Серв-батальон Ливадный Андрей

Тяжелую единицу нужно нейтрализовать, поставить крейсер Колоний в условия, когда применение аннигиляционной установки станет невозможно.

План адмирала Купанова строился на знании особенностей вооружения крейсеров противника. Нужно создать на поверхности планеты такой очаг угрозы, который командование силами планетарной обороны не сможет проигнорировать, довести ситуации до той степени угрозы, когда ковровые бомбардировки с низких орбит станут единственным шансом остановить распространение наземного вторжения.

Как только крейсер противника выйдет к планете, между ним и внезапно появившимся флотом Альянса окажутся многочисленные малые корабли и станции противокосмической обороны, базирующиеся на высоких орбитах.

В таких условиях применение установки «Свет» станет невозможным, а крейсер – уязвим для атаки армады штурмовиков и истребителей.

Первое в истории войны боевое применение комплекса фантом-генераторов класса «Мираж» готовилось тщательно и основывалось на многих научных открытиях.

Новый комплекс «Мираж» работал на принципе имитации сигнатур. Еще в период Великого Исхода для разведки планет создавалось множество разнообразных приборов и датчиков, способных выяснить структуру объектов, не приближаясь к ним вплотную для снятия проб. Позже подобные разработки получили развитие в создании боевых сканирующих комплексов класса «Аметист», работающих не только с физической структурой объектов, но и с излучаемой энергией. Нетрудно понять, что любой космический корабль или машина наземного базирования, равно как и структуры скрытых под землей объектов, потребляют энергию, вырабатывают избыточное тепло, различные устройства, особенно силовые установки, кибернетические и энергетические цепи, в процессе функционирования неизбежно выдают так называемое «паразитическое излучение», которое не всегда удается надежно экранировать.

БСК «Аметист» в различных модификациях состоящий на вооружении у обеих противоборствующих сторон, работал в первую очередь с картами распределения энергий (так называемыми «сигнатурами»), уникальными для каждого искусственно созданного объекта, а уже во вторую очередь – с его визуальным изображением.

Разведка Альянса установила, что в систему Анкор периодически прибывают конвои транспортных кораблей, доставляющих на поверхность планеты образцы трофейных серв-машин.

Фантом-генераторы «Нибелунгов», предназначенных для дерзкого прорыва планетарной обороны, настраивались таким образом, чтобы детально имитировать сигнатуры транспортных кораблей.

Операция осуществлялась в два этапа. Сначала конвой настоящих транспортов подвергся атаке десантно-штурмовых модулей непосредственно в пространстве гиперсферы, что само по себе являлось неслыханным для тех времен маневром, затем вместо транспортов из аномалии космоса в пределах системы Анкор осуществили «обратный переход» семь «Нибелунгов», движущихся под прикрытием системы «Мираж».

Десантно-штурмовой модуль группы капитана Тавгалова двигался в середине построения, отключив все энергопотребляющие системы, для него в качестве маскировки избрали генерацию сигнатуры крупногабаритного транспортного контейнера.

Задача существенно облегчалась тем, что конвои доставляли на поверхность планет технику Альянса, и сигнатуры серв-машин тринадцатого батальона, не демаскировали ложный «конвой», напротив, их наличие на борту «транспортов» полностью укладывалась в спецификацию ожидаемого груза.

Бледная, призрачная вспышка обратного перехода исторгла в метрику трехмерного космоса сигнатуры и оптические фантомы семи транспортов, между которыми в буксировочных захватах двигался крупнотоннажный контейнер.

Разведгруппа, побывавшая на Анкоре, установила, что инфраструктура обороны основана на автоматических узловых станциях, на самой планете среди множества испытательных полигонов, кибернетических лабораторий, заводов, и профильных производств, людей насчитывались единицы, – Свободные Колонии, истощенные борьбой на многих пространственных фронтах, переходили к практике тотальной автоматизации, перенимая опыт Альянса в области организации не требующих постоянного внимания человека опорных пунктов.

Новый подход к формированию планетарных баз был полностью оправдан: основные производства располагались за десятки световых лет, на планетах Центральных Миров, а отсюда ежедневно поступали массивы бесценной информации, в ответ через каналы гиперсферных частот приходили технические задания для дальнейших исследований.

Охрану всех наземных объектов и бункерных зон осуществляли машины, проходящие ходовые испытания. Руководство союза Свободных Колоний понимало, что война переходит в новую, еще боле ожесточенную фазу противостояния и без участия автоматических серв-соединений победа невозможна.

Здесь на Анкоре зеркально повторялась история Дабога – как в свое время Земной Альянс, потерпев сокрушительное поражение, начал срочную разработку принципиального новых типов планетарной техники, взяв за основу концепцию шагающих аграрных исполинов непокоренной планеты, так теперь Свободные Колонии изучали трофейные образцы серв-машин, создавая собственную технику, внедряя в схемы знаменитых «Беркутов» и «Ястребов» системы автоматического управления, – пилотов катастрофически не хватало, управление посредством сенсорных костюмов стремительно устаревало, уступая по эффективности прямым мысленным командам, поступающим кибернетической системе на уровне мнемонической связи между человеком и машиной.

В сложившихся условиях создание новых образцов техники стало вопросом выживания. По плану тотальной модернизации флота, Колонии не отвергали руководящей роли человека, – предполагалось создать автоматические соединения, в состав которых входила бы главенствующая машина, управляемая живым пилотом.

Пока же на полигонах Анкора проходила обкатку техника, созданная на основе трофейных образцов, с интегрированными модулями «ALONE» и более продвинутой системой «Клименс-12», адаптированными для исполнения функций «ограниченной свободы», когда киберсистема исполняет лишь те действия, что переданы в качестве директив с машины ведущего.

Колонии по-прежнему отвергали полную автоматизацию пространства боя, стараясь всеми доступными способами удержать кибернетического джина в бутылке.

«Нибелунги» под прикрытием «Миражей» начали сближение с планетой.

Машины тринадцатого серв-батальона застыли в боксах, проявляя минимум энергоактивности.

Неизвестность, томительное ожидание боя давило на пилотов, но все переговоры были строго запрещены, и каждый переживал часы утомительного маневрирования, неизбежного при сближении с планетой, в глухом одиночестве собственных мыслей.

Тяжелое испытание, для психики, учитывая, что впереди ждет бой, равных которому еще не знала история наземных операций.

Кибернетические системы вышедших из гиперсферы «Нибелунгов» практически сразу начали сложный опознавательный диалог с контрольными устройствами противокосмической обороны планеты.

У человека, попавшего в пространство враждебного окружения, знающего, что основные силы флота сейчас только начинают подготовку к прыжку, вполне могли сдать нервы, но машины были равнодушны к собственной судьбе, они не испытывали ни нервозности, ни страха, оперируя данными, полученными из бортовых компьютеров перехваченных транспортов, и полностью полагаясь на защиту фантом-генераторов.

С другой стороны процедуру проверки так же осуществляли машины.

Человеку свойственно сомневаться: например, дурное настроение оператора или дежурного офицера может стать провокатором какого-либо коварного вопроса, но машины лишены недостатков, а значит, теряют и преимущества, присущие человеческому мышлению.

Им достаточно точного совпадения наблюдаемых сигнатур с заранее известными картами распределения энергий, правильных кодов доступа, разрешающих вход в пространство системы, и числящихся в реестре магнитных маркеров.

Скупой диалог машин завершился выделением безопасного коридора сближения с планетой, и «конвой транспортных кораблей» продолжил беспрепятственно двигаться к Анкору.

После полутора часов маневрирования лже-транспорты вышли сначала на промежуточную парковочную орбиту, а затем начали снижение, осуществляя вход в плотные слои атмосферы в строгом соответствии с предоставленным посадочным коридором.

До поверхности планеты оставалось менее пяти километров, когда крупнотоннажный «контейнер», буксируемый в магнитных захватах среднего «транспорта», внезапно отделился от построения снижающихся кораблей, и начал резко проваливаться вниз, объятый огнем включившихся двигателей планетарной тяги.

Кибернетические системы, зафиксировав нештатную ситуацию, тут же послали запрос, еще не поднимая тревоги, за что и поплатились: семь «транспортов», сбросив вуаль фантом-генераторов, внезапно обрели истинные очертания грозных штурмовых носителей и произвели синхронный залп из всех ракетных установок верхней и нижней полусфер.

Казалось, небо над центральной базой РТВ Анкора, превратилось в жерло извергающегося вулкана – тяжелые реактивные снаряды, вырвавшись из десятков пусковых стволов, рванулись к низким орбитам, поражая станции контроля, осуществляющие постоянный мониторинг территорий, где дислоцировались базы робототехнических вооружений, превращая в град метеорных осколков спутники навигации и связи, – атака штурмовых носителей оказалась столь неожиданной, что некоторые боевые части ракет, проскочив зону низких орбит, сумели поразить два фрегата из состава прикрывавшей планету эскадры Флота Колоний.

На командных частотах воцарился хаос. Не отвечали сбитые ретрансляторы связи, неожиданная атака вывела из строя станции глобального контроля, две из них, не выдержав попаданий, начали распадаться на отдельные фрагменты, третья, сохранив целостность, утратила параметры орбиты, грозя через несколько минут войти в плотные слои атмосферы.

Залп, произведенный с нижней полусферы штурмовых носителей, поражал наземные цели, – сотни тонн земли, перемешанной с обломками конструкций защитного периметра, уничтоженными охранными сервомеханизмами, поднялись в небеса грибовидными облаками разрывов; «Нибелунги» тут же изменили курс, входя в зону рискованной навигации, – они двигались среди титанических выбросов, мгновенно исчезнув с экранов уцелевших после залпа следящих устройств и, синхронно с произведенным маневром, начали отстрел посадочных модулей серв-батальона.

Через десять секунд, когда все контейнеры благополучно отстыковались и вслед за десантным модулем начали снижение непосредственно на территорию базы РТВ, «Нибелунги», продолжая атакующий бросок, снизились до высоты в один километр, выдвигая из-под обшивки установки генераторов короткоживущей плазмы.

Вступительные аккорды боя, оставившие брешь в планетарной обороне, и уничтожившие большую часть устройств охранного периметра базы РТВ, на самом деле являлись лишь прелюдией к назревающей схватке.

Десантно-штурмовой модуль резко шел к перепаханной титаническими разрывами земле.

Контуры построек выглядели размытыми, смазанными, после ракетного удара «Нибелунгов» в воздух взметнулись тонны земли, пыли, а вслед тяжелым реактивным снарядам полыхнули залпы плазмогенераторов, превращая пылевые выбросы во всепоглощающий огненный смерч.

Внизу сейчас горела земля, размягчался стеклобетон, выходили из строя реактивировавшиеся после первого удара аварийные системы.

Контур базы РТВ все еще сохранял общую структуру построек, но опыт капитана подсказывал – наземные сооружения, как и часть первого уровня бункерной зоны уже не более чем руины…

– Всем приготовиться. – Тавгалов мог бы и не произносить стандартную фразу, бойцы вот уже несколько часов готовы к любому обороту событий, и момента высадки ждут, как спасения.

Право человека выбирать худшее из возможных зол. В космосе они оставались бессильны, запечатанные как сельди в банке, пойди что-то не по плану – их бы уничтожили без всякого шанса на сопротивление, теперь же бойцы группы получили возможность бороться – каждый за собственную жизнь и вместе – за успех операции в целом.

Истошно взвизгнули предупреждающие сигналы, модуль ощутимо тряхнуло – касание!

Открывающий зев рампы тут же показал фрагмент объятой пламенем конструкции, кусочек клочковатого, клубящегося неба, в тишину десантного отсека ворвался звонкий лай автоматического башенного орудия, посылающего длинные очереди в дымный сумрак.

Земля содрогалась, но уже не от взрывов – поблизости совершали посадку отделяемые модули с серв-машинами тринадцатого батальона.

– Парами – вперед!

Выскочив в дымный сумрак, капитан Тавгалов мгновенно сориентировался по показаниям БСК[17], встроенного в боевой шлем тяжелого бронескафандра. Ритмичная, энергичная работа сервоусилителей мускулатуры, казалось, действительно придает сил, сам факт удачного прорыва на поверхность плотно «запечатанной» планеты граничил с чудом, но капитан знал, – чудес на свете не бывает и если они происходят, то только в рамках передовых технологий

– Наблюдаю вход в бункерную зону. – Голос Тавгалова все же отдавал хрипотцой предельного напряжения жизненных сил. – Наримов, Скобин, – обеспечить проникновение, остальным рассредоточиться, позиции по выбору, занять оборону.

Вовремя.

Орудие десантного модуля не смолкало ни на минуту, сканеры гнали на проекционное забрало шлема БСК информацию о приближающемся противнике, – не смотря на ошеломляющий фактор внезапности лимита времени у них фактически не оставалось, – со всех сторон, словно материализуясь из дымного сумрака, место высадки десантной группы окружали, сжимая кольцо, зловещие маркеры – машины, уцелевшие под обстрелом и развернувшиеся на атаку «ближайшей цели», идентифицировались достаточно пестро – от БМП[18] до четырех «Беркутов»[19], к которым спустя пару секунд целевой монитор добавил десяток пехотных дройдов и даже двух трофейных «Фалангеров».

Будет нам сейчас высадка… – промелькнула злая мысль.

– Внимание шесть серв-машин в радиусе сканирования, группа Норлока – ваш выход.

Лейтенант Норлок возглавлял отделение, вооруженное тяжелыми переносными ракетными комплексами, новым, опробованным только на полигонах средством борьбы с многотонными сервомеханизмами.

Где же наши? Что ж так медленно разворачивается серв-соединение?

Секунды утекали в вечность. Тавгалов не строил иллюзий, он знал, что прорыв будет жестоким, но без поддержки серв-батальона им не продержатся и тех минут, что требовались подрывникам для расчистки прохода в недра бункерной зоны.

Дым свивало тугими смерчами, – и то благо, – блокируется работа лазерных установок противника, да и покрытие бронескафандров пока спасает, но стоит серв-машинам пройти еще с пол километра – не укроет ни один «хамелеон».

Укрытия, за которыми рассредоточились бойцы, не спасут от залпов серв-машин.

Где же наши? – Билась в рассудке мысль.

Сумрак начинающегося техногенного ада внезапно озарили бледно-голубые вспышки плазменных разрядов, в воздухе полыхнуло радужное сияние, похожее на полярное, – это по целям снова отработали батареи «Нибелунгов», сигнатуры серв-машин противника, попав под уничтожающий плазменный удар, начали таять, подкрашиваясь в серые тона, что ясно свидетельствовала о разрушении их бронепокрытия.

Лейтенант Норлок к моменту плазменного удара вместе с двумя бойцами уже занял позицию в полуразрушенной наземной постройке.

Одну стену вынесло взрывом, сразу за проломом начинался крутой скат исполинской воронки, частично поглотившей некоторые помещения первого уровня бункерной зоны, – плиты перекрытия, взломанные ракетным ударом, раскололись и торчали под разными углами.

Внизу тлело зарево пожара, воронку и окрестности застилал едкий дым, бойцы, не обращая внимания на взрывы, продолжающие сотрясать окрестности, метнулись к выбитым оконным проемам, устанавливая на пусковой платформе боевую часть комплекса «Прометей».

Удар плазмы, о котором предупредил сигнализатор боевого процессора, превратил поднятую в воздух смесь земли и пыли в огненный ураган, горело все: между руинами зданий пронесся огненный вал, контуры серв-машин на целевых мониторах подернулись серым, огонь им, конечно, был нипочем, но часть плазмогенераторов штурмовых носителей работали не по площади, а точно по целям.

– Серв-машины спеклись. – Норлок метнулся к установке залпового огня, по ходу отметив, как опасно начало проседать размягченное адской температурой плазмы стеклобетонное перекрытие здания.

На целевом мониторе остались лишь три БПМ, рвущиеся по перепаханной воронками улице к зоне высадки серв-батальона.

Несколькими касаниями сенсоров он запустил программу автоматического огня, одновременно отдавая приказ:

– Всем из здания! Ищем укрытия снаружи, – перекрытие не выдержит работы «Прометея»!

На улице огромными хлопьями сажи кружил черный снегопад.

Норлок метнулся к ближайшему зданию с уцелевшей коробкой стен, но едва он успел заскочить за угол, как целевой монитор проекционного забрала выбросил сразу пять сигнатур: неопознанные механизмы, схемы которых не оказалось в базах данных, промелькнули и исчезли, но они успели зафиксировать подготовленную ловушку и передать по локальной сети данные кибернетическим системам БПМ.

Поперек улицы мгновенно встала стена разрывов, снаряды, выпущенные из башенных орудий боевых планетарных машин, снесли угол здания, где был установлен «Прометей», затем разрывы наискось пересекли улицу, превратив в дымящийся щебень часть строения, за которым только что скрылся Норлок.

Лейтенанта ударило в спину, на фоне всплеска ослепительного пламени пришла острая, пронзившая все тело боль, Норлок упал, машинально попытался вскочить, но сервомускулатура скафандра не подчинялась усилиям внезапно ослабевших мышц.

Он не успел.

Тускнеющий взгляд лейтенанта видел, как три машины противника выползли на образованную обломками строений возвышенность, вновь ударили их орудия, чей-то предсмертный вскрик угасающим эхом рванулся в коммуникаторе и вдруг, вопреки тягостным предсмертным предчувствиям из оплывшего, нелепо покосившегося здания ударил «Прометей».

Реактивные снаряды уходили по траектории прямой наводки, прожигая броню планетарных танков, еще секунда и мощные внутренние взрывы выметнули в небеса башни двух крайних БПМ, третья, расположенная по центру позиции, получив два попадания, просто превратилась в факел.

Сознание начало окончательно меркнуть.

Норлок лишь успел удивиться, что смерть не так страшна, как он думал.

Просто бьющие в десятке метров от него фонтаны расплавленного металла и яростного гудящего пламени вдруг начали отдаляться, превращаясь в дрожащие огоньки свечей, трепетно сияющие на фоне вселенской черноты…

Тавгалов воспринял смерть лейтенанта Норлока тяжело. Высадки без потерь он не ждал, но…

Свинцовые мысли нарушил долгожданный доклад Шмелева:

– Батальон высадился. Потерь нет, сообщи координаты для прикрытия, капитан.

– Поздно майор. Мы уже справились. Зона высадки чиста.

– Потери?

– Да. Группа огневого прикрытия в полном составе. У меня осталось четверо бойцов.

– Господин адмирал, разведка докладывает: группа Тавгалова высадилась.

– Отлично. Что серв-батальон?

– Данные неполные, но в районе высадки идет бой с применением тяжелых вооружений.

– Как реагируют корабли противника?

– Пока остаются на прежних позициях. Прикрывают планету от вероятного удара из космоса.

– Ждем. Ждем в готовности к гиперпрыжку. Докладывайте мне любые изменения обстановки.

Рассеивание по площади при снижении посадочных модулей с серв-машинами не превышало двух километров. Такое расстояние минимально необходимо, чтобы планетарные двигатели отделяемых отсеков не влияли друг на друга при посадке.

Плазма, рвущаяся к земле, работала, как тяжелое вооружение, – посадка серв-батальона, включавшего в свой состав тридцать пять машин, походила на апокалипсис: планетарные двигатели сдували, испаряли тонкий маскирующий слой почвы, прожигали перекрытия из армированного стеклобетона, температура на верхних ярусах бункерной зоны противника стремительно росла, мутные гейзеры дыма и перегретого воздуха били из отверстий вентиляционных шахт, добавляя хаоса в смертельный танец разрывов от непрекращающихся ракетных ударов, которыми штурмовые носители поражали все цели, обнаруженные в радиусе тридцати километров от зоны высадки.

Благодаря новейшим техническим средствам маскировки и точно рассчитанной операции случилось самое страшное, что только может пригрезиться командиру, ответственному за планетарную оборону, – штурмовые носители без единого выстрела прошли зону низких орбит и, оказавшись над поверхностью планеты, обрушили всю свою огневую мощь на инфраструктуру наземных объектов.

Зону высадки и прилегающие территории окутало густое черное облако, – сажа витала в воздухе, выбросы от множества разрывов смешивались между собой, клубились, подсвечивались снизу все новыми и новыми вспышками попаданий, облако росло ввысь и вширь, накрывая площадь около сотни квадратных километров; в таких условиях ни одна орбитальная кибернетическая система не в состоянии точно определить количественный состав противника и процент собственных потерь в системе наземной обороны.

«Нибелунги» перешли в режим формирования плазмы, чтобы не сжигать драгоценное планетарное топливо, и, израсходовав оперативный боекомплект всех установок нижней полусферы, внезапно, не осуществляя посадки, начали подниматься вверх, к границе клубящегося, грибовидного облака.

Никто не сумел предугадать их маневра. Обычно штурмовые носители осуществляли посадку недалеко от позиций серв-машин, обеспечивая им дополнительное огневое прикрытие, перезарядку и мелкий текущий ремонт, но на этот раз все происходило иначе, как будто здесь сжигались прежние учебники по тактике планетарных боев.

Поднявшись на высоту одиннадцати километров, штурмовые носители, пользуясь хаосом, царящим в зоне низких орбит, вновь включили фантом-генераторы, организовав незамысловатую, но крайне эффективную ловушку. Командир соединения полковник Горелов четко просчитал действия противника – учитывая порванную сеть наземной обороны, где сейчас высадившимся серв-машинами противостояли лишь разрозненные огневые точки, перешедшие в автономный режим, единственным способом перехватить инициативу, сорвать атаку серв-машин и покончить с ними, оставался массированный удар аэрокосмических истребителей.

«Нибелунги» включили режим геостационарного маневрирования, находясь на размытой границе облака, кибернетические системы определили взаимное расположение космических кораблей противника, рассчитав зоны вхождения аэрокосмических истребителей в плотные слои атмосферы.

Они появились внезапно – десять скоплений стремительно растущих точек, «Нибелунги» парили ниже и почти тот час же все установки верхних полусфер штурмовых носителей озарились вспышками залпового огня.

Часть истребителей разлетелась на фрагменты, прямые попадания ракет с убийственно-короткой дистанции не оставляли времени для маневра уклонения, брызги сгорающих в атмосфере осколков поражали соседние машины, все происходило в течение десяти-пятнадцати секунд и завершилось массированным залпом плазмогенераторов, после которого штурмовые носители вновь круто ушли к земле, перезаряжая орудийные и ракетные комплексы.

На боевом мостике крейсера «Элиот» царил полнейший хаос.

Командир флагманского корабля защищавшей планету эскадры адмирал Ипатов переживал худшие минуты в своей жизни.

Бесноватые штурмовые носители Альянса, обманом просочившиеся через заслоны противокосмической обороны, теперь спокойно, уверенно, расчетливо подавляли всякое сопротивление, используя полученное тактическое преимущество.

Сергей Владимирович хотел бы, но не мог отказать своему противнику в высшей степени профессионализма, однако такое мысленное признание ничуть не меняло сложнейшей оперативной обстановки.

За четверть часа уничтожена сеть наземной обороны главной базы РТВ планеты, потеряно сорок три аэрокосмических истребителя, разорвана единая структура противокосмических комплексов, базирующихся на низких орбитах, – чудовищный удар, конечно, но фактор внезапности, позволивший противнику учинить настоящий разгром, уже отыграл свое.

Не смотря на помехи для работы сканирующих устройств, специалистам эскадры, защищающей Анкор, все же удалось определить численный и качественный состав противника.

Семь «Нибелунгов» высадили на поверхность серв-батальон, насчитывающий (в различных вариантах комплектации) от тридцати до тридцати пяти машин. Плюс десантный модуль.

На что они рассчитывают?

Захват планеты? Исключено. Слишком мало сил. Сейчас уляжется хаос в информационных сетях, и что тогда спасет десант от полного, немедленного уничтожения?

– Долматов!

Рядом с адмиралом выросла фигура начальника аналитического отдела эскадры.

– Что они замышляют? Мне необходимо понять логику действий серв-батальона!

– На центральной базе РТВ сосредоточены для испытаний девяносто восемь трофейных серв-машин. Из них сорок два «Фалангера».

– Не понимаю. Ну, хорошо, там есть серв-машины. Что дальше? Где пилоты, боекомплекты? – Сергей Владимирович еще не оправился от болезненного морального удара, реагируя на доклад с разраженным недоверием. – Ну не молчи, полковник, говори как есть. Где они возьмут пилотов?

– Все там… – Упавшим голосом произнес Долматов.

– То есть? – Лицо адмирала исказила гримаса ужаса.

– Руководство баз РТВ и исследовательского отдела уведомило нас накануне вечером, что планируются масштабные учения, с испытанием новых образцов нашей техники, разработанной специально для борьбы с серв-машинами.

Удар. Еще один сокрушительный информационный удар. Как же так?! Выходит, противник знал о готовящихся испытаниях, а я нет?!

– Ладно… Ладно… – Ипатов сумел усилием воли взять себя в руки. – Все понятно. Настоящие боевые учения. Там есть боекомплекты, машины, в принципе готовы выступить на стороне прорвавшегося противника. Но кто ими станет управлять?

– Пилоты, господин адмирал. Вражеские пилоты…