Принцесса Диана. Жизнь, рассказанная ею самой Диана Принцесса
Дети? Камилла важней! Нет, если бы ему пришлось открыто выбирать между мальчиками и любовницей, тогда он выбрал бы сыновей, но Чарльз достаточно умен, чтобы избегать таких ситуаций, он выбирал только между мной и ею, и всегда в ее пользу.
Мне бы понять это раньше… Боюсь, что в глубине души я понимала, но надеялась, что все переменится после свадьбы. Ведь я берегла для Чарльза самое важное – саму себя, я была неприкосновенна для других в те времена, когда отсутствие секса у незамужней девушки казалось чем-то ненормальным. Но мне не хотелось растрачивать себя, давным-давно, еще со времени охоты в Элторпе влюбившись в Чарльза, я не мыслила принадлежать никому другому. Обидно, что этому он предпочел потрепанную временем и многочисленными любовниками Камиллу…
Даже в последний день перед нашей свадьбой он поступил так же – сбежал от меня и гостей к любовнице.
Но до этого еще произошло немало всего…
С одной стороны, все неумолимо двигалось к помолвке, ни с кем из прежних подружек принца не обращались так, как со мной. Правда, никто из них, включая мою собственную сестру Сару, не вел себя похоже на меня. Все его любовницы прыгали в постель по первому требованию, а Камилла не пожалела даже собственного мужа Эндрю, которого по-настоящему любила. Но меня соблазнить свиданием наедине не удалось. Нашлись идиоты, написавшие о том, что я тайно посещала поезд Чарльза. Это смешно, потому что тогда я лишилась бы главного своего козыря – невинности и недоступности до брака. Не затем я столько лет себя оберегала, чтобы вот так легко это потерять.
Поцелуи не в счет, это признак влюбленности… и даже самые страстные, они все равно достаточно невинны…
Я понимаю, что на Чарльза давили со всех сторон. Бабушка королева-мать, отец принц Филипп и, наверное, сама королева требовали, чтобы он решился наконец. Друзья, наоборот, всячески убеждали не торопиться, потому что я слишком молода и из совершенно другого мира. Друзья были правы, но как же я тогда их ненавидела! Каково было по уши влюбленной девушке, которая в шаге от исполнения романтической мечты всей жизни, понимать, что кто-то убеждает ее возлюбленного не делать предложение.
Я не подозревала, что моей неожиданной сторонницей стала… Камилла. Просто ее вполне устраивала молодая влюбленная девочка в качестве жены любовника, Камилла надеялась, что я не смогу конкурировать с ней в постели и буду вести себя тихо как мышка. Моя соперница называла меня серой мышкой!
Легко представить мое состояние, когда Чарльз вместо того, чтобы провести Рождество со мной, вдруг отправился с визитом в Индию! Крушение моих надежд, всей моей жизни было так близко, что я не выдержала и отправилась в Элторп. Если честно, мне в ту минуту очень хотелось поплакать на груди у своей мачехи Рейн, если бы она сделала хоть шаг навстречу, я бы так и поступила. Но Рейн всегда была сгустком энергии, вместо того чтобы просто пожалеть меня, мачеха старалась подбодрить совершенно неуместными фразами. Я даже не помню, о чем она говорила, но точно знаю, что невпопад.
Папа болел, Чарльз уехал, и я снова была совершенно одна…
Меня не пригласили праздновать Рождество с королевской семьей, я еще была никем, мне просто не с кем оказалось встретить Новый год! Хороша ситуация для той, вокруг которой толпами вьются репортеры, стараясь запечатлеть каждый шаг, каждый жест, старательно выпытывая:
– Принц намерен сделать вам предложение?
Сара послала бы всех к черту или… к самому принцу. Очень хотелось так и поступить. Чарльз просто ломал мне жизнь, ввергая в настоящий ад неизвестности и крушения надежд.
Конечно, можно сказать, что меня никто не заставлял надеяться, но ведь тогда честнее было просто дать понять, что роман закончен… Позже я поняла, что это цветочки, настоящий ад меня ожидал впереди!
Когда в начале февраля Чарльз все же позвонил мне с предложением встретиться, я была настолько измучена ожиданием и самыми разными слухами и предположениями, что не сразу поняла даже то, что он делает мне предложение! Чарльз твердил, кажется, о необходимости понимания, что я со временем стану королевой, а я, влюбленная дурочка, отвечала ему, что люблю. Разве могло быть что-то важнее любви моей к принцу и его ко мне?!
Почему-то мелькнула мысль, что никакой королевой я никогда не стану, но я отогнала ее как нелепую. Чарльз наследник престола, значит, будет королем, а я его супруга, значит, буду королевой! Но это было совершенно не важно, главное – принц, в которого я по уши влюблена, предлагал мне стать его супругой!
– Да! Да! Да!
Подружки дома визжали от восторга, Рейн, которой я сообщила по телефону, чтобы она передала отцу, сказала нечто вроде «наконец-то!», зато большое ведро ледяной воды вылила мне на голову мама. Она попыталась остудить мое разгоряченное воображение, а я не могла понять, чего она боится. Принц сказал, что очень скучал без меня, что хочет, чтобы я стала его женой! Маме бы радоваться, а она была почти в ужасе.
– Диана, кого ты любишь, Чарльза или принца?
Я не понимала:
– Какая разница, он же принц!
Много позже я поняла, чего именно боялась мама: что я влюбилась в образ Чарльза как принца, а не в него самого. Но здесь она была не права, я действительно обожала своего жениха, просто не разделяя его и его статус. Я интуитивно понимала то, чего не понимали многие своим разумом: Чарльз неотделим от своего статуса, он родился принцем и вырос наследником престола, без этого статуса, без сознания своего положения Чарльз не был бы Чарльзом. И нельзя полюбить Чарльза, не полюбив принца.
Куда лучше было бы объяснить, что меня вообще ждет в семейной жизни, приучить к мысли о супружеской неверности, к тому, что у него есть и будет любовница, что все увлечения женщинами никуда не денутся после женитьбы, просто вместо множества разных теперь будет одна Камилла. Меня нужно было подготовить к реалиям жизни, помочь заранее подготовиться к войне с любовницей, помочь завоевать сердце мужа настолько, чтобы его не тянуло к другой.
Мама этого не могла, Рейн могла, но не сделала. Хотя, думаю, если бы она и стала что-то объяснять, я бы не послушала, решив, что это зависть. И Сара могла, но не нашла нужным, в этом тем более играла роль зависть.
И вообще, влюбленная Диана едва ли услышала бы чьи-то советы: я летела, как мотылек на огонь, зажмурив глаза и не чувствуя беды… Нет, что-то я чувствовала, у меня всегда заранее предчувствие неприятностей, но я так хотела выйти замуж за принца, что отгоняла любые сомнения. Принц полюбил меня, иначе просто быть не могло, так всегда происходило в романах Барбары Картленд, скромных девушек всегда оценивали высоко именно принцы!
Все будет хорошо – это я твердила себе, как заклинание. Меня поддерживала бабушка, а уж она-то точно знала, как надо жить при дворе.
А ведь отрезвляющие моменты были, но тогда уже было поздно. Пока мы просто ездили в Хайгроув и соседнее поместье Боулхайд, где Камилла, то и дело напоминая, что они с Чарльзом старинные друзья, а она сама счастливая жена Эндрю Паркер-Боулза, советовала, как вести себя с принцем (чаще всего намеренно говоря неправильно), я просто морщилась. Ничего, придет время, и я удалю всех подруг вроде этой старой ротвейлерши, обойдусь без ее советов.
Потом состоялась официальная помолвка и объявление о ней журналистам. Для этого мероприятия мне был куплен «подобающий» костюм – голубой с дурацкой блузкой, делавший меня старше лет на десять. Выбирали костюм придворные дамы соответственно своему вкусу. Я не удивилась бы, узнав, что принимала участие Камилла, но обошлось. Когда я вижу фотографии или съемку этой встречи с журналистами, меня коробит не ответ на вопрос, что мы чувствуем, а именно то, что меня совершенно намеренно состарили.
Интервью тоже получилось ужасным. При упоминании о любви мой будущий супруг умудрился перед всем миром заявить: «что бы ни подразумевали под этим словом». Мне бы обратить внимание, поскольку оказалось, что мы действительно подразумеваем разное: Чарльз – светскую любезность по отношению ко мне, а я – настоящую влюбленность.
Но даже если бы я поняла, повернуть назад нельзя. Даже до помолвки нельзя! Девушка, которую несколько раз пригласили в королевские резиденции, которая столько времени провела в королевской семье, должна либо выйти замуж за принца, либо вообще исчезнуть. Если бы Чарльз не сделал мне предложение, представляю, сколько и какой грязи вылили бы на меня во всех газетах.
Едва ли я понимала это тогда, просто летела, как влюбленный мотылек на огонь. А Чарльз явно понимал, он-то сознавал, что ошибаться нельзя, что берет на себя слишком большую ответственность, выбирая по сути будущую королеву для Англии. Никто же не подозревал, что наша семейная жизнь может закончиться разводом.
Протестовали его друзья, они-то видели, что мы совсем разные и моя влюбленность ничего не спасет. Удивительно, но с таким выбором была согласна Камилла: как потом оказалось, ее вполне устраивала в качестве супруги Чарльза «серая мышка», как звала меня ротвейлерша. Камилла считала, что сможет быстро поставить меня на место, что я подобно своей бабушке буду терпеливо сносить измены мужа и делать вид, что ничего не происходит.
Потом я узнала, что человек, в которого я была влюблена по уши, просто очень хотел совершить правильный поступок во имя страны и королевской семьи, но очень боялся, что даст обещание и будет всю жизнь жалеть об этом! Чарльз оказался прав: он дал обещание у алтаря и жалел об этом. А ведь нужно было всего-навсего отказаться от Камиллы.
Узнала не только я, это стало известно всему миру, потому что Чарльз позволил Димблби заглянуть в свои дневники. Если бы он написал о своих чувствах через несколько лет после пережитого, это выглядело бы как попытка оправдаться или отомстить, но в дневник записывалось в то время, когда думалось…
Глупая яркая бабочка летела на ледяной свет, чтобы погибнуть. Неожиданность только в том, что я не погибла, умудрилась уцелеть, когда меня пытались лечить от паранойи, умудрилась выстоять, когда была унижена любовницей, сумела найти себя и даже в какой-то степени противостоять фирме под названием «королевская семья».
Удивительно, но я сумела.
Однажды я задумалась, что было бы, представляй я свою будущую жизнь? Нет, то, что со мной произойдет, не несколько попыток суицида, даже не рождение двух моих замечательных мальчиков, а просто жизнь, которая меня ожидает в золотой клетке.
Что бы я сделала – отступила, бежала сломя голову, покорилась заранее… И вдруг поняла, что ничего, все прошла бы снова.
Во-первых, просто не поверила бы, потому что все связанное с Чарльзом видела сквозь радужные очки, была влюблена, а потому не слушала никого и ничего, даже собственное сердце, которое подсказывало, что я никогда не стану королевой, что ничем хорошим это замужество не кончится.
Во-вторых, выбора у меня просто уже не было, с той минуты, как я оказалась в королевском кругу, не было. Сара встречалась с Чарльзом, но не стала принцессой, выйдя замуж за скромного сквайра. Нельзя попасть в орбиту принца и не поплатиться за это. После того как я побывала в Балморале в качестве гостьи принца, у меня не было обратного пути, только замуж!
Но главное – я свято верила, что предназначена для Чарльза, недаром он столько лет не женился! Верила, что если я влюбилась в него по уши, то и он ответит мне тем же. Я же не знала о Камилле, вернее, не хотела знать (что совсем не одно и то же), считая сердце моего принца свободным, а значит, предназначенным для меня. Я столько лет просто берегла себя для него, Чарльз обязательно должен оценить мою недоступность для других.
Была где-то в глубине мысль, что именно в этом мое преимущество перед Камиллой.
Своим сыновьям могу посоветовать: прежде чем делать предложение, убедитесь, что у вашей избранницы нет на глазах радужных очков, что она все видит в истинном свете, иначе самая искренняя любовь может принести беду.
Чарльз виноват в том, что, будучи много старше меня и опытней, видел эти самые радужные очки на моих глазах, понимал, к чему это приведет, но не снял их. Лучше бы он честно рассказал все до свадьбы, до помолвки, я бы все равно вышла за него замуж, но уже не пряча голову в песок и не закрывая глаза перед трудностями. Принц поступил наоборот, он сам спрятал голову в песок, и мы поженились, словно несясь на огромной скорости с закрытыми глазами. Аварии не быть не могло.
Но я не виню Чарльза, он меньше всего интересовался тогда мною самой, куда больше выполнением долга перед Британией и устройством жизни, и после женитьбы мало отличающейся от прежней холостяцкой.
Виновата… Камилла, именно она ошиблась, выбирая меня в качестве глупой подсадной утки, именуемой супругой принца Чарльза, она подсказала Чарльзу неверный ход, а он, как послушный мальчик, выполнил указание двух мамочек – королевы и секс-мамочки Камиллы, превратив нашу совместную жизнь в ад.
И все равно я благодарна, потому что у меня есть мои мальчики – Уильям и Гарри! Мои два чуда, моя вечная и нерушимая, ни с какой другой не сравнимая любовь, ради которой стоило пережить все, что пережито, и выстрадать то, что выстрадано.
Сейчас я надеюсь только на одно: развязавшись с королевской семьей, я должна суметь найти свой путь, за который моим мальчикам не будет стыдно за свою маму, как было, когда звучали гадкие записи подслушанных телефонных разговоров, когда газеты пестрели множеством не менее гадких статей о наших с Чарльзом делах.
Я постараюсь, мальчики, я очень постараюсь. Я исправлю все ошибки, которые натворила, и вы еще сможете гордо сказать:
– Наша мама – принцесса Уэльская.
Остановить меня может только гибель, которая уже столько времени снится мне и видится почти наяву. Я не параноик, я просто предвижу…
Супруга принца
Состоялась помолвка, объявлено о свадьбе, причем я не могла понять, почему принц тянет теперь-то. Для меня каждый день, каждый шаг был мучителен, хотя я уже жила в Кларенс-Хаус у королевы-матери.
Начали прибывать свадебные подарки. Это нелепо – получать подарки задолго до свадьбы, но королевская свадьба необычна, а потому я ничему не удивлялась. Однако я страшно скучала. У всех свои дела, все заняты либо чем-то серьезным, либо привычным бездельем, но бездельем в своем окружении, ведь даже раскладывать пасьянс или что-то наигрывать на рояле у себя дома – это одно, а в чужом доме, страшно боясь сделать что-то не то, – совсем другое.
Почти пять месяцев сидения в своей комнате с редкими выездами на примерки платья, и скука, скука, скука… К принцу нельзя, он все время занят, поговорить не с кем, звонки из королевской резиденции прослушиваются…
Чарльз часто уезжал, потому что для него дела – самое важное. Наверное, таким и должен быть будущий король, но в таком случае следовало бы просто поторопиться со свадьбой и все, а не заставлять меня маяться без дела пять месяцев. К тому же мой жених умудрился сокрушенно намекнуть, что я слишком полненькая! Никто не может понять, каково это, кроме тех, кто прошел через такое. У меня начались приступы булимии. Как следствие, я начала худеть, даже свадебное платье пришлось несколько раз ушивать в талии.
Неудивительно, что я просто прилипла к секретарю Чарльза Майклу Колборну, разбиравшему подарки. Кстати, Майкл сказал мне просто изумительную вещь! Я спросила его, изменюсь ли я со временем, ожидая услышать, что стану взрослее и сумею наконец запомнить всю эту чертову прорву официальных вещей. А услышала… Майкл обнадежил, что я превращусь в настоящую стерву, поняв, что люди ради меня готовы пойти на все!
Я была настолько потрясена обещанием превратиться в стерву, что даже не поинтересовалась, что это за «все» и кто эти люди.
После очередных посиделок в кабинете Колборна разразился скандал. Нет, с Майклом у нас ничего не было, я даже в мысли не допускала никого, кроме Чарльза, напротив, неприятность исходила от моего будущего мужа! У Колборна на столе лежал очаровательный пакет, какие во множестве приносили в последние месяцы во дворец, решив, что это еще один подарок от тех, кто приехать не сможет, да и не был приглашен на свадьбу, но «отметиться» хотел бы, я решила сверток вскрыть. Майкла в это время куда-то вызвали. Он отсутствовал недолго, но я успела открыть пакет. То, что я увидела, повергло в шок.
Нет, это не был свадебный подарок, это был подарок Чарльза… Камилле! За две недели до нашей свадьбы мой будущий супруг делал подарок своей любовнице! Я с трудом справилась, чтобы не порвать в ярости этот браслет. Даже сейчас, через много лет у меня темнеет в глазах и их застилает туман. Так унизить меня можно было, только пригласив ее третьей в нашу постель. Тогда я не знала, что и это будет.
Я метнулась к Саре, больше не к кому, мама никогда меня не поняла бы, Джейн тоже. Сара только усмехнулась:
– А чего ты ждала? Я тебя предупреждала.
– Я не выйду за него! Это просто немыслимо!
Сестра пожала плечами:
– Теперь поздно. Вашими портретами полон Лондон и вся Англия. Ты сказочная принцесса и не можешь обмануть всеобщие надежды. Это жестоко по отношению к людям.
Я не простила Чарльзу такой подлости по отношению к своей будущей жене. Можно не любить меня и любить другую, но надо быть добросердечным и чутким, понимая, какие раны наносишь своим поведением.
При нашей первой встрече очаровательная Грейс Келли «ободрила» меня:
– Не бойтесь, дорогая, дальше будет еще хуже.
Как часто в последующие годы я вспоминала ее слова!
Но я впрямь не могла обмануть надежды множества людей. Конечно, далеко не все в Британии и в мире желали этой свадьбы, вернее, меня в качестве невесты, но большинство все же желало. Я продолжила подготовку к свадьбе…
В Букингемском дворце устраивали предсвадебный бал, на который были приглашены восемьсот гостей, в том числе представители всех царственных домов Европы, весь цвет высшего общества Британии и Европы. Больше могло собраться только на само венчание.
Я очень переживала, чтобы не ошибиться в выборе наряда, но, слава богу, этого не произошло. Всем понравилось мое платье цвета фуксии и ожерелье из жемчугов и бриллиантов. Когда Мэри Робертсон увидела меня в таком наряде, она воскликнула:
– Великолепно! Ты самая красивая невеста на свете!
Мне были так нужны слова поддержки!
Очень хотелось увидеть восторг и в глазах будущего супруга, но Чарльз был серьезен и чем-то озабочен. Позже я поняла, чем именно, вернее, услышала, как один из гостей с усмешкой сказал другому:
– У несчастного принца последнее вольное свидание…
Я пришла в ужас, но Чарльз действительно исчез, и довольно надолго. На предсвадебном балу мой жених покинул меня, чтобы повеселиться… и с кем?! Я вдруг почувствовала, что со страшной скоростью падаю, качусь куда-то вниз и остановиться невозможно. Вокруг были веселые лица, я все время танцевала, улыбалась, старалась не думать о Чарльзе, просто чтобы не расплакаться. Хотя, если бы это и произошло, все приняли бы мои горькие слезы за слезы счастья. Сейчас мне кажется, что я чувствовала, будто засунула голову в петлю, которая с каждым годом станет затягиваться все туже.
Но, наверное, я сомневалась недолго, завтра моя свадьба с принцем, самым завидным принцем на Земле! Так не хотелось думать о его прошлых любовницах, казалось, что завтрашний день отсечет все прошлое, мы останемся на свете вообще одни – только я и он. Я готова была преподнести себя Чарльзу на блюде в любом виде – жареной, пареной, разделанной на куски… Я была без памяти влюблена в принца Чарльза. Даже если больше в принца, чем в самого Чарльза, которого, по сути, почти не знала, то все равно в него и только в него!
Я оглядывала огромную толпу радостных, возбужденных гостей, каждый из которых старался улыбнуться мне как можно шире, подбадривая. Все они искренне веселились, и никто меня не ненавидел, среди приглашенных не было Камиллы Паркер-Боулз, ее вычеркнули по моему настоянию. И я не позволяла мыслям о проклятой сопернице омрачить мои счастливые мгновения. Чарльз отправился к Камилле? Тем хуже для нее, потому что он должен сказать бывшей любовнице последнее «прощай» в преддверии завтрашнего венчания со мной.
Тогда мне казалось, что их свидание действительно последнее, что я победила, с завтрашнего дня Чарльз будет принадлежать только мне. Ну, еще королевской семье и короне, но это как принц, а как мужчина – только мне.
Как же я ошиблась! Он и не собирался принадлежать только мне, Чарльз не намеревался бросать Камиллу и говорить ей последнее «прощай», что бы они там позже ни твердили. Сейчас я понимаю, как эти двое любовников смеялись надо мной, пока я улыбалась толпе восторженных гостей в зале, смеялись над моей глупой наивностью, и принц наверняка обещал своей любовнице почаще охотиться, чтобы видеться с ней…
Наивная девушка полагала, что, став супругой принца Чарльза, получит и его самого? Ничуть не бывало, я была просто выполненным долгом. Конечно, Чарльз относился ко мне тепло, по-своему даже любил, как любил определенные вещи или даже слуг, но не больше.
Я не опозорилась на предсвадебном балу, сумела сделать вид, что не замечаю отсутствия того, с кем должна пойти завтра под венец, старательно думала только о том, что завтра моя свадьба! В какой-то миг даже поймала себя на том, что думаю о СВОЕЙ, а не о нашей свадьбе. Все было просто: если вспоминать о Чарльзе, значит, придется думать о том, куда он сбежал от своей невесты и с кем проводит время. А это непременно означало бы слезы.
Слез не было! Я справилась, но оказалось, это только начало, мне придется справляться с собой много лет, и далеко не всегда я сумею это делать. Просто тогда у меня была надежда, что это в последний раз, позже я поняла, что просто в очередной… Через много лет я откровенно сказала в интервью, что в браке нас всегда было трое. Нас было трое даже у алтаря, и понадобилось немало сил, чтобы выбросить эти мысли из головы.
После бала я отправилась в Кларенс-Хаус. Мы поднялись ко мне наверх только с Джейн, я не хотела видеть Сару, потому что Сара напоминала о неверности моего будущего супруга. Я старательно держалась, Джейн не заметила моего жуткого состояния…
Но когда ушла Джейн, меня скрутил приступ булимии.
А потом вдруг принесли подарок от Чарльза – перстень-печатку с теплой запиской, в которой он обещал ждать меня у алтаря и просил привести всех в полный восторг!
Я выпрямилась, разбитое состояние мгновенно улетучилось! Чарльз будет ждать меня у алтаря, завтра для меня начнется новая жизнь. Принц обвенчается с принцессой – что может быть лучше и красивей? Платье с огромным шлейфом уже ожидало меня, оно было великолепно, я буду самой красивой невестой в мире, к тому же выходящей замуж за самого завидного принца!
Но я была не в состоянии ни заснуть, ни оставаться одна, еще чуть – и начнутся слезы, значит, завтра будут красными глаза и бледным лицо. Я почти бросилась вниз. Перепуганный паж королевы-матери Уильям Тэллон невольно произнес:
– Что с вами, Ваше Высочество?
Едва ли он сам заметил оговорку, ведь никаким Высочеством я тогда еще не была, но именно эти слова вернули меня к жизни. О чем я думаю?! Завтра моя свадьба, завтра я стану из просто Дианы Спенсер принцессой Дианой, женой наследника престола! При чем здесь какая-то Камилла Паркер-Боулз?! Ее больше не будет, она просто исчезнет, испарится, как злая волшебница из сказки, которую облили ведром воды. Этим волшебным ведром воды станет наша с Чарльзом свадьба!
Без пяти минут Высочество вдруг улыбнулось:
– Грустно…
В кабинете у пажа я вдруг увидела велосипед. Ему там совсем не место, как и мне во дворце, но мы были, и с этим приходилось считаться! Почему-то наличие велосипеда привело меня в восторг! Мы выпили – паж и конюший коктейли, а я какой-то сок, – потом я вдруг принялась кататься по комнате на велосипеде и почти вопить:
– Завтра моя свадьба! Завтра я стану принцессой!
Не знаю, что подумали королева-мать и ее гости и слуги, но если посмеялись, то замечание мне не сделали. Вся Англия ждала эту свадьбу не меньше меня самой!
Мне казалось, что заснуть в ночь перед венчанием просто невозможно, а если уж такое случится, то сны будут радужные… Заснула и снов не помню. Утром состояние было странное, словно я всеобщая жертва, которой не сбежать, даже если бы и хотелось. Мне не хотелось, но понимать, что через пару часов ты окажешься в центре внимания тысяч человек, довольно волнительно. Я не представляла себе истинных размеров интереса к нашей свадьбе, хотя понимала, что интерес велик.
Все получилось как надо. Я была хороша в платье от Эммануэль. Волосы легли как надо, тиара в них сидела крепко, не угрожая свалиться при неосторожном движении, как я того боялась. Когда я появилась в платье перед подружками невесты, все дружно ахнули! Я едва сдерживала слезы восторга, вид действительно был впечатляющий, и огромнейший шлейф не мешал двигаться.
Отец, который должен вести меня к алтарю и передать принцу, не так давно перенес инсульт, от переживаний, связанных с предстоящим венчанием дочери, он выглядел неважно, и я очень боялась, что папа не выдержит нагрузки.
– Как ты?
Он вымученно улыбнулся:
– Я все выдержу, даже если после этого придется умереть…
– Не смей! Ты должен понянчить внуков.
Это требование развеселило его, папа улыбнулся уже радостно:
– Да, Ваше Высочество!
– Опирайся на мою руку крепче.
– Должно бы наоборот…
Мы с трудом втиснулись в узкую карету, нет, ни я, ни папа не были толстыми, но с нами ехал еще и огромный шлейф. Я старалась не думать о том, что он помнется. Да у меня и не было возможности думать.
Такого наплыва народа я не видела никогда! Приветственные крики восторженной толпы заглушали даже наши с папой голоса. Я боялась одного – разрыдаться от счастья и все напрочь забыть.
Шлейф, конечно, помялся, его пришлось долго расправлять, потому мы немного затянули церемонию. Но никто не сказал и слова против. У меня в памяти остались смутные воспоминания того, как мы с отцом поднимались по ступенькам собора Святого Павла и ему приходилось крепко опираться на мою руку, чтобы не упасть. Но папа держался молодцом, хотя чувствовал себя явно плохо.
Я забыла все свои сомнения, я не могла не быть счастливой, потому что от самого выхода из Кларенс-Хауса до собора Святого Павла стояла не просто толпа, а море народа, люди восторженно приветствовали нашу с отцом карету, словно самим своим появлением я осчастливила каждого из них.
Плохо помню происходившее, в ушах стоял восторженный рев толпы, перед глазами море цветов, флажков, улыбающихся лиц… Англия была счастлива, и я тоже. В тот день я забыла все свои сомненья, все страхи, я была невестой принца, и свадьба была волшебной!
Длинный шлейф моего свадебного платья в карете немилосердно смялся, но Дэвид и Элизабет так ловко умудрились расправить его, что говорили, будто нарочно труднее придумать. Толпа просто ревела от восторга, глядя, как мы с отцом медленно поднимаемся по ступенькам храма навстречу моей новой жизни. Папе было очень тяжело, и он основательно опирался на мою руку.
Медленно шествуя в соборе по проходу к алтарю, подле которого меня ждал принц Чарльз, я все же заметила Камиллу в грязно-сером наряде и нелепой шляпке под небольшой вуалью, словно под вуалью можно спрятать ее массивную челюсть. Она была со своим сыном Томом. Я знаю, что Камилла называла меня серой мышкой. Но в тот день серой мышью была она, а не я. Серой грязной крысой, надувшейся оттого, что ее мужчина венчался с молодой красивой юной девушкой! И ее челюсть ротвейлера была крепко сжата. Тогда мне показалось, что я победила, это подняло настроение, и все вокруг засверкало яркими красками…
Мы много раз репетировали церемонию и слова, которые должны произнести, но оба ошиблись, я перепутала имена, а Чарльз пообещал всем моим имуществом делиться со мной же. Позже, много раз просматривая эту запись, мы хохотали до колик.
Моя ошибка была более заметна, но она привела зрителей в полный восторг, все оценили степень моего волнения и счастья! Когда вышли на балкон для традиционного поцелуя в знак любви, у меня от вида многотысячной толпы, запрудившей все вокруг, даже закружилась голова. Сара права, разве можно обмануть ожидания всех этих людей, а также тех, кто смотрел наше венчание по телевизору? Нет, я очень любила своего мужа и намеревалась быть самой счастливой женой, матерью, в будущем королевой!
Обещая это себе, я забыла добавить «любовницей», потому что нельзя быть счастливой женой, не будучи счастливой любовницей.
Мы целовались при всем народе, а толпа счастливо ревела. И я совершенно уверена, что, оставь тогда Камилла в покое нас с Чарльзом, мы стали бы самой счастливой королевской парой на Земле. К сожалению, не оставила, ротвейлер, вцепившись зубами, не отпускает. Но тогда я не думала ни о Камилле, ни о ком другом, у меня был Чарльз, который только что стал моим мужем!
Но мне быстро пришлось понять, что невеста – главное действующее лицо только на свадьбе, недаром все сказки свадьбами заканчиваются и ни одна не начинается. Верить в то, что моя сказка закончилась, я не желала, будучи готовой вытерпеть все, чтобы превратиться из самой счастливой невесты в самую счастливую жену.
Сложности начались уже во время свадебного путешествия.
Вы представляете медовый месяц в обществе экипажа яхты «Британия» и слуг? Поднимаясь на борт, я даже не подозревала, что ждет меня в последующие дни. Не знаю, о чем и о ком думал Чарльз, организовывая такое свадебное путешествие, но только не обо мне!
Муж взял с собой на борт собрание сочинений своего обожаемого писателя-философа Лоуренса Ван дер Поста и намеревался в очередной раз его проштудировать. Нашлась еще пара книг его обожаемого Карла Юнга с изложением концепции о психологических типах людей. Тоже весьма поучительно, главное, очень соответствовало моменту…
На яхте из женского общества только горничные, которые делали передо мной легкий реверанс и шарахались в сторону при любой попытке заговорить о чем-либо, кроме их профессиональных обязанностей.
Заходить в порты нельзя, яхта королевская, принц – наследник короны, а потому лицо государственное, любой заход в порт означал, что нас должны встречать первые лица государства. Поэтому огни всех городов мы видели только на горизонте. Скука неимоверная.
Все могло быть иначе, если бы мы действительно были романтической парой, вдвоем хорошо и в бунгало на берегу среди джунглей. Но бунгало не было, была чопорная команда, которой даже запретили болтать со мной запросто, были строгие чинные ужины под музыку военного оркестра со строжайшим соблюдением этикета, и была скука! Позже, слушая мой рассказ о свадебном путешествии, Ферджи сказала, что она бы сдохла от такого медового месяца!
Я выжила, но, кажется, начала понимать, во что влипла. Мой муж читал философские труды и пытался обсудить со мной какую-нибудь животрепещущую тему. Например, необходимость заглянуть в свою душу, чтобы поднять мгновение, узниками которого мы пребываем, на тот уровень, где вершится великий акт творения, или то, как распознать определенный психологический тип у человека по его мнению о соотношении личного и общественного в повседневных поступках… Великолепная тема для обсуждения с юной супругой, не правда ли?
Я пыталась читать Ван дер Поста, честно пыталась, тихонько взяв в стопке книг роман «Семя и сеятель». Наверное, это великая книга, но свадебное путешествие – не место, чтобы погружаться в перипетии английского военнопленного в японском лагере. Осознав, что мне совсем не хочется следить за противостоянием начальника лагеря самурая и британского майора, я тихонько вернула книгу на место.
Пришлось искать развлечения самой. Но где?! На верхней палубе в шезлонге сидел с очередным томом Поста Чарльз, ни бассейна, ни даже нормальных условий для загара не было. Просто валяться в таком же шезлонге надоело на третий день, никаких книг для меня не было, захватить с собой плеер не догадалась, кроме того, я просто не ожидала, что мы не зайдем ни в один порт, где можно было бы купить все для себя.
Через несколько дней, случайно задев, я уронила записную книжку Чарльза, из которой выпали… фотографии смеющейся Камиллы! Я лично вычеркнула ее из списка гостей свадьбы, но она сумела попасть на венчание, правда, не сумев мне его испортить. Я уже понимала, что Чарльз не сможет сразу забыть свою многолетнюю любовницу, но брать с собой в свадебное путешествие фотографии Камиллы?! Это было уже не просто доказательством, что он не ставит меня ни во что, это было издевательством!
– Чарльз, что это?
Он спокойно поднял фотографии и вложил обратно в записную книжку.
– Фотографии Камиллы, но теперь все в прошлом.
Сейчас я понимаю, что хитрая женщина на моем месте попыталась бы подластиться к мужу и лично порвать чертовы снимки или выбросить за борт, но я была слишком молода и неопытна, к тому же верила Чарльзу, перед алтарем и миллионами зрителей обещавшему быть верным и любить меня, пока смерть не разлучит нас. Я разрыдалась и принялась что-то кричать, обвиняя его в неверности и подлости. В ту минуту я чувствовала именно это.
Чарльзу с трудом удалось меня успокоить. Но ничего не изменилось, и фотографии он тоже не выбросил, что подтвердило мои опасения, что муж лжет и будет лгать дальше.
В Порт-Саиде к нам на борт поднялись президент Египта Садат с супругой Джейхан. В их честь был дан торжественный ужин. Но о чем я могла говорить с женщиной, годившейся мне в матери, да еще и привыкшей держаться как первая леди? Она красивая, уверенная, настоящая леди, но я для нее девчонка, недостойная внимания.
Ужин получился скучнейшим, мужчины обсуждали политические проблемы, а мы, перекинувшись несколькими ничего не значившими фразами, вымученно улыбались. С женой президента Египта даже о погоде не поговоришь, погода в Каире всегда прекрасная. Зато я заметила ее пристальный взгляд на запонки Чарльза. Заметила и едва не выругалась вслух. На золотых запонках были переплетены две буквы «С» – Чарльз и Камилла! Едва ли это поняла Джейхан, просто ее привлекло красивое украшение, а я теперь только и ждала, во-первых, чтобы она не сделала комплимент по поводу запонок, во-вторых, окончания ужина, чтобы высказать свое возмущение Чарльзу!
Я имела на это право – насколько же нужно не считаться со мной, чтобы во время свадебного путешествия носить запонки, подаренные любовницей!
Буря действительно была серьезной. Чарльз недоумевал, мол, он и не заметил, рубашки готовит камердинер Стивен Барри, а он сам даже не обратил внимания.
– Ты вообще должен был вышвырнуть эти запонки! Выброси их в море сейчас же!
– Не говори глупостей, Диана!
Так я осознала, что, женившись, мой муж не намерен расставаться с любовницей. И тогда испытала первый серьезный приступ булимии после свадьбы. Болезнь была и раньше, но на сей раз я чувствовала себя очень плохо… Никому не пожелаю такого свадебного путешествия!
Когда оно подошло к концу, я была счастлива, но оказалось, радоваться рано.
Теперь мы отправились в Балморал, где должны прожить до середины октября вместе со всей королевской семьей. Боже мой, эта скука была еще невыносимей! Придворный церемониал хорош только в ограниченном количестве и тем, кто к нему приучен. Я приучена не была совсем.
Мы в Элторпе не присутствовали на парадных обедах, не слушали и сами не вели чинные светские беседы ни о чем, во-первых, потому что терпеть не могли мачеху Рейн и старались убраться с ужином в свои спальни, а во-вторых, потому что это неинтересно. Отец не заставлял.
Зато теперь я ежевечерне была вынуждена часами слушать рассуждения на политические темы принца Филиппа или рассказы принцессы Анны об охоте. Рядом обычно находились придворные в весьма солидном возрасте, ни пошутить с которыми, ни просто поделиться своим собственным мнением я не могла. Все говорили о том, чего я просто не знала и в чем совершенно не разбиралась! Я не помнила все родословные, не могла рассуждать на тему очередных происков профсоюзов, не любила разговоров о политике или охоте, плохо разбиралась в достоинствах лошадей… И ни о чем говорить тоже просто не умела.
А еще важным оказался возраст королевской семьи и гостей, все они гораздо старше меня, с ними невозможно обсудить последний фильм или понравившуюся мне книгу, они таких просто не видели или не читали, они жили в своем особом мире (и до сих пор живут), где события и вкусы отстают на столетие, где темы разговоров не меняются от поколения к поколению, где немыслимо проявлять свои чувства, зато приветствуется сдержанность. Даже если принцесса Анна ругалась, то делала это как-то по-королевски.
Читать бесплатно другие книги:
