Искры и зеркала Ларичева Дорофея

Девушка отрицательно мотнула головой. Верно, рано ей подобные подвиги совершать. Зато Бронислав решил разобраться. Он тоже подсел к Доре и, заглядывая ей в глаза, предположил:

– Если тебя загипнотизировать, почувствуешь двойника? А если, – он продолжал развивать свою теорию, – загипнотизировать этого, – небрежный кивок в сторону Роберта, – он выдаст похитителя?

– Для тех, кто вывалился с мчащегося бронепоезда, повторю в тысячный раз: Я НИ ПРИ ЧЕМ! – оскалился Никитин. – Я сам тому поганцу прививку от подлости сделаю, только поймаю.

«Врет», – поняла Ника, но не стала разбираться, в чем именно. После шанс представится. Не в угоду Броне, это точно.

– Хватит! – неожиданно разозлилась Дорофея. – Взрослые люди, а шуму создаете, точно… Точно…

– Точно цыганский табор на празднике, – услужливо подсказал Роберт. – Понял, пошли искать Машу и проверять твою версию, Никки. А то склочничаем, спорим о подвигах, а сами только диванную обивку протираем.

Ника усмехнулась, подтолкнула девушку к выходу.

– Нас ждет город. И долгий день. Но вначале кофе в дозе, способной укокошить слона. – Она зевнула и тоскливо посмотрела на мужчин. – Пока едем в лифте, закажите срочную доставку. Мне два ведра черного со сливками и пакетик миндаля.

В лифте Вероника утомленно прикрыла глаза, приоткрылась. Тяжело сутками держать барьер от других сенсов и прочих чтецов эмоций. Девочки рядом она не боялась. Нет смысла прятаться, все равно придется учить. А там при частичном слиянии сознаний и не такое всплывет.

То, что Броня не выходит из состояния раздражительности и злости на весь мир, ее ничуть не удивило. Биополе бывшего муженька светится оранжевыми и красными огнями, искрит разрядами неприязни и зависти. Ей-богу, перегорит, дурак, раньше срока. Потому и результатов в науке не получает, на зависть душевные силы растратил. Нет у него дара, и что с того? Зато есть многое другое, за что она некогда полюбила его без оглядки.

Никитин-Ноэль внешне спокоен, даже улыбается, Ника чувствовала это даже через прикрытые веки. Особых талантов у него нет – течение сил ровное, без завихрений и всполохов. Обычный человек на первый взгляд. Но откуда ему открыты, по словам Бронислава, казалось, навсегда утраченные чужие изобретения? Та же башня Теслы, которых всего семь в мире насчитывается. Три из них – уменьшенных, в экспериментальном режиме работают на Барск, хотя способны с избытком снабжать энергией весь регион.

Лифт отсчитывал последние этажи. Но Ника засекла странные волнения энергетических полей высоко над ними, встрепенулась, спешно ударила кулаком по кнопке остановки. Спутники воззрились на женщину с немалым удивлением.

– Ты чего?

Удивленный голос Брони не сбил ее концентрации. В квартиру пожаловали незваные гости, их следует поймать за руку.

Медленно! До болезненного нытья зубов медленно тащилась наверх стеклянная кабинка. С шипением раскрылась дверь, и Ника, бесцеремонно оттолкнув плечом Роберта, помчалась к Машиной комнате, уже зная – опоздала. Похитители сделали ей «подарок», возвратив девочку туда же, откуда вчера забрали. Теперь доказательств не сыщешь, хоть разбейся!

– Маха! – Вопль Доры пресек попытки взрослых что-либо спросить у испуганно озирающейся девушки. – Маха, где ты шлялась? Мы весь город вчера обегали. А ночью нас с Розой похитили! Ланс увел у Ники из-под носа! Тебя тоже он похитил, да?

Глупое юношеское выражение эмоций. Но Ника сама сейчас была готова прыгать. Девчонка жива-здорова.

Не мучили, опытов не ставили. А в мозги залезть могли. Обознались, поняли и вернули? Нет смысла гадать.

Оттолкнув прочь Дорофею, Вероника присела рядом с удивленно хлопавшей глазами Марией Ивановой, взяла ее за руку и поинтересовалась:

– Что-нибудь помнишь?

– Меня похищали? – В глазах Маши читалось удивление.

Роберт, опустившийся рядом с Никой на корточки, энергично закивал.

– Я смотрела телевизор, – девушка начала неторопливо проводить ревизию своих воспоминаний, – потом… потом меня в шею ужалила пчела. Я позвала на помощь. И все. Больше ничего не помню. Очнулась здесь только что. Я есть хочу. Очень.

– И почему я не удивлен? – хмыкнул Бронислав. – Сонные дротики, похоже, табельное оружие твоего ученика, Ноэль.

– Но у него нет исключительного права на их использование, – огрызнулся ученый.

– Девочку в мою лабораторию, – распорядилась Ника. – Проверим, чем ее усыпили и отчего так быстро и аккуратно вернули.

В душе забрезжили подозрения, но озвучивать их в присутствии Брони не хотелось. Высмеет, а сам помчится перепроверять теории, чтобы в случае успеха первым собрать лавры.

Колючий профессор Ноэль-Никитин (она никак не могла для себя определиться, как его называть) вызывал гораздо больше доверия. И еще много чего вызывал. И это пугало и раззадоривало одновременно. Лезли мысли о прогулке по окраине Барска, о посиделках в кафе или лучше на обвитой виноградом веранде загородного домика, о легких шутках, долгих взглядах, как бы случайных прикосновениях и черт знает о чем еще. Но боже, зачем ей это сейчас, когда идет такая игра?! Прислали же ей этого… с горбинкой на носу…

Лифт сполз вниз, послушно отсчитав сорок этажей. Воздух пах пылью и грядущей непогодой.

Уныло переминался с ноги на ногу курьер из кофейни с пятью внушительными стаканчиками кофе. Один пришлось сразу отдать Маше, пусть восстановит силы.

Ага, а вот и машина из лаборатории. Оперативно.

Мотор загудел, выражая готовность рвануть вперед, к сияющему стеклом дворцу – единоличной вотчине главного специалиста по психологии клонов в городе.

Этажи, коридоры, приветствия – привычные и каждый раз согревающие сердце. А чего еще она добилась? Только этого. Много или мало?

Веронику всегда влекло за грань. Еще шажочек, привстать на цыпочки, прислушаться, присмотреться, урвать толику неизвестности у Вселенной, изучить, запрятать в шкатулку памяти, точно изысканную драгоценность, и продолжать поиск. Ни власть, ни почет, лишь это едва уловимое ощущение обретения чего-то невесомо-хрустального, таинственного, делали ее баснословно богатой и иногда счастливой. И этот Ноэль… Она могла поклясться, он смотрел на жизнь так же. Да что это такое?! Миллион подзатыльников себе, глупой! Опять мысли сбились на него!

– Девочку на гипноз, – деловито принялась командовать Ника, почувствовав себя под охраной родных стен. – Дора – посидишь с ней, чтобы не пугалась. Ритка, Вадик, – налетела она на покорно ожидающих ее ассистентов, – кыш готовить к процедуре глупую мухоловку в желтой футболке. Я через три минуты буду. – И повернулась к уже застывшим в стороне Броне с Робертом. – Вас не приглашаю. Нечего под ногами путаться, безумные теории строить. Потом в записи полюбуетесь. Сидите здесь, листайте газеты.

Они не успели ей возразить. Ника развернулась на каблуках и удалилась в свой кабинет. Пора пообщаться с другими «коллегами». Она не желала величать их руководством.

Боже, как не хватало информации для контроля над ситуацией! Как она привязана к Барску! Можно было утешать себя, что судьбы мира вершатся здесь, сейчас. Но научный городок не центр Вселенной. Руководство, как и было ему положено, восседало в столице, дергало за ниточки, управляя такими же уникумами, как она сама.

Закрывшись в своем кабинете, мельком отметив, что по оконному стеклу размазывают пыль первые крупные капли предстоящего ливня, Вероника активировала браслет и позвала:

– Мне нужно связаться с Маратом или Зоей. Или с кем-нибудь еще из верхнего эшелона. Срочно.

Запястье больно кольнуло. Сигнал принят, нужно дождаться, пока ее переключат на «верхушку».

– Ника?

Голос Зои был резковат и холоден. Ильина невольно расплылась в улыбке, представляя конопатую толстушку, этакую булочку с маком. Сколько времени она этот морозный тон вырабатывала? Год или два? Несмотря на высокий пост, Зойку воспринимали всерьез только на расстоянии, и то благодаря голосу и тону прожженной стервы.

– Зоя, здравствуй. Докладываю. Кощею не терпится получить результат, он начал действовать. Подозреваю, что именно он похищал девочку для независимого обследования. Когда понял, что обознался, вернул.

Ника плюхнулась в плетеное кресло, стоящее в углу. Напротив него на стене красовалась недавно приобретенная картина – закат над коралловым островком. Сидишь, раскачиваешься и представляешь себя не в душном, замурованном в пластик кабинете, а на борту яхты, летящей к берегу мечты.

– Инга Чащина на него работает, как и Олег Васнецов, ее брат. Вчера при опросе я это явно почувствовала, – продолжала она доклад.

– Эти нам не помеха, – таким же деловым тоном ответила Зоя. – Продолжай за ними следить. Что еще?

– Имя Робер Ноэль тебе знакомо?

– Русский Тесла? Известный мужик. Засветился в нашем ведомстве, мотался по стране и миру. Открытиями фонтанирует, но к себе не подпускает, военных шлет по заковыристому адресу, не опасаясь никого и ничего. Хотя, если сговориться в цене, может поступиться принципами. Маратик с ним пересекался, кажется.

– Ланс, его ассистент. Что о нем знаешь?

Зойкин голос на полминуты пропал из наушника, а потом собеседница разочарованно протянула:

– Ничего. Только то, что он сенс из мигрантов. Пришлось посвятить собеседницу в подробности ночных событий.

– Плохо дело, – ахнула Зоя. – Разбирайся сама. Я доложу остальным. У нас месяц с небольшим остался, помнишь?

Вероника тихо выругалась. Забудешь тут, когда год назад сама ездила к военным принимать особого мигранта, подтверждать его слова – страшные и неотвратимые. К сожалению, вполне ожидаемые.

В дверь заколотили яростно, обреченно. Эмоции стучавших взбудораженными осами зажужжали в голове.

– Зоя, потом поговорим, – дрогнувшим голосом прошептала Ника, поспешно нажала особую комбинацию камешков на звезде браслета.

Вспотевшие пальцы повернули ключ в замке.

– Вероника Степановна!

Бледный, точно зомби из фильма ужасов, с землисто-серыми завихрениями ауры в кабинет ввалился Вадик и промямлил:

– Девочки исчезли! Маша в туалет попросилась. Дора ее провожать вызвалась. И все. Нигде нет! Мы все здание лаборатории на уши поставили, безрезультатно!

– …! …! …! – выругалась Ника, срывая зло на исполнительном, но медлительном помощнике. – Утоплю! На фарш перекручу! Почему сразу не сказали? Охламоны! Тугодумы! Бестолочи!

Карточный домик планов с шелестом рухнул в грязь обыденности.

Броня с Робертом начавшихся поисков не заметили, расселись по разным краям диванчика в холле. Ноэль читал электронную книгу, бывший нахохлился, озирался по сторонам. Ни один из них непричастен к похищению девчонок. А было ли оно?

– Ритка! Видеозапись о перемещении моих мухоловок по зданию. Срочно!

Ника начала успокаиваться. Смысл психовать, раз сама не сообразила, для чего вернули Машу?

Через пять минут, после просмотра видео, она грустно усмехнулась, еще раз прокручивая в памяти кадры. Вот Маша за руку тащит Дору по коридору, то и дело останавливаясь, нашептывая ей на ухо. Черт, звук на камеру не пишется! Что за непредусмотрительность такая?!

После пары минут убеждений девочки, не оглядываясь, бегут по коридору, но не в туалет, а в подсобку уборщиц, откуда есть выход к грузовому лифту. На этом запись прерывалась. Техники проверяли лифт и его последние маршруты, но что-то подсказывало Нике – толку от этого с дырку от бублика.

– Как это понимать? – Броня выразительно нахмурил брови.

– Машу нашу перевербовали, – вздохнула Ника, откидываясь на жесткую спинку стула. – Скорее всего загипнотизировали.

– Есть варианты? – прищурился Ноэль.

Вот жук, чует – не все так ладно. Но союзники нужны. И санкции из столицы есть – при необходимости собирать сторонников, пока не прибудет подкрепление. Ноэль, можно сказать свой, работал по теме пилигримов, в физике с механикой понимает как никто. Броня ясен и понятен. Колебалась Ника недолго. Лучше эти двое, чем кто-нибудь из Комиссии.

– В общем, так, р-ребя-я-ята, – промурлыкала она, попутно указывая ассистентам на дверь, – по данным разведки с вероятностью девяносто девять процентов утверждаю – будет война. Где-то через месяц с небольшим. Ее связывают с мигрантами. И потому так важны девочки, озеро, метеорит и прочая паронормальная фигня. Об этом знает тот, кто умыкнул у нас из-под носа двух безмозглых наивных дурех. Поехали, переходим к военным действиям первыми.

– А поподробней?.. – начал было Бронислав.

Но голодным зверем зарычал гром, в страхе задрожали оконные стекла. И Ника притворилась, будто не расслышала вопроса бывшего. Она сняла с тумбочки горшок с пальмой, освобождая путь к сейфу, звякнула ключами, и вот уже на стол перед мужчинами легли два пистолета в кобуре.

– Пользоваться умеете, мальчики? – поинтересовалась Ильина.

– В армии служили, – кивнул Ноэль, пристегивая кобуру к поясу.

Броня от армии откосил, сделав себе справку, но в тир ходил регулярно, так что Вероника за него не волновалась. Зато одно удовольствие было наблюдать, как он, морщась, берет оставшийся дамский пистолетик и стыдливо прикрывает пиджаком гламурную ярко-алую кобуру в стразиках.

– Не поверю, что ты этим пользовалась, – проворчал он.

– Это военный трофей, – не стала распространяться Ника.

Прикоснувшись к браслету, она уверенно подвинула стул, распахнула окно, вскочила на подоконник, который тут же заблестел от дождевых капель. Холодный ветер растрепал ее волосы, затрепетал подол мгновенно промокшей юбки. В иллюминации без устали сверкающих молний Вероника Ильина казалась бесстрашной валькирией, неукротимой, дикой. Ей навстречу из-за завесы дождя выплывал военный шлюп, в народе прозванный «шлепалкой». По вычурно украшенному рисунками фюзеляжу разбегались бортовые огни.

– Полетаем?

Она дождалась, пока «шлепалка» причалит к подоконнику, открыла неудобную дверцу и пробралась внутрь. Мужчины нехотя последовали за ней.

– Куда мы? – не унимался Бронислав.

– К мадам Чащиной и ее братцу Олегу. Вам понравится.

«Шлепалку» качнуло. На боковых стеклах поднялись заслонки, не позволяя пассажирам любоваться расшалившимися молниями.

С-сшлип, с-сшлип, с-сшлип… – зашлепало где-то внизу под ногами, растекаясь неприятной вибрацией по корпусу.

Чудо техники, созданное при помощи двух мигрантов из более развитого мира, аккуратно отплыло от здания, накренилось, породив в желудках пассажиров не совсем приятные ощущения, и нырнуло на самое дно дождевого океана. Краткий полет над озером, скольжение над кварталами в сторону Дома творчества, где должна проводить занятия с детьми Инга.

Проявлять вежливость Ника не стала, «вошла» через парадный вход, снеся стеклянную витрину с афишей танцевального конкурса, и приземлилась в холле. За столиком возле уцелевшей двери перепуганно матерился пузатый охранник, до недавнего момента благополучно дремавший у телевизора.

– Шило, ты переходишь все границы хамства! Я буду жаловаться Кощею! На этот раз тебя точно отстранят! – По боковой лестнице неслась Инга, растрепанная, злая. – Кто все восстанавливать будет, скажи? А детей перепуганных успокаивать?

По лицу Чащиной читалось – сказать она хочет гораздо больше, но присутствие Брони с Робертом заставляло казаться особой воспитанной, некультурных слов не знающей, к рукоприкладству не склонной.

Ника ухмыльнулась, цокая каблуками по битому стеклу, в два шага настигла Ингу, ухватила ту за руку, поинтересовалась:

– Девчонки у тебя, у Олега или у Кощея? Только не строй из себя невинность. Я знаю, Маша вчера была твоей гостьей. И старик в курсе.

– Знаешь, зачем на рожон лезешь?

– Тебя задавят, Шило. Для моего Олежки как раз место освободится.

– Закатай губу. Где девочки?

– Должны быть у старика. Ему пообещали быстрое решение проблемы миграции, и он соблазнился. Ты опоздала, Шило.

– Мое хобби – топить чужие мечты в болоте. – Вероника потянула Чащину за руку и с удовольствием сообщила: – Летишь с нами. Сопротивляться не советую.

В руке Ники блеснула короткая металлическая трубка – сантиметров тридцать длиной, не более.

– Тебя сейчас поджарить или попозже? – Конец трубки уперся Инге под ребра. – Дернешься, ничто не спасет. Идем.

Фольклористке оставалось только шипеть и ругаться вполголоса, демонстрируя свои познания в нелитературной исконно русской речи.

«Шлепалка», разбивая остатки витрины, выбралась на волю и направилась в сторону Кощеева логова – к новеньким высоткам на другом конце города. Девочек там не будет, но Григорий Константинович человек разумный, жизнь свою ценит, пойдет на контакт.

– У меня, конечно, нет золотой медали по бегу с препятствиями, – задумчиво произнес Роберт, – но то, что мы сейчас делаем, явный перебор. Я человек пришлый, а вам здесь жить…

– Месье Ноэль, где ваши французские идеи о равенстве и свободе? – Ника вывернула кораблик, заходя на вираж между небоскребами. – Двух безмозглых мухоловок похитили, а тебе плевать? Могу высадить. Прохлаждайся на скамеечке с бабульками, лузгай семечки, ругай мировой порядок, и никто тебя не тронет, – расшумелась наставница. – Сделать остановку?

Роберт промолчал. И на душе у Ники стало неприятно от разочарования. Глупая, поддалась обаянию, записала проходимца в свою команду! Придется самой спасать девчонок от экспериментаторов, мечтающих сбежать от старости, смерти и грядущего передела мира. Всего своим спутникам сразу не расскажешь, а она знает слишком много, чтобы спать спокойно.

«Шлепалка» с трудом припарковалась, втиснув свое синее с металлическим отливом тело между трех других – чуть поменьше, гораздо более представительных, богатых. С высоты пятидесятого этажа открывался восхитительный вид на купающийся в дожде город, но любоваться красотами было некогда. Оставив Ингу связанной в кораблике, троица кинулась к лестнице. Всего два этажа вниз, звонок в лакированную деревянную дверь, неприязненный взгляд нарисовавшегося в дверном проеме Кощея…

– Надеюсь, новости у вас… – недовольно начал Председатель.

– Превосходные, – широко улыбнулся Роберт, опережая готовую ринуться в бой Нику. – Мы нашли Машу. Она отвечает на вопросы гипнотизеров. А мы ищем причастных к похищению. Может, у вас возникли какие-то подозрения?

– Всецело доверяю вашему мнению, Никитин, – устало отмахнулся от него Кощей.

И Ника с ужасом поняла – она ошиблась. То, что она приняла за скрытность, за волнение, касалось чего-то иного, с девочками связанного лишь косвенно. Новости об обнаружении Маши Председатель обрадовался, успокоился. Но Инга, зараза, переиграла!

– Броня, к «шлепалке», быстро! – Она ощутимо пихнула локтем Соловьева.

Благо, у Брони, когда требовалось, мозги варили. Он утек в сторону лестницы, заставив Кощея удивленно выгнуть брови.

– Я чего-то не знаю? – уточнил он.

– Ну что вы! – Ника, само обаяние, встряхнула рыжими кудрями. – Мы были счастливы поделиться хорошей новостью.

Она улыбнулась еще шире, уцепила Роберта под локоть и поволокла прочь, оставив Председателя мучиться догадками и подозрениями. В лабораторном комплексе будут хранить молчание, хоть пытай. В своих людях Вероника не сомневалась.

Наверху, к счастью, было спокойно. Бронислав дожидался их подле пленницы, злобно зыркающей серыми глазищами.

Выдернув кляп изо рта Чащиной, Ника склонилась над фольклористкой.

– Давай еще раз попробуем, сказочница.

Ника демонстративно размяла пальцы, растерла ладони одна о другую, концентрируя жар, и больно сжала плечи блондинки. Та поежилась, но стерпела. А видимые только сенсу энергии оплели Ингино тело, готовые в любой момент причинить невыносимые муки.

– Где девочки?

Водянисто-прозрачные потоки растеклись по лицу, заползая в ушные раковины, закутали руки, грудь и живот пленницы, перебрались на спину, наливаясь желто-алым сиянием. Энергии скрутились в жгуты, опутали шею, затрудняя дыхание, иголками потянулись под кожу. Вероника даже зажмурилась, какой силы она вызвала свечение вокруг жертвы. Та горела призрачным огнем, испытывая при этом реальную боль.

– А-а-а, – заныла Инга.

– Я еще не начинала, – предупредила мучительница. Белобрысую фольклористку ей жалко не было – предателей она не любила. – Ты же не хочешь получить электрический ожог на смазливой мордашке? – Приблизив свое лицо к лицу Инги, прошептала она. – С какой щеки начнем?

– Он сенс с лицензией, назвался Гаммой. Мой десятая-вода-на-киселе дядя. Пришел, предложил помощь, деньги, поддержку военных. Был убедителен. Со мной он почти не разговаривал. Только с Олегом, Гончаровым и с Обмылком. – Инга всхлипнула. – Он меня недооценивает!

– Баловалась бензопилой, маникюр попортила, теперь почему хнычешь, – раздраженно пробормотал Роберт.

«Женских слез не любит», – отметила про себя Ника.

– Как он выглядел, этот Гамма?

– Высокий, молодой, полноватый, – спешила Инга, лишь бы избежать ноющей, всепроникающей боли. – Одевается дорого, печатка на пальце… Не было больше особых примет! Пожалуйста, Шило, я все сказала, хватит!

– Отдыхай пока. – Ника вытерла покалывающие ладони о подол юбки, села в кресло пилота, обернулась к Броне. – Мэр и твой любезный Толик отличились. Что скажешь?

– Ничего. Гончарову я никогда не доверял на сто процентов. Прозвище Чернова говорит само за себя. Врагом может быть кто угодно. Кстати, не находишь, что-то много Бет и Гамм развелось на свете?

Ожил верхний ряд огоньков на приборной панели, засиял бирюзовыми звездочками.

– Шлюп номер сорок – двадцать восемь, приказываю сесть на парковочную площадку, – вздрогнул динамик.

– Черта с два, – фыркнула Ника. – Мы на прогулке.

Она стукнула ногтем по микрофону наклонилась к нему и представилась.

– Нам известно, кто вы, – спокойно ответили ей. – Будьте любезны совершить посадку, не вынуждайте принимать меры.

– И не подумаю! – весело и зло отозвалась Ника, закручивая вираж, и с размаху повторила недавний подвиг с битьем стекол, сминая смотровую площадку нужного небоскреба.

– Броня, карауль, включи защиту шлюпа и приготовься стрелять. Ноэль – со мной. Добавим к коллекции мэра нашего замечательного города Барска. – Она подбежала к дверям лифта. – У нас четыре минуты. С вертолетной площадки сюда тащиться еще десять этажей. – Она подтолкнула Роберта в кабинку лифта, вытащила из складок юбки металлическую трубочку – багетку свое единственное оружие.

– Ты опасная женщина, – усмехнулся ученый, – и это мне нравится.

– Пистолет достань, ценитель женской опасности.

Вот и дверь мэра. Короткий звонок, шаги, открывшая гостям молодая тучная женщина. Ника, бесцеремонно отодвинув ее в сторону, протиснулась внутрь. Верткий Роберт нырнул следом.

Воспоминания мимолетной вспышкой озарили мысли Вероники. Вот и пройдена точка невозврата – она уполномочена вершить не судьбы отдельных людей, а целого города. Может, даже мира. Она готовилась к этому, что скрывать, едва в ней выявили дар сенса (боже, вечность минула с того дня), увезли запутавшуюся девушку в столицу, три месяца обучали, долгие годы контролировали и заставляли согласовывать с начальством каждый шаг.

Год назад громогласно ударил колокол – предвестник пожара, наводнения, мора, всех казней египетских, грозящих обрушиться на неподготовленное человечество. Затравленный, шарахающийся от каждой тени мигрант с мрачными и безысходными пророчествами вознес Веронику Ильину на невиданную ранее ступень карьерной лестницы, подарил право однажды послать к чертям власти Барска. Чем она сейчас и занималась с нескрываемым удовольствием.

Ника встряхнула головой, возвращая себя в реальность. Мэр как раз принял душ, напялил спортивные штаны и широкую футболку, собрался… да уже неважно, что он там собирался. Натолкнувшись на Нику с новеньким профессором, он понял все. Тем более когда трубка багетки уткнулась ему в живот.

– Быстро и молча, на шаг впереди нас! – шикнула Ильина.

Профессор похлопал дернувшегося было мэра по плечу:

– Не беги, как еж от химзавивки. Ме-едленно, вдумчиво вышагивай, ты же важный начальник.

Они сели в шлюп без приключений. Где-то вверху трещал, вращая лопастями, вертолет, невидимый из-за дождя. Гроза отступала, гром ругался и бил в небесные барабаны без энтузиазма, утомленно и вяло. На другой стороне озера тучи потеряли былую синеву и плотность, вдоволь наревевшись.

– Куда мы? – отрываясь от созерцания окрестностей, уточнил Роберт.

– В одно из моих тайных убежищ. – Ника присмотрелась к приборам, определила близость преследователей и посоветовала пристегнуться.

В следующие десять минут пассажирам в «шлепалке» пришлось пожалеть о съеденном завтраке. Все закончилось неожиданно: короткое и неприятное ощущение падения и темнота вокруг. Только лампочки на приборной панели светились холодным, неприветливым светом.

– Можете начинать жаловаться и ворчать. Нас не найдут.

Ника открыла дверь и вышла. Темнота вокруг отступила, озаряясь лампами подземной автостоянки – то ли недостроенной, то ли временно закрытой.

– У вас двадцать минут. Туалет в конце ангара. Там же склад еды. Я пока побеседую с мэром.

– Никки, я тоже переживаю за девочек. – Роберт спрыгнул следом за ней, потянулся до хруста в костях. – Но скажи, ради чего ты используешь ТАКИЕ методы?

– Давай спасем мухоловок, тогда я расскажу все без утайки, и даже больше. – Вероника посторонилась, пропуская Броню. Вот кто не лезет с вопросами, чует ее правоту, хоть тоже не одобряет.

– Красавица, ты не только коня на скаку остановишь. Мамонта об колено переломишь, не запыхаешься, – решил оставить последнее слово за собой Роберт.

Она возвратилась в «шлепалку», где мэру Барска предстояло корчиться от боли и давиться мелкими порциями правды, перемешанной с ложью и словесными уловками.

Ника не была уверена, но когда… вернее, если все закончится, как запланировано, у нее будет здесь будущее. Вероятность, правда, слишком мала.

Едва мэр высказал последние соображения, Ника поманила Броню, приказала отвести пленников в небольшую комнатку, более похожую на тюремную камеру, и заперла. «Шлепалки» не отличаются большой грузоподъемностью. Нечего таскать лишний балласт.

– Куда мы, капитан? – осведомился Роберт, довольный и улыбающийся широко и солнечно невесть чему.

«Тьфу, аж тошно», – поморщилась Ника.

– Помнишь здание Комиссии по развитию, где тебя нам представляли? – уточнила она. Ученый кивнул. – Мухоловки семью этажами ниже Зала Бесед. Тебе караулить шлюп, мы с Броней – вниз. Эй! – Она обернулась к бывшему. – Твой карате-удар по-прежнему железобетонен и сокрушителен?

– Не сомневайся. А есть смысл рисковать? – Он сделал вялую попытку сопротивляться.

– Угадай с трех раз. Ноэль, рули. – Она подтолкнула Роберта к креслу пилота.

Дождь снаружи прекратился, и это было заговорщикам на руку – удалось включить режим невидимки, подобраться к объекту поближе. Но найти место на крыше здания не получилось. Близлежащие стоянки оказались заняты.

– Высади нас у входа. Сам покружи рядом, – решила Ильина.

– Понял, не маленький, – кивнул Ноэль.

Они появились прямо из воздуха перед центральным входом, спрыгнули на начавший подсыхать асфальт, беспрепятственно миновали охрану на входе и, зайдя в лифт, перевели дыхание. Ненадолго. На руке Вероники запульсировал браслет, принимая вызов.