Колодец забытых желаний Устинова Татьяна

– Гнусно угрожали, Олег Петрович.

– А по телевизору вы слышали о музейной краже, сложили два и два и получили, что наша коллекция – как раз и есть эта самая музейная кража.

– Точно так и есть. Atzend! Ужасно.

– Когда они хотят забрать коллекцию?

– Завтра я должен привезти все вещи до одной на станцию метро «Павелецкая». Ко мне подойдет человек и спросит, не продаю ли я столовое серебро. Я должен сказать, что продаю, и пригласить его в свой магазин.

– Как пригласить? Назвать адрес?

– Я должен сказать, чтобы он приезжал за столовым серебром сюда, на Фрунзенскую набережную… – Старик помолчал. – Вы знаете, от страха я даже забыл номер дома. Можете себе представить?

– Могу. И что дальше? Человек на «Павелецкой» заберет у вас сумку, и все?

– Да. Они оставят меня в покое.

– Или сдадут в милицию, – предположил Олег Петрович. – Если ваши предположения относительно музея верны, сдать вас в милицию ничего не стоит. Как раз когда вы будете передавать сумку. С поличным.

– Да, но… зачем?! Это же бандиты! Зачем им сдавать меня в милицию?!

– Мы не знаем, кто это, Василий Дмитриевич! С равной долей вероятности это могут быть и бандиты, и менты.

– Как?!

– Да так. Вашего юношу, который принес серебро и бронзу, вполне могли задержать. Судя по всему, он просто шестерка, никто, дурашка. Юноша мог рассказать, что отдал все вам. И теперь у них одна забота – разоблачить воровскую шайку так, чтобы ликовала вся страна. Милиция не дремлет! А шайка – это, собственно, вы и ваш молодой друг. Понимаете?

– Великий бог, – пробормотал Василий Дмитриевич убитым голосом и хлебнул коньяку прямо из графина.

– А может быть, вас просто развели на деньги.

– Раз… развели?

– Как ребенка. Один принес ценности, явно ворованные. Вас бес попутал, вы решили, что можно получить несметные сокровища за пять тысяч долларов, и вы их прямо тут, на месте, и отвалили. Подельники юноши должны у вас коллекцию забрать. Они и заберут – завтра на «Павелецкой»! И сдадут ее профессионалам, тем, кто всю жизнь занимается скупкой краденого. А вы считайте, что погорели на пять тысяч долларов и еще дешево отделались, вот и все.

– Великий бог, – жалобно пробормотал Василий Дмитриевич. – Великий бог!

Олег докурил сигарету и снова затушил ее в пепельнице, от которой воняло жженой шерстью.

– У вас продается славянский шкаф? – спросил он у старика. Старик только моргал воспаленными несчастными глазами. – Шкаф уже продан, – сам себе ответил Олег Петрович. – Могу предложить никелированную кровать!

– Все шутите, Олег Петрович.

– Какие уж тут шутки, Василий Дмитриевич! – И он взглянул на часы.

Старик переполошился.

– А… вы что, спешите, Олег Петрович?

– Да я вам об этом битый час толкую!

– А… мне что делать?

Олег подумал немного.

– Делать?.. Завтра… во сколько там вам велено быть на «Павелецкой»?

– В три часа.

– Завтра в три часа вы поедете на «Павелецкую» и выполните все инструкции, которые вам были даны по телефону. То есть сложите всю коллекцию в сумку и отдадите человеку, который спросит вас, не торгуете ли вы серебром. Прямо кино про шпионов какое-то!

– И что дальше?

– Дальше вы вернетесь сюда, откроете свой магазин и будете жить, как и прежде жили, но без демидовских серебра и бронзы.

– Позвольте! А мои пять тысяч долларов?!

– Тю! – сказал Олег Петрович и махнул на старика рукой. – Спохватились! Позабудьте про ваши пять тысяч! Для вас теперь самое главное, чтобы встречу назначили бандиты, а не менты! Бандиты просто заберут у вас сумку – и дело с концом. А менты возьмут вас с поличным.

– Как же так!

– Да так. Поэтому на всякий случай вас подстрахует мой водитель, Гена. Вы его знаете. Он довезет вас до места встречи и проконтролирует ситуацию.

– Да, но что ваш Гена сможет сделать в случае, если мышеловка захлопнется?!

Олег засмеялся, взялся рукой за спинку стула, наклонился и интимно шепнул старику:

– Тебя, Дима, посодют, а ты не воруй!..

– Олег Петрович!!

– Ну, мы попробуем что-нибудь сделать. Гена вполне опытный в таких делах человек.

– Да, но что он сможет?..

– По крайней мере, он известит меня, а я постараюсь замять скандал. И заметьте, я ввязываюсь во все это только из хорошего к вам отношения.

– Олег Петрович, дорогой, я отслужу, голубчик вы мой! И кресло вашей барышне! Первое же кресло Гамбса по совершенно, совершенно смехотворной цене.

– Во-первых, барышня не моя, это вы мне ее сплавили. Во-вторых, по-моему, в данном случае благотворительность неуместна. Кроме того, вам же нужно возместить убытки, пять тысяч долларов!

Старик спросил совершенно серьезно:

– Вы считаете?..

Олег покатился со смеху.

– Я поеду, Василий Дмитриевич. Меня время совсем поджимает. Да, и прежде чем ехать на «Павелецкую», не забудьте протереть все предметы. Можно просто мокрой тряпкой, а лучше со спиртом.

– Зачем?

– Чтобы не было ни ваших, ни моих отпечатков! А если по телевизору на самом деле говорили именно об этой краже?! В крайнем случае будем упирать на то, что сумку вам просто принесли и попросили подержать, а вы в нее даже не заглядывали. Вряд ли нам поверят, но все же лучше, если отпечатков не будет. Сделаете, Василий Дмитриевич?

– Конечно, конечно! Я вас не подведу.

– Вы меня уже подвели, – сказал Олег негромко.

Оставался еще один нерешенный вопрос, и – вот ей-богу! – он понятия не имел, как его следует решать.

…или сделать вид, что никакого такого вопроса вообще нет?

Искушение велико.

Поддаться ему – значит ввязаться в еще более темные дела, чем те, в которые ввязался Василий Дмитриевич.

Не поддаваться – значит потерять нечто драгоценное, такое, что потерять ни за что не хочется!

Олег помедлил, поглядывая на старика и прикидывая свои возможности.

Решимость улетучилась куда-то, как будто растаяла в сигаретном дыме, который неподвижно висел в тесной комнатке.

Старик, сгорбив плечи, грустно смотрел на графинчик, видимо, прикидывал, на сколько его хватит, если регулярно прикладываться.

Неприятности мне не нужны, сам себе сердито сказал Олег Петрович. Мне и без того хватает забот.

– Икону я верну вам завтра, – неприятным голосом проговорил он. – Гена привезет. Вы положите ее в тайник, только не забудьте и ее как следует протереть!

– Голубчик мой, Олег Петрович, а может, икону… того? Может, не надо икону? – заскулил Василий Дмитриевич. – Никто ведь не знает, что она там… была, а? Может, не стоит ее возвращать?

– Василий Дмитриевич!

– А что такого, что такого? Этот, который принес коллекцию, ни словом, ни звуком, а там поди разбери, когда она пропала и кто ее… того… попер!

Сердясь на себя за то, что, с одной стороны, ему до боли хотелось оставить икону себе, а с другой – он уже принял решение вернуть, и это единственно возможное решение, еще сердясь на то, что обстоятельства и глупость Василия Дмитриевича заставляют его ввязываться в какое-то вовсе темное дело, Олег громко отчитал старика.

Тот слушал, вздыхал, а потом сказал:

– Нет в вас искорки, мой дорогой друг. Все вам хочется быть святее папы римского!

На это Олег отвечать не стал, быстро вышел из полумрака антикварной лавки на мороз, плюхнулся в машину и крепко захлопнул за собой дверь.

Гена в зеркало заднего вида посмотрел на него.

«Что случилось?»

«…твою мать!»

Гена весело пожал плечами и тронул машину с места.

Все ясно. Шеф не в духе, но придет время, и он все расскажет. Они всегда дружно жили, хозяин и водитель, и отлично понимали друг друга.

– Что так долго? – спросила рядом прекрасная барышня, придвинулась и взяла его под руку.

Он опять позабыл, как ее зовут. «Что-то с памятью моей стало!..»

– Дела, – проскрипел Олег Петрович.

– Вот с тем старым перечником дела? – весело удивилась барышня. – Да ладно тебе! Или ты решил ему отсвинярить, чтобы он мне кресло добыл?

Олег сбоку посмотрел на нее. Ах, какая хорошенькая, глаз не оторвать!

– Что я… решил? – спросил он осторожно.

– Ой, ну так все говорят! Ну, денег дать, чтобы он кресло достал! Ну, признайся, да? Да?

А может, ну ее на фиг, и роман с ней тоже на фиг?! Может, не стоит?!

Отсвинярить!..

Олег Петрович повел шеей, которой вдруг стало неловко в высоком воротнике свитера, и посмотрел в окно.

Гена неспешно разворачивался на расчищенном от снега пятачке перед лавкой Василия Дмитриевича, а по обледенелым ступеням уже кто-то поднимался, и Олег вдруг подумал, что старик, в отчаянии опрокинувший уже примерно две трети графинчика, вряд ли будет в состоянии принимать посетителей и клиентов.

Он еще раз взглянул в окно, и что-то смутно знакомое почудилось ему в человеке, который не торопясь поднимался по ступеням и уже взялся за медную ручку, чтобы потянуть на себя дверь.

Но прекрасная барышня держала его под руку, щебетала рядом, и он не стал приглядываться к посетителю старика.

Человек, проводив глазами громадную, как кит, машину, помедлил и вошел в лавку.

У него был пистолет, и поэтому руку из кармана он не вынимал.

– Василий Дмитриевич! – позвал он. – Это я!

– А? – отозвался из-за ширмы старик. – Здравствуйте, батюшка!

– Василий Дмитриевич, вы достали то, что я просил?

Старик, который выглядел сегодня совсем неважно, подслеповато на него прищурился, завздыхал, забормотал по-немецки, загремел ключами и двинул в свою кладовку. Посетитель постоял у двери и пошел следом за ним. Он был проверенным и давним клиентом, и старик его нисколько не опасался.

Пистолет в кармане становился как будто все тяжелее, и вороненая ручка словно обжигала ладонь.

Он знал, что должен это сделать, и вдруг всерьез перепугался.

Ты сможешь, сказал он себе. Ты должен.

Он вытащил из кармана пистолет и заложил руку за спину.

Старик возился в кладовой, гремел ключами.

Посетитель подошел к двери и остановился.

Старик обеими руками вытаскивал из сейфа тяжеленную серебряную шкатулку, отделанную самоцветами.

– Вот, извольте видеть, батюшка, вот и наш, так сказать, тайник! – Он поставил шкатулку на какую-то длинную полку, тянувшуюся вдоль стены и заваленную всяким хламом. – Если вы повнимательнее присмотритесь, то обнаружите именно здесь отверстие, при помощи которого можно тайник открыть. Да вы посмотрите, посмотрите, какая работа, а ведь середина восемнадцатого века! Да что мы здесь, пойдемте к моему столику, там у меня и лупа, и свет получше!

И старик поволок шкатулку из комнаты, обнимая ее, как живое существо.

Человек помедлил и вышел следом. Рука с пистолетом у него за спиной мелко дрожала.

– Вот-с, две пластины, и между ними небольшой зазорчик! Если вы потянете за нижнюю, ящичек выедет, и…

Давний и проверенный клиент вынул из-за спины руку, в которой был пистолет.

– А это что такое? – удивился старик. – Голубчик вы мой, зачем же оружие? Здесь же нет никого, кроме нас, у меня здесь, вот видите…