Защитник Ахманов Михаил

Диаметр: 8800 миль.

Период обращения: 23 часа 10 минут.

Продолжительность года: 181 день.

Атмосфера: 23% кислорода, 76% азота, 1% — редкие нетоксичные газы.

Давление на уровне моря: 11 футов на квадратный дюйм.

Один спутник.

Диаметр: 1200 миль.

Сила тяжести: 0,2.

Строение поверхности в общих чертах напоминает лунную.

Открытие: в 2094 году, с помощью исследовательских зондов, оснащенных двигателями таранного типа.

Заселение: в 2189 году, с помощью тихоходных судов и автоматов таранного типа…»

Использование двух новых технических приемов облегчило заселение Дома. Тихоходные корабли несли каждый по шестидесяти колонистов, находящихся в стасисе. Столетием раньше для шестидесяти человек потребовалось бы три-четыре тихоходных судна. И хотя ни одно живое существо не может перенести путешествия в автомате таранного типа, оказалось, что эти автоматы могут доставлять горючее на тихоходные корабли. Широко использовалась и более старая техника: припасы для колонистов доставлялись на орбиту вокруг Дома таранными автоматами, что сохраняло место на борту тихоходных кораблей. Взамен тех автоматов, что потерпели аварию в пути, тут же высылались новые.

Первоначально колонисты намеревались назвать свой новый мир Плоской Страной. Вероятно, это забавляло их — думать о себе и своих потомках, как о плоскостниках. Но однажды мнение жителей Дома изменилось: запоздалый приступ патриотизма.

Население: 3200000 человек.

Освоенная территория: 6000000 квадратных миль.

Главные города…»

Рою потребовалось некоторое время, чтобы заучить карту наизусть. Города располагались обычно в русле рек. Сельские общины — вблизи моря. Жизнь на Доме развивалась в море. Существовала, правда, и сухопутная жизнь, но слаборазвитая. Сельское хозяйство образовывало замкнутый экологический цикл, но для производства удобрений широко использовались морские организмы.

Существовала хорошо развитая горнодобывающая промышленность, вся продукция которой шла на нужды самого Дома.

Контакты с Землей обусловили преобладающую роль промышленности, устойчивое и постоянное развитие всех новых отраслей.

Три миллиона… Трехмиллионное население свидетельствовало о высоком уровне рождаемости, даже если первоначальный прирост обеспечивался зародившимися в колбе детьми и пришедшими позднее кораблями с колонистами. Рой никогда не задумывался об этой стороне увеличения населения колониальных миров. Гордость от права быть отцом многих детей… гордость, имевшая на Доме гораздо меньшее значение, так как здесь не приходилось доказывать свою гениальность, не приходилось доказывать, что вы изобрели колесо, чтобы получить лицензию. Однако… у него, у Роя, окажутся дети в двух мирах.

Но, вероятно, Дом изменится к худшему, когда Бреннан выведет его на тропу войны. Война никогда не являлась забавой, а межзвездная война подобного рода (Рою следовало бы это знать) обещала быть затяжной и нелегкой. Какой ум потребуется, чтобы разработать планы ее ведения на все сто семьдесят три года вперед?

Устройство, которое смастерил Бреннан, несколько превышало его рост, было цилиндрической формы и тяжелым на вид. Бреннан установил его возле одного из тех люков, за которыми ожидал своего часа разобранный на части «Защитник».

— Мне необходимо быть полностью уверенным, что я могу получать адекватно поляризованное поле, — сказал Рою Бреннан. — В противном случае в этот прибор может провалиться весь «Защитник» целиком.

— Как Кобольд, а? И вы в силах это сделать?

— Думаю, да. Пак же умеют… как мы предполагаем. Если уж у меня это не получится, остается предположить, что они удерживают корабли в связке каким-то иным способом.

— Где же это устройство будет находиться?

— Я помещу его позади оружейного отсека. А ваш грузовой корабль — позади отсека жизнеобеспечения. Мы будем растянуты цепочкой. Пак не увидят, что я несколько изменил конструкцию корабля, они сделали бы то же самое, будь у них инструменты и материалы.

— Почему же вы думаете, что они этого не сделали?

— Я этого не думаю, — возразил Бреннан. — И я по-прежнему хочу знать, каким образом они меня порадуют, узнав, чем я располагаю.

Как-то он заглянул в обсерваторию.

— Все закончено, — отрывисто сообщил он. — Я могу получать такое поляризованное гравитационное поле, какое мне необходимо. А это означает, что оно может быть и у Пак, что они, по всей вероятности, его используют.

— В таком случае, мы готовы к отправлению? Наконец-то.

— Как только я установлю, чем занимаются разведчики Пак. На это уйдет часов двенадцать, не больше, я обещаю.

На экране телескопа разведчики Пак выглядели крошечными зеленым огоньками, находящимися далеко друг от друга. Огоньки несколько продвинулись в направлении Солнца. Бреннан, казалось, просто знал, где их искать, а это говорило, что он наблюдал за ними все эти два месяца.

— По-прежнему идут с ускорением в три «же», — сказал он. — И намерены отдохнуть только тогда, когда доберутся до Солнца. Я был прав, говоря, что они способны так много выдерживать. Посмотрим, сколько удастся выдержать мне.

— Разве вы мне раньше не говорили, что все это предусмотрено?

— Верно. Теперь мы покидаем «Летучий Голландец». Черт с ними, с доказательствами, что я иду от звезды Ван-Маанена. В любом случае Пак увидят нас под неправильным углом. Я сделаю вид, что направляюсь к Стране Чудес с ускорением что-нибудь около 1,08 «же», продержусь в таком положении с месяц, а затем увеличу ускорение до двух «же»и начну отворачивать в сторону от Пак. Если к этому моменту они меня заметят, а я смогу им внушить, что достаточно опасен, они повернут следом за мной.

— Почему?.. — хотел было спросить Рой, но тут же вспомнил, что 1,08 «же»— сила тяжести на поверхности Дома.

— Я не хочу, чтобы они думали, будто я Пак. Не сейчас. Больше вероятности, что они погонятся за чужаком, сумевшим самостоятельно построить корабль. Или же сумевшим украсть корабль Пак. И я не хочу, чтобы ускорение равнялось силе притяжения Земли. Это бы было слишком большой подсказкой.

— Понятно. Но тогда они решат, что вы идете от Дома? Этого вы и хотите?

— Пожалуй, да.

Раньше у Дома оставался скромный выбор: вступать ему в войну или не вступать. Рой вздохнул:

— А что, если двое из них пойдут к Солнцу, а оставшийся погонится за вами?

— И прекрасно. Они пока что на расстоянии восьми световых месяцев друг от друга. Каждый из них вынужден будет начать делать разворот за восемь месяцев до того, как он сможет убедиться, что остальные тоже разворачивают. Чтобы вернуться на прежний курс, им потребуется еще полтора года. А к этому времени они могут просто-напросто решить, что я слишком опасен, чтобы уклоняться от боя. — Бреннан скользнул глазами по экрану. — Вы не разделяете моего энтузиазма?

— Бреннан, ведь это еще целых два проклятых года, прежде чем вы даже узнаете, что они повернули за вами. Им потребуется год, чтобы увидеть вас. Вам потребуется год, чтобы убедиться, что они повернули за вами.

— Не обязательно два года. Гораздо меньше. — Глаза Бреннана под выступами лба поблескивали черным. — Какое время вы можете выдерживать бездействие?

— Не знаю.

— Я могу поместить вас в капсулу стасис-поля, использовав для этого две радоновые бомбы.

— О господи, передышка!

— Да, это было бы славно. Но для этого нам придется выбросить радон. Так ведь?

— Нет, черт побери. Этого бы я не стал делать. Я просто помещу две бомбы в отсеке обеспечения, между двумя генераторами, и окружу их металлическим кожухом.

В Рое заговорила совесть.

— Послушайте, разве вы не ощущаете того же, что и я? Я имею в виду — ожидание. Мы могли бы чередоваться в роли наблюдателя.

— Бросьте. Если на то есть причины, то я могу ждать без передышки хоть до Страшного Суда.

Рой засмеялся. Он-то и в самом деле получал передышку.

Стасис-капсула представляла собой цилиндр семи футов длиной, изготовленный из мягкого железа. Цилиндр был приварен к двум радоновым бомбам, так что общая длина сооружения достигала четырнадцати футов. Попасть в него можно было через люк, соединяющий кухню с учебной студией.

Цилиндр, словно гроб, был подогнан под размеры Роя. Он и почувствовал себя словно в гробу. Рой крепко стиснул зубы, удерживая просящиеся наружу слова, пока Бреннан устанавливал на место изогнутую крышку люка.

Закрываясь, люк издавал низкий звук.

— Ты уверен, что это сработает?

— Идиот. Именно таким образом и был заселен Дом. Разумеется, это сработает.

Бреннан никогда бы не подумал, что он такой дурак.

Он ждал. В темноте. Он представлял, как Бреннан заканчивает сварку, как, прежде чем нажать на тумблер, проверяет контакты, прозванивает цепи и тому подобное. Затем… Он перестал ощущать течение времени. И когда крышка открылась, он глупо поинтересовался:

— Не сработало?

Внезапно на него навалилась сила тяжести. Рой ударился ступнями об пол, но устоял. Только заворчал от потрясения и удивления. Необходимости задавать вопросы не было, «Защитник» вступил в сражение, легко развивая ускорение в три «же».

Люк качнулся обратно. Бреннан подхватил Роя под мышки, поднял. Руки его были тверды как железо. Он наполовину вел, наполовину тащил Роя к противоперегрузочному креслу. Тиски сместились на пояс Роя, Бреннан неторопливо уложил его в кресло.

— Я не калека, — прохрипел Рой.

Бреннан откинул спинку противоперегрузочного кресла Роя.

— Скоро вы почувствуете себя калекой, — с точно такой же осторожностью он улегся в другое кресло. — Они вцепились в приманку. И идут за мной следом. Теперь на протяжении двух лет ускорение наше — 2,15 «же». Оно такое небольшое потому, что «Защитник» способен обогнать их.

— А вы можете сказать, что они делают?

— Я вам продемонстрирую. — Бреннан положил руки на пульт управления, и экран заполнило звездное небо. — Два года наблюдений, сжатые до десяти минут. При таком показе вы все лучше поймете. Видите корабли Пак?

— Да. — Три зеленые точки, удлиняющиеся заметно для глаз, движущиеся. Яркая белая звезда — Солнце — отодвигалась с центра экрана влево.

— Пока они делали разворот, я получил их параллакс. Ускорение небольшое, но поворот был произведен быстро. Радиус поворота — почти как у нас. Думаю, что суда разделились и осуществили поворот независимо друг от друга. Сейчас они снова идут гуськом, преследуя нас с ускорением в пять с половиной «же».

— Вы полагали, что это почти предел для них?

— Не забывайте, я несколько дней провел с Физпоком в качестве наставника. Полагаю, что физически здоровый Пак способен выдерживать ускорение в три «же» сколько угодно. А в шесть «же», которое губительно, — на протяжении пяти лет. Разведчики знают пределы своих возможностей и намерены достичь их.

Три зеленые точки плыли по направлению к Солнцу. Внезапно они исчезли и тут же появились снова. Теперь окраска их стала более туманной, более желтой. Борясь с собственным весом, Рой попытался сесть, но рука Бреннана толкнула его обратно.

— Это тот момент, когда они пошли с ускорением.

Рой понаблюдал еще с минуту, но ничего не происходило, не считая того, что зеленые звездочки сделались намного ярче.

— Вот где мы сейчас находимся. Изображение показывает расстояние между ними примерно в один световой год. Сами корабли находятся на два световых месяца ближе, если считать, что они преследуют нас с постоянным ускорением. Через несколько месяцев мы узнаем, не повернет ли какой-нибудь из них на обратный курс. В противном случае лидирующая пара должна нагнать нас примерно через четырнадцать месяцев по корабельному времени. Если не считать того, что они могут начать торможение и попытаться нанести нам удар издали. Такой удар потребует несколько большего времени.

— Четырнадцать месяцев.

— Корабельного времени. Мы идем на релятивистских скоростях. Мы пройдем гораздо большее расстояние, чем это.

Рой покачал головой:

— Мне пришло в голову, что вы разбудили меня несколько преждевременно.

— Это не так. Я не смог придумать ничего такого, что бы они могли сделать со мной на таком расстоянии, но я не уверен, что они тоже ничего такого не придумали. Я предпочел разбудить вас, чтобы вы смогли полностью прийти в себя, на тот случай, если со мной что-либо произойдет. Кроме того, я хочу отправить эти бомбы обратно в оружейный отсек.

— То, что вы сказали, звучит неправдоподобно. Что они могут сделать такого с вами, что за компанию убьет и меня?

— Прекрасно, у меня была еще одна причина вас разбудить. Ведь я мог поместить вас в стасис-поле сразу же после того, как мы покинули Кобольд. Почему я этого не сделал?

Рой почувствовал усталость. Из-за гравитации, отгоняющей кровь от мозга?

— Мне надо было учиться. Учиться водить этот корабль и воевать.

— И вы в состоянии сражаться? Да вы похожи на кучу мокрой лапши. Черт бы все это побрал. А мне надо, чтобы вы могли двигаться, когда события начнут развиваться.

Рой… да, он почувствовал себя словно куча мокрой лапши.

— Прекрасно. А нельзя ли нам…

— Никакого выбора нет. Сегодня мы просто будем лежать здесь. А завтра немножко с вами походим. Сделаем вид, будто вы заболели. — Бреннан искоса посмотрел на Роя. — Не переживайте это так тяжело. Разрешите мне вам кое-что показать.

Рой успел позабыть, что они находятся в управляющем модуле корабля Физпока, стенки которого могут по желанию становиться прозрачными. Когда стена сделалась невидимой, это повергло его в ужас. Затем он заставил себя успокоиться и присмотрелся внимательнее.

Они двигались так быстро. Звезды позади них отливали красным, переходящим в черноту. Впереди и сверху звезды были фиолетовыми. А в самом же зените звезды распадались, словно радуга: расширяющиеся кольца фиолетового, голубого, зеленого, желтого, оранжевого, красного цветов. Эффект охватил весь корабль — все внутренние переборки «Защитника» тоже стали прозрачными.

— До вас такого не видел никогда ни один человек, — сказал Бреннан. — Если не считать за человека меня. Вон там, — указал он. — Это Эпсилон Индейца.

— Он смещен в сторону.

— Мы идем не просто к нему. Я вам говорил, что собираюсь сделать поворот под прямым углом. Существует одно-единственное место, где мне это удастся.

— Сможем мы там разделаться с разведчиками?

— Думаю, что со вторым кораблем вряд ли. Вам придется сражаться с ведущим судном.

Рой спал по десять часов в день. Дважды в сутки он совершал длинные прогулки — от рубки управления до учебной комнаты и обратно. И эта сверхдлинная дистанция — ежедневно. Рядом, готовый подхватить его, вышагивал Бреннан. Неловко упав, Рой мог погибнуть.

Он чувствовал себя больным и измотанным. И ему это не нравилось.

Однажды они почти полностью ослабили сжатие таранного поля и в свободном падении, защищенные от гамма-лучей сверкающей броней внутреннего таранного поля, переместили радоновые бомбы обратно в их гнезда в оружейном отсеке. В течение этих двух часов Рой снова почувствовал себя сильным. Он был счастлив. Затем снова вернулись 2,16 «же», и он опять стал беспомощным существом, весящим четыреста фунтов.

С помощью Бреннана он составил календарь событий этой самой долгой из всех возможных войн и записал его на ленту:

33000 до н.э.: Физпок покидал мир Пак;

32800 до н.э.: первая волна эмигрантов;

32500 до н.э.: вторая волна эмигрантов;

???: разведчики Пак;

2125 н.э.: Физпок достигает Солнца. Бреннан становится защитником;

2340 н.э.: похищение Трусдейла;

2341 н.э., октябрь: обнаружение флота Пак;

2341 н.э., ноябрь: отлет на «Летучем Голландце». Уничтожение Кобольда;

2342 н.э., май: обнаружение разведчиков Пак;

2342 н.э., июль: Трусдейл в стасис-поле. Полет на «Защитнике».

К этому моменту теория относительности начала сжимать и перекручивать время. Рой решил исходить из корабельного времени, поскольку именно в этом времени ему дано было жить.

2344 н.э., апрель: замечено, что корабли Пак изменили курс;

2344 н.э., июль: Трусдейл выходит из стасиса;

Предположительно:

2345 н.э., сентябрь: встреча с первым кораблем Пак;

2346 н.э., март: поворот под прямым углом (?). Уход от разведчиков Пак;

2350 н.э.: прибытие к Дому. Выверка календаря.

Рой изучал Дом. Уже много десятилетий назад между Землей и Домом была установлена постоянная и интенсивная лазерная связь. С ее помощью передавались описания путешествий и биографии, романы и работы, посвященные местной жизни. Бреннан уже прочитал все это. С его скоростью чтения ему для этого даже не потребовалось двух лет, прошедших с момента старта.

Беллетристика отличалась странным пристрастием к целому ряду не передаваемых словами представлений, которые Рой никак не мог связать между собой, пока не обратился за разъяснениями к Бреннану.

Бреннан обладал эйдетической памятью и великолепно умел улавливать тонкости.

— Частично это выражения зонников, — сказал он Рою. — Они знают, что живут в искусственной окружающей среде, и по отношению к ней они испытывают покровительственные чувства. Тот эпизод из «Самого короткого дня», где в Играма стреляют за то, что он бродил по траве, — это прямо взято из истории Дома. Потом вы познакомитесь с биографией Лифермора. Как и их похоронные обряды, это, вероятно, сохранилось с более давних дней. Вспомните, та первая сотня людей, которые встретили смерть на Доме, все они знали друг друга, как вы знаете собственного брата. В те дни в этом мире любая смерть имела для всех большое значение.

— Да-а. Когда вас кладут, как… А кроме того, у них было много свободного пространства. Они не нуждались в крематориях.

— Верно. Бескрайняя и бесплодная страна. Бесполезная до тех пор, пока ее чем-нибудь не удобрят. Чем больше разрастались кладбища, тем яснее это показывало, что человек осваивает Дом. В особенности, когда там, где прежде ничего не росло, появились деревья.

Рой обдумал эту идею и решил, что она ему по душе. Что вы теряете? Во всяком случае, пока не появились Пак.

— Эти Гомеры, кажется, не особенно любят войну, — заметил он. — Мы должны будем успеть до того, как разведчики Пак обнаружат Дом, и подготовить их к войне. Любым способом.

Но Бреннан не счел нужным беседовать на эту тему.

— Все наши сведения наверняка устарели. Я не знаю, что из себя представляет Дом в настоящее время. Мы не знаем, чего хотят их политики. У меня есть некоторые идеи… Но сейчас, в основном, мы займемся разведкой. — Он хлопнул Роя по спине. Ощущение было таким, словно по спине ударил мешок, набитый орехами. — Радуйтесь. Мы могли бы вообще никогда сюда не попасть.

Когда Бреннан располагал временем, он становился многословным. Более того: он явно пытался приободрить себя. Это было хорошо: беседовать о Пак, восемь лет проведших в противоперегрузочных креслах. Но Бреннан был человеком по воспитанию.

Они играли в различные игры, используя аналоговые программы, заложенные в памяти компьютера. В шахматы, шашки, крестики-нолики и тому подобное все время выигрывал Бреннан. Но домино оказалось игрой, которой трудно научиться, но затем легко достичь вершин мастерства. В домино они играли постоянно. Бреннан все еще выигрывал чаще, чем его партнер, возможно, потому, что он мог читать по лицу Роя.

Они вели долгие беседы о философии и политике, о путях, которыми идет человечество. Они очень много читали. У Бреннана оказалась накопленной уйма материалов не только о Доме и Стране Чудес, но и обо всех остальных обитаемых мирах. Однажды он сказал:

— Я никогда не знал в точности, куда мне в конце концов придется вести свой поврежденный корабль, чтобы пополнить запасы воздуха и получить возможность для ремонта неисправностей, я и сейчас этого не знаю.

Спустя несколько месяцев Рой начал больше тренироваться и меньше спать. Он окреп. Его мышцы стали тверже, чем когда-либо прежде.

А корабли Пак приближались.

Держа корпус прозрачным, они были невидимы, черные на черном небе. Они все еще находились слишком далеко, и не все излучения, исходившие от них, представляли собой видимый свет. Но при увеличении их можно было различить: вспышки гистерезиса в широко раскинутых крыльях таранного поля и маленькое ровное пламя двигателя в центре.

Через десять месяцев после того, как Рой вышел из стасис-поля, исходящий от лидирующего судна свет пропал. Минутой позже он появился снова, но сделался тусклым и мерцающим.

— Они перешли на стадию торможения, — сказал Бреннан.

Через час двигатель врага вновь источал ровное пламя. Линии бериллия сместились из голубой в красную часть спектра.

— Мне тоже пора приступать к повороту, — сообщил Бреннан.

— Вы намереваетесь с ними сражаться?

— Во всяком случае, с этой первой парой. И если я поверну сейчас, это нас выдаст.

— Выдаст?

— Поскольку поворот — под прямым углом.

— Послушайте, можете вы объяснить, в чем тут дело с этим поворотом? Или перестаньте о нем говорить.

Бреннан захихикал:

— Должен же я каким-то образом подогревать ваш интерес, верно?

— Что вы надумали: выйти на близкую орбиту возле черной дыры?

— Мои поздравления. Предложение дельное. Я обнаружил невращающуюся нейтронную звезду… Почти невращающуюся. Я бы не посмел войти в радиоактивный газ, окутывающий пульсар, но эта зверюга, кажется, имеет большой период обращения, а газовой оболочки лишена начисто. И она не светится. Должно быть, это старая звезда. Разведчики лишь с большим трудом смогут ее обнаружить, а я уже рассчитал гиперболу, идущую через гравитационное поле, по которой нас вынесет прямо к Дому.

По какой-то причине в словах Бреннана таилась опасность. А корабли Пак неуклонно подбирались все ближе. Через четыре месяца первая пара кораблей была уже видна невооруженным глазом: одинокая голубовато-зеленая точка на фоне черного неба.

Они наблюдали, как эта точка росла. Пламя двигателя корабля Пак сводило с ума приборы Бреннана.

— Не так уж плохо, — сказал Бреннан. — Разумеется, если хоть ненадолго выбраться наружу, это — смерть.

— Да-а.

— Мне хотелось бы, чтобы они подошли достаточно близко, чтобы испытать на них аппарат гравитации.

Рой, ничего не понимая, наблюдал, как пальцы Бреннана запорхали над пультом. Бреннан ни разу не показывал ему, как пользоваться этим новым оружием. Оно было крайне чувствительным, требовало хорошо развитой интуиции. Но спустя два дня голубовато-зеленый огонек погас.

— Получил свое, — произнес Бреннан с видимым удовлетворением. — Во всяком случае, замыкающий корабль — получил. Вероятно, он обрушился в свою собственную черную дыру.

— Так вот что делает ваше устройство: коллапсирует, но иначе, чем генератор гравитации, создающий гипермассу?

— Он делает то, что, как предполагалось, он и должен делать. Но давайте-ка просто посмотрим. — Бреннан задействовал спектроскоп. — Все верно. Только линии гелия. Замыкающее судно погибло, передний корабль приближается с ускорением в одно «же». Он пройдет мимо меня раньше, чем рассчитывает. У него сейчас две возможности. Или бежать, прижав уши. Или — тараном по макушке. Полагаю, он предпочтет, так сказать, тараном.

— Попытается нас накрыть своим таранным полем? Это должно нас уничтожить, так ведь?

— Да. И его — тоже. Ну… — Бреннан выпустил несколько ракет и приступил к повороту.

Через два дня головной корабль исчез. Бреннан вернул «Защитник» на прежний курс. Все это походило на один из способов Бреннана выходить сухим из воды. Не считая того, что времени на это все-таки потребовалось побольше.

Затем события начали развиваться по-другому.

Прошло шесть месяцев, прежде чем к ним приблизились оставшиеся Пак. Но в один прекрасный день их уже можно было увидеть невооруженным глазом — две тусклые точки на фоне расстилающейся за кормой черноты. Их скорость не намного превышала скорость «Защитника».

Первоначально разделенные расстоянием в восемь световых месяцев, спаренные корабли разведчиков год от года сближались, пока не оказались бок о бок в тридцати световых часах от «Защитника».

— Пора снова попытаться воспользоваться аппаратурой гравитации, — сказал Бреннан.

Он занялся своими приборами, а Рой посмотрел на два желтых глаза, сверкающих над черными очертаниями двигательной секции. Он сознавал, что видит то, что было два с половиной дня назад… Что ничего другого он не увидит… И оказался не прав. Охватив огнем внутреннюю обшивку сферы жизнеобеспечения, сзади пришло пламя. Бреннан среагировал мгновенно, ткнув кнопку негнущимся указательным пальцем.

А мгновением позже Бреннан, напрягшийся как пружина, уже парил над циферблатами. Затем он снова стал самим собой.

— Реакция пока еще в норме, — заявил он.

— Что произошло?

— Они его построили. Построили генератор гравитации, такой же, как и у меня. Мой собственный прибор коллапсировал, превратившись в гипермассу. И гипермасса начала, двигаясь по кораблю, пожирать все вокруг. Если бы я не оборвал кабель вовремя, она поглотила бы оружейный отсек. Освободившаяся бы при этом энергия убила бы нас.

Бреннан открыл панель пульта управления и начал менять блоки местами. Что-то было припасено у него на будущее.

— Теперь мы должны увести их к нейтронной звезде. Если они будут продолжать торможение, нам это удастся.

— А тем временем — чем они, по всей вероятности, могут нас атаковать?

— Лазерами — наверняка. В любом случае, у них должны быть мощные лазеры, чтобы поддерживать связь с основным флотом. Я сделаю корпус светонепроницаемым. — Бреннан так и сделал. Теперь они оказались запертыми внутри скорлупы серого цвета. Разведчиков можно было видеть на экране телескопа. — Еще одно… Мы все находимся в неудобном положении для запуска бомб. Мы все замедляем ход. Для моих ракет это равносильно выстрелу снизу вверх. На таком расстоянии они не смогут достигнуть Пак. Пак же могут достать меня, но их бомбы пойдут в неправильных направлениях. Они идут правильно, если проходят через таранное поле сзади.

— Это хорошо.

— Разумеется. Если только Пак не окажутся достаточно меткими, чтобы угодить прямо в корабль. Ну, увидим.

Лучи лазера пришли двумя опаляющими потоками зеленого света, и «Защитник» со стороны кормы ослеп. Оболочка «Защитника» частью выкипела, и это было страшно. Внутренний слой обшивки имел зеркальную поверхность.

— Это не сможет нам повредить, пока они не подойдут гораздо ближе, — успокоил Бреннан. Но ракеты его тревожили. Он начал беспорядочно менять курс. И когда Бреннан менял направление ускорения, жизнь на борту «Защитника» становилась неуютной.

На них налетел рой тел, обладающих небольшой массой. Бреннан ослабил напряженность таранного поля, и они с относительным комфортом могли наблюдать за взрывами, хотя некоторые из них и сотрясали корабль. Рой смотрел, почти не испытывая страха. Его раздражало все усиливающееся ощущение, что Бреннан и разведчики Пак играют в какую-то детально разработанную игру, правила которой великолепно всем знакомы. Игра, подобная всем космическим войнам, что разыгрывались программами компьютера. Бреннан заранее знал, что он уничтожит первую пару кораблей, что оставшиеся уничтожат его гравитационное устройство, что сближение курсов для настоящей дуэли будет проходить слишком медленно, что Пак будут все еще находиться слишком далеко, чтобы добраться до него раньше, чем они обнаружат впереди нейтронную звезду…

В дне пути от нейтронной звезды один из зеленых лучей погас.

— Наконец-то они ее увидели, — сказал Бреннан. — Они определяют курс. В противном случае их может расшвырять в разных направлениях.

— Они ужасно близко, — заметил Рой. Они и были ужасно близко — в относительном смысле: в четырех световых часах позади «Защитника», ближе чем расстояние, отделяющее Плутон от Солнца. — И вы не сможете достаточно хорошо уворачиваться, иначе вам не выдержать наш курс возле звезды.

— Позвольте мне самому заняться этим, — буркнул Бреннан, и Рой замолчал.

Ускорение постепенно упало до половины «же». «Защитник» качнулся влево, и на конце своего кабеля неестественно качнулся отсек жизнеобеспечения.

Затем Бреннан полностью выключил таранное поле.

— Там есть тоненькая газовая оболочка, — пояснил он. — А теперь на некоторое время избавьте меня от своего жужжания.

Идущей на посадку уткой «Защитник» перешел в свободное падение.

Через четыре часа пришли ракеты. Должно быть, разведчики Пак выпустили их, как только увидели, что искрящееся таранное поле «Защитника» исчезло. Бреннан уклонился, использовав внутрисистемный двигатель. Ракеты, которые он сам выпустил по разведчикам, видимого эффекта не произвели: адский зеленый свет, испускаемый головным судном, продолжал окутывать «Защитника».

— Он отключил свое таранное поле, — неожиданно произнес Бреннан. — Ему придется выключить и лазер, когда сядут батареи. — Впервые за долгое время он посмотрел на Роя. — Вздремните немного. Вы же сейчас полумертвый. На кого вы будете похожи, когда мы обогнем звезду?

— На окончательно мертвого, — вздохнул Рой. Он раскинул свое кресло. — Разбудите меня, если они по нам ударят. Разбудите: мне не хотелось бы что-либо упустить.

Бреннан не ответил.

Прошло три часа. Находящаяся впереди нейтронная звезда все еще была невидима.

— Готовы? — спросил Бреннан.

— Готов.

Облаченный в костюм Рой плавал в воздухе, держась одной рукой за косяк воздушного шлюза. В глазах его все еще стоял сон. Сны ему снились кошмарные.

— Пошел.

Рой шагнул вперед. Шлюз мог пропустить только одного. Он уже работал, когда через люк проник Бреннан. Бреннан срезал путь, чтобы уменьшить воздействие окутывающей звезду тонкой радиоактивной газовой оболочки и сократить время, когда Пак могли поразить ничем не защищенных людей.

Они открепили корабль, ведущий к моторной секции. Затем, сматывая кабель, подтянули моторную секцию поближе. Кабель, по мере того как он прибывал, Бреннан и Рой укладывали кольцами. Он был тяжелым и толстым. Рой и Бреннан укрепили его на корме моторной секции.

То же самое они сделали с тросом, который вел к оружейному отсеку. Рой работал. Адреналин переполнял его привыкшие к двойной силе тяжести мышцы. Он отчетливо сознавал, что тело его пронизывает радиация. Это была война… Но кое-кого в ней не доставало. Он не мог ненавидеть Пак. Для этого он не понимал их достаточно хорошо. Он мог бы заразиться ненавистью от Бреннана — если бы Бреннан их ненавидел. Но Бреннан не испытывал ненависти к Пак. Суть не в том, что Бреннан называл это войной. Бреннан вел себя так, словно играл в покер с высокими ставками.

Теперь три основные секции «Защитника» летели нос к носу. Впервые за долгие годы Рой перешел на борт грузового судна Зоны. Когда он занял свое место за пультом управления, кабину залил зеленый свет. Он поспешно опустил противосолнечные экраны.