Давай найдем судьбу Полынская Галина
– Для начала надо закрыть чемодан и запихать его под кровать, вечером приедет Виктор…
– Надо звонить Владу, – решительно сказала Тая, – он наверняка подскажет что делать.
– Надо, – согласилась я.
– Ты знаешь его рабочий телефон?
– Как не знать, мы же вместе работаем.
Я набрала номер и протянула ей трубку.
– На, говори ты, не хочу на шефа наткнуться.
– Хорошо, – она взяла трубку, откашлялась и произнесла прокурорским тоном: – Здравствуйте, я могу услышать Влада? А куда он вышел? Как кто, жена, разумеется… Странно, что-то крякнули и повесили трубку. Что у вас там такое, что за мымра? А еще редакция, культурное заведение!
– Какое культурное заведение, ты что смеешься? А эта, как ты выразилась «мымра» наш выпускающий редактор Тина Олеговна, она давняя поклонница Влада, теперь ее сердце окончательно разбито. Значит, он вышел, странно, а куда? Где это его носит в рабочее время?
– Не знаю, – она внимательно посмотрела под кровать, откуда виднелся краешек чемоданчика. – Что делать, тоже не знаю… А все ты! Это все ты виновата! Как можно быть такой беспечной!
– Да, я виновата, я и только я, чего ты-то волнуешься? Я в это влезла, мне и выбираться.
– Ага, разве ж я тебя и брошу? Как ты вообще могла так обо мне подумать? Набери-ка еще раз номер Влада, может, он вернулся.
Я набрала, но его опять не оказалось на месте.
– Вот халтурщик! Рабочий день в разгаре, а его где-то носит! Неужели очередным гамбургером травится?
– Он не халтурщик, он хороший, – сказала я и почему-то заплакала. Тая перепугалась и принялась меня утешать.
– А я его почти любила-а-а-а! – рыдала я, размазывая тушь по рукаву ее блузки. – А он мне пистолет с солью!
– С кокаином, – утешала подруга.
– Не говори мне об этом, не говори! Ужас какой-то… Слушай, а может, он сам не знает о том, что там лежит? Может, его охмурили, опутали?
– Не похоже, мне бы конечно очень хотелось поддержать тебя в этой мысли, но я не верю, что его могли охмурить, он сам кого хочешь…
В двери позвонили. От ужаса мы замолчали, глядя друг на друга квадратными глазами.
– Ты же говорила, что он вечером приедет, – прошептала Тая.
– А разве еще не вечер?
– В нашей жизни может быть уже и вечер, но на улице нет.
– Тогда не знаю. Будем открывать?
– А он знает, что ты дома?
– Знает, конечно.
– Ладно, будем делать вид, что ничего не знаем.
На всякий случай она задвинула чемодан поглубже под кровать, а я крадучись пошла к двери и прислушалась. Там кто-то стоял и дышал.
– Кто там? – как ни в чем не бывало, спросила я.
– Это я, Влад! Откроете вы, в конце концов, или нет?
– Влад! – нечеловеческим голосом завопила я и, открыв, бросилась ему на шею. – Ура, это ты, какое счастье!
– С ума сойти, хотелось бы, чтобы меня всегда так встречали.
– Как хорошо, что это ты! – Тая повисла на нем с другой стороны. – Мы тебе звонили, а тебя не было, у нас тут такое случилось, такое стряслось!
– Что? – сразу же посерьезнел Влад. – Я все-таки войду, можно?
– Конечно, – мы втащили его в квартиру и закрыли дверь на все замки.
– Иди сюда, – Тая на цыпочках побежала в комнату и вытащила чемодан, – смотри.
Открыв крышку, она явила Владу потрясшее нас зрелище. Он присвистнул и покачал головой, а я тем временем торопливо объясняла, как все это оказалось под моей кроватью.
– Да, неприятности, – констатировал Влад, – большие неприятности. Что вы думаете делать?
– Мы хотели спросить у тебя, – пожала я плечами. – Вообще-то мы решили ничего не делать и прикинуться вениками, хотя чего уж тут особо прикидываться…
– Вы хотите сделать вид, что ничего не знаете? – уточнил Влад.
– Да.
– Надо подумать.
– Некогда, Виктор приедет вечером.
– Один?
– Не знаю, – насмерть перепугалась я, сразу же представив толпу народа в длинных черных пальто и шляпах, с пистолетами и автоматами… или в куртках кожаных с дубинами – уж не знаю, чего нынче бандиты носят, отстала я как-то от криминальной моды.
– Думаю, надо действовать сообразно ситуации, – почесал переносицу Влад, – посмотрим, как он себя поведет, что будет делать. В конце концов, можно будет обратиться к властям…
– Ага, и если они не посадят на всю жизнь за хранение чемодана наркотиков, то рано или поздно, по какой-нибудь голубой речке будет плыть мой бедный одинокий трупик.
– Я не хочу, чтобы ты была трупиком, – твердо заявила Тая.
– Я, в общем-то, тоже, – кивнул Влад. – Я к тебе очень привык, и кого же я буду тузить на работе пустыми папками?
– Тузить ты можешь и главную редакторшу.
– Эту воблу печальную? Нет, с тобой интереснее. Помнишь, как ты скакала по столу шефа, а он в этот момент вошел? Я в жизни так не смеялся. Так что пусть трупиком будет кто-нибудь другой.
– Спасибо за любовь. Мне и самой не очень хочется быть трупиком, давайте думать.
Мы добросовестно задумались, но, как это обычно бывает, в голову лезло все что угодно, кроме спасительных идей.
– Время идет, – напомнила Тая, – скоро заявится хозяин чемодана, а мы так ничего и не…
– Я очень хочу куда-нибудь спрятаться, – честно призналась я, – эдак лет на десять, лучше на пятнадцать, безумно страшно, даже страшнее чем поход к стоматологу.
– Если что, то у тебя есть Лавр…
– Лавр? Неужели, Влад, ты Лавра не знаешь? Он же всех любит, к нему любой мафиози подойдет, скажет: «Ути, какой сладкий песик!» И все, можно есть с ним из одной миски или спать в обнимку. Кстати, о безопасности Лавра тоже надо подумать, я не могу рисковать самым дорогим в моей жизни…
– Самым дорогим? – возмутилась Тая. – А как же я?
– Девушки, сейчас мы не будем это выяснять, – прервал нас Влад. – Лавра я заберу, пусть поживет у моей младшей сеструхи, она чокнутая на собаках, будет кормить его взбитыми сливками и купать французским шампунем с кондиционером, это я гарантирую, да и вам тоже не стоит тут оставаться, пойдемте ко мне, там что-нибудь придумаем.
Мы дружно согласились.
– Идти с вещами? – мрачно поинтересовалась я.
– Сена, – Влад взял меня за руку и посмотрел в глаза, – все будет хорошо, мы обязательно что-нибудь придумаем, мы не дадим тебя в обиду, ты еще нужна обществу. Ты еще не знаешь, на что способны друзья ради друга.
– Спасибо, – расчувствовалась я, – а чемодан брать, как ты думаешь?
– Не надо. Где ошейник Лавра?
Мы быстренько ретировались из квартиры, чему несказанно был рад пупсик, думая, что его всей компанией ведут на прогулку и, значит, из луж можно обрызгать сразу троих, а не только меня одну.
На улице мы, наверное, выглядели как самые настоящие шпионы – короткими перебежками, озираясь, дворами, затем на такси, мы в рекордно короткий срок достигли жилища Влада.
Мы с Таей затаились в квартире, не забыв задернуть все шторы, а Влад повел недоумевающего Лавра к своей сестре.
– Есть хочется, – шепотом сообщила Тая. Сидели мы на кухне, холостяцкий холодильник Влада уже давно исследовали и не обнаружили там ничего, кроме каких-то беспородных рыбок в томатном соусе и бутылки водки.
– Мне тоже, – так же шепотом согласилась я. – Давай рыбок съедим и водку выпьем.
– Давай. Только я водку не люблю.
– Я тоже, но французского вина Владик не припас.
Стараясь не производить вообще никакого шума, мы вскрыли банку и разлили по рюмкам водку.
– За то, чтобы все хорошо закончилось.
– Ага.
Мы выпили и закусили, рыбки были очень странными на вкус и почему-то напоминали собачьи консервы, коими я изредка баловала Лавра.
– Слушай, а почему мы шепотом разговариваем? – заметила Тая. – Здесь-то нас никто не найдет, Виктор не знает, где живет Влад.
– А вдруг за нами следили?
Осторожно выуживая из банки вонючих рыбок, мы напряженно прислушивались ко всяким шумам, доносящимся извне, каждую минуту ожидая услышать тяжелые преступные шаги или сразу пулеметную очередь, чего уж там мелочиться! Телефонный звонок, прогремевший в тишине, прозвучал ничуть не хуже пистолета. От ужаса мы едва не свалились под стол. Тая зачем-то схватила со стола бутылку водки и прижала ее к сердцу, перепуганно глядя на меня. Телефон все звонил, звонил и звонил…
– Будем подходить? – прошептала я.
– Не знаю, давай немного подождем, может, заткнется.
Но телефон затыкаться не желал. Видимо звонивший был уверен, что кто-нибудь дома обязательно есть.
– Телефона Влада он тоже не знает, – сказала я, – давай подойдем, поднимем трубку и ничего не скажем, просто послушаем, кто там.
– Давай.
Продолжая обнимать бутылку, Тая крадучись прошла в комнату, а я вслед за нею. Трубку подняла я, и, стараясь не дышать, поднесла ее к уху, как гремучую змею.
– Эй, кто-нибудь! – спасительным гимном прозвучал голос Влада.
– Влад! – воскликнула я. – Это ты?
– Да, я, слушай, Сена, мне в голову пришла мысль. У моего отца есть хороший друг, кажется, он то ли прокурор, то ли следователь, в общем, большой человек. Я сейчас направлюсь прямиком к нему, все расскажу, возможно, мы вместе приедем, так что сидите дома, никуда не выходите, хорошо?
– Хорошо, ждем, – мое сердце преисполнилось любовью и нежностью и к Владу, и к его отцу, у которого такие замечательные друзья.
– Ну что там?
– Все в порядке, Влад едет к прокурору! Или к следователю, он толком не знает к кому!
Я наконец-то перестала шептать и почувствовала себя гораздо увереннее. Мы снова вернулись на кухню и вдохновенно продолжили распивать водку Влада, теперь даже рыбки не казались такими противными.
– Какое все же счастье, что у нас есть Влад, – не могла нарадоваться Тая. – И вообще, ты не представляешь, как важно чувствовать себя в безопасности, знать, что есть на кого положиться, мужчина найдет выход из любой ситуации и тебе не надо самой ломать голову, как выкрутиться самой, да еще и его спасти заодно.
– Да, где б еще найти такого мужчину.
– Я уже нашла.
– Правда? А кого?
– Ну, Влада же!
– Ох, прости, просто все еще в голове не укладывается, что все выше перечисленное может относиться к нему.
– Ты его просто плохо рассмотрела.
– Я его каждый день вижу.
– Ты его не так видишь, – прицепилась, как клещ таежный, основательно окосевшая Таиска. – Ты его не там рассматриваешь!
– Умоляю, только не надо указывать, где мне его надо рассматривать.
– У моего-то, наверняка, никаких чемоданов и пистолетов нет, – выдала запрещенный прием злобная ведьма, – и с криминалом он не связан!
– Да ты что? – вытаращила я глаза. – Тогда посмотри по сторонам!
Широким жестом я указала на интерьер кухни Владика: не новая, но очень приличная мебель, отличный холодильник, классные обои, даже кое-какая бытовая техника имелась.
– А теперь вспомни мою кухню. А ведь работаем мы в одной газете, зарплату получаем примерно одинаковую, так на какие шиши он так обставился, если я на микроволновку второй год коплю? А в комнате интерьерчик видала? И центр музыкальный, и видеодвойка.
– Что ты хочешь этим сказать? – Тайка малость подрастеряла свою самоуверенность.
– А вот что.
Я сбегала в комнату, выхватила из газетной кипы, валявшейся под журнальным столом экземпляр нашей, трупной и принесла Тае.
– Вот, смотри, – я ласково развернула последнюю страницу. – Видишь, сколько тут объявлений? Причем они только двух видов: маги и досуг. Вот эти, эти и эти объявления о девочках на любой вкус дает сам Влад, это его объявления. Он сутенер, Таечка, а газета очень удобное прикрытие для его грязной деятельности.
– Какая ж ты вруниха, Сена! А я уж чуть было тебе не поверила!
– А зря ты мне не веришь, зря. Просто посмотри по сторонам и подумай. Просто посмотри и подумай, откуда у него все это, включая такую удобную, комфортабельную квартиру.
Я поплыла обратно в комнату, чтобы положить газету на прежнее место. Пусть помучается, мерзавка. Может быть потом, когда-нибудь, я и соизволю рассказать о старшей сестре Владика Лере, ранее проживавшей в этой замечательной квартире, вышедшей замуж за очень состоятельного дяденьку из Питера, уехавшую на постоянное место жительства в северную столицу, и оставившую эту жилплощадь своему братику непутевенькому. А из личных вещей Влада здесь присутствуют, кажется, только дискеты, списанный системный блок, украденный из соседней редакции более-менее приличной газеты и грязные носки в больших количествах. Ах, да, еще бритва и помазок! И чего я так разбушевалась? А нечего было меня мучить темным прошлым моего бывшего возлюбленного!
На кухне Тая задумчиво курила, и, судя по выражению лица, собиралась пустить слезу.
– Таюх, ну ты чего? – испугалась я. – Я же пошутила! Ну, сама посуди, разве такой обормот может быть сутенером? Да он старый системный блок полгода на запчасти продать не может, даже мне предлагал, а уж чтобы сдавать девушек в аренду, так это…
– Да я не из-за этого, – отмахнулась Тая, – разумеется, я тебе не поверила, просто отчего-то так внезапно одиноко сделалось, так неприкаянно. Душа, понимаешь ли, Сена, как-то вдруг притаилась так испуганно…
Я перевела взгляд на бутылку. Так и есть, на дне было грамм пятьдесят, не больше, Таисья Михайловна в одиночку успела прикончить полбутылки, покуда я в комнате предавалась своим злым мыслям. Она еще и всех рыбок съела… жаба эдакая…
В двери позвонили, и хмельная сентиментальность мгновенно слетела с Таиски, она вновь сделалась бодра и осторожна.
– Сена, ты в глазок погляди, не забудь!
Да уж как забыть. В периферийном глазке виднелся неестественно огромный нос Влада. Я распахнула дверь. Влад явился не один, а с высоким подтянутым мужчиной в темном плаще. У мужчины было очень приятное лицо, добро-внимательные серые глаза психиатра и сильная проседь в висках. Если его одеть соответствующим образом, как раз получится какой-нибудь Дон Карлеоне.
– Здравствуйте, – пролепетала я, размышляя над вопросом: что же такое «прокурор» – должность или прозвище? Или он не прокурор? Он вообще кто?
Подоспела Тая и тоже высунула на лестничную площадку свой нос.
– Здравствуйте, – приятным баритоном произнес гость, и улыбнулся. – Влад мне все рассказал. Сейчас нам лучше вернуться к вам домой.
Он почему-то сразу и безошибочно определил, кто виновник торжества и хранитель чемодана.
– Мне надо самому всё посмотреть.
– Да, да, конечно! – дохнула водочным перегаром Тая.
Мы быстренько обулись и скатились вниз по ступенькам. Назад возвращались теми же секретными тропами. Около дома мы внимательно осмотрелись в поисках машины Виктора. Ее не наблюдалось. Напустив на себя беспечный вид, мы, как ни в чем не бывало, прокрались по лестнице, и тут мое сердце загрохотало и затопало, как взбесившийся бегемот. Дверь в мою квартиру была приоткрыта.
Глава одиннадцатая
– Спокойно, – сразу же предупредил друг отца Влада, коего я для удобства мысленно продолжала величать «прокурором». – Стойте здесь.
Он подошел к двери, немного помедлил, резко распахнул ее и вошел внутрь. Мое сердце теперь исполняло все танцы, на которые только были способны все взбесившиеся бегемоты разом.
– Все спокойно! – раздался его голос, и мы с Таей ринулись в квартиру.
Перед глазами у меня резко потемнело: кругом царил разгром, всё, все вещи были перевернуты вверх дном, а в кресле сидел какой-то бесхозный труп. Я сначала подумала, что мы ошиблись дверью, и я здесь не живу, но разбросанная по полу знакомая, родная одежда доказывала обратное. Дверь захлопнулась из-за сквозняка, а я, благодаря этому звуку, вышла из столбняка и зачем-то направилась к креслу с трупом. На него, как ни странно, почти никто не обратил внимания, все ползали по полу и искали чемодан. Труп, или лучше сказать «тело», принадлежало какому-то парню, черноволосому и симпатичному, у него были синие глаза и струйка крови на подбородке. Еще у него была очень аккуратная дырочка в груди и совсем немного крови вокруг.
– Чемодана нет, – сообщил Влад, поднимаясь на ноги.
– Зато труп есть, – почему-то бодро сказала я и добавила: – я сейчас в обморок брякнусь.
– Думаю, не стоит, – прокурор смахнул пыль со своего плаща и взглянул на меня.
Несмотря на то, что его лицо было серьезным, в глазах плясали веселые искры. Удивительно, даже в такой ситуации я вызываю у людей здоровое чувство смеха! Может все-таки сменить прическу? Я собралась расплакаться, и прокурор это заметил. Он подошел ко мне и вдруг обнял как ребенка, погладил по волосам. От удивления я сразу успокоилась.
– Все будет в порядке, – сказал он – все будет хорошо, я обещаю.
– Спасибо, – благодарно прогнусавила я, упираясь носом куда-то в его галстук. Пахло от галстука очень вкусно, я хотела принюхаться, как следует, но тут в двери позвонили. Все застыли, как вкопанные. Я отлипла от прокурора и окинула взглядом свое разгромленное жилище.
– Сена, это я, открой! – послышался за дверью голос Виктора, как известие о конце света.
– Быстро, – прошептал прокурор. Они с Владом подхватили подмышки труп и, кивнув Тае, бросились в санузел. Я собралась пойти с ними, но прокурор остановил меня:
– Открывай.
Каким образом они умудрились вчетвером запихнуться в мой крошечный санузел, было величайшей загадкой, примерно такой же, как и пропажа чемодана.
– Сена! – продолжал настаивать на встрече голос Виктора. – Ты дома? Ты меня слышишь?
– Слышу, – как ни в чем не бывало проскрипела я и трясущимися руками стала открывать дверь.
– Слава Богу, а я-то уж подумал, что ты ушла куда-то, – он поцеловал меня в щеку. Эх, как бы мне хотелось, чтобы меня и вправду не было дома!
– Я только что пришла! – громко сообщила я, чтобы обитатели санузла были в курсе всех событий.
– А где ты была? – Виктор стоял в прихожей и пока не видел, что там творится в комнате.
– Мы с Владом и Таей ходили в бар пропустить по стаканчику, а когда я вернулась, то обнаружила, что у меня неприятности.
– Какие? – в лице Виктора что-то неуловимо поменялось.
– Меня обокрали.
Не говоря ни слова, Виктор бросился в комнату. Глубоко вздохнув и медленно выдохнув для восстановления работы сердца, я последовала за ним. Виктор немного побегал среди беспорядка, потом с грохотом упал на колени и заглянул под кровать. Когда он поднялся, его лицо было цвета плохо побеленной стены.
– Чемодан… – сдавленно прошептал он.
– Сперли, – закончила я. – Очень жаль, там было что-то ценное?
– Ты уверена, что его здесь нет? – он диковато озирался по сторонам.
– Уверена, – кивнула я.
– А еще что-нибудь пропало? Что-нибудь твое взяли?
– Не знаю, еще не успела посмотреть.
– Ну, так посмотри! – закричал он. Я добросовестно осмотрелась.
– Нет, мое, вроде, все цело.
Виктор тяжело сел на злополучную кровать, не сохранившую его чемодана. Несколько секунд он молчал, а потом спросил, как долго я отсутствовала.
– Не знаю, часа два, может быть три.
– И за это время тебя умудрились обокрасть? – он очень нехорошо посмотрел на меня.
– Да ты что, мне не веришь? – я очень искренне возмутилась. – А что было в чемодане?
– Документы, – выдавил он таким голосом, будто только что съел их всухомятку. – Очень важные документы…
Перед моими глазами возник один важный документ черного цвета, лежащий поверх других, белых документиков. Я тяжело вздохнула.
– Мне очень жаль, но ты же понимаешь, что я тут совершенно ни при чем.
– Я понимаю, но вот они могут и не понять.
– Кто они? – У меня мгновенно вспотели не только ладони, но и пятки и, кажется, даже уши.
– Те, кому эти документы принадлежали. Поехали.
– Куда? – прошептала я.
– Поехали, тебе надо все самой объяснить, мне никто не поверит!
И, прежде чем я успела хоть что-то возразить, он сгреб меня в охапку и вытолкал из квартиры. Я впала в самую настоящую панику. Виктор, крепко держа меня за руку, сбежал по лестнице и запихал в машину. Я только открыла рот, чтобы заорать на всю Вселенную, но он мгновенно завел свое быстроходное авто и умчал меня в туманную даль. Все произошло настолько быстро, что я даже опомниться не успела, а друзья, труп и прокурор так и остались в моем санузле.
– Ку-ку-ку-куда мы едем? – прокудахтала я, болтаясь на заднем сиденье. Машину Виктор вел очень быстро, особенно хорошо ему удавались повороты, на которых меня мотало в разные стороны.
– К людям, – лаконично ответил он.
Ну что ж, чем не ответ? В автомобильном зеркале я видела глаза Виктора, совсем другие, надо сказать, глаза. И не будь мой непривычный к водке организм таким пьяненьким, я, наверное, очень испугалась бы. Выпитая практически на голодный желудок водка и не думала выветриваться, ей было хорошо и вольготно в моем организме. Я и не старалась бороться с хмелем, эта своеобразная анестезия притупила чувство страха, и в ватных мозгах сияла одна единственная, зато твердая мысль: ехать к этим людям вместе с Виктором мне совершенно ни к чему.
Машина выехала за город, кажется на МКАД, и вскоре свернула на какое-то полупустое шоссе. Стиснув руль, будто мою шею, Виктор гнал все дальше и дальше от столицы нашей Родины. По обе стороны проносились частные дома. Виктор все сворачивал куда-то и сворачивал, пока дома не скрылись из виду, и не начался лес, со всех сторон замечательный лес повышенной дремучести. И тут мне в голову, подобно рыбке в томатно-водочном соусе, заплыла мысль, не самая, я бы сказала гениальная, зато единственно возможная. Я закрыла глаза и постаралась подумать о чем-нибудь очень и очень плохом, я имею в виду какую-нибудь пищу, а не мое положение. Особо стараться не пришлось, стоило вообразить тарелку манной каши, как мне резко подурнело, для верности результата, я украсила ее вареной свеклой и щедро посыпала сверху ненавистными арахисовыми орехами, потом поставила рядом стакан вонючего капустного сока и дело было сделано. Я страшно позеленела и выдавила сквозь сжатые зубы:
– Виктор, останови!
– Что такое? – он посмотрел на меня в зеркало.
– Мне плохо! Видать, выпила много! Останови-и-и-и!
Мой зеленый вид и выпученные глаза не оставляли никаких сомнений, что в скором времени его супермодный и суперчистый салон будет выглядеть и пахнуть немного иначе. Свернув с дороги, он встал у обочины.
– Только быстро!
– Угу, – ответила я, вылезая на волю. Надо же, какой дурак, а я чуть было не влюбилась.
Согнувшись пополам и держась за желудок, я поплелась к деревьям. Зайдя за первую сосну, я, что было сил, бросилась в лес. Даже не подозревала, что способна бегать так быстро! Вслед мне раздавались громогласные крики Виктора:
– Сена! Стой! Стой немедленно, кому говорю!
Ну да, конечно, прямо сейчас. Я бежала и петляла, как заправский заяц, и вскоре крики Виктора стали затихать, а потом и вовсе смолкли.
На всякий случай я бежала еще с полчаса или около того. Лес был очень хорошим, чистым, как будто его специально подмели к моему приходу – никаких там коряг или буреломов, одно удовольствие носиться по такому образцовому лесу. Вскоре он закончился, и я вылетела на берег реки. Разогнавшись, я никак не могла остановиться, поэтому, развернувшись, бросилась опять в лес и полезла на сосну. Мне хотелось быть уверенной, что если даже Виктор продолжит погоню, то меня он не найдет. Сосна оказалась удобной, с множеством сучков и, основательно ободравшись, я залезла почти на самую верхушку. Усевшись на наиболее толстую и надежную ветку, я притихла и затаилась. Времени было много, и от нечего делать я занялась тем, что стала разглядывать, на что же я теперь похожа. На мне была длинная широкая юбка в мерзопакостный цветочек. Это была, пожалуй, единственная вещь в моем гардеробе, к которой я питала примерно такие же чувства, как и к манной каше со свеклой. Конечно, что же еще могло оказаться на мне в столь тягостные дни моей жизни, кроме этой мерзкой юбки! Когда и как я умудрилась ее надеть, я даже и не помнила. Также на мне была еще одна не менее потрясающая вещь: рубашка ярко-красного, как свежий помидор цвета, да еще и с крупными желтыми кляксами, а на ногах стоптанные туфли, давно утратившие свой цвет. В общем, то, что надо для того, чтобы незаметно скрываться от бандитов, в таком виде меня даже слепой заметит и на всю жизнь запомнит.
В лесу царила тишина, никто его не прочесывал на джипах и танках, выискивая меня. Я сидела неподвижно, боясь свалиться вниз, и грелась на теплом майском солнышке, пробивающимся сквозь еловые лапы. Было так хорошо, что мне захотелось остаться здесь жить. Рядом со мною, в стволе, виднелось небольшое дупло, и оттуда вдруг высунулась острая беличья мордочка. Я очень обрадовалась и решила прямо сразу начинать налаживать дружеские отношения с соседями, но белка пару секунд с ужасом посмотрела на меня, а потом, как-то странно тявкнув, упала обратно в дупло. Наверное, в обморок. Понятное дело, на ее месте со мною наверняка случилось бы то же самое, не каждый день обнаружишь под порогом своего дома такое.
Я сидела на ветке, наверное, часа три если не больше, все у меня затекло, особенно то, на чем сидела. За мной по-прежнему никто не гнался. От пробежки и лазанья по елке я наконец-то протрезвела и поэтому ведать не ведала, как с этой елки теперь спускаться. Когда человек в подпитии, известно, что он может творить все что угодно, вплоть до хождения по карнизу на десятом этаже, а вот потом… Я с грустью смотрела на землю, она была очень далеко, очень, а мне надо было обязательно добраться до ближайшего населенного пункта и заполучить телефон. Попрощавшись с все еще не подававшей признаков жизни белкой, я приступила к спуску. Ох, надо сказать, нелегкая была задача! Исцарапавшись еще сильнее, я все же достигла земли. Переведя дух и оглядевшись, направилась к реке, решив идти вдоль берега, рано или поздно кого-нибудь да встречу.
Я брела вдоль кромки воды и думала о том, что здесь очень красиво и что не плохо было бы приехать сюда с друзьями на пикник и пригласить прокурора, если, конечно мы все останемся в живых… Мысли мои целиком переключились на прокурора, и я стала думать о том, помогает ли он до сих пор Владу и Тае таскать труп с места на место или нет? Кстати, интересно, куда они пошли потом из санузла? Интересно, а прокурор женат? Конечно, женат, с такими-то глазами и галстуком. В общем, вопросов у меня было очень много, я шла себе неторопливо, и постепенно начинала хотеть есть. Река была очень длинной и ни на том, ни на другом берегу не виднелось никаких жилых строений, где можно было бы чем-нибудь поживиться. Я ускорила шаг, потому что желудок довольно громко начал возмущаться, что ему так долго ничего не дают, а рыбок он уже давным-давно переварил.
Еще через час прогулки я стала присматриваться, не скрываются ли среди деревьев грибы и ягоды, позабыв, что в эту пору ничего не могло расти кроме травы и жизнерадостных цветочков. Как соорудить лук и стрелы, чтобы пострелять птичек, я не знала, глушить камнями рыбу, не умела. Да и вряд ли я бы смогла съесть живность убиенную в сыром виде, ведь как развести костер в лесу не имея вообще никаких подручных средств, мне было неизвестно. М-да, плохонький из меня туристик, однако, получился…
Постепенно меня стало охватывать чувство вполне обоснованного беспокойства: в окрестностях не было ни одного даже самого захудалого домишка, видать я, величайшая балда в мире, шла в противоположную от населенного пункта сторону, но возвращаться не стала. Ведь должен же хоть кто-то жить в пригороде? А если нет, то существуют же, в конце концов, на Земле другие города и может быть, к старости, я доберусь до какого-нибудь и сумею позвонить своим бедным, дряхлым, престарелым друзьям, которые уже давно меня оплакали, а прокурор должно быть и вовсе умер… «Здравствуйте, родные!» – проскриплю я надтреснутым голосом. Наверняка, я буду босая, в лохмотьях, с корявым посохом в руках, и у меня будет длинная белая борода…
Глава двенадцатая
День постепенно клонился к вечеру, а мой желудок катился ко всем чертям, загибаясь от голода. С берегом реки давно пришлось расстаться, деревья вплотную подступили к воде, и дальше идти было невозможно. Пришлось свернуть в лес и тащиться наугад, стараясь хоть мало-мальски придерживаться выбранного курса. Встречи с дикими зверями я не боялась, напротив, я уже жаждала этого, я готова была уже любого хищника загрызть и съесть. То, как я замерзла, как устала – все отступало перед ужасным чувством голода и жажды.
К тому моменту, когда я реально готова была обгладывать кору с деревьев, меж стволов наметился просвет, и я вышла к большому участку. Похоже, будто в лесном массиве аккуратно вырезали здоровенный прямоугольник, разместили на нем с десяток домов, огородили сеткой рабицей и снабдили железными воротами. Искренне надеясь, что это не голодный мираж, я бодрой рысью припустила к домам. Выглядели аккуратные особняки как чьи-то довольно богатые загородные дачи с декоративными оградками, цветущими деревьями, посреди поляны поблескивал рукотворный пруд с мостиком – красота, да и только. Отыскав в сетке рабице внушительную дыру, я пролезла на территорию, и заторопилась к ближайшему дому. Заглянув через ограду, крикнула:
– Извините, есть тут кто-нибудь?
Никто не ответил. Влезать в дом и грабить его я не стала, мало ли, вдруг там сигнализация или собака, поэтому переместилась к следующему. Там ограды не было, я подошла прямо к дверям и постучала. Через пару томительных, мучительных минут ожидания двери приоткрылись на два-три миллиметра и, на меня посмотрел пожилой, чем-то недовольный мужчина. В приоткрытую щелку полился сладчайший запах какой-то еды. Сглотнув слюну, я, как могла вежливо (хотя какая может быть вежливость у голодного волка?) сказала:
– Извините за беспокойство, нельзя ли воспользоваться вашим телефоном? Дело в том…
– Проходите, – буркнул мужчина. – Но он, кажется, не работает.
В комнате на столе стояла супница и блюдо жареного мяса с картошкой. Я чуть было в обморок не упала от такого зрелища. Мужчина, тем временем, подошел к тумбочке с телефонным аппаратом, поднял трубку и поднес к уху:
– Нет, не работает, опять, наверное, что-то с линией, в такой глуши со связью плохо…
Я его не слушала, а смотрела на стол, потом решила, что чихать я хотела на хорошие манеры и сказала: