Чем женщина отличается от человека Никонов Александр
Частенько, разбуженный в пять часов утра звонком, я считал, что пробил мой последний час. Звонил же судебный пристав, принося мне обвинительные акты, а в десять часов утра я должен был выступать защитником без предварительного свидания с обвиняемым. Страх мой был вполне уместен: аресты по соседству все учащались, и с зарею я часто пробуждался от шума дверных молотков, стучавших у соседей.
Обвинительные акты революционного трибунала обычно формулировались следующим образом: «раскрыт заговор против французского народа, стремящийся опрокинуть революционное правительство и восстановить монархию. Нижеследующее лицо является вдохновителем или сообщником этой конспирации». При помощи этой простой и убийственной формулы буквально каждому невиннейшему поступку можно было приписать преступное намерение.
Одной из многочисленных улик при обвинениях в заговоре было констатирование намерения заморить французский народ голодом, чтобы побудить его к восстанию против Конвента. Считался виновным в этом преступлении тот, кто хранил у себя дома или в другом месте предметы первой необходимости или продукты для обычной пищи в количестве большем, чем нужно на один день. Так, один богатый фермер, отец десяти детей, был присужден к смертной казни за то, что один из его слуг, просевая рожь на веялке, рассыпал отруби по земле.
Подобное же обвинение было возбуждено против одного парижанина за то, что его кухарка накопила кучу хлебных корок в глубине буфета, что было обнаружено во время домашнего обыска. Это были те домашние обыски, которые революционные комитеты и комиссары производили у лиц, подозреваемых в отсутствии гражданских чувств – под предлогом поисков спрятанного оружия, боевых припасов, пищевых продуктов в количестве, превышающем потребности одного дня, и, наконец, в поисках доказательств великого заговора против французского народа. Редко обыскивающие уходили с пустыми руками. Когда они не находили ничего, что считалось по их инструкции подозрительным, они забирали или каждый за себя и тайно, или сообща и явно – драгоценности, часы, золотую и серебряную посуду и даже золотые и серебряные деньги.
Узнав, что один из моих соседей был только что арестован революционным комитетом за нахождение у него двух сдобных хлебов и что хлеб у него был отнят, я вообразил и себя виновным в незаконном захвате припасов, так как у меня в запасе имелось некоторое количество табаку. Я немедленно отправился в революционный комитет и заявил об этом, предложив пожертвовать часть моего запаса французскому народу. Вот диалог, который произошел по этому поводу между Симоном и мною: «Гражданин, хорош ли твой табак?» – «Вот, гражданин председатель, попробуй его». – «О, он превосходен! Сколько его у тебя?» – «Приблизительно сто фунтов». – «Поздравляю тебя и советую тебе хранить его для себя: по таксе такого не купишь».
Любовь к жизни – это главное чувство всякого живого существа – совершенно ослабела во времена террора. Жизнь в это время стала бременем; доказательством этого служит равнодушие и даже как будто чувство удовлетворения, с которым осужденные отправлялись на казнь…
Г. Дюпарк, бывший консьерж Тюльерийского дворца, был узнан агентом партии на «Новом мосту» и отведен в кордегардию. Его обвинили в том, что он раздавал входные билеты аристократам, которые должны были «убивать народ». Был выслушан только один свидетель-доносчик. Когда он заявил о раздаче билетов, я потребовал в качестве защитника, чтобы он описал форму их. Он ответил, что они были круглые. Обвиняемый опроверг его, говоря, что все билеты, которые выдавались при входе во дворец со времени пребывания короля в Париже, были четырехугольные. Свидетель был смущен; ропот негодования пронесся по залу, но мой клиент тем не менее был приговорен к казни.
У меня всегда было несколько человек в тюрьме, которых я должен был успокаивать или утешать. Я проводил жизнь в Консьержери; я видел там осужденных, проводивших последние минуты со своими близкими; я наблюдал нежные заботы, которыми родные окружали тех, у кого оставалась еще надежда на спасение. Здесь расточались самые нежные ласки, и люди расставались только затем, чтобы изыскать помощь у Бога или чтобы скрыть слезы, которые бы только увеличили общую скорбь.
Если мне и удавалось иногда добиться в суде непризнания состава преступления, то я больше преуспевал, прибегая к другому способу. Я убеждал, я заставлял Фукье-Тенвиля (государственный обвинитель – А.Н.) дать отсрочку моему делу под предлогом, что я ожидаю оправдательных документов, удостоверений от установленных властей, от революционных комитетов или народных союзов. Я все надеялся, что этот ужасный режим изживет себя своими собственными зверствами или же что его свергнет революция.
Моя система, или, скорее, моя медлительность, не нравилась большинству моих клиентов! Они писали прокурору, обвиняли меня в небрежности, требовали скорого решения. Все это было понятно: заключенные до последней минуты верили в правосудие, полагались на свою невиновность, убеждали себя, что те, которые на их глазах исчезали ежедневно, были уличены в участии в каком-нибудь заговоре… Фукье-Тенвиль отлагал дело в сторону. С той минуты об обвиняемых просто забывали, потому что смертоносная деятельность трибунала была такова, что у него еле хватало времени для новых дел, которые возникали ежеминутно. Обвиняемые прибывали толпами из всех департаментов по приказу уполномоченных…»
Республиканская вера была все еще очень сильна в столице, однако с каждым днем народ, поначалу радовавшийся арестам, смотрел на бесконечные ряды телег с арестованными все мрачнее и мрачнее. Но парижане еще не знали, что творится в провинции…
А из Парижа во все сторону рассылаются комиссары – подавлять восстания против новой власти. Бывший писатель и драматург Ронсен во главе 6-тысячного отряда карателей отправляется на юг. Он везет с собой передвижные гильотины, палачи которых не знают отдыха. То же самое делает в Бордо бывший парижский редактор, а ныне комиссар Конвента Тальен. Не менее плодотворно трудится в Лионе бывший актер Коло д’Эрбуа. По канавам Лиона течет кровь, как вода, а река Рона каждый день несет десятки обезглавленных трупов – хоронить некогда. Мятежный Тулон осаждает генерал Карто, бывший художник.
…Воистину, нет ничего страшнее уверовавшего в какую-то идею гуманитария! А Великую французскую революцию по праву можно назвать революцией журналистов и адвокатов…
Карательная рота имени Марата «работает» в Нанте, без отдыха казня стариков, детей, женщин с грудными младенцами: мужчин почти не осталось. Походные гильотины не справляются. Палачи не успевают затачивать зазубренные о шейные позвонки лезвия. Что же делать? Как спасти революцию? Выход найден! Массовые расстрелы спасут родину!.. Расстреливают в день когда 120, когда 500 человек. Причем, бывало, что и расстреливаемые и расстреливающие одновременно пели «Марсельезу». Через несколько дней этой беспрерывной пальбы, незатихающих криков женщин и стариков полуоглохшие солдаты начинают роптать: они устали. Революция снова в опасности!.. Слава богу, комиссары находят выход: 90 священников погружают на баржу, вывозят на середину реки и затапливают вместе с баржей… И патроны тратить не надо, и солдат мучить. Но с другой стороны, это же бесхозяйственность – топить народные баржи! Извините, погорячились… Дальше топят без барж. Связывают попарно мужчину с женщиной и бросают за борт – это называется «республиканская свадьба». Когда мужчины заканчиваются, женщин связывают с детьми. Или просто десятками сталкивают за борт и барахтающуюся толпу осыпают градом пуль из мушкетов. Иначе никак не добиться ни свободы, ни равенства, ни братства.
В Аррасе депутат Лебон (тоже интеллигент) обмакивает шпагу в кровь, ручьем текущую с гильотины, и восклицает: «Как мне это нравится!» Он заставляет матерей присутствовать при казни их детей. Вблизи гильотины Лебоном поставлен оркестр, который после падения каждой головы начинает играть первые такты бравурной мелодии.
Под Лионом в какой-то день вместо положенных по списку 208 человек случайно расстреляли 210. Откуда взялись лишние? Кто-то вспомнил, что двое отчаянно кричали, что они не осужденные, а полицейские, но по запарке никто на их вопли внимания не обратил, грохнули до кучи. Ей-богу, до смешного доходит с этими врагами народа!..
В селении Бур-Бедуен кто-то ночью срубил местную революционную реликвию – дерево Свободы. Узнав об этом, карательный отряд депутата Менье сжигает все селение, убивает всех жителей и вырезает всех домашних животных, вплоть до собак. Да здравствует революция! Поистине, со времен библейских история не знала подобных жестокостей. Только избранный богом народ, ведомый своим жестоковыйным Яхве, позволял себе такое – поголовно вырезать всех вплоть до скотины (тоже, кстати, идейные были).
Мятежные Лион и Тулон по приказу комиссаров должны быть разрушены до последнего дома. Но тут оказывается, что не все революционные приказы физически выполнимы – не хватает пороха для взрывчатки и мускульных сил, чтобы разрушить все дома в городах. Каменщики, рушащие здания, падают с ног. Ладно, черт с ними, потом, после войны…
Революция вообще открывает много нового. Колокола с церквей, оказывается, удобнее всего снимать при помощи пушки – выстрелом. И лазить высоко не надо! Еще, оказывается, очень символично варить детей врагов революции в чанах с дерьмом. Вот только запах… По всей Франции как грибы растут тюрьмы. Оказывается, лучше всего под тюрьмы подходят бывшие дворы – большие помещения, высокие потолки. Люксембургский дворец – тюрьма. Дворец Шатильи – тюрьма… Во Франции уже 44 000 тюрем, и их все равно не хватает. Заключенные враги революции жрут падаль и траву, спят посменно на соломе. В Париже 12 забитых под завязку тюрем. Эх, жаль, что снесли Бастилию!
На фабрике в Медоне из волос гильотинированных женщин делают парики, а кожная фабрика в том же городе специализируется на пошивке брюк из человеческой кожи. Брюки получаются похожими на замшевые. Более всего ценится кожа гильотинированных мужчин, как наиболее прочная, а женская ценится меньше, она, оказывается, мягкая, похожа на лайковую, штаны из такой кожи быстро изнашиваются. Эти бабы и после смерти занимаются вредительством!
Для расстрелов и для фронта не хватает пороха. Порох – это селитра. Из-за международной блокады поставки селитры во Францию прекращены. Что же делать? Парижские ученые на службе Конвента установили: оказывается, микрочастички селитры есть в каждом парижском погребе! И вот парижане – женщины и мужчины – просеивают землю из погребов в поисках крупинок селитры. Все для фронта, все для победы!
И вот, наконец, крещендо нарастает предпоследний аккорд кровавой пьесы – Революция начинает пожирать главных своих палачей. Сначала казнен депутат Эбер – за то, что был слишком радикален. Потом казнен депутат Дантон – за то, что не проявлял необходимого радикализма. Любопытно, кстати, что после казни Эбера Робеспьер в Конвенте публично обнял за плечи Дантона, восклицая: «Есть ли в стране лучший гражданин?» Чуть позже выяснилось, что есть, – при этом объятии в кармане Робеспьера уже лежала бумага на арест Дантона. Перед казнью Дантон воскликнул: «Я предложил учредить Революционный трибунал. Теперь я прошу прощения за это у Бога и у людей. Они все братья Каина. Робеспьер хочет моей смерти. Но Робеспьер последует за мной».
Казнят все больше и больше, а заговоры против республики отчего-то не убывают, а только множатся. Революция в опасности! Поэтому сподвижник Робеспьера Кутон предлагает еще больше упростить и без того несложные судебно-процессуальные формальности – вообще отменить адвокатскую защиту обвиняемых. Предложение проходит в Конвенте на ура. Срочно расширяется помещение суда, чтобы можно было осуждать по 150 человек за раз, срочно усовершенствуется конструкция гильотины. Под которую наконец попадает главный идейный вдохновитель террора – Максимилиан Робеспьер.
А затем наступает последний акт всех революций – диктатура. Она пришла оттуда, откуда не ждали; оттуда, откуда приходит всегда – из недр самой революции. Вместе с бывшим художником Карто занятый интервентами и роялистами Тулон осаждает 24-летний, никому тогда не известный, но подающий большие надежды худощавый и низкорослый лейтенант по имени Наполеон…
Животная теория фашизма
То, что описано выше – типичная революция. Типичная животная реакция, которая пороховым пожаром мгновенно охватывает общество, и оно, словно безумная стая леммингов, прыгающих в реку, начинает убивать самое себя. А идея при этом может быть любой – левой, фашистской, религиозной…
В одной из книг братьев Стругацких дурное правительство на некоей планете изо всех сил обрабатывает свое население одурманивающим излучением с загадочных Башен – с целью выключить критическое мышление, сделав народ покорным и одновременно жестоким, чтобы направить его на войну и поиск внутренних врагов. А также с целью возлюбить своих правителей до фанатизма.
Вы, конечно, узнали эту книгу – «Обитаемый остров» она называется. По книге даже был снят неудачный фильм. Герои которого с экранным пафосом декламировали зрителю, будто излучение Башен настолько сильно, что с его помощью «матерей можно заставить убивать своих детей». То есть преодолеть одиин из самых сильных инстинктов – материнский. Запомните этот авторский ход, скоро пригодится!
Я даже позволю себе процитировать кусочек из книги, где авторы рассказывают про Башни и их расчеловечивающее излучение:
«Излучение башен… действовало на нервную систему каждого человеческого существа этой планеты. Физиологический механизм воздействия известен не был, но суть этого воздействия сводилась к тому, что мозг облучаемого терял способность к критическому анализу действительности. Человек мыслящий превращался в человека верующего, причем верующего исступленно, фанатически, вопреки бьющей в глаза реальности. Человеку, находящемуся в поле излучения, можно было самыми элементарными средствами внушить все что угодно, и он принимал внушаемое как светлую и единственную истину и готов был жить для нее, страдать за нее, умирать за нее.
…поле было всегда. Незаметное, вездесущее, всепроникающее. Его непрерывно излучала гигантская сеть башен, опутывающая страну. Гигантским пылесосом оно вытягивало из десятков миллионов душ всякое сомнение по поводу того, что кричали газеты, брошюры, радио, телевидение, что твердили учителя в школах и офицеры в казармах, что сверкало неоном поперек улиц, что провозглашалось с амвонов церквей. Неизвестные Отцы направляли волю и энергию миллионных масс, куда им заблагорассудится. Они могли заставить и заставляли массы обожать себя; могли возбуждать и возбуждали неутолимую ненависть к врагам внешним и внутренним; они могли бы при желании направить миллионы под пушки и пулеметы, и миллионы пошли бы умирать с восторгом; они могли бы заставить миллионы убивать друг друга во имя чего угодно…»
Так вот, друзья мои, я вынужден сообщить вам горькую правду: братья Стругацкие – неудержимые фантасты, сочиняющие на ровном месте! Потому что никакого загадочного облучения с неизвестным физиологическим воздействием для того, чтобы превратить толпу в орущую фашистскую массу, верующую телевизору, не нужно. Достаточно одного только телевизора.
Мы имели счастье наблюдать это во времена Крымской кампании 2014 года, когда Россия аннексировала/присоединила к своей территории часть территории другого государства. Позже несколько сотен представителей средств массовой информации России были награждены орденами и медалями по не секретному, но, как выразились представители Кремля, «непубличному» указу – за проведение информационной войны и массового оболванивания населения. Впрочем, аналогично старалась и другая сторона…
Честно говоря, даже я, знающий историю фашизма и видавший виды человек, был поражен, с какой скоростью всего за пару месяцев пропагандистская машина государства может фашизировать современное население страны, превратив в его глазах вчера еще братский и этнически неотличимый народ во врагов, а немногочисленных несогласных внутри страны (не поддающихся излучению останкинских «башен») – в пятую колонну и национал-предателей. Волна угарного патриотизма с желанием победно повоевать с врагами вне и внутри страны была раздута практически мгновенно!
Под фашизмом я здесь имею в виду истерическое объединение нации на основе образа врага. От этого всегда один шаг до геноцида. А слова киногероев в фильме «Обитаемый остров» о том, что под влиянием пропаганды, то есть обычных слов, матери могут убивать своих детей, принимая их за врагов, вовсе не преувеличение. Преувеличением является лишь фантазия авторов о том, что для этого необходимо дополнительное физическое облучение мозга. Ничего не надо! Только слова!
Коли уж так получилось, что эта книга содержит разные истории, расскажу вам еще одну, хуже не будет…
Итак.
Жили-были в желтой жаркой Африке два племени – земледельцы хуту и скотоводы тутси. Первые были плотными, низкорослыми, с широкими носами и толстыми губами, а вторые – высокими и с тонкими носами. Как это часто бывало в истории, кочевники вторглись на земли скотоводов и покорили их, став местной аристократией. Теперь высокие тутси управляли, а хуту на них работали – пахали землю и пасли чужой скот. Тутси, как военная аристократия, крышевали свою землю и своих работников, защищая их от набегов конкурентов, да наслаждались тонкостями жизни, словно японские самураи, – писали стихи, например. А что еще делать воину в перерывах между боями?
Поскольку они веками жили вместе на территории, которую потом назовут Руандой, граница между тутси и хуту начала стираться. У них образовался один общий язык, общая культура. Постепенно подразмылись также социальная и этническая границы – если земледельцу хуту удавалось разбогатеть, он становился аристократом, то есть тутси. Хотя имел пухлые губы и низкий рост. И напротив, обедневшие аристократы тутси опускались на уровень хуту. И вскоре эти слова – «тутси» и «хуту» – уже перестали обозначать различия расовые и стали означать в первую очередь различия социальные. И хотя полустертые внешние различия еще сохранялись, все чаще по внешнему виду уже сложно было определить этническую принадлежность человека.
Так продолжалось до тех пор, пока не пришли европейские колонизаторы, которые внесли бурю возмущения в устоявшийся порядок вещей. В XIX веке, когда в Европе буйным цветом цвели расистские теории, из которых потом выросла практика гитлеризма и которые постулировали непреодолимую биологическую разницу между расами, белые колонизаторы поставили между тутси и хуту искусственную социальную перегородку. Поскольку, несмотря на черный цвет кожи, тутси, которые в многом еще сохраняли свой прежний вид, были больше походи на европейцев по росту и чертам лица, их назначили «превосходящей расой». Отныне хуту уже не могли пробиться к тутси. Экономика – этот великий уравниватель людей – была грубо перечеркнута: для хуту ввели дополнительный налог, чтобы они не могли разбогатеть и перемешать устроенную белыми сегрегацию.
Это все длилось с неизбежно стихающим накалом примерно до середины ХХ века – до эпохи антиколониализма, когда бывшие колонии начали массово получать независимость от метрополий. И с чем же государство Руанда встретило независимость? С разделенным народом. С двумя народами в одной стране. Причем один из них – хуту – считал себя несправедливо угнетенным. Но не белыми (белые уже ушли), а своими черными соплеменниками – тутси, которые остались. И которых было меньшинство, потому что аристократии всегда меньше, чем плебса.
Демократия – власть большинства, тем она и страшна. Поэтому вспыхнула массовая резня большинством (хуту) аристократического меньшинства (тутси). Случилось это практически сразу после ухода колонизаторов. Хуту тогда вырезали около 100 тысяч тутси, а 150 тысяч сбежали в соседнюю страну Уганду, и это было еще только начало: пришедшие к власти угнетенные сами стали фашистами – запретили политические партии тутси, запретили смешанные браки между тутси и хуту, ограничили для детей тутси доступ к образованию.
После первой вспышки резни дело не успокоилось, а лишь временно затихло – обстановка с каждым годом постепенно накалялась, тутси периодически избивали и убивали, а «Радио тысячи холмов», принадлежащее хуту, вело против них перманентную вялотекущую пропаганду, разжигая рознь и насилие. На этом радио всех тутси называли «бандеровцами»… ой, простите, оговорился… называли «тараканами», подчеркнуто отказывая им в праве именоваться людьми. Радикальное крыло хуту было настроено по отношению к тутси столь нетерпимо, что их словесный гнев против «эксплуататоров» изливался даже на своих – умеренных хуту, которые были против насилия. Таких называли предателями и пятой колонной.
Нагноившийся фурункул прорвался в 1994 году. К этому времени к большой резне уже все было готово – составлены списки врагов (тутси) и пособников врагов (умеренных хуту), запасены тысячи дешевых мачете и тысячи дешевых китайских радиоприемников, закупленных оптом и припрятанных в тайниках.
Людям образованным известна фраза «Над всей Испанией безоблачное небо». Считается, что передача по радио этого условного пароля послужила сигналом для одновременного выступления военных по всей стране против республики и ознаменовала начало гражданской войны в Испании.
Менее известна фраза «Валите высокие деревья!». Но именно она была сигналом для самой массовой резни в конце ХХ века, которая случилась в Руанде. Всего за три с небольшим месяца после выхода в эфир в Руанде этого сигнала было убито по разным данным от 800 тысяч до миллиона человек. При этом темпы резни в несколько раз превышали «скороубийственность» нацистских лагерей времен Второй мировой войны.
Вы только представьте себе это! По радио просто произносят слова «Валите большие деревья! Вычищайте тараканов! Вы должны убивать их без жалости!..» И десятки тысяч людей, вооруженных заранее розданными мачете, услышавшие по дешевому приёмничку эти призывы, кидаются убивать – своих соседей, сослуживцев и просто незнакомцев, проживающих по соседству, поскольку адреса подлежащих уничтожению также передавались в прямом эфире.
Радио между тем не замолкало ни на минуту. Оно ежедневно убеждало, уговаривало, рассказывало, что тутси – совсем и не люди даже, они порочны, они самой природой отделены от нормальных людей (хуту), они хитры и злопамятны, они необыкновенно легко проникают в человеческие коллективы и ведут в них свою подрывную работу. Порой их внешне очень сложно отличить от людей! Но надо! Надо очистить родину от этих тараканов, тараканов, тараканов… И от предателей – тараканьих пособников. Тогда заживём! Они всегда были против нас!
Каждые 10 секунд на протяжении трех с лишним месяцев в Руанде убивали человека…
Людей рубили мачете тысячами – детей, женщин, стариков – и складывали трупы в текущие кровью штабеля, сбрасывали трупы в реки так, что порой тела забивали русло. Часто перед смертью людей долго и изощренно пытали. Хуту убили вместе с семьей даже собственного премьер-министра, женщину, поскольку, хоть она и была хуту, но считалась умеренной, а значит предательницей.
Радио транслировало заранее написанный идеологами хуту манифест из десяти пунктов, который разъяснял борцам за Дело Хуту, как выявить предателей в своих рядах:
«1. Каждый хуту должен знать, что женщина-тутси, какая бы она ни была, работает на этническое дело тутси. Поэтому предателем является каждый хуту, который:
– берет тутси в жены;
– берет тутси в наложницы;
– берет тутси в секретарщи или покровительствует женщине-тутси.
2. Каждый хуту должен знать, что наши дочери хуту достойнее и совестливее как женщины, жены и матери. Разве они не прекрасны, не отличны как секретарши и не самые честные?!
3. Женщины хуту, будьте бдительны, и обеспечивайте то, чтобы ваши мужья, братья и сыновья были разумны.
4. Все хуту должны знать, что все тутси нечестны. Их единственная цель – этническое превосходство. Мы поняли это на своем долгом опыте. Поэтому предателем является любой хуту, который:
– вступает в деловые связи с тутси;
– инвестирует свои или общественные средства в предприятие тутси;
– занимает у тутси или дает ему в долг;
– предоставляет тутси разные экономические блага…
5. Стратегические позиции – места в политике, администрации, экономике, армии и службах безопасности – должны быть оставлены только для хуту.
6. Хуту, составляя большинство населения, должны доминировать в образовательной системе (учащиеся, ученые, преподаватели).
7. Армия Руанды должна состоять только из хуту… Ни один солдат не имеет права жениться на женщине-тутси.
8. Хуту должны перестать проявлять жалость к тутси.
9. Хуту, каким бы кто из них ни был, должны стоять заодно друг с другом, воедино, и заботиться об участи своих братьев хуту. Хуту в Руанде и за рубежами Руанды должны постоянно искать друзей и союзников для Дела Хуту…
10. Социальная Революция 1959 и Идеология Хуту должны преподаваться всем хуту всех возрастов. Каждый хуту должен распространять все сказанное, где бы он ни был. Каждый хуту, который преследует своего брата хуту за то, что тот распространяет эту идеологию и учит ей, – предатель».
Истерия, подогреваемая «Радио Тысячи холмов» достигла таких масштабов, что мужья, хуту убивали своих жен тутси, матери хуту, у которых были дети, рожденные от мужа-тутси, убивали собственных детей, считая их врагами. Потому что так сказало радио!
И не было никакого таинственного излучения с загадочных «Башен». Все необходимое для подобного рода зверств уже есть в человеческих мозгах. Это нужно только разбудить, и зверь с готовностью вырвется наружу.
Как же это возможно – из обычного человека сделать фашиста, готового убивать тех, на кого покажут пальцем, даже если это собственные дети, братья, соседи, которых он знал много лет?..
Это легко.
В апреле 1967 года американский учитель истории Рон Джонс провел над своими учениками эксперимент, который остался в анналах психологии. Ученики, строго говоря, детьми уже не были, им было лет по шестнадцать. То есть вполне уже боеспособные единицы. У Пол Пота мотыгами врагам народа черепа проламывали подростки и на треть годков помладше.
Так вот, однажды, рассказывая ученикам о зверствах фашизма, Рон Джонс напоролся на встречный вопрос ученика о том, почему же немцы не сопротивлялись вливанию в их головы отравленной фашистской идеологии, как они согласились на все это. И тогда Рон Джонс провел со своим классом тот самый эксперимент. Всего за неделю он превратил учеников в фашистскую клику.
Сначала он рассказал ученикам о пользе дисциплины, подкрепив это телесной памятью – он заставил учеников сидеть держа прямую спину. Эдак гордо, стройно, по-офицерски, а не как расслабленные тряпки. Встать, сесть, встать, сесть… Но сесть уже с прямой спиной. Поняли? Это поможет вашей учебе!.. Теперь его ученики отвечали на вопросы по возможности по-военному четко, не отвечали, а докладывали.
Поначалу школьники восприняли это как игру и активно в нее включились. Их организм этого требовал, ведь, в конце концов, люди – стадные существа и в их природном поведении заложены программы подчинения особям, стоящим в иерархической пирамиде выше, а также подавления особей, стоящих на иерархической лестнице ниже. Иными словами, Рон начал активно включать в школьниках животность.
На следующем этапе разумным стадным животным была объяснена польза коллективности и солидарности, то есть все те ценности общности, которые всегда исповедуют фашисты, коммунисты, феминисты… Один пруток переломить легко. А связку прутьев переломить попробуй-ка! наша сила в единстве! если ты плюнешь на коллектив, коллектив утрется, а если коллектив плюнет на тебя, ты утонешь! Только коллективно можно делать большие дела! Разве одиночка запустил бы ракеты в космос, выиграл бы битву, открыл Америку? Нужна команда! И чем она сплоченнее – тем лучше.
Поняли?
Теперь мы – общность! Имя наше – Третья волна, и даже не спрашивайте, почему. Но как нам опознавать своих в толпе чужих?.. Для этого Рон придумал особое приветствие, которым члены его дружной семьи, его сплоченного коллектива должны были приветствовать друг друга – для этого нужно было прижать кулак правой руки к левому плечу. Он назвал это салютом, и сей салют члены Третьей волны теперь использовали при встрече. А на уроках они хором скандировали «Вместе мы – сила! Вместе мы – сила!».
Игра быстро распространилась по школе. К салюту и идеям Третьей волны присоединились несколько учеников из параллельного класса, и Рон раздал членам организации членские билеты, что еще больше выделило его учеников и стало предметом гордости – как медалька, повешенная на бойца.
Помимо членских билетов был коллективно разработан проект знамени организации, а ее вербовщики развернули активную работу по привлечению в Третью волну ребят из других школ.
Трем особо доверенным людям Рон дал поручение – докладывать ему, если кто-то будет критиковать принципы Третьей волны, разлагая сплоченный коллектив. Но к этим трем штатным осведомителям тут же добровольно вызвались в помощь еще два десятка человек.
Самый здоровенный и самый глупый при этом ученик предложил Рону стать его личным телохранителем. И стал, ходя везде с ним по школе. Любопытно, что самые умные ученики оказались и самыми невнушаемыми, малоподдающимися эффекту коллективизации. Их было немного, и все происходящее им почему-то активно не нравилось, хотя с чем тут спорить? Разве пучок прутьев переломить действительно не сложнее, чем одинокий прутик?
Заметив это, Рон публично обвинил сомневающихся в нелояльности и однажды велел крепким парням вывести нелояльных из класса. После чего заявил, что их Третья волна – часть общенационального движения, цель которого – благо народа, по стране созданы уже десятки тысяч отделений Третьей волны и что скоро они придут к власти. Класс воспринял это с большим восторгом.
А потом Рон Джонс открыл карты, признавшись, что никакого общенационального движения нет, и он проделал с учениками то же, что фашисты проделали в свое время со всей нацией.
Шок у учеников был сильнейший…
Поэтому, друзья мои, запомните: если вас пытаются пафосными речами или идеологическими схемами согнать в какие-то группы, сбитые по второстепенному признаку – цвету кожи, социальному происхождению или полу, а вы с этим начинаете соглашаться, знайте – это в вашей голове зарождается фашизм. Напомню малограмотным: слово «фашизм» произошло от латинского «фашио», что означает пучок прутьев. Которые трудно переломить, если они вместе, но легко поодиночке.
Единение в противопоставлении – вот зерно фашизма. Когда человек забывает о своих личных интересах и интересах своей семьи и начинает думать внушенными идеями об интересах группы – он превращается в управляемого робота.
Если вам говорят, что вы и такие, как вы, – хорошие, но несправедливо обиженные, здесь пахнет фашизмом.
Если вам говорят, что вы – единая общность, а вам противостоят враги, знайте: это запах фашизма.
Если вам будут говорить про вашу национальную, расовую, социальную или половую идентичность, противопоставляя ее другим… Ну, вы поняли. Припахивает.
Почему же организмы многих людей так охотно откликаются на этот запах?
Биологические корни фашизации, как мы уже выяснили, лежат в нашей стадности. А заражение этим сумасшествием происходит по тому же механизму, по которому распространяется истерия в толпе.
Отчего лемминги совершают массовое самоубийство, в едином порыве прыгая в реку? Отчего массовые самоубийства совершают китообразные, в массовом порыве выбрасываясь на берег? Отчего толпа, заведенная оратором, мчится громить и убивать, а потом люди не могут объяснить свое поведение?
Это оно – помешательство толпы… Некоторые люди ему не подвержены, а другие – природные фашисты, которые обожают солидарность и общее действие.
Многократно описаны и всем известны эпидемии массовых истерических помешательств, происходившие в Средние века и охватывающие значительные территории Европы. Например, в XVI веке случилась знаменитая «танцевальная чума» в Страсбурге, когда одна женщина вышла на улицу и начала танцевать. Через несколько часов к ней присоединилось около 30 человек, а в концу месяца уже сотни людей конвульсивно дергались, падали на землю с пеной у рта и даже умирали от инфарктов или попросту от истощения. Подобные штуки в Средние века случались неоднократно, и даже получили название плясок святого Витта… Менее известно, что подобные явления происходят и в современном мире. Скажем, в середине ХХ века африканскую Танзанию неожиданно охватила эпидемия смеха.
Это случилось в январе, когда три девочки на уроке начали хихикать. Учителю их успокоить не удалось, и вскоре хохотал, заражая друг друга смехом, как зевотой, весь класс. Затем смеховая эпидемия распространилась на других учеников. А после возвращения учеников домой – на их родственников. После чего истерический огонь побежал от дома к дому. Эпидемия длилась более полугода, то затихая, то вспыхивая.
Подобного рода истерические состояния обычно, словно огонь, хорошо распространяются по «сухому хворосту», то есть в подготовленных условиях – при большой скученности, например (эффект толпы). Именно поэтому, кстати, люди любят коллективные зрелища и с удовольствием посещают театры, кинотеатры, стадионы, а не довольствуются только трансляциями дома: в коллективе происходит эмоциональное взаимозаражение. Кроме того, истерическому заражению способствует физическая аскеза, когда люди испытывают неудобства, дискомфорт или недостаток в чем-либо либо находятся в состоянии перманентного стресса. Психическому заражению гитлеровской Германии, например, весьма способствовали тяжелый постимперский синдром, проигрыш в войне и последующий гиперинфляционный стресс.
А в Танзании, где жизнь и без того не слишком хороша, зарождению истерической эпидемии смеха помогли условия, в которых учились дети. Это была религиозная школа-интернат с очень строгим распорядком, чертовски неудобными стульями, на которых можно было сидеть только с прямой спиной. Вспоминаете американского учителя?.. Плюс большая переполненность интерната (скученность). Плюс скудная пища.
Примечательно, что, зараженные детским смехом, смеялись и взрослые люди. Не смешно было только самым грамотным и образованным. У них более развито критическое мышление, и они менее подвержены коллективному помешательству.
Разумеется, в Танзании были проведены исследования, исключившие паразитарную и токсикологическую версии причин этой эпидемии. Чистая истерия!.. Приступы смеха у каждого человека длились с перерывами от пары часов до нескольких дней. При этом пациент себя не контролировал.
Во время подобной перестройки работы организма у человека усиливается агрессивность, притупляется чувство опасности, он теряет способность анализировать и вполне готов пожертвовать жизнью «за други своя». Причем, готовность прыгнуть грудью на амбразуру демонстрируют не только люди, но и животные в такой ситуации – о самоубийственном поведении леммингов и других зверей мы уже говорили.
Так что никакой экономической причины в фашизме нет. Чистая животность. А уж разум подбирает под эту потребность в единении идеологическую картинку. Причем, эта картинка всегда связана с делением на своих и чужих. Тем и отличается фашизм от пляски святого Витта.
Технологии доведения масс до фашизма давно известны. Для всей страны в целом это СМИ, которые резонансно дуют в одну дуду (вот почему для антифашизма так важна свобода слова, то есть разноголосица мнений – она не дает развиться резонансным колебаниям). А для малых толп резонаторами служат разного рода кричалки, раскачивания, совместные действия и скандирование. Именно поэтому толпы болельщиков столь агрессивны и опасны – они практикуют методы, вводящие толпу в подобное агрессивно-истерическое состояние. Соответственно, в болельщики идут люди, от природы нуждающиеся в таких состояниях, ибо иных способов самореализации у них нет, а интеллект крайне низок.
Вообще, чем ниже интеллект, тем быстрее человека можно оскотинить. И наоборот, чем больший он индивидуалист, чем он самодостаточнее, тем сложнее сделать из него человека толпы или партии.
Кстати говоря, Россия, проигравшая в лице СССР холодную войну и пережившая распад империи, сейчас переживает тот же самый постимперский синдром, который привел в Германии, проигравшей Первую мировую, к власти Гитлера. И множественные признаки фашизации страны у нас действительно наблюдаются, причем и в эшелонах власти, и в гуще народной, которая всегда старается сбиться в кучу и объединиться против таинственных врагов, в роли которых сегодня выступает Запад, несущий якобы чуждые нам, коллективистам, ценности индивидуализма. Нашелся и внутренний враг – гомосексуалисты. Они (в глазах наших угарных патриотов) слишком расплодились на Западе, ярко демонстрируя загнивание оного и являются агентами западного растления, подлежащей вытравливанию у нас.
Для Гитлера внутренними врагами были евреи. Еврейская плутократическая демократия растленного Запада вызывала животную ненависть у фюрера и его народа. А евреи внутри страны были объявлены им недочеловеками. Гомосексуалисты для России сегодня – то же самое, что евреи для гитлеровской Германии. Тот уровень утробной ненависти, который изливается на них со стороны простонародья, со стороны законодательной и исполнительной власти и со стороны официальных СМИ, отчетливо напоминает о Германии. Той самой гитлеровской Германии, где принимали законы, ограничивающие евреев в правах. И в России тоже приняты аналогичные законы, выделяющие группу населения по признаку сексуальной ориентации в категорию ненавидимых отверженных, как бы ущербных, не совсем людей, которые не должны обладать равными со всеми правами.
Угарный патриотизм начала 2014 года («Крым наш!»), о котором я писал выше, – тоже одно из проявлений активной фашизации страны. Той самой страны, которая так кичится своей «победой над фашизмом». А экономический кризис только усилит эту тенденцию.
Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии. И изнутри большинство россиян фашизации страны не видит. А вот снаружи это очень заметно. Особенно людям, которые фашизмом уже переболели. Так, например, в разгар Крымского кризиса немецкий журналист из журнала «Шпигель» опубликовал материал, который российским патриотам показался бы весьма оскорбительным, потому как наши патриоты, выросшие на риторике победы над нацизмом, у себя в глазу коричневого бревна не замечают совершенно. Между тем журналист написал, что президент России вопреки мнению многих наблюдателей является наследником вовсе не советских вождей. А германских.
Почему же немецкий обозреватель сделал такой вывод? А просто он послушал речи Путина. Путин говорил об угрозе для русского народа со стороны неких сил, которые этому народу «не дают подняться, чувствуя его внутреннюю мощь». Это загадочные силы с запада покушаются на русскую самость. Которая совершенно необыкновенна! Ведь русский человек, по мнению Путина, коллективист, душка и прелесть. В отличие от индивидуалистов Запада, которые только и ищут везде своей выгоды и комфорта. А вот нашего медом не корми, дай о высоком подумать! Сидя в дерьме. И про «сидя в дерьме» я ничуть не преувеличиваю – сравните чистоту западных туалетом с нашими.
«Шпигель» утверждает: «Путин не посткоммунист, он постфашист». И приводит параллели с итальянским фашизмом времен Муссолини: «Там также присутствовал культ тела (журналист намекает на любовь Путина к спорту, Олимпиаду, восстановление норм ГТО – А.Н.), патетическая риторика отстаивания своих прав, оценка врага как пришедшего в упадок и деградировавшего, презрение к демократии и западному парламентаризму…»
Впрочем, книга у нас с вами не о России, а о феминизме. А он, как явление западное, является прекрасным примером того, что и на белом лике цивилизованного Запада есть коричневые точки фашизма.
Будем резать, а что делать…
Если честно, женщина – это полумертвая, ни на что не реагирующая масса, безобидное пятно. Она застряла на полпути в сумеречной зоне между человеком и обезьяной, но гораздо хуже обезьян, поскольку в отличие от них способна испытывать исключительно негативные чувства – ненависть, ревность, позор. Каждая женщина в глубине души знает, что она никчемный кусок дерьма. Женщин нужно уничтожать.
Если честно, негры – это полумертвая, ни на что не реагирующая масса, безобидное пятно. Они застряли на полпути в сумеречной зоне между человеком и обезьяной, но гораздо хуже обезьян, поскольку в отличие от них способны испытывать исключительно негативные чувства – ненависть, ревность, позор. Каждый негр в глубине души знает, что он никчемный кусок дерьма. Негров нужно уничтожать.
…Если бы вышеприведенные тексты был опубликованы на Западе, о-о-о!.. Сколько визгу было бы! Сколько судебных процессов и демонстраций протеста против авторов – сексистов-расистов! Против газеты, опубликовавшей это. Против типографии…
А теперь вместо слов «женщина» или «негр» поставьте слово «мужчина». Была бы возмущенная общественная реакция? Реакция была, но вовсе не возмущенная. Продвинутая богемная интеллигенция с восторгом зачитывалась программным манифестом лесбиянки-феминистки Валери Соланас, которая предлагала загнать всех мужчин в газовые камеры: «О, какой великолепный перформанс!»
Респектабельные феминистки могут открещиваться от этого манифеста сколько угодно. Но это – было. И публика с восторгом зачитывалась опусом Соланас. Потому что мужчин – можно.
Кстати, авторица манифеста все же осуществила свою пропаганду – лично расстреляла из пистолета двух мужчин. Точнее, стреляла-то она в трех – двое были тяжело ранены, ошеломленному третьему девушка приставила ствол к голове, но патрон дал осечку.
После чего в лучах славы Соланас торжественно села в тюрьму – как Гитлер когда-то. Ненадолго. Адольф Алоизович, кстати, тоже не чуравшийся литературных потуг, накропал в камере свой великолепный перформанс «Майн кампф», который позже обернулся… ну, мы знаем, чем.
Я не буду приводить весь манифест девушки Валери: он слишком обширен. Так, отдельные кусочки этого примечательного человеческого документа. Читайте, это легально. «Майн кампф» запрещена, а такое кто же запретит… Феминистического Нюрнберга еще не было.
Наслаждайтесь. Пусть будет еще один экскурс. В прошлом мы с вами уже побывали, теперь немножко футурологии…
«Поскольку жизнь в этом обществе – абсолютная тоска и ни одна сфера общества не имеет отношения к женщинам, то им, сознательным гражданкам, ответственным, жаждущим приключений женщинам, остается только свергнуть правительства, разрушить денежную систему, внедрить полную автоматизацию и уничтожить мужской пол.
Теперь стало технически возможным воспроизводить себе подобных без помощи мужчин и производить на свет только женщин. Мы должны немедленно приступить к этому. Сохранение мужчин не нужно даже для сомнительной задачи воспроизводства. Мужчина – это биологическая случайность: (мужской) ген Y – это недоделанный (женский) ген X, то есть несет в себе незаконченный набор хромосом. Другими словами, мужская особь – незавершенная женская особь, ходячий аборт, выкидыш на генной стадии. Быть мужчиной – значит быть дефектным, эмоционально ограниченным; принадлежность к мужскому полу это дефективность, а мужчины – эмоциональные инвалиды.
Мужчина – абсолютный эгоцентрик, запертый в себе, неспособный на сопереживание или отождествление себя с другими, на любовь, дружбу, влечение или нежность… Его реакции направлены внутрь, они не относятся к мыслительным процессам; его разум – просто инструмент для обслуживания собственных страстей и потребностей; он не способен к полету мысли, обмену идеями; он не соотносит себя ни с чем, кроме собственных физических ощущений. Он – полумертвая, ни на что не реагирующая масса… абсолютно скучное явление, безобидное пятно. Он застрял на полпути в сумеречной зоне между человеком и обезьяной, но гораздо хуже обезьян, поскольку в отличие от них способен испытывать множество негативных чувств – ненависть, ревность, позор, отвращение, вину, стыд, сомнение.
…физические ощущения, доступные ему, сущая ерунда, назвать мужчину животным – значит польстить ему; он всего лишь машина, ходячее дилдо».
«Являясь неполноценной женщиной, мужчина тратит всю жизнь, пытаясь стать полноценным, стать женщиной. В этих попытках он постоянно ищет женщину, пытается подружиться с ней, жить с ней, слиться с женщиной, приписывая себе женские качества – силу чувств и независимость, силу воли, динамичность, решительность, невозмутимость, объективность, настойчивость, смелость, цельность, витальность, энергичность, глубину натуры, крутизну и т. п., а женщинам – все мужские качества – тщеславие, поверхностность, банальность, слабость и т. п. Стоит сказать, однако, что у мужчины есть одна сфера, где он обладает ярчайшим преимуществом – самореклама. (Он великолепно преуспел в этом – убедив миллионы женщин, что мужчины – это женщины, а женщины – мужчины). Утверждение мужчин о том, что женщины находят удовлетворение в материнстве и сексуальности, означает, что мужчины хотели бы стать женщинами».
«Из-за своего стремления компенсировать свою неженскость, и неспособность сочувствовать и общаться, мужской род превратил наш мир в кучу дерьма…
Каждый мужчина в глубине души знает, что он никчемный кусок дерьма. Обуреваемый животными чувствами и глубоко стыдящийся этого, стараясь никак не проявить себя, скрыть от окружающих свою физиологичность, абсолютный эгоизм, ненависть и презрение, которое он испытывает к другим мужчинам, скрыть от себя ненависть и презрение, которое, как он думает, чувствуют к нему другие мужчины; имея грубую нервную систему, которая легко ломается от малейшего проявления чувств и эмоций, мужчина стремится закрепить «социальные» коды, которые обеспечивают совершенную вежливость, незапятнанную мельчайшими следами чувств или неправильных точек зрения».
«Не существует обоснованных человеческих причин для существования денег и для того, чтобы кто-либо работал более двух-трех часов в неделю. Все нетворческие виды труда (практически все виды работы сейчас уже сделаны) могли уже давно быть автоматизированы, а в обществе без денег каждая смогла бы иметь все самое лучшее в неограниченном количестве. Однако есть античеловеческие, мужские причины для сохранения системы деньги-труд: Пизда.
Презирая свое ничтожество, обуреваемый страхом и глубочайшим одиночеством в обществе собственного пустого «я», стремясь прилепиться к любой женской особи, в смутном желании осуществиться, мистически веря в то, что, прикоснувшись к золоту, он превратится в золото, мужчина жаждет постоянного общества женщины. Общество самой недостойной женщины предпочтительнее его собственного или общества мужчин, которые лишь напоминают ему о собственной омерзительности. Но женщин, если они не слишком молоды или больны, необходимо подкупить, чтобы они согласились терпеть его общество».
«Свободное время ужасает мужчину, которому ничего не останется делать, как осмысливать собственную нелепость. Неспособный на понимание или любовь, мужчина должен работать. Женщины тоскуют по всепоглощающей, эмоционально удовлетворяющей, значимой деятельности, но, не имея такой возможности или способности, они предпочитают безделье и тратят время по собственному выбору – спят, ходят по магазинам, играют в кегли и бильярд, в карты и другие игры, размножаются, читают, гуляют, мечтают, едят, мастурбируют, глотают таблетки, ходят в кино, к психоаналитику, путешествуют, заводят кошек и собак, валяются на пляже, плавают, смотрят телевизор, слушают музыку, обставляют квартиру, копаются в саду, шьют, ходят в клубы, танцуют, ходят в гости, «развивают мышление» (всякие курсы) и изучают «культуру» (лекции, спектакли, концерты, «элитные» фильмы).
Итак, многие женщины, даже в ситуации полного экономического равенства между полами, предпочтут жить с мужчинами или торговать собственной задницей на улице… чем тратить много часов в день, выполняя скучную, никчемную, нетворческую работу, наподобие машин. Следовательно, женщин освободит от мужской власти именно уничтожение системы деньги-труд, а не достижение экономического равенства внутри этой системы».
«Влияние отцов, в общем и целом, заключалось в том, что все общество разъела ржавчина мужской сущности. Все мужское обладает негативной способностью Мидаса – все, чего оно касается, превращается в дерьмо».
«Мужская особь – всего лишь набор условных рефлексов, неспособная на свободомыслие… Низведение женщин до уровня животных в самой отсталой части общества – в «привилегированном образованном» среднем классе, отстойнике человечества – там, где Папочка самый главный, пошло так далеко, что они считают обычным делом родовые муки и лежат пачками в середине двадцатого века, в самой развитой стране мира с чавкающими у груди детками. Однако это делается вовсе не для детишек, когда «эксперты» учат Маму, что она должна оставаться дома, опустившись до животного состояния, но для Папочки; сиська – для того, чтобы Папа мог за нее подержаться; родовые муки, чтобы Папа получил свой кайф вместо Мамы…»
«Мужчина не обладает внутренней индивидуальностью… Женская индивидуальность, существование которой он глубоко осознает, но которую не способен ни понять, ни воспринять, ни почувствовать эмоционально, пугает, беспокоит его, наполняет его чувством зависти. Поэтому он… пытается убедить себя и женщин в том, что функция женщины – вынашивать и растить детей… На самом же деле, функция женщины – соотноситься с собой, любить себя, наслаждаться и быть собой, и никто не способен ее заменить в этом; мужская функция – производить сперму».
«…мужчина нуждается во внешнем управлении и контроле. Для этого он создает авторитеты – священников, экспертов, боссов, лидеров и т. п. – а также правительство… Нет разумных причин, по которым общество, состоящее из разумных существ, способных на сочувствие друг к другу, цельных и не имеющих естественных причин для конкуренции, нуждалось бы в правительстве, законах, лидерах (то есть в иерархии – А.Н.)»
«Обуреваемый непреодолимой жаждой женского обожания, но не обладая внутренней ценностью, мужской пол создает предельно искусственное общество, которое позволяет ему определять ценность с помощью денег, престижа, «высокого» общественного статуса, степени, профессионального положения и знания…»
«Мужская особь, предельно физиологичная, неспособная на мыслительную деятельность, хотя и способная понимать и использовать знания и идеи, неспособна, однако, соотноситься с ними, воспринимать их эмоционально; она не ценит знания и идеи в их сути (они лишь средства для достижения цели) и следовательно, не нуждается в интеллектуальных партнерах. Напротив, мужская особь втайне заинтересована в невежестве других; это дает немногим познавшим явное преимущество над несведущими, и кроме того, мужчина знает, что просвещенное, понимающее женское общество означает его конец. Здоровая, самодостаточная женщина хочет общества равных, достойных уважения, тех, от кого можно словить кайф; мужчина и больная, неуверенная в себе мужеподобная женщина ищут всего лишь общества червей».
«Он настолько поглощен собой, настолько не связан с внешним миром, что «разговор» мужчины, если он не посвящен ему самому, превращается в монотонное завывание, лишенное всякого человеческого смысла. Мужская «интеллектуальная беседа» – это зажатая, натужная попытка произвести впечатление на самку».
«Любовь – это не зависимость или секс, а дружба, и следовательно, любовь двух мужчин невозможна, как невозможна любовь мужчины и женщины или двух женщин, одна из которых или обе – пустоголовые, беспомощные, угодливые мужеженщины. Как и разговор, любовь может возникнуть только между двумя самостоятельными, отвязными, заводными женскими женщинами, поскольку дружба основывается на уважении, а не презрении.
Любовь не может процветать в обществе, основанном на деньгах и бессмысленном труде, она требует полной экономической и личной свободы, времени на развлечения и возможностей для интенсивной, всепоглощающей, эмоционально удовлетворяющей деятельности, которая, если вы делите ее с той, кого уважаете, приводит к настоящей дружбе. Наше «общество» практически не предоставляет возможности для такого времяпрепровождения».
«Мужчина-художник» – терминологическое противоречие. Дегенераты могут создавать только дегенеративное «искусство». Истинный художник – это каждая самодостаточная, здоровая женщина, и в женском обществе единственным Искусством и единственной Культурой будут тщеславные… сексапильные женщины, балдеющие друг от друга и от всей вселенной».
«Самый потаенный, самый глубинный и отвратительный мужской страх – быть пойманным на том, что он не женщина, а мужская особь, недочеловек, животное… Немало биологической и психологической информации утаивается, потому что она доказывает неполноценность мужчины по отношению к женщине».
«Неспособный на сочувствие, любовь или преданность, думающий только о себе мужчина не имеет представления о честной игре… будучи пустым, он не знает ни чести, ни цельности – он не понимает значения этих слов. Короче говоря, мужская особь – лжец и предатель, и единственно приемлемыми реакциями в мужском «обществе» являются цинизм и подозрительность».
«Будучи совершенно сексуальным, неспособным на мыслительные или эстетические реакции, абсолютно материалистичным и жадным, мужчина, помимо навязывания миру «Великого Искусства», разукрасил свои лишенные пейзажей города уродливыми (внутри и снаружи) зданиями, уродливым дизайном, рекламными щитами, автомобилями, мусоровозами и более всего уродливым собой».
«Все болезни можно лечить, а процесс старения и смерть – результат болезней; возможно, однако, никогда не стареть и жить вечно. В сущности, проблема старения и смерти могла бы быть решена за несколько лет, если атаковать ее всеми силами науки. Это, однако, не произойдет в мужском истеблишменте, потому что многие ученые мужского пола избегают биологических исследований, боясь обнаружить, что мужчины – это женщины.
Существует пропаганда, распространяемая неуверенными в себе мужчинами-профессионалами, ревниво охраняющими свои позиции, о том, что только кучка избранных способна понимать абстрактные научные концепции».
«На сегодня существует огромное количество данных, которые, если рассмотреть их и скоррелировать, помогут найти способы лечения рака и многих других болезней и даже ключ к самой жизни. Но этой информации так много, что необходимы высокоскоростные компьютеры, чтобы просчитать ее. Развитие компьютеризации будет постоянно тормозиться, поскольку мужчина боится быть замененным машинами».
«Мужской род любит смерть – она возбуждает его сексуально, и, будучи уже мертвым, он все равно хочет умереть».
«В самой своей сути мужчина – это пиявка, эмоциональный паразит и, соответственно, не имеет морального права жить, поскольку никто не должен жить за счет других… Так же как люди имеют преимущественное право на существование перед собаками, в силу того, что они более развиты и обладают высшим сознанием, так и женщины имеют преимущественное право на жизнь перед мужчинами. Уничтожение любого мужчины, таким образом, является хорошим и правильным действием, весьма выгодным для женщин, равно как и актом милосердия».
«Если бы мужчины проявили мудрость, они бы стремились стать настоящими женщинами, проделали бы глубокие научные исследования, которые позволили бы им посредством операции на мозге и нервной системе, через изменение психики и тела превратиться в женщин.
Вопрос о том, продолжать ли использовать женщин для воспроизводства или делать это в лабораториях, тоже станет академическим: женщины вовсе не любят быть племенными кобылами, несмотря на то что масса зомбированных роботов-женщин говорит это. Когда общество состоит из абсолютно сознательных личностей, этого не захочет ни одна. Нужно ли насильно оставить определенный процент женщин, чтобы исполняли роль племенных кобыл для воспроизводства вида? Разумеется, это не может быть решением. Решение – в лабораторном производстве детей.
Что же касается вопроса о том, нужно ли продолжать воспроизводство мужских особей, то из того, что мужчины, подобно заразе, всегда существовали среди нас, вовсе не следует, что это должно продолжаться. Когда станет возможным генетический контроль, а это скоро случится, нет нужды говорить о том, что производить на свет надо только цельных, завершенных существ, а не физиологические дефекты и недостатки, включая эмоциональные отклонения, такие как мужская натура. Как совершенно аморальным стало бы сознательное воспроизводство слепых людей, так же аморально было бы воспроизводство эмоциональных калек».
«Постепенное и естественное развитие событий, социальная эволюция приведут к полновластию женщин в мире и, как результат, прекращению воспроизводства мужского рода и следом прекращению воспроизводства женского. Но ОПУМ (Общество по уничтожению мужчин – А.Н.) нетерпеливо. ОПУМ не может утешиться мыслью о процветании будущих поколений, оно полностью хочет прихватить для себя захватывающие моменты жизни.
Если бы подавляющее большинство женщин были в ОПУМ, они могли бы взять полную власть в этой стране за несколько недель, просто отказавшись быть рабочей силой, парализуя таким образом всю нацию. Дополнительными мерами, любая из которых была бы достаточной для абсолютного развала экономики и всего остального, было бы заявление женщин об отказе от денежных отношений, отказе от покупок, грабеж и отказ подчиняться всем законам, которые их не устраивают. Полиция, национальная гвардия, армия, военный и торговый морской флот вместе взятые не смогли бы подавить восстание более половины населения, в особенности, когда оно поднято людьми, перед которыми они беспомощны.
Если бы все женщины попросту оставили мужчин, отказались бы вообще иметь с ними дело – навсегда, со всеми, то правительство и национальная экономика рухнули бы полностью. Даже не бросая мужчин, те женщины, которые осознают уровень своего превосходства и власти над мужчинами, могли бы взять полный контроль надо всем за несколько недель, могли бы добиться полного подчинения мужчин женщинам. В разумном обществе мужская особь послушно семенила бы за женщиной. Мужчины податливы и легко управляемы, легко подчиняемы власти любой женщины, которая хочет их подчинить. Мужская особь на самом деле жаждет быть управляемой женщинами…
Однако сегодняшний конфликт – не между женским и мужским родом, но между ОПУМ – властными, спокойными, уверенными в себе, непристойными, агрессивными, эгоистичными, независимыми, гордыми, ищущими острых ощущений, неуправляемыми, высокомерными женщинами, считающими себя способными править вселенной, докатившимися до границ этого «общества» и готовыми выкатиться далеко за его пределы, – и приличными, пассивными, послушными, «культивированными», вежливыми, достойными, подчиненными, зависимыми, запуганными, безмозглыми, неуверенными, ищущими одобрения Папиными Дочками… То есть теми, кто хочет остаться в обществе обезьян… теми, кто готов разделять свою участь со свиньями, кто приучил себя к животным радостям, кто чувствует себя в этом комфортно и не знает других способов «жизни»; которые снизили свои мысли, идеи и откровения до мужского уровня…
ОПУМ слишком нетерпеливо, чтобы ждать и надеяться на просветление мозгов миллионов задниц. Зачем смешивать судьбы крутых и занудных? Почему активные и изобретательные должны подчиняться пассивным и тупым в вопросах общественного развития?..
…Многие женщины вступят в ряды ОПУМ, но многие другие, которые давно сдались на милость врага, кто настолько привык к животной жизни, ко всему мужскому, что им нравятся ограничения и запреты, кто не знает, что делать со свободой, согласны оставаться тряпками и лизоблюдами, подобно крестьянам, стоящим по колено в воде на рисовых полях при любом режиме. Некоторые из самых непостоянных будут хныкать и дуться, бросать на пол свои игрушки и бить посуду, но ОПУМ неумолимо будет давить их дорожным катком».
«Даже небольшая горстка ОПУМ может взять власть в стране в течение года, избирательно уничтожая собственность, совершая убийства.
ОПУМ станет членом нерабочей силы… они займут различные рабочие места и не будут работать. Например, ОПУМ-продавщицы не будут брать деньги за покупки… рабочие офисов и заводов ОПУМ будут втайне ломать оборудование… ОПУМ будут бездельничать до увольнения, находить новую работу и не делать ее. ОПУМ силой захватит автобусы и такси, выгонит водителей и продавцов жетонов, займет их место и будет возить людей бесплатно, раздавая бесплатные жетоны. ОПУМ разрушит все ненужные и вредные предметы – автомобили, витрины магазинов, «Великое Искусство» и т. п. Постепенно ОПУМ захватит эфирное пространство – все телевизионные и радиосети, силой согнав с рабочих мест тех работников телевидения и радио, которые будут стоять на их пути в студии вещания. ОПУМ развалит семейные пары – внедрится в смешанные (мужчина-женщина) союзы везде, где можно, и развалит их.
ОПУМ убьет всех мужчин, не входящих в Группу Мужской Поддержки ОПУМ. Мужчины из Группы Мужской Поддержки – это те, кто упорно работает на собственное уничтожение, мужчины, которые независимо от мотивов делают добро, кто играет в одной команде с ОПУМ. Некоторые примеры мужчин из Группы Мужской Поддержки таковы:
– мужчины, убивающие мужчин;
– ученые-биологи, работающие в конструктивных программах, а не на биологические войны;
– журналисты, писатели, редакторы, издатели, и продюсеры, распространяющие и продвигающие идеи, ведущие к достижению целей ОПУМ;
– пидоры, которые своим зажигательным, ярким примером вдохновляют других мужчин размужчинить себя и сделаться, таким образом, безобидными;
– мужчины, которые бесплатно раздают все на свете – деньги, вещи, услуги;
– мужчины, называющие вещи своими именами (пока еще ни один так не сделал), говорящие женщинам, что их главная цель должна заключаться в расплющивании мужского пола (в помощь этому мероприятию ОПУМ будет проводить Дерьмовые Сборища, на которых каждая присутствующая мужская особь будет произносить речь, начинающуюся словами: «Я дерьмо, низкое, презренное дерьмо», и дальше перечислять все причины своей дерьмовости. Наградой ему за это будет предоставление после окончания собрания возможности дружеского общения на целый час с присутствующими представительницами ОПУМ. Приличные, чистенькие мужские женщины будут приглашаться на эти собрания, чтобы прояснить свои сомнения и непонимание по поводу мужского пола;
– продавцы наркотиков и адвокаты, которые ускоряют вымирание мужчин.
Членство в Группе Мужской Поддержки – необходимое, но недостаточное условие для того, чтобы попасть в список спасения ОПУМ. Недостаточно делать полезные вещи – чтобы спасти свои никчемные задницы, мужчины должны избегать делать зло. Вот некоторые примеры особенно злостных, ненавистных типов мужчин:
– насильники, политики и все, кто им служит (организаторы кампаний, члены политических партий и т. п.);
– непотребные певцы и музыканты;
– председатели правлений, кормильцы, домовладельцы, владельцы жирных ложек и ресторанов, где играют музычку;
– «Великие Художники»;
– дешевки и трусы;
– копы;
– магнаты;
– ученые, работающие на программы смерти и разрушения или для частных компаний (практически все ученые);
– лжецы и хвастуны;
– диск-жокеи;
– мужчины, пристающие, даже не очень настойчиво, к любой посторонней женщине;
– владельцы недвижимости;
– биржевые маклеры;
– мужчины, говорящие, когда им нечего сказать;
– мужчины, болтающиеся по улицам и портящие вид своим присутствием;
– перекупщики;
– никчемные артисты;
– мусорные отбросы;
– плагиаторы;
– мужчины, наносящие хоть малейший ущерб женщинам;
– все мужчины из рекламного бизнеса;
– психиатры и клинические психологи;
– нечестные писатели, журналисты, редакторы, издатели и т. п.;
– цензоры на публичном и личном уровне;
– все, кто задействован в армии, включая вербовщиков, в особенности летчики.
(А также все подозрительные и подозреваемые в подозрительности, добавил бы я. – А.Н.)
Если мужчина делает как хорошее, так и плохое, будет производиться общая субъективная оценка его поведения, чтобы определить соотношение плохого и хорошего.
Очень соблазнительно исключить /из жизни/ вместе с мужчинами «Великих Художников», лжецов и болтунов женского пола, но это будет нецелесообразно, поскольку для большинства людей не будет ясно, что уничтоженная женщина – это на самом деле мужчина. Каждая женщина в той или иной степени несет в себе элемент продажности, но это проистекает от слишком долгого сосуществования с мужчинами. Уничтожьте мужчин, и женщины станут другими. Женщины могут развиваться, мужчины нет…»
«Одновременно с разграблением, раздолбыванием, разбиванием пар, разрушением и убийствами ОПУМ будет вести вербовку. ОПУМ, таким образом, будет состоять из вербовщиц, элитных формирований… и самых элитных – убийц.
Читать бесплатно другие книги:
