Сбежавший кот и уйма хлопот Александрова Наталья

Лола не ответила, потому что уставилась на портрет. С него на Лолу смотрело очень знакомое лицо – узколобое, с нависшими надбровными дугами, с волевым ртом. Несомненно, именно этого человека видела Лола на кассете, которую они с Леней увели у двух сотрудников НПО «Мезон». Это его тащил на себе другой человек. Только здесь, на портрете, лицо было более гладким и молодым, волосы, опять же, не такие редкие. «Все понятно, – подумала Лола, – взяли фотографию поприличнее».

– Так вы ко мне? – настаивал дядечка, судя по всему, председатель профкома.

– Нет, – очнулась Лола, – я в отдел кадров…

Дядечка поглядел на Лолу с разочарованием, а тетки – со злобой. Лоле даже показалось, что сейчас одна из них запустит в нее горшком с геранью, но та просто с силой захлопнула дверь с надписью «Профком».

Лола на всякий случай переместилась подальше. Следовало срочно выяснить, кто такой мужчина на портрете. И отчего он умер.

Тут в коридоре появилась бабуся в синем сатиновом халате и в тапочках на резиновом ходу. Бабуся несла ведро с водой и устроилась рядом с Лолой отдохнуть.

– Сидишь? – спросила она. – Ждешь кого?

– Да так… – неопределенно ответила Лола.

– Ежели Марианну из отдела кадров, так она еще долго не придет, – не унималась бабка. – Она всегда сначала обедает, потом курит полчаса, потом в расчетном отделе с бабами треплется. Так что зря не жди. А еще тебе скажу, что если на работу решила к нам устраиваться, так лучше выбрось эту мысль из головы.

– Это почему же? – Лола решила притворяться дурочкой.

– А вот так. Платят у нас мало, а скоро все и вовсе развалится, так что институт закроют, а вас всех сократят.

– А вас? – улыбнулась Лола.

– Меня нельзя, я на пенсии, – отмахнулась бабка. – А тебе точно говорю – не ходи к нам, потому что старый директор помер, и тут теперь такое начнется.

– Это директор был? – Лола кивнула на дверь профкома.

– Он, сердечный, скоропостижно скончался, – подтвердила бабуся, и голос ее дрогнул. – Двадцать лет директорствовал и помер у себя в кабинете, прямо за столом…

– В кабинете, говорите… – Лола начала кое-что соображать. – За столом… А когда это было?

– Аккурат пять дней назад, двадцать третьего числа, – сказала бабка, посчитав что-то на пальцах. – Оставался, как всегда, на работе допоздна, Валентина Васильевна, секретарь, уже ушла. Где-то ночью, к двенадцати ближе, охранник спохватился, что директор из кабинета не выходит. Позвонил, никто не отвечает. Тогда пошли туда, а он на полу лежит, окоченел уже. Вот как бывает. Был Алексей Иваныч – и нету!

– А вы говорили, за столом, – протянула Лола.

– Ну, это я так выразилась, – ответила бабуся, вздохнув. – Он, видно, плохо себя почувствовал, хотел позвать кого-нибудь, да и упал на пол.

Настал черед Лолы заниматься подсчетами. «Сегодня у нас двадцать седьмое сентября. Операцию в поезде мы с Леней проводили в ночь на двадцать шестое. Двадцать шестого же с утра исчез кот и начались неприятности с заказчиком. На кассете видно, как директора тащат по коридору либо при смерти, либо уже мертвого. И было это двадцать третьего числа. Кто-то записал это событие на кассету и хотел переслать кассету в Москву. Очевидно, оказия представилась только двадцать шестого числа».

– Эй, ты чего молчишь? – теребила Лолу бабка. – Заснула, что ли?

– Да нет, вот думаю, что вы, наверное, правы, – протянула Лола и поднялась с места. – Пойду-ка я отсюда.

– И то верно! – напутствовала бабуся и взялась за ведро.

Лола подошла к лестнице и, оглядевшись по сторонам, быстро поднялась на второй этаж. Бабка права, Лоле совершенно незачем ждать неизвестную Марианну из отдела кадров, ей нужно выяснить другое.

На втором этаже было гораздо приличнее, стены недавно покрашены, двери все новые, на полу – аккуратная ковровая дорожка, на чисто вымытых подоконниках – цветы. Лола сразу поняла, что где-то поблизости расположены кабинеты начальства.

Коридор заканчивался внушительной бронированной дверью с кодовым замком. Над дверью висела телекамера. Сбоку отходил еще один коридор, поуже, но ковровая дорожка на полу здесь была поновее. Лола хотела было свернуть в этот коридор и тут вдруг поняла, что место ей знакомо. Этот самый коридор именно с этого ракурса и был снят на злополучной видеокассете. Возможно, запись была сделана телекамерой, что висела над бронированной дверью.

Лола поскорее отвернулась, чтобы камера не зафиксировала ее лицо. Коридор заканчивался помпезной дверью, на которой было написано «Приемная директора». За дверью стоял крик.

Лола осторожно приоткрыла дверь и поглядела в щелочку. Молодой толстомордый мужик орал, брызгая слюной, на скромного вида женщину, сидевшую за столом. Женщина что-то искала в ящиках стола, бумаги разлетались, мужик наезжал на нее, как танк. В другой стороне в мягком кресле развалился с хозяйским видом совсем молодой парень – по виду типичный браток. Еще чуть в стороне стояла длинноногая блондинка с голубыми глазами, похожими на пуговицы. Она наблюдала за скандалом с отрешенным видом.

– Вы совершенно запустили дела! – орал мужик. – Не умеете работать – никто вас не держит! Мне в приемной не нужны растяпы!

Женщина низко наклонила голову, губы ее дрожали, чувствовалось, что еще немного – и она не выдержит и разрыдается. Лола тихонько притворила дверь и отправилась в конец коридора, где приметила скромную дверцу со стилизованным женским силуэтом. Она нисколько не сомневалась, что, как только толстомордому надоест орать, несчастная секретарша сразу же побежит в туалет, чтобы порыдать, или покурить, или просто привести себя в порядок.

Так и случилось. Не успела Лола выкурить и половины сигареты, как распахнулась дверь и влетела та самая женщина скромного вида, которая, по всей видимости, и являлась секретарем умершего директора. Надо сказать, что сейчас вид у нее был не слишком скромный, волосы растрепаны, на щеках красные пятна. Не обратив на Лолу внимания, женщина тут же склонилась над раковиной и принялась плескать себе в лицо холодной водой. Наконец она выпрямилась, вздохнула глубоко и огляделась в поисках полотенца, которое, естественно, отсутствовало. Тогда Лола протянула женщине салфетку, потом расческу. Секретарша провела некоторое время перед зеркалом, еще раз вздохнула и жадно поглядела на Лолину сигарету. Сама она в нервах выскочила из приемной без сумочки и теперь об этом очень жалела. Лола, совершенно правильно истолковав ее взгляд, молча протянула пачку сигарет.

– Спасибо, – сказала секретарша, затянувшись. – Теперь выживу.

– Что, совсем плохо? – завела Лола разговор. – С чего это он так разъярился?

– Козел потому что! – в сердцах ответила секретарша и представилась: – Валя.

– Оля, – ответила Лола. – Да ты не торопись, кури спокойно, а то как бы здоровью не навредить!

– И так никакого здоровья нет! – со злостью крикнула Валентина. – По ночам не сплю, никакое снотворное не помогает! Сама посуди: не успел директор помереть, как этот вовсю распоясался.

– А он кто? – спросила Лола, боясь ненароком спугнуть разговорившуюся секретаршу.

– Он-то? Да заместитель нашего Алексея Иваныча! Делать ничего никогда не делал, его по знакомству к нам пристроили! Хоть и незавидная должность, поскольку наш «Мезон» давно на ладан дышит, но все-таки он какое-никакое начальство! А тут такой случай, что директор скоропостижно умер. Этот придурок и решил, что он директором станет.

– Да ну? – вставила Лола, чтобы показать свой интерес к разговору.

– И что ты думаешь? У него это очень даже может получиться, потому что, откровенно тебе скажу, директорство это и даром никому не нужно, предприятие не сегодня завтра рухнет.

– А чего же этого толстомордого тогда так разбирает? – не выдержала Лола.

Валентина взглянула на нее подозрительно, но Лола, видя, что у нее догорела сигарета, тут же протянула пачку. Они снова задымили.

– Тут все дело в банке, – произнесла наконец Валентина. – Это здание раньше принадлежало институту. А здание хорошее, сама видишь. Опять же месторасположение удачное – Московский проспект. Ну, к директору нашему, к Казаркину, и обратился один московский банк, чтобы, дескать, устроить у нас свой филиал. Директор и сдал им в аренду половину здания на пятнадцать лет. И аренду запросил смехотворную, потому что его еще и в правление банка ввели, в виде благодарности. А теперь этот ко… придурок, в общем, стал разбираться – почему это такая аренда маленькая? Да я-то при чем? Со мной не советовались! Хотя все знают, что директору от управляющего банком каждый месяц за эту аренду передавали кое-что в конверте. Ну, этот-то разлетелся, думал, что раз он теперь директор, то и с ним тоже так будет. А ему из банка – фигу! Мало ли что было, сейчас в договоре стоит цена – извольте получить на счет! А в карман вам мы ничего платить не собираемся, договор на пятнадцать лет мы не с вами заключали, а с Казаркиным, ему и была наша благодарность! А вы тут, в банке, никто и звать вас никак! Ну, он и взбесился! Прибежал, стал на меня орать, дескать, у меня с бумагами непорядок! Да у меня-то все в порядке, это у него в голове непорядок!

Тут Валентина замолчала и в упор посмотрела на Лолу. Очевидно, до нее дошло, что вот уже минут двадцать она треплется с совершенно незнакомой девицей. Судя по всему, такое времяпрепровождение для нее было абсолютно нехарактерно, а потому она спросила:

– Слушай, а ты кто?

– Да никто! – безмятежно ответила Лола. – Вот, подружку пришла навестить. В бухгалтерии она работает…

– А как ее зовут? – подозрительно нахмурилась Валентина. – Я в бухгалтерии всех знаю…

– Слушай, что ты нервничаешь?! – обиделась Лола. – Расслабься… Я к тебе по-хорошему…

– И то верно, – неожиданно спокойно согласилась Валентина, – чего это я? Все равно отсюда увольняюсь… Он уже вон какую-то лахудру притащил на мое место!

Они вышли из туалета и успели заметить, как толстомордый подскочил к бронированной двери и нажал кнопку на кодовом замке. Через некоторое время дверь открылась.

– Эта дверь ведет в банк? – поинтересовалась Лола.

Валентина неохотно кивнула. Лола решила, что пора уносить ноги, она и так для первого раза узнала много.

Маркиз не торопясь ехал по Выборгскому шоссе. Впереди царило какое-то оживление. Леня слегка притормозил, решив, что там произошла авария, но, подъехав ближе к эпицентру событий, понял, что ошибся.

На обочине шоссе стояли две машины с тонированными стеклами, те самые, которые совсем недавно преследовали самого Маркиза. Вокруг этих машин сгрудилась толпа байкеров, оставивших мотоциклы впереди на дороге. Байкеры были настроены чрезвычайно агрессивно, можно даже сказать – злобно. Они вытащили из иномарок водителей и пассажиров – человек пять-шесть крепких бритоголовых парней самого бандитского вида – и теперь, что называется, разбирались с ними.

– Вы че, козлы, нам на хвост сели? – грозно вопрошал главарь мотоциклетной банды, тот самый бородатый верзила в рогатом шлеме, который незадолго до того мчался по шоссе во главе ревущего клина. – Вам че, жить надоело? Это мы, в натуре, запросто организуем!

Бандиты, которые привыкли иметь дело с неорганизованными, малочисленными и слабосильными противниками, столкнувшись с мощными и сплоченными байкерами, явно перетрусили. Кто-то из них попытался оказать вялое сопротивление, но его быстро утихомирили ударом велосипедной цепи. «Викинг» продолжал допрос:

– Кто вас, недомерки, надоумил за нами следить? Вы че, конкретно, с дуба всей бригадой рухнули?

Один из бандитов, который, видимо, был у них за старшего, попытался вступить в дискуссию:

– Да мы, мужики, в натуре, вовсе не за вами тащились, нас, конкретно, за каким-то типом подрядили проследить, у которого с нашим шефом, типа, крутая разборка…

– Ты, блин, лей, да не заливай! – раздраженно рявкнул «викинг». – Я за вами давно слежу, вы к нам приклеились от самой пивнухи. Как сели на хвост, так и не отлипаете!

– Да че ты, Штырь, с ними базаришь? – подал голос кто-то из рядовых байкеров. – Отделать их как следует, а для начала тачки покрошить, чтобы неповадно было!

И с этими словами мотоциклист тяжелой цепью вдребезги разнес лобовое стекло одной из иномарок.

Это послужило сигналом для его приятелей. Байкеры набросились на ни в чем не повинные машины, круша их цепями, палками, монтировками и прочими подручными средствами. Через несколько минут новенькие блестящие машины превратились в груду металлолома. Бандиты наблюдали за этой расправой едва ли не со слезами на глазах, но сделать ничего не могли, опасаясь, что и сами могут разделить судьбу своих машин.

«Викинг», с удовлетворением наблюдая за расправой, оглянулся и заметил медленно проезжающего мимо них Леню.

– А ты что смотришь? – рявкнул он, с угрожающим видом шагнув к Лениной машине. – Может, хочешь, чтобы мы и с тобой разобрались? Так это мы запросто!

Маркиз нажал на педаль газа и рванул с места, радуясь, что его машина так хорошо набирает скорость.

Отъехав от места разборки на несколько километров, Маркиз свернул с Выборгского шоссе и выехал на Приморское. Там он притормозил, достал мобильник и связался с заказчиком.

– Приезжайте в Репино, – быстро проговорил Леня, – остановитесь возле станции и ждите моего звонка.

Сам он взглянул на часы и снова набрал скорость: он должен был оказаться в Репине раньше заказчика, причем в придуманном им плане время было рассчитано по минутам.

Подъехав к станции Репино, Леня переехал через железнодорожные пути и остановил машину недалеко от переезда, в таком месте, где ее закрывал от привокзальной площади газетный киоск. Леня открыл «бардачок». Там лежали две кассеты: одна – та самая, которую Лола вытащила из чемоданчика в поезде, вторая – с продолжением приключений Тома и Джерри. Маркиз усмехнулся и взял вторую кассету.

– Не рой яму другому, – проговорил он вполголоса, выбираясь из машины. – Если бы ты не послал за мной хвост, получил бы настоящую кассету, а раз хотел меня кинуть – получишь мультик…

Он положил кассету с мультфильмом в цветной полиэтиленовый пакет и бросил в ящик для мусора рядом со шлагбаумом. Затем спрятался в кустах неподалеку и замер, наблюдая за площадью, расположенной по другую сторону путей.

На привокзальной площади было довольно людно. С берега моря тянулись группы отдохнувших горожан, слонялись в поисках случайного заработка несколько местных бомжей, бойко торговал арбузами и дынями смуглый представительный кавказец. Машин тоже хватало – несколько скромных невзрачных «Жигулей», корейские малолитражки средней руки, выделяющийся среди них роскошный черный «Лексус».

Через несколько минут со стороны Петербурга подкатила темно-зеленая «Мазда» с тонированными стеклами. Тут же ожил Ленин мобильник.

– Я на площади, – проговорил заказчик. В его голосе звучали недовольство и настороженность.

«Понятно, – подумал Маркиз, – он уже знает, что посланные за мной бойцы не только благополучно потеряли меня, но и сами влипли в неприятности и надолго выбыли из игры».

Он взглянул на часы. До нужного ему момента оставалось пять минут, и нужно было немного потянуть время.

– Купи блок сигарет, – распорядился Маркиз. – Киоск есть на площади.

– Это еще зачем? – прошипел заказчик.

– Если хочешь получить товар, делай, что я говорю!

Из «Мазды» выбрался молодой спортивный парень и побежал к сигаретному киоску.

– Я же сказал – ты должен быть один! – проговорил Леня, изображая недовольство.

– Это шофер! – ответил заказчик.

Парень с блоком сигарет вернулся к машине и, прежде чем сесть за руль, подал сигареты пассажиру. Леня успел рассмотреть только высунувшуюся на мгновение в окно машины руку.

– Вытряхни сигареты из коробки, на их место положи деньги.

До нужного Лене времени оставалось полторы минуты.

– Раз уж ты взял с собой шофера, пусть он возьмет деньги и перейдет пути. Мобильник отдай ему, я сообщу, как обменять деньги на товар.

Тот же парень, который только что бегал за сигаретами, быстрым шагом перешел пути, держа в левой руке яркую коробку и прижимая правой к уху трубку мобильного телефона. За переездом он остановился, ожидая дальнейших распоряжений.

– Около шлагбаума – ящик для мусора, – проговорил Маркиз, – коробку положи в него, а там возьми пакет. В нем – то, что тебе нужно.

Парень оглянулся на своего хозяина, подошел к мусорному ящику, достал из него пакет с кассетой, на его место положил коробку.

В это время раздался протяжный гудок, и из-за поворота показался локомотив приближающегося поезда. Шофер заметался, но сработал выработанный годами работы инстинкт – он побежал через пути обратно на площадь, к своей машине и своему хозяину. Однако, пока он перебегал пути и садился в машину, бесконечный товарный состав поравнялся со станцией, наглухо отгородив Маркиза от «Мазды» и ее экипажа.

Леня усмехнулся, представив себе, как сейчас матерится заказчик, убрал мобильник в карман и подбежал к шлагбауму. Схватил коробку из-под сигарет, вскочил в свою машину и помчался по дороге, связывающей Репино с Выборгским шоссе.

К тому времени, когда многочисленные товарные вагоны, платформы и цистерны миновали Репино, Леня уже выехал на шоссе и стремительно приближался к Петербургу.

Свободной рукой он открыл коробку из-под сигарет и вытряхнул на сиденье ее содержимое. В коробке был увесистый пакет, тщательно завернутый в бумагу. Леня осторожно развернул его. На сиденье машины высыпалась стопка нарезанных газетных страниц.

– Какой милый человек! – проговорил Маркиз, снова заворачивая «куклу». – Хорошо, бомбу не подсунул… Хотя он не мог этого сделать, пока не убедился, что получил настоящую кассету.

На полпути к городу Леня увидел несколько машин дорожно-патрульной службы. Милиционеры озадаченно толпились вокруг груды покореженного металла – всего, что осталось от двух иномарок после дружеской встречи с байкерами.

Маркиз проехал Поклонную гору и свернул к Сосновке, когда его мобильник снова ожил.

– Ты, недоносок, что себе позволяешь?! – В дрожащем от ярости голосе Леня с трудом узнал заказчика. – Ты что, сволочь, мне подсунул?

– А что такое? – Леня изобразил полное непонимание. – По-моему, очень хороший мультфильм… Особенно мне понравился момент, когда Джерри утащил у Тома прямо из-под носа целую головку сыра. Я так смеялся… А вам что, совсем не понравилось?

– Ты с кем шутить вздумал? – рявкнул заказчик. – Да я таких, как ты, на хлеб намазываю!

– Что-то я не понял, чем вы недовольны, – холодно ответил Леня. – Вы знаете основной закон механики? Сила действия равна силе противодействия. Проще говоря, как аукнется, так и откликнется. Вам меня рекомендовали как первоклассного специалиста, правильно?

– Допустим, – зло отозвался собеседник. – Только те, кто тебя рекомендовал, явно ошибались!

– Нисколько. – В Ленином голосе прозвучала откровенная насмешка. – Просто с хорошим специалистом нужно вести честную игру, а вы с самого начала хотели меня кинуть. Больше того, вы собирались меня убить, а это уж совсем непростительно! При первой встрече, которую вы назначили в кафе, должен был присутствовать третий… киллер, который устроил засаду на чердаке. Если бы я не вычислил его и не подключил к делу своего партнера, вы устранили бы меня сразу же после того, как получили кассету…

– Какого еще партнера? – переспросил заказчик.

– Помните мусоровоз? – блефовал Леня. – За его рулем сидел мой человек… Но этого вам показалось мало. Сегодня вы пустили по моему следу целую бригаду бандитов. Думаю, вы уже знаете, что с ними случилось?

– Это тоже твои люди?

– А как же! – Леня откровенно веселился. – Мало того, вы решили, что платить мне вовсе ни к чему, и хотели рассчитаться резаной бумагой! Так что вам некого ругать, кроме самого себя. Теперь, если вы по-прежнему хотите получить кассету, вам придется играть по моим правилам. Во-первых, цена увеличивается в десять раз, и во-вторых, обмен будет происходить тогда и там, где я скажу, и с соблюдением всех мер предосторожности!

– В десять раз? – заказчик присвистнул. – Не много ли ты на себя берешь?

– Это компенсация за моральный урон! Вы не представляете, как я расстроился, увидев нарезанную газетную бумагу. Вы навсегда лишили меня веры в человечество!

– А откуда я знаю, что ты не сделал десять копий с этой кассеты и не станешь шантажировать меня всю оставшуюся жизнь?

– Ниоткуда, – Маркиз усмехнулся, – придется вам положиться на мое слово!

– Сволочь! – отозвался заказчик, прежде чем отключиться.

– Я к вам тоже очень хорошо отношусь, – проговорил Маркиз, убирая телефон в карман.

Но он был очень недоволен жизнью. Просто даже удивительно, до чего люди бывают неблагодарны. В данном случае неблагодарность заказчика граничила с глупостью. Как-то слишком самонадеянно вел себя этот тип. Как будто не признавал за Леней Маркизом никакого права сопротивляться. А ведь Леню рекомендовали очень серьезные люди. Отчего же они, эти люди, не объяснили заказчику, что с ним дела вести надо честно, иначе можно нарваться на крупные неприятности? Вот именно потому и не объяснили, тут же понял Леня, что это само собой разумеется. А заказчик попался какой-то отмороженный. Ну да ладно, и не из таких переделок выбирались.

Леня приободрился и решил, что настала пора действовать по-другому. Что он мечется по городу, как угорелый кот?

При мысли о коте сердце Маркиза привычно защемило, так как он вспомнил о пропавшем Аскольде. Леня тут же постарался взять себя в руки. В конце концов, Лолка права, Аскольд – взрослый, умный и решительный кот и должен сам отвечать за свои поступки. Если он захотел уйти из дома, где его холили и любили, то скатертью дорога! Но Леня расценивал поступок кота как неблагодарность, такую же черную, как Аскольдов хвост. Обида, накопившаяся в его душе, не проходила.

Так вот, насчет кота, напомнил себе Леня о деле. Хватит бестолково метаться по городу. Теперь он понял, что клиент ему попался очень опасный, который непременно будет мстить. Надобно поддерживать свою репутацию, а то люди подумают, что знаменитый Маркиз постарел и ушел на покой, раз его можно кинуть, запугать, не заплатить денег и вообще убить. При Лениной профессии репутация значила очень много, почти все. Он, Леня Маркиз, отомстит клиенту за такое отношение, причем отомстит сурово. Чтобы впредь неповадно было.

Для этого ему нужно узнать, кем является его заказчик и отчего он так боится той записи на кассете, чем ему это грозит. Сейчас путь Лени лежал в НПО «Мезон», потому что именно оттуда были те двое командированных, которые везли кассету в Москву.

Леня Маркиз быстренько выяснил, где находится это самое НПО «Мезон», и через полчаса был уже возле большого серого здания на Московском проспекте. По дороге он несколько раз звонил Лоле, чтобы убедить ее сидеть тихо у себя в квартире и воспитывать песика и попугая. Однако трубку никто не брал. Леня удивился, но потом подумал, что Лолка небось лежит в ванне либо отправилась покупать для Пу И ореховое печенье, а попугай хоть и мог бы поговорить по телефону, но не умеет снимать трубку.

Однако по мобильному Лола тоже не ответила, аппарат был отключен. Маркиз пожал плечами и сосредоточился на собственных неотложных делах. В отличие от Лолы Леня сразу понял, в какую дверь нужно войти, чтобы попасть в НПО «Мезон». Он припарковал машину возле самой неказистой двери и собирался уже выйти, как вдруг дверь отворилась и из нее вышла девушка, при виде которой Лене отчего-то вспомнились бандитские разборки. Девушка была весьма скромна, так что Леня удивился, с чего это ему мерещится всякая дрянь. Однако наваждение никак не проходило, и тогда Леня сообразил, в чем его причина: костюм на девице был красно-коричневый, цвета запекшейся крови. Тьфу, какие противные ассоциации!

Девица оглянулась по сторонам, поежилась под сентябрьским свежим ветром и накинула скромный серенький плащик с капюшоном. Потом поспешила прочь. В походке ее было что-то неуловимо знакомое. И фигура, и ножки в самых простых туфлях на среднем каблуке, но все же очень стройные…

Леня рассердился на себя: у него огромные неприятности с клиентом, его жизни грозит опасность, репутация висит на волоске, наконец, пропал любимый кот, а он пялится на какую-то совершенно постороннюю девицу в дурацком костюме! Впрочем, если они знакомы, она может быть Лене полезна. Леня Маркиз никогда не пренебрегал шансом, который время от времени давала ему судьба…

Он тронул машину с места и не спеша поехал за девушкой. Она завернула за угол и остановилась на перекрестке, подняв руку. Машин, как назло, не было, и девица раздраженно топнула ногой и пошла к автобусной остановке. Вот тут-то Леня ее узнал. И не поверил своим глазам. Перед ним была Лола. Его испытанная боевая подруга. Он просто не узнал ее в этом куцем красно-коричневом костюмчике и с зализанными волосами. Еще он не ожидал увидеть Лолу здесь, поэтому не сразу сориентировался.

Поравнявшись с Лолой, Леня открыл дверцу и сказал не своим голосом, с ярко выраженным грузинским акцентом:

– Дэвушка, дарагая! Садысь, подвезу!

– Пошел к черту! – ответила Лола, не оборачиваясь. – Езжай своей дорогой! – И прибавила шагу.

Леня высунулся из машины и схватил ее за руку:

– Послюшай, дарагая, зачэм обижаешь?

Лола крутанулась ужом и мгновенно вонзила ему в ладонь длинные наманикюренные ногти.

– Ой, это ты?!

Леня готов был поклясться, что она узнала его раньше и оцарапать решила только из вредности.

– Больно же! – сказал он. – До крови прямо, теперь еще заражение будет… или прививки придется делать от бешенства…

– Не бойся, я не ядовитая, – сказала Лола, усаживаясь на переднее сиденье. – А вообще-то сам виноват, нечего бедную девушку пугать!

– А позвольте спросить бедную девушку, что она здесь делает? – сурово спросил Леня.

– Да вот, хотела на работу устроиться. – Лола ничуть не испугалась его строгого тона. – Секретаршей там или делопроизводителем…

– На работу? – прищурился Леня. – В этаком прикиде?

– А чем тебе не нравится мой прикид? – тут же завелась Лола. – Между прочим, я в нем в театр устраивалась. И можешь себе представить – взяли!

– Сама же говорила, что у творческих личностей всегда тараканы в голове! – подначил Леня. – Так отчего тебе вздумалось переться в этот самый «Мезон», не посоветовавшись со мной?

– Нет, вы только послушайте! – мгновенно вскипела Лола. – Как он ставит вопрос! По-твоему, я должна советоваться с тобой по любому поводу? Скоро нужно будет спрашивать разрешения пойти в туалет, как в первом классе. Мне, кстати, нужно попудриться и причесаться, не ходить же этаким чучелом! – Она потрогала волосы, затянутые в хвост.

– Обойдешься! – прошипел Леня. – Не до того сейчас.

– И попи… – заикнулась Лола, но он больно ткнул ее кулаком в бок:

– Прекрати немедленно! Знаю я твои штучки! Отвечай немедленно, что ты там делала?

– Дорогой мой компаньон, – начала Лола, закуривая сигарету, – с этого момента в наших отношениях произошла перемена. Раньше ты командовал, а я слушалась тебя беспрекословно и шла в самое пекло только потому, что ты, мой господин и повелитель, так считал нужным. Теперь все изменилось. Я буду решать, когда и куда мне идти!

– С чего это тебя разобрало? – Леня так удивился, что даже перестал сердиться.

– С того, что ты полностью провалил операцию! И теперь мы вынуждены скрываться непонятно от кого! Нашей жизни грозит опасность, и животные отданы в чужие руки! Может быть, и кот от этого сбежал!

– Ну нет, Аскольд не крыса, чтобы бежать с тонущего корабля! – уверенно возразил Леня. – Слушай, а как там звери?

– Все нормально, за ними присмотрит Эльза Борисовна, они чудно беседуют с Перришоном о смысле жизни!

– Ну и что тебе удалось раздобыть в «Мезоне»? Встретила там старых знакомых, у которых кассету сперла?

– Пока не отвезешь меня пообедать, ничего не скажу! – уперлась Лола.

– Да тебя в этом кровавом костюме ни в один приличный ресторан не пустят!

Но голодная Лола рыкнула на своего компаньона так грозно, что нога его сама нажала на педаль газа.

– Значит, так… – начала Лола сытым добродушным голосом.

Они чудно пообедали в небольшом уютном кафе и ожидали теперь, когда принесут кофе.

– Тот мужчина, которого на нашей кассете тащат по коридору, – это директор НПО «Мезон» Казаркин Алексей Иванович. Кстати, он недавно умер. Официальная версия – от инфаркта, прямо в кабинете, именно в ту ночь, когда была сделана запись.

– Точно? – недоверчиво спросил Леня.

– Это как раз точно, – Лола пожала плечами, – вот все остальное под сомнением.

– Что именно?

– Сначала факты, – Лола оживилась при виде кофе, отпила глоток из чашки и удовлетворенно зажмурилась – кофе был хорош. – Значит, в свое время директор сдал половину своего здания филиалу крупного московского банка, его за это ввели в правление и платили, кроме официальной аренды, еще каждый месяц энную сумму лично, в голубом конверте. То есть у него с руководством банка были свои особые отношения. Об этом говорит и дверь, находящаяся рядом с приемной, она бронированная, с кодовым замком и ведет прямо в банк. Над дверью – телекамера.

– Вот как? – Маркизу ничего больше не оставалось, как реагировать подобным образом, потому что Лола и без его руководящих указаний предоставила ему нужные сведения.

– Больше тебе скажу, запись сделана именно той камерой, что висит над этой бронированной дверью, я проверила, ракурс в точности совпадает. И можно предположить, что те двое шли из банка, собственно говоря, там больше неоткуда идти.

– И кто этот второй, ты не знаешь?

– Ну, ты уж хочешь, чтобы я все выяснила за полчаса, – обиделась Лола. – Но я думаю, что второй – человек из банка.

– Откуда у тебя сведения? – прищурился Леня. – С кем ты говорила?

– С бабушкой-уборщицей, а также с секретаршей директора, то есть бывшей секретаршей, потому что ее скоро уволят. Там теперь новый директор, а новая метла, сам понимаешь, по-новому метет.

– Она много знает? – оживился Леня. – Имеет смысл с ней еще раз побеседовать?

– Знает-то она много, – протянула Лола, – но если ты думаешь, что она поддастся твоему обаянию, то глубоко ошибаешься. Это, милый мой, не тот случай, она не девочка девятнадцати лет, которую можно уболтать или подпоить. Женщина серьезная, лет примерно тридцати пяти.

– Мой любимый возраст! – оживился Леня. – Не люблю девчонок!

– Тогда бы уж сразу на пенсионерок переключился! – недовольно проворчала Лола. – Впрочем, дело твое!

Она была уверена, что секретарша Валентина не из тех женщин, что знакомятся на улице, а если Маркизу и удастся завязать с ней разговор, то дальше вежливого перебрасывания ничего не значащими словами дело не пойдет. В общем, у Леньки ничего не выйдет, и поделом ему! Уж слишком возомнил о себе.

Она с отвращением наблюдала, как Маркиз изменился. Глаза его блестели, рот заранее складывался в обольстительную улыбку. Леня произвел в уме ревизию всех своих резервов обаяния и привлекательности и решил, что находится в хорошей форме.

– Когда эта богадельня заканчивает работу? – деловито спросил он.

– Надо думать, после пяти, – буркнула Лола.

– Так чего же мы тут прохлаждаемся? Время дорого! Нужно обязательно перехватить эту секретаршу сразу после работы, а то потом ищи-свищи ее! Дома могут быть муж, дети, свекровь, собака, кошка, попугай – там до нее не добраться!

Лола подумала, что у секретарши Валентины никого нет – ни мужа, ни детей, не говоря уже о многочисленных домашних животных, но промолчала, чтобы не облегчать Леньке задачу.

Через некоторое время Маркиз остановил машину напротив неказистой двери института. Сотрудники НПО «Мезон» выливались из нее не слишком бурным потоком. Вскоре и этот поток иссяк, и Лола подумала, что они упустили Валентину. Подождали еще несколько минут, причем Маркиз начал ворчать, что это из-за Лолы – дескать, она слишком долго пила кофе и недопустимо медленно выбирала кое-какие вещи, чтобы изменить внешность.

– Если бы ты не выгнал меня сегодня утром из собственной квартиры так быстро, я бы успела собрать вещи и прихватить все необходимое, – огрызнулась Лола. – А так пришлось хватать никудышный парик в первом попавшемся магазине.

Действительно, парик был не из лучших – кудлатый, дешевый, невыразительного пепельного цвета. Лола нанесла на лицо темный тональный крем и наложила на веки голубые тени. На вещевом рынке они прихватили черные свободные брюки и сиреневую стеганую куртку. Лола могла гулять внутри этой куртки взад и вперед, но Леня сказал, что ей очень идет. Себе Маркиз выбрал темные очки, черную кожаную куртку и такую же кепочку. Напоследок Лола схватила на лотке у смуглой тетки с золотыми зубами сиреневую помаду под цвет куртки и осталась довольна своей внешностью. Конечно, это была самая откровенная халтура, но можно ручаться, что никто не узнает в этаком чучеле Лолу.

Компаньоны сидели в машине, переругиваясь вполголоса, когда наконец в дверях появилась Валентина. Лола узнала ее сразу. Поверх скромного зеленоватого костюма Валентина надела такое же скромное зеленое пальто и шелковый шарфик в тон. Валентина с трудом открыла дверь, потому что руки ее были заняты пакетами.

– Вон она, – объявила Лола, – видишь, в зеленом… Ну как она тебе?..

– Да уж, – вздохнул Леня. – Может, она и неплохая женщина, но совершенно не в моем вкусе. То есть я хотел сказать, – заторопился он, видя, что Лола нахмурилась, – что это я не в ее вкусе. Такая женщина ни за что не остановится на улице.

– Тем более когда ты в таком подозрительном виде, – фыркнула Лола. – Одна кепочка чего стоит. Запросто может тебя подальше послать. Или пакетом стукнет. У нее и так настроение плохое, уволили с работы, а тут какой-то подозрительный тип пристает.

– С чего ты думаешь, что ее уволили?

– А вон, смотри, в пакете просматриваются туфли, – рассмеялась Лола, – еще книжки какие-то, а на дне небось чашка. Точно, вещи она собрала и уносит, значит, уволили. Езжай за ней, а там посмотрим…

Леня мысленно скрипнул зубами – что это Лолка раскомандовалась, но послушно тронул машину с места.

Валентина, торопясь, шла по проспекту, миновала автобусную остановку, свернула на поперечную улицу, прошла еще два квартала и остановилась возле кафе. Поглядела на часы, потопталась немного на ступеньках и скрылась за дверью. Компаньоны покинули машину и устремились за ней.

В кафе было людно – конец рабочего дня. Столики стояли близко друг к другу. Это, конечно, было очень удобно для подслушивания при условии, что Валентина не опознает Лолу. Впрочем, сделать это было невозможно – уж очень изменили Лолино лицо синие тени и пепельный парик.

Компаньоны медлили у дверей, но тут, на их счастье, в углу освободился столик, как раз рядом с тем, за которым сидела бывшая секретарша. Она нервно поглядывала то на часы, то на дверь.

– Что-то мне подсказывает, что наша Валечка пришла сюда не просто выпить кофе, – тихонько сказала Лола. – Уж больно озабоченный у нее вид.

Над ними раздался кашель официантки. Компаньоны заказали кофе и пирожные. Официантка приняла заказ и удалилась, покачивая бедрами, как итальянская кинозвезда. Проследив за Лениным взглядом, Лола пригнулась к нему и прошептала:

– У вас ус отклеился!

Леня прикоснулся рукой к лицу и сердито прошипел:

– Что ты болтаешь! У меня нет никаких усов!

– Не будешь на посторонних баб пялиться! – Лола рассмеялась. – Ладно, не сердись! Смотри, кажется, к нашей подруге пришли!

Действительно, к столику, за которым сидела секретарша покойного директора, приблизилась совершенно роскошная женщина.

На Ленин опытный взгляд, этой женщине было лет тридцать семь – тридцать восемь, то есть она была даже немного старше секретарши, но если Валентина в свои тридцать пять именно на тридцать пять и выглядела, то подошедшей к ее столику незнакомке вполне можно было дать лет двадцать семь, а при не слишком ярком освещении – пожалуй, и двадцать пять. Конечно, такой внешний вид стоил ей огромных усилий и неимоверных затрат, и дама постоянно находилась в состоянии войны с самым страшным, самым беспощадным и самым неумолимым противником – временем, но до сих пор ей удавалось если не выигрывать эту войну, то по крайней мере удерживать занятые позиции. Одета дама была в искусно помятый брючный костюм с рукавами разной длины, а на голове у нее царил такой естественный беспорядок, что становилось ясно – она только что посетила очень дорогого парикмахера.

– Ну, и что тебе надо?! – раздраженно выкрикнула дама, усевшись за стол к Валентине и даже не подумав поздороваться.

– Здравствуйте, Алла Леонидовна! – подчеркнуто вежливо проговорила уволенная секретарша. – Нам нужно поговорить!

– Интересно, о чем? – процедила дама, закинув ногу на ногу и закурив длинную темную сигарету. – Какие у нас с тобой могут быть общие темы? – И она окинула Валентину долгим насмешливым взглядом. – Разве что обсудить мужские достоинства нашего дорогого покойника… Впрочем, это уже не актуально!

– Ну, зачем вы так, Алла Леонидовна? – Секретарша потупила взгляд. – Нам есть о чем поговорить… Например, о том, что у вас был любовник, и я отлично знаю его имя…

– Ну и что? – Дама расхохоталась, красиво округлив выразительный темно-вишневый рот и закинув голову. – Ты что же, собралась открыть глаза моему мужу? Поздно, милая, его глаза закрылись навсегда, выражаясь красивым слогом обожаемых тобой мексиканских сериалов! Ты ведь обожаешь мексиканские сериалы, не правда ли?