Москва необетованная Полынская Галина

Эпизод 9

Стоматолог Батя

Алеша Великанов, неизвестно почему прозванный друзьями «Батя», был молод и жаден. Именно такое сильное чувство, как жадность, помогло ему преодолеть отвращение к ковырянию в чужих зубах. Мама Алеши тоже являлась стоматологом, но стоматологом-протезистом, папа же был неизвестен.

С самого своего рождения в подмосковном г. Орехово-Зуево, будущий Батя был обречен стать дантистом, потому как мама знала совершенно точно: семье нужен дантист. Не взирая на крики и плач подрастающего Алешеньки, ему все равно подсовывались стоматологические атласы. Глядя на зубные ужасы, запечатленные в цвете, ребенок орал, как потерпевший.

Сопротивлялся он своей судьбе вплоть до четвертого класса, но однажды мадам Великанова применила более действенный метод, чем словесные убеждения. На одном из школьных собраний она обратила внимание сыночка на то, как одеваются его одноклассники и учителя. И объяснила, почему они одеты так плохо, а он так хорошо. Мир для Алеши перевернулся, он сразу стал взрослым и понял – для того, чтобы быть лучше всех во всех отношениях, надо иметь много денег, а значит быть дантистом. И он сам, добровольно, засел за учебники анатомии и ненавистные атласы.

Закончив медучилище и едва не женившись на однокурснице (благо, мама вовремя спасла Алешеньку), он получил вожделенный диплом стоматолога и, страшно напившись с другими выпускниками, зачем-то сбрил волосы на висках. Когда мама, на утро, увидела опухшего и синего Батю с прической-пальмой на голове, она ругалась долго и громко, вызывая боль в похмельных Алешиных мозгах. Пришлось сделать стрижку под Котовского и ждать, пока волосы отрастут заново – бритоголовый дантист ничего, кроме вполне обоснованного ужаса у пациентов вызвать не мог.

Пока Батя сидел дома и обрастал, мадам Великанова времени попусту не теряла. Накопленных средств должно было хватить на аренду частного кабинета – хрустальной мечты мадам. Насчет столицы мама не обольщалась и разведку боем повела по Подмосковью. В небольшом городке, недалеко от Орехово, в дышащем на ладан санатории, кабинет был снят и оборудован в кратчайшие сроки.

К моменту полной готовности кабинета к эксплуатации, Батя оброс и сделал достойную стоматолога прическу, вот только его вид, рост, телосложение и лицо человека, с утра до ночи слушающего «Продиджи», немного портили впечатление.

Когда Батя впервые пришел в кабинет и увидел кресло, бормашину, инструменты и список расценок на стене, ему стало не по себе. Вспомнились детские страхи, отвращение к чужим зубам, а особенно к запаху из чужих ртов. Ноги у Бати подогнулись, присел он на стул и едва не заплакал от неуверенности в себе и от бессилия что либо с этим поделать. Увидев, что сын раскис самым бессовестным образом, мадам Великанова сначала раскричалась, называя его неблагодарной рохлей, а потом принялась утешать, расписывая блестящее будущее, ожидавшее их. Батя вяло кивал и накручивал на палец край клетчатой рубашки навыпуск. Уговаривая сына, мама поминутно выглядывала в окно, опасаясь, что первый пациент может заявиться в такой неподходящий момент, но санаторная дорожка была пуста и запущена. Казалось, на нее уже лет десять не ступала нога ни единого пациента.

– Иди, надевай халат и намордник, – отчаявшись, махнула рукой мадам Великанова, – глаза мои б тебя не видали!

С трудом передвигая ноги, дантист поплелся переодеваться. Облачившись в халат и марлевую повязку, он подошел к окну, и стал обозревать окрестности. Они были такими одичавшими, что в сердце Бати начала закрадываться робкая надежда, что к ним в кабинет вообще никто никогда не придет… В дверь постучали. От неожиданности Батя едва не взвился к потолку.

– Кажется, пошло, – прошептала мадам Великанова.

Она посмотрела на сына. Над белой марлевой повязкой отчаянием и страхом горели глаза юного дантиста. Сделав глубокий вдох и выдох, мадам открыла дверь. На пороге стоял высокий мужчина в шляпе и мокром от дождя плаще.

– Здравствуйте, – радостно сказала мама-протезист, – прошу, проходите.

– Спасибо, – ответил пациент тихим, приятным голосом и вошел в кабинет.

– Что вас беспокоит? – мадам Великанова бросила взгляд на сына, он продолжал неподвижно торчать у окна.

– Просто хотел проверить зубы.

– Это правильно, лучше предупредить, чем потом лечить. Раздевайтесь, вот здесь у нас гардероб.

Пациент снял шляпу и плащ. Мадам Великанова была женщиной крепкой и сильной, поэтому в ее лице ничто не дрогнуло. Зато дрогнуло в Бате, причем все, с ног до головы. Пока чудовище атлетического телосложения вешало плащ в шкаф, мама показала сыну выразительный кулак и ласково сказала:

– Проходите, присаживайтесь в кресло, сейчас доктор вас посмотрит. Доктор у нас очень хороший специалист, очень.

Кошмар уселся в кресло и открыл рот. При одном только взгляде на его зубы в ушах у Бати зазвенело и он рухнул в обморок, ударившись головой о батарею.

Эпизод 10

Продавец фруктов Соломон

Соломон Гуэртович Ахеджани приехал в Москву еще в году восьмидесятом, но полноценным москвичом, как большинство приехавших в столицу три месяца назад земляков, он себя не чувствовал. Соломон Гуэртович вообще был очень печальным человеком и к жизни относился с философским пессимизмом. С женой он развелся еще до поездки в Москву и больше спутницы жизни не встретил.

Перепробовав множество занятий, никак не связанных с его профессией горного инженера, Соломон занялся торговлей. Начинал с лотерейных билетов и газет, постепенно перешел в цветочный бизнес и, наконец, умудрился стать продавцом фруктов. Причем ни где-нибудь, а в престижном павильоне рынка, в двух шагах от проспекта Мира. Свое везение Соломон Гуэртович мог объяснить только случайностью, потому что сам для этого ничего не предпринимал, будучи человеком вялым и апатичным. Ко всему вдобавок, он страдал сильнейшей аллергией на кошек и дамскую парфюмерию. Именно дамскую, мужские одеколоны на Соломона почему-то не действовали.

Несмотря на сорокавосьмилетний возраст, он довольно молодо выглядел, видать из-за того, что все время находился сам в себе и на окружающую действительность не растрачивал ни силы, ни здоровье. Продавцом Соломон Гуэртович был отменным: никогда не обсчитывал, не обвешивал, всегда был неизменно вежлив, мягок и терпелив даже с теми тетками, которые, переворошив все, что есть на витрине, уходили ничего не купив, еще и недовольно ворчали при этом. Но это были редкие случаи, в основном покупатели любили Соломона. Его большие печальные глаза и все понимающая улыбка располагали не только к покупкам, но и к общению. Частенько Соломону Гуэртовичу приходилось выслушивать длинные излияния покупателей. Он кивал головой, понимающе улыбался и думал совершенно о другом. А покупатель, уверенный в том, что его выслушали, поняли и даже что-то посоветовали, покупал яблоки или бананы и уходил окрыленный. И целый день был счастлив, о чем Соломон даже не подозревал.

Но однажды с Соломоном Гуэртовичем произошла неприятная история. Снимал он квартиру рядом с рынком, и один из коллег, продавец зелени Гиви, попросил Соломона взять на хранение три картонные коробки. На пару дней, мол, везти далеко, а скоро все равно понадобятся. Безотказный Соломон согласился и даже отказался от предложенных денег. Коробки были из-под телевизоров «Панасоник», из чего Соломон сделал вывод, что именно телевизоры там и находятся. Но в коробках была партия пиратских компакт-дисков, взятых бойким Гиви на реализацию. И надо ж было такому случиться, что именно в эти дни Соломона Гуэртовича обокрали и вместе с вещами пропали и злополучные коробки. Испуганный и расстроенный Соломон рассказал о случившемся Гиви и тот, не понятно чему радуясь, просветил Соломона насчет содержимого коробок. Продавец фруктов схватился за голову, понимая, что в милицию обратиться не сможет. Продолжая открыто ликовать, Гиви сообщил, что теперь Соломон должен выплатить ему пять тысяч у. е. в двухнедельный срок, иначе разговор будет кратким. Не имея ни малейшего представления, где взять такие деньги, продавец фруктов купил большую бутылку водки и засел в разграбленной квартире пить и переживать. Он надеялся, что его может внезапно озарить мысль, каким же образом рассчитаться с Гиви.

Шли дни, но озарения не наступало. Однажды Соломон случайно увидел из окна, как от рынка отъезжает машина Гиви, а на заднем сидении стоит коробка из-под телевизора «Панасоник», но так как продавец фруктов был уже изрядно пьян, он решил, что ему показалось.

Под конец второй недели его обуял ужас и самое настоящее отчаяние. Продавать было нечего, занимать не у кого и взять огромную сумму негде. Соломону Гуэртовичу на ум стали приходить страшные мысли и в дверь позвонили. Замирая от ужаса перед неминуемой расплатой, он приоткрыл дверь и на пороге увидел высокого мужчину в шляпе и мокром от дождя плаще.

Эпизод 11

Парикмахер Селиванова

Наташа Селиванова придерживалась двух убеждений – «свое я в этой жизни еще возьму» и «главное, чтобы человек был хороший». Для своих двадцати трех лет она была девушкой достаточно сообразительной и бойкой, всякой философской ерундой голову себе не забивала и из периодической литературы читала только «Спид-Инфо» и под настроение «Мегаполис-экспресс».

Так как учебу Наташа ненавидела всей своей глубокой и непознанной девичьей душою, она закончила курсы мужских парикмахеров и по знакомству устроилась в неплохой салон «Элегия». Оболванив первого клиента, девушка поверила в себя и дело пошло на лад.

При своем небольшом росте, сбита она была крепко и худеть никак не получалось. Из-за постоянного сидения на диетах у нее начал портиться характер, и Наташа бросила это неблагодарное занятие. Личико у нее было симпатичное, а волосы густые и жесткие. Сделав модельную стрижку, она выкрасилась в темно-красный цвет и запаслась терпением, ожидая, когда же в салон придет стричься ее единственный.

Посетителей было хоть отбавляй, большинство весьма приятных и вполне подходящих на роль спутника жизни. К сожалению, все они оказывались женатыми. Мужчины перед Наташей рассыпались мелким бисером поголовно, но не потому, что она им безумно нравилась. Бессовестные клиенты стремились подружиться с парикмахером и получить хорошую прическу, иначе такое на голове сделают, что и дома придется в шапке ходить. Это до Наташи дошло только на четвертый месяц работы. Открытие так потрясло парикмахера Селиванову, что она прорыдала полночи, предчувствуя одинокую жизнь по колено в остриженных волосах.

Но, невзирая на душевную травму, утром на работу Наташа поехала, ибо была девушкой ответственной и дисциплинированной. Прокомпостировав талончик, она печально созерцала беспросветный будничный день в окне троллейбуса… Как вдруг троллейбус дернулся сильнее обычного, Наташа не удержалась на ногах и рухнула в объятия кареглазого брюнета. Это стало началом большой и чистой любви.

Окрыленная счастьем и страстью, парикмахер Селиванова создавала шедевры на головах посетителей «Элегии», к ней даже стали записываться в очередь.

Когда же кареглазый принц по имени Тимур перевез в квартиру Наташи свои нехитрые пожитки, ей захотелось постричь весь мир, причем совершенно бесплатно.

Сказка закончилась неожиданно и скверно. Однажды Наташа упросила любимого зайти за нею после работы, уж больно хотелось утереть нос всем мымрам и показать, что и у нее, Наташи Селивановой, есть большое женское счастье. И надо ж было такому случиться, что Ирка из дамского зала опознала в принце собственного мужа, сбежавшего из дома полгода назад и бросившего ее с двумя детьми. Скандал разразился страшный. Наташе было предъявлено множество совершенно несправедливых обвинений. Тимура, из принца моментально превратившегося в побитого щенка, за шкирку вернули в семью, а с Наташей перестал разговаривать весь женский коллектив салона. В довершении ко всем несчастьям, Наташа выяснила, что беременна, а сроки аборта уже вышли. Она отправилась в аптеку и купила двадцать тюбиков донормила, а в ларьке у дома – бутылку коньяка.

После пары рюмок ее охватило чувство гнева и большой-пребольшой ненависти и к коварному Тимуру и к его скандальной жене. Ненависть была такой сильной, что Наташа выпила еще рюмку и передумала травиться. Ей не хотелось уходить из жизни, не отомстив за свою испорченную судьбу.

Между четвертой и пятой рюмками, в дверь позвонили. Надеясь, что коварный соблазнитель вернулся, Наташа бросилась в прихожую и распахнула дверь. На пороге стоял высокий мужчина в шляпе и мокром от дождя плаще.

Эпизод 12

Ник Бутылкин и Петюня

Ник Бутылкин являлся бас гитаристом, а так же лидером молодежной рок-группы с очень модным и актуальным названием «Перхоть». Репетировали будущие звезды эстрады в маленьком помещении ДК, на самой окраине Москвы. Добираться домой солисту и четырем музыкантом было очень и очень далеко, поэтому зачастую они оставались ночевать в комнатке, гордо именуемой «студией». После репетиций (а иногда и во время) происходила неотъемлемая часть творческого процесса: молодые музыканты напивались до такого состояния, что не могли отличить гитары от барабана.

Ник считался первым красавцем группы, имел длинные черные волосы, мерзкий характер и отсутствующий взгляд. Будучи уверенным в том, что именно такой взгляд неотразимо действует на женский пол, Ник не замечал, что он сам со стороны выглядит слегка невменяемо.

Группа процветала почти год и успела трижды поменять весь состав. Неизменным оставался только Ник со своим характером и взглядом. Музыканты были не в состоянии долго выносить общение с Бутылкиным, потому и третий состав был на грани развала, в чем Ник винил кого угодно, разумеется, кроме себя. Гитарист он был отменный, голос имел сильный, но слишком уж манерный. Когда Ник начинал петь, сразу становилось ясно, что рот открыл законченный нарцисс, но Бутылкин никак не мог перестать так сильно себя обожать. Не мог и не хотел. Из-за его пения тяжелое роковое направление группы становилось нелепым и даже карикатурным, что сильно бесило остальных, но бороться с Ником было бесполезно. Он моментально срывался на истеричный визг и указывал бунтарю на дверь в самой грубой форме, на которую только был способен. А способно молодое дарование было на многое. Даже на то, чтобы жениться в восемнадцать лет на тетке, старше его в три раза, зато богатой.

Наконец Ник умудрился довести до белого каления даже самого безропотного и бессловесного члена коллектива – клавишника Петюню, стойко выносившего все безобразные выходки, необоснованные придирки и просто оскорбления лидера в течении четырех месяцев, что само по себе являлось рекордом.

Но однажды Петюня не выдержал. Невзирая на маленький рост, хлипкое телосложение и полное отсутствие бойцовских качеств, он дважды съездил не ожидавшему ничего подобного Бутылкину по портрету и выскочил из студии, дрожа от ярости. В хилой груди Петюни проснулся зверь. Куря сигарету за сигаретой, он кружил в скверике ДК, и пытался придти в себя, а уязвленный в самое сердце Бутылкин, скрежетал красивыми белыми зубами и обдумывал кровавую месть. Не желая попасть под горячую руку (или ногу) взрывоопасного лидера, остальные члены коллектива благоразумно разбежались по домам, оставив Ника метаться по студии в одиночестве.

Выпив полбутылки водки, он озверел окончательно и разбил ни в чем не повинный инструмент Петюни, являвшийся личной собственностью клавишника. Когда же он взял лезвие и направился к кожаной куртке Петюни, в дверь постучали.

– Кто?! – взревел Ник, распахивая дверь. На пороге стоял высокий мужчина в шляпе со слегка провисшими полями и черном мокром от дождя плаще.

– Чего надо?!

– Мне необходимо поговорить с вами, – сказал незнакомец приятным тихим голосом.

– Я занят! – Бутылкин хотел было дверь захлопнуть, но мужчина придержал ее рукой с длинными желтыми ногтями.

– Это очень важно, – мягко, но твердо сказал он и добавил: – для вас.

Ник буркнул нечто невразумительное и посторонился, пропуская незнакомца.

Петюня, тем временем, продолжал кружить по скверу. Еще ни разу в жизни он не был на грани такого взрыва и отчетливо осознавал: вот сейчас, именно сейчас он способен на убийство. Внезапно, за его спиной раздались шаги. Петюня обернулся и увидел, что к нему, не торопясь, идет высокий мужчина в черном плаще.

Эпизод Zero

Илюша по прозвищу «Скунс»

Илюша Сидоркин был нежным болезненным подростком, голубоглазым и бледным. Белокурые кудрявые волосы Илюши и пухлые губы уголками вниз, придавали ему сходство с чахоточным ангелом. Родители так сильно любили и оберегали Илюшу, что он их постепенно возненавидел. Всех, включая бабушку, дедушку и тетю по материнской линии. Причем возненавидел так сильно и глубоко, что любвеобильным родственникам и в голову придти не могло, что за чувства таятся в худом, полупрозрачном Илюше.

Будучи объектом бесконечных насмешек в школе, во дворе и обладателем унизительной клички «Скунс», Сидоркин долго думал над тем, как же реально изменить свою жизнь. Причем изменить коренным образом, быстро, раз и навсегда. Мысленно Илюша воображал себя сильным, могущественным человеком, которого боятся, от которого зависят всегда и во всем. Но стоило Илюше увидеть свое отражение в зеркале, как все иллюзии разлетались стаей мошкары.

Однажды Сидоркину пришла на ум отчаянная мысль – стать черным магом и всех прижать к ногтю. Эта идея поразила Илюшу своей простотой и правильностью, у мальчика весь день было хорошее настроение и он незамедлительно отправился в книжный магазин. Накупив столько литературы, сколько смог унести, Илюша приволок книги домой и заперся в своей комнате. С великим усердием принялся отрок штудировать пособия по оккультным наукам, безнадежно увязая в знаках, цифрах и терминах. Но желание каким угодно способом обрести силу и власть над окружающими помогали ему разбираться в магических премудростях.

Фантазия пятнадцатилетнего колдуна-самоучки рисовала ослепительные, грандиозные картины, в которых Илюша был красив, умен, мог перемещать взглядом предметы, летать, гипнотизировать преподавателей и одноклассников, а так же насылать порчу, голод, мор и саранчу. Эти фантазии скрашивали безрадостные дни и ночи Сидоркина, постепенно он добрался и до Альбины, красавицы из параллельного класса. В воображении Илюши не он, а она украдкой вздыхала и тенью бродила вслед за предметом своего обожания…

Любвеобильные родители понятия не имели, чем занимается их обожаемое чадо сутки напролет, на все вопросы Илюша неизменно отвечал: «Читаю».

Через пару месяцев в голубых глазах Илюши появился лихорадочный, немного диковатый блеск, а его маму впервые вызвали в школу, где поинтересовались, почему Сидоркин систематически не делает домашних заданий и так много прогуливает? Мама Сидоркина была возмущена до глубины души поведением учителей, грудью встала на защиту сына, поставила их в известность, что Илюша будущий академик и ушла, громко хлопнув дверью.

Дома мама все-таки попробовала поговорить с сыном, но тот буркнул что-то невразумительное и перенес телефонный аппарат в свою комнату. Илюше нужен был наставник, человек, способный дать гораздо больше написанного в дешевых книжках. По газете бесплатных объявлений Сидоркин принялся обзванивать различных чародеев, магистров, колдунов и напрашиваться к ним в ученики. В большинстве случаев ему сразу отказывали, остальные же заламывали такую сумму, которую Илюша не смог бы беспрепятственно выпросить у родителей, не объяснив толком, на что собирается ее потратить. И Сидоркин решил, что перебьется без наставника.

Одним из несомненных достоинств Илюши была хорошая память, поэтому магические знания отложились в голове доморощенного колдуна быстро. Пару раз он попытался применить их на практике – на своих родителях, но домочадцы оказались не чувствительны к воздействию потусторонних сил, болеть и умирать не собирались.

Пару дней Сидоркин ходил подавленный, потом решил поставить опыт над соседом по лестничной площадке. Старался отрок изо всех сил, все делал строго по инструкции: с подливанием на коврик заговоренной воды и подсыпанием земли с кладбища. Было ли это простым совпадением или у юного мага действительно получилось, но через пару дней сосед попал в автомобильную катастрофу и только чудом остался жив. Илюша возликовал и бросился в ближайший книжный магазин пополнять свою библиотеку. Он больше не сомневался в том, что впереди у него долгая и славная жизнь.

Эпизод Zero

Интернет-стриптизерша Лилу

Лилу, или Лене Герасимовой только-только исполнилось восемнадцать. Она была природной блондинкой, зеленоглазой, стройной, длинноногой и непроходимо глупой. Но, надо отдать девушке должное, она прекрасно понимала, что уровень ее интеллекта оставляет желать лучшего, что само по себе было большим прогрессом. Еще Лене повезло с братом, работал он в сфере бизнеса, человеком был обеспеченным, сестру любил и гордился ее внешностью. Средств на сестренку Вадик не жалел. Наделенная только одним богатством – красивым телом, Лена львиную долю времени проводила на дискотеках в ночных клубах, в надежде подцепить крутого парня. Но зачастую крутые и обеспеченные парни приходили со своими крутыми и обеспеченными подругами, зорко охранявшими своих возлюбленных от искательниц счастья вроде Лены.

Она не отчаивалась, характер у девушки был легкий, веселый, грустить она практически не умела, а в жизни боялась четырех вещей: растолстеть, тараканов, сексуальных маньяков и что брат может стать безработным. Дружила Лена с тремя такими же дискотечными завсегдатайками, с Маринкой-Мышкой, с Длинной Ингой и Иркой Безбашенной – безнадежной фанаткой Киркорова.

Однажды, отплясав под очередной хит вечера, девушки вернулись за свой столик и принялись поглощать баночные коктейли, как вдруг к ним подошел симпатичный молодой мужчина в строгом дорогом костюме. Мужчина был в белой рубашке, распространял обаяние, запах «Фаренгейта» и представился Валерой. Долго тянуть и ходить вокруг да около Валера не стал и доходчиво объяснил суть дела. Он работал в новой отрасли развлечений – стриптиз по Интернету и занимался набором девушек, имеющих красивую фигуру и хоть немного умеющих двигаться.

Понаблюдав за Леной и Маринкой, он решил, что как раз они очень даже подходят. Девушки, никогда ранее не слышавшие о стриптизе по Интернету, внимали симпатичному Валере, раскрыв рты. Все оказалось очень просто. Фирма, представителем которой являлся Валера, работала только с иностранными клиентами. Желающий переводил деньги – двести долларов в час на указанный счет, и мог получать удовольствие. Все, что требовалось от девушки, так это медленно и по возможности красиво раздеться под музыку перед видеокамерой за четыреста баксов в месяц. Маринка-Мышка сразу отказалась, сказав, что родители убьют, если узнают. Лена подумала, что ее родителям совершенно ни к чему знать, чем она будет заниматься, и согласилась. Тем более, Валера раз двадцать повторил, что девушки ничем не рискуют, клиента они видеть не будут, потрогать он их не сможет.

На следующий день Лена поехала по указанному на визитке адресу. Офис фирмы располагался в гостинице «Космос». Поднявшись на нужный этаж и постучав в нужную дверь, Лена попала в распростертые объятия приветливой, ни на минуту не закрывающей рта моложавой брюнетки. Через десять минут общения с нею у Лены пошла кругом голова, она подписала контракт, составленный на английском языке и брюнетка занесла ее в компьютер, как «Лилу».

Не давая Лене опомниться, тараторка повезла ее в квартиру, где девушке предстояло работать. Квартира оказалась большой, хоть и однокомнатной, хорошо обставленной, с компьютером и видеокамерой на штативе. Платяной шкаф в комнате был забит разнообразными тряпками и нижним бельем. Лилу переоделась и под «Энигму» попробовала станцевать. Для первого раза получилось хорошо, девушка была довольна не меньше брюнетки. Лена понятия не имела, что именно написано в контракте внизу маленькими буквами и с чем ей придется совмещать стриптиз по Интернету. Она была счастлива, четыреста долларов огромные деньги за то, чтобы просто раздеться перед камерой.

Эпизод 13

Повар китайского ресторана Джон

Джон был двухметровым негром и ненавидел китайскую кухню, но после двух лет напрасных поисков работы в Москве, схватился за первый попавшийся реальный шанс. Вообще-то, вариантов было три: мужчиной по вызову, натурщиком или поваром. Причем последнее ему предложил китаец, рожденный в России, Василий. Познакомились они случайно, в баре, Василий пил пиво, Джон – водку на последние деньги, которые дала ему его девушка, перед тем, как уйти к другому «шоколадному» со стабильным денежным доходом.

Сначала интерес к себе Василия Джон воспринимал как гомосексуальный, потом понял, что маленький желтый Василий испытывает нечто вроде благоговейного трепета перед огромным черным Джоном. Василий работал менеджером в небольшом китайском ресторане и каким-то образом уговорил хозяина, своего родственника, взять Джона на работу.

Готовить новоиспеченный повар не умел совершенно, и Василию пришлось изрядно попотеть, прежде чем Джон научился отличать сельдерей от петрушки. Джон старался изо всех сил, потому что ни натурщиком, ни мужчиной по вызову быть не хотелось, а возвращаться в далекое нищее селение под жарким африканским солнцем, откуда выбрался с таким трудом, не хотелось и подавно.

Наконец, Василий счел, что Джон вполне может приступать к работе, хотя бы помощником повара. Джон страшно волновался, потел и старался ничего не упустить. Среди маленьких китайских поваров он выглядел черным Голиафом, трудно было вообразить более несуразное зрелище. Хозяин это понимал, но в свою очередь не мог отказать своему единственному племяннику Василию, посему всячески старался, чтобы посетители не видели этого повара. Как на зло, Джон так и норовил вылезти к публике.

Ресторан предоставлял своим клиентам такую услугу, как доставка заказов на дом и хозяин решил задействовать часть рабочего дня Джона иначе и стал отправлять его по адресам, дабы он пореже мелькал в ресторане. Джону было все равно – торчать на кухне или ездить с коробками, главное, чтобы платили. На небольшой «ГАЗели» с надписью: «Горячая китайская еда», Джон развозил заказы по адресам и неизменно натыкался на кривые улыбки и недоуменные лица заказчиков. Постепенно это стало сильно раздражать чернокожего гиганта.

Однажды он привез заказ коротко стриженному недорослю, который, увидев Джона разоржался и спросил: «А ты чё, китаец, что ли?» Подружка недоросля хохотала в два раза громче, Джон не выдержал, нахамил клиенту, надел коробку с заказом ему на голову и уехал. Остановившись у первого попавшегося бара, Джон напился и стал проклинать себя за несдержанность, понимая, что наверняка потерял работу и сильно подвел Василия.

Пожалуй, впервые в жизни нагрузившись до бесконтрольного состояния, Джон сел за руль «ГАЗели» и почти сразу же врезался в частное такси с тремя пассажирами.

Протрезвел он уже в больнице. К счастью водитель такси и пассажиры остались живы и даже не пострадали. До суда дело решили не доводить в том случае, если Джон оплатит ремонт машины и каждому выплатит компенсацию за моральный ущерб. Джон лежал на больничной койке, рассматривал потолок и мечтал умереть, но врачи его настырно спасали. Когда жизнь и здоровье были уже вне опасности, к Джону пришел странный посетитель ужасной наружности. Джону было так гадко на душе, что внешний вид посетителя не произвел на него особого впечатления, он был уверен, что пришли требовать деньги и воззрился на урода с черной тоской во взгляде. Придерживая наброшенный на плечи белый халат, посетитель присел на край стула рядом с кроватью Джона и сказал приятным тихим голосом:

– Как вы себя чувствуете?

Джон ответил честно, как на духу.

– Я могу вам помочь, – улыбнулся посетитель, показывая широкие зубы, – в некотором роде.

Эпизод 14

Петр Павлович Зиновьев

Петр Павлович всю жизнь проработал машинистом электропоездов московского метрополитена. Работу свою не то чтобы любил безумно, скорее привык, да так привык, что и не представлял себе иного занятия. Семьянином был примерным, носил усы и с теплотой думал о предстоящей через пару лет пенсии. Старшая дочь прилежно училась на экономиста, сын заканчивал школу, жена – дородная уютная крашеная блондинка, проработавшая честным бухгалтером двадцать лет, отменно пекла пироги и готовила курицу с картошкой. Кошка Маруська исправно приносила котят и не портила мебель, цветы на подоконниках не вяли и расцветали регулярно, а окна в доме обязательно мыли два раза в год.

После смены Петр Павлович ехал на вахтенном автобусе домой, поднимался на третий этаж, открывал дверь и тихо, чтобы не перебудить всю семью, разувался и шел на кухню. Там, на столе, под светом настольной лампы всегда ждал укутанный полотенцем горячий ужин. Петр Павлович ужинал, выкуривал в форточку одну или две «Явы» и отправлялся спать под теплый бок уютной супруги. Петр Павлович закрывал глаза и проваливался в свой постоянный, непрекращающийся кошмар…

Петру было двадцать три года, когда под его поезд бросился первый человек. Этот мужчина в костюме, распахнутом пальто, с дипломатом в руке стоял на самом краю платформы, а потом вдруг взял и шагнул вперед. Петр сначала ничего не понял, услышал только глухой удар и машинально резко затормозил. В вагонах попадали пассажиры, а люди на платформе все что-то кричали. Как Петр вышел из кабины, он помнил весьма смутно, перед глазами все расплывалось. Впереди, на вагоне была кровь, на рельсах кровь, валялся раскрытый дипломат, а рядом рука. Мужская рука, отрезанная по локоть, конвульсивно подергивалась. Петра долго рвало, кто-то протягивал ему початую бутылку водки, кто-то пытался бить по щекам, чтобы привести в чувство…

Придти в чувство он так и не смог. Никогда больше. Почему в голову его не посетила мысль просто уволиться с работы, Петр не знал. Не пришла и все.

Долгое время он находился в постоянном нервном напряжении, в ушах всё звучал глухой удар. Когда поезд выезжал из тоннеля и приближался к платформе, перед глазами Петра темнело, по вискам мельтешил пот. Мысленно он умолял пассажиров не делать страшных, непоправимых вещей в метро, даже желал всем, всем до единого здоровья, счастья и благополучия, мечтал, чтобы никому не хотелось покончить с собой на рельсах.

Прошло месяца полтора, все было в порядке и напряжение постепенно отпустило Петра. Ему стало казаться, будто его мысленные просьбы были услышаны пассажирами. Именно пассажирами, потому что в Бога Петр не верил.

Второй человек попал под поезд случайно. Это был студент, выпивший после сдачи сессии. Вместе с однокурсниками он стоял почти у самого края платформы. Дурачился, оступился и упал. Поезд был метрах в трех, пьяный студент не сразу сообразил, что случилось. Люди на платформе опять кричали и протягивали руки. Петр не успел затормозить.

После этого он больше не мог ездить в метрополитене как пассажир, он пользовался только наземным транспортом. Семья не знала, что твориться в душе Петра Зиновьева, он не рассказывал домочадцам об этих трагедиях.

За долгие годы работы в метро, таких случаев в практике Петра Павловича было девятнадцать. Он чувствовал, что однажды не выдержит и сломается…

И это произошло. Причем «слом» Петра Павловича странным образом совпал со знакомством машиниста с высоким уродливым мужчиной в мокром от дождя плаще.

Эпизод 15

Бизнесмен Георгий Бабубыкин

Свою карьеру бизнесмена Георгий Семенович Бабубыкин начинал в составе люберецкой группировки в восемьдесят третьем году и имел прозвище «Озон». Несмотря на бычью наружность, Георгий обладал хорошими мозгами и трезвым рассудком. Насмотревшись на то, как заканчивают свою «творческую деятельность» большинство его соратников, Озон всерьез призадумался о своей судьбе.

Пару дней он просто сидел дома, смотрел в окно и почесывал бритый затылок. Перед задумчивыми серыми глазами Озона проплывали четкие и не совсем приятные картинки из жизни окружающей среды и Озон окончательно утвердился в мысли – идти надо в легальный бизнес, иначе судьба не сложится, жизнь долго не продлится.

Через пару недель Озон бесследно исчез с лица земли и из Люберец и на свет возник Жора Бабубыкин. Связей у бывшего Озона было достаточно, а вот у Жоры не так много. Но Жоре очень уж хотелось много денег, причем честным… ну, относительно честным путем, потому что в реальную возможность получать большой стабильный доход в России и при этом не преступать законов, Георгий не верил и не поверил бы никогда. «Копни любого, – поговаривал он, – любого богатея с честными глазами и наружу вылезет, с чего он начинал».

Планов и идей у него было предостаточно, упорства и упрямства еще больше. Взяв в компаньоны старого, еще школьного приятеля Стаса Лопухина, за три года Георгий сколотил фирму, под названием «Крыша». Специализировалась фирма на строительстве частных коттеджей под ключ. Как Георгий сумел прозреть повальный бум, прямо-таки манию нуворишей возводить кирпичных монстров на подмосковных пустырях, известно только Георгию. Его фирме сопутствовала несомненная удача, заказы сыпались, как из рога изобилия, «Крыша» расширялась, создавала филиалы, нанимала хороших дизайнеров и архитекторов, хотя продолжала использовать дешевую рабочую силу приезжих, в основном из Молдавии и Украины.

Параллельно со строительством уродов по проектам богатых, полностью лишенных вкуса и чувства меры, заказчиков, «Крыша» занималась еще и деревянными коттеджами, созданными талантливыми архитекторами. Такие сказочно красивые, полностью отделанные дома, стоили под час гораздо дороже кирпичных неуклюжин с окнами-бойницами.

Недюжинный талант Георгия и верные помощники держали фирму на плаву, проводя через такие рифы и мели, на которых гибло множество с виду непотопляемых «титаников».

Почувствовав, что добился в этой жизни всего, чего хотел, Георгий решил немного расслабиться. Два месяца он «гудел» почти по всем элитным ресторанам Москвы, а когда протрезвел, выяснил, что каким-то образом умудрился жениться на собственной секретарше. Георгий Семенович был так поражен, что зарекся пить раз и навсегда. Секретарша отвечала всем мировым стандартам красоты, была умна и моложе Георгия Бабубыкина на десять лет, посему владелец «Крыши» решил с разводом не спешить.

Счастье Георгия Семеновича длилось еще год, за это время он совершенно потерял голову от любви к своей супруге Аллочке.

Золотые замки рухнули в тот момент, когда компаньон и школьный друг Стасик Лопухин, за рюмочкой коньяка на даче Георгия, поведал, что Жора практически банкрот. Пять лет долгого и упорного труда понадобилось Лопухину на то, чтобы выбить почву из-под ног Георгия и подмять фирму под себя, не без помощи Аллочки и своих людей в совете директоров. Памятуя о том, что они все-таки друзья, Стас предложил договориться полюбовно. Взбешенный Георгий собрался было свернуть шею Лопухину, но тот предусмотрительно извлек пистолет и, дав на раздумье Бабубыкину один день, благополучно отчалил вместе с Аллочкой.

Георгий сидел на веранде, пил коньяк, слушал, как вокруг шумят сосны и плакал в первый раз в жизни…

– Извините, – неожиданно раздался чей-то приятный тихий голос. Георгий поднял голову и с изумлением воззрился на незнакомого мужчину в шляпе и мокром от дождя плаще, неизвестно как прошедшего на закрытую территорию.

– Вы как сюда попали? – Бабубыкин закурил, пытаясь успокоиться и начать соображать.

– Это не важно, – по слегка изменившемуся тону незнакомца, Жора понял, что тот улыбается, – мне необходимо переговорить с вами по очень, очень важному вопросу. Важному для вас.

Эпизод 16

Алкоголик Сидоркин

Никто толком не знал, как зовут Сидоркина, собутыльники звали его просто Сидор. Излюбленное место посиделок Сидора и компании была солнечная завалинка за одним из гаражей, с видом на угол овощного магазина. Как правило, на ящик, накрытый газеткой, раскладывался нехитрый закусь, выставлялась чекушка, или поллитровка и велась неспешная беседа о проблемах мировых.

Это утро ничем не отличалось от остальных – солнечное, весеннее. Вся компания была в сборе, не хватало только Сидора.

– Запаздывает, чего-то, – Коля в зеленом стареньком свитере деловито вскрыл пол-литра.

– А вон он, – показал худым небритым подбородком на тропинку Василий, которого собутыльники в шутку называли «Теркиным». Действительно, к гаражу спешил Сидор. Лицо его было бледным и испуганным.

– Здоров, Сидор, – приветствовали его товарищи.

– Здорово, – он присел на свободный ящик и перевел дух. – Что я расскажу, не поверите!

– Валяй, – Коля налил полстакана и пододвинул Сидору.

– Сегодня мне было откровение!

– У нас у всех по утрам откровение, – кивнул Василий, затягиваясь беломориной, – до первого стакана такие откровения, святым не снилось…

– Я не про то, – отмахнулся Сидор, – я про настоящее! Про видение!

– И чего ж тебе привиделось? – усмехнулся Коля.

– Сейчас расскажу, – Сидор залпом выпил и занюхал корочкой черного хлеба. – Значит так… открылось мне, что в Москве страшный человек объявился… то есть он и не человек вовсе, – Сидор тоскливо посмотрел на стену гаража, подбирая слова. – С виду мужик огромного роста, на лицо уродлив, а голос… голос очень красивый. Только это не мужик…

– Баба, что ль? – хохотнул Василий.

– Вроде духа он, вроде призрака, – развел руками Сидор, – сами жители его и породили. Загнил наш город, совсем из-за людей своих загнил, вот и стал плодить чудовищ. Приходит оно ко всем подряд, во всех концах Москвы может оказываться одновременно, особо тех навещает, кто в отчаянии или ненавидит кого… – Сидор закурил и продолжил. – Приходит он и, вроде как помощь предлагает, а помощь страшная: на убийство человека толкает, да и человек тот тоже уже не жилец, как придет к нему урод этот, так считай, не жилец… Да, а на голове у мужика шляпа! Сам он в плаще ходит, вроде как от дождя мокром. Только не от дождя, от слез на нем вода. К любому может явиться, в любую дверь постучать может и все, конец человечку.

– Ну, Сидор, ты даешь, – покачал головой Коля и разлил по стаканам водку. – Крепко тебя видать с утра забрало.

– Эх! – махнул рукой Сидор. – Говорю вам, видение мне было! Про страшного мужика, что к любому придти может… вот… вот… – взгляд Сидора устремился на дорожку, а глаза округлились. – Вот и к нам идет.

Василий с Колей обернулись. По дорожке неторопливо шел высокий мужчина в шляпе и длинном черном плаще.

– И наш час настал, – прошептал Сидор.

Мужчина подошел и молча замер в двух шагах от ящиков.

– Ну, что ж, – Сидор проглотил ком, застрявший в горле, взял стакан и протянул незнакомцу трясущейся рукой. – Будешь водочки, сердешный?

9 апреля 2000.