Товарищ майор Макеев Алексей

Глава 1

Приблизительно в десять часов тридцать минут утра возле популярного ночного клуба «Комета» остановился ярко-красный автомобиль модели «Мицубиси ЖТО».

Спортивная машина была безукоризненно вымыта и отполирована. Почти непрозрачная тонировка, имеющая синий оттенок, скрывала от любопытных глаз ортопедические достоинства и комфорт кожаного салона. Сверкающее литье в форме треугольника, обрамленное в низкопрофильные шины, подчеркивало агрессивный и претенциозный дизайн автомобиля.

Отворилась широкая дверца, и с водительского сиденья «праворукого» ЖТО, приложив заметное усилие, выбрался директор ночного клуба Алексей Агаров. Ступив обеими ногами на тротуар, мужчина неприязненно осмотрелся по сторонам. Было очевидно, что и роскошная машина, и в целом весь мир не доставляли ему в этот момент большой радости. Подумав, Агаров наклонился в салон и достал лежащий там летний пиджак бежевого цвета. Не сразу попав в рукав, мужчина надел пиджак, захлопнул дверцу автомобиля и включил пультом сигнализацию.

Директор клуба тяжело дышал, но не чувствовал исходящего от него перегара. Он был сильно подавлен дурным настроением и гнетущим похмельем. Смотря себе под ноги, Агаров подошел к лестнице из отшлифованного красного гранита и, опираясь на сверкающие металлические перила, поднялся на второй этаж, где находился парадный вход в ночной клуб.

Если не брать во внимание плохое самочувствие Алексея Агарова, он выглядел, как обычно, модно и щеголевато. На нем был легкий хлопковый костюм из светлой материи. С костюмом удачно гармонировала белая водолазка, закрывающая горло. Поверх водолазки висела внушительная цепь из золота. На ногах у директора клуба были его любимые итальянские туфли ручной работы, на запястье – часы «Ролекс», на мизинце правой руки – кольцо с большим изумрудом. Агарова без малейшей натяжки можно было назвать лощеным и ухоженным. Он придавал большое значение гардеробу и изысканным мелочам и поэтому всегда производил благоприятное впечатление на женщин.

Лицо у Алексея Агарова было приятным и запоминающимся, а кожа – загорелой и гладкой. Вокруг глаз уже стали проявляться неизбежные последствия от регулярных кутежей и неконтролируемого, преимущественно ночного образа жизни. Узкий подбородок с глубокой вертикальной ямкой выдавался вперед, над ним кривились в постоянной усмешке тонкие губы, далее располагался острый прямой нос и голубые глаза. Каштановые волосы были зачесаны назад, широкий лоб открыт и изрезан тремя морщинами.

Алексей всегда был худым, но калорийная ресторанная пища пошла ему на пользу, и к тридцати восьми годам его фигура приобрела пропорциональный спортивный вид.

Директор со вздохом поднял руку и нажал на кнопку звонка, расположенную справа от металлической двери.

Если охранник находился недалеко и не болтался по клубу, любезничая с администраторшей, то ему должно было хватить нескольких секунд, чтобы узнать на мониторе черно-белый облик директора и открыть замки.

Агаров стал механически отсчитывать в уме секунды, бессмысленно рассматривая узор из полос нержавеющего металла, покрывающий дверь.

Благодаря стараниям дизайнеров парадный вход смотрелся очень эффектно, особенно ночью, когда загоралась розовая вывеска со словом «Комета». Неоновые буквы крепились на козырьке, защищающем посетителей от дождя, представляющем из себя сложное переплетение труб разного диаметра, сделанных из того же сверкающего металла.

Директор клуба успел досчитать до пяти, когда щелкнул замок и распахнулась дверь. Расторопность охранника не улучшила настроение Агарова. Все с тем же угрюмым выражением лица он вошел в клуб.

– Доброе утро, Алексей Дмитриевич, – поздоровался с директором молодой охранник в сером камуфляже.

– Привет, Боря, – выдавил из себя любезность Агаров.

Миновав так называемый отстойник, в котором располагалось круглое окошко кассы, напоминающее иллюминатор, директор оказался в просторном зеркальном холле. Не задерживаясь там, он прошел мимо пустующего гардероба и ряда синих стильных диванов, разделенных между собой кадками с искусственными растениями, судя по расцветке и облику, неземного происхождения. В сопровождении нескольких своих зеркальных отражений, следующих за директором по стенам и потолку, Агаров подошел к двустворчатой двери из непрозрачного фиолетового стекла и толкнул от себя массивную серебристую ручку.

За дверью находился Звездный зал ночного клуба «Комета». Свое название зал получил из-за особой конструкции потолка, изображающего ночное небо. Тусклые софиты действительно напоминали звезды. Свет в этом помещении был всегда приглушенным, и любой в меру пьяный клиент клуба мог найти на этом звездном небе сам или же при помощи официантки ковш Большой Медведицы, зигзаг Андромеды или угловатую фигуру Ориона.

На окнах вместо штор были непроницаемые жалюзи, наглухо преграждающие путь дневному свету.

В середине зала находилась квадратная танцплощадка, над которой была смонтирована невероятная конструкция из всевозможного оборудования, способного в одно мгновение превратить неживой полумрак в красочное шоу. К танцплощадке вела дорожка, огражденная трубчатыми перилами. За этим заграждением и вокруг танцплощадки размещались круглые столики, стоящие, словно грибы, на одной-единственной ножке. Столы в этот час еще не были сервированы, но на каждом из них была разостлана фирменная синяя скатерть с широким серебряным кантом. Стулья имели темно-синюю обивку и изогнутые спинки.

Когда клуб работал, между столиками ходили длинноногие официантки, одетые в блестящую и немного откровенную униформу, фасон которой был взят из популярного фантастического фильма.

Атмосфера в ночном клубе соответствовала его космическому названию. В обстановке и продуманных до мелочей аксессуарах главенствовали синий, серебристый и розовый цвета.

Алексей Агаров пересек танцплощадку, направляясь к стойке бара. Наметанным взглядом он подметил, что уборщицы уже поработали в клубе и навели везде надлежащую чистоту. В «Комете» знали, каким придирчивым мог быть директор, когда дело касалось порядка и чистоты.

«Если однажды по какой-либо причине я не приду в клуб, все здесь будет идеально вымыто и вылизано», – с гордостью и безотчетной грустью подумал Агаров.

Он подошел к бару и провел ладонью под выступающим краем стойки. Вечером он приклеил туда шарик жевательной резинки. Поверхность оказалась гладкой и чистой. Прилежные уборщицы выдержали очередной экзамен и лишили Агарова последней возможности поскандалить. Настроение директора еще больше ухудшилось.

Он с надеждой посмотрел на бар, сверкающий, словно пестрая картинка из калейдоскопа.

На синей стене висели фотографии Юрия Гагарина и американских астронавтов, высадившихся на Луну, а также загадочных белых галактик и хвостатых комет. В ярко освещенном центре бара находилась высокая пирамида из стеклянных полок, напоминающая устремленную в звездный потолок ракету. Эта бутафорская ракета была заставлена шеренгами полных и полупустых бутылок. С таким грузом Агаров был бы и сам не прочь отправиться в далекое космическое путешествие, особенно в этот неприятный день. Взгляд директора погрузился в рубиновое содержимое мартини «Роуз и Кампари», нырнул в прозрачные глубины джина и водки, пробежал по зеленым, синим и желтым сосудам со сладкими ликерами. Разлитые по оригинальным бутылкам веселящие напитки были проверенным средством, поднимающим настроение.

Агаров поднял глаза на бокалы и рюмки, подвешенные за ножки на специальные полозья.

«Лучше выпить», – решил он, хоть и понимал, что алкоголь пойдет на пользу лишь его разбитому организму, но наверняка навредит предстоящей встрече.

«Пошли все к черту!» – приободрил себя Агаров.

В этот момент дверь, ведущая на кухню, отворилась, и в зал вошла Валя. Молодая администраторша сразу увидела стоящего возле бара директора. Она быстро поправила юбку и улыбнулась.

– Здравствуйте, Алексей Дмитриевич.

От ее приятного голоса Агарову неожиданно полегчало.

«Интересно, я ей нравлюсь или она передо мной лебезит только потому, что я ее начальник?» – подумал директор.

Администраторы одевались не так экстравагантно, как официантки. Кроме короткой темной юбки на Вале была почти прозрачная белая блузка с серебристым воротом и манжетами. Девушка носила туфли на очень высоких каблуках. У нее были длинные перламутровые ногти, каких никогда не увидишь на руках домработницы или бухгалтера. Ее светлые волосы переливались, потому что были опрысканы специальным цветным лаком.

Если не лезть в душу, Валя производила очень благоприятное впечатление. То же самое можно было сказать о всех девушках, работающих в клубе. Агаров лично набирал штат и безжалостно отсеивал всех полных и некрасивых претенденток. Демократичен он был только с поварами.

В этот час, кроме Агарова, Вали и охранника, в «Комете» не было никого. Официантки, повара и прочий обслуживающий персонал должны были прийти не раньше семнадцати часов.

Если бы жена Агарова не была сестрой владельца клуба, можно было бы как сыр в масле купаться в объятиях молоденьких официанток и администраторш. Директор клуба – заветная цель для прагматичных красавиц. Но в силу обстоятельств Агаров не мог себе позволить интрижек на территории клуба, понимая, что о них сразу станет известно жене.

– Привет, Валюша, – фамильярно поздоровался директор, зная, что ответом на его вольность будет смущенная улыбка.

Администраторша вновь обнажила два ряда белых зубов (верхние зубы были немного испачканы перламутровой помадой) и подошла к бару. Как все, кто не первый день работал в клубе, она знала о привычке директора опохмеляться по утрам.

Агаров оперся на стойку бара и сел на один из мягких высоких стульев, накрепко прикрученных к полу.

– Вы сегодня раньше, чем обычно.

Директор, как правило, приходил в клуб в полдень.

– У меня встреча, – невесело объяснил Агаров и положил локоть на стойку.

– Что-нибудь будете?

Директор грустно посмотрел на администраторшу, завидуя ее простой и бесхитростной жизни, и попросил:

– Налей.

Валя распахнула дверцу бара и прошла за стойку.

– Как обычно, «Смирновку»? – спросила она.

Агаров пробежал глазами по полкам с крепкими алкогольными напитками.

Вопрос администраторши прозвучал почти риторически. Директор отдавал предпочтение проверенной и дорогой водке. И когда в баре была «Смирновская» водка, пил ее.

Не найдя на полках знакомой бутылки, Агаров сказал:

– Посмотри в холодильнике.

Валя открыла холодильник и присела возле него на корточки.

– Нашла, – сообщила она и достала из холодильника желанную бутылку.

Директор вяло улыбнулся. Он обратил внимание, что в это утро все складывалось необыкновенно благоприятно для него. Не было даже мелких поводов для недовольства. Вот и любимая водка очень кстати оказалась холодной. Значит, не придется давиться теплой. Если бы не предстоящая встреча, утро можно было бы считать удачным.

– Сок будете?

– Какие есть?

Администраторша стала перечислять:

– Яблочный, персиковый, ананасовый, апельсиновый…

– Апельсиновый, – выбрал Агаров.

Валя достала из холодильника сок. Затем она ловко свинтила с бутылки «Смирновской» водки пробку и сняла с полозьев подвешенную за ножку пятидесятиграммовую рюмку.

Когда рюмка оказалась в ее руке, администраторша решила кое-что уточнить:

– Пятьдесят?

Директор с сомнением посмотрел на крохотную рюмку.

«Ради такой дозы не стоит и мараться», – подумал он, чувствуя, что пятьдесят граммов водки не смогут придать ему необходимой для серьезного разговора уверенности.

– Давай сто.

Валя повесила рюмку на место и сняла с полозьев другую, более вместительную. Наполнив рюмку водкой, она поставила бутылку на стойку, чтобы директор при желании мог добавить себе еще. Затем она извлекла из бара чистый стакан и налила в него апельсиновый сок.

Агаров благодарно кивнул и взял в руку рюмку. Она была холодной, но еще не успела запотеть.

Почти каждый день он начинал именно так. Менялись только администраторши, чей необременительный сервис скрашивал его анонимное пьянство. Каждое утро Алексей вставал, приводил себя в порядок и шел в клуб, где выпивал первую стопку водки. Последняя обычно выпивалась глубоко за полночь.

Помедлив, словно ему предстояло выполнить важное дело, Агаров запрокинул голову и в несколько больших глотков влил в себя содержимое рюмки. Сморщившись от горечи алкоголя, директор быстро поставил рюмку на стойку и подхватил стакан с соком. Водка уже успела попасть в желудок и непривычно сильно его обожгла. Директор с жадностью выпил треть сока, чтобы потушить приятный и вместе с тем напугавший его огонь. Едва отняв губы от стакана, он недовольно и с отвращением спросил:

– Что ты мне налила?!

Администраторша удивленно посмотрела на директора, ничего не понимая.

– «Смирновку», – почему-то неуверенно ответила она.

– Я, по-твоему, водку никогда не пил? – раздраженно спросил он. – Тут почти чистый спирт, градусов шестьдесят!

Валя смутилась от незаслуженного упрека.

– Вы же сами видели, ЧТО я вам налила.

Агаров подумал, что он зря набросился на администраторшу.

– Не иначе Виталик жульничать продолжает, – перебросил он свой гнев на бармена. – Разведенный спирт в баре продает. Уволю гада!

– Вы думаете?

– Что тут думать?! Попробуй! – взорвался директор.

Валя брезгливо поморщилась:

– Я на работе.

– Ты у меня на работе! – напомнил Агаров и взял в руку мокрую холодную бутылку.

Неожиданно гнев на лице директора сменился испугом и растерянностью. Он резко поставил бутылку на стойку, так, что стеклянное дно с силой ударилось о пластиковое покрытие. Брови Агарова поднялись вверх. Морщины на загорелом лбу превратились в изломанные линии.

– Что это? – изменившимся голосом спросил директор.

Запутавшаяся в происходящем Валя удивленно посмотрела на Агарова, потом на свою блузку, решив, что, должно быть, случайно поставила на нее пятно.

Директор поднес левую руку к голове и покачнулся на стуле, словно водка успела опьянить его.

– Больно, – испуганно произнес он и притронулся дрожащими пальцами к голове.

Администраторша заволновалась:

– Что случилось, Алексей Дмитриевич? Вам плохо?

Агаров странно дернулся и медленно слез со стула, с трудом удержавшись на ослабевших ногах.

Валя, видя, что с директором творится что-то неладное, выбежала из-за стойки. Она хотела поддержать Агарова под руку, но в последний момент испугалась. Ей в голову пришла мысль, что она даже не знает, где лежит аптечка.

– Может быть, вызвать «Скорую»? – неуверенно спросила девушка, так и не решившись преодолеть два шага, отделяющих ее от директора.

Агаров открыл рот и сделал судорожное движение горлом, словно его тошнило и он собирался опустошить желудок прямо на пол клуба.

Администраторша сделала полшага назад, опасаясь за свои дорогие туфли.

«Водка не пошла», – мелькнула в ее голове догадка. Но это объяснение ничуть не успокоило ее.

Директор протянул к администраторше руку, будто взывая о помощи. Но девушка, оцепенев, не могла отвести взгляд от трясущегося мизинца его руки, на котором сверкал перстень с дорогим изумрудом. Смотреть на изменившегося до неузнаваемости Агарова она не могла. Его симпатичное лицо неожиданно стало ужасным и отталкивающим, словно директор стал героем фильма ужасов и из него вот-вот должно было вылезти отвратительное неземное чудовище.

Агаров сжал пальцы, как будто хотел ухватиться за воздух. Затем он потерял равновесие и, словно подрубленное дерево, повалился назад, даже не пытаясь как-то смягчить свое падение. Его тело грохнулось о пол, при этом голова, сильно ударившись, подскочила, словно тяжелое чугунное ядро. Но, судя по безразличному выражению лица, директор не почувствовал боли. Его глаза неподвижно уставились на тусклые софиты созвездия Тельца, укрепленные на потолке.

Валя широко раскрыла онемевший рот и стала пятиться от тела, безжизненно распластавшегося на полу. Директор лежал без малейшего движения, раскинув в стороны руки, так, что его левая рука касалась ножки стула, прикрученного болтами к полу.

– А-а-а!!! – завизжала администраторша, обретя голос.

Ее истеричный крик заглушил звучавшую в холле музыку и заставил вздрогнуть склонившегося над газетой охранника.

Борис отбросил газету, вскочил с дивана и побежал в зал. Остановившись в дверях, он увидел лежащего на полу Агарова и испуганную администраторшу, прикрывшую ладонью перекошенный рот. Охранник подбежал к лежащему на спине директору и встал рядом с ним на колено.

– Что случилось? – растерянно спросил он Валю.

Борис испугался, что кто-то проник в клуб во время его дежурства и напал на директора.

– Он вып-пил во-одку и уп-пал, – заикаясь от волнения, объяснила девушка.

У охранника стало легче на сердце. Он наклонился и приложил ухо к груди Агарова.

– Вроде дышит, – сообщил Борис. – Быстрей вызывай «Скорую».

– А какой телефон? – растерянно спросила Валя.

– Ноль три, – раздраженно крикнул охранник. Он медленно поднялся на ноги и с досадой посмотрел на неподвижное тело директора.

– Вот так подарочек, – огорченно пробормотал Борис.

Глава 2

Майор достал из заднего кармана джинсов помятую пачку «Винстона» и подошел к окну. Вытянув из пачки сигарету, он чиркнул зажигалкой и прикурил.

Форточка была открыта, но строптивый дым зыбкой пеленой пополз вглубь кабинета.

Служебный кабинет старшего уполномоченного уголовного розыска майора Клотова был меблирован в строгом соответствии с казенным стилем. На покрашенном паркете светлела вышарканная дорожка, ведущая от двери к столу. На стены были наклеены дешевые бумажные обои, местами расписанные чьими-то телефонами и адресами. Рассохшееся окно смотрело во двор соседнего дома. Слева от окна стоял шкаф, забитый документами, и отечественный сейф. На одной стене висел портрет Дзержинского, под которым был приклеен листок с цитатой: «В каждом человеке можно найти что-нибудь хорошее, если его хорошенько обыскать». На противоположной стене красовался вымпел советских времен. В углу кабинета около двери сиротливо рос облезлый фикус в эмалированном ведре. Посреди комнаты располагался рабочий стол Клотова, придвинутый к стене с портретом легендарного председателя ВЧК. На столе были разбросаны разные канцелярские мелочи, над которыми возвышались серый телефонный аппарат и большая металлическая пепельница.

Клотову совсем недавно исполнился тридцать один год. Очередное звание он получил несколько месяцев назад и стал самым молодым майором в РУВД.

Внешность у Клотова была настолько обычной и негероической, что майора могли принять за кого угодно: за мелкого частного предпринимателя, за водителя маршрутного автобуса, за сутенера, но только не за того, кем он был на самом деле.

На работу Клотов одевался как обычный штатский. Он почти никогда не вылезал из практичных джинсов, кроссовок и хлопковых футболок или рубашек. В этот день на нем была темно-зеленая футболка с эмблемой крокодила. Выходящий из-под контроля живот слегка наплывал на широкий ремень с белой пряжкой.

Лицо у майора почти не имело острых черт. Его подбородок и нос были круглыми, губы – полными, отчего у посторонних людей часто складывалось ошибочное впечатление, что Клотов – добрый малый и любитель беззлобно пошутить. Но тем, кто знал его лучше, майор напоминал рассудительного бульдога, наделенного сложным и скрытным характером.

Завершали столь неяркий портрет голубые, невыразительные глаза и короткие русые волосы, которые всегда были немного взлохмачены, будто после сна.

Майор докурил сигарету, вернулся к столу и с силой вмял окурок в дно пепельницы.

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник долговязый сержант Плюев.

– Срочный вызов. Отравился директор «Кометы». Возможно, помогли, – доложил он.

– «Комета» – это ночной клуб на Кутузова?

– Да.

– А как зовут директора?

– Агаров.

– Знакомая фамилия, – пробормотал Клотов, но не смог вспомнить, где он ее слышал.

Плюев исчез так же быстро, как и появился. Майор в который раз восхитился его расторопностью, встал из-за стола и подошел к сейфу.

Он вынул из кармана связку ключей, открыл сейф и достал из него пистолет Макарова.

Клотов не носил джинсы классического фасона. Его больше устраивали джинсы с глубокими карманами, в которых помещался пистолет. Открыто носить кобуру майор не любил, это сильно привлекало внимание. Прятать кобуру под пиджаком значило обречь себя на пытку жарой. А у просторных карманов было много дополнительных плюсов. Носовой платок, документы, ключи, деньги, пейджер, телефонную карточку и прочую важную мелочь Клотов носил в карманах. Благодаря этой привычке он всегда был уверен, что не потеряет вместе с борсеткой необходимые ему вещи.

Майор сунул пистолет в правый карман, закрыл сейф, вышел из кабинета, замкнул на два оборота дверь и поспешил в дежурную часть.

За стеклом дежурной части сидел старший лейтенант Бубнов.

Клотов остановился возле него.

– Подробности есть? – спросил он.

– Позвонила администратор клуба. Судя по голосу, она в шоке. Толком ничего не сказала. Назвала адрес, фамилию пострадавшего и то, что «Скорая помощь» уже приехала. Это врачи заставили ее позвонить нам.

– С прокуратурой связались?

– Да. На Кутузова выехала их машина со следователем Варенцовым.

– А Костя Крамар уже собрался? (Крамар был в этот день дежурным экспертом.)

– Он вышел из Управы на несколько минут. Пока не можем его найти.

– Я тогда не буду его ждать, – решил Клотов. – Поеду на своей машине. Как Костя появится, пусть меня догоняет.

– Ясно.

Майор вышел на крыльцо РУВД.

Погода стояла изумительная, и в этом не было ничего странного. Эта обидная закономерность повторялась всякий раз, когда дежурство у майора выпадало на воскресенье. Вообще-то Клотов не должен был работать в этот день, просто однажды он попросил капитана Борзова отстоять за него половину дежурства, и теперь майор возвращал долг и до девяти часов вечера должен был нести службу.

Июль выдался жарким. В этот день была самая середина лета. Солнечная погода не омрачалась дождем уже целую неделю, и, по прогнозам синоптиков, сухая пора должна была смениться слякотью еще не скоро.

До полудня оставалось около часа, поэтому солнечные лучи еще не набрали своей убийственной силы и не заставляли прятаться от них в каждую, даже жиденькую, тень.

Клотов спустился по ступеням РУВД и пошел на стоянку. Синяя «Тойота Королла» выпуска девяносто первого года замыкала шеренгу служебных машин. Майор сел в свой неприхотливый автомобиль и, открыв окна, поехал на место происшествия.

Когда Клотов подъехал к ночному клубу, перед спортивным автомобилем Агарова стояла машина «Скорой помощи» с красными полосами. Позади «Мицубиси ЖТО» в опасной близости от его стоп-сигналов находился железный бампер «УАЗа» прокуратуры. «УАЗ» только что приехал. Капитан юстиции Варенцов вылез из бордового постсоветского джипа и безжалостно хлопнул выносливой дверцей. Водитель «УАЗа», которого все называли Макарычем, вздрогнул и непристойно, но очень тихо выругался.

Варенцов увидел автомобиль Клотова и подождал, пока майор припаркует свою «Короллу» позади «УАЗа».

Выбравшись из машины, Клотов поздоровался со следователем и пожал ему руку. Варенцову и майору уже приходилось несколько раз вести дела, на расследование которых объединяли силы прокуратуры и милиции.

– Ты тоже сегодня дежуришь? – спросил следователь.

– Подменяю товарища, – ответил Клотов.

– Где ваш эксперт?

– Сейчас подъедет.

Майор махнул рукой Макарычу, после чего милиционер и следователь прокуратуры целеустремленно пересекли тротуар и стали подниматься по лестнице на второй этаж к парадному входу клуба.

Первым шел Варенцов, сжимая в руке потертый черный портфель.

Кожаный портфельчик был подарен ему на тридцатилетие бывшей женой. Позже благоверная забрала у капитана дочь и укатила в Сочи с каким-то куражным мужиком. С тех пор Варенцов общался с женой только посредством почтовых переводов.

Походка следователя была собранной, пружинистой и торопливой. За ним без спешки поднимался майор Клотов.

Варенцов выглядел представительнее майора. Он был одет в серый костюм, пошитый на местной фабрике «Заря». Из-под пиджака выглядывал ворот голубой рубашки, придушенный единственным в своем роде серо-бордовым галстуком.

Лицо следователя отличалось той же простотой и скромностью, что и костюм. Глаза у Варенцова почти всегда были серьезными и умными, как у шахматиста.

Кстати, шахматы были его любимой игрой. Их он предпочитал даже картам, и эта отличительная черта не позволяла поставить капитана в один ряд с другими милиционерами. Второй отличительной особенностью Варенцова была работоспособность. Надо отдать должное Варенцову, специалистом он был очень толковым и относился к числу тех следователей прокуратуры, которые действительно находились на своем месте.

Капитан был невысокого роста и некрупного телосложения. Нос у него был небольшим, свидетельствуя об отсутствии амбиций, губы – потрескавшимися, будто на улице стояло не лето, а холодная зима. Волосы Варенцов зачесывал набок. Эта привычка сохранилась у него со славной школьной поры, когда такие прически были в моде.

Внешне он очень напоминал следователя из советского кино, немного меньше – банковского клерка.

Когда милиционер и следователь поднялись к парадному входу, капитан настойчиво позвонил в дверь, и им сразу открыли. Варенцов показал охраннику свое удостоверение и решительно вошел. Майор молча проследовал за ним.

Музыка в холле уже не звучала. Борис ее предусмотрительно выключил. В душе он проклинал все на свете за то, что именно в его смену случилось такое отвратительное происшествие.

Будто точно зная, где находится место происшествия, гости безмолвно пересекли холл и вошли в Звездный зал.

На этот раз в зале горел яркий электрический свет. Софиты, изображающие созвездия, были включены на полную мощность. При таком освещении клуб не производил впечатления стильного и элитного заведения. Стали различимы пятна от еды, оставшиеся на ковровом покрытии, потолок уже не казался глубоким и загадочным, как звездное небо.

У стойки бара лежал директор ночного клуба, уже утративший розовый цвет лица. Возле его неподвижного тела стоял в раздумье врач, а невозмутимая медсестра собирала не пригодившуюся Агарову переносную аптечку. Невдалеке от них сидела за столиком бледная администраторша и жалобно сморкалась в бумажные салфетки. Вале больше других требовалась помощь, но выпитая валерьянка не вернула ей самообладания. Рядом с администраторшей сидела пожилая женщина. Это была одна из уборщиц.

Следователь и майор подошли к месту трагедии.

– Доброе утро, – поприветствовал всех Варенцов.

– Не для всех, – глубокомысленно заметил врач и скорбно покачал головой.

– Мертв?

– Мертвее не бывают.

Милиционер и следователь сделали подобающие моменту лица. Администраторша тихо всхлипнула.

– Следователь прокуратуры Варенцов, – представился капитан. – Это – майор Клотов.

– Медведев, – назвал свою фамилию врач.

Медсестра промолчала.

Варенцов посмотрел на бездыханное тело директора клуба и спросил:

– Можете назвать причину смерти?

Доктор ответил не сразу, как и подобает человеку, который обычно не говорит о пустяках. Он сдвинул густые брови ближе к переносице, так что они, как два больших крыла, нависли над черными глазами и птичьим носом. Затем уверенно, но не категорично сказал:

– Клиническая картина выглядит как отравление метиловым спиртом. Скорее всего, смерть наступила от паралича дыхания и ослабления сердечно-сосудистой деятельности. Есть признаки декомпенсированного метаболического ацидоза. Когда вызвали «Скорую помощь», пострадавший, вероятно, был еще в коме, но очень быстро скончался. Более точно вам ответит судмедэксперт.

Клотов указал кивком головы на бутылку водки, стоящую на стойке бара.

– Отравился этим?

– Судя по всему, да, – сказал врач. – Девушка, очевидец, говорит, что он пил из этой бутылки.

Клотов посмотрел на администраторшу. Та усиленно протирала салфетками мокрые глаза, рискуя попасть в них своими уникальными ногтями.

«Наверно, накладные», – подумал майор и вспомнил ногти своей супруги, безжалостно спиленные под самое основание.

– Метиловый спирт на вкус и цвет не отличишь от питьевого, – продолжал Медведев. – Пострадавший также пил апельсиновый сок, но навряд ли это как-то связано со смертью.

– Возьмем водку и сок на экспертизу, – заметил Варенцов.

– Лучше все крепкие напитки проверить на наличие яда, – посоветовал Клотов.

– Правильно, – согласился следователь. – Все и проверим.

– Много он выпил? – спросил майор, обращаясь к Вале.

Администраторша оторвала нос от салфетки и тихо ответила:

– Полную рюмку.

– Кубиков сто, – заметил врач, смерив рюмку метрическим взглядом. Он редко ошибался, когда судил об объемах и процентных составах жидкостей.

– А что, разве можно отравиться рюмкой метилового спирта? – поинтересовался майор.

Врач провел в голове какие-то вычисления.

– Раз он выпил полную рюмку, значит, спирт наверняка разбавлен.

Валя была шокирована смертью своего директора. Но даже искренние переживания не мешали ей внимательно слушать то, о чем говорили мужчины.

– Алексей Дмитриевич сказал… когда это выпил, – негромко заметила она, зная, что ее обязательно услышат, – …что водка была очень крепкой.

Медведев сосредоточенно посмотрел на Валю и снова посчитал что-то в уме, будто ее замечание про «очень крепкую водку» было для него очень конкретной и точной подсказкой.

– Предположительно чистого яда в рюмке было миллилитров пятьдесят. Если не ошибаюсь, смертельная доза метанола для человека – от сорока до двухсот пятидесяти миллилитров. Но чтобы стать калекой и ослепнуть, хватит и десяти.