Игра Мастера и Охотницы. Кодекс Мастера и Охотницы Лесли Алекс

– С сердцем плохо стало!

– Хорошо! Я сейчас перезвоню!

Я занимался кардиологией и знал про сердечные болезни многое, так как общался с ведущими кардиологами Израиля. У мамы с сердцем проблем не было никогда.

– Мам, привет. Что случилось?

– Саша, я с давлением уже два дня, а сегодня увезли на «Скорой». И нам нужно будет поговорить. Приезжай.

Вот тогда у меня уже зародилось чувство тревоги. Неужели ОНА осмелилась тронуть мою маму? Я быстро вскочил в машину.

Я был в 200 километрах от мамы. У меня начали трястись руки от ярости, и, чтобы не накручивать себя, я решил позвонить Охотнице.

– Алло, что ты сделала? – сказал я, чувствуя невероятный прилив адреналина в руках!

– Я сделала то, что должна была сделать, – ответила она холодно.

– Какого черта ты тронула мою маму, мразь?

– Будешь так со мной разговаривать, я повешу трубку!

– Что ты ей сказала, сука?

Я никогда не знакомил ее с мамой, так как подозревал, что наши игры могут далеко зайти, – но она нашла ее! Мое слабое место! Мою мать!

– Я сказала ей то, что должна была сказать давно уже!

– Ты знаешь, я приеду, и я тебя просто уничтожу, я убью тебя, тупая овца!

– Ты любишь меня, малыш!

– Ты знаешь, даже конченые уголовники знают, что мать трогать нельзя ни в коем случае!

– Ты же сам учил меня, что можно все, нет правил, малыш.

– Моя мать сейчас в больнице, курица ты безмозглая, и, если ты ей что-то лишнее ляпнула, я вырву твой язык, – уверенно говорил уже я, понимая, что действительно так и будет, если с мамой что-то случится!

– Малыш, мой любимый, я ей рассказала все, что у нас было, и про ребенка, и про свадьбу, и про все наши приключения, и про наши оргии и встречи, и так далее, ты же сам говорил всегда, что если она тебя любит, то поймет и простит!

Мои кулаки сжимались так, что мне казалось я разорву сейчас руль! Глаза вылезали на лоб от бешенства, я представлял, как она все это рассказывала моей маме, крыша которой явно не готова к такой жести совсем! И я представлял, как она это еще приукрасила для того, чтобы ее намеренно свести в могилу!

– Ты гнида конченая со своей любовью, я никогда не буду твой, будь ты проклята, мразь!

– Ты еще прибежишь ко мне!

– Никогда! Чтоб ты сдохла!

– Как пожелаешь!

– Жди ответного удара по твоим родителям, – добавил я и положил трубку.

Три дня я успокаивал и лечил маму. Я лечил и думал, чтобы вернуться и уничтожить ее! Единственное, что можно сделать с Охотницей в таком состоянии, когда она готова на все ради своей любви, – это уничтожить ее, чтобы она не могла уже оправиться и понимала, что у нее нет ни малейшего шанса. Несмотря на то что я ненавидел ее сейчас так – я все равно любил ее. Но мама была мне очень дорога, и все прекрасно понимали, что после этого удара и этого хода у нас уже никогда не будет отношений. И простить ее за эту мерзость я не смогу очень долго. Намеренно загонять мать в могилу, чтобы мстить за свою любовь, чтобы лишить самого дорогого – какой же жестокой и отмороженной сукой нужно быть! Да, она такая, какая она есть.

Вернувшись к себе домой в Москву, я поднял все свои записи и фото. Видео с Охотницей. Ответный ход должен быть. В игре нельзя просто так оставлять без ответа такие дерзкие вещи. Важно показать, что ответ будет адекватным. Через социальную сеть я разыскал всех ее соседей. Соседей ее родителей. Родителей детей, с которыми ее дети ходят в школу. Так я делал впервые. Обычно я не позволял себе такого. Мне было неприятно это делать. Моя любимая девочка. Моя Охотница. Моя любовь всей жизни. Все ее неудачные фото – как она лижет киску какой-то телке, как она с двумя мужиками, как она с раздвинутыми ногами лежит – неудачное фото потому, что ее лицо смазано. Моя красивая, самая лучшая девочка, моя любовь. Зачем ты заставила меня так тебя позорить? Вместо того, чтобы так уничтожать тебя, мне так хочется тебя обнять и пожалеть, мне так хочется любви и ласки твоей! Но – Мастер не сливается и не сдается, он делает назло себе и своим эмоциям, своим чувствам, согласно логике игры! Я плакал, когда я отправлял всем ее родственникам и знакомым эти фото. Я любил ее даже такую, злую, жестокую и нелепую! Некоторые в социальных сетях начали отвечать – какая страшная, какой ужас, какая страхолюдина. Какая «блядь» эта Охотница! Какой позор! А я, внутренне сквозь слезы на глазах, говорил: я ее так люблю! Она самая лучшая и самая умная! Она – Охотница, и вам всем ее не понять, и вы от нее так далеко!

После того как я закрыл свой ноутбук, я понял, что это финиш! Что это смерть нашей любви. Но моя любовь к ней останется во мне, я никогда не брошу ее, и никогда не разлюблю, и буду мозгами хранить верность, просто потому, что она – Охотница, самая талантливая из всех моих учениц, которая просто захотела остаться в мире обычных людей, прекратить играть и начать нормальную жизнь!

Мой ход оказался эффективен. Она позвонила мне.

– Какая ты скотина, ты не человек, ты настоящий ублюдок, ты конченый человек, Саша! Ты урод, как ты мог женщину так опозорить?! Это не мужской поступок! Ты не мужик, ты ничтожество! Гореть тебе в аду, урод! Моих детей не хотят брать в сад и школу теперь из-за тебя, я должна сменить место жительства, ты ублюдок, ты сдохнешь в одиночестве и нищете, вот чего я тебе желаю, ты урод конченый! – истерично кричала она.

– Это тебе за мою мать, любимая, – с любовью произнеся.

Вот это слово – урод – мне и запомнилось в наших отношениях! Сейчас уже я улыбаюсь этому, а тогда я чувствовал себя ужасно! Не потому, что меня беспокоило то, что она назвала меня уродом и ее выгнали из ее городка, не потому, что я злился на нее, не потому, что чувствовал, что я виноват и ее детки вынуждены будут ходить в другую школу. А потому, что ей сейчас плохо, действительно плохо, и мне очень хочется ее прижать к себе и успокоить и сказать ей: все эти придурки ничего не понимают, малыш, ничего не знают и смеются сейчас над тобой, хотя в них нет ничего того, что есть в тебе, они осуждают тебя, хотя сами – черствы и скучны, и в них нет ни капельки того, что есть в тебе, и они думают, что ты на дне, хотя на самом деле ты далеко улетела от них вверх в своем мире эмоций, а они бесчувственные идиоты, которые никогда не поймут наших чувств и нашей страсти! Для них эти институты семьи и стабильность, мораль и приличие превыше чувств и эмоций, искренности и честности, для них малейший риск – это ужас, а ради комфорта они готовы убивать! А ради любви и страсти они не готовы ни на что! Они не поймут нас никогда, эти серые скучные людишки, и не примут тебя, моя родная, ты так и будешь одинока просто потому, что отказалась от своего Мастера, захотела его переделать и сделать таким же серым ценителем семейного очага. Прощай, моя необычная, гениальная и неординарная малышка.

Два месяца я приходил в себя. Я сбежал на Павло-Очаковскую косу. Это в районе Азова, там плохо ловится сотовая сеть и нет Интернета. Охотница, естественно, ничего не писала мне, я заблокировал ее везде. Я понимал, что, даже если она теперь будет умирать с детьми от голода – она уже не приползет ко мне, а малейшие манипуляции детьми нужно пресекать на корню! Она мне четко дала понять, что, если я буду вести себя неправильно, все мои родственники будут страдать. Она не оставит их в покое, пока не добьется своего – приземлит меня к себе под крылышко и заставит жить серой жизнью. Ревнуя меня к каждой своей соседке и закатывая истерики перед каждым женским тренингом, с каждым разом сужая мою клетку, в которой она хочет меня держать. Поэтому мне, Мастеру, нельзя возвращаться к ней.

Вначале было сложно. Мир казался серым. Ничего не вставляло меня. Ничего не нравилось мне без нее. Все казалось монотонным. Я все время вспоминал, как она радовалась всему и как она реагировала на всякие радости нашей жизни. Как она играла с другими и как реальность игры распространялась от нас с ней на всех окружающих людей.

В жесткой депрессии я находился один на берегу Азова. Как-то случился приступ желания позвонить и ее вернуть, тогда я отключил телефон и отдал администратору гостиницы, где я остановился, администратор его запер в сейф.

Администратор спросил меня – как отдыхается, докучают дела?

Я: Да, хочу отдохнуть, заприте этот телефон в сейфе на несколько дней, чтобы я не мог его достать оттуда.

Администратор: Хорошо. Вы бы познакомились с кем-то тут. Вот та дама, с которой вы общались, по-моему, она не против…

– Хорошо, – пообещал я ему, хотя на самом деле я не хотел общатся ни с кем, а хотел больше всего сдохнуть. Общаясь с кем-то, я понимал, насколько серы и обычны эти люди, насколько они парятся по поводу обычных вещей, живут какой-то животной жизнью и радуются каким-то простым вещам. Все это не радовало меня без моей Охотницы.

Два месяца депрессии закончились тем, что мне пришлось съехать из гостиницы просто потому, что там не было Интернета и мои партнеры по проектам, которые я начал, уже разрывали меня и сходили с ума. Пришлось вернуться к нормальной жизни и начать общаться с людьми.

Я не жил, а существовал какое-то время. У меня иногда складывалось ощущение, что все – игра закончилась. Я пытался играть с женщинами, но их уровень оказывался так низок – жуть. Народ обычный не может играть ничем, жертвовать и рисковать. Игроков интересных очень мало, и достойного игрока для меня найти было очень сложно. И все стало как сон, я спал в этой безэмоциональной жизни как околдованный. Женщины менялись одна за другой, и я не помнил ни их имен, ни подробностей, я как будто жил на автомате. Пока меня не разбудила она – новая Охотница. Я даже не помню, как мы познакомились с ней, так как этот период я был как спящий зомби. Но я помню, как я ее заметил!

Это было у моего друга Сережи. Помнишь, я рассказывал о нем? Который выиграл на выборах в городе Х? Мы с ним собирали очередную вечеринку – такую же веселую, развратную и скучную для меня, как и все остальные, – стандартно женщинам мы рвали крышу. Непросветленные девушки, желающие раскрепоститься, только входили в тему секса и начинали понимать, что такое сквирт, оргазм, сабспейс и так далее. Я исполнял свою стандартную программу – в первый раз довести ее до сквирта, попробовать на каждой БДСМ, и каждой девочке найти девочку, чтобы она вступила с ней в сексуальный контакт и ощутила кайф от этого… И вот она разбудила меня.

Черные волосы, зеленые глаза, как у Охотницы. И такой же игривый взгляд, готовый на всякие безумия.

Она в это время отдавалась моему другу и смотрела на меня.

Она зацепила меня этим. Я подошел к ней и поцеловал ее. Вокруг был секс, оргия, красивые мальчики и девочки трахались и получали от этого кайф. А я смотрел в ее глаза и узнавал в ней то, что мне нужно – человека безумного и готового на все. Она была молодой и успешной актрисой. Без понтов, простая и при этом весьма успешная. Она любила секс и сходить с ума. Она любила мужчин.

Я подошел к молоденькой модельке, которая в этой тусовке была впервые.

– Пойдем со мной.

– Хорошо, – дрожащими губами сказала она.

– Ничего не бойся, – сказал я.

Я раздел ее, и эта модель через несколько минут отдавалась мне. Но я ощущал, что отдается она не мне, она пришла прокачаться сюда! Она не чувствует меня, не видит, она трахается со своим страхом. С моим членом, просто потому что у нее давно не было секса и она получила его. А в это время единственная, кто почувствовал меня, трахается с моим другом, и я затылком ощущаю ее взгляд.

Я лежал на блондинке, кончающей подо мной, повернулся в сторону Маши. Она смотрела на меня своими зелеными глазами.

Я подошел к ней и поцеловал ее.

– На что ты готова со мной? – спросил я у нее.

– На все! – уверенно ответила она.

– Ты уверена?

– Да!

– Ты совсем сумасшедшая?

– Да, и мне это нравится, – сказала она в то время, как сзади нее парень уже практически кончал от нее…

– Я хочу сделать тебе ребенка, – смотрел я, изучая ее реакцию! Она сидела полуголая на полу и смотрела на меня.

– Я согласна! Только у меня съемки. Давай в ноябре.

Я видел ее готовность на все. Это меня заводило. Я знал, кто она, какая она женщина. Я с ней общался несколько дней, но вот этот взгляд и готовность на все появились только сейчас, и я очнулся от сна.

– Я не знаю, что я буду завтра делать, а ты говоришь – в ноябре! – сказал я.

Маша нравилась всем здесь присутствующим. Красивая женщина, которая является молодой успешной актрисой, сама себя обеспечивает и которую заполучить хотят многие известные мужчины.

– Сейчас я точно не готова, – сказала она, глядя мне в глаза.

– Да, – сказал я, – не готова, – повторил я, придвигаясь к ней!

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Вхожу в тебя без презерватива, – ответил я и вошел в нее. Сопротивляться у нее не было сил и желания. Ощущение, что нас друг к другу тянет, я уже поймал, и она ощущала ровно то же самое.

Я трахал ее, глядя в ее зеленые глаза. И впервые сейчас за все это время я трахал Машу, а не Охотницу, которую я находил в каждой женщине ранее. Я трахал Машу! Я словил страсть. Она безумными глазами смотрела на меня, и, когда я приближался к оргазму, я сказал: «Сейчас! Я оплодотворяю тебя, Маша!»

У нее был шанс вырваться. Я не держал ее. Но она этого не сделала.

«Вот он, финал», – подумал я. Вот он, финал нашей истории с Охотницей и начало новой жизни. И казалось бы, это был бы в принципе нормальный конец истории Охотницы.

Маша лежала и влюбленными глазами смотрела на меня. Обнимала меня, и я не думал про Охотницу в этот момент. Я ощущал кого-то такого же сильного, как она, и настолько же безумного. Маша стала ласкова и нежна со мной.

Я: Как думаешь, ты забеременела?

Маша: Я очень этого хочу!

Я: И что теперь с твоими съемками?

Маша: Если это судьба – черт с ними, но ты не представляешь, чего мне стоило попасть в этот блокбастер. Я этого очень ждала. И это будет такой облом!

Мимо проходил мой друг Сережа. Недавно у него родился ребенок, которого они с моей первой рабыней Юлей назвали в мою честь. Александр Сергеевич.

Я: Я оплодотворил Машу сейчас, – сказал я и увидел у Сережи разочарование на лице. Ему нравилась Маша, а я ее забрал себе. Я лежал и понимал, что мне хочется чего-то большего, чем просто сделать ей ребенка, но я не понимал чего. Не хватает тут чего-то острого и опасного!

Сережа: Классно, поздравляю!

Я: Ты говорил, что хочешь еще одного ребеночка, а Юля сейчас не хочет рожать!

– Да, Алекс – задумчиво ответил Сергей, при этом вскользь посматривая на голую попу Маши!

Я: Хочешь сделать ей ребенка?

Маша: Что?

Я: Маша, представь себе, если Сергей кончит сейчас в тебя, то мы потом будем гадать, чей он!

Маша: Ты с ума сошел?

Я: Да, я этого хочу!

– Я готов! – сказал Сергей и подлег к нам. Он был уже голый. И у него уже стоял член.

Я: Давай сделай это!

Маша: Да ты с ума сошел. Нет!

Я: Да! Да, я хочу этого!

Маша: Нет!

Я: Смотри мне в глаза и ничего не бойся! Доверься мне!

Маша: Не-не-нет! Нет, ты сумасшедший, – говорила она, но уже не сопротивлялась. Я начал целовать ее. – Что же ты со мной делаешь! Сука!

Я: Да! Да-да! Войди в нее!

И Сергей уже сзади нее трахает ее, а она страстно меня целует, глядя мне в глаза.

– Ты просто сумасшедший.

Я: Да! Я этого хочу!

Она: Не делай этого, Сергей!

Но Сергей уже конкретно кайфовал от мысли сделать такой классной сучке малыша! У него поехала крыша – у мужчин часто такое случается, это природный инстинкт и конкуренция с другим самцом!

Я: Самая сильная сперма выживет, и ты забеременеешь от самого правильного для тебя мужика, сперма которого самая активная, – приговаривал я, а она кончала от этого!

Сережа очень громко, с криками кончил в нее.

Маша отползла от него!

– Ну вы просто сумасшедшие оба!

– Мы не будем делать ДНК, – сказал я, – мы просто будем его растить, у ребенка будет два папы, и это круто! – говорил я, и тут мимо проходил Гоша, который тоже ее очень хотел!

– Мы только что с Сережей оплодотворили Машу! Хочешь быть третьим папой? – спросил я.

– Ну хватит уже, – сказала Маша.

– Три отца лучше, чем два, – сказал Сережа, и Гоша подлег к Маше, снял с себя презерватив, который только что был в другой женщине, и не долго думая кончил в нее. Маша уже была в конкретном шоке, но отдалась уже ему сразу без сопротивления!

Гошу вставило конкретно от этого, и он крикнул:

– Сегодня каждой женщине по ребенку! Я сейчас буду делать детей всем вам.

Через полчаса в квартире уже никого, кроме нас – трех отцов и Маши, – не было!

Мы пообщались еще полчаса про будущее ребенка и про нашу веселую жизнь после ее родов и разъехались.

Я ехал за рулем и просто истерически смеялся. Смеялся именно потому, что представлял, как Сережина жена узнает про все это. Вспоминая, как все это было! Я проснулся от этой трехмесячной спячки и ощущал жизненный драйв! По моим жилам потекла кровь.

Сейчас мы решили устроить реальную жеребьевку. Настоящую и природную! Я вздохнул по-новому. Приключения продолжаются! Ведь это игра с судьбой! Самая лучшая игра – та, которая не игра!

Через несколько дней мне позвонила Сережина жена.

– Привет, мразь! Я тебя ненавижу! Какая ты скотина! Говори, сука, в кого вы там втроем накончали? Я похороню ее! Какая же ты сволочь! Ты не даешь мне спокойно жить! Кто из Охотниц в теме счастлив?!

– Если ты хочешь нормальной жизни – вали от нас подальше, Юля, у Мастеров и Охотниц скучной жизни не бывает!

– Говори имя, сука! Я разобью стекла у твоей тачки и проколю колеса, я эту суку убью, – в истерике кричала Юля. – Я уезжаю от Сережи, вас, мудаков, бросят все ваши женщины со всеми вашими детьми, будьте вы прокляты, мудаки, я проклинаю все, что ты сделал, и я ненавижу тебя, сука! – крикнула она и кинула трубку.

И это был хороший знак начала новой жизни и новой истории. В которой оказалось еще больше неожиданности, жести и безумия… Но об этом я расскажу в другой раз…

Алекс Лесли