Главная
Мортимер Ян
Елизаветинская Англия. Гид путешественника во времени
Читать онлайн бесплатно

Елизаветинская Англия. Гид путешественника во времени Мортимер Ян

12. Торт с заварным кремом[88]

Как вы видите, первое блюдо – вегетарианское: салат. Богатые люди уже давно с презрением относятся к зелени, не считая ее отдельным блюдом: как мы узнали, считается, что овощи «раздражают людей». Но все же отношение постепенно меняется. Натюрморты XVI века демонстрируют любопытство к природному миру – в том числе к пище. Фрукты и овощи часто изображают на картинах и в скульптурах. К новым овощам, в частности к съедобной моркови и клубням из Нового Света, относятся с почтением, словно их доставляют прямо из Эдемского сада. Многие домовладельцы в постные дни теперь едят салаты, следуя за модой, заданной итальянцами. Если вы пришли в гости к такому человеку, то вам определенно подадут смесь зеленых листьев и трав: листовую капусту, салат-латук, шалфей, чеснок, рапунцель, кервель, лук, порей, бурачник, мяту, фенхель, водяной кресс, розмарин, огурцы и петрушку, помытые и вымоченные в оливковом масле с уксусом, солью и сахаром.

1. Камбала в щучьем соусе
2. Лосось, морской угорь, камбала-ромб, тюрбо или палтус в уксусном соусе
3. Лещ или карп на хлебе
4. Жареный морской язык
5. Жареные миноги или морская свинья в галантине
6. Осетр, речной рак, краб или Устрицы в уксусном соусе
7. Запеченная минога
8. Сырный торт
9. Инжир, яблоки, изюм и груши
10. Бланшированный миндаль

Перед второй переменой будет небольшой перерыв. Когда снова появятся слуги с серебряными тарелками, ждите четыре– пять блюд из следующего списка.

Вам наверняка интересно, что такое «щучий соус»: это заправка, в которой готовят большинство пресноводных рыб. В той же поваренной книге, где мы нашли списки блюд, содержится и рецепт приготовления щуки в кипящей воде:

Протрите щуку с морской солью, затем вскройте ее со спины. Хорошенько промойте рыбу, затем насыпьте немного белой соли. Разогрейте чистую воду, хорошо посоленную. Когда жидкость закипит, положите туда щуку и снимите пену, затем, когда щука разварится, возьмите лучшую часть бульона и отлейте ее в небольшую тарелку, где сохраняйте теплой; положите туда петрушку и немного тимьяна, розмарина, мускатного ореха, хороших дрожжей и кислого сока [verjuice; горькой уксусоподобной жидкости, которую делают из фруктов] вполовину меньше, чем есть бульона, и вскипятите их вместе, затем положите туда печень щуки и мембрану с кишок (keil), начисто отчищенные и отмытые, и хорошо их сварите, потом заправьте бульон молотым перцем и солью – соли должно быть немного, потому что в бульоне, где вы варите щуку, и без того ее достаточно, – положите туда добрый кусок сладкого масла и приправьте небольшим количеством сахара, чтобы вкус не был ни слишком острым, ни слишком сладким. Возьмите щуку и положите ее на хлеб кожей вверх, после чего залейте бульоном.

Подозреваю, щука, приготовленная подобным образом, вас разочарует – особенно учитывая, что обычно она стоит 10 шиллингов, что в 30 раз больше дневной зарплаты работника[89]. Лосось в уксусе, наверное, понравится вам больше, правда, он еще дороже: большой свежий лосось стоит 13 шиллингов 4 пенса – в 40 раз больше дневной зарплаты работника.

1. Засоленная свинина в горчице
2. Каплуны, запеченные в белом бульоне
3. Оленья нога в говяжьем бульоне
4. Говяжий филей и баранья грудка, вареные
5. Пирожки с бараниной
6. Три зеленых [молодых] гуся в блюде со щавелевым соусом
7. Стерневый гусь [гусь, который питается самостоятельно на стерне в поле] с горчицей и уксусом
8. Лебедь в sauce chaudron
9. Жаркое из свинины
10. Двойной ростбиф с перцем и уксусным соусом
11. Филейная часть или грудка теленка с апельсиновым соусом
12. Половина ягненка или козленка
13. Два каплуна, жареных в соусе либо из вина и соли, либо из пива и соли (если подают с хлебом – то только в первом соусе)
14. Два пирога с мясом лани на блюде
15. Торт с заварным кремом

На второе подадут четыре-пять блюд из следующего списка.

1. Желе
2. Павлин в вине и соли
3. Два кролика или полдюжины крольчат в горчично-сахарном соусе
4. Шесть цыплят на хлебе, вымоченном в щавелевом соусе
5. Шесть голубей
6. Дикая утка, чирок, чайки, аист или молодая цапля в горчично-уксусном соусе
7. Журавль, кроншнеп, выпь или дрофа в галантине
8. Фазан или шесть коростелей, варенные в соленой воде с нарезаным луком
9. Шесть вальдшнепов, варенных в горчице и сахаре
10. (Шесть куропаток
11. Дюжина перепелов
12. Блюдо жаворонков
13. Пирог с мясом благородного оленя
14. Торт, имбирный пряник, фриттер

Большинство людей предпочтет явиться в гости к сэру Фрэнсису в мясной день, особенно в воскресенье – в большинстве богатых домов это день наслаждения едой. Вот какие первые блюда, скорее всего, подадут в воскресенье – как всегда, из этого списка вам приготовят четыре-пять (если хотите отведать лебедя, приходите после 1 ноября).

Желе подают не на блюде: его окрашивают и придают ему форму различных цветов, трав, деревьев, животных, птиц и фруктов. Галантин подают практически везде – это один из самых популярных способов хранения мяса, проверенный веками. Он состоит из уксуса, в котором вымочили жареный хлеб, после чего добавили кларет, корицу, сахар и имбирь и сварили. A sauce chaudron, в котором подают лебедя, готовится так:

Возьмите белый хлеб и положите его отмокать в бульон, в котором варят потроха, затем добавьте туда немного крови лебедя, маленький кусочек печенки и красное вино, немного разжижьте его, затем добавьте корицу, имбирь, перец, соль и сахар и кипятите бульон, пока он не загустеет, после чего добавьте две ложки подливки с лебедя и подавайте в теплых тарелках.

Обычная практика – попробовать немного от каждого блюда. Подцепите кусок мяса ножом, перенесите на свою тарелку, отрежьте кости, хрящи и прочие части, которые не хотите есть, и обмакните маленький кусочек в соус, который принесли в соуснице. Кости и куски, которые вам не нравятся, можно бросать в «мусорницу» (voider), стоящую на столе. Затем переходите к следующему блюду. Не беспокойтесь за объедки: вас никто не заставляет есть все полностью. Все, что осталось, либо подадут снова на следующий день, либо съедят слуги, либо получат попрошайки, толпящиеся у кухонной двери.

Главное отличие между ежедневными трапезами, описанными выше, и пирами – в показной роскоши. На пиру подают все вышеперечисленные блюда одновременно, а не только несколько избранных. Выставляют лучшую серебряную посуду. Прием почетных гостей в большой комнате сопровождается танцами и игрой на музыкальных инструментах – шалмеях, трубах и свирелях. Непосредственно во время еды играют на виолах и других более тихих инструментах. Холл украшают, а слуги собираются всей толпой, чтобы посмотреть на обилие еды. Сэр Фрэнсис Уиллоуби иногда в честь пира забивает целого быка, так что все получают столько мяса, сколько захотят – даже слуги. Считается, что на Рождество богатые должны принимать у себя более бедных соотечественников. Богатые землевладельцы приглашают арендаторов на пир хотя бы в один день из двенадцати отведенных на празднование. На таких пирах подают говядину, баранину, гусятину, свинину, каплунов, кроликов, кур; такую экзотику, как вальдшнепов, индеек и лебедей, а также популярнейшие пирожки с олениной. Для непрошеных гостей специально откладывают хлеб и пиво: прогонять бедняков в эту пору грешно.

На по-настоящему большом пиру при каждой перемене подаются десятки блюд. Когда Роберт Дадли принимает королеву в Кенилворте в 1575 году, ее обслуживают 200 джентльменов, которые приносят более тысячи серебряных и стеклянных блюд. Через два года Елизавета решает нанести визит лорду Норту в Киртлинге; она остается с ужина в понедельник, 1 сентября, до обеда в среду, 3 сентября. Вот еда, которую предоставил лорд Норт для двухдневного визита:

Хлеб: 1200 манчетов, 3600 буханок чита, 276 дополнительных буханок
Мясо: 11^1/2 коровы, 17^1/2 теленка, 67 овец, 7 ягнят, 34 свиньи, 96 кроликов, 8 оленей, из которых сделали 48 пирогов, 16 молодых оленей, из которых сделали 128 пирогов, 8 окороков бекона
Птица: 32 гуся, 363 каплуна, 6 индеек, 32 лебедя, 273 утки,
1 журавль, 38 молодых цапель, 110 выпей, 12 уток-широконосок, 1194 курицы, 2604 голубя, 106 чибисов, 68 веретенников, 18 чаек, 99ржанок, 8 бекасов, 29 исландских песочников, 28 зуйков, 5 песочников, 18 красноножек, 2 птенца веретенника, 22 куропатки, 1 фазан, 344 перепела и 2 кроншнепа
Рыба: 3 бочонка осетров, 96 раков, 8 тюрбо, телега и 2 лошадиных вьюка устриц, 1 бочка анчоусов, 2 щуки, 2 карпа, 4 линя, 12 окуней и 300 красных [копченых] селедок Остальное: 2201 говяжий язык, копыта и вымя, 18 фунтов сала, 430 фунтов масла, 2522 яйца, 6 голландских сыров, 10 марципанов, сахар на 16 фунтов 4 шиллинга, салаты, коренья и травы на 29 фунтов 1 шиллинг 9 пенсов

Добавьте к этому подарки лорда Норта придворным ее величества и расходы на украшение комнат, постройку временного банкетного домика, нескольких временных кухонь, аренду посуды и наем дополнительных поваров из Лондона, и поймете, что королевский пир невероятно дорог и опустошителен. Визит, во время которого лорд Норт принимает более 2000 гостей, обходится ему в 642 фунта 4 шиллинга 2 пенса (не считая подаренного королеве украшения стоимостью 120 фунтов). На эти два дня его дом фактически превращается в город размером со Стратфорд. Довольно-таки сильный контраст, особенно если знать, что в своих дворцах Елизавета обычно обедает одна[90].

После пира начинается «банкет». Это чисто английская форма демонстративного потребления: сладкая перемена блюд, обладающая собственным «сюжетом». Играет музыка; люди общаются и едят засахаренные и консервированные фрукты и буквально акры сахарных и марципановых сладостей, сделанных в форме животных, деревьев, фруктов, цветов и предметов домашнего обихода – например чашек, стаканов и тарелок. Марципан красят шафраном и яичным желтком, азуритом и сусальным золотом. Для зеленого цвета используют шпинат, для белого – свернувшееся молоко. Что интересно, только на банкете у богатого человека вам предложат картофель: Вильям Гаррисон пишет о «картофеле и прочих диковинных кореньях, которые привозят из Испании, Португалии и Индий, чтобы украсить наши банкеты». Все эти лакомства раскладывают по столам или кладут в корзины, располагая так, чтобы они радовали глаз. Банкеты проводят либо на открытом воздухе, либо в специальном банкетном доме на территории усадьбы. Некоторые затягиваются до поздней ночи; другие проводят в течение дня. Неудивительно, что термином «банкет» в будущем станут обозначать долгие, показушные пиры.

Еда в семье «середняков»

Спустившись по социальной лестнице, вы увидите, как изменится характер обедов. У богатого купца из Еильдфорда, например виноторговца Саймона Толли, есть большая комната и достаточно льняных скатертей и салфеток, чтобы подражать аристократам. У него есть «блюда, тарелки, соусницы… все из олова» и восемь серебряных мисок, три серебряные солонки и 18 серебряных ложек. Впрочем, еды ему на стол подают не так много, как в Воллатоне. У него не очень большое домовладение – только семья и несколько слуг. Да и на Рождество ему не приходится кормить арендаторов земли. Принимая у себя нескольких джентльменов, он может подать им практически то же мясо, что бывает и на столе Фрэнсиса Уиллоуби: баранину, фазанов, перепелов, жаворонков, курицу, кроликов, зайчат, вальдшнепов, бекасов, голубей и цапель, – правда, такой экзотики, как молодые аисты или выпи, у него все же не будет, а оленину он сможет подать, только если получит ее в подарок от кого-нибудь из богатых друзей[91]. С другой стороны, если они с женой обедают одни, то на первое им подадут окорок с гороховой похлебкой и, может быть, соленую говядину с горчицей, а на второе – одно или два жарких, хлеб с маслом, торт с заварным кремом и фрукты. Качество еды, естественно, зависит от навыков повара. В Англии есть старая поговорка: «Бог посылает нам мясо, а дьявол его готовит». Посмотрев на тогдашние рецепты вареной рыбы и курицы, вы не сможете с ней не согласиться.

За исключением некоторых экзотических блюд, рационы «среднего класса» и богачей практически совпадают. В 1562 году Алессандро Маньо каждый день обедает в лондонской гостинице, где на выбор предлагают два или три вида мясного жаркого или, как вариант, мясные пироги, острые закуски, фруктовые торты и сыр. В июне 1560 года Генри Мейкин посещает пир, на котором его друга, герольда Вильяма Гарвея, избирают смотрителем Компании скорняков, и пишет, что на банкете после пира подают хлеб с пряностями, вишню, клубнику, яблоки, мармелад, варенье, засахаренные фрукты и португальские апельсины. Использование на кухне специй и сахара – еще одна черта, общая для среднего класса и богатых людей[92]. Но в целом чем беднее дом, тем чаще практичность в нем берет верх над показухой и вкусом. Еду подают всей семье в холле. Готовит хозяйка, а не повар-мужчина, а мясо режет сам хозяин, а не слуга.

Что готовит для семьи обычная городская домохозяйка? На этот вопрос помогут ответить сборники рецептов, составленные для горожанок, умеющих читать, например «Сокровищница удобных рецептов и скрытых тайн» Джона Партриджа, впервые опубликованная в 1573 году. Эта популярная книжечка стоит всего 4 пенса; восьмое издание выходит в 1596 году, а дополнение – в 1600-м. В нем содержатся рецепты весьма «статусных» блюд, например марципана, завернутого в сусальное золото для банкета; но большинство рецептов все-таки предназначены для любой городской домохозяйки. Вот что Партридж пишет о том, как готовить курицу:

Свяжите курам ножки и крылья, отрежьте ступни, положите их в гроб [в данном случае – заготовку из теста], затем к каждой курице положите по несколько ягод крыжовника и много масла… потом возьмите сахар и корицу и достаточное количество соли, положите их в пирог и запекайте его полтора часа. Когда пирог готов, возьмите яичный желток и половину кубка кислого сока, замочите в этой смеси достаточное количество сахара и подавайте.

Успех книги Джона Партриджа вдохновляет других. В 1588 году выходит анонимная «Сокровищница хорошей домохозяйки». Возможно, вам захочется сравнить тогдашний рецепт сладкого мясного рождественского пирога с современным.

Возьмите телятину или баранину и обдайте ее кипятком, затем поставьте охлаждаться. Когда она станет холодной, возьмите 3 фунта нутряного сала для бараньей ноги или 4 фунта для телячьего филе и нарежьте мясо тонкими ломтиками, либо разделяя, либо нет, затем приправьте его % унции мускатного ореха, % унции гвоздики и мускатной шелухи, Нунции корицы, перцем и солью по вкусу. Возьмите восемь затвердевших яичных желтков, % пинты розовой воды и % фунта сахара; смешайте желтки с розовой водой и сахаром и смажьте ими мясо. Если у вас есть апельсины или лимоны, возьмите два, снимите с них кожицу и очень мелко нарежьте, после чего смешайте с 1 фунтом смородины, 6 финиками, % фунта чернослива. Выложите смородину и финики на мясо. Возьмите два или три сочных яблокл, нарежьте и перемешайте с мясом.

Рыбные дни в домах среднего класса сильно зависят от географического положения и богатства хозяев. Зимой вам нужно жить близ побережья, чтобыиметьдоступкпопулярной морской рыбе – морским угрям, тюрбо, кефали и морским петухам, – а пресноводную рыбу (щуку, плотву или линя) можно купить только в городе. Большинство людей едят эту рыбу очень редко; чаще всего в пищу употребляют копченую и соленую селедку или вяленую и соленую треску. Треску ловят в водах Исландии и Ньюфаундленда – она выдерживает длительную транспортировку в засоленном состоянии, так что купить ее можно круглый год. Устриц перевозят живьем, и их едят в больших количествах и богачи, и середняки – и целиком, и в качестве начинки для пирогов. Во всех слоях общества популярны угри. «Сокровищница хорошей домохозяйки» приводит следующий рецепт весьма доступного пирога с угрем:

Возьмите жирных угрей на два пенни, снимите с них чешую и хорошо промойте, вскипятите их в чистой воде и солите до полуготовности, пока мясо не начнет отделяться от костей. Срежьте плавники со всех сторон, удалите кости и мелко нарежьте рыбу ножом, затем возьмите два-три яблока, очень мелко их нарежьте и смешайте с рыбой. Если вы хотите яблоки сорта «уорден», то возьмите немного соли, перца, корицы, горчицы, муската и сахара и заправьте их этой смесью. Добавьте % фунта сладкого масла сделайте однородную пасту и запекайте, но не очень поспешно. По достижении полуготовности можно добавить яичный желток и немного кислого сока, но мне кажется, что без них будет лучше.

К молочным продуктам отношение неоднозначное. Масло едят практически при любой возможности, а вот молока в основном избегают. Сыр доступен нескольких видов: зеленый (свежий) сыр, твердый сыр (вроде чеддера), мягкий сыр, сыр с травами и сыры по разнообразным местным рецептам. Все они набирают популярность: сыр все чаще подают к столам богачей. Чеширские сыры везут на юг для обедов тайного совета в 1590 году. В 1559–1560 годах в Англию ввозят голландские сыры на сумму 2482 фунта. Из Италии ввозят пармезан, который обычно натирают на терке с шалфеем и сахаром. Что любопытно, англичане так и не перенимают у немцев обычая готовить «сыр с червяками». Эндрю Борд не единственный англичанин, которому совсем не нравится выращивать в сыре личинок мух, а потом еще и есть их вместе.

Представители среднего класса всегда ели больше овощей, чем их более высокопоставленные соотечественники, так что когда богачи начинают есть больше овощей и фруктов, йомены и купцы без особых сомнений следуют их примеру. В поваренных книгах встречаются, например, рецепты пудингов с турнепсом, фаршированной морковью и огурцами, фаршированными свиной печенкой. Если вы мне не верите, вот рецепт:

Возьмите огурец и вырежьте всю мякоть. Затем возьмите ягнячью или свиную печень, виноград или крыжовник, измельченный хлеб, перец, соль, гвоздику, немного нутряного сала и три яичных желтка, перемешайте все это и затолкайте в огурец, после чего доведите похлебку до кипения… она должна состоять из бараньего бульона, уксуса и масла, хлебных крошек и соли.

Артишоки, о которых при Генрихе VIII в Англии не слышали, сейчас уже широко распространены. Из Франции недавно завезли тыквы и дыни. Еще одна новинка – цветная капуста, которую завезли из Италии для обедов тайного совета в ноябре 1590 года. В Восточной Англии и на юго-востоке иммигранты из Еолландии и Фландрии в 70-х годах выращивают новые овощи, в частности съедобную морковь, кервель и салат-рапунцель. Кроме того, из Фландрии в Лондон ввозят огромное количество овощей, которые продают близ ворот Собора Святого Павла: 12 600 кочанов капусты, 65 бочек лука и 10 400 связок лука в одном только ноябре 1596 года. Капусту, пастернак, морковь и турнепс выращивают в окрестностях Лондона – самые большие кочаны весят до 28 фунтов, – и все эти овощи варят и едят с маслом. Старые страхи, связанные с употреблением в пищу фруктов, тоже ослабевают. Один из первых писателей о садоводстве, Томас Тассер, перечисляет 27 фруктовых деревьев, которые можно разводить. Вильям Гаррисон заявляет, что сады старых времен по сравнению с новыми – просто навозные кучи. Впрочем, что несколько странно, вы практически не найдете на столе грибов. Несмотря на то что в лесах и полях растет множество съедобных грибов, а Джон Джерард пишет в «Травнике» о распространенных грибах, которые «можно есть», люди слишком боятся ядовитых разновидностей. Грибы (mushrumps) хорошо известны Шекспиру и его современникам, но едой они их не считают: по их мнению, они больше подходят для того, чтобы под ними сидели эльфы.

Еда в бедной семье

Для бедняков вопрос «что поесть» практически не стоит: они едят все, что удается достать. «Из нескольких хорошо нарезанных трав получится хорошая похлебка, которая утолит голод», – снисходительно пишет Вильям Горман, умалчивая о низкой питательности этих трав. Суровая правда состоит в том, что на свое жалование рабочие и батраки просто не могут купить достаточно еды. Рацион моряков королевского флота в 1565 году, упомянутый в седьмой главе, составляет 5800 калорий в день – почти вдвое больше, чем 3000 калорий, необходимые активно живущему мужчине, – но он обходится в AVi пенса в день. Рабочий времен Елизаветы, зарабатывающий 4 пенса в день, может позволить себе не более 5100 калорий – этого недостаточно, чтобы прокормить себя и семью, не говоря уже о покупке одежды и прочих расходах. Его дети будут страдать от недоедания, если только семья не сможет производить больше калорий на огороде, чем тратит на обработку земли. Неудивительно, что многие сыновья работников с удовольствием идут на флот.

Главная составляющая рациона бедняков – хлеб. В сельской местности большинство семей сами пекут хлеб; в городах его обычно покупают у пекарей. Важность хлеба лишь растет, когда богачи начинают есть сыр, бывший еще одним популярным блюдом бедняков. Качество хлеба зависит от урожая. В год, когда зерна много и оно дешево, городские бедняки могут позволить себе даже белый хлеб – хотя бы изредка.

Впрочем, куда чаще и городские, и деревенские бедняки едят хлеб изо ржи, ячменя или суржи (смеси ржи с пшеницей). В трудные времена хлеб делают из чего попало. Вильям Гаррисон пишет, что в голодные годы бедняки пекут хлеб из гороха, бобов, овса и желудей. Люди идут на это с крайней неохотой, им очень стыдно есть пищу, предназначенную для животных, и день, когда отцу семейства приходится произносить молитву над буханкой хлеба из желудей, очень печален; но когда его урожай погиб в поле, что ему еще остается делать?

Конечно, не все бедняки голодают. Посмотрите, например, на Джоанну Майчел, вдову, живущую в двухкомнатном коттедже в Чертей в 1559 году. Она не нищая: ее движимое имущество стоит 17 фунтов, в том числе – дюжина старых оловянных тарелок, блюд и соусниц, которые она выставляет на стол, принимая гостей, хотя большая часть ее столовых приборов деревянная, в том числе ложки. Ест она в основном похлебки. Варятся они с небольшим количеством бекона или с остатками курицы, еще в бульон она добавляет чеснок, овес, капусту, редис, тыкву, листовую капусту, горох, бобы или чечевицу со своего огорода. В постные дни вместо бекона она кладет в похлебку соленую треску – если, конечно, на нее хватает денег. Осенью и зимой она добавляет в похлебку корнеплоды – морковь, репу или пастернак, которые теперь едят «простолюдины каждую осень, особенно в рыбные дни». Летом в похлебку идут травы, в частности иссоп, тимьян и петрушка. Если мяса нет, она варит бульон на куриных костях. На пряности у нее денег нет, но она готовит собственный кислый сок и уксус и временами пользуется солью. Принимая у себя гостей, Джоанна берет тыкву, вынимает мякоть и семечки, фарширует ее яблоками и запекает. Масло постоянно освежается (отмывается и снова взбивается), чтобы не сгнило. Яблоки, груши, ежевику и вишню собирают, когда их много, и хранят как можно дольше. Когда еда дорога, бедные семьи расходуют ее очень экономно.

Что пить

В правление Елизаветы на столах богачей вместо деревянных и оловянных чашек начинают появляться стеклянные стаканы.

Как и оконные стекла, стеклянные стаканы – символ статуса. Английские стаканы с характерным зеленоватым отливом (при производстве стекла используются листья папоротника) дешевле всего – 2 пенса за штуку. Самые лучшие венецианские стаканы из Мурано стоят впятеро дороже. В 1559–1560 годах в Англию ввозят стаканов на 663 фунта; к 1565 году эта цифра вырастает до 1622 фунтов. Но переход к стеклянной посуде не так быстр, как вы наверняка предположили. Отчасти потому, что в 1575 году королева отдала монопольное право на производство живущему в Лондоне итальянскому стеклодуву Джакомо Вердзелини. К самому Вердзелини претензий никаких нет: его работа просто великолепна – но монополия означает, что ввоз венецианского стекла запрещен, а один-единственный стеклодув производит, как вы понимаете, не очень много. Стеклянные сосуды для питья в провинциальных городах не менее редки, чем серебряные. Большинство людей, даже богатые виноторговцы вроде Саймона Толли из Гильдфорда, пьют из оловянных кубков. В доме земледельца вы вряд ли найдете стаканы. Пиво и эль пьют из деревянных чаш, керамических графинов, глиняных чашек или оловянных кружек. Золотые кубки очень редки, хотя у королевы их 43 – она получила их в наследство от отца.

Что вы точно вряд ли будете пить в елизаветинской Англии, так это воду. Через воду передается множество болезней и большинство понимает, что пить ее вредно – именно поэтому в рецептах постоянно говорят о «розовой воде» или «чистой воде». Если вам повезло и вы живете в деревне и собираете дождевую воду в цистерне, то можете разбавлять ею вино, но по большей части люди к воде даже не притрагиваются. Если нет пива или вина, то они скорее предпочтут медовуху, настоянную на воде (mead) или на травах (metheglin). В деревне пьют яблочный или грушевый сидр; он популярен среди бедноты не только из-за дешевизны, но и потому, что на него, в отличие от пива, не тратится зерно, и сэкономленное можно пустить на хлеб. Еще один популярный среди бедных напиток – молоко, но йомены его не пьют и раздают все, что остается после изготовления сливок и масла: считается, что молоко подходит только женщинам и детям. Если вы увидите йомена с графином молока или оливкового масла, то он, скорее всего, пьет его в качестве профилактического средства перед тем, как приступить к винопитию.

Вино

Вино – это роскошь, один из самых явных «водоразделов» между стилем жизни джентльмена и простолюдина. Файнс Морисон пишет, что «клоуны и простонародье пьют только пиво и эль, но вот джентльмены употребляют только вино». Винный виноград в Англии не растет уже двести лет, так что его приходится ввозить. Большинство вин в королевстве – ценой более 68 тысяч фунтов в 1559–1560 годах, что составляет объем в 68 тысяч хогсхедов (238-литровых бочек), – привозят в порт Лондона, и немалая их часть выпивается именно в этом городе. Когда вино привозят, официальные лица порта взимают очень высокие таможенные сборы. Кроме того, в любые другие города вино нужно еще и везти в бочках на довольно большие расстояния, так что цена вырастает еще. Некоторые вина не особенно дороги, если их покупать прямо с корабля – например, галлон кларета в Лондоне стоит 8 пенсов, примерно столько же, сколько хороший уксус, – но в местной лавке так дешево вы вино не купите. В провинциальном городе торговец иной раз платит целый фунт за перевозку большого бочонка вина (в зависимости от расстояния до порта). Ко всему прочему, вино стремительно растет в цене в течение всего правления королевы: 252-галлонная бочка в 1564 году стоит 6 фунтов 6 шиллингов 8 пенсов, в 1575-м – 10 фунтов, а в 1579-м – уже 12 фунтов. Растет и таможенная пошлина за каждую бочку, а сладкие вина облагаются дополнительным налогом. Вино в подвале Саймона Толли в Гильдфорде – семь хогсхедов (441 галлон) и полтора двойных хогсхеда (189 галлонов) белого сухого вина – стоит в 1588 году 57 фунтов. Соответственно, галлон стоит больше 20 пенсов, а пинта – около 2Уг пенсов. Многие из тех, кто пьет вино в Лондоне, приходят в ужас от цен в провинциальных городах.

Обед джентльмена обычно состоит из нескольких сортов мяса и, соответственно, нескольких разных вин. Томас Платтер посещает пышный прием, устроенный лорд-мэром в октябре 1599 года, и пишет, что ему предложили «лучшее пиво и всевозможные тяжелые и легкие вина, в частности греческое, испанское… лангедокское, французское и немецкое». Когда лорд Норт в 1577 году принимает у себя королеву Елизавету со свитой, то заказывает 378 галлонов кларета, 63 галлона белого вина, 20 галлонов хереса и 6 галлонов гипокраса. Кларет – это прозрачное, светло-красное вино из Гаскони. Белое вино – скорее всего, из французской Ла-Рошели или же «рейнское». Херес – очень популярное сухое белое вино из Испании, которое англичане пьют с сахаром. Гипокрас – это своеобразный английский напиток: вино, приправленное корицей и имбирем и опять-таки подслащенно сахаром. Обычно его пьют на банкетах и по праздникам, например на свадьбах и крещениях. Генри Мейкин часто пишет в дневнике, что после праздников в Лондоне подают гипокрас.

Вышеперечисленные вина – не единственные из встречающихся в Англии. Вы наверняка увидите мальвазию (сладкое вино с Крита), мускатель (сладкое вино из Франции), бастард (красное вино из Бургундии). Вильям Гаррисон пишет, что на рынках Лондона можно найти вино из 56 винопромышленных регионов, и добавляет, что там продаются 30 поименованных сортов вина из Италии, Греции, Испании и с Канарских островов, в том числе такая экзотика, как «кате пюмен», «распис», «оси», «капри» и «рамни». Некоторые из них встречаются реже других: например рамни, сладкое вино из Восточного Средиземноморья, появляется все реже из-за того, что регион попал под господство Турции. В Лондоне вы найдете гурманов, которые расскажут вам о достоинствах каждого сорта вина, правда, год сбора винограда обычно не упоминается. «Зеленое вино» – в данном случае речь идет о малом возрасте вина, а не о цвете – считается особенно полезным для здоровья. Таким образом, люди редко хранят вино для улучшения вкуса: большинство вин выпивается через год-два после ввоза.

Если вы хотите выпить что-нибудь крепче вина, то ищите brandewijn («жженое вино»), или бренди – его готовят фламандские иммигранты. В нескольких медицинских книгах содержатся рецепты aqua vitae («воды жизни»), которую перегоняют из вин и различных трав. Травы добавляют для того, чтобы извлечь из них «эссенцию» в алхимическом смысле слова и передать их жизнетворные свойства пьющему напиток. Собственно, это главное его предназначение – именно поэтому крепкий алкоголь вы найдете не в таверне, а в аптеке. Лишь в следующем столетии люди начнут регулярно пить крепкие напитки для удовольствия, а не в чисто медицинских целях.

Пиво и эль

Пиво и эль в современном мире считаются практически синонимами, но во времена Елизаветы это два совершенно разных напитка. Пиво делают из солода, воды и хмеля, и оно хорошо хранится – и чем дольше вы его храните, не давая испортиться, тем лучше его вкус. Эль делают без хмеля, и его нужно выпить быстро, самое позднее через три дня после приготовления, так что он намного менее популярен. Впрочем, зато его можно сделать быстро и очень крепким, повышая долю солода по отношению к воде, так что именно поэтому его до сих пор и готовят. Кроме того, повара добавляют эль в соусы.

Объемы выпитого вас, несомненно, шокируют. Принимая у себя королеву в 1577 году, лорд Норт заказал 3996 галлонов пива и 384 галлона эля. Во многих больших домах ежедневный рацион и аристократа, и слуги составляет галлон пива, и это не просто номинальная цифра – люди действительно регулярно столько выпивают. Причем пиво бывает довольно крепким. Лучшее пиво называют «мартовским», потому что именно в этом месяце его варят, и если вы выпьете за день галлон такого пива, то после этого мало к чему будете способны. В некоторых местах его называют «двойное пиво», потому что для приготовления используется вдвое больше солода, чем обычно, и это значит, что опьянеть от него можно не хуже, чем от вина. «Малое пиво» для слуг готовится с меньшим количеством солода, так что оно не очень крепкое и хранится не больше месяца.

Как и вино, пиво хранится в бочках и сцеживается в меха или керамические бутылки, когда это требуется. Пиво можно купить и в глиняных бутылках с изображением толстого бородатого человека. Но если вы купите бутылку пива, то быстрее выпейте ее, потому что дрожжи в пиве продолжают бродить, и от нарастающего давления бутылка в конце концов взорвется. Если вы хотите попробовать разные сорта пива, езжайте на деревенскую ярмарку. У многих сортов весьма поэтичные имена, как и у современного пива. Вильям Еаррисон перечисляет такие названия: «Забияка», «Бешеный пес», «Отец-мерзавец», «Пища ангелов», «Драконье молоко», «Держись за стену», «Широко шагай» и «Подними ногу». Все эти напитки могут запросто превратить человека в «пивного рыцаря, который… не решаясь подняться со стула, будет сидеть и краснеть, прикрыв глаза, словно в полусне, пока не переварит аромат своего могучего врага», но тем не менее считается, что пиво и эль могут приносить и пользу для здоровья. Некоторые сорта пива варят с травами, так что они содержат полезную эссенцию. Из других делают восстанавливающие поссеты, добавляя в них молоко и специи. Или же можно смешать эль с яичным желтком и сахаром или медом, приготовив «кодль» (caudled ale), специальный «напиток для больных».

Не всем нравится английское пиво и эль. Жители Средиземноморья, в частности, не понимают, почему англичане их так обожают. Алессандро Маньо пишет у себя в дневнике, что английское пиво «полезно, но тошнотворно на вкус. Оно мутное, как конская моча, а на поверхности плавает шелуха». Эндрю Борд высказывается о корнуолльском эле еще пренебрежительнее: «Вас от него стошнит… он на вкус как помои, в которых возились свиньи».

X Здоровье и гигиена

В елизаветинской Англии не существует концепции «здоровья и безопасности», так что вы, прибыв туда, неизбежно почувствуете себя уязвимыми. Тошнотворные запахи и виды поразят ваши органы чувств; тогдашние стандарты чистоты – напугают. Люди каждый день умирают от неизвестных недугов, причем как молодые, так и старые. Инфекционные заболевания периодически убивают тысячи людей за несколько недель. Даже если в городе еще нет эпидемии чумы, о ней постоянно думают с большой опаской; когда же эпидемия начинается, всех охватывает настоящий ужас. Помимо болезней есть еще и большой шанс, что на вас нападут и изувечат, а травмы и ранения на работах случаются намного чаще, чем в наше время. Чем бы вы ни занимались в елизаветинской Англии, вам рано или поздно придется обратиться к врачу или хирургу. Но прежде чем советовать вам, что делать, чтобы остаться здоровыми, необходимо объяснить, что англичане времен Елизаветы считают причинами своих болезней. Это поможет вам понять медицинские стратегии, которые они применяют, – некоторые из них покажутся вам, наверное, даже страшнее, чем сам недуг.

Понятие елизаветинских англичан об инфекциях и заражениях сильно отличается от нашего. Дело даже не в том, что они вообще ничего не знают о распространении заболеваний, – врачи считают, что отлично понимают это, – только вот их представления совсем иные. Большинство медицинских познаний в елизаветинскую эпоху исходят от Галена, жившего во II веке нашей эры. Врачи сошлются на него как на непререкаемый авторитет, когда будут объяснять, что ваше здоровье зависит от баланса четырех «влаг»: желтой желчи, или холеры, черной желчи, флегмы и крови. Если в теле слишком много холеры, то вы станете холериком; если слишком много крови – сангвиником; если слишком много флегмы – флегматиком; наконец, избыток черной желчи сделает вас меланхоликом. Именно из-за этих дисбалансов и случаются все болезни.

Из-за чего случается дисбаланс влаг? На этот вопрос существует несколько не очень совместимых друг с другом ответов, которые вас немало удивят. Самой важной причиной считается божественное вмешательство. Люди считают, что болезни им посылают в качестве наказания за грехи – или просто потому, что Бог хочет, чтобы они поскорее умерли и попали в рай. Некоторые думают, что Бог, насылая на них болезнь, дает им шанс искупить страданием предыдущие грехи, так что благодарят его за недуг. Другие причины болезней – старость, возбуждение или заражение из-за близости других больных людей и разлагающегося вещества. Грязные, застоявшиеся пруды и мертвые тела создают вокруг себя миазмы, и если вода или воздух, содержащие в себе эти миазмы, попадают в тело, то баланс влаг нарушается. В «Книге, которая учит людей правильно строить дома, дабы не пострадало их здоровье» (1547) Эндрю Борд излагает несколько ключевых идей:

Если воздух в доме свеж и чист, то он сохраняет жизнь, расслабляет мозг и укрепляет силы, порождая и создавая хорошую кровь, которая поддерживает жизнь. И, напротив, дурной и испорченный воздух поражает кровь, портит влаги, разлагает мозг и пагубно действует на сердце, и, следовательно, порождает множество болезней и увечий, укорачивающих жизнь. Есть множество причин, по которым воздух заражается, гниет и портится: первая – влияние разнообразных звезд и стоячей воды, зловонные туманы и падаль, долго лежащая на земле; много людей в маленькой комнате, лежащих в нечистоте, грязных и неопрятных…

В общем, вы поняли. Если что-то плохо пахнет, значит, воздух гнилой; подышите таким воздухом – и заболеете.

Кроме того, люди считают, что баланс влаг нарушается, если вы едите слишком много или слишком мало чего-то. Как уже сказано в предыдущей главе, Томас Элиот считает, что рыба и свежие фрукты вредны, а белый хлеб – питательнее, чем хлеб с отрубями. Вильям Горман настаивает, что пить холодные напитки после продолжительной физической активности очень опасно для здоровья. Ричард Карью говорит, что «поедание рыбы, особенно печени свежевыловленной рыбы, вызывает проказу». Вы, конечно, знаете, что коричневый хлеб питательнее белого, а от съеденной рыбы проказой не заболеешь, но с общей идеей вы, скорее всего, согласитесь: на ваше здоровье влияет то, что вы едите и пьете. Наверное, вы и так уже согласны, что близость к падали и застоявшейся воде приводит к различным заболеваниям. Куда труднее вам будет смириться с мыслью, что звезды могут вызвать дисбаланс в ваших телесных влагах. Или что какие-то непонятные «влаги» управляют вашим здоровьем. Или что болезни можно вызвать колдовством. Или что черные точки на теле появляются из-за того, что эльфы щипали вас в колыбели. Или что Бог ниспосылает вам болезнь лишь ради того, чтобы вы доказали свою добродетель страданием.

Теория влаг – это, так сказать, «каркас», на который врачи нанизывают множество других идей. Гален учил, что каждое живое существо состоит из четырех элементов: огня, земли, воздуха и воды. Каждому элементу соответствует своя влага. Огонь, горячий и сухой, соответствует холере; вода (холодная и влажная) – флегме; земля (сухая и холодная) – черной желчи; воздух (горячий и влажный) – крови. Все эти свойства связаны и с отдельными частями тела, так что мозг считается холодным и влажным, почки – горячими и влажными и так далее. Если дисбаланс влаг конфликтует со свойствами органа, пациент заболевает. Между физическими и душевными болезнями различий не делают: разум считается таким же уязвимым для дисбалансов. Врачи понимают, что тело до определенной степени регулирует само себя, выделяя слезы, мочу, фекалии и пот, но тем не менее считают, что лучший способ избавить тело от субстанций, поражающих органы, – дополнительные чистки, кровопускания и рвотные средства.

Санитария

Зловоние и резкие запахи в елизаветинской Англии очень распространены, но это не значит, что люди не обращают на них внимания или просто терпят. Это сложная тема, так что для лучшего понимания стоит рассмотреть ее подробнее.

Гуляя по сельской местности, вы почувствуете запах земли, особенно если недавно прошел дождь. В начале лета хорошо заметен запах пыльцы, в конце – свежескошенного сена. Что вы вряд ли «унюхаете», так это чистый воздух. Его запах чувствуется почти везде, но настолько слабо различим, что заметить воздух можно только по его отсутствию – когда в ваш нос внезапно ворвется очень зловонный, притягательный или сладкий запах. Ваш разум автоматически настраивает обоняние, так что вы «замечаете» свежий воздух только тогда, когда он становится несвежим – примерно так же, как вы сразу ощутите потерю равновесия, но не заметите его присутствия. Если вы зайдете в маленькую комнатку, в углу которой расположен туалет – двенадцатифутовый колодец, где уже два-три года разлагаются несколько сотен галлонов экскрементов и мочи, постепенно впитываясь в глину, – то сразу почувствуете, как изменился запах. Впрочем, от англичанина времен Елизаветы вас все равно будут отличать как минимум две вещи: готовность к такого рода атакам на органы чувств, а также ассоциации с болезнями и бедностью, которые сразу у вас возникнут. И, самое важное – вы, скорее всего, посчитаете, что владелец дома должен очень стыдиться того, что заставляет гостей терпеть такую вонь.

Как вы вскоре узнаете, то, что все абсолютно спокойно переносили зловоние, – это современный миф. Люди повсюду жалуются на неудобства, доставляемые туалетами. Да, вы увидите, как гости по ночам справляют нужду прямо в хозяйский камин, но что еще делать, если вам не дали ночного горшка? Люди описывают подобные ситуации именно потому, что они экстраординарны. Эндрю Борд категорически заявляет, что мочиться в камин недопустимо; это делает воздух зловонным, а зловоние, как считает большинство, – главная причина болезней[93]. Вспоминая комнату, которую он снимал несколько лет назад, врач Саймон Форман пишет, что «дурной запах туалета очень меня раздражал, и, поскольку многие [пациенты] обращались к моим услугам, я решил оттуда съехать, потому что комната была слишком маленькой, располагалась слишком высоко и в ней царило слишком сильное зловоние». Форман не только сам недоволен запахом: ему еще и очень неловко приводить пациентов в помещение с испорченным воздухом. Его комната располагалась на одном из верхних этажей каменного здания, так что выгребная яма была далеко внизу. Запах, который он описывает, исходит из каменного стояка, соединенного с выгребной ямой: от мочи и экскрементов, застрявших в стенках, и испарений, выносимых наверх потоком воздуха.

Как вы видите, нельзя сказать, что елизаветинские англичане спокойнее относятся к грязи и зловонию, чем мы[94]. Не существует некоего отдельного стандарта для Англии тех времен и для нас; скорее, есть множество разных пределов терпения и стыда (как сейчас, так и тогда) и большой набор решений этой проблемы. Королева Елизавета, например, запрещает красить что-либо вайдой или сжигать уголь ближе, чем в пяти милях от своих дворцов. Богатые люди, привыкшие к регулярному очищению от запахов и каждый день пользующиеся парфюмерией, никогда не заставят вас сидеть в комнате, пропахшей мочой и фекалиями. Крестник королевы сэр Джон Харингтон даже изобрел механизм, напоминающий современный унитаз, с каменным бачком и медным смывом, и установил его в своей усадьбе Кельстон близ Бата. В книге «Новые рассуждения на избитую тему, называемую метаморфозами Аякса» (1586) он говорит, что дым и вонь из туалетов – «две сильнейших муки адовы… и, таким образом, я сделал все, чтобы в своей скромной обители избежать обоих сих неудобств». У королевы в Ричмонде тоже есть туалет со сливным бачком. В богатых домах переносные «кресла облегчения» (стульчаки) опустошают и убирают подальше до следующего использования. Туалеты размещают подальше от жилых помещений за запертыми дверями, а колодцы накрывают крышками или подушками. Горожане, живущие в богатых кварталах, не выливают ночные горшки на улицу: соседи обычно сообщают о таком местным властям, а штрафы за это довольно большие. В своей книге о строительстве домов Эндрю Борд рекомендует читателям строить туалеты над текучей водой, которая удалит всю грязь таким же манером, как унитаз. В принадлежащем сэру Вильяму Петри Ингейтстон-холле (графство Эссекс) есть система водоснабжения (которая управляется кранами) и подземные канализационные трубы, через которые уходит содержимое пяти туалетов. Сэр Вильям даже строит специальную инспекционную комнату, чтобы гарантировать бесперебойную работу системы. Если люди могут позволить себе избавиться от запаха кала и мочи в доме, они это делают.

Ключ – именно в доступности. В сельской местности на хорошо пахнущий дом даже тратиться особо не придется: постройте «дом облегчения» в дальней части сада и ходите туда по необходимости. Но вот большинство горожан так сделать не может. Унитаз вроде того, что стоит в доме сэра Джона Харингтона, стоит 1 фунт 10 шиллингов 8 пенсов – но, кроме унитаза, вам понадобится еще и собственная канализационная труба и большой запас воды, которых нет почти ни у кого. Даже выгребные ямы дороги: в Лондоне требуется бригада из 12 человек и две ночи, чтобы извлечь 16 тонн экскрементов из выгребной ямы возле дома, несколько огромных бочек, чтобы слить туда нечистоты, телеги, чтобы увезти их подальше, еда для рабочих, свечи (потому что работы ведутся в ночное время), можжевельник, чтобы перебить запах ямы, кирпичи, чтобы заново сложить трубу, по которой нечистоты попадают в яму (при очистке ее ломают); наконец, уборка и чистка дома, через который пронесли 16 тонн экскрементов в бочках, тоже стоит денег. Общая стоимость подобной операции в 1575 году – 2 фунта 4 шиллинга, что равняется жалованью среднестатистического работника за 132 дня. Теперь вы понимаете, почему в бедных домах выгребные ямы воняют и почему жители городских трущоб сливают нечистоты прямо в канавы, из-за чего выгребные ямы переполняются и их содержимое выплескивается на улицу. У властей крупных городов не остается выбора – они строят общественные туалеты. Городской совет Эксетера приказывает построить новые общественные удобства в 1568 году, а в Лондоне действуют несколько туалетов, крупнейший из которых, что вполне естественно, расположен на Лондонском мосту над Темзой (хотя именно там располагаются и насосы, подающие воду в частные дома). По иронии судьбы елизаветинские англичане ассоциируют запах экскрементов не с отсталым сельским прошлым, а с прогрессом и урбанизацией.

Чистота в доме

Если гниющие овощи просто неприятны, то вот гнилое мясо или рыба могут серьезно навредить вашему здоровью. Так что мыть тарелки и миски очень важно. После обеда вы должны вытереть свой нож салфеткой и вложить его обратно в ножны. Ложки и прочие столовые приборы заберут в помещение для мытья посуды или на кухню и помоют вместе с оловянными тарелками и блюдами для готовки. «Все грязные блюда и сосуды мойте горячей водой в свинцовом котле или кастрюле, а потом ставьте сушиться», – говорит своим ученикам Вильям Горман. Кастрюли и тарелки моют без мыла – просто горячей водой. Если ко дну сковороды пристали куски мяса или рыбы, рекомендуется сначала замочить ее в кипящей воде, а затем тщательно отскоблить. Для этого требуется пучок соломы и немного поташа, которым посыпают сковороду: ототрите ее дочиста, сполосните и поставьте сушиться. Подобным же образом обрабатывают и кувшины для пива и эля. В обязанности старшего лакея в Воллатоне входит в том числе содержание больших кожаных сосудов в чистоте, «без налета и неприятного запаха».

Что касается чистоты в других помещениях дома, тут все зависит от наличия мыла. В грязных простынях заводятся насекомые и паразиты; повсюду кишат клопы и блохи. О блохах Томас Моффет пишет, что «несмотря на то что они доставляют нам много неприятностей, они хотя бы не воняют, как клопы, и страдать от блох – не позорно, в отличие от вшивости». Очевидно, не все стараются избавиться от этих мелких пакостников с таким же усердием, как вы. Но Моффет говорит не за всех: многие прикладывают огромные усилия, чтобы избавиться от блох – окуривают комнаты и постельное белье и тщательно уминают все содержимое сундуков, надеясь что они задохнутся. Опять-таки мы имеем дело с обширным спектром терпимости и мнений.

Люди, однозначно ассоциирующие плохие запахи с опасными болезнями, не могут вынести несвежего воздуха в своих спальнях. Эндрю Борд, вторя Галену, призывает домовладельцев обязательно проветривать помещения, чтобы избавиться от запаха людей. Вы, конечно, знаете, что просто от чьего-то запаха ничем заразиться нельзя. Но некоторые елизаветинские англичане в этом отношении куда более щепетильны: почувствовав неприятный запах, они тут же тянутся к ароматическим шарикам, чтобы, не дай бог, у них в теле не нарушился баланс влаг. Так что в каком-то смысле предположения современных людей, что их предки эпохи Елизаветы меньше беспокоились из-за грязи и зловония, звучат довольно иронично. Одна из причин, по которой в каминах постоянно горит огонь – с их помощью комната проветривается, а разнообразные опасные запахи улетучиваются. Знаете ли, запах в спальне поутру совершенно не сравним с запахом холла, в котором несколько недель не меняли камышовые подстилки – в них с удовольствием мочатся собаки, да и крысы там бегают совершенно свободно. Сэр Джон Дейвис пишет о холле деревенского дома, что он «воняет собаками, а все прочие звуки заглушает кашель». Так что совсем неудивительно, что сэр Фрэнсис Уиллоуби запретил пускать собак в холл Воллатона.

Чистота тела

Личная гигиена – это, пожалуй, второй по обсуждаемости и второй худший по задокументированности аспект истории человеческого тела (после секса – ив первом, и во втором списке). Для голодных бедняков грязное тело – один из основных источников болезней. Если у вас есть только одна шерстяная рубаха, которая быстро пачкается, и в ней заводятся вши и блохи, то на вашей коже, по сути, будут постоянно жить переносчики тифа и чумы. В рассказе о нескольких попрошайках из Нориджа говорится, что «они настолько не ухаживали за своими одеждами, несмотря на сильные холода, что из-за болезней и отсутствия смены белья их плоть поели паразиты, и страшные болезни так быстро поразили их тела, что излечить их было уже невозможно». Такие люди казались современникам ходячими источниками заразы, и, по общему мнению, контакта с ними, их паразитами и телесными жидкостями нужно всеми силами избегать. Ну да это вы и так понимаете…

Для большинства личная чистота – вопрос скорее не здоровья, а общественного положения. Вильям Буллейн пишет, что «простолюдины из деревень, в частности возчики, молотильщики, землекопы, горняки и пахари, редко моют руки, судя по их нечистоте, и очень мало причесываются, судя по оческам, гнидам, жиру, перьям, соломе и прочему подобному, застрявшему в волосах». В этом списке вещей, серьезно угрожающих здоровью, нет; Буллейн беспокоится скорее о том, что сельские жители непрезентабельно выглядят. Таким образом, чистота – это признак, отличающий культурных и утонченных людей от всех остальных. Богачи должны избавляться от неприятных телесных запахов, выглядеть чисто и опрятно, даже благоухать. Представителям любых респектабельных классов очень стыдно пахнуть так, словно они не мылись неделями. Но чем ниже вы спускаетесь по социальной лестнице, особенно в городах, тем меньше люди заботятся о том, чтобы скрывать свой запах. С точки зрения елизаветинских англичан, грязные люди ассоциируются с вредными испарениями и плохим здоровьем. Они пахнут так плохо, что, по сути, превращаются в ходячие миазмы, и окружающие считают, что их вонючее дыхание или зловонный воздух вокруг вызывают болезни.

Как вы видите, елизаветинцы очищают свои тела по причинам, связанным и со здоровьем, и с общественным положением, – собственно, как и мы. Но, в отличие от нас, набор способов очищения тел ограничен – также по причинам, связанным со здоровьем и общественным положением. Чтобы понять, в чем дело, вспомните о воде. Люди XVI века считают, что вода может заразить их болезнями через поры кожи и отверстия в теле, так что с большой неохотой полностью погружаются в ванну, если не уверены, что вода чистая. В прошлом веке лондонцы часто ходили в бани Саутуорка и лежали там в горячих ваннах, а обслуживали их фламандские женщины. Мужчин в этих банях обычно не только купали и обтирали, так что, когда в 1500 году в Англию занесли сифилис, он быстро распространился через бани. Проще говоря, если человек шел в баню, он заболевал. Генрих VIII после этого закрыл все бани в Саутуорке. Несмотря на то что при Эдуарде VI несколько бань снова открылись, люди отнеслись к ним с куда большей настороженностью, чем раньше. В правление Елизаветы купание считалось рискованным и совершенно излишним делом: вы не только могли чем-нибудь заразиться – чтобы приготовить ванну, требовалось немало времени, сил и денег. Если вы живете в городе, то вам надо пойти к фонтану, наносить оттуда достаточно воды, нагреть ее на огне и вылить в ванну; в эпоху, когда воду набирают тоненькими струйками, а дров не хватает, мыться часто вряд ли выйдет.

Так что же делать, чтобы очиститься? Сэр Джон Харингтон дает следующий совет:

Встав сутра, избавьтесь от всех телесных излишков, в том числе мочи… избавьтесь от всякой грязи в носу и легких, сплюньте и очистите лицо, голову и все тело; вы должны быть чисты и хорошо одеты, ибо с самой колыбели мы должны презирать нечистоту, противную как природе, так и рассудку.

Харингтон – придворный, так что его советам стоит последовать, если вы хотите произвести хорошее впечатление на высокопоставленных собеседников. Тем не менее его совет мыть все тело каждое утро весьма необычен для того времени. Фрэнсис, школьник из книги Клавдия Холлибенда, куда менее тщателен в своих приготовлениях:

Фрэнсис: Питер, принеси мне воды, чтобы вымыть руки и лицо. Речной воды не нужно, она грязная. Принеси мне воды из колодца или фонтана. Возьми кувшин и полей мне руки; держи его повыше.
Маргарет: Вы не можете помыться в тазу? Почему за вами по пятам всегда должен ходить слуга? Вы слишком распутны!
Фрэнсис: Ты что, хочешь, чтобы я мыл рот и лицо той же водой, что и руки, как делают во многих английских домах? Дай мне полотенце, служанка; а теперь подай мне завтрак, ибо я уже готов. И поторопись!

Заметим, что сначала он одевается, а умывается уже потом, причем моет только руки, лицо и рот – то, что на виду. Школьники никогда не уделяли слишком много внимания чистоте, но в своем утреннем распорядке он, в принципе, следует советам Эндрю Борда: «Часто причесывайте волосы… и мойте руки и кисти, лицо и глаза и зубы холодной водой». Вильям Воэн предлагает целый утренний ритуал примерно такого плана.

1. Когда вы собираетесь вставать, хорошенько потянитесь…
2. Разотрите свое тело ладонями или грубой льняной тканью: грудь, спину и живот – осторожно, но руки, бедра и ноги – сильно, пока они не станут красными и теплыми.
3. Опорожнитесь.
4. Наденьте одежду – в летнее время она должна быть из шелка или оленьей кожи, ибо такая одежда не пропускает ядовитый и заразный воздух.
5. Осторожно расчешите волосы гребнем из слоновой кости…
6. Почистите зубы…
7. Вымойте лицо, глаза, уши и руки водой из фонтана.
8. Прочитайте утреннюю молитву и пожелайте, чтобы Бог вас благословил.

Но что делать с остальным телом, наверняка задумаетесь вы? Что школьник делает со ступнями? Или с волосами? Спальня Фрэнсиса, похоже, источает те еще миазмы. Именно поэтому льняная нижняя одежда полезна: лен впитывает и телесную влагу, и пот. Таким образом, люди «моются» льном, растирая кожу льняными полотенцами и каждый день меняя рубашки. В современном мире мы моемся водой с мылом, но есть много других способов удаления грязи. Римляне пользовались оливковым маслом и стригилем. В конце XVI века, когда вода в дефиците и к тому же несет в себе инфекции, очищать тело чем-нибудь другим вроде льна – вполне оправданное занятие. Поэтому важно иметь доступ к хорошей прачке: респектабельной семье каждый день нужен чистый лен – полотенца, рубашки, сорочки, воротники, чулки и носки.

Еще льном чистят волосы. Леди Ри-Мелейн просит, чтобы протирки (льняные полотенца) согрели на огне, прежде чем вытирать ее волосы. Более тщательно помыть голову можно в тазу с горячей водой и щелоком. Естественно, так делают не все. «Некоторые гордятся копнами волос, тщательно причесанными и отмытыми в щелоке», – пишет Вильям Горман, подразумевая, что другие так не делают. Кристоферу Слаю из шекспировского «Укрощения строптивой» приходится «башку вонючую промыть надушенною теплою водою», чтобы убедить его, что он лорд.

Если у вас есть ванна, слуги, достаточно дров и надежный источник воды, то можете купаться, сколько вам вздумается. Однако, взглянув на этот список, вы сразу поймете, что люди очень редко погружаются в ванну. Одна из самых знаменитых цитат того периода – письмо венецианского посла домой, в котором он говорит, что королева Елизавета принимает ванну каждый месяц, «вне зависимости [от того], нужно ей это или нет». Люди, основываясь на этой фразе, со смехом предполагали, что королева ходит грязной, хотя на самом деле здесь ничего такого не подразумевается. Ванны обычно принимают в медицинских целях, а не для того, чтобы помыться, так что венецианский посол просто сообщает, что Елизавета регулярно купается, даже если не больна. Можно с уверенностью сказать, что Елизавета каждый день «моется» льняными полотенцами, по утрам и вечерам умывает лицо и руки, а перед каждой едой и после нее смачивает руки водой. Известно, что она очень внимательно относится к своему здоровью. Путешествует она с собственной переносной ванной, а во всех ее дворцах устроены купальни, так что, скорее всего, королева купается даже чаще раза в месяц. В ванной Уайтхолла вода течет из устричных раковин; в Виндзоре стоит целая зеркальная стена. В таких роскошных ваннах вода ароматизируется травами, а сами ванны прокладывают тканью. Чтобы очистить тело губкой, на ней обычно сидят. Если вы когда-либо встретитесь с королевой, то почувствуете запах ее парфюмерии, а не тела.

Менее богатые люди принимают ванну, только когда потребность в этом оправдывает и риск, и расходы. Младенцев купают регулярно, потому что маленькие ванночки приготовить легче. Лондонцы, работающие в грязных отраслях, например уборщики туалетов, обычно после работы плавают в Темзе. Батраки в деревнях обычно тоже купаются в местных прудах и речках. Томас Степл, Джон Джоплин и Джордж Ли приняли за чистоту мученическую смерть – они утонули летом 1558 года, отмываясь в прудах и реках Кента, Лестершира и Кембриджшира[95]. В 1571 году проректор Кембриджского университета запрещает студентам ходить на пруды и реки «и для купания, и для мытья». Но для кого-то запреты становятся лишь еще одним стимулом. Эверард Дигби, член совета колледжа Святого Иоанна в Кембридже, издает первый трактат о плавании, De Arte Natandi, в 1587 году. В 1595 году его в сокращенном виде переводит на английский язык Кристофер Миддлтон, и англичане получают инструкции о том, как плавать безопасно, дешево и с пользой для здоровья.

Люди верят и в то, что могут заразиться какой-нибудь болезнью, позволив воде проникнуть в поры кожи, и в то, что таким же образом могут излечиться от некоторых недугов. Поэтому кое-кто принимает ванну не для мытья, а в медицинских целях. Вильям Буллейн с большим одобрением пишет об этом в книге «Управление здоровьем» (1558):

С помощью ванн и бань лечат оспу, цингу, чесотку и геморрой: парные на самом деле помогают от этих болезней… Лучшее купание – в большом сосуде либо в маленькой закрытой комнате, куда поступает пар от разнообразных сладких трав, хорошо вымоченных в воде, благодаря которому открываются поры, и через них выходят слабые, грубые испарения, накопившиеся между кожей и плотью. Подобные купания хороши во времена чумы или четырехдневной лихорадки; после купания лучше всего смазать тело сладким маслом, чтобы расслабить и смягчить сухожилия. И в завершение о купании можно сказать, что оно очень полезно для здоровья, [если] купаться не на голодный желудок.

Как отмечает Буллейн, в банях и купальнях не всегда используется вода. В Англии существует давняя, пусть и не очень широко распространенная традиция сухих и влажных бань, в которых пациент потеет. В 1600 году один предприниматель начинает рекламировать «Новый вид искусственных бань, недавно изобретенный». Это хитроумное изобретение представляет собой покрытый кожей ящик окружностью 18 футов, который доставляют к вам домой. После получасовых приготовлений вы можете с его помощью помыться следующими четырьмя способами.

Во-первых, сухим теплом, которое нагревает холодный и влажный воздух и готовит тело к потению, если разместить огонь с одной стороны.
Во-вторых, влажным паром со сладкими кипящими духами. В-третьих, сухим паром со сладкими кипящими духами. В-четвертых, в последнюю очередь, но главным образом – влажным горячим воздухом с молоком, водой, маслом или любой другой жидкостью, простой или составной, которая исходит со всех сторон – льется сверху, брызгает снизу и сбоку тонкими струйками благодаря постоянному круговому движению, и, таким образом, жидкость проникает глубже во все части тела, кроме головы, которая остается снаружи, чтобы дышать свежим воздухом; все это осуществляется так скрытно, что ни купальщик, ни слуги в комнате не видят, не слышат и не замечают, как, откуда и посредством чего теплая вода или жидкость исходят сразу со всех сторон и так быстро.

Судя по описанию, это все равно, что залезть в огромную посудомоечную машину А на вопрос, для чего полезнее принимать душ из горячего молока или масла – для здоровья или чистоты, – попробуйте ответить сами.

Гигиена рта

Телесный «аромат», о котором чаще всего говорят елизаветинские англичане, – это запах изо рта. Помните, Хью Плат писал, что благодаря его помандеру вы будете пахнуть так же хорошо, как собачка любой леди, «если ваше дыхание не слишком сильно». Еще вам, возможно, известен сонет Шекспира «Ее глаза на солнце не похожи…», в котором он подчеркивает материальный и земной характер своей возлюбленной, но о запахе говорит лишь «И я послаще знаю ароматы, чем запах, что с ее слетает уст». Собственно, Шекспир часто упоминает несвежее дыхание: «У него изо рта несет поджаренным сыром», – говорит Смит во второй части «Еенриха VI», а в «Короле Иоанне» упоминается «черное дыхание» ночи. Но этому не стоит удивляться, потому что чистить зубы и рот в елизаветинской Англии – очень трудное занятие. У большинства англичан не хватает одного-двух зубов, и они страдают от сильного кариеса[96]. Даже зубы королевы в первые годы правления желтые, а в старости и вовсе чернеют. Что интересно, один немецкий наблюдатель категорически заявляет, что плохие зубы Елизаветы – следствие английской привычки есть слишком много сахара, так что основная причина гниения зубов известна.

Что можно сделать, чтобы почистить зубы и сделать дыхание свежее? Попробуйте воспользоваться зубочисткой, сделанной из пера или щепки: это до определенной степени предотвратит кариес и удалит застрявшие между зубов кусочки гниющей пищи, из-за которой изо рта неприятно пахнет. Если вы не чистите зубы, то на них накапливается налет; его удаляют «зубной тканью» (куском мокрого льна). Борд советует каждый день полоскать зубы водой и квасцами. Чтобы освежить дыхание, можно жевать семена, например кумин или анис. Или же пользуйтесь зубным порошком, приготовленным, например, по следующему рецепту:

С утра съешьте или проглотите две-три сушеные гвоздики, а еще две держите между деснами и щеками или… возьмите унцию чабера, пол-унции альпинии, четверть унции стебля алоэ, приготовьте из этой смеси порошок и съешьте (или выпейте разведенным) немного сутра, немного после обеда и остаток перед сном.

Некоторые хирурги и аптекари предложат вам «зубные белила», сделанные из измельченных раковин каракатиц. Протерев зубы этим порошком, прополощите рот белым вином и «купоросным спиртом» (серной кислотой) и вытрите зубы зубной тканью. Другой способ – специальная жидкость для полоскания. Рецепт Джона Партриджа прост: цветки розмарина, сваренные в кипятке. Вильям Воэн заявляет, что его рецепт лучше тысячи зубных порошков:

Возьмите стакан уксуса и столько же сока мастикового дерева (если сможете достать), или розмарина, мира, мастики, армянского болюса, эстрагона, квасцов – всего этого по унции; пол-унции мелко протертой корицы и три стакана воды из фонтана. Хорошо все перемешайте и разогрейте на небольшом огне, добавьте полфунта меда и снимите пену. Затем добавьте немного бензойной смолы и, поварив с четверть часа, снимите смесь с огня и держите ее в чистой бутылке, полощите зубы перед едой и после. Если вы недолго подержите ее во рту, то она прояснит ум и сделает дыхание слаще.

Если ничего не помогает и зубная боль сводит вас с ума, у вас есть три способа с этим справиться. Первый, самый цивилизованный – пойти к зубному врачу, который вырвет вам зуб специальным инструментом под названием «пеликан». Он состоит из крючка, которым подцепляют внутреннюю сторону зуба, валика с внешней стороны и рукоятки, с помощью которой зуб вырывается. Еще можно попросить об этом же хирурга. Наконец, третий вариант – пойти к местному кузнецу, который за скромную плату вырвет вам зуб клещами.

Болезни

Елизаветинские представления о том, почему люди заболевают (мы изложили их в начале главы), вряд ли дадут вам серьезно отнестись к диагнозу, поставленному врачом. Если природа вашего недуга неясна, врач спросит, когда у вас появились первые симптомы. Некоторые врачи высчитают положение звезд в тот момент, когда ваши влаги вышли из равновесия. Большинство спросит вас, что вы ели, чтобы узнать, не могли ли вы заболеть из-за еды. Абсолютно все попросят вас сдать анализ мочи. Шестнадцать страниц «Краткого справочника по здоровью» Эндрю Борда посвящены тому, как определить состояние организма по цвету, консистенции и прозрачности мочи пациента, так что, например, моча «красноватого цвета, как золото, говорит о начале болезни печени или желудка, а если она слишком жидкая, то это означает изобилие флегмы, которое приводит к некоторым видам лихорадок».

Так что не удивляйтесь, если в ответ на вашу просьбу о помощи врач сначала выдаст стеклянный сосуд для мочи. На самом деле, если вы не богаты, большинство врачей предпочтут иметь дело именно с вашей мочой, а не с вами лично. Они настолько пекутся о своем достоинстве, что с большой неохотой подходят слишком близко к больным пациентам.

Ситуация осложняется не только тем, что медики XVI века устанавливают неправильные диагнозы: ваша собственная интерпретация симптомов может оказаться столь же неверной. Жители елизаветинской Англии страдают от недугов, которых в современной Англии не существует. Самый очевидный, но далеко не единственный пример – чума. Потливая горячка в первую эпидемию 1485 года убила десятки тысяч людей и периодически появлялась снова и снова. Это ужасная болезнь, потому что жертвы умирают буквально за несколько часов. После особенно сильной эпидемии в 1556 году «английский пот» больше не вернулся, но люди не знают, навсегда ли он ушел: они все еще его боятся, и медики продолжают изучать его много лет. Другие болезни не исчезли, но изменили свой характер и, в некоторых случаях, даже симптомы: хороший пример – сифилис (о нем подробнее ниже). По этой причине елизаветинский медицинский «пейзаж» не менее странен, чем пейзаж географический: вы узнаете силуэты далеких холмов и, может быть, излучину большой реки; но, не считая самых крупных и очевидных достопримечательностей, вряд ли что-то будет вам знакомо.

Пожалуй, труднее всего вам будет смириться с количеством погибших. Инфлюэнцей (гриппом), например, вы наверняка болели, и не раз. Но вот ничего подобного елизаветинскому гриппу вы не видывали никогда. Болезнь пришла в декабре 1557 года и свирепствовала в течение полутора лет. За десять месяцев с августа 1558 года по май 1559-го смертность практически утроилась, составив 7,2 процента (обычно количество смертельных случаев не превышает 2,5 процента)[97]. От инфлюэнцы умерло более 150 тысяч человек – 5 процентов всего населения Англии. В процентном соотношении эта эпидемия была страшнее, чем великая пандемия «испанки» 1918–1919 годов (тогда смертность составила 0,53 процента)[98]. Еще одна знакомая болезнь – малярия, которую во времена Елизаветы называли «болотной лихорадкой» (ague) или просто «лихорадкой» (fever). В современном мире она ассоциируется в основном с тропическими странами, но в болотистых местностях Англии XVI века, в частности в «Болотах» Линкольншира и Кембриджшира, Норфолкских топях и близ болота Ромней в Кенте, она унесла тысячи людей. Никто и не подозревал, что дело в комарах: люди думали, что болезнь вызывает испорченный воздух, поднимающийся из низких, сырых болот (отсюда и сам термин mal-aria). Так что хорошего лечения вы точно не дождетесь. Младенческая и детская смертность вокруг болота Ромней невероятно высока: 25–30 процентов детей умирают, не дожив до четырех лет. Общая смертность превышает 5 процентов – вдвое больше среднегодовой, так что жилось там примерно так же, как при непрерывной эпидемии гриппа. Врачей в тех местах вы просто не найдете. Большинство местных ректоров и викариев живут в других местах, а похороны, браки и крещения от их имени проводят клерки. Один писатель так говорит о приходах Бермарш и Димчерч, находящихся близ болота Ромней: «И воздух, и вода ужасно действуют на здоровье обитателей этой болезненной и заразной земли, и это лишь подтверждают их бледные лица и короткие жизни».

Чума

Грипп и малярия, конечно, серьезные болезни, но не они – главные убийцы эпохи. Этот «титул» принадлежит чуме, или «мору» (pestilence – прим. пер.). Никто не знает точно, сколько людей умерло от нее за время правления Елизаветы, но, скорее всего, не менее 250 тысяч человек. В 1565 году жители Бристоля подсчитали количество жертв чумы за этот год и насчитали 2070 человек – почти 20 процентов населения. Через десять лет, после еще одной смертоносной эпидемии, погибло еще 2000 человек. В Норидже худшая эпидемия чумы случилась в 1579–1580 годах, когда от нее умерло 4193 человека – четверть населения; почти половину жертв составили иммигранты[99]. В 1564 году чума убила двести человек в Стратфорде-на-Эйвоне (13 процентов населения). В Эксетере сопоставимые эпидемии случились в 1570 (16 процентов населения) и 1590–1591 годах (15 процентов населения). Последняя эпидемия началась в Португалии, а в Девон ее привезли моряки. По иронии судьбы морские суда, которые спасли Англию от испанской Непобедимой армады, привели к гибели англичан от чумы. В 1602 году новая эпидемия чумы пронеслась по южному побережью из Плимута и Дартмута; на следующий год она убила еще 2000 жителей Бристоля и 1800 – Нориджа.

Смертность в Лондоне в 1563–1603 годах, по данным реестров смертей[100]

Эти цифры шокируют, но по сравнению с Лондоном они просто мизерны. Чума 1563 года оказалась настолько смертоносной, что городские власти начали составлять специальные реестры смертей (Bills of mortality), записывая количество умерших в каждом приходе. Именно с этого началась официальная статистика здравоохранения.

Мрачная реальность состоит в том, что чума в столице – такое же обычное дело, как вонь из выгребных ям, и почти так же неизбежна. Невозможно даже предположить, когда и как она нанесет удар: люди, живущие по соседству с больными чумой, временами не заражаются. Иногда не заражаются даже те, кто живут с больными чумой в одном доме.

Можно ли сделать что-нибудь, чтобы избежать чумы? Ответ прост: почти ничего. Хотя к 1600 году ей посвящено не менее 23 медицинских трактатов, а также сотни рецептов лекарств, ни один из них вам не поможет. Не помогут и регулярное окуривание и проветривание комнаты – несмотря на то, что это официальная рекомендация Врачебного колледжа. Но у вас есть преимущество: вы знаете, что чуму можно подхватить от укуса блохи, а черные крысы, переносящие чумных блох, не любят уходить далеко, так что хорошей стратегией будет покинуть район, где обнаружена чума. Кроме того, между людьми чума чаще всего передается в городах, а зимой идет на убыль, потому что крысы тогда менее активны. Таким образом, летом избегайте городов, особенно бедных приходов, потому что они страдают куда сильнее, чем богатые. Иногда чума передается воздушно-капельным путем, так что старайтесь не посещать многочисленные собрания, если в городе эпидемия (и не целоваться с незнакомцами). Еще не забывайте, что чума передается и косвенно, например через одежду, которую носил больной. Так что подержанную одежду лучше не покупать. Регулярно меняйте одежду и постельное белье и тщательно их стирайте. Чума распространяется так быстро во многом благодаря тому, что, по словам Томаса Моффета, «страдать от блох не позорно».

Но что, если случилось худшее? Что, если у вас в паху и подмышках выступили болезненные черные бубоны, сильно бьется сердце и болит голова, вы чувствуете сильнейшую жажду, у вас начинается бред – в общем, если начались симптомы чумы? Тут уже ничего не поделаешь. Врачи пропишут традиционные лекарства – «драконью воду», митридациум и териак, если узнают, что вы заразились, но вы посчитаете (и совершенно правильно), что это просто циничная попытка выманить деньги у умирающего. Подходить они к вам вряд ли станут. Саймон Форман, который все же посещает больных чумой, редкое исключение: он сам пережил чуму и считает, что второй раз ее не подхватит. Впрочем, в качестве лечения он предлагает только не есть лук и держать пациента в тепле. У него есть рецепт для избавления от чумных язв, которые остаются, если вы переживете болезнь, но это очень большое «если». Похоже, лучший совет дал Николас Баунд в книге «Лечение чумы»: «В сии опасные времена Бог – наша единственная защита».

Важная дата, которую следует запомнить, – 1578 год. Тайный совет тогда составил серию из 17 указов, направленных на ограничение распространения чумы. С этого времени, если начнется эпидемия, городское правление должно собираться каждые две или три недели, чтобы оценить распространение болезни и проконсультироваться с «искателями», которые осматривают трупы, определяя причину смерти. Одежду и постель чумных больных стали сжигать, а хоронить их – в сумерки, чтобы на похороны не собирались люди. Самая важная мера: любой дом, где обнаруживали больного, заколачивали досками как минимум на шесть недель вместе со всей семьей и слугами – неважно, здоровыми или больными. К дому приставляют стражников, которые следят, чтобы никто не выходил. Вы наверняка заплачете, услышав крики женщин, запертых вместе с мужьями, детьми и слугами после того, как у кого-то из них нашли чуму. Люди не понимают, за что им послана болезнь, почему Бог проклял их семьи. Стражники, назначаемые мировыми судьями, на самом деле не бессердечны; некоторые из них считают себя скорее помощниками для запертых семей: они пересылают записки и передают им лекарства и другие вещи, которые невозможно достать, не выходя из дома. Но тем не менее такая изоляция – это ужасающее переживание, даже если просто за ней наблюдать.

Это может показаться удивительным, но если вы заболеете чумой, то старые и бедные женщины добровольно согласятся запереться в доме вместе с вами, чтобы убираться, готовить и присматривать за вами. Они, скорее всего, тоже умрут, но до этого успеют хорошо заработать – 6 шиллингов 8 пенсов, а то и 8 шиллингов за неделю. Шестинедельная изоляция за 6 шиллингов 8 пенсов в неделю принесет 2 фунта: такая же награда за риск для бедных женщин, какую получает шахтер, который пробивает дренажную канаву в затопленной шахте, рискуя жизнью за те же 2 фунта. Но когда ваши двери и окна заколачивают досками, отправляя вас в мрачное чистилище, на выходе из которого ждет либо смерть, либо выздоровление, вы можете застрять в доме на несколько месяцев. Томас Смоллбон из Баклбери в Беркшире умирает вместе с тещей, следом погибают его сын и жена, после чего в доме остаются лишь двое детей и слуги. Вам вряд ли захочется представить, как мучились дети – особенно после того, как и у них проявились симптомы. Дом оставался заколоченным восемь месяцев; выжили только слуги[101].

Учитывая все обстоятельства, вполне понятно, почему некоторые жертвы чумы идут на крайние меры. В реестре Мальпаса, графство Чешир, мы находим такую запись:

Ричард Доусон, заболев чумой и поняв, что скоро умрет, встал с постели, выкопал себе могилу и заставил племянника, Джона Доусона, выстлать могилу, расположенную недалеко от дома, соломой, затем лег в эту самую могилу и попросил накрыть его тканями, после чего покинул этот мир[102].

Другие болезни

Количество болезней, которыми страдают жители елизаветинской Англии, весьма велико – может быть, их даже не меньше, чем в современном мире. Ваш осторожный подход к санитарии, скорее всего, спасет вас от «кровавого поноса» (bloody flux, дизентерии), «жгучей лихорадки» (burning ague, сыпного тифа) и брюшного тифа. Ваши знания о витаминах С и D защитят вас от цинги и рахита. Многих профессиональных заболеваний вы, скорее всего, тоже сумеете избежать: например, отравления ртутью на производстве зеркал или легочных заболеваний в шахтах. Но есть и болезни, от которых не уйти никак. Туберкулез очень распространен и неизлечим, а передается воздушно-капельным путем. Если вы страдаете от каких-либо душевных расстройств, то вас наверняка назовут «безумным» (frantic), но вот что с вами делать, вряд ли кто знает. Один из вариантов – отправить вас в госпиталь Святой Марии Вифлеемской на окраине Лондона, известный всем как Бедлам; там за небольшую плату присматривают за душевнобольными. Другой вариант – к вам приставят «хранителя», запрут в отдельной комнате, обреют голову (чтобы охладить мозг), станут тщательно следить за вашим питанием и иногда пускать кровь из вены на голове.

В этой книге слишком мало места, чтобы обсудить абсолютно все заболевания, но еще два все же стоит упомянуть: две «сыпи» (poxes), «малую» (smallpox) и «большую» (great рох). В первом трактате о «малой сыпи», или оспе, изданном Саймоном Келлвеем в 1593 году, говорится, что ее причина – «перемены в воздухе, которые привлекают гниль и порчу, заставляющие кровь закипать». Болезнь передается через гной из пустул и «пыль» из засыхающих корочек, так что воздух вокруг больных действительно можно считать «опасным и испорченным». Если вы подхватите оспу, то будете страдать от высокой температуры, ломоты в мышцах, сильнейшей головной боли, рвоты, поноса, а на лице и теле выступит множество заполненных вирусом пустул. В елизаветинское время, впрочем, оспу считают детской болезнью, как корь, с которой ее часто ставят в один ряд. Она часто убивает детей, но вот взрослые от нее умирают редко: даже сама королева переживает серьезное заболевание оспой в 1562 году. Лишь в 30-х годах следующего столетия она превратится в ужасную болезнь-убийцу, выкашивающую и детей, и взрослых, которой будут бояться не меньше, чем чумы. Тем не менее вам вряд ли захочется ее подхватить даже в тогдашнем виде: она оставляет множество отвратительных оспин на лице и теле, так что, даже если вы выживете, жизнь ваша станет ужасной.

Вторая – это «большая сыпь», известная также в Англии как «французская болезнь». Она тоже изменилась с течением времени. Когда ее впервые завезли в Европу из Нового Света в 90-х годах XV века, она убивала за несколько недель. К 1558 году она превратилась в болезнь, известную ныне как сифилис, вызывающий мерзкие язвы на половых органах и других частях тела, но с ним люди могут жить десятилетиями. Обычно он передается половым путем, или, реже – в утробе, от зараженной матери к ребенку. Вильям Клоус, хирург, издавший трактат о сифилисе в 1585 году, отлично понимает его происхождение: «Хотелось бы мне, чтобы все мужчины, особенно те, кто уже больны, ненавидели, презирали и питали отвращение к грязному греху, главной причине этой инфекции». Как вы понимаете, в елизаветинской Англии на такое надеяться тщетно. Тогдашнее отношение к женщинам тоже не помогает делу: мы помним про Кэтрин Вардайн из Нориджа, которую спасли от заражения венерическим заболеванием от хозяина только решением суда. Врач Саймон Форман – еще один человек, пользующийся служебным положением, чтобы получить сексуальное удовлетворение: он соблазнил многих женщин, пришедших к нему за медицинскими и астрологическими советами. (Теперь вы понимаете, почему ему не хотелось, чтобы в комнате воняло туалетом?) Ему неважно, что эти женщины замужем; он, похоже, даже радуется, составляя списки мужей, которым удалось наставить рога. В его медицинских заметках говорится, что иногда он спал с несколькими пациентками за день. Неудивительно, что сифилис продолжает терзать страну.

Еще секс приводит к беременности. Это, конечно, не болезнь, но во время родов запросто могут возникнуть осложнения, и жизнь женщины окажется в опасности. Обычно родильная комната– место, куда пускают только женщин: повитухи помогают при родах, а мужчинам там не рады. Роды – еще и общественное событие: близкая подруга почувствует себя обиженной, если вы не пригласите ее присутствовать при рождении ребенка. Если что-то шло не так, звали врачей или хирургов. Но очень часто они уже не могли ничем помочь. Хирургических щипцов тогда не существовало. Кесарево сечение всегда завершалось смертью женщины. Два процента всех родов приводили к смерти роженицы. Таким образом, рождение пятерых детей – это риск смерти примерно один к десяти. Никаких эффективных обезболивающих тогда тоже не существовало. Роды так тесно были связаны с болью и смертью, что невольно возникает вопрос – рожали бы женщины в принципе, если бы в обществе не доминировали мужчины?

Врачебный уход на дому

Что делать, если вы заболеете? Во времена Елизаветы, как и сейчас, вы не обязательно обратитесь к врачу сразу же. Если вы знаете, что именно с вами не так, то точно знаете, и у кого просить помощи – у матери или супруга, у аптекаря, чтобы приготовил вам особое лекарство, у профессионального врача или хирурга. Если вам совсем плохо и вы думаете, что скоро умрете, то обратитесь не к врачу, а к священнику, потому что спасение души важнее. Если же вы не знаете, что с вами случилось, то станете искать подходящую помощь поэтапно. Сначала просмотрите медицинскую информацию, доступную дома, – она может быть весьма обширной. Если не найдете там ничего подходящего, то обратитесь к женщинам, живущим поблизости, или неофициальным медикам, торгующим «средствами» – лекарствами быстрого приготовления, которые лечат либо любую болезнь, либо какую-то конкретную. Лишь в том случае, если не поможет ни одно из доступных средств, вы отправите кого-нибудь за врачом в ближайший город.

Медицинская помощь, таким образом, состоит из нескольких этапов непрофессионального ухода. Домохозяйка должна быть не только матерью, поварихой, уборщицей, швеей и (в сельской местности) сельскохозяйственным рабочим, но и врачом-любителем. Особенно это актуально для захолустий вроде болота Ромней, где профессиональных врачей нет вообще. В таких местах женщины делятся друг с дружкой знаниями, опытом и рецептами лекарств, которые эффективно действуют. Книгопечатание изменило медицинский «пейзаж»: теперь издается много книг по самопомощи, где содержатся медицинские рецепты. Они часто переиздаются и еще чаще меняют владельцев. Люди берут книги почитать и переписывают рецепты, если умеют писать, так что вам не обязательно даже покупать книгу самостоятельно. Это еще одна причина, по которой женщины учатся читать – это способ набраться знаний, которые помогают им ухаживать за семьей.

Рецепты домашних лекарств, которые вы найдете в книге по самопомощи, невероятно различаются по своей природе и назначению. Большинство рецептов в «Жемчужине хорошей хозяйки» Томаса Доусона (1585) – общего назначения, например «крепкий бульон для больного» (измельченный миндаль, куриный мозг и сливки, заправленные сахаром) или «напиток для успокоения желудка, полезный для стариков» (пинту мускатного винограда, несвежий эль, яичные желтки, сахар и шелуху мускатного ореха смешать и сварить, затем обмакнуть в нее хлеб). Доусоновское «лекарство от любых язв» состоит из водорослей, скипидара, оливкового масла, овечьего жира или оленьего нутряного сала, сока бурачника, сока петрушки и канифоли, сваренных вместе и процеженных. Меньшее, хотя все же существенное (от 10 до 20 процентов), количество рецептов в таких книгах включает внутренности или экскременты животных, в духе средневековых лекарств. Доусон, например, рекомендует такой рецепт для разорванных сухожилий: «Возьмите зрелых червей… раздавите их и приложите к ране, и они сошьют обратно сухожилие, разорванное надвое». Рецепт против укороченных сухожилий начинается так: «Возьмите голову черной овцы, ромашку, листья щавеля, шалфей (всего этого – по горсти) и растолките эти травы в ступке…» Если вам не слишком хочется иметь дело с головой черной овцы, вот вам другая мазь:

Возьмите восемь птенцов чайки, готовых вылететь из гнезда. Прогоните их родителей, когда будете забирать птенцов, и не дайте им коснуться земли. Растолките их в ступке до тех пор, пока нельзя будет различить перьев. Полученную кашицу смешайте с лавандовым хлопком [сантолиной], стебельками клубники, цветками дикого тимьяна, цветками розмарина – всего этого возьмите по горсти. Возьмите столько майского масла, сколько весит смесь, и сверх этого еще кварту. Затем перемешайте все это, сложите в мешочек, мешочек поместите в глиняный горшок на восемь дней и плотно закройте крышкой, чтобы туда не попадал воздух. Потом достаньте смесь и вскипятите ее на самом маленьком огне, после чего процедите и используйте.

Я так скажу: крепкие бульоны из книги Доусона кажутся куда полезнее для здоровья, чем его медицинские рецепты.

«Сокровище вдовы» Джона Партриджа предназначено для старых женщин, зарабатывающих на жизнь медицинской помощью. Мы уже слышали о женщинах, ухаживающих за больными чумой, но нужно понимать, что они – не просто оппортунистки, которые хватаются за любую возможность заработать денег: это опытные врачевательницы, которые, если нужно, даже идут пешком в другой приход, чтобы помочь больному. Их тогда еще не называют сиделками (слово nurse обозначает только кормилицу), но ухаживают за больными они практически в точности как сиделки: стирают постель, кормят пациента и в целом помогают лежачему больному, как только могут. Обычная плата за уход за тяжелобольным – 4 пенса за день и 4–6 пенсов за ночь. Рецепты, которые Партридж предлагает этим женщинам, включают в себя буквально всё – от терапевтических напитков, которые помогают помочиться, до мазей и экстремальных средств, предназначенных для смертельно больных людей. В частности, в книге есть такой рецепт снотворного: «Возьмите ложку женского молока, ложку розовой воды и ложку сока салата-латука и вскипятите их в тарелке. Затем возьмите немного хорошего льна и сделайте из него широкий пластырь, который накроет весь лоб, вымочите лен в приготовленной жидкости и посыпьте его небольшим количеством тертого мускатного ореха». От зубной боли Партридж рекомендует «взять корни черной белены, вымочить в уксусе и розовой воде и прополоскать этой жидкостью рот». Один рецепт для избавления от вшей предлагает смешать ртуть с жиром, втереть их в льняной пояс и обернуть им пациента; другой – смазать пациента ладаном, смешанным с медвежьим жиром.

Бывает и хуже. В некоторых регионах страны вы встретите откровенные суеверия: например, чтобы вылечить ребенка с коклюшем («хриплым кашлем»), его опускают в выгребную яму и держат там в испорченном воздухе. Змеиную кожу считают лекарством от множества недугов, как и, если верить Вильяму Горману, «немытая шерсть, растущая между задними ногами черной овцы». Вряд ли вы найдете хоть одного человека, который сможет объяснить медицинский смысл последней рекомендации. По сравнению с этим даже теория влаг выглядит научно обоснованной.

Практикующие медики

Если вы перепробовали все легкодоступные средства и все равно не выздоровели, вам все же придется обратиться к профессионально практикующему врачу. Они делятся на три категории, которые слегка пересекаются. Врач диагностирует и лечит внутренние болезни тела; хирург лечит сломанные конечности и поверхность тела, в том числе любые раны и язвы; аптекарь продает лекарства и для наружного, и для внутреннего применения. Аптекарь часто работает в связке с врачом, который, выписав лекарства, отправит вас к «своему» аптекарю. Строго говоря, аптекарь не обладает достаточной квалификацией, чтобы поставить вам диагноз, но, если причина ваших страданий очевидна, он может и самостоятельно продать вам что-то, что облегчит или даже снимет боль.

В начале правления Елизаветы квалифицированных медиков очень мало. Деятельность большинства врачей никак не регулируется, так что если у вас нет денег на услуги доктора медицины с университетским дипломом, то лучше будет обратиться к цирюльнику. Но в эпоху Елизаветы количество врачей и хирургов заметно выросло; к 1603 году в стране уже более двух тысяч практикующих медиков[103]. Кроме того, огромная популярность книг по самопомощи приводит к спросу на определенные лекарства, так что аптекарских лавок тоже становится больше. К концу правления в одной Кентерберийской епархии работают около 190 врачей, хирургов и аптекарей – один медик на 400 человек, не считая акушерок и кормилиц. Примерно так же обстоит дело и в Лондоне. Хотя не во всех регионах Англии столько же практикующих медиков, как на юго-востоке страны, эта пропорция даже по современным меркам неплоха: на момент, когда я пишу эти строки, в Великобритании один практикующий медик на 250 человек.

Врачи и хирурги могут получить квалификацию различными способами. Наиболее высокой квалификацией, естественно, обладают выпускники университетов, получившие степень бакалавра или доктора медицины. В стране их не больше ста: обучение очень долгое и дорогое, особенно для тех, кто учится в иностранных университетах, например в Лейдене, Базеле, Падуе, Гейдельберге, Монпелье или Болонье. Самые выдающиеся из них – члены Врачебного колледжа в Лондоне. В 1572 году их 18, а к 1589 году их число выросло до 30. Они должны регулировать медицинскую деятельность по всему королевству и принимать жесткие меры против врачей и хирургов, работающих без лицензии. На практике, однако, жертвами монополии Врачебного колледжа обычно становятся только лондонцы.

Лицензия – это другой вид квалификации, который выдается не после получения соответствующего образования, а по достижении достаточного практического опыта. Врач может получить лицензию во Врачебном колледже или в университете, но подавляющее большинство лицензий выдают епископы. Хирурги, кроме того, могут получить официальное признание, вступив в городскую компанию цирюльников, членство в которой можно получить, отработав ученический срок и сдав экзамен. Однако на юго-востоке лишь чуть больше половины врачей и хирургов обладают лицензией, университетским образованием или отработали ученический срок. В Уэст-Кантри и на севере квалифицированных медиков и того меньше. Кроме того, вы найдете немало «медиков», совмещающих эту деятельность с другим ремеслом. Вильям Клоус, профессиональный хирург, с пренебрежением относится к таким «любителям». В книге о сифилисе он выражает изумление тем, что медициной и хирургией занимаются «маляры… стекольщики… портные… ткачи… плотники… ножовщики… повара… пекари… бакалейщики… лудильщики, зубодеры, торговцы вразнос, конюхи, возчики, носильщики, лошадиные резники, коновалы, идиоты, сводники, дворники, ведьмы, чародеи, гадалки, свиные резники, бродяги, крысоловы, вероотступники и настоятели домов призрения, и другие, подобные гнилым, зловонным сорным травам».

В эпоху Елизаветы все профессиональные аптекари и хирурги живут в городах, как и большинство лицензированных врачей. Из-за этого некоторые современные историки предполагают, что в сельской местности медицинскои помощи вы не получите вообще. Не верьте им. В Норидже не менее 70 практикующих медиков (один на 200 жителей города), а в Кентербери около 40 (один на 125 жителей), так что срочную медицинскую помощь действительно легче получить в городе; но хирурги и врачи выезжают к пациентам и в сельскую местность. Почти половина пациентов кентерберийских врачей живет за городом[104]. Кроме того, больные люди посылают друзей или слуг в городские аптеки за лекарствами точно так же, как мы делаем сейчас. Впрочем, в северных графствах и Уэст-Кантри, где практикующих медиков заметно меньше, людям приходится ехать за медицинской помощью намного дальше. Кроме того, они чаще довольствуются местными общинными медицинскими познаниями[105].

Смогут ли медики по-настоящему помочь вам, если вы заболеете? Учитывая широко распространенные идеи о телесных влагах и положении звезд, готовность хирургов по любому поводу пустить вам кровь и серьезность, с которой врач рассматривает и обнюхивает вашу мочу, у вас есть все основания усомниться в этом. Однако не стоит игнорировать тот факт, что популярность медицины растет, а не уменьшается, и люди относятся к ней с большим энтузиазмом, а не с изрядной долей цинизма. Многие люди, если серьезно заболеют, готовы заплатить большие деньги за медицинскую помощь. В среднем врач в 1600 году получает 13 шиллингов с одного богатого клиента и 10 шиллингов – с не очень богатого. Аптекарь берет 20 и 8 шиллингов соответственно: менее богатым клиентам прописывают лекарства подешевле. По меркам большинства это крупные суммы и по ним видно, что люди на самом деле доверяют врачам. Те, кто выживет после серьезных болезней вроде сыпного тифа или оспы и успешно залечит шрамы от пустул, скажут вам, что потратили деньги не зря. Согласитесь ли с ними вы, зависит от того, что вам пропишут. Если вы страдаете от подагры и врач пропишет безвременник, то вы, скорее всего, останетесь довольны: ее точно так же лечат даже сейчас. Вы точно в хороших руках, если врач прописывает вам анисовое семя от метеоризма или кашля; опять-таки, это лекарство в ходу и сегодня – как и многие лечебные травы того периода. Впрочем, вы будете куда менее довольны, если он предложит вам за большие деньги измельченную египетскую мумию (mummia): эта краска – не менее сомнительное лекарственное средство, чем гормановская немытая овечья шерсть. Как и средство сэра Хью Плата от трехдневной малярии – «измельченный череп мужчины, убитого на войне»; я бы лично обратился к какому-нибудь другому врачу. Например, к врачу из Стратфорда Джону Холлу, который даст вам рвотное средство и фиалковый сироп: именно так он вылечил от малярии поэта Майкла Дрейтона.

Если дело дойдет до хирургической операции, то в этой области знания более обширны. Поскольку травмы – обычное дело, у хирургов много возможностей попрактиковаться в удалении стрел и пуль, зашивании резаных ран, замене частей черепа и лечении органов, поврежденных при ранении мечом. Они знают, что если нужно ампутировать конечность, то, если действовать быстро, можно надеяться на болеутоляющие свойства эндорфинов организма. Если же быстро операцию сделать не получится, то для анестезии используют опиаты и алкоголь. Познания в анатомии гораздо лучше, чем раньше, благодаря доступности книги Везалия «О строении человеческого тела» (1543) и возможности проведения вскрытий: Акт о цирюльниках 1540 года позволяет хирургам Лондона забирать себе четыре трупа казненных преступников в год для изучения. Так что ^хирург способен остановить кровотечение, вылечить перелом, вправить вывих, прижечь рану, вылечить язву и извлечь инородный предмет не хуже, чем его современный коллега. Что же касается ампутаций – хирургу жизненно необходим сильный желудок. В книге «Точная работа хирурга» Томас Гейл объясняет, что огнестрельные ранения иногда приводят к гангрене и отмиранию тканей, и в этом случае нужно ампутировать конечность, чтобы спасти пациенту жизнь. Хорошо накормив пациента, чтобы он набрался сил, и крепко наложив «защиту» (жгут), хирург должен действовать следующим образом:

Приготовив все, в том числе подушки и обертывания (бинты), а также прочее, что необходимо, идите к пациенту и успокойте его так, как я описывал ранее, завяжите ему глаза и положите в удобной позе, позовите нескольких человек, чтобы держали его тело и руки [на случай, если] он будет мешать вам оперировать, и еще одного, чтобы держал член, который вы отнимете. Затем острым ножом разрежьте плоть примерно до кости, не дальше, чем в полу-дюйме от наложенной заранее защиты. Есть и еще одна вещь, которую обязательно нужно помнить: между двумя костями ноги под коленом проходит нерв; вы должны обязательно разрезать его ножом, иначе, когда будете пилить кости… то подденете и разорвете его пилой, что может привести к серьезнейшим последствиям: обмороку, спазмам, страданиям и даже смерти, что я сам видел много раз. Затем, сделав все необходимые надрезы, быстро разрежьте кости пилой с мелкими зубцами, стараясь, чтобы член как можно меньше двигался, после чего наложите на обрезки костей перевязку, смоченную в теплом розовом масле.

Главный недостаток всех хирургов времен Елизаветы – недостаток знаний об инфекциях. Они обтирают инструменты после использования, но вот стерилизацию придумают лишь в далеком будущем, так что болезни легко передаются от пациента к пациенту. Таким образом, заражения крови часты, и даже идеально проведенные операции часто приводят к летальному исходу. В общем и целом вы даже можете подумать, что больше всего везет тем, кто умирает внезапно или во сне, не успев обратиться к врачам и хирургам.

XI Закон и беспорядок

Вы, наверное, подумали, что Англия XVI века с точки зрения закона и порядка больше всего напоминает, скажем, Дикий Запад. Насилие повсюду, а если кто-то на вас нападет, то полицейского вы поблизости не найдете. Но на этом сходство, в общем-то, и заканчивается, да и полисмены отсутствуют только на первый взгляд. Общественный порядок охраняется довольно тщательно. Правда, не единой национальной организацией, а на местном уровне: этим занимаются шерифы, заместители лордов-лейтенантов, констебли, дозорные, бейлифы, бидлы, церковные старосты и даже старые добрые йомены. Кроме всего прочего, существуют еще и другие формы общественного контроля – от герольдов, следящих за правом носить герб, до дегустаторов хлеба и эля, которые гарантируют, что пиво в городе продается свежее, а хлеб хороший. Да, после совершения преступления на место не выезжает команда криминалистов; если найдут труп, а свидетелей не окажется, то убийца, скорее всего, избегнет правосудия. Тем не менее поразит вас именно тщательность охраны порядка, а не отсутствие таковой.

В «сити» и больших городах, особенно Лондоне, действие законов особенно заметно. Дозорные патрулируют улицы по ночам. Вы услышите крики заключенных городских тюрем, окруженных высокой стеной, – они в отчаянии тянут руки из-за решеток. Увидите, как проституток, сутенеров, попрошаек и других «нравственных» преступников возят на телегах по улицам города из Брайдуэлла и обратно. Тягостное впечатление на вас произведут мрачные лица тех, кого ведут в Тайберн, чтобы повесить за воровство или убийство. В тавернах вы встретите мужчин с дырявыми ушами – это след наказания за бродяжничество. На Чипсайде наткнетесь на людей, привязанных к позорному столбу. Констебли будут приводить подозреваемых из близлежащих районов на допрос в Лондон. А время от времени вы будете сталкиваться и с самосудом толпы, как, например, в марте 1561 года, когда вор украл серебряное ожерелье у ребенка, и за ним погнались свидетели. Его догнали на Марк-лейн и избили до смерти. Несмотря на отсутствие официальной полицейской организации, везде, где есть люди, вы найдете и законы, причем действующие.

Сердце правосудия

17 июля 1579 года юноша по имени Томас Эпплтри дурачится с друзьями на лодке, плывущей по Темзе близ Гринвича. У него с собой заряженный пистолет, и он стреляет три или четыре раза на потеху друзьям. Но он не знает, что в их сторону медленно направляется королевский баркас со стеклянными стенками. Королева на его борту обсуждает с французским послом возможный брак с герцогом Анжуйским, и тут одна из шальных пуль, выпущенных Эпплтри, попадает в рулевого, стоящего в шести футах от нее, и он падает на палубу, истекая кровью. Королева бросает ему свой шарф и говорит, чтобы он радовался: пуля, несомненно, была предназначена для нее, и убийца потерпел неудачу, раз попал не в нее. Вскоре начинают тщательное расследование, и Эпплтри находят. Он признаётся во всем, и его приговаривают к смерти за подвержение опасности жизни королевы. На берегу реки ставят виселицу, чтобы казнить его рядом с местом преступления. Перед казнью Эпплтри произносит речь перед собравшейся толпой. Он говорит, что не предатель, но признаёт, что по неблагоразумию подверг опасности жизнь монарха и заслуживает за это смерти. После прощания с друзьями палач набрасывает ему на шею петлю. И только после этого, за мгновение до гибели, из толпы выходит гонец с сообщением о помиловании, подписанным королевой. Она знает, что Эпплтри – просто глупый юнец, но ему требовалось преподать урок.

Это событие иллюстрирует уникальную двойственность английского законодательства: правосудие вершится именем монарха, но не по его указке. Общее право Англии, которое одинаково применяется ко всем подданным, это древняя система, зависящая от прошлых прецедентов. В этом состоит фундаментальное отличие между английским законодательством и законами королевств континентальной Европы, основанными на римском праве (которое зависит не от прецедентов, а от монаршей воли). Хотя парламент принимает законы и отдает их на одобрение королеве, он, по сути, не является законодательным органом: его задача – разъяснять, как суды должны толковать закон в различных ситуациях. Если парламент находит существующие законы недостаточными, он издает новые, но это не отменяет главного требования: новый закон должен учитывать прошлые прецеденты. Все это, казалось бы, говорит о том, что монарх вообще не имеет отношения к отправлению правосудия, но на самом деле все наоборот. Королева может сознательно действовать в обход законов, изданных парламентом, отбросить все имевшиеся прецеденты – и благодаря этому, скажем, помиловать Томаса Эпплтри.

Особую роль в тюдоровской правовой системе играет тайный совет. Собираясь в определенной комнате Вестминстерского дворца, он превращается в суд; формально его называют «лорды-советники, заседающие в Звездной палате». Звездная палата (сокращенное название прижилось лучше) судит тех, кто не исполнил приказы и прокламации тайного совета. Кроме того, она разбирает дела по серьезным нарушениям общественного порядка, дуэлям, заговорам, бунтам, клевете, диффамации, нападению на высокопоставленных лиц, а также споры о владении землей. Только Звездная палата выдает разрешение на использование пыток. Если вас пригласили на заседание Звездной палаты, это очень плохой знак: тайные советники будут судить вас на основе письменных свидетельских показаний, а вам, вполне возможно, вообще не дадут сказать ни слова. Публике разрешается смотреть на эти проявления законодательной власти, но вас, обвиненного, могут пригласить лишь для того, чтобы объявить приговор. Советники не обязаны подчиняться законодательству, вынося вердикт: они могут назначить вам любое наказание, которое посчитают подходящим, – от заключения в Тауэре до публичной порки, клеймения или позорного столба. Еще вас могут наказать, отрезав уши, разрезав нос или назначив огромный штраф. Присяжных нет: все присутствующие тайные советники – судьи. Думаю, вам стало ясно, почему Звездную палату иногда сравнивают с военно-полевым судом.

Подобные отступления от законодательства оправдываются потребностью в защите монарха и государства от угроз. Постоянные попытки убийства не оставляют Елизавете иного выбора, как наделить тайный совет соответствующими полномочиями по их предотвращению. Это приводит к росту шпионской сети, которая подчинялась сначала сэру Вильяму Сесилу, а потом (с 1573 года) – Фрэнсису Уолсингему. Именно шпион во французском посольстве вскрыл заговор Трогмортона в 1583 году: план организации католического восстания во время вторжения испанских войск в Англию. В 1586 году ловушка, тщательно расставленная шпионами, захлопывается, и Фрэнсис Уолсингем получает доказательство того, что сидящая в заточении Мария Стюарт участвует в заговоре по убийству Елизаветы. Главный вдохновитель заговора – молодой джентльмен-католик по имени Энтони Бабингтон. Во дворец Чартли, где сидит под арестом королева Шотландии, и из него тайно поступают шифрованные письма, спрятанные внутри бочек с элем в водонепроницаемых пакетах. Когда Бабингтон пишет Марии, прося благословить план по возведению ее на английский трон, она дает одобрительный ответ. Секретарь Уолсингема перехватывает письма, и ему удается раскрыть шифр. В предательстве Марии не остается никаких сомнений; вскоре ее судят и казнят.

Эта неофициальная «секретная служба», основанная сэром Вильямом Сесилом и Фрэнсисом Уолсингемом, работает не только над предотвращением покушений на Елизавету. Шпионы Уолсингема посылают ему информацию из всех районов Англии. Кроме того, он держит 13 шпионов во Франции, десять – в Нидерландах, пять в Италии, пять в Испании, девять в Германии и даже трех в Турции. У Сесила есть агенты в лондонских тюрьмах, которые прислушиваются ко всем разговорам в надежде найти в них что-то полезное. В общем, можно сказать, что, куда бы вы ни поехали, нельзя быть точно уверенными, что вас не достанут длинные руки Сесила и Уолсингема. Вот, например, случай с доктором Джоном Стори, юристом-католиком и членом парламента, которого в 1563 году посадили в тюрьму за неприятные слова о королеве. Сбежав в ночи и добравшись до резиденции испанского посла, он тайно едет в Нидерланды. Там герцог Альба назначает его на должность, дающую право обыскивать все суда, прибывающие из Англии, и Стори усердно прочесывает каждый английский корабль, ища там протестантские письма, книги и послания. Благодаря такому рвению на работе он становится лидером группы католических активистов-эмигрантов и серьезным раздражителем для английских купцов, торгующих с Нидерландами. После этого Сесил решает, что пора действовать. В 1570 году он подсылает к доктору Стори агентов, которые завоевывают его доверие. Они вместе с ним обыскивают английские корабли и однажды приводят на судно, капитан которого был заранее проинструктирован. Доктора Стори схватили, доставили в Англию и передали тайному совету для допроса и суда. Там его признали виновным в государственной измене и казнили через повешение, потрошение и четвертование. Как вы видите, «темные операции», во время которых государственные тайные агенты захватывают в плен соотечественников, живущих за рубежом, и выдают их на родину для пыток и казни, имеют давнюю историю.

Англию тайный совет контролирует благодаря контактам с королевскими служащими во всех графствах – шерифами, лордами-лейтенантами и мировыми судьями. Шериф председательствует в суде графства, подавляет бунты и организует визиты королевы и королевских судей во время выездных сессий. Лорд-лейтенант – ответственный за гражданскую оборону графства. Он собирает ополчение и следит, чтобы люди были хорошо подготовлены и экипированы. Кроме того, именно он должен обеспечить зажигание сигнальных маяков в случае, если враг высадится на побережье. Таким образом, на практике получается, что шерифы и мировые судьи имеют дело с внутренними беспорядками, а лорд-лейтенант – с внешними угрозами. Например, в 1570 году, незадолго до начала Северного восстания, тайный совет пишет мировым судьям северных графств, призывая их принять превентивные меры. Вводится военное положение, арестовывают и судят 129 богачей, а 500 бедняков казнят для острастки остальных. В июле 1586 года, когда угроза испанского нападения стала реальной, лорды-лейтенанты получают приказы собирать ополчение в своих графствах, чтобы быть готовыми зажечь маяки и отразить вторжение.

Криминальное подполье

Не стоит и говорить, что преступники есть во всех слоях общества. Самого высокородного аристократа в стране, герцога Норфолка, казнили за государственную измену. Многие католические заговорщики – аристократы и дворяне. Джентльменов судят за убийства, а на честных домовладельцев подают в суд за физическое насилие, когда они бьют по голове излишне усердного сборщика налогов. Некоторые дворяне занимаются даже пиратством и разбоем на большой дороге. Мы уже встречались с Гамалиэлем Рэтси, самым знаменитым разбойником того времени. Сын джентльмена из Линкольншира, в восточном Мидлендсе он считался кем-то вроде Робина Гуда: ловкий, остроумный, храбрый, щедрый к беднякам и обладающий обостренным чувством справедливости. Ограбив двух богатых торговцев шерстью близ Стэмфорда, он посвящает их в рыцарское звание как «сэра Уолтера Вулсэка («Мешок с шерстью») и сэра Сэмюэла Шипскина («Овечью шкуру»)». Впрочем, члены высшего общества обычно все же не участвуют в преступной деятельности. Большинство преступников – выходцы из низов общества, и вам нужно опасаться их количества и их разнообразных трюков. Уже входя в город, остерегайтесь «ловцов кроликов» (сопеу-catchers) – людей, которые считают вас деревенским «кроликом», который только и ждет, чтобы его облапошили.

О преступниках и их методах работы написано немало книг; самая известная из них – «Предостережение для простых людей» Томаса Гармана (1566). В ней даются длинные описания многих криминальных персонажей, немалая часть которых будет бродягами – вы легко их узнаете по ушам, прожженным железным прутом в соответствии с законом 1572 года.

Абрамов (или Авраамов) человек (Abram-man, Abrahamman) – попрошайка, который ходит с голыми руками и ногами и притворяется сумасшедшим; самоназвание произошло от Авраамова отделения в Бедламе, где держат душевнобольных. Некоторые из них привлекут ваше внимание безумными песнями и плясками. Если они придут на ферму, то будут визгливыми голосами требовать еды и пугать девушек своим экстравагантным видом, ожидая, что им заплатят за то, что они уйдут.

Драчун (ruffler) – носит с собой оружие и говорит, что он отставной солдат. Он просит милостыню. Если вы дадите ему слишком мало (или вообще ничего), он может напасть на вас со своим оружием. Типичная сцена: вы едете на лошади, тут к вам пристраивается еще один человек. Он здоровается с вами и ведет приятную беседу, пока вы не доберетесь до леса. После этого он без предупреждения берет вашу лошадь под уздцы и ведет в лес. Там вы лишаетесь и кошелька, и одежды, и лошади.

Честный человек (upright man) – бандит и вор, который ходит с посохом по большим дорогам и имеет власть над всеми преступниками на «своей» территории. Кроме того, он командует докси (женщинами) других воров и заставляет их обкрадывать людей, которых отвлекает разговорами на ярмарках, или же выносить украденные вещи из дома, куда он временно устроился на службу.

Страницы: