но у меня есть чувство, что если такая трагедия произойдёт, последствия лично для вас будут весьма серьёзными.
Мёрфи пожала плечами.
— Может быть. С другой стороны, возможно, мы начнём убивать его людей до тех пор, пока работа с нами не станет обходиться слишком дорого и он не прекратит её. — Она как-то почти злорадно улыбнулась. — У меня больше нет значка, Чайлдс. Но у меня всё ещё есть друзья. Особые, особенные друзья.
В пространстве комнаты между ними повис небольшой заряд напряжённости, безмолвное обещание насилия. Пальцы Мёрфи небрежно болтались менее чем в двух дюймах от её пушки. Руки Чайлдса были всё ещё сложены на коленях. Он вдруг улыбнулся и неожиданно откинулся на диван в ещё более расслабленной позе.
— Мы достаточно хорошо уживались последние шесть месяцев. Я не вижу смысла накалять страсти, чтобы положить этому конец.
Глаза Мёрфи сузились в щелки.
— Лучший убийца Марконе...
Чайлдс поднял руку.
— Прошу вас. Миротворец.
Мёрфи продолжила, словно он ничего не говорил:
— ...не отступает так быстро, независимо от того, насколько хочет выжить. Вот почему ты здесь так рано, несмотря на мои просьбы. Тебе что-то нужно.
— Приятно осознавать, что вы, в конечном счёте, приняли к сведению очевидное, — ответил Чайлдс. — Да. Мой наниматель направил меня к вам с вопросом.
Мёрфи нахмурилась.
— Он не хочет, чтобы кто-то прослышал о вопросах.
Чайлдс кивнул.
— Опасается, что это может вызвать пусть непреднамеренные, но негативные последствия.
Мёрфи на мгновение уставилась на него, потом закатила глаза.
— Ну?
Чайлдс впервые показал свои зубы в улыбке. Это навело меня на мысль о черепах.
— Он хочет знать, доверяете ли вы Леди Оборванке?
Мёрфи выпрямилась, услышав вопрос, её спина напряглась. Она помедлила, глубоко вдохнув и выдохнув, прежде чем ответить.
— Что вы имеете в виду?
— Странные вещи стали происходить рядом с местами, где она обитает. Вещи, которые никто не может объяснить, — Чайлдс пожал плечами, оставляя свои руки на виду, продолжая, с комфортом развалившись, сидеть на диване. — Какая часть вопроса слишком сложна для вас?
Плечо Мёрфи дернулось, словно её рука решила схватить пистолет, висящий у неё на поясе. Но она сделала ещё один вдох, прежде чем снова заговорила.
— Что он предлагает за ответ?
— Северный остров. И, предупреждая ваш вопрос, да, включая пляж.
Я моргнул, услышав это. Остров над пристанью Бёрнхэм Парка был вообще-то не самой лакомой криминальной территорией, состоял в основном из парков, полей и пляжей, которые посещало большое количество семей — но Джентльмен Джон Марконе, король чикагского преступного мира и единственный простой смертный, подписавший Неписаное Соглашение, просто не мог вот так отдать территорию. Ни за что.
Глаза Мёрфи тоже округлились, я видел, как её мысли прошли тем же путём, что и мои. Хотя, если быть совершенно честным, я думаю, что она достигла его конца быстрее, чем я.
— Если я дам согласие, — сказала она осторожным тоном, — он должен будет пройти нашу стандартную проверку к понедельнику.
Лицо Чайлдса превратилось в непроницаемую маску.
— Принято.
Мёрфи кивнула и на мгновение опустила взгляд на пол, видимо, упорядочивая мысли. Потом сказала:
— Ответить будет непросто.
— Это редкость, — заметил Чайлдс.
Мёрфи провела рукой по своему «ёжику» и изучила Чайлдса. Потом сказала:
— Когда она работала с Дрезденом, я бы сказала «да» не задумываясь, без оговорок.
Чайлдс кивнул.
— А сейчас?
— Сейчас... Дрезден пропал. А она вернулась из Чичен-Ица изменившейся, — сказала Мёрфи. — Возможно, с посттравматическим стрессом. Возможно, с чем-то ещё. Но она стала другой.
Чайлдс склонил голову.
— Вы перестали доверять ей?
— Я не теряю бдительности рядом с ней, — сказала Мёрфи. — Вот мой ответ.
Выжженный блондин переваривал её слова несколько секунд, а затем кивнул.
— Я передам это моему нанимателю. Остров будет очищен от его интересов к понедельнику.
— Вы дадите мне слово?
— Я уже дал, — Чайлдс поднялся одним грациозным движением. Если он смертный, то он смертельно быстр. Или танцует в балете. Только не думаю, что в карманах его костюма завалялась пара тапочек. — Я пойду. Пожалуйста, сообщите мне, если появится что-либо, имеющее отношение к нашей встрече.
Мёрфи кивнула, держа руку около пистолета, и проследила, как Чайлдс дошел до входной двери. Чайлдс открыл дверь и собрался выйти.
— Вы должны знать, сказала Мёрфи тихо, — что мои сомнения не изменят того факта, что она принадлежит к числу моих людей. Если хотя бы на мгновение мне покажется, что организация причинила вред Молли Карпентер, соглашение будет расторгнуто, и мы перейдём непосредственно к варианту Окей Корал.[9] Начиная с вас.
Чайлдс, улыбаясь, плавно развернулся на каблуках и поднял пустую руку, изобразив пантомиму выстрела в Мёрфи большим и указательным пальцами. Он завершил разворот и вышел из дома.
Мёрфи подошла к окну, за которым стоял и наблюдал я. Чайлдс дошел до чёрной машины и сел в неё. Она не ослабила бдительности до тех пор, пока машина не выбралась из снега и не поползла медленно прочь.
Потом она склонила голову, одной рукой облокотилась на окно, а другой потёрла лицо.
Я протянул руку, поставив зеркально к её руке, стараясь быть осторожным и не коснуться защитной оболочки дома. В мою ладонь могли бы вместиться две-три Мёрфиных. Я видел, как её плечи вздрогнули.
Читать бесплатно другие книги:
