Бегущий в Лабиринте (сборник) Дэшнер Джеймс
Юноша наклонился, взял Алби за обе руки и перевел в сидячее положение. Затем взвалил безжизненное тело на спину и, кряхтя, встал на ноги.
Ноша оказалась непосильной: сделав всего несколько шагов, Томас упал, и Алби распластался на земле рядом с ним.
С каждой секундой зловещие звуки становились громче, отражаясь эхом от каменных стен Лабиринта. Томасу даже почудились, что где-то вдалеке, на фоне чернеющего неба, он увидел яркие сполохи.
Но столкнуться нос к носу с источником света и звуков в его планы отнюдь не входило. Решив действовать иначе, Томас снова схватил Алби за руки и попытался тащить по земле волоком, но груз оказался таким тяжелым, что, протащив его каких-то десять футов, Томас решил отказаться и от этой затеи. Тем не менее Алби надо было куда-то спрятать.
Он оттащил парня назад к выходу в Глэйд и снова прислонил его, придав сидячее положение. Усевшись рядом и опершись спиной на каменную стену, Томас немного отдышался и начал лихорадочно размышлять. Глядя в жерла чернеющих коридоров, в которых ничего нельзя было разглядеть, он утвердился в мысли, что тактика Минхо – бежать – обречена на провал, даже если бы у него и получилось нести Алби на себе. Мало того, что он мог заблудиться, так еще была вероятность попасть прямо в лапы гриверов вместо того, чтобы убежать от них.
Он сосредоточил внимание на стенах и плюще. Минхо ничего толком не объяснил, но дал понять, что вскарабкаться на стены невозможно. И все-таки…
План созрел сам собой. Его успех зависел от физических возможностей гриверов, о которых он понятия не имел, но ничего лучшего Томас придумать пока не сумел.
Он прошел несколько десятков футов вдоль стены, пока не отыскал самые густые заросли плюща, почти полностью скрывающие стену. Томас потянулся, схватил один из самых длинных стеблей, доходивших до самой земли, и крепко зажал его в ладони. Плеть оказалась куда толще и прочнее, чем он предполагал, – наверное, не меньше полудюйма в диаметре. Он потянул за растение, и оно со звуком разрываемого куска картона оторвалось от стены. Томас продолжал отходить от стены все дальше, отдирая его, и когда удалился от нее на десять футов, верхняя часть стебля потерялась из виду – утонула в темноте высоко над головой. Но юноша был уверен: свисающий стебель крепко цепляется где-то за вершину стены и не упадет на землю.
Ему не терпелось проверить плеть на прочность, поэтому он остановился и изо всех сил за нее дернул.
Не оборвалась.
Он дернул еще раз. Потом еще и еще, ухватившись за стебель уже двумя руками. Затем поджал ноги и повис: при этом его тело устремилось к стене, как на качелях.
Растение выдержало.
Томас быстро оторвал от стены еще несколько стеблей, которые должны были послужить веревками для подъема вверх, проверил каждый их них на прочность и убедился, что держатся они так же крепко, как и первый. Ободренный, он вернулся к Алби и потащил того к приготовленным плетям.
Внезапно в глубине Лабиринта раздался резкий треск, за которым последовал ужасающий скрежет, напоминающий звук сминаемого металлического листа. Томас вздрогнул и обернулся, напряженно всматриваясь в коридоры – он так увлекся, что совсем позабыл о приближающихся гриверах. Вроде никого, но звуки – жужжание, завывание, лязг – слышались все громче. Кажется, стало немного светлее: сейчас Томас различал куда больше деталей в Лабиринте, чем несколькими минутами ранее. Вспомнилось загадочное сияние, которое он наблюдал вместе с Ньютом в Глэйде через окно.
Гриверы неумолимо приближались. А иначе и быть не могло.
Юноша подавил нарастающую панику и принялся за дело.
Взяв один из стеблей, он обмотал его вокруг правой руки Алби. Для осуществления задуманного длины плюща было недостаточно, поэтому Томасу пришлось приподнять Алби как можно выше на собственных плечах. Сделав семь витков стебля вокруг руки товарища, он завязал плеть узлом. Потом взял еще один стебель и намотал его на левую руку, затем проделал то же самое и с обеими ногами, обмотав плющом каждую по отдельности. Томас забеспокоился, как бы такой метод не нарушил кровообращение у Алби, но рискнуть стоило.
Отбросив зародившиеся сомнения в осуществимости плана, Томас продолжил работу. Теперь настала его очередь.
Схватив свободный стебель обеими руками, он принялся карабкаться вверх над тем местом, где только что привязал Алби. Томас с удовлетворением отметил, что плотная листва плюща помогала удобнее держаться за плети, а множественные выбоины в каменной кладке служили великолепными подставками для ног. Он подумал, насколько упростилась бы задача, если бы не…
Томас мысленно оборвал себя. Он не имел права бросить Алби на произвол судьбы.
Оказавшись примерно в паре футов выше товарища, Томас несколько раз обвязал себе грудь плющом, пропустил стебли себе под мышками, затем осторожно разжал руки, продолжая твердо опираться ногами на большую трещину в камне, и повис в воздухе. К его огромному облегчению, стебель не оборвался.
Теперь предстояло самое сложное.
По бокам от него были туго натянуты четыре стебля, на которых висел Алби. Томас уцепился за тот стебель, который держал левую ногу вожака глэйдеров, и потянул на себя. Подняв ногу всего на несколько дюймов, Томас выпустил плеть из рук – тяжесть тела оказалась ему не по силам.
Он спустился на землю, полагая, что ему, возможно, будет легче не тащить Алби на себя, а толкать снизу вверх. Решившись, юноша попробовал поднимать товарища по паре дюймов, конечность за конечностью. Поднял левую ногу и обмотал вокруг нее еще один стебель. Затем настал черед правой ноги. Когда обе они были прочно закреплены, Томас сделал то же самое и с руками Алби – привязал сначала правую, потом левую.
Тяжело дыша, он отошел назад, чтобы посмотреть, что из этого вышло.
Алби висел, как неживая кукла, всего тремя дюймами выше, чем пять минут назад.
Клацанье, гул, жужжание и завывание доносились из коридоров уже очень громко. Томасу даже показалось, что где-то слева в глубине Лабиринта он заметил две красные вспышки. Гриверы приближались, и теперь стало очевидно, что их несколько.
Юноша принялся за работу с еще большим усердием.
Он медленно, но верно поднимал Алби по стене, попеременно подталкивая ноги и руки товарища на два-три дюйма вверх. Затем Томас взбирался чуть выше по стене, повиснув прямо под телом Алби, обматывал себе грудь плющом и продолжал как можно выше поднимать ноги и руки Алби, поочередно подвязывая их стеблями. Затем повторял весь процесс сначала.
Поднимался, обматывал, толкал вверх, отвязывал… Поднимался, обматывал, толкал вверх, отвязывал… К счастью, гриверы, похоже, не слишком торопились, так что у Томаса оставался некоторый запас времени.
Мало-помалу, дюйм за дюймом юноши поднимались по стене. Тяжело дыша и обливаясь потом, Томас выкладывался из последних сил. Он уже еле удерживал стебли взмокшими скользкими ладонями, к тому же ноги разболелись от постоянной необходимости опираться на трещины в камне. Тем временем звуки нарастали – пугающие кошмарные звуки. Но Томас не сдавался.
Он остановился лишь тогда, когда они с Алби оказались на высоте около тридцати футов над землей, и свободно повис на обмотанном вокруг груди плюще. Оттолкнувшись от стены натертыми, онемевшими от усталости руками, юноша развернулся лицом к Лабиринту. Все тело Томаса ужасно ныло, казалось, каждая его клеточка испытывала неимоверную усталость, а мышцы буквально умоляли об отдыхе. О том, чтобы поднять Алби еще хотя бы на дюйм, не могло быть и речи. Силы покинули Томаса.
В этом месте им и предстояло укрыться. Или отбивать атаки.
Взобраться на вершину стены не было никакой возможности, поэтому оставалось лишь рассчитывать на то, что гриверы не станут смотреть вверх или не смогут сделать этого физически. Впрочем, если их и заметят, у Томаса оставалась призрачная надежда сбрасывать гриверов одного за другим с высоты, без необходимости сражаться на земле со всеми ними одновременно.
Он не имел ни малейшего представления о том, что его ожидает и увидит ли он рассвет, но понимал, что судьба Алби и его собственная решится здесь, в зарослях плюща на вершине стены.
Прошло несколько минут, прежде чем Томас заметил впереди первую отчетливую вспышку света, отразившуюся от стен Лабиринта. Жуткие звуки, громкость которых нарастала в течение часа, превратились в пронзительный металлический визг, похожий на предсмертные вопли какого-нибудь робота.
Неожиданно внимание юноши привлекло красноватое свечение на стене слева от него. Он повернулся и чуть не закричал от испуга – всего в нескольких дюймах от него сидел жук-стукач; просунув тонкие длинные лапки сквозь ветки плюща, он каким-то образом удерживался на каменной поверхности стены. Единственный красный глаз жука горел, словно крошечное солнце, и испускал настолько яркий свет, что на него было невозможно смотреть. Томас прищурился и присмотрелся к «насекомому».
Его туловище представляло собой серебристый цилиндр около трех дюймов в диаметре и около десяти в длину, из которого выступали двенадцать многосуставных широко расставленных лапок, что придавало жуку отдаленное сходство со спящей ящерицей. Из-за яркого пучка красного света, направленного прямо на Томаса, головы стукача он не видел, но, вероятно, она была крошечной, и единственным ее назначением было наблюдение.
А затем произошло нечто, отчего Томаса бросило в дрожь. Он был уверен, что однажды уже видел такое – в Глэйде, когда один из жуков пробежал мимо него по направлению к лесу. Теперь сомнения рассеялись: красный огонек глаза отбрасывал тусклые отблески на спину «насекомого», высвечивая будто кровью написанные заглавными буквами слова: «ЭТО ПОРОК»
Томас не мог себе представить, зачем кому-то понадобилось писать такое на спинах маленьких тварей. Или это предупреждение для глэйдеров о потенциальной опасности?
ЭТО ПОРОК…
Он уже знал, что жуки выполняли функции шпионов для тех, кто послал глэйдеров сюда. Алби выразился недвусмысленно, заявив, что с помощью жуков-стукачей за ними наблюдают Создатели. Томас застыл и затаил дыхание, надеясь, что жуки реагируют только на движение. Так прошло несколько томительных секунд, и юноша уже начал задыхаться.
Но вот, издав легкий щелчок, жук повернулся и побежал прочь, быстро скрывшись в листве. Томас сделал глубокий вдох, затем еще один, чувствуя, как стебли врезаются ему в грудь.
По Лабиринту пронзительным эхом прокатился очередной металлический скрежет, сопровождаемый все нарастающим жужжанием моторов. Пытаясь притвориться таким же безжизненным, как Алби, Томас безвольно повис на плюще.
И тут из-за угла коридора показалось нечто – и поползло в их сторону.
Нечто, которое он видел раньше, но тогда юноша был защищен толстым бронированным стеклом.
Нечто неописуемое.
Гривер.
Глава девятнадцатая
Томас завороженно наблюдал, как омерзительное существо медленно ползет по длинному коридору Лабиринта.
Выглядело оно как результат неудавшегося генетического эксперимента, как чудовище из кошмарного сна. Полумашина-полуживотное, гривер с лязгом перекатывался по плитам коридора. Его тело напоминало гигантскую блестящую от слизи личинку, покрытую редкой шерстью и причудливо пульсирующую в такт дыханию существа. Гривер не имел четко выраженных головы и хвоста, в длину имел не меньше шести футов, а в ширину – около четырех.
Каждые десять – пятнадцать секунд из тела гривера выскакивали острые металлические шипы, после чего существо резко сворачивалось в шар и прокатывалось дальше. Затем оно снова останавливалось, как будто переводило дыхание, и с тошнотворным хлюпаньем втягивало шипы назад в скользкую кожу. Гривер методично повторял последовательность действий, преодолевая таким образом несколько футов за раз.
Но на коже гривера были не только шипы и шерсть: из его тела то тут, то там выступали металлические «руки», каждая из которых, очевидно, выполняла строго определенную функцию. На некоторых были установлены мощные фонари, из других торчали длинные устрашающего вида иглы. На одной «руке» Томас разглядел три отростка с острыми когтями, которые то сжимались, то разжимались без какой-либо видимой причины. Когда существо перекатывалось, его механические конечности складывались и отходили в стороны, чтобы избежать контакта с землей. Что – или кто – могло породить таких отвратительных, страшных монстров?..
Теперь природа непонятных звуков стала ясна. Когда гривер катился, он издавал монотонный жужжащий звук, похожий на стрекотание цепи бензопилы, а шипы и механические «руки», ударяющие в каменный пол, объясняли происхождение непонятного лязганья. Но самое главное, что приводило Томаса в трепет, – это заунывное душераздирающее завывание, похожее на стенания смертельно раненного, которое издавало существо во время коротких передышек.
Ужасное создание – издающее не менее ужасные звуки, – которое сейчас приближалось к Томасу, не могло привидеться даже в самом кошмарном сне. Усилием воли он заставил себя отбросить страх и сосредоточился на том, чтобы сохранять максимальную неподвижность. Оставалось надеяться, что гривер их просто не заметит.
Как знать? – подумал Томас. – Может, он нас не увидит?
Но зыбкая надежда вмиг разбилась о суровую реальность, стоило лишь вспомнить о жуке-стукаче, который наверняка успел точно обозначить их укрытие.
С клацаньем и жужжанием гривер продолжал перекатываться по коридору, выписывая зигзаги и время от времени уныло завывая. Каждый раз, останавливаясь, он выпускал во все стороны стальные руки-щупальца и шарил вокруг себя, словно робот, выискивающий признаки жизни на неизведанной планете. Призрачные тени, плясавшие на стенах Лабиринта, всколыхнули в памяти Томаса смутное воспоминание, спрятанное глубоко в темнице сознания – он вдруг вспомнил, что боялся теней на стенах, когда был еще совсем маленьким. Юноше пронзительно захотелось вернуться домой, в детство, броситься в объятия матери и отца, которые, как он надеялся, были живы, скучали по нему и пытались отыскать.
В нос ударил резкий запах чего-то горелого – зловонная смесь перегретого машинного масла и паленого мяса. В голове просто не укладывалось, что люди были способны сотворить до такой степени жуткое создание и послали его охотиться на детей.
Пытаясь не думать об этом, Томас закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы висеть совершенно неподвижно и бесшумно. Существо продолжало приближаться.
Грррррррррр.
Щелк-щелк-щелк.
Грррррррррр.
Щелк-щелк-щелк.
Не поворачивая головы, Томас украдкой поглядел вниз – гривер дополз до стены, на которой висели они с Алби. У закрытых Ворот в Глэйд, всего в нескольких ярдах правее Томаса, гривер остановился.
Пожалуйста, выбери другой путь, – мысленно молил Томас.
Поверни.
Ну, давай.
Туда.
Прошу тебя!
Гривер выпустил шипы и покатился прямо к тому месту, над которым находились Алби с Томасом.
Грррррррррр.
Щелк-щелк-щелк.
Он остановился, затем подкатился чуть ближе и оказался возле стены.
Томас задержал дыхание, стараясь не издавать ни малейшего звука. Сейчас гривер был прямо под ними. Юноше невыносимо хотелось посмотреть вниз, но он понимал, что любое, даже самое слабое движение может его выдать. Пучки света, которые существо отбрасывало во всех направлениях, не задерживались на месте ни на секунду и непрерывно ощупывали стены коридора.
И вдруг совершенно неожиданно огни погасли.
Мир вокруг погрузился в темноту. Наступила тишина. Тварь словно отключилась – она не шевелилась и не издавала никаких звуков. Заунывные подвывания – и те полностью стихли. Теперь, когда свет был погашен, Томас вообще перестал что-либо видеть.
Он ослеп.
Его тяжело бьющемуся сердцу отчаянно требовался кислород, поэтому Томас сделал несколько небольших вдохов через нос. А что, если тварь услышит дыхание? Или учует запах? Ведь его волосы, руки, одежда – да вообще все было пропитано потом. Томаса охватил безумный животный страх, какой ему не доводилось испытывать никогда в жизни.
Пока все было тихо – ни движения, ни света, ни звука. Томительное ожидание сводило с ума.
Прошли секунды. Минуты. Томас уже не чувствовал собственного тела – грудь онемела от впивающихся в нее стеблей. Он с трудом подавил желание заорать чудовищу внизу: «Убей меня – или проваливай назад в свою нору!»
Но тут, так же внезапно, свет включился и коридор снова наполнился клацающими и жужжащими звуками – гривер вернулся к жизни.
А затем стал взбираться по стене.
Глава двадцатая
Шипы гривера врезались в стену, разбрасывая во все стороны осколки камня, листья и обрывки стеблей плюща. Так же как и лапки жука-стукача, некоторые из рук монстра были оснащены острыми крюками; цепляясь за неровности в каменных блоках, они помогали гриверу подниматься вверх. Яркий фонарь на одном из щупалец осветил Томаса, но на этот раз луч не скользнул в сторону, а зафиксировался прямо на юноше.
Последний проблеск надежды, зародившийся было в душе у Томаса, угас.
Единственное, что оставалось делать – бежать. Прости, Алби! – подумал он, выпутываясь из удерживающих его плетей. Вцепившись левой рукой в заросли плюща над головой, он развязал на груди последние узлы из стеблей и приготовился. Понятно, что двигаться вверх нельзя – последовав за ним, гривер наткнется прямо на Алби. А вариант спуститься вниз был хорош лишь в том случае, если бы Томас хотел быстро расстаться с жизнью.
Оставалось одно – смещаться в сторону.
Томас потянулся и схватил стебель в двух футах слева от себя, затем намотал его на руку и изо всех сил дернул. Стебель держался прочно, как и все предыдущие. Мельком глянув вниз, Томас отметил, что гривер покрыл уже половину расстояния до него – теперь чудище не тратило времени на остановки и двигалось гораздо быстрее.
Томас отбросил в сторону стебли, свисавшие с груди, и качнулся вдоль стены влево. Чтобы, как маятник, не полететь назад к тому месту, где висел Алби, он выставил руку и быстро схватил еще один стебель, к счастью, оказавшийся толстым. На этот раз он уцепился за него обеими руками и, развернувшись лицом к стене, уперся подошвами. Вытянув правую руку как можно дальше, взялся за другую плеть. Потом еще за одну. Подобно обезьяне, прыгающей с ветки на ветку, Томас ловко перескакивал со стебля на стебель, двигаясь даже быстрее, чем рассчитывал.
Звуки, издаваемые преследующим гривером, не утихали, только теперь к ним добавился еще и треск камня, крошащегося под ударами клешней монстра. У Томаса содрогались все косточки. Сделав еще несколько мощных рывков вправо, он оглянулся.
Гривер больше не полз к Алби, а держал курс прямо на Томаса. Наконец-то хоть что-то пошло, как задумано! Юноша с силой оттолкнулся ногами от стены и вцепился в очередной стебель, продолжая двигаться дальше.
Теперь Томасу совсем не нужно было оглядываться назад, чтобы понять, что с каждой секундой гривер неумолимо его настигает. Преследователя выдавали звуки. Долго так продолжаться не могло, поэтому другого выхода, кроме как спуститься на землю, у юноши не оставалось.
Он метнулся к следующей плети, но вместо того чтобы крепко ухватиться за нее, позволил руке немного сползти вниз. Стебель обжег скользнувшую по нему ладонь, зато теперь Томас оказался на несколько футов ниже. Он в точности повторил последовательность действий и со следующим стеблем. Затем еще с одним. Перепрыгнув с плети на плеть еще три раза, юноша был уже на полпути к земле. Раны на стертых до крови ладонях нестерпимо болели, и только выброс адреналина помогал справиться с переполняющим его страхом – не обращая внимания ни на что, Томас целенаправленно двигался вперед.
Когда юноша в очередной раз качнулся на стебле, в темноте прямо перед ним что-то смутно замаячило, но когда он понял, что именно, – было уже слишком поздно.
Коридор заканчивался, резко уходя вправо.
Томас с размаху врезался в выросшее прямо перед ним каменное препятствие и, невольно разжав пальцы, полетел вниз. Стараясь предотвратить удар о жесткий каменный пол, он расставил руки в стороны и попытался в падении ухватиться за ветки плюща. И в этот момент он краем глаза увидел гривера – тот быстро изменил направление движения и оказался совсем близко от Томаса, готовясь вцепиться в него когтистой клешней.
Пролетев половину расстояния до земли, юноша все-таки умудрился ухватиться за стебель, едва не вырвав с корнем собственные руки, настолько резким оказалось торможение. Он с силой оттолкнулся обеими ногами от стены, чудом увернувшись от выпущенных гривером игл и когтей, и в полете ударил монстра по механической руке правой ногой. Резкий хруст свидетельствовал о маленькой победе. Впрочем, восторг поубавился, как только Томас почувствовал, что стебель, на котором он повис, качнулся назад и он вот-вот врежется прямо в спину чудовищу.
Под воздействием новой порции адреналина юноша среагировал мгновенно: он прижал ноги к груди, и как только почувствовал, что коснулся скользкого тела гривера, резко выпрямился и со всей силы оттолкнулся от спины монстра, извиваясь при этом всем телом, чтобы избежать контакта с нацеленными на него иглами и когтями. Он отлетел влево, затем оттолкнулся от стены Лабиринта и попытался ухватиться еще за один стебель. Позади раздалось жуткое клацанье, и Томас почувствовал, как что-то резануло его по спине.
Пошарив по стене, юноша нащупал очередную плеть и вцепился в нее обеими руками. Не обращая внимания на страшную боль в содранных ладонях, он слегка ослабил хватку и плавно съехал по стеблю вниз до самой земли. Томас почувствовал под ногами твердый пол и, превозмогая нечеловеческую усталость, что есть мочи припустил прочь.
Почти сразу за спиной раздался громкий звук упавшей туши гривера, за которым последовали уже привычные звуки – жужжание, щелчки и клацанье ползущего чудища. Времени оглядываться уже не оставалось – на счету была каждая секунда.
Томас свернул за угол в один из коридоров, затем в другой. Юноша мчался со всех ног – так, как еще не бегал никогда. Сворачивая во все новые и новые коридоры, он старался запомнить маршрут, надеясь, что все-таки доживет до того момента, когда сможет использовать информацию для возвращения к Воротам в Глэйд.
Направо, теперь налево. Прямо по коридору, снова направо. Налево. Направо. Два раза налево. Очередной длинный коридор. Звуки, издаваемые преследователем, не ослабевали, но и громче не делались – Томас держал темп.
Он все бежал и бежал, не останавливаясь, и сердце уже было готово выскочить из груди. Делая очень глубокие вдохи, юноша старался максимально насытить легкие кислородом, хотя прекрасно понимал, что долго такая бешеная гонка продлиться не может. В голову закралась мысль: а не проще ли бросить попытки оторваться и встретить смерть в открытом сражении с гривером?
Он завернул за угол и остановился как вкопанный. Тяжело дыша, юноша смотрел вперед, будто зачарованный: вонзая шипы в каменный пол и перекатываясь, прямо на него надвигались три свеженьких гривера.
Глава двадцать первая
Томас обернулся посмотреть, не приближается ли первый гривер, но тот словно дразнил его: сбавил скорость и медленно, почти издевательски, сжимал и разжимал металлическую клешню.
Знает, что мне и так кранты, – подумал Томас. Все усилия пошли насмарку, и в итоге он оказался в окружении гриверов. Все кончено. Не успел и неделю прожить новой осознанной жизнью, как она обрывалась. Юноша принял решение: если ему суждено погибнуть, без боя он не сдастся. И так как схватка с одним чудовищем предпочтительнее, чем с тремя, он помчался назад – прямо навстречу гриверу, который преследовал его от Ворот. Мерзкая тварь замерла на долю секунды и даже перестала шевелить когтистыми пальцами, словно оторопев от неслыханной дерзости. Уловив замешательство монстра, Томас с воинственным кличем бросился в атаку.
Впрочем, ожил гривер мгновенно: ощетинившись шипами, он покатился вперед, готовясь столкнуться с противником лоб в лоб. Заметив, что монстр возобновил движение, юноша чуть было не остановился – вспышка безумной храбрости тут же угасла, – но все-таки продолжил бег.
Когда до столкновения оставалась лишь секунда, в течение которой удалось рассмотреть во всех подробностях стальные шипы, шерсть и скользкую кожу чудовища, Томас с силой оттолкнулся левой ногой от пола и кубарем покатился вправо. Не в силах справиться с инерцией, гривер затрясся всем телом и буквально встал на дыбы, пытаясь остановиться. Теперь он двигался куда проворнее – с надсадным металлическим скрежетом молниеносно развернулся и приготовился броситься на жертву. Однако теперь для Томаса путь к отступлению был свободен.
Он вскочил на ноги и побежал назад по коридору, преследуемый сразу четырьмя гриверами. Превозмогая себя, юноша продолжал бежать, но, судя по звукам, гриверы его настигали. Он бежал из последних сил, стараясь не думать о том, что смерть в когтях чудовищ – лишь вопрос времени.
И вдруг, когда юноша пробежал еще три коридора, из-за угла к нему метнулись две руки и рывком втянули в примыкающий проход. От страха у Томаса чуть не выскочило сердце – он попытался сопротивляться, но когда сообразил, что его схватил Минхо, брыкаться перестал.
– Что за…
– Заткнись и двигай за мной! – крикнул Минхо, увлекая юношу за собой.
Не раздумывая более ни секунды, Томас рванул вслед за товарищем. Они бежали по Лабиринту, сворачивая во все новые и новые коридоры – Минхо, видимо, точно знал, что делает и куда бежит, так как ни разу не остановился, чтобы выбрать направление.
Когда они свернули за очередной угол, Минхо попытался заговорить, жадно хватая ртом воздух.
– Я увидел… как ты ловко нырнул в сторону… там, в коридоре… и у меня возникла идея… нам надо продержаться еще немного… – с перерывами на глубокие вдохи прохрипел он.
Томас предпочел не сбивать дыхание расспросами и молча продолжал мчаться вслед за бегуном. Не нужно было оглядываться назад, чтобы понять: гриверы настигают их с устрашающей скоростью. Все тело Томаса было словно одна большая рана, ноги отказывались продолжать безудержную гонку. Однако он упорно продолжал бежать, надеясь лишь на то, что сердце не подведет и внезапно не остановится.
Ребята миновали еще несколько поворотов, когда впереди Томас увидел нечто необъяснимое, не поддающееся логике, а слабый свет, излучаемый их преследователями, лишь подчеркивал невероятность того, что предстало перед его взором: коридор не упирался в очередную стену, а заканчивался ничем. Впереди была лишь тьма.
Они приближались к сгустку зловещего мрака, но как Томас ни напрягал зрение, понять, что было впереди, он не сумел: две параллельные увитые плющом стены уходили в никуда, а над ними зияло лишь черное, усыпанное звездами небо. Когда ребята добежали почти до конца коридора, Томас понял, что они оказались у просвета – Лабиринт внезапно обрывался.
Как? – недоумевал он. – Как после стольких лет поиска нам с Минхо так легко удалось найти выход?
Минхо словно прочитал его мысли.
– Рано радуешься, – еле ворочая языком от усталости, произнес он.
За несколько футов до того места, где коридор обрывался, Минхо остановился и, выставив руку, преградил Томасу дорогу. Томас замедлился и осторожно подошел к месту, где Лабиринт переходил прямо в открытое небо. Лязг приближающихся гриверов слышался все громче, но любопытство пересилило.
Они действительно оказались у выхода из Лабиринта, но, как сказал Минхо, радоваться было особо нечему. Куда бы ни глядел Томас, – вверх, вниз, влево или вправо, – он видел только небо и мерцающие звезды, как будто стоял на краю Вселенной. Картина была одновременно и пугающей, и прекрасной. На мгновение у него закружилась голова, и он почувствовал слабость в коленях.
На горизонте занимался рассвет, небо светлело буквально на глазах. Томас смотрел как завороженный, не понимая, как такое возможно. Казалось, будто кто-то сначала построил Лабиринт, а затем отправил его высоко в небо парить в пустоте до скончания веков.
– Не понимаю, – прошептал Томас, не рассчитывая, впрочем, что Минхо его услышит.
– Осторожнее, – ответил бегун. – Ты будешь не первым шанком, который полетит с Обрыва.
Он схватил Томаса за плечо и кивнул назад, в глубину Лабиринта.
– Ты ничего не забыл?
Томас раньше уже слышал слово «Обрыв», но никак не мог соотнести его с тем, что видит сейчас перед собой. Вид бескрайнего чистого неба под ним поверг юношу в какой-то гипнотический ступор. Он стряхнул морок, заставил себя вернуться к реальности и оглянулся на надвигающихся гриверов. Выстроившись гуськом, те приближались на удивление быстро, всем своим видом демонстрируя решимость разобраться с людьми. Теперь гриверы находились на расстоянии всего десятка ярдов от глэйдеров.
– Эти твари очень опасны, – сказал Минхо, – но в то же время тупы, как бревно. Стой прямо тут, рядом со мной, и гляди…
Ему не потребовалось объяснять свой замысел – Томас и так все понял.
– Ясно. Я готов, – оборвал он товарища.
Они отступили назад к самому краю пропасти и встали в центре коридора вплотную друг к другу, повернувшись к гриверам лицом. Всего пара дюймов отделяла их сейчас от падения в бездну, в которой не было ничего, кроме бездонного неба.
Собственная смелость – единственное, что они теперь могли противопоставить гриверам.
– Надо действовать синхронно! – крикнул Минхо. Его голос почти утонул в оглушающем лязге барабанящих по камням шипов. – По моему сигналу!..
Почему гриверы двигались цепочкой, можно было только догадываться – вероятно, их стесняли не очень большие размеры коридора, не позволявшие наступать широким фронтом. Но как бы то ни было, они катились один за другим, оглашая Лабиринт громким лязганьем и душераздирающими завываниями, с твердым намерением убить. Расстояние в дюжину ярдов сократилась до дюжины футов, и до столкновения с монстрами оставалась лишь пара секунд.
– Приготовься, – твердо скомандовал Минхо. – Стой на месте… еще рано…
Ожидать хотя бы лишнюю миллисекунду для Томаса было невыносимо – хотелось закрыть глаза и больше никогда не видеть ни одной из этих тварей.
– Давай!.. – заорал Минхо.
И как раз в тот момент, когда первый гривер выставил клешню, готовясь нанести удар, Минхо и Томас бросились в разные стороны к противоположным стенам коридора. Судя по жуткому визгу, который издал первый гривер, ранее опробованная Томасом тактика сработала и на этот раз. Чудовище сорвалось с Обрыва. Странно, но его предсмертный вопль оборвался мгновенно – вместо того, чтобы слышаться еще какое-то время по мере падения гривера в бездну.
Врезавшись в стену, Томас в долю секунды развернулся и увидел, как второй гривер, не успев остановиться, как раз переваливался через край пропасти. Третий монстр попытался упереться густо утыканной шипами «рукой» в каменный пол. Раздался оглушающий надсадный скрежет металла, от которого у Томаса свело скулы. Но сила инерции оказалась слишком велика, и уже в следующую секунду чудовище сорвалось вниз, вслед за двумя первыми, тоже не издав ни единого звука во время падения – пересекая край Обрыва, гриверы словно растворялись в пространстве.
Четвертый и последний монстр успел вовремя затормозить, вонзив в землю шипы, и теперь балансировал прямо на краю пропасти.
Инстинкт подсказал Томасу, что делать. Он метнул взгляд на Минхо, кивнул и бросился вперед. Оба парня подскочили к гриверу и, выставив вперед ноги, изо всех сил толкнули монстра в спину, отправляя того в бездну навстречу смерти.
Томас быстро подполз к самому краю утеса и, вытянув шею, попытался разглядеть падающих чудовищ. Невероятно, но те исчезли – в зияющей внизу пустоте от них не осталось и следа. Ничего.
Разум не мог постичь ни глубины этой бездны, ни того, что стало с омерзительными чудовищами. Последние силы покинули Томаса; он улегся на землю, свернувшись калачиком.
И заплакал.
Глава двадцать вторая
Прошло полчаса.
Ни Томас, ни Минхо не двинулись с места.
Томас перестал плакать; теперь его волновало другое: что теперь о нем подумает Минхо и не расскажет ли другим, как он позорно разревелся. Но слез юноша сдержать не смог – его покинули последние остатки выдержки, а боль в израненных руках и крайняя степень усталости лишь усугубили душевное состояние. Несмотря на амнезию, Томас не сомневался, что это была самая драматичная ночь в его жизни.
Он снова подполз к краю Обрыва и вытянул шею, чтобы еще раз посмотреть на рассвет. Теперь он предстал во всей своей красе: темно-фиолетовое небо постепенно становилось светло-голубым, на бескрайнем плоском горизонте появились первые проблески оранжевого солнца.
Томас заглянул в пропасть: каменная стена Лабиринта переходила в горную породу утеса, который исчезал где-то очень-очень далеко, словно в бесконечности. И даже в стремительно усиливающемся свете Томас не мог разглядеть, что находится внизу. Складывалось впечатление, будто Лабиринт выстроили на некой структуре на высоте нескольких миль над землей, что казалось невероятным.
Этого не может быть, – думал он. – Просто обман зрения.
Томас со стоном перевернулся на спину – малейшее движение причиняло боль, словно снаружи и внутри его тела не осталось живого места. Утешало лишь то, что Ворота скоро откроются и они смогут вернуться в Глэйд.
Юноша посмотрел на Минхо – тот сидел, прислонившись к стене коридора.
– Поверить не могу, что мы еще живы, – сказал Томас.
Бегун кивнул, ничего не ответив: его лицо не выражало никаких эмоций.
– Как ты думаешь, другие могут появиться или мы всех порешили?
Минхо хмыкнул.
– Главное, продержались до рассвета. В противном случае на наши задницы вскоре свалился бы еще десяток тварей. Если не больше. – Он сменил позу, кряхтя и морщась от боли. – До сих пор не верится. Серьезно. Мы продержались целую ночь. Раньше такое никому не удавалось.
Томас мог гордиться собой и собственной смелостью, но сейчас испытывал лишь облегчение и невероятную усталость.
– Почему у нас получилось то, что не получалось у других?
– Хрен его знает. Это все равно что спрашивать у погибшего, что такого он сделал не так.
Томасу не давало покоя и кое-что другое: почему предсмертный скрежет гриверов мгновенно смолкал, стоило им пересечь край пропасти, и почему он не увидел, как они летели вниз. В этом было что-то очень странное и пугающее.
– Они будто испарились – после того, как пересекли край Обрыва.
– Точно. Поначалу это просто с ума сводило. Пара глэйдеров выдвинула гипотезу, что в пропасти исчезают и другие вещи, но это совсем не так. Гляди-ка.
Минхо взял камень и швырнул его с Обрыва. Томас проследил за ним глазами: камень продолжал лететь вниз, оставаясь в поле зрения, пока не превратился в еле заметную точку и не исчез.
Томас повернулся к Минхо.
– И что это доказывает?
Бегун пожал плечами.
– Но ведь камень не исчез, а спокойно падал.
– Тогда что произошло с гриверами?
Интуиция подсказывала Томасу, что в загадке Обрыва скрывается что-то очень важное.
Минхо снова пожал плечами.
– Мистика какая-то. Но у меня сейчас слишком болит голова, чтобы думать об этом.
И тут Томаса как током пронзило – он вспомнил про Алби. Мысли об Обрыве мгновенно улетучились.
– Надо скорее возвращаться и снять Алби со стены.
С большим трудом он поднялся на ноги.
Видя недоумение Минхо, Томас вкратце объяснил товарищу, как подвесил Алби на стеблях плюща.
– Вряд ли он еще жив, – проговорил Минхо, удрученно глядя под ноги.
Томас не хотел в это верить.
– Откуда ты знаешь? Пойдем.
Пошатываясь, он заковылял по коридору.
– Потому что никому еще не удавалось…
Минхо умолк, но Томас догадался, о чем тот подумал.
– Не удавалось, потому что гриверы успевали убить бегунов еще до того, как вы их находили. Если я правильно понял, Алби получил только укол иглой и ничего больше, верно?
Минхо встал, и они с Томасом медленно побрели к Глэйду.
– Не знаю. Просто раньше мы с таким не сталкивались. Были случаи, когда парней жалили в дневное время, но они успевали получить сыворотку и потом проходили через Метаморфозу. А тех шанков-горемык, которые застревали в Лабиринте ночью, мы потом так и не находили – разве что спустя несколько дней, и то редко. Так вот, все они погибли такой чудовищной смертью, что ты и представить себе не можешь.
При этих словах Томас невольно передернулся.
– Думаю, после всего, что мы пережили, я и не такое могу представить.
– По-моему, в твоих словах есть разумное зерно… – Минхо с удивлением посмотрел на Томаса. – Мы ошибались! Вернее, надеюсь, что ошибались! Знаешь, мы всегда считали, что существует какая-то точка невозврата – когда использовать сыворотку уже бесполезно. Просто потому, что все покусанные, которые не успевали вернуться до заката, неизменно погибали.
Минхо явно был в восторге от собственной мысли.
Когда они свернули в очередной коридор, бегун опередил Томаса и теперь шел бодрым шагом. Но и Томас не отставал, удивляясь, насколько хорошо он запомнил путь в лабиринте коридоров – иногда юноша смещался к нужным поворотам даже раньше, чем Минхо успевал показать дорогу.
– Так ты говоришь, сыворотка? – произнес Томас. – Я слышал о ней пару раз. Что это за сыворотка такая и откуда она берется?
– Это самая настоящая сыворотка, шанк. Противогриверная сыворотка.
Томас издал саркастический смешок.
– А я-то решил, что успел узнать все об этом убогом местечке! Почему она так называется? И, кстати говоря, почему гриверов называют гриверами?
Они продолжали идти по бесконечным коридорам, сворачивая в новые и новые проходы, но теперь никто из них не забегал вперед – товарищи шли рядом.
Читать бесплатно другие книги:
