Когда кричат чужие птицы Гареев Зуфар

Саня, вообще-то, отстаивал в себе импотента меланхолично с мыслью: рад бы силу мужскую доказать, да против обстоятельств не попрешь.

Тут и старуха Фирсова подоспела, она заходила в дом за Аленой. Старуха прямо с порога ткнула пальцем:

– Вот что тут происходит!

Алена повела тяжелыми, водянистыми глазами, в которых обычно не было никакого выражения:

– А что происходит?

– А вот: любовь собаческая!

Алена прыснула в большую холодную ладонь:

– Где тут любовь?

– А вот! – брезгливо указала старуха.

– Ну и что? – в конце-концов сказала Алена. – Мы баню все равно не топим… И вообще, пошли вы все к черту! – Она сплюнула у порога. – Сами разбирайтесь, без меня. – И ушла, громко хлопнув дверью.

Делать было нечего: старики тоже засобирались. Перед уходом, правда, Фирсок еще раз предупредил;

– Нинка, пойдем домой, говорю тебе…

Дочь промолчала. Легла на скамью и отвернулась от стариков к окну. И видела в оконце, как старики шли по огороду: Фирсов оборачивался, поругивая старуху, та в ответ махала руками.

На полатях своих Саня уснул быстро, а она лежала без сна. Наконец подула на огарок. Огонек метнулся, отразился в ее глазу – и умер в этом безвестном зеркальце.

…Назавтра Фирсов отвез ее на станцию. Он сам пошел покупать билет.

Нина села на пустой скамье у буфета. За стойкой маячила потная буфетчица с химической завивкой. Густая косметика на ее лице, казалось, набухла потом, как бывает пропитан сладкой эссенцией бисквит. Еще секунда – и безвкусные краски начнут отваливаться от кожи.

Если бы она была буфетчицей, она бы смыла сейчас с лица химическую дрянь, вымыла бы кожу холодной чистой водой, прополоскала бы волосы, сбросила бы с пальцев сальное от пота человечьего золото… А она все шебуршит и шебуршит липкой мелочью, все роется и роется в куче помятых трешек, – склонилась и колдует свою песню: долгую, однообразную.

Дергается под носом у нее маленький, замызганный вентилятор, непонятно какого цвета, – так его обшарпало вокзалом и людьми. Копошится – на последних прожилинках тщится провернуть тяжелый вокзальный воздух.

Глаза Нины, – нет сил помешать, – наполняются слезами, она подходит к стойке, говорит:

– Вы, пожалуйста, выключите вентилятор, прошу вас… Ну, пожалуйста, женщина…

Буфетчица испуганно тянется к кнопке, вентилятор стихает.

– Что-то замыкает. Я видела искры: там, внутри, что-то замыкает, понимаете?

– Искры?

Страх уже прошел, она зычным голосом кричит:

– Ну, алкаши! Ну, братва косорукая! Николькин! Иди сюда, Николькин, твою мать!

Приходит человек. Он навеселе, этот человек Николькин. Он грузчик, он электрик, он слесарь – един во всех лицах, хозяйчик глубокой внутренней жизни и этого буфета, и этого вокзала, и, можег быть этой станции вообще. Человек неунывающий, человек простой и коммуникабельный, незыблемый и понятный без микроскопа в любой дырочке жизни, в любое время года и суток, Он обнадеживает, угодливо загребая вентилятор в охапку:

– Счас поправим, не волнуйся, мама ты наша, дорогая…

Нина отходит, она почти что шарахается, она почти что бежит но залу: на воздух! На воздух – невольница глаз своих, сердца своего.

Фирсов между тем ломился сквозь очередь, потому что в кассе крикнули: «На Москву! На проходящий!» Люди не пускали Фирсова со зверским лицом и в ответ строили ему такие же зверские лица…

Но Фирсов достал. В самое последнее мгновение жилистая его рука выплеснулась из живого человечьего мяса и первая сунула деньги в окошко:

– Мне один!

…До поезда оставалось еще минут двадцать.

Они снова стояли у того же пригорка, у которого Фирсов оставил машину. И на них уже оглядывались, и про них уже думали плохо и подозрительно, Фирсову даже казалось: некоторые из них бросились искать местного сержанта, нашли, обступили, стали показывать руками, хихикать, и сержант уже идет к ним, и люди идут вместе с ним.

Но Фирсов терпел. Он знал, что все это скоро кончится и, быть может, не повторится уже никогда…

Страницы: «« 12

Читать бесплатно другие книги:

Все есть у Кати: красивое лицо и фигура, престижная работа в офисе, уютная квартира.Да вот только пр...
«То, о чем я собираюсь рассказать, произошло четыре года назад осенью, когда я путешествовал по Швей...
«Деревушка Гейвон, что в графстве Сазерленд, отмечена лишь на самой подробной военной карте, да и то...
«Просматривая довольно непоследовательные записки, коими я пытался проиллюстрировать особенности мыш...
Оставались тысячи световых лет до родной звёздной системы, когда в работе маршевых двигателей звездо...
Историко-приключенческий роман для детей среднего и старшего школьного возраста, а также взрослых чи...