В раю песок белый Окунь Михаил

Южнее полуострова Индостан в Индийском океане расположена группа небольших Мальдивских островов. Это самостоятельное государство, живущее исключительно за счет туризма. Океан здесь самый синий в мире, цветы самые яркие, тропические бабочки самые крупные, а песок ослепительно белый. Такого не увидишь нигде в мире – это уж точно.

Местный народ предупредителен, приветлив и готов во всем услужить приезжим. А тех, как водится в подобных местах, охватывает от всего увиденного и испытанного легкое, неопасное безумие.

Никогда бы не подумал, что окажусь в этом земном раю. Но вот внезапно на меня свалилась некая денежная сумма, достаточная для получения суммы удовольствий. Какие же из них избрать? Купить скромный отечественный автомобильчик и терпеливо ждать, пока в тебя воткнется нескромный, мягко говоря, «Мерс»? Или приобрести полуразвалившуюся халупу в каком-нибудь Пупышево под Питером и целыми днями изводить себя горькими сомнениями, приживется ли помидорная рассада? Ну уж нет! Живем только раз, и «жизнь свою прожить надо так», как и не снилось автору сего афоризма. А то будет потом мучительно. И даже больно.

Так где же закалить свою сталь? Канары с их черно-серым песком и искусственно насаженной растительностью? Греция с переизбытком соотечественников явно криминального толка? Нет, только Мальдивы!

Эту рослую спортивную блондинку лет тридцати пяти я заметил за соседним столиком у бассейна нашего отеля. «Попробуй, сунься к такой!» – подумал я, припомнив повадки некоторых не в меру спесивых соотечественниц. И сразу о ней забыв, устремил взгляд на дымчатую синь океана.

Было на удивление тихо, народу за столиками и в бассейне почти не было. В новый ритм существования я еще не въехал – шел только первый день моего пребывания в этом четырехзвездочном отеле. Лишь доносился шорох прибоя да, как ни странно, родная речь – впрочем, весьма специфическая. Какая-то крепкотелая личность в цепях и перстнях метрах в тридцати поодаль вовсю надрывалась, давая кому-то строгие указания по мобильнику. Таков первый признак наших – и цепей с перстнями не требуется. Будет надсаживаться так, чтобы все вокруг слышали и знали: говорит по собственному сотовому телефону! Любой нормальный иностранец воспользовался бы телефоном в отеле. Никуда-то от вас, хлопцы, не укроешься!

– Да, океан здесь другой, – словно продолжая прерванный разговор, внезапно обратилась ко мне по-английски примеченная раньше блондинка.

«Ясно, что не Северный Ледовитый», – подумал я и вежливо поинтересовался:

– А вы откуда?

– Нью-Джерси, США.

– Там, насколько я помню, побережье Атлантического? Тоже не дурно.

– Этот ласковее…

Так слово за слово завязалась беседа, коснувшаяся многих тем, кроме отношений России и Америки. Как ни странно, моя новая знакомая Дженни оказалась любительницей русской литературы. В ход пошел обычный для иностранца набор: Достоевский, Толстой, Чехов, Горький. Крепко же засел «буревестник» в их головах!

– А из современных? Может быть Виктор Ерофеев?

– Ну, его у нас сейчас читают только новоиспеченные профессорши из заштатных университетов.

Из рассказов друзей, живущих за границей, я давно понял, что на Западе нынче весьма ценится простота и раскрепощенность в общении – в отличие от родины, именно эти качества взяли там верх. Вот и Дженни – свой нефтяной бизнес, но никакой напыщенности, «брюликов» в ушах, к определенному сорту наших дам словно уже приросших, и т. д. Шорты и легкая футболка, которую она по приходе в свой номер моментально скинула – кондиционер еще не успел набрать полную мощность – обнажив упругую грудь размера третьего. Хотя, похоже, не без силикона. Что же касается скинутой футболки – какая-то уже сверхраскрепощенность!

– Закажем что-нибудь прохладительное в номер? – спросила она и, не дожидаясь ответа, вызвала по внутреннему телефону официанта.

Мне стало отчасти не по себе, что сейчас заявится служащий отеля и увидит полуголую накачанную кобылку (все же, я родился и воспитывался в стране советов, которые, впрочем, по большей части оказались дурными).

Однако вместо ожидаемого шустрого мальчика в белой курточке на пороге появилась с подносом темнокожая девушка лет двадцати индийского типа. И, извинившись, пояснила, что временно замещает официанта.

«Забухал он, что ли?» – по привычке, но не к месту проскочило в голове.

При появлении девушки Дженни повела себя, на мой взгляд, несколько странно, явно уделив прислуге повышенное внимание. Мне всегда казалось, что персоналу отелей возбраняется вступать в чересчур тесные отношения с постояльцами. Но на Мальдивах, видимо, позволительно всё. И, кроме того, теперь-то я понимаю: богатая американка и девочка, подающая напитки в номера, поняли друг дружку с полувзгляда. И для той, и для другой традиционный секс остался, вероятно, лишь в воспоминаниях. Только этим и могу объяснить стремительность произошедшего далее.

Дженни ласково прикоснулась к черным волнистым волосам девушки:

– Как тебя зовут?

– Жасмин.

– Красивое имя. И сама ты – прелесть!

Американка прикоснулась губами к щеке Жасмин, провела пальцами по ее пухлым губам и осторожно спустила лямочки майки официантки. Спустя минуту девушка стояла перед Дженни уже полностью обнаженной. Она действительно оказалась на редкость аппетитной. Было очевидно, что если Дженни прикладывает изрядные усилия для поддержания формы (пресс, накачанный до «квадратиков», прекрасной формы икры и ягодицы), то темнокожей красавице всё дано от природы – гладкий животик, высокая упругая грудь, крутая попка…

Не сдержавшись и шлепнув по ней Жасмин, Дженни весьма профессионально прошлась языком по интимным точкам девушки, сидя напротив нее на кровати – соски, пупок, лоно… Затем она развернула Жасмин спиной к себе и, разведя той ягодицы, глубоко утопила между ними язык. Видно было, что работает она очень активно. Дыхание смуглянки участилось, она постанывала, кусала губы, – всё происходящее явно приходилось ей по вкусу.

– А теперь примемся за этого тихоню! – иронично кивнула Дженни в мою сторону.

Долго упрашивать меня не пришлось. Я вскочил с кресла и разделся раз в десять быстрее, чем когда-то в незапамятные времена в армии по команде «Отбой!»

Мои девочки (уже мои!) опустились на колени и принялись жаркими язычками вылизывать мой «прут» (при таком раскладе его сталь закалилась моментально!).

Затем Дженни перешла к тем весьма чувствительным органам, которые древние римляне именовали «тестикулами». Она охотно втягивала их в рот, перекатывая и причиняя сладкую боль. А Жасмин тем временем своими точно разбухшими вдвое губами всерьез принялась за член. И фонтан не заставил себя долго ждать, наполнив рот экзотической похотливицы.

Дав мне слегка передохнуть и хлебнуть коктейльчика, Дженни, а за ней и Жасмин вновь ринулись в бой. Последняя, похоже, не слишком-то спешила разносить дальше напитки, и на свои служебные обязанности напрочь наплевала (хотя, быть может, развлекать постояльцев подобным образом и было ее истинной работой?).

– Теперь так! – скомандовала инициативная Дженни, поставив Жасмин на четвереньки, и чуть похлопала ее по влажной спинке, заставив прогнуться в пояснице посильнее. Затем она взяла мой член и, облизав его, осторожно ввела в лоно девушки. А сама улеглась под нас на спину лицом ко мне, как простой российский автомобилист под любимую «лохматку» (однако, двусмысленность возникла!). Да что уж там, поехали!

Дженни чуть приподнялась, раздвинула мне ягодицы, и я почувствовал между ними ее напряженный язык. Затем она, вероятно, перешла к Жасмин, потому что та совсем уж разохалась. «Ну, девки, ну!» – вопил я, в экстазе перейдя на родной язык. Хотя какая разница? – всё они прекрасно поняли.

С помощью трудолюбивой Дженни мы с Жасмин полыхнули почти одновременно и в изнеможении завалились на американку, образовав недурной интернациональный гамбургер: снизу загорелая американка, в качестве начинки – шоколадная мальдивка, и, наконец, сверху – не успевший покрыться загаром российский подданный. Но для Дженни такая тяжесть была, похоже, хоть бы что. Она как ни в чем не бывало поймала ртом мой слабеющий член и стала высасывать из него последние капельки.

Казалось бы, всё? Но не тут-то было – Дженни оказалась неистощимой на сексуальные проделки.

После десятиминутной передышки американка раскрыла свою дорожную сумку, извлекла оттуда внушительных размеров фаллоимитатор, и, чмокнув Жасмин в губы, лукаво спросила:

– Не откажешься?

Та с интересом посмотрела на мощную «игрушку», огладила ее пальчиками, оценив размер и упругость, и уже без малейшего сомнения кивнула.

– Соорудим дабл пенетрейшн! – воскликнула Дженни.

Этот термин («двойное проникновение») был мне знаком по порнофильмам, и не скажу, что подобные штучки были для меня в новинку. Но чтобы делать это вместе с женщиной, нацепившей годмише на ремне!..

Мы улеглись на бок. На сей раз мне была предоставлена попка Жасмин, а потому девушка оказалась лицом к партнерше, которая не уставала впиваться в ее рот поцелуями.

Дженни приступила к любимому делу с энергией и мощью пневматического молота. Мне даже стало немного жаль бедную коричневую девочку. Она всё время невольно чуть отстранялась от американки, тем самым поглубже насаживаясь на мой стальной прут. Нет худа без добра!

На прощание Дженни сунула Жасмин несколько десятидолларовых купюр. Та просияла. Я тоже было захотел поучаствовать в оплате, но Дженни небрежно махнула рукой – мол, вполне достаточно.

– На ваше имя записка от мисс Дженни, – остановил меня утром портье на выходе. После этих бешеных скачек я, как убитый, проспал почти до полудня. Я развернул листок и прочел всего одно слово: «Благодарю».

– А сама она где? – поинтересовался я.

– Уехала в аэропорт часа два назад. Ее срочно вызвали на съемки.

– Какие съемки? – невольно вырвалось у меня.

Темнокожий пожилой портье слегка улыбнулся:

– Мисс Дженни – довольно известная актриса. Разве мистер никогда не видел фильмов с ее участием?

И тут до «мистера» сразу дошло, в каких фильмах снимается «нефтедобытчица» Дженни! Вот тебе и Достоевский с Толстым и Алексеем Максимычем в придачу! Вот откуда эти словечки из порнолексикона! К тому же, всплыло одно наблюдение: в наших «упражнениях»: Дженни ограничивалась хоть и активной, но всё же вспомогательной ролью, так и не отдавшись мне, а подставляя Жасмин. Видимо, серьезной работы с порножеребцами и так по горло, а тут… Ну, легкое развлечение.

Нисколько не удивлюсь, если из приоткрытой сумки порнозвезды торчал зрачок портативной работающей видеокамеры (помнится, нечто подобное там поблескивало). Не для серьезного фильма «Максимум Х», конечно, – так, домашний видеоархив, открытка с Мальдивов на память.

А как же хваленая контактность?! Как цивилизованный человек, могла бы нас с Жасмин предупредить о съёмках, испросить разрешение. Глядишь, я бы его, черт побери, дал! Кстати, моим именем Дженни так и не поинтересовалась. Безымянный партнер, что-то типа фаллоимитатора, только одушевленный и привлеченный на один раз для столь излюбленных игрищ. Как и Жасмин – не более чем надувная кукла. Нас просто использовали. Но Жасмин хоть платно, а меня – только за «спасибо».