Гамбургский счет: Статьи – воспоминания – эссе (1914–1933) Шкловский Виктор
ГАМБУРГСКИЙ СЧЕТ. – ГС, с. 5 (в качестве предисл. к кн.).
В кн. ГС вошли материалы, печатавшиеся в периодике 1923–1928 гг., но современниками она была отмечена особо. Еще до ее выхода Ю. Тынянов писал Шкл.: «Украл в Изд-ве писат(елей) лист твоего Гамбурга. Хорошо, ясный голос. Символисты и проч. для тебя как Карамзин для Вяземского. Ты пишешь «без подходов», чего требовал Мусоргский» (723). Позднее в ст. о Шкл. Тынянов отнес ГС к новому этапу его творчества (ПИЛК, с. 570). Восторженно принял ГС постоянный оппонент Шкл. К. Чуковский, в конце 1928 г. писавший Шкл.: «Прочтя теперь – с преступным запозданием – Ваш «Гамбургский счет» (и перечтя раз десять подряд изумительный отрывок «Дрова») и прочтя Ваши статьи о Толстом (книги я еще не читал), я вдруг увидел, что если есть в России сейчас нужный мне (моей душе) писатель, это Виктор Шкловский, писатель крепкий и вечно растущий и на десять голов переросший того, известного мне до сих пор Виктора Шкловского, которого я не слишком любил (как читатель) за жестокую и прямолинейную (как казалось мне тогда) схоластичность мышления, за ненавистную мне догматику в подходе к таким живокровным (для меня) организмам, как книги. Я счастлив, что я ошибся, что средневековье Вашей души давно миновало – и теперь каждая строка Ваших писаний стала мне насущно нужна. <…> Странно: когда я читаю теперь Ваши книги, я не слышу Вашего голоса и не вижу Вашего лица. Тот Шкловский, к-рый лезет из книг, перерос того, которого я знаю 18 лет» (755).
В печати ГС был отрецензирован О. Бескиным (Итог счета. – Читатель и писатель. 1928. 14 окт. № 41), В. Державиным (Критика (Харьков). 1928. № 4), Л. Повицким (Семь дней (Ташкент). 1928. № 17) и журн. «Печать и профсоюзы» (1928. № 7. Подп.: А. Ф.). Рецензенты писали о необоснованности «счета» Шкл. к современной литературе, основанного на узкоформальном подходе. «<…> Шкловскому надо переучиться и, отказавшись от «гамбургского счета», усвоить обыкновенную арифметику и алгебру социальных явлений», – утверждал О. Бескин.
В 1949 г., в ходе кампании по «борьбе с космополитизмом», ГС был подвергнут критике как «абсолютно буржуазная, враждебная всему советскому искусству книга», «теоретический корень всей этой антипатриотической системы оценок» (Симонов К. Задачи советской драматургии и театральная политика. – Новый мир. 1949. № 3. С. 184); ответы Шкл. на критику, сохранившиеся в нескольких вариантах, остались неопубл. (141). См. об этом же в ст. Шкл. «Гамбургский счет» и «по большому счету» (Вопросы культуры речи. Вып. 6. М„ 1965. С. 130); там же изложена и история рождения самого выражения «гамбургский счет», восходящего к устному рассказу Ивана Поддубного.
В наст. изд. из ГС не вошли разделы «Кино» (почти полностью – в ЗШЛ) и «Пробеги и пролеты» (цикл путевых очерков), а также рассказы «Дрова» и «Подписи под картинками» из раздела «Литература».
КАКУЮ ЛИТЕРАТУРУ СЧИТАЛ НАСТОЯЩЕЙ А. ПУШКИН. Впервые – НЛ. 1927. № 5. С. 5–7 (без назв., в составе коллективной «Записной книжки Лефа». Подл.: В. Ш.). Печ. по ГС, с. 9–12.
С. 332*. Цит. из ук. ст. «Как пишутся у нас романы», принадлежащей B. Одоевскому.
…**. Цит. письмо М. Погодина С. Шевыреву по кн.: Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1889. Т. III. С. 14.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ВЯЧЕПОЛОНСКОМ. Впервые – НЛ. 1927. № 3. C. 41–42 (в составе коллективной ст. Н. Асеева, О. Брика, В. Маяковского, А. Родченко, С. Третьякова, Н. Чужака и др. «Протокол о Полонском (выписка из стенограммы заседания сотрудников журнала «Новый Леф» от 5/III 1927 г. Пункт 2-й текущих дел)»). Печ. по ГС, с. 13–14.
«Протокол…» явился ответом Лефа на ст. В. Полонского «Заметки журналиста. Леф или блеф?» (впервые – Известия. 1927. 25 февр. № 46 и 27 февр. № 48), посвященную НЛ. Полемика была продолжена на диспуте «Леф или блеф» 23.3.1927, в котором приняли участие Л. Авербах, Н. Асеев, О. Веснин, М. Левидов, В. Маяковский, И. Нусинов, В. Полонский и др. Выступление Шкл. на диспуте, судя по стенограмме, носило сдержанно-корректный характер: «Линию Полонский – Воронский при всем желании (?) приходится признать литературно-реакционной. Она не позволяет проявиться новым литературным формам. Письма Родченко[149] он называет письмами случайного человека. Не всегда Полонский может понять писателя, который располагает другими литературными тенденциями, чем он. Он не плохой человек, но литературно отсталый человек» (ИМЛИ, 18.1.17). Это выступление диссонировало с общим тоном дискуссии и последовавшей за диспутом полемики (см.: Полонский В. Критические заметки. Блеф продолжается. – Новый мир. 1927. № 5; Асеев Н. Поход твердолобых. – НЛ. 1927. № 5, а также стих. В. Маяковского «Венера Милолосская и Вячеслав Полонский» – в том же номере НЛ).
ЗАГОТОВКИ I. Впервые – НЛ. 1927. № 4. С. 7–8 (без назв., в составе «Записной книжки Лефа». Подп.: В. Ш.). Печ. по ГС, с. 15–17.
С. 335*. Подразумевается, по мнению М. Чудаковой (Знамя. 1987. № 6. С. 35), Н. Ангарский, руководитель изд-ва «Недра».
…**. Речь идет о сб. Гос. Академии художественных наук; в заметке использован отзыв о них Б. Эйхенбаума, писавшего Шкл. 22.3.1927: «Достань московскую «Ars poetica» (бумага! шрифт!) и положи на столе рядом с нашей ватерклозетной «Поэтикой» 1919 г. <…> Фрачники они, а не ученые! У нас Виноградов – и тот лучше» (782).
…***. В. Полонский, редактор журн. «Печать и революция» и «Новый мир», автор ряда работ о М. Бакунине, и И. Сельвинский (см.: НЛ, 1927. № 2. С. 46).
С. 336*. Успенский В. П. – в то время директор-распорядитель «Киноиздательства РСФСР».
СКАЗОЧНЫЕ ЛЮДИ. – ГС, с. 18–19.
Ст. составили опубл. ранее ст. «Сказочные люди» (НЛ. 1927. № 7. С. 9; в составе «Записной книжки Лефа». Подп.: В. Ш.) и предисл. к кн.: Петровский Д. Повесть о Хлебникове. М., 1926. С. 3–4.
С. 337*. Карикатура Кукрыниксов в № 14 НЛП за 1927 г.; Шведчиков К. М. (1884–1952) – партийный деятель, возглавивший в начале 1925 г. акционерное общество «Совкино», монопольно ведавшее кинопрокатом.
…**. Далее в НЛ: «Основная ошибка писателей и хроникеров «На посту» в том, что они мыслят людей стационарно, а не функционально. Знаменитое дерево советской литературы [Сноска. – Рисунок в № 3 НЛП за 1926 г. («Дерево современной литературы»).], выпущенное прошлым летом, когда старшие мальчики уехали, – тому доказательство. Там каждый писатель закреплен на ветке, как музеи и церкви в путеводителе по Москве. Это просто, но не имеет ничего общего ни с одной научной системой.
Диалектическое изменение писателя не понято. Хотя, казалось бы, революция показала много примеров не «измены» писателя, а изменения его значимости и его установки. Один путь Мейерхольда и Эйзенштейна мог бы научить людей диалектике художественной формы.
Режиссер и сценарист знают сейчас, что без Октябрьской революции русская лента была бы иной и была бы хуже. Работать на современном и революционном материале или на историческом в современном его понимании любопытней, чем создавать прокатные буржуазные ленты, которые не принуждают человека к изобретательству. Это я доказываю своей работой, своими разговорами с молодежью и статьями.
Изменение, которое я в себе констатирую, не сегодняшнее, но для меня, как теоретика, понятное.
Неумение людей видеть, где хвост и где голова, мне тоже понятно. Оно позволяет этим людям в искусстве ползти назад без угрызения совести».
О КРАСОТЕ ПРИРОДЫ. Впервые – НЛ. 1927. № 4. С. 43–45 (под назв. «Митина любовь» Ивана Бунина»). Печ. по ГС, с. 20–23.
Ст. написана в связи с изданием повести Бунина в СССР (Л., 1926). Ср. о Бунине замечания 1924 г.: с. 200.
ГОЛЫЙ КОРОЛЬ. Впервые – Советский экран. 1926. № 8. С. 13 (под назв. «Лариса Рейснер»). С сокр. – ЗШЛ, с. 146–147. Печ. по ГС, с. 24–26.
В ЗАЩИТУ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО МЕТОДА. Впервые – НЛ. 1927. № 3. С. 20–25. Печ. по ГС, с. 27–36.
Написано на основе доклада, прочитанного 6.3.1927 на «Диспуте о формальном методе»; в диспуте приняли также участие Ю. Тынянов, Б. Томашевский, Б. Эйхенбаум, Г. Горбачев, Л. Сейфуллина и др. (см. отчеты: Красная газета (веч. вып.). 1927. 8 марта. №63; НЛ. 1927. №4. С. 45–46). Критика Шкл. вульгарно-социологических построений В. Переверзева была оспорена Переверзевым и его учениками (Фохт У. Под знаком социологии. – Литература и марксизм. 1928. № 1; Переверзев В. Социологический метод и формалисты. – Там же. 1929. № 1, и др.). Параллельные собственные литературно-социологические эксперименты Шкл. – в его историко-литературных книгах (Матвей Комаров, житель города Москвы. Л., 1929; Чулков и Левшин. Л., 1933), в исторической прозе 1920–1930-х гг. Анализ «Капитанской дочки» послужил основой для сценария одноименного фильма (1929, реж. Ю. Тарич).
Некоторые исторические факты, приведенные Шкл. в данной ст., откорректированы современной наукой.
С. 342*. Кн. В. Переверзева «Творчество Гоголя» впервые вышла в 1914 г.; Шкл., по-видимому, использует 3-е изд.: Иваново-Вознесенск, 1926.
…**. Шкл. ссылается на работу Г. Меерсона «Ранняя буржуазная революция в России (пугачевщина)», основанную в цит. отр. на данных кн. Д. Багалея «Очерки из русской истории» (т. II. Харьков, 1913).
…***. Из пушкинских «Замечаний о бунте» (1834).
С. 343*. Воронский А. Полемические заметки. – Красная новь. 1924. № 5.
С. 344*. Автор и точное название первого произведения не установлены; под назв. «Параша-сибирячка» с 1840-х гг. переводилась на рус. яз. повесть Ксавье де Местра «Молодая сибирячка» (1815).
…**. Ссылка на кн. Н. Дубровина «Пугачев и его сообщники». Т. II. СПб., 1884.
С. 345*. «Пропущенная глава» «Капитанской дочки».
С. 346*. Работа не опубл., см. о ней: ЗШЛ, с. 375.
ДУША ДВОЙНОЙ ШИРИНЫ. – ГС, с. 37–41.
Ст. составили опубл. ранее в составе «Записной книжки Лефа» заметки: «Душа двойной ширины» (НЛ. 1927. № 4. С. 17–18. Подп.: В. III.), «Куда идет Горький», «Андрей Белый» и «О жанрах» (НЛ. 1927. № 6. С. 8–10. Подп.: В. Ш.).
С. 347*. Оригинал письма И. Тургенева – на нем. яз.
…**. По-видимому, имеются в виду опыты советского ученого Б. Завадовского.
С. 348*. Источник цит. не установлен.
С. 349*. Ст. в рукописи заканчивалась: «Какой голос должен быть у беспартийного? Я думаю, что колоратурное сопрано или контральто, потому что мужские голоса сейчас закреплены за коммунистами, остальные сочувствуют или ищут места, где тембр голоса неопределенен. Поэтому Леонов и занимается лишними людьми, потому что не лишние люди слишком определенны, но то, чем занимается Леонов, не очень важно. <…> Так в Спарте басами и баритонами обладали доряне, а периэки[150] – пресимпатичными, но неопределенными голосами. Проблема беспартийности – это проблема голоса. Сейчас получаются вещи совершенно неосознанные. Напр., можно проводить красный террор или можно воевать, но нельзя сочувствовать войне, т. е. есть вещи, которые требуют не сочувствия, а делания или противоделания, и вопрос о голосе подошел к такому моменту, когда он уже не может быть выполнен в этом тембре» (49).
ЭКСТРАКТ. Впервые – НЛ. 1927. № 4. С. 30–31 (под назв. «В защиту социологического метода (экстракт)»). Печ. по ГС, с. 42–44.
С. 350*. Скрытая цитата из К. Маркса – Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 736.
ЗАГОТОВКИ II. ГС, с. 45–52.
Цикл составили: ответ Шкл. на анкету «Ваши пожелания художественной литературе» (Журналист. 1925. № 5. С. 31 – три первые заметки) и заметки из «Записной книжки Лефа» (НЛ. 1927. № 7. С. 7–9, без назв. Подп.: В. Ш.). В наст. изд. в «Заготовках II» опущены материалы внелитературного характера (быт современной деревни и т. п.).
С. 351*. Очевидно, имеется в виду кн. Я. Шафира «Газета и деревня» (2-е изд. М. – Л., 1924), в которой были приведены результаты исследования понимания крестьянами языка современных газет.
…**. Ср. сходные наблюдения Р. Якобсона в рец. на «Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера: International Journal of Slavic Linguistics and Poetics. 1959. № 1–2. P. 274.
С 352*. Реж. Д. Бассалыго в 1925–1926 гг. поставил два фильма о Средней Азии и Ближнем Востоке («Мусульманка», «Глаза Андозии»).
С. 353*. Фильм «Поэт и царь» (1927) реж. В. Гардина.
ДЕСЯТЬ ЛЕТ. Впервые – Октябрьская газета (однодневная газ. ФОСП). 1927. 8 окт. (под назв. «Десять лет назад»). Печ. по ГС, с. 57–59.
С. 355*. Пьеса С. Третьякова.
БЕССМЫСЛЕННЕЙШАЯ СМЕРТЬ. Впервые – Журналист. 1926. № 2. С. 14–15. В сокр. – Лариса Рейснер в воспоминаниях современников. М., 1969. С. 162–164 (под назв. «Путь вразрез»). Печ. по ГС, с. 60–62.
ЗОРИЧ. Впервые – Журналист. 1925. № 6–7. С. 16–17 (под назв. «А. Зорич»). Печ. по ГС, с. 63–67.
Ст. явилась одной из первых советских работ о фельетоне (ср.: Шафир Я. От остроты к памфлету. М., 1925; Журбина Е. О современном фельетоне. – Печать и революция. 1926. № 7). В 1927 г. под маркой ГИИИ вышел сб. «Фельетон» – сост. И. Груздева, Е. Журбиной, В. Сержа и Вл. Шкловского и предисл. Ю. Тынянова и Б. Казанского.
КРАШЕНЫЙ ЭКСПОНАТ. Впервые – Журналист. 1927. № 2. С. 31–32 (с подзаголовком «По поводу статьи Зорича «Я за «краски»!»). Печ. по ГС, с. 68–75.
Ст. Зорича была посвящена вопросу о соотношении «художественного вымысла» и «фактов» в фельетоне: «Я лично являюсь сторонником свободного, беллетристичного изложения факта, даже в тех случаях, когда речь идет о конкретных людях и совершенно конкретных действиях этих людей, подлинные имена которых мы называем в печати. <…> Эти факты я имею право облечь в фельетоне в литературную форму <…> И мне кажется, что такой вымысел, такая литературная вольность, которые не искажают смысла фактов, излагаемых в фельетоне, – могут и должны в нем допускаться» (Журналист. 1926. № 11. С. 7). В спор о «красках» вступили М. Кольцов (солидаризировавшийся со Шкл.), А. Зуев, Н. Погодин, Г. Рыклин (Фельетон. С. 49–52). «Насчет красок ты прав, – писал Тынянов Шкл. – Зорич, если бы не писал в газете, был бы Чехонте» (722).
БАБЕЛЬ. Впервые – Леф. 1924. № 2. С. 152–155 (под назв. «Исаак Бабель»). Печ. по ГС, с. 76–84.
Ст. написана между янв. (публикация в «Лефе» рассказов Бабеля) и авг. 1924 г. (когда вышел № 2 «Лефа»). 24 ноября того же года Шкл. принял участие в диспуте «О героях Бабеля» (см. изложение его в записи Д. Фурманова: Литературное наследство. Т. 74. С. 594–595). В 1925–1926 гг. Шкл. перерабатывает данную ст. в одну из глав кн. «О современной русской прозе» (работа не окончена – это и вызвало появление авторского примечания в ГС). Отр. из этой ст. были напечатаны в «Нашей газете». 1926. 12 июня. № 133 (под назв. «Бабель. К выходу книг «Конармия», «История моей голубятни» и других»). Приведем наиболее интересные рукописные фрагменты, корректирующие в значительной степени ст. 1924 г.: «Литературные произведения Бабеля представляют собой небольшие куски прозы со слабо выраженным сюжетным построением. Вся установка их дана не на сюжет, а на факт, обычно на его жестокость или «неслыханность», и на стиль, в узком смысле слова, на способ описания. Как сюжетные построения вещи Бабеля при всей своей миниатюрности включают в себя вводные эпизоды. Это не означает, что Бабель умеет в малом дать многое, наоборот, это означает, что в силу отсутствия сюжетного построения Бабелю и в малом слишком просторно. Ему нужны бесчисленные случаи, чтобы заполнить свою вещь. <…> Бабель не разнообразен в способе писать. Он выбирает материал, позволяющий ему применить полубиблейский и перегруженный стиль. В работе своим материалом Бабель неточен и не способен детализировать. Каждому писателю положен свой предел, но пределы красочного Бабеля особенно строго ограничены. <…> Попытаемся формулировать особенности бабелевского стиля. Романтический пафос, достигаемый употреблением нарядных слов и перечислением нарядных предметов. Введение в литературу ряда запрещенных тем и образов «низкого характера». Включение этих образов в эмоциональные ряды, построенные иногда по образцу романтического Гоголя, и достижение этим расхождения смыслового и интонационного ряда во фразе. Своеобразный выбор романтических тем и персонажей, мотивирующих этот прием. Всем этим достигается двойственность восприятия вещи. <…> Хороший ли писатель Бабель? Хороший. Культурный. Талантливый. Но он поднимает вещи за один край. Его способ изображения напряжен и беден. Он вымощен восторгом и отчаянием. <…> Ему нужно одно: стилистическое художественное хладнокровие и раскрытые – на вещь, а не разорванные от крика – глаза» (75). Сходно оценивал Бабеля Шкл. и позднее: см. его выступление в редакции журн. «Настоящее» (Настоящее. 1928. № 6–7. С. 6), отзыв 1932 г. (с. 452–454), ст. «О прошлом и настоящем» (Знамя. 1937. № 11. С. 284).
С. 366*. Яковлев К. (1846–1928) – русский советский актер.
С. 369*. Ст. в рукописи заканчивалась: «Книги Бабеля очень хорошие книги нарядного стиля. Бабель сделал хорошо, что ходил в атаку с буденовцами. Я не знаю, за что я упрекаю его. В самой сущности романтики заложена ирония. Иногда писателя из-за этого разгадывают дважды по-разному. Нарядный и иностранный, он русский писатель. <…> Самое лучшее в Бабеле то, что его книги близки к (прекрасно – зач.) нарядно написанным заметкам «военного корреспондента». Читатель разгадает Бабеля по-своему, вложив в него свой пафос» (75).
СОВРЕМЕННИКИ И СИНХРОНИСТЫ. Впервые – Русский современник. 1924. № 3. С. 232–237. Печ. по ГС, с. 85–96.
Положения этой ст. дискутировались в печати; Г. Лелевич связал выводы Шкл. с «идейным разложением» буржуазии (Гиппократово лицо. – Красная новь. 1925. № 1), Н. Осинский оспорил оценку рассказов Вс. Иванова, объяснив его сюжетные «парадоксы» «натуралистской манерой писать» (Литературные заметки. – Правда. 1925. 28 июля. № 170). Ст. Шкл. – как и произведения Б. Пильняка и Е. Замятина, также помещенные в «Русском современнике», вызвала резкий отзыв М. Горького, писавшего, в частности, А. Тихонову: «Как сторонник «формального метода» Шк(ловский) все глубже погружается в нигилизм, в скучнейшее «мещанство» – и все более плохо думает о том, что пишет» (от 23 окт. 1924 г. – Горьковские чтения. 1953–1957. С. 48).
С. 371*. Речь идет о стих. «Мой отец – простой водопроводчик…» (1923).
С. 374*. Имеется в виду рассказ Л. Андреева «В подвале» (1901).
С. 375*. Лелевич Г. 1923 год. – На посту. 1924. № 1.
С. 376*. Далее в первопубликации: «Я тщательно старался в этом отрывке не сводить концы с концами».
НАЧАТКИ ГРАМОТЫ. Впервые. – Леф. 1924. № 1. С. 151 (без назв.). Печ. по ГС, с. 97–99.
С. 376**. Имеется в виду петроградское отделение ТЕО (Театральный отдел) Наркомпроса и сменившее его в конце 1919 г. Петроградское Театральное отделение (ПТО); материалы деятельности Шкл. в ПТО сохранились в фонде К. Сюннеберга – ИРЛИ, 474, 444.
…***. «Озеро Люль» – пьеса А. Файко, поставленная Вс. Мейерхольдом (премьера – 7.11.1923).
С. 377*. В петроградском Театре политических инсценировок в 1921 г. шли пьесы Шкл. «Наследство дикаря» и «Парижская коммуна».
ТОЧКА НАД «И». Впервые – Леф. 1924. JVs 1. С. 152–153 (без назв.). Печ. по ГС, с. 100–103.
Ред., по-видимому, явилась (несколько запоздавшим) откликом на ст. А. Горнфельда о формалистах и, в частности, – о «Письме к Роману Якобсону» Шкл. (Новое искусство и его идеология. – Литературные записки. 1922. № 2; Формалисты и их противники. – там же. 1922. № 3). По поводу этих публикаций Ю. Тынянов и Б. Эйхенбаум в авг. 1922 г. направили А. Горнфельду личные письма и «Письмо в редакцию» за подписями Ю. Тынянова, Б. Эйхенбаума и Б. Томашевского (ПИЛК, с. 505–506) с протестом и против оценки автором работ Шкл. Отклик Шкл. из несохранившегося письма Эйхенбауму адресат передавал А. Горнфельду: «Горнфельду скажи, чтобы он меня не перешучивал. Меня его статья оскорбила. Передай ему, что верная дружба не изменила мне, что я и сейчас знаю, как сделана любовь. Она сделана, как Нюренбергская дева. А печку я поставлю в Берлине. Если он приедет, я дам ему у нее место» (ЦГАЛИ, 155.1.489).
РЕЦЕНЗИЯ НА ЭТУ КНИГУ. – ГС, с. 104–111.
В ст. вошли заметки, опубл. ранее в составе «Записной книжки Лефа» (НЛ. 1928. № 3. С. 20–21. Подп.: В. Ш.).
С. 380*. Прим. И. Срезневского к публикации «Сна» в Полн. собр. соч. Л. Толстого. Т. 3. М.– Л., 1928.
ЖУРНАЛ КАК ЛИТЕРАТУРНАЯ ФОРМА. Впервые – Журналист. 1924. № 11. С. 40–41. Печ. по ГС, с. 112–117.
Ст. связана с планировавшейся ОПОЯЗом в середине 1920-х гг. работой по истории русского журнала (еще в авг. 1923 г. в наброске к «истории русской литературы» Шкл. оговорил за собой тему «русский журнал»: письмо жене от 7.8.1923–450). Своеобразным опытом Шкл. в «журнальной форме» стал журн. «Петербург», два номера которого вышли под его редакцией в дек. 1921 – янв. 1922 гг. (см. рец. С. Боброва – Печать и революция. 1922. № 2. Подп.: Э. Бик). Предложенный этим изд. тип тонкого иллюстрированного журн. с богатым литературным материалом (в «Петербурге» печатались А. Ахматова, Н. Тихонов, В. Ходасевич, М. Зощенко, Л. Лунц, Ю. Тынянов, М. Шагинян и др.) Шкл. и позднее считал наиболее перспективным для современной журналистики (см. об этом в его заметке «Подписи под картинками». – Журналист. 1925. № 11. Подп.: В. Ш.; в выступлении на диспуте об иллюстрированном журн. – там же. 1926. № 4). «Главное мое возражение против современных толстых журналов, – писал Шкл. о «Красной нови», «Новом мире», «Сибирских огнях» и др., – это то, что они очень похожи друг на друга. <…> Прежде журналы отличались, главным образом, по своим политическим установкам. Сейчас, в условиях существования одной партии, они должны отличаться по ориентации на разного читателя, по свойству самого литературного материала и по тематике» (НЛП. 1928. № 20–21. С. 95). В 1929 г. в форме журнала выпустил свою кн. «Мой временник» Б. Эйхенбаум.
С. 385*. О. Сенковскому вскоре посвятил свою работу В. Каверин (Барон Брамбеус. Л., 1929). См. рец. Шкл. «Боязнь методологии». – ЛГ. 1929. 27 мая. № 6.
С. 386*. Далее в первопубликации – отзыв о журн. «Россия».
СВЕТИЛА, ВРАЩАЮЩИЕСЯ ВОКРУГ СПУТНИКОВ, ИЛИ ПОПУТЧИКИ И ИХ ТЕНИ, ИЛИ «ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ ОСОБЫ». Впервые – Журналист. 1924. № 13. С. 20–21 (под назв. «Светила, вращающиеся вокруг спутников, или Попутчики и их тени»). Печ. по ГС, с. 118–121.
Ст. полемизирует с понятием литературного «попутничеетва»[151], вокруг которого в 1923–1924 гг. развернулась оживленная дискуссия (см., напр., полемику между Л. Троцким, Н. Бухариным, А. Воронским и др. и напостовцами в стенограмме особого совещания при ЦК РКП(б) от 9.5.1924 – в сб. «Вопросы культуры при диктатуре пролетариата». М. – Л., 1925. С. 56–137). Конкретным поводом к ст. Шкл. послужили материалы первых номеров журн. «Октябрь» (орган МАПП) и «На посту» за 1924 г. – со ст. Г. Лелевича, произведениями А. Безыменского, А. Тарасова-Родионова и др. О творчестве упоминаемых Шкл. писателей Г. Лелевич, напр., писал, что Н. Тихонов «не пошел навстречу пролетарской литературе и потому покатился в болото голого, ненужного версификаторства», Вс. Иванов «за истекший год не только не приблизился к точке зрения рабочего класса, не только не приблизился к революции, но и наоборот, еще дальше отошел от нее», у В. Маяковского в «Про это» «вместо грозного бранного клича получился издерганный истерический вопль» (На посту. 1924. № 1. Стб. 82, 86, 90). На ст. Шкл. Г. Лелевич ответил в том же номере «Журналиста» ст. «Голос из ямы». Общую оценку «попутнической» дискуссии Шкл. дал в своем отклике на резолюцию ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы»: «Этот спор, создав группы напостовцев и попутчиков, сбил границы литературных группировок. Исчезло литературное общественное мнение. Как крапива росла хрестоматия. От литературы ждали короткого ответа, как от солдата в строю. Сегодня напостовцы демобилизованы и могут начать писать. Попутчики вернутся из полетов. О них можно будет писать не как о больных» (Журналист. 1925. № 8–9. С. 33).
С. 388*. В первопубликации: «У Тихонова – Лелевич. У Никитина – Тарасов-Родионов».
С. 389*. Цит. из ст. В. Красильникова «Поэтический молодняк» (НЛП. 1927. № 20. С. 68–69), раскавыченная в ГС; и потому часто приписываемая Шкл.
…**. В первопубликации – «Октябрь».
…***. Далее в первопубликации: «У Достоевского есть такая история. Ходит человек по казармам и буянит, а другой ходит за ним и все повторяет: «И все он врет». Ну, что делать такому человеку, если не будет первого? Пока что выдвигание пролетарской поэзии привело к забвению того, что в «поэзии самое важное – поэзия и в стихах – стихи». А это очень странное забвение, особенно для молодого писателя. Хороший рабочий, стоя у станка, вероятно, газету не читает. Поэт тоже не должен пользоваться газетой как подстрочником».
…****. В первопубликации – Родов.
БОРЬБА ЗА ФОРМУ. Впервые – Молодость. <Сб. 1>. М., 1927. С. 297–300. Печ. по ГС, с. 122–126.
С. 390*. По мнению М. Чудаковой, эти строки Шкл. «целят» в «Дни Турбиных» Булгакова (см. «М. А. Булгаков – драматург и художественная культура его времени». М., 1988. С. 86).
О ПИСАТЕЛЕ И ПРОИЗВОДСТВЕ. Впервые – НЛ. 1927. № 1. С. 29–33 (под назв. «О писателе»). Отр. ранее – Шторм (Одесса). 1926. № 26. С. 17 (под назв. «Трем тысячам»). Печ. по ЛФ, с. 189–194.
Ст. представляет собой вариант первых глав кн. «Техника писательского ремесла», над которой Шкл. работал осенью 1926 г. (4 изд. – в 1927–1930 гг.). Жанр литературного «самоучителя» получил широкое распространение в середине 20-х гг. (кн. Г. Шенгели, А. Крайского, В. Тверского, Г. Изотова и др.). Обращаясь к нему, Шкл. противопоставил свои задачи этим работам. «Целью книги, – писал он в заявке, – является не увеличение числа писателей-профессионалов, а воспитание внимательных и понимающих технику мастерства читателей, из которых при удаче постепенно выделятся пишущие» (377). Являясь ответом Шкл. на массовое вхождение в литературу нового поколения писателей[152], кн. центральной своей идеей – «вторая профессия» – тесно связана с теми изменениями в социокультурной ситуации середины 20-х гг., которые ранее отразились в ТФ («третий путь»). Ср. с современной оценкой «литбытовых» работ Б. Эйхенбаума – ТС II, с. 110, 114, 124–125, 130. О первоначальной полемичности замысла свидетельствует выступление Шкл. на диспуте о богеме 19.11.1926, в котором он объявил «создателем нынешней богемы» ВАПП, «накооптировавшую в писатели 3000 человек»: «Некоторые литературные организации разверстывают между подручными писателями пустующие места Гомеров и Шекспиров. <…> А молодежи нужно сказать: обучайтесь и не уходите с производства» (цит. по: Вечерняя Москва. 1926. 22 ноября. № 270. См. также: НЛП 1927. № 1. С. 90).
Актуальность ст. и кн. Шкл. была единодушно отмечена современниками, см. отклики А. Ольгина (Журналист. 1927. № 1), А. Палея (Сегодня. Альманах П. М., 1927) и даже – в критичном отзыве Г. Шенгели (ЦГАЛИ, 2861.1.78). Как близкую себе в работе над «литературным бытом» отметил ст. Б. Эйхенбаум, писавший Шкл.: «Кстати: статья твоя в «Юном Лефе» очень интересна (единственное, что там есть) <…>. Меня твоя статья естественно порадовала – она по вопросам близка к тому, чем я занят. Практический ее (нравоучительный) смысл верен, конечно, для нашего времени. Теоретически – дело сложнее» (от 16 февр. 1927 г. – 782). Ю. Тынянов, отметив литературные достоинства кн. (см.: ТС II, с. 114), писал Шкл.: «По-моему, ты должен закрепить этот жанр за собой. Человеческое поведение – самый болезненный и нужный материал» (722). Ср. в материалах обсуждения кн. в семинаре В. Каверина в ЛГУ (Каверин В. Собр. соч. в 9 т. Т. 6. М., 1982. С. 485–488).
С. 393*. Неточный пересказ письма Толстого А. Фету от 23 янв. 1865 г.
С. 395*. См. ред. комментарий к этому отр. – ЛФ, с. 192.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ЧЕТЫРЕХСТАХ МИЛЛИОНАХ. Впервые – НЛ. 1928. № 3. С. 41–44. Вошло в ЛФ, с. 246–248 (сокр.). Печ. по кн. Шкл. «Поденщина». С. 197–204.
С. 399*. В 1928 г. кн. С. Третьякова критиковалась за несоответствие изображения Китая 1924–1925 гг. новым политическим оценкам, данным в связи с изменением революционной ситуации в Китае (установление гоминьдана в 1927 г. и др.), см., напр.: Правда. 1928. 8 апр. № 84. Отзывы этого времени С. Мстиславского и В. Фриче о С. Третьякове не установлены.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ ЭПИГОНА. Впервые – НЛ. 1928. № 4. С. 36–39 (Подп.: В. Ш). Печ. по ЛФ, с. 130–135.
Рец. на роман В. Бахметьева Шкл. включился в полемику между НЛ и НЛП о «живом человеке»; «Преступление Мартына» было расценено на страницах последнего как произведение с ярким и сложным героем, личность которого «чрезвычайно противоречива в своих положительных и отрицательных проявлениях» (Ю. Либединский – НЛП. 1928. № 2. С. 40). Прямой отклик Шкл. на дискуссию см.: НЛ. 1928. № 3. С. 20.
КИТОВЫЕ МЕЛИ И ФАРВАТЕРЫ. Впервые – НЛ. 1928. № 9. С. 27–30. Вошло в ЛФ, с. 122–124 (в сокр., под назв. «Теперь и сейчас»). Печ. по НЛ.
Некоторые положения ст. предварены в докладе Шкл. в редакции журн. «Настоящее» в авг. 1928 г. (см.: Настоящее. 1928. № 6–7. С. 6). Ст. отмечена Р. Якобсоном, писавшим 14.11.1928 г. Шкл.: «Пришли для «Славише Рундшау» небольшую статейку – три-четыре страницы – о новом русском биографическом романе – увлечении мемуарной литературой, Тынянов, с одной стороны, Форш, Сергеев-Ценский, В. Каменский и т. п. – с другой. Пожалуйста, напиши. Твои беглые мысли в «Лефе» на эту тему очень интересны» (795). После выхода НЛ со ст. Шкл. Тынянов писал ему: «Спасибо тебе, Витя, за статью обо мне. Я читал как четвертый: образовались другие я и ты – это литература» (от 12.11.1928–723).
С. 406*. Имеется в виду полемика вокруг повести Вс. Иванова; в ст. И. Ломова (В. Катанян) «Изуродованная история» (Комсомольская правда. 1928. 14 июля. № 162) автор обвинялся в заимствованиях из воспоминаний военачальника Л. Дегтерева.
…**. Отклик на романы К. Вагинова «Козлиная песнь» (Л., 1928) и В. Каверина «Скандалист»; прототипами героев первого произведения послужили писатели и ученые, группировавшиеся вокруг М. Бахтина, второго – Шкл., Е. Поливанов, М. Слонимский, Л. Якубинский и др. (подробнее см.: Чудакова М., Тоддес Е. Прототипы одного романа. – Альманах библиофила. Вып. X. М.. 1981).
С. 408*. Отзыв относится к роману «Современники» (1926).
К ТЕХНИКЕ ВНЕСЮЖЕТНОЙ ПРОЗЫ. Впервые – ЛФ, с. 222–226. С незначит. сокр. и изм. – ОТП II, с. 246–250 (под назв. «Очерк и анекдот»). Печ. по ЛФ.
Ст. является последним выступлением Шкл. в рамках Лефа. Объявление о выходе ЛФ появилось в окт. 1928 г. (см.: НЛ. 1928. № 10. С. 45), а в середине ноября Шкл. принял решение о выходе из Лефа, внешним поводом к которому послужила его личная ссора с Л. Брик и В. Маяковским (см. ниже)[153]. См. также об этом в письмах Шкл. Тынянову и Эйхенбауму ноября – дек. 1928 г. – Вопросы литературы. 1984. № 12. С. 192–194. Данная ст., вместе с тем, – наиболее близкая у Шкл. к лефовской теории «литературы факта», которая оформилась в НЛ к концу 1927-го – началу 1928 г. (см.: Мы ищем. – НЛ. 1927. № 11–12; Третьяков С. С Новым годом! С Новым Лефом! – НЛ. 1928. № 1), и была наиболее полно изложена в ЛФ. Шкл., не разделяя ее «жизнестроительских» тенденций, неизбежно ведущих к «растворению искусства в жизни» (по С. Третьякову) и ее политического «утилитаризма», в некоторых положениях своей программы «установки на материал» с ней солидаризировался (соотношение факта и вымысла в искусстве, оценка психологизма и категории литературного героя и пр.). В отличие, однако, от О. Брика, С. Третьякова, Н. Чужака и др., для Шкл. установка на факт, документ – временная мера, которая должна привести к решительному обновлению современного искусства (см.: ЗШЛ, с. 94, 103). Обособленность Шкл. в Лефе отмечалась в критике 20-х гг. (см., напр., относящиеся к 1928 г. замечания Н. Берковского в его кн. «Текущая литература». М., 1930. С. 26–27). Эта позиция Шкл. стала объектом критики и со стороны С. Третьякова, В. Перцова и Н. Чужака. «Нам органически чужды, – писали они, – как фетишизация фактов, так и формалистское мнение тех, кто видит в «литературе факта» лишь очередную смену эстетических жанров. Тут лежит корень наших разногласий со Шкловским, подкрепляемых и неизжитой связью Шкловского с эпигонами ОПОЯЗа и серапионства. Неправильные выступления Шкловского по вопросу о Пильняке (см.: с. 513. – А. Г.) усугубляют расхождения и требуют от Шкловского отчетливого самоопределения сегодня, в условиях обостренной классовой борьбы» (Ни Леф, ни Реф. – ЛГ. 1929. 2 дек. № 33). Очевидно, после этой ст. и было написано Шкл. обращение к С. Третьякову, содержащее ретроспективную оценку «литературы факта»: «Ты так дорого заплатил за проезд до факта, что тебе жалко его изменять, жалко перестраивать. <…> Наивность иногда помогает в искусстве. Есть люди, которые считают себя реалистами. И в каждой эпохе, в каждом искусстве есть люди, которые думают, что они выражают мысли без слов, что они преодолели сопротивление форм. <…> Мне грустно, друг, расставаться еще с одним. Это не значит, что мы ошибались. Мы ошибались не очень. В такую мору, в какую нужно ошибаться, чтобы думать» (Шкловский В. Поиски оптимизма. М., 1931. С. 62–64).
С. 408**. Ср.: Асеев Н. Ключ сюжета (1925; в его кн. «Дневник поэта». М., 1929).
С. 411*. См. рец. Шкл. на эту кн. Б. Кушнера. – НЛ. 1927. № 11–12; вошло в ЛФ.
О ЗОЩЕНКО И БОЛЬШОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. – Михаил Зощенко. Статьи и материалы. Л., 1928. С. 15–25.
Ст. предшествовал доклад Шкл. на вечере М. Зощенко в ГИИИ 7 марта 1927 г. (запись в дневнике Б. Эйхенбаума – ЦГАЛИ, 1527.1.245), к авг. того же года задумывается и сб. о писателе – первый в серии «Мастера современной прозы», издававшейся ГИИИ (запись в дневнике К. Чуковского от 23.8.1927 – Ленинградская панорама. Л., 1988. С. 503.
Первые отзывы Шкл. о творчестве М. Зощенко относятся к «серапионовскому» периоду (с. 179). Ст. Шкл. «Серапионовы братья» вызвала дружескую пародию Зощенко (впервые – Литературные записки. 1922. № 2), которая, по замечанию М. Чудаковой, может быть расценена и как своеобразная попытка «освоения» молодым писателем «литературной системы» Шкл. (Вопросы литературы. 1968. № 11. С. 233). См. оценку «короткой фразы» Шкл. в ст. Зощенко 1928 г. – Михаил Зощенко. Статьи и материалы. С. 11. Предложенная в 1925–1928 гг. концепция сказа писателя (ср.: с. 303–304) в дальнейшем не претерпевает у Шкл. изменения – текст данной ст. включается в более поздние работы: «Двупланный рассказ» и «Сказ как элемент сюжета» (обе – 1932–1933 гг.) – 50; «Михаил Зощенко» (1937) – 124. Во второй половине 30-х гг. внимание Шкл. привлекает преимущественно жанровая эволюция Зощенко (Рассказы М. Зощенко для маленьких. – Детская литература. 1940. № 1–2, вошло в кн. Шкл. «Старое и новое». М., 1966; «Рассказы о Ленине» Зощенко. – Пионер. 1940. № 4–5.
С. 417*. Отр. от слов «Любопытно изменение сказа…» (с. 415) до этого предложения включительно целиком перенесен из одного из вариантов ст. о М. Горьком 1925–1926 гг. В рукописи далее шло: «Горьковский сказ сегодняшнего дня больше имеет общего с работами Хлебникова, чем с первыми опытами сказа у самого Горького. Все это показывает, что «Заметки из дневника» воспринимаются сейчас самим автором как определенный, во всех своих частях продуманный художественный жанр» (74).
ПИСЬМО А. ФАДЕЕВУ. – ЛГ. 1929. 22 апр. № 1 (под назв. «Переписка писателей»).
Ред. пред. к «письму» Шкл. извещало, что им открывается «переписка представителей различных литературных групп об острых и спорных вопросах литературного творчества». Фадеев ушел от ответа Шкл., посоветовав ему по вопросу о формальной школе обратиться к ст. И. Гроссмана-Рощина. «Вопрос о том, «выйдет или не выйдет» у меня роман «Последний из удэге», – заключал он, – решается в настоящее время практически» (ЛГ. 1929. 29 апр. № 2). В ответном «письме» Шкл. скептически оценил достоинства рекомендованных работ (ЛГ. 1929. 7 мая. № 3).
С. 419*. Пьеса Вс. Иванова (1928).
С. 421*. Определение «форма – закон построения предмета», впервые употребленное Шкл. в начале 1929 г. (ЗШЛ, с. 113), заимствовано у Г. Плеханова (Соч. Т. XVII. М., (1924). С. 35).
…**. Ср. с более поздним отзывом Шкл. о «Разгроме» – Кино. 1931. 27 окт. № 58.
С. 422*. Сутырин В. – критик, постоянный автор НЛП.
КАК Я ПИШУ. – Как мы пишем. Л., 1930. С. 211–216 (без назв.).
Написано ок. 1929 г. и первоначально предполагалось для кн. «Поденщина» (см. письмо Шкл. С. Алянскому – ИРЛИ, 519.422).
С. 425*. Участникам сб. предлагалось ответить на ряд вопросов.
СЛУЧАЙ НА ПРОИЗВОДСТВЕ. – Поиски оптимизма. С. 83–114. Отр. ранее – Стройка. 1931. № 11. С. 6–8.
Новую – после ТФ – кн. художественной прозы Шкл. задумывает осенью 1929 г.; по договору с «Издательством писателей в Ленинграде» от 12 окт. он должен был сдать кн. «Новая проза» (до 8 авт. л.) не позднее 15 дек. 1929 г. (813). К этому сроку кн. не была закончена (см. письмо Шкл. в издательство – ГПБ, 709.80) и была сдана уже в издательство «Федерация» не позднее 7.7.1930 (договор от 7.6.1930–813).
Известие о смерти Маяковского застало Шкл. в самый разгар работы над кн. «<…> написана она была непосредственно после смерти Маяковского, – вспоминал Шкл. на диспуте в ВССП в 1931 г. – Мне моя писательская работа и писательская жизнь очень дорого стоят. Именно эта книга стоила чрезвычайно дорого» (ИМЛИ, 157.1.124). Смерть поэта существенно изменила замысел кн. (в сент. 1986 г. Н. Харджиев в разговоре с нами приводил фразу Шкл.: «Это меняет книгу»). Тема личной судьбы Маяковского обострила ее главный конфликт, который Шкл. позднее определил как конфликт «личной жизни и большой страны»: «Я боюсь, что (слишком) легко мы проходим через этот разрыв, если он не будет стоить нам жизни, то будет стоить чего-то большего» (там же)[154]. Значительно дополнены воспоминаниями о Маяковском были и главы о раннем футуризме (сообщено Н. Харджиевым).
Последние полтора года жизни Маяковского его отношения со Шкл. осложнились. Шкл. не вошел в РЕФ – по-видимому, не приняв его программы. «Леф разваливается, – писал Шкл. Тынянову в сент. 1928 г. – Маяковский объявляет себя школой, непосредственно связанной с комсомолом и ссудо-сберегательными кассами» (441). Критику Лефа Маяковским и Бриком Шкл. тогда расценил как «замену художественой группировки непосредственным обращением к политическому руководству» (Под знаком разделительным. – НЛ. 1928. № 11. С. 46). Личные отношения поэта обострила ссора Шкл. с Л. Брик в ноябре 1928 г., в которой сторону Л. Брик принял Маяковский (см.: Маяковский в воспоминаниях родных и друзей. М., 1968. С. 335–336; воспоминания Е. Семеновой – ГММ). Неудачей завершилась попытка примирения Б. Пастернака и Шкл. с Маяковским в дек. 1929 г. (см.: Катанян В. О Маяковском и Пастернаке. – Russian literature triquaterly. 1976. № 13. P. 511–513). Реакция Шкл. на известие о смерти поэта была сходной с реакцией многих современников. «Когда я услышал о смерти Маяковского, я не поверил, – рассказывал Шкл. нам в июне 1983 г. – Сказал, что это глупая шутка[155], и положил трубку. Накануне мы как раз говорили с Ахматовой по телефону о том, какой Маяковский большой поэт». О Маяковском писал Шкл. Тынянову во второй половине апр.: «Он был искренне предан революции. Нес сердце в руках, как живую птицу[156]. Защищал ее локтями. Его толкали. И он чрезвычайно устал. Личной жизни не было. Поэт живет па развертывании, а не на забвении своего горя. Он страшно беззащитен. Маяковский прожил свою жизнь без читательского окружения, и все его толкали, а у него были заняты руки, и он писал о том, что он умрет. Слова были рифмованы. Рифмам не верят. Его толкали. Он умер чрезвычайно усталым. Осталась стопка тетрадей ненапечатанных стихов. Они написаны все в последнее время. Лежит Владимир Владимирович в Клубе писателей. Идет много народа, десятки тысяч. Мы не знаем, читали ли они его» (441). Тогда же он пишет Эйхенбауму и Тынянову: «Владимир Владимирович умер как поэт, покаявшись, принявши снова на себя вес своей исключительной и несчастной любви. Любовь нужна была для стихов, стихи нужны были для жизни, революция нужна была для одической линии. Все вместе нужно было для революции. <…> И мы виноваты перед ним. Тем, что не писали о его рифмах, не делали поэтического ветра, который держит на себе паутину полета поэта» (Литературная Россия, 1986. 26 сент. № 39).
Глубоко личностная интерпретация Шкл. образа Маяковского вызвала резкие отзывы в критике. В. Залесский писал: « <…> Шкловский, претендующий на звание близкого друга поэта, ошибается, <…> не понимает настоящих причин гибели поэта. Не понимает, что внутренняя борьба Маяковского была борьбой за мировоззрение, за органическое слияние с идеологией пролетариата, за усвоение диалектики революции» (Молодая гвардия. 1931. № 21–22. С. 158). «<…> историк никогда не поставит в один ряд путь Маяковского и перманентную лирическую беспутицу Шкловского», – утверждал А. Лейтес (Право на оптимизм. – ЛГ. 1931. 10 сент. № 49). См. также выступления А. Селивановского и И. Макарьева на дискуссии в ВССП (ЛГ. 1931. 10 сент. № 49 и 20–25 сент. № 51–52). Сходные оценки высказывались и в 1940 г. – уже после «канонизации» Маяковского Сталиным в дек. 1935 г. – в ходе обсуждения кн. Шкл. «О Маяковском» (см., напр., выступления на дискуссии в ССП Л. Тимофеева, А. Гурштейна, И. Нусинова, А. Фадеева, М. Черного – ЛГ. 1940. 12 ноября – 1 дек. № 56–59). Сочувственную рец. на «Поиски оптимизма» поместил в парижских «Современных записках» А. Бем (1933. Кн. 61).
С. 427*. Сб. вышел в апр. 1910 г.
С. 428*. Редько А. М. (1866–1933) – критик, постоянный автор журн. «Русское богатство».
С. 431*. Неточная цитата из «Высокой болезни» Б. Пастернака.
С. 432*. Намек на стих. В. Каменского «Гимн 40-летним юношам» (1924).
С. 434*. Жуковский С. Ю. (1873–1944) – русский художник-пейзажист, в студии которого занимался Маяковский.
…**. Речь идет о стих. сб. К. Липскерова «Песок и розы», вышедшем в 1916 г.
С. 442*. На стихи поэта-имажиниста А. Б. Кусикова (1896–1977) написан, в частности, романс «Бубенцы».
ЗОЛОТОЙ КРАЙ. – Поиски оптимизма. С. 114–119.
Очевидные совпадения некоторых мотивов этого отр. и известной ст. Р. Якобсона о Маяковском, а также явное полемическое переосмысление Шкл. тем якобсоновской ст. позволяют предположить, что «Золотой край» писался после знакомства Шкл. со ст. «О поколении, растратившем своих поэтов»[157]. Приведем наиболее примечательные в этом отношении отр. из ст. Якобсона:
«Мы живем в так наз. реконструктивном периоде и, вероятно, еще настроим немало всяческих паровозов и научных гипотез. Но нашему поколению уже предопределен тягостный подвиг беспесенного строительства. И если бы даже вскоре зазвучали новые песни, это будут песни иного поколения, означенные иною кривою времени. Да и не похоже на то, чтоб зазвучали. Кажется, история русской поэзии нашего века еще раз сплагиатирует и превзойдет историю ХIХ-го: «Близились роковые сороковые годы». Годы тягучей поэтической летаргии.
Прихотливы соотношения между биографиями поколений и ходом истории. У каждой эпохи свой инвентарь реквизиций частного достояния. Возьми и пригодись истории глухота Бетховена, астигматизм Сезанна. Разнообразен и призывной возраст поколений, и сроки отбывания исторической повинности. История мобилизует юношеский пыл одних поколений, зрелый закал или старческую умудренность других. Сыграна роль, и вчерашние властители дум и сердец уходят с авансцены на задворки истории – частным образом доживать свой век – духовными рантье или богадельщиками. Но бывает иначе. Необычайно рано выступило наше поколение: «Только мы – лицо нашего времени. Рог времени трубит нам». А нет по сей час, и это ясно осознал М(аяковский), ни смены, ни даже частичного подкрепления. Между тем осекся голос и пафос, израсходован отпущенный запас эмоций – радости и горевания, сарказма и восторга, и вот судорога бессменного поколения оказалась не частной судьбой, а лицом нашего времени, задыханием истории.
Мы слишком порывисто и жадно рванулись к будущему, чтобы у нас осталось прошлое. Порвалась связь времен. Мы слишком жили будущим, думали о нем, верили в него, и больше нет для нас самодовлеющей злобы дня, мы растеряли чувство настоящего. Мы – свидетели и соучастники великих социальных, научных и прочих катаклизмов. Быт отстал. Согласно великолепной гиперболе раннего М(аяковско)го «другая нога еще добегает в соседней улице». <…>
Будущее, оно тоже не наше. Через несколько десятков лет мы будем жестко прозваны – люди прошлого тысячелетия. У нас были только захватывающие песни о будущем, и вдруг эти песни из динамики сегодняшнего дня превратились в историко-литературный факт. Когда певцы убиты, а песни волокут в музей, пришпиливают к вчерашнему дню, еще опустошеннее, сиротливей да неприкаянней становится это поколение, неимущее в доподлиннейшем смысле этого слова» (впервые – в сб. «Смерть Владимира Маяковского». Берлин. 1931. Цит. по: Jakobson R. Selected writings. Vol. V. The Hague – Paris – New-York. 1979. P. 380–381).
C. 443*. Имеется в виду его ст. «Монтаж аттракционов» (1923).
КОНЕЦ БАРОККО. Впервые – ЛГ. 1932. 17 июля. № 32 (под назв. «О людях, которые идут по одной и той же дороге и об этом не знают. Конец барокко»). Отр. – в кн. Шкл. «За сорок лет». М., 1965. С. 118–119 и ЗШЛ, с. 151–152 (под назв. «Конец барокко. Письмо Эйзенштейну»). Печ. по ЛГ.
Вынесенное в заголовок определение «барокко» Шкл. впервые употребил в начале 1929 г. в отзыве об «Октябре» Эйзенштейна (ЗШЛ, с. 115), а в 1931 г. оно уже было отнесено ко всей эпохе 20-х гг. (с. 444). Знакомство в 1932 г. с новой работой Эйзенштейна о Мексике послужило для Шкл. поводом констатировать новый этап в его творчестве и в современном искусстве. 2 июня 1932 г. Шкл. писал Эйзенштейну (это письмо в переработанном виде вошло в данную ст.): «Сейчас вспоминаю Ваши фотографии последней ленты. Мне кажется, что Вы на другой дороге. Дорога очень просторная. Вещи как будто освобождены друг от друга, кусок потерял непосредственный адрес. Это путь классического искусства <…>. Очевидно, Вам придется пережить сложнейший период ломки голоса, он у Вас даже установился, но о нем еще не знает зритель. Вот простит ли он Вам классицизм, а если не простит, то это значит, что ему придется подождать. Те огорчения, которые Вам, возможно, придется испытать, они органичны, конечно их нужно избегать, но удивляться на них не нужно» (ЦГАЛИ, 1923.2.1851). Ср. позднейшие замечания Шкл. о фильме «Да здравствует Мексика!» как о предшественнике «Александра Невского» и «Ивана Грозного» – в его кн. «Жили-были». М., 1966. С. 491–492. Другим импульсом к написанию ст. послужило знакомство (4 июля 1932 г.) с «Путешествием в Армению» О. Мандельштама. Уже 8 июля Шкл. сообщает Б. Эйхенбауму: «Написал яростную статью об Эйзенштейне, Бабеле, Тынянове, Олеше и Мандельштаме. Вообще, я против литературной литературы» (ЦГАЛИ, 1527.1.650). Эйхенбаум – до публикации ст. – согласился со Шкл.: «Насчет «литературной литературы» я тебе вполне сочувствую. Тошнит от нее. Знаешь – взял на днях «Вазир-Мухтара» и загрустил. Театрально, на каких-то вторичных невсамделишных эмоциях. Много какой-то пены, а вина мало» (Вопросы литературы. 1984. № 12. С. 202). Резко отрицательно отозвался о ст. Тынянов, болезненно отреагировавший на оценку «Восковой персоны»; он писал Шкл.: «Ты требуешь, чтобы все были деловее, спокойнее, не писали кусками etc., etc. (Кусками-то ты сам пишешь). <…> Ты, милый, желаешь кому-то, какому-то новому времени или грядущему рококо – уступить своих знакомых под именем барокко. В их списке я заменяю тебя. Это действительно конец барокко. Если я не знаю, что иду по одной дороге с Олешей, то все же знаю, что иду другой дорогой, чем ты. <…> А Эйзенштейн у тебя похож на Мейерхольда, Мейерхольд на Олешу, Олеша на меня, а Бабель на Мандельштама. Даже непонятно, кто где. И кто что пишет, представляет, печатает. Убедительно» (не позднее 9.8.1932–724).
Выдвинутая Шкл. в 1932–1933 гг. программа «новой простоты» (и связанная с этим критика «литературной литературы») отражала реальные закономерности в развитии искусства в начале 30-х гг. и была тесно связана с его литературно-критической концепцией 20-х гг.: «простота», по Шкл., – восстановление того «равновесия» во взаимодействии художественных элементов произведения, отсутствие которого он неоднократно отмечал в 20-е гг. (между сюжетом и образом, образом и «психологией» и др.). В 1933 г. он замечал: «Простоты как таковой нет. Есть моменты равновесия элементов произведения. Понятность не равна простоте. Если не понятно, то можно подумать» (50). См. также его ст. «Простота – закономерность» – ЛГ. 1933. 5 июня. № 26.
«Конец барокко» открывает цикл ст. Шкл. 1932–1934 гг., связанных с неосуществленным замыслом кн. «О советской прозе». Новую – после ГС – кн. о современной литературе Шкл. предлагал «Издательству писателей в Ленинграде» еще в июне 1929 г. (письмо С. Алянскому – ЦГАЛИ, 1527.1.649), но это издание не состоялось. Замысел кн. «О советской прозе» возник уже в новой общественно-литературной обстановке, определенной апрельским постановлением ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» (см. отклик Шкл. «Перед работой». – Кино. 1932. 12 мая. № 22). 3 июля 1932 г. Шкл. обращается к заведующему отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) А. Стецкому с письмом, в котором пишет о тяжелом положении современного литературоведения после разгрома формальной школы: «И вот существует новая русская литература. Кто о ней напишет? Где методы анализировать новое? Кадры людей разогнаны. <…> Качество появляющихся работ по языкознанию, качество историко-литературных работ, количество знаний, которые в них вложены, чрезвычайно низки. О себе я слышу только, что я формалист, а какой я формалист и что это значит и что значат мои последние работы, – я не знаю» (484)[158]. Выступая 1 ноября 1932 г. на I Пленуме Оргкомитета ССП, Шкл. говорил о желании поделиться «своим опытом»: «Сейчас я написал статьи, отвечать я буду большой книгой» (Советская литература на новом этапе. М., 1933. С. 169). По договору с издательством «Федерация» от 1.6.1932 г. Шкл. должен был сдать рукопись кн. «Советская проза» (12 авт. л.) до 1.11.1932 г. (813. См. также письмо Шкл. С. Алянскому от 6.6.1932. – ГПБ, 709.79). К этому сроку кн. была закончена; 3 ноября 1932 г. Шкл. сообщал М. Слонимскому: «Книгу о сюжете я сдал, в ней двадцать разных писателей. Обид будет больше, потому что обидятся прежде всего неприглашенные» (Архив М. Слонимского. Хранится у И. Слонимской, Ленинград). Издание кн. не было осуществлено, по-видимому, в связи с развернувшейся в начале 1933 г. «дискуссией» о формализме; по позднейшему объяснению Шкл. – из-за «осторожности редакторов» (Двадцать пять лет. – ЛГ. 1939. 10 февр. № 8).
В наст. изд. представлены 5 ст. из кн. «О советской прозе» (с. 455–483). В кн. должны были также войти ст.: «О простоте (Вс. Мейерхольд)» (вариант – ЛГ. 1933. 5 июня. № 26, под назв. «Простота – закономерность»); «Цитата на слом» (вариант – Смена. 1933. № 11, под назв. «Лев Кассиль»); «В поисках героя (Б. Лапин)» (вариант – ЛГ. 1934. 22 марта. № 35, под назв. «Выход на тропу»); «Сюжет и образ» (вариант – ЛГ. 1934. 16 окт. № 139); «Малый и пестро украшенный мир (И. Бабель)»; «Сказ как элемент сюжета»; «Двупланный рассказ (М. Зощенко)»; «Повесть с мнимыми мотивировками (Вс. Иванов,)»; «Исторический роман без выделенного героя (П. Павленко)»; «Роман с незавершенной фабулой (М. Слонимский)»; «Роман с подсобным сюжетом (Мариэтта Шагинян)»; «Рассказ без героя и образ-перечисление (Е. Габрилович)» (все ст. – 50); «О болезни сильных – о барокко. О конце его» (152). Судя по черновым материалам В. Тренина (он вместе с Н. Харджиевым принимал участие в работе), в кн. должны были быть также ст. об А. Фадееве («Традиционный роман»), А. Грине («О законах появления нового»), М. Шолохове, А. Веселом и К Паустовском (о его «Судьбе Шарля Лонсевиля» см. у Шкл.: Исторический роман из общих представлений. – ЛГ. 1933. 17 ноября. № 53; Мольеровские парички. – ЛГ. 1933. 29 ноября. № 55). К этому замыслу, по-видимому, примыкают и ст. «Золотой теленок» и cтарый плутовской роман» (ЛГ. 1934. 6 мая. № 56) и «Сюжет в стихах» (в сб. «Поэтический сборник». М., 1934).
С. 448*. Премьера «Мертвых душ» (инсц. М. Булгакова, худож. руководитель К. Станиславский) состоялась 28 ноября 1932 г.
С. 449*. В цит. письме С. Эйзенштейну эта характеристика связывалась и с Б. Пастернаком: «У них есть стандарт на гения. По этому стандарту работает, к сожалению, Пастернак. Его «Охранная грамота» – защитный цвет».
С. 452*. Московский государственный еврейский театр.
…**. Вариант рассказа «Дорога» опубл. ранее под назв. «Вечер у императрицы» (Силуэты (Одесса). 1922. № 1).
С. 454*. Вторая редакция ст. заканчивалась: «Люди, связанные с искусством детали, с ослабленным сюжетом, они по таланту, по художественному качеству сейчас все еще наиболее сильные люди в искусстве Союза.
Но уже сейчас видны признаки ослабления художественного качества.
Становясь менее нужными, они становятся менее сильными, и тут не помогают непризнание нового и указания ошибок у тех, кто сейчас, хотя и без полной удачи, стремится к цельной композиции, не суживает свою тематику и не облегчает ее условности» (152).
СЮЖЕТ И ОБРАЗ. – ЛГ. 1932. 17 авг. № 37 (назв. в рукописи – «Роман, перестрахованный метафорами»).
Написано, по свидетельству Шкл., по просьбе самого В. Катаева (Советская литература на новом этапе. С. 168). Отмеченную во «Время, вперед!» «литературность» Шкл. критиковал и в разборе романа «Белеет парус одинокий» на диспуте о современной литературе 26.12.1938 в Ленинграде (см. его стенограмму в кн.: Каверин В. Вечерний день. М., 1982. С. 94–104), в ст. «О Марке Твене и о том, кто ему близок» (Детская литература. 1938. № 20; вариант – в кн. Шкл. «О старом и новом». С. 96–101, под назв. «О Валентине Катаеве»). С неменьшей остротой он писал о вторичности романа «За власть Советов» в личном письме автору: «Катаев очень хороший писатель. Большой трактор, а пашет маленьким плугом. <…> Ты прошел уже по выработанному штреку. И не пошел дальше. А там есть твоя удача» (415).
С. 456*. В рукописи характеристика романа была жестче: «Роман основан на чисто гоночном времени, без пересчета на качество. Весь роман состоит из аргументов за скорость. <…> Вопрос о качестве решен оптом в этой статье (в газ. «За индустриализацию». – А. Г.). Решен вне романа. <…> Время взято как скорость» (50).
ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ РОМАНЕ И О ЮРИИ ТЫНЯНОВЕ. – Звезда. 1933. № 4. С. 167–174.
В 10-х числах ноября 1932 г. Н. Харджиев писал Эйхенбауму о данной ст.: «В. Б. написал статью о Ю. Н. Статья интересная и не без комплиментов, но я думаю, что Ю. Н. с удовольствием еще раз обидится на В. Б. Кстати, у них был длинный разговор по телефону, но встреча пока не состоялась» (ЦГАЛИ, 1527. 1.625). Возможно, именно к этому времени – 1932–1933 гг. – относится свидетельство Ю. Оксмана о реакции Тынянова на отзывы Шкл. о своей прозе (см.: ТС I, с. 96). Позднее Шкл. высоко оценил роман «Пушкин» (Литературный критик. 1937. № 8 и в кн. Шкл. «Дневник». М., 1939); об этой ст. Тынянов писал Шкл.: «<…> для таких статей и пишутся романы. Статья (помимо меня) – прекрасна, и лежит у меня на столе, как записка о том, что мне нужно. <…> Твоя широта, твой глаз меня по-прежнему удивили» (725).
С. 462*. Далее в рукописи шло: «Чрезвычайно жалко, что сейчас не работает историк литературы Тынянов, потому что заменить его совершенно некем» (ГЛМ, 245).
С. 469*. Фильм «Поручик Киже» реж. А. Файнциммера вышел в 1934 г.
…**. Заимствованная из сб. «Русские сказки» В. Левшина.
С. 470*. Фильм не был поставлен.
ЮГО-ЗАПАД. – ЛГ. 1933. 5 янв. № 1 (назв в рукописи – «Южно-русская школа в борьбе за сюжетный стих и сюжетную прозу»).
Первая встреча Шкл. с писателями «юго-западной школы» произошла, очевидно, в конце 1923-го – начале 1924 г., когда он был близок к группе начинающих литераторов, объединившихся вокруг газ. «Гудок»; по свидетельству М. Слонимского, Шкл. в это время работал в издававшемся «Гудком» журн. «Дрезина» (письмо Л. Лунцу от 2.11.1923. – Новый журнал (Нью-Йорк). 1965. № 82. С. 181), а с февр. по май 1925 г. – заведовал редакцией «Красного журнала» того же издательства. О встречах со Шкл. в «Гудке» см. в воспоминаниях И. Овчинникова (Воспоминания о Юрии Олеше. М., 1975. С. 49), Л. Славина (в его кн. «Мой чувствительный друг». М., 1973. С. 119–120), К. Паустовского (Собр. соч. в 9 т. Т. 5. М., 1982. С. 411–412).
Ст. «Юго-Запад» появилась в разгар деятельности Оргкомитета ССП и в преддверии Первого съезда писателей (планировавшегося первоначально на май 1933 г.). Предпринятая Шкл. попытка выделить особую литературную школу была воспринята как посягательство на единство советской литературы, на сплочение которой вокруг партии направляло апрельское постановление ЦК ВКП (б). «Дискуссия» о ст. Шкл. «Юго-Запад», переросшая в широкую «дискуссию о формализме», явилась прямой проекцией на литературу тех новых политических установок, которые были сформулированы на январском 1933 г. Пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б), а также принятой тогда же резолюции о проведении партийной чистки. Очевидно, инициатором этой кампании и организатором развернувшейся «чистки» литературы и искусства был И. Гронский, стоявший тогда во главе Оргкомитета ССП. «Дискуссию» открыл в «Известиях» (редактировавшихся тогда Гронским) И. Макарьев, писавший о «Юго-Западе»: «Такое деление нашей литературы порочно и вредно. Писатели, которых назвал Шкловский (среди них много талантливых людей), неоднородны по своему творчеству. <…> Но как бы ни были отличны эти пути, все эти писатели со всей советской литературой идут в одном общем направлении, и направление это – вовсе не там, где указывает Шкловский» (О «западниках» и «почвенниках». – Известия. 1933. 8 февр. № 38). Макарьева поддержали на II Пленуме Оргкомитета ССП В. Вишневский (13 февр. – см.: Советский театр. 1933. № 2–3. С. 17–18) и Ю. Либединский (14 февр.); последний охарактеризовал, в частности, ст. Шкл. как «смехотворно-гнилостное и классово враждебное разделение советской литературы»: «Мы прозевали, и пришел Шкловский, сделал свое дело буржуазного идеолога» (ИМЛИ, 41.1.35). 14 февр. на Пленуме выступил Шкл. и отвел обвинения в разделении советской литературы на «почвенников» и «западников»: «Прежде всего в моей статье «Юго-Запад» не было слова «почвенники» – слово «почвенники» наросло впоследствии. Я понимаю, как смонтировалось впечатление о моей статье. Я выступил со статьей «Юго-Запад», я не выступил, но собирался выступить, и говорил, но не напечатал, против Леонова, и получилось такое разделение, что человек, очевидно, против одной группы в литературе и за другую группу. <…> Что я думал написать в своей статье? Я думал указать, что южно-русская школа исторически существовала. Насколько я знаю, она существовала как общество. <…> Какое-то подспудное деление, возможность такого деления – <…> есть» (там же). Критика ст. была продолжена в выступлениях В. Киршона (14 февр. – см. его кн. «Статьи и речи о драматургии, театре и кино…» М., 1962. С. 58) и С. Динамова (16 февр.). Наиболее резким было выступление И. Гронского, в котором характеристика ст. соотносилась с фактами политической биографии Шкл. и прямо связывалась с активизацией «правых элементов в литературе»[159]. «В этой статье В. Шкловский, – утверждал И. Гронский, – призывает устремить «взоры на Запад», рекомендует писателям, повернувшим в сторону советской власти, поставившим свое искусство на службу рабочему классу, не осуждать своего прошлого, не осуждать своих ошибок, а, наоборот, гордиться этим своим прошлым, гордиться своими этими ошибками. Я не знаю, может ли писатель гордиться борьбой против своего народа, против рабочих и крестьян? Я не знаю, может ли писатель гордиться своими жалкими попытками задержать развитие общества? Я не знаю, может ли писатель гордиться тем, что он служил враждебным прогрессу силам? <…> Выступление Шкловского является выступлением классового врага в литературе» (впервые – ЛГ. 1933. 28 февр. № 10. Цит. по: Новый мир. 1933. № 2. С. 248–249). Не позднее 25 февр. – очевидно, сразу после выступления И. Гронского – Шкл. направил письмо в ЛГ, в котором писал о своей ст. как «вредной» и «неправильной»: «<…> потому что она тянет людей к старым ошибкам, которые для большинства из них уже история <…> Неправильно, конечно, и противопоставление на биографической основе группы одних писателей другим. <…> Я просмотрел, как составлялась у меня та статья постепенно, и мне кажется, что это звучание ее вышло у меня невольно, тем не менее это не изменяет степени моей вины и степени вредности статьи, которую я хочу уменьшить этим своим заявлением» (ИМЛИ, 41.1.1340). Однако это «Письмо» – в новой редакции, отличающейся более резкими автооценками, – появилось в ЛГ только через два с лишним месяца (29 апр.). За это время в ЛГ были напечатаны ст. Г. Корабельникова («Луну делают в Гамбурге» – 17 февр.), передовица «Усилить борьбу с формализмом» (11 апр.) с критикой Шкл., а также работы И. Анисимова («О наследстве и новаторстве» – 11–23 марта) и Е. Усиевич («Поставить с головы на ноги» – 23 апр.). В этих и многих других ст. «формализм» Шкл. резко противопоставлялся концепции «социалистического реализма», активно внедрявшейся в 1932–1933 гг. сверху (см., напр., ст. В. Кирпотина «О социалистическом реализме» с характеристикой «формализма» как «вовсе не безвинного в политическом смысле» течения – Правда. 1933. 7 мая. № 124).
После публикации «Письма в редакцию» (и, по-видимому, не без инициативы М. Горького – см. его письмо Е. Добину от 25.4.1933 г. – Архив А. М. Горького. Т. X. Кн. 2. С. 316) дискуссия о «Юго-Западе» перешла в широкую «дискуссию о формализме», продолжавшуюся до конца года. В ходе ее критике были подвергнуты теоретико-литературные взгляды Шкл., его художественная проза, работа в кино (см., напр.: Виноградов И. Формализм и творчество. – Год XVI. Альманах II. М., 1933; Прозоров А. Формализм и литературная современность. – Книга и пролетарская революция. 1933. № 8; Скурихин М. Против методологии формалистской критики. – Знамя. 1933. № 10; Юков К. Сорвем маски формализма. – Советское кино. 1933. № 7; Муравьев В. Непреодоленный формализм. – Наступление. 1933. № 10, и т. п.). Попытка ответственного секретаря Саратовского Оргкомитета В. Гольцберга выступить в защиту Шкл. была расценена как еще одна «реакционная вылазка в защиту формализма» (ЛГ. 1933. 5 мая. № 21).
«Дискуссия о формализме» прокатилась и по театральной, художественной, музыкальной критике, обозначив новый рубеж в истории советского искусства, драматически сказавшись и в творческой судьбе Шкл.[160], и многих других писателей и деятелей искусства, подвергшихся критике и др.
С. 470*. Далее в рукописи: «Мне кажется, что это во многом украинская школа, осуществленная на русском языке. Это, так сказать, самоперевод» (89).
С. 474*. Псевд. художницы А. Ремизовой, автора многочисленных стилизаций под французскую живопись XVIII в. в журн. «Сатирикон» и др.
ПУТЬ К СЕТКЕ. – Литературный критик. 1933. № 5. С. 113–117. В ст. вошла опубл. ранее в составе «Конца барокко» гл. «Осип Мандельштам».
Отзывы Шкл. о прозе Мандельштама относятся к последнему этапу почти 25-летних личных и творческих отношений, отразившихся в их прозе и эпистолярном наследии (см.: с. 172–173, 428; Мандельштам О. Слово и культура. М., 1987. С. 185–186; Памир. 1986. № 10. С. 163–166). Сопоставительный анализ взглядов поэта и концепций формалистов см.: Тоддес Е. Мандельштам и опоязовская филология. – ТС II, с. 78–102. 4 июля 1932 г. Шкл. знакомится с «Путешествием в Армению» Мандельштама, о чем на следующий день сообщает жене: «Был вчера у Асеева. Мандельштам читал свою прозу. Она очень хороша, но в ней вещи объясняются другими вещами, еще более нарядными. Живое солнце меркнет от лучей нарисованного. Мир после картин импрессионистов как будто в веревочной сетке. Я говорил и думал очень хорошо» (457). Первый отзыв Шкл. о «Путешествии…» (в ЛГ) появился до публикации произведения Мандельштама, второй – после того, как оно, опубл. в «Звезде» (1933. JN» 5), было подвергнуто (как и рассказы Шкл. в том же номере) резкой критике (Оружейников Н. На полях журналов. – ЛГ. 1933. 17 июня. № 28; Розенталь С. Тени старого Петербурга. – Правда. 1933. 30 авг. № 239). С интересом отнесся Шкл. в 1932 г. и к новым стихам Мандельштама; его выступление на закрытом вечере поэта в ЛГ 10.11.1932 известно в изложении Н. Харджиева: «Он (Мандельштам. – А. Г.) прочел все свои стихи (последн. двух лет) – в хронологическом порядке! Это были такие страшные заклинания, что многие испугались. <…> Некоторое мужество проявил только В. Б.: «Появился новый поэт О. Э. Мандельштам!» (ЦГАЛИ, 1527.1.625; в ЭОЛ, с. 532, отзыв Шкл. опущен). Дальнейшие личные контакты Мандельштама и Шкл., не прекратившиеся и после первого ареста и ссылки поэта, запечатлены в известных воспоминаниях Н. Мандельштам, Н. Штемпель. См. полемику с воспоминаниями вдовы поэта: Sheldon R. Shklovsky and Mandelstam. – Russian and Slavic literature. Cambridge (Mass.). 1976. P. 237–249. Последняя зафиксированная Шкл. встреча с Мандельштамом состоялась в июле 1937 г.; о ней Шкл. сообщал Тынянову: «Четыре дня был у меня Мандельштам с новыми стихами. Его дела не то налаживаются, не то разлаживаются. <…> Если бы я был здоровее, я бы поддержал его» (441). Очевидно, ко времени встреч 1934–1937 гг. и относится сохранившийся в АШ набросок Мандельштама о Шкл. – последняя реплика поэта в их многолетнем споре: «Его голова напоминает мудрый череп младенца и философа. Это смеющийся и мыслящий тр(о)ст(ник). Я представляю себе Шкловского диктующего на Театральной площади. Толпа окружает и слушает его как фонтан. Мысль бьет изо рта, из ноздрей, из ушей, прядает равнодушным и постоянным током, ежеминутно обновляющимся и равным себе. Все переменится, на площади вырастут новые здания, но струя будет все так же прядать – изо рта, из ноздрей, из ушей. <…> Фонтан для V-го века по Р. X. был тем же, что кинематограф для нас. Заказ тот же самый. Шкловский поставлен на площади для развлечения современников, но все же его улыбка исполнена брызжущей и циничной уверенностью, что он нас переживет. Ему нужна оправа из легкого пористого туфа. Он любит, чтобы ему мешали, не понимали его и спешили по своим делам. Улыбка Шкловского говорит: все пройдет, но я не иссякну, потому что мысль проточная вода» (в сокр. приведено: Мандельштам О. Ук. соч. С. 301).
МИР БЕЗ ГЛУБИНЫ. Впервые – Литературный критик. 1933. № 5. С. 118–121. Вариант – Литературный Ленинград. 1933. 20 ноября. № 15. Печ. по журн.
В текст ст. вошли отр. из опубл. ранее ст. «Факт быта и факт литературный» (Вечерняя Москва. 1929. 14 дек. № 288) и «Конец барокко». Назв. ст., очевидно, отсылает к строкам из несохранившейся трагедии В. Кюхельбекера «Вечный жид»: «Вы на воде, на прозе взрощены: / Для вас поэзия и мир без глубины…» (взяты эпиграфом к ст. Кюхельбекера «Поэзия и проза»; с этими материалами Шкл. мог быть знаком через Ю. Тынянова).
С. 480*. Далее в «Вечерней Москве»: «Здесь нет сюжета. Он никак не разрешен. Вещь никак не построена. Ее хватает только на параллелизм. Материал размещен неправильно».
С. 482*. Отзыв относится к опубл. в 1929 1932 гг. рассказам Бабеля «В подвале» и «Пробуждение», Олеши – «Цепь», «Я смотрю в прошлое» и «Человеческий материал», к мемуарной кн. А. Белого «На рубеже двух столетий» (1930). Ср. в одном из выступлений Шкл. того же времени: Литературный Ленинград. 1933. 5 авг. № 25.
С. 483*. В «Вечерней Москве» «Зависть» сопоставлялась со «Старым и новым» («Генеральная линия») Эйзенштейна, и разбор заканчивался: «Вещь Олеши хороша, но она никуда не ведет. Это какой-то отрезок рельсовых путей. Все концы путей ведут в тупики.
Инерционное искусство обладает способностью искажать факт. В наше время, время создания новых фактов, нельзя идти на риск сохранения старых форм».
Содержание
А. П. Чудаков. Два первых десятилетия. Предисловие 3
Вступление*....... 33
ВОСКРЕШЕНИЕ СЛОВА (1914-1917)
Воскрешение слова .... 36
Вышла книга Маяковского «Облако в штанах» .... 42
О поэзии и заумном языке .... 45
Искусство как прием .... 58
ХОД КОНЯ (1919-1923)
Ход коня .... 74
Сверток .... 75
ОБ ИСКУССТВЕ И РЕВОЛЮЦИИ
«Улля, улля», марсиане!» .... 78
Самоваром по гвоздям .... 80
Крыжовенное варенье .... 81
Штандарт скачет .... 82
Соглашатели .... 84
Драма и массовые представления .... 85
«Папа, это – будильник!..» .... 86
Коллективное творчество .... 88
В свою защиту .... 89
О психологической рампе .... 90
О громком голосе .... 91
ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО